Эти вечные балы, театры, клубы… Эта твоя любовница с сомнительной репутацией интриганки и авантюристки. Все это не украшает ни тебя, ни нашу семью. И это меня беспокоит…
– Я молод. Вспомните себя в моем возрасте. Мадам Лулу до сих пор с теплотой описывает ваши кутежи в ее заведении до женитьбы на моей матушке. Я успеваю выполнять все ваши поручения и пожелания по управлению заводом. Кроме того, не забывайте о моем Служении…
Александр Львович поморщился. О Служении сына он думать не любил – отец старого барона, дед Генриха, будучи на смертном одре запретил говорить и задавать вопросы на эту тему.
– Тебе пора подумать о женитьбе и о продолжении рода фон Бергов. Хорошая партия сделает тебя более уравновешенным и удержит от опрометчивых поступков, которых в последнее время чересчур много. Конечно, подобрать подходящую невесту непросто… – барон осторожно приближался к щекотливой теме их встречи.
– Вы хотите, чтобы я женился? Или речь идет о слиянии капиталов? – молодой повеса насторожился.
– Слияние капиталов будет заключаться в твоем браке с дочерью банкира Розенфельда – Эвелиной, – заявил барон тоном, не терпящим даже попытки возражения.
Это был сокрушительный удар, нанесенный в спину. Такого Генрих от отца не ожидал.
Эвелина Розенфельд – девица на выданье с колоссальным приданым из знатной семьи – отличалась исключительным высокомерием и редким снобизмом. При этом она была неимоверно худа, жеманна, напоминала сушеную воблу с лошадиной улыбкой и легким намеком на косоглазие.
Ее отец ревностно хранил любимую дочь и единственную наследницу от посягательств всякого рода аферистов и охотников
– Деньги на ваш счет я положил на следующий день после того, как вы отказались принять наличные, – он протянул ей банковскую кв
– Деньги на ваш счет я положил на следующий день после того, как вы отказались принять наличные, – он протянул ей банковскую кв
Но теперь надо было притвориться пылко влюбленным в невинную девушку.
