Потому что мы выглядели как человек, который чуть не утонул, и человек, который только что совершил убийство, и как два человека, которые украли собаку.
Я сделал пометку «загуглить Косово» и вспомнил, что не смогу. У меня больше не было ни журналов, ни библиотек, ни ресурсов. Эпоха мгновенной информации закончилась.
— Как тебе удается держать себя в форме? — спросил Натан. — С трудом. — В этом все и дело. — Он посмотрел на меня: — А тебе, Джон? — Я поддерживаю отсутствие спортивного телосложения абсолютно без труда. —
вряд ли кто-то может с уверенностью сказать, что есть время. Социальный конструкт? Иллюзия? Циклично ли оно? Или параллельно? Я ощущаю время как линейное, потому что должен верить в процесс развития, чтобы понимать свой объект изучения — людей. Но сейчас, когда я размышляю о времени, оно кажется более эластичным, протянутой рукой, которая помогает двигаться дальше, прежде чем какое-либо важное событие резко не расставит все по своим местам.
— Зачем тратить время на суеверия и домыслы, когда вокруг так много событий. И они удивительны и буквально взрывают мозг, к примеру, другие галактики, черные дыры и космические путешествия. Вот на что следует тратить энергию мозга, а не на церковь!
Подбежав к нам, Дилан взял Сашу за плечи, едва взглянув на меня:
— Извини. Я не заметил, как он ушел из своей комнаты.
— В смысле?
— Он ходит во сне. Раньше с ним вроде никто не сталкивался. Не так много людей бродят по отелю в такое время. — Он бросил многозначительный взгляд на рассыпавшиеся по полу диски и повел Сашу прочь. — Шел бы ты лучше спать. Утром понадобятся все твои силы.
Слишком смущенный, чтобы привлекать к себе еще больше внимания, я подбирал компакт-диски и злился, что он подловил меня.
— Разве можно ходить во сне по лестницам? — недоверчиво спросил я.
Дилан оглянулся:
— Однажды во сне он поджег кухню, пытаясь приготовить себе рагу. Лунатики могут многое.
