Оглавление

Глава 1. Ego

— С режиссёром утвердились, так? Финчер ссытся кипятком с твоего сценария, — говорит продюсер.

— Чудно, — говорю я.

— С Metallica, Limp Bizkit, Prodigy контракты на саундтрек подписаны. Всё верно? — спрашивает продюсер.

— Шнур. Ты забыл Шнура, — говорю я.

— Точно. — Продюсер звонит Шнуру. — Серёга, есть работа, подъедь.

Я сижу в офисе Ego Production в кабинете Максима, директора и продюсера этой кинокомпании. Мы готовим к запуску мой первый фильм. Сценарий я писал где-то год, и он вышел на четыре часа. Классный будет фильм.

— Уже можно? — спрашивает Мила Кунис из-под стола. Люблю её акцент.

— Давай, погнали, — говорю ей, и она начинает.

— Оскар в силе? — спрашиваю я Макса.

— Хартман? — отвечает Макс и улыбается.

— Хорошая шутка, запиши себе балл, — говорю я.

— Оскар, Санденс, Бафта, Ника… — перечисляет Макс, глядя в список.

— Стоп, стоп, стоп, — перебиваю его я. — Кто добавил Нику? У тебя там так и записано — Ника? Типа как мой фильм едет на Нику?

— Сорри, это помощница, — говорит он, вычёркивая Нику из списка.

— I have to be in this movie! — кричит Джек Николсон за дверью.

Он давно пробивается в мой фильм, а я не фанат его последних ролей.

— Jack, go away! You too old! — кричит ему Макс и, повернувшись ко мне, говорит. — А то ещё откинется на площадке, и что с ним делать?

— Тоже верно, — говорю я.

Прикольно, да?

Ну, конечно, правды здесь всего пара строчек: я сижу с Максимом в его кабинете в Ego. Мы обсуждаем мой первый сценарий.

Будь правдой всё, я был бы очень рад. Ведь примерно это я фантазировал, когда писал сценарий. Но реальность такая, какая есть. С другой стороны, довольно большое количество сценаристов вообще никогда не попадут в этот кабинет, не говоря уже о простых парнях. А я здесь, так что в целом всё отлично.

Сценарий, который кому-то понравился

Я написал сценарий. И хочу снять по нему фильм.

С неделю назад, когда я закончил сценарий, разослал его по 79 киностудиям. Просто набрал в Google «киностудия россия», зашёл на сайт каждой, раздел «Контакты», e-mail, отправить. И лёг спать. Это было утро после ночной смены в баре, я валился с ног.

Люблю массрассылки: пишешь текст и просто шлёшь всем претендентам подряд. Изи.

Полагаться на пару-тройку студий — так себе идея: могут прочитать и забыть, не заметить, нажать «в спам» на автомате. Им плевать, кто ты и есть ли ты вообще. А ты сидишь и рисуешь в голове классные ожидания. Они сами рисуются. И имеют шанс сбыться, пока ответа нет. Ты расселяешься в ожидаемой картинке с вещами, а потом приходит письмо: «Не интересно». Недели через две. И настроение падает.

Пока ждёшь ответа, сидишь, считаешь себя никчёмным. Потом получаешь своё «Не интересно», следующий адрес, ожидание, тишина, «В данный момент мы не заинтересованы». Довольно легко такими темпами самоуничижиться до смятого окурка и довольно сложно держаться молодцом.

А когда шлёшь всем подряд — обязательно кто-то ответит. Даже если десять из ста — уже что-то. Ты быстро получаешь либо контракт, либо контакт, либо информацию. И плевать на неэтичность. Если это работает — пусть работает.

Через пару часов после рассылки мне позвонили:

— Илья? — спрашивает пока неизвестно кто.

— Да, — отвечаю я с закрытыми глазами, под веками ощущение песка.

— Здравствуйте. Меня зовут Максим, я из Ego Production. Мы получили ваш сценарий и хотели бы его обсудить.

Забились встретиться завтра на Мосфильме. Дальше спать.

***

Вчера разослал сценарий, сегодня сижу в огромном кабинете влиятельного продюсера. Второй или третьей фразой после нашего знакомства он спросил:

— Дизайн этого света делала моя жена. Нравится?

За ним, на потолке, в линию метра четыре длиной висит рельса с прожекторами. Они светят в разные стороны, подсвечивая разную срань. Жена Максима поломала какое-то время голову над задачей — куда направить прожектора, что ими подсветить? В каком-нибудь модном журнале использованный ею приём называется каким-нибудь модным словом, и особо одухотворённые типы, глядя на эти прожектора, уверенно цокают языками. Я хочу продать сценарий. Мне насрать на сам факт существования дизайна света.

На мне вязанная красная водолазка с высоким горлом, узкие тёмно-серые брюки в тонкую полоску и высокие чёрные полуботинки из тонкой кожи с чуть острыми носами. На голове — длинные волосы, убранные в пучок на макушке. Как у самураев.

Эту водолазку прислала мне тётя Лена из Германии, она чуть коротковата в рукавах и поясе. Брюки Mexx, из дисконта в Олимпийском, подшиты под меня там же, полуботы из какого-то ноунейм магаза. Я стопудов смотрюсь отлично.

Его здоровенный кабинет на последнем этаже Мосфильма находится в конце длинного коридора, увешанного плакатами фильмов, снятых его студией. Напротив кабинета санузел, в котором куча сантехники, зеркал, мраморные стены и душевая в пару квадратных метров с дверцами из стекла. Если поставить там кровать — будет полноценная квартира-студия. Пока я там отливал, представил, что творится в этой душевой с молодыми актрисами во время корпоративов.

Весь этаж снимает единственная студия — Ego, студия Макса. А его кабинет раньше принадлежал Эльдару Рязанову, о чём сообщил мне Максим, и у меня нет поводов сомневаться.

На проходной я прошёл вперёд экскурсионной группы. Мимо музея кино с окнами в пол и тачкой из «Семнадцати мгновений весны», мимо Вадима Галыгина, который просто шёл мимо. Потом лифт на последний этаж, где какой-то чел что-то учтиво рассказал мне из новостей индустрии и что-то спросил. Он провёл со мной короткую лифтовую беседу на актуальную в киношной среде тему и в процессе настороженно следил за моей реакцией. Этот тип не знает, кто я, и по умолчанию считает, что я имею вес. Ведь я еду на этом лифте на последний этаж. Никто просто так не едет на последний этаж на Мосфильме. И если я кто-то влиятельный, то этот парень должен не упустить шанс показать себя ласковым.

Приятно быть тем, кого по умолчанию считают влиятельным. Особенно когда на самом деле ты просто тип, который написал сценарий, который кому-то понравился.

Сценарист

— Ты когда писал это, прямо представлял, что ли? — спрашивает Максим.

— Ну да, — говорю я.

— Это потрясающе! — говорит он, и его это правда потрясает.

— Ну класс, — говорю я из вежливости.

Мой сценарий занимает восемьсот тысяч знаков без пробелов. Для сценария это дичь как много. Я узнал об этом совсем недавно, прочитав сценарий «Умницы Уилла Хантинга», в котором всего сто тысяч знаков без пробелов.

Я несколько раз «снял» этот фильм в голове, прежде чем сказать себе:

— Готово.

И разослать по киностудиям.

Ж.-д. вокзал, общий план кассовой зоны, кассы слева, справа небольшая очередь на фоне стены с информацией, большой зал, камера, за камерой высокие окна, съёмка от окон. Справа — вход. Даша входит в кассовый зал и идёт к кассам, где стоят остальные из группы.

Каждый кадр, каждую эмоцию, каждый эффект, каждое затемнение, каждую песню для саундтрека. Я «снял» это в голове несколько раз и перенёс в Word.

Квентин Тарантино сказал как-то: «Если ты не знаешь, какая музыка играет в сцене, у тебя нет фильма». Согласен с ним, детали решают.

Максим восхищён, я просто в норме. Как можно писать сцену, не сняв её в воображении?

Перед написанием своего сценария я прочёл единственный — «Бесславные ублюдки». Мой хороший знакомый из Челнов, Нияз, тогда переводил его. До выхода на экраны. Он переводил с pdf-ок, отксеренных с оригинального сценария, набранного на машинке самим Тарантино. Да, он до сих создаёт сценарии на печатной машинке. Мы о чём-то базарили в «ВК», Нияз сказал, что переводит сейчас сценарий «Бесславных ублюдков», испытывая священное благоговение перед оригиналом. Мне тоже захотелось.

Нияз долго отказывался в стиле:

— Братан, мне нельзя. Могут уволить. Большой секрет.

Но я был убедительней.

Читая сценарий Квентина Тарантино, я думал, что писать надо так, как он. А у него всё очень подробно: каждое затемнение, описание местности, каждая эмоция. И, конечно, музыка для каждой сцены.

Кроме того, мне просто близко быть подробным. Я хочу, чтобы моя история была снята классно, а я единственный, кто знает, как это — классно.

Так и получился сценарий на 800 тысяч знаков без пробелов.

Каскадёры

Как я вообще начал писать сценарий? Я, который ни разу в жизни не писал сценарий, не сценарист и вообще не понимающий, как это делается. Очень просто.

Пару месяцев назад я познакомился с каскадёром Андреем. Он пришёл стажёром в бар, в котором я работаю, мы разговорились. Он признался, что каскадёр, я — что писатель.

Кого только не встретишь по ту сторону стойки в московском баре. Один каскадёр, другой писатель. Оба разливают бухло, потягивая Сингапур Слинг, одетые в униформу заведения.

— Напиши нам сценарий, — предложил мне Андрей.

— Ок. О чём? — спросил я.

Вот так, буквально за пару секунд, я стал сценаристом.

— Мы иногда ездим в лес на несколько дней, чтобы позаниматься. Отрабатываем трюки, которые нам нравятся. И типа мы поехали заниматься, а на нас напали террористы или там военные. В общем, нужна какая-то заварушка, чтобы мы показали побольше трюков, — так Андрей описал желаемую историю.

Сюжет его беспокоил мало. Ему нужен был фильм, битком набитый трюками. Лес, туча плохих парней и уничтожение их с большим количеством гимнастики.

— То есть я могу написать вообще любой сюжет? — спрашиваю я у Андрея.

— Что угодно. Главное — чтобы мы могли себя показать, — отвечает Андрей. — Напиши нам просто какую-нибудь историю, чтобы она смотрелась логично. А мы поставим трюки.

Отлично. Ему кувыркания, мне сюжет.

— У нас есть база с реквизитом, — говорит Андрей. — Мы тренируемся всё свободное время. Постоянно придумываем новые трюки. А показать негде. Что толку показывать друг другу? В кино требуют всё самое простое и безопасное. Мы сейчас на самом пике форме. И она тупо проходит зря.

***

Сознательно я захотел делать кино где-то в девятом классе. Батёк дал мне тогда сборник вузов, чтобы я выбрал, где продолжить образование, я выбрал ВГИК, батёк сказал:

— Если бы ты действительно хотел снимать кино, то ходил бы сейчас и снимал экспозиции. В тебе нет режиссёрской жилки. Ты пойдёшь в мед.

Послушать батька, так я вообще какой-то калечь — ничего интересного во мне нет. Но на врача подхожу отлично.

Бессознательно меня тянуло в кино с детства. Лет с семи, когда я смотрел на Алису Селезнёву и испытывал дикую необъяснимую тоску. Нет, не по Алисе, она же страшная и губы на пол-лица. Она была похожа на мою школьную училку в молодости. Не какую-то конкретно, а вообще училку как собирательный образ женщины, которая заставляет тебя учить неведомую хрень непонятно зачем, при этом она офигенно права, а ты малолетний дегенерат.

Позже такую же тоску я испытал, посмотрев Титаник с Кейт и Лео. Сначала я решил, что влюбился в Кейт, потом, что не в Кейт, а в Лео. Потом понял, что дело не в Кейт и не в Лео. Я тосковал по возможности делать невозможное. Что-то до краёв наполненное смыслом, эмоциями, новыми ощущениями. В кино я видел реализацию этой потребности. И потому хотел туда, быть частью мира исполнения желаний. И очень желательно — ключевой частью.

***

Я сижу перед пустым листом и представляю, как Андрей со своими парнями кувыркаются в лесу. Ну и чушь. Как без сюжета?

Сюжет.

Сюжет.

Сюжет.

Какой сюжет?

Какой сюжет в лесу?

Экспедиция. Ну конечно. Экспедиция. В Карпаты. На поиски Долины Судьбы. Класс!

Место, где ты обретаешь духовную чистоту и становишься наполненным на весь остаток жизни.

А кто туда идёт? Семь олицетворений смертных грехов — дураку понятно.

Откуда такая идея? Всё просто — я сам всю жизнь ищу такую хрень. Волшебное место, где ты можешь обрести себя на максималочках. Окончательно и бесповоротно. В жизни я его не нашёл и вряд ли найду, а в кино могу создать. Я могу создать любую сказку, которая станет реальной на экране.

Почему Карпаты? Лёха Манзюк из Сангейта рассказывал про Карпаты и магию. Там полно легенд про всяких Батори и Дракул. На фотках Карпаты выглядят захватывающе: горы глубокого зелёного, дымка, хруст веток под ногами… Если где-то и есть судьбоносная долина, то она в Карпатах.

Волшебником я тоже пытался стать. В детстве. У меня была видеокассета с фокусами и я пробовал распилить Олегодруга. Так что к магии я неровно дышу.

Ну а смертные грехи просто для эффекта. Это же кино. Ты не можешь отправить простых людей в лес. Это должны быть либо хоббиты, либо эльфы, либо… Семь смертных грехов, как в «Семь» Финчера.

Пара месяцев перенесения истории из моей головы в Word 12-м кеглем — и сценарий готов!

В нем полно метафор, психологизма, духовных трансформаций и костюмированных воплощений потустороннего. В нём полно Даррена Аронофски, Тима Бёртона и Джима Джармуша. Но ничтожно мало каскадёрских трюков, Марка Дакаскоса и Джеки Чана.

Начал писать для Андрея, а написал для себя.

— Что-то трюков тут почти нет, — говорит Андрей, глядя в сценарий.

— Братан, в фильме должен быть смысл. Иначе зачем его смотреть? — говорю я.

На этом наш совместный фильм закончился. А мой сольный начался.

Очень русское кино

— Знаешь, я ещё раз прочитал твой сценарий… — говорит Макс.

Ещё раз? Ещё 800 000 знаков ты прочитал плюс целый раз?

— …Это очень дорого, — Он держит паузу. — Это очень дорого. Локации, костюмы, оборудование. Зарплаты, аренды на такие сроки. Если даже сильно порезать, это выйдет часа на 4. И сам сюжет — его будет очень дорого продвигать.

Интуитивно я чувствовал, что не может быть гладко. В нашу первую встречу.

Я думал: «Сисек в сценарии почти нет, шуток про жопу тоже. Нет войны и глубокомысленных взглядов вдаль сквозь поле, усеянное трупами. Нет даже трудных подростков и семейных собраний на кухне с максимально драматичными лицами. Почему именно он заинтересовался?».

Собственно, развязка.

— Но ты отлично пишешь, — продолжает Макс. — Ты чувствуешь сюжет, у тебя в голове потрясающие визуализации. Я думаю, мы сможем сделать с тобой романтическую комедию.

— Ок.

Ну да, вот так просто. Я потратил два месяца на сценарий, и мне нужна всего секунда, чтобы задвинуть его в стол и написать что-то другое.

Я умею мгновенно менять курс под обстоятельства. Это не какая-то врождённая способность, не «дар», как называет моя тётя любой мой развитый навык. Это ещё один скилл, который я развил в процессе жизни.

В шесть я увлекался кладами. Сидел над картами и искал места, в которых зарыты клады. Искал прямо знак — тут зарыт клад. На полном серьёзе, прям так и искал. Закономерно не нашёл. Ну какой составитель карт будет обозначать на карте клад?

Я решил зарыть собственный, чтобы через какое-то время найти, выкопать и обрадоваться. Зарыл. Вместе с моим другом Данилом мы зарыли два клада рядом. Там было всё самое для нас важное: значки, вкладыши от жвачек, ещё что-то и шпажки. Такие маленькие пластиковые шпажки для канапе. Как у мушкетёров. Через пару месяцев мы пришли с Данилом выкапывать клад и с ужасом обнаружили, что на нашем месте в радиусе метров 100 всё раскопал экскаватор.

Я очень расстроился и долго не хотел ничего делать. Потом пришёл в себя и устроил следующую акцию по реализации своих хотелок. И следующую, и следующую. Какие-то срабатывали, какие-то нет. Чем чаще я делал акции, тем короче были периоды разочарований. К сегодняшнему дню я научился восстанавливаться после неудачи мгновенно.

Не зашло? Ок. Следующее.

Некоторые люди даже во взрослом возрасте по-настоящему переживают, когда реальность не оправдывает их ожидания. Вот я приглашу всех на событие, они придут и будет весело. Приходит только лучший друг и с порога на кислых щщах сообщает:

— Знаешь, братан. Я вообще не хотел приходить. Но я понимаю, что никто не придёт и ты будешь расстроен. Поэтому я пришёл тебя поддержать.

И виновник «торжества» расстраивается. Уходит в себя. Считает себя неинтересным.

Или наоборот: пишет всем приглашённым смски типа «А я-то думал, ты мне друг… Я горько ошибался… Не звони мне больше… Никогда-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!..».

А что ты ждал? Что реальность подстроится под твоё воображение? Реальность, включающая в себя миллиарды живых существ, природных явлений, неодушевлённых предметов и хрен знает сколько возможных комбинаций событий! Под тебя. Одного. Что ты куришь?

У меня с этим всё отлично. Я знаю секретный секрет: все падают. И чем чаще падают, тем лучше научаются вставать. Восстанавливаться после поражений — это навык, он прокачивается.

А ещё я знаю одну классную фразу Уинстона Черчилля:

«Никогда, никогда, никогда, никогда не сдавайтесь».

Если бы у моего духа было тело, а в нём вены, это состояние текло бы в них вместо крови.

Так что:

— Давай, Макс, — говорю я. — Романтическая комедия — тоже отличная тема. Я давно хочу, чтобы кто-то снял Костю Крюкова в романтической комедии. Он идеальный романтический герой, но почему-то этого никто не замечает.

— Илюха, это отлично! — говорит Макс. — Я тоже давно смотрю и недоумеваю — почему этого парня не снимают в романтических комедиях?

А я давно смотрю и недоумеваю — какого чёрта русские романтические комедии такие плоские? Вообще всё русское кино. Почему русские трудные подростки не испытывают радость жизни? Почему русские исторические личности глубокомысленны и эпичны? Почему наши романтические герои такие богатые? У бедных что, нет романтики? Иван Грозный никогда не проливал чай на свой кафтан?

Почему реализм в русском кино — это что-то про наркотики, насилие, грязный секс и под грустную музыку? Какой-то умник скажет:

— Ну должна же быть драма.

Чел, сеттинг — это просто условия. Какого хрена сеттинг должен быть драмой? А, стопори, ты же не знаешь, что такое сеттинг, сорри.

Реализм — это что-то типа:

«Человек просыпается, бодрячком завтракает, едет на дурацкую работу. В процессе где-то сигналит, где-то ему сигналят, где-то ускоряется, где-то тащится в пробках. На работе с переменным удовольствием работает, воодушевлённо общается с коллегами, обсуждая новости и мемчики, чатится с друзьями, подумывает сменить работу на более прибыльную, но понимает, что не стоит дороже. Потом идёт в бар, пьёт пару стаканов, вызванивает бывшую, трахается с ней у себя дома, ложится спать довольный всем».

Реализм в русском кино — это:

«Человек утром торчит в пробке, раздражённо кому-то сигналит. На работе испытывает злость к боссу и негатив к сложившемуся положению. В баре глушит водку. Знакомится со страшной дурой. И трахая её у себя дома, представляет, как его мать насилуют немецкие солдаты в оккупированной Польше».

Реальность разная. Всякая. Синяя, зелёная, красная, фиолетовая. И я хочу показать её такой — взять шаблон «русского реализма» в оттенках серого и раскрасить разными цветами.

С другой стороны, я понимаю: русское кино любит дичь. Харламов с Галустяном должны накуриться на ультрамажорной свадьбе и делать то, что нормальный человек никогда не будет делать. Надо найти компромисс между моим желанием реализма и каноничным русским дичь-драматизмом.

***

Романтическая комедия.

Романтическая… комедия…

Романтическая…

Комедия…

Это когда есть парень, есть девушка, есть слюни, ваниль и розовое мороженое.

Как же, чёрт возьми, мне реализовать себя в таких условиях?

***

А что если?

Мне ведь не обязательно мазать приторную романтику на пустой холст. Я ведь могу взять любой сюжет и налепить на него бабочек. Сделать «Мачете» в жанре романтической комедии.

Я могу выкрутить стереотипы на максималочки и упаковать в зрелищный экшн. Чисто для веселья.

Героиня, серая одинокая мышь, незаметно живет. Однажды она прогуливается по своему любимому парку. Темно, безлюдно. Неожиданно к ней подходит вызывающая красотка, целует взасос и исчезает. На следующее утро жизнь героини кардинально меняется. Она видит в людях скрытые сексуальные желания, а сама одержима единственной страстью — трахаться. Каждую ночь ровно в полночь она превращается в красотку, влажную мечту любого парня. У неё надуваются титьки, удлиняются ноги, кожа покрывается золотистым загаром. Она идёт реализовывать фантазии, с которыми засыпала, прокручивала в голове, принимая душ, представляла на работе. И искушать на сексуальные безумства остальных. Ведь она была правильной. Ведь она держала в голове «Так не принято». Теперь её волнует только одно — хочу! Она секс-оборотень, секс — её оружие.

А потом…

Когда, казалось бы, всё испробовано… Она встречает соперника. Куда более изощрённого искусителя. И влюбляется. Без памяти. На него не действует её оружие. Он куда более развитый секс-оборотень, и только любовь может растопить его сердце.

О да! Эта фраза. Растопить. Вот тут я и разведу ваниль! Затоплю слезами умиления кинотеатры. Всю вторую половину фильма я погружу в настолько нелепую, несуразную романтику, что обычный зритель ни за что на свете не догадается, что это развод. Что даже киноманы не доберутся до истинного:

Я хочу, чтобы все вокруг трахались.

А в конце окажется, что они работают в одном месте. В библиотеке. Отлично! Она библиотекарь, а он… курьер. Пусть будет курьер. И на самом деле она никакая не оборотень, а обычная девушка. Просто в полночь она видит то, что хочет видеть. А красотка в парке своим поцелуем передала ей этот дар.

Или второй вариант: не было никакой красотки в парке. Героиня настолько долго была в себе, что увидела галлюцинацию.

Зато теперь она нашла свою любовь. И им предстоит очень многое реализовать друг с другом…

О, слоган: «Она испытывает жажду тела — она секс-оборотень». И какой-нибудь постер в стиле 60-х, а вместо оружия — сиськи.

Отличная штучка. Так и вижу резонанс. И трахающихся подростков в соцсетях. Класс!

***

— Я не буду снимать постмодернизм, — говорит Макс.

Дерьмо.

— Его поймут только замороченные. Такие, как ты. Кинофилы. Ничего личного, твоя замороченность — это круто. Но нам нужен сюжет для миллионов, — говорит Макс.

Во всех смыслах. Чтобы миллионы смотрели и счётчик кассовой выручки крутился как сумасшедший.

Не зашёл сюжет.

Придётся усложняться. Как-то упаковывать свои смыслы в более перевариваемую массами форму.

***

Я сижу как в анабиозе, смотрю «Правила съёма: метод Хитча» и уже готов блевать радугой. Эта романтическая комедия — 27-я по счёту в марафоне романтических комедий.

Они все одинаковы, как алюминиевые ложки в армейской столовой:

Встретились, влюбились, всё классно, вскрылась ложь, полчаса экранного времени он пытается её вернуть, или она его, в конце воссоединение, ура-ура, катарсис.

Больше всего в жизни меня интересует личность. Интересы личности на первом месте, остальное — на следующих. И если любого человека положить на диван к психологу, окажется, что личность — главное для любого, для каждого. Несмотря на это, в мире принято преклоняться перед авторитетами. Законами, догмами, правилами. Следовать, соблюдать, вестись. И лишь в подсознании оставлять крохотную комнатку для личного, персонального. А потом, теряя контроль над эмоциями, в моменте выплёскивать наружу свой скрюченный, деформированный в микро-комнатке подсознания внутренний мирок. Напившись, накурившись, в ссоре, в стрессе.

Хочу, чтобы максимальное количество человек услышало моё твёрдое: Можно. Всегда можно. Они все ошибаются. Ты — центр мироздания.

И вот, блин, как-то надо вписать моё «можно» в романтическую комедию в русском кино.

А если так?

Герой — приторно-положительный парень. Ни разу в жизни, даже на сантиметр, его поступки не выходили за рамки приличия. Через неделю он женится и устраивает мальчишник. Его друзья — скучные задроты. Единственный раз в жизни Герой хочет оторваться. Но в списке его контактов нет никого, кто знает, как это делается.

И сюда нарезочку «отрыва» друзей в стиле сцены из «Pig’s tale»:

— И тогда мой отец поймал самую большую рыбу.

И все смеются. В этой компании тупая история — максимальный «отрыв» на вечеринке.

Героиня — тотальная отличница по жизни. Школа и красный диплом, два института и две золотые медали. Запусти её, как десант, в любое помещение, и она выйдет с высшей наградой. Через неделю её свадьба, и на девичнике она хочет перепробовать все, чего не позволяла себе в жизни. Хочет выходящего за рамки «можно» веселья. И ей не с кем. Её подруги настолько серы, что даже карнавал в Рио способны превратить в траур одним своим присутствием.

Герои встречаются в баре при гостинице, в которой у него — мальчишник, у неё — девичник. Оказывается, у них общая цель и общая проблема — нет компании. Всю следующую ночь они карнавалят что есть сил, позволяя себе всё то, чего никогда не позволяли, но так сильно хотели.

Утром, проснувшись вдвоем, они обещают друг другу никому ничего не рассказывать, никогда подобное не повторять и расходятся. Но уже через час единственное, что занимает их мысли, — яркие флешбэки воспоминаний. Тут классная нарезка их отжига в позитивном ключе. И р