А о чем мечтаешь ты, дядя Гарри? — Пегги подняла на него глаза от книги. — Мне грезится старый английский дом, пылает огонь в камине, и никто ничего не опрокидывает вверх тормашками.
Она мечтала о том, чтобы мы сидели все вместе, наслаждаясь чтением, пока они с тетушкой Кейт заняты своим рукоделием, и чтобы часами не было слышно ни звука, только шелест страниц. — Разве такого никогда не было, Гарри? — спросила Алиса. — Никогда. Вечно то мой отец с кем-то поспорит, то твой муж что-то опрокинет, то младшие затеют драку.
Голос его рассказчицы будет звучать собранно и по существу, в мягком тоне ее будут сквозить доброта и готовность ценить любого нового человека и каждый новый опыт как награду, посланную ей в обмен на ее сообразительность и чувствительность. Он искал тон голоса, исполненный спокойного принятия, смиренной компетентности, сочетающий авторитетность с преданностью долгу, привычным стремлением делать все наилучшим образом, тон человека, который не станет жаловаться и для которого пронзительность — один из наихудших пороков. Ему нужен был голос, которому безоговорочно поверит и доверится каждый читатель, а еще ему нужен был литературный стиль, от которого веяло бы ароматом пятидесятилетней старины — наша героиня была заядлой читательницей, — перемежающийся время от времени простыми, яркими предложениями.
