Оглавление

«Предисловие»

Сейчас ночь. Одна из тех, что завораживает и в тоже время наводит ужас. За окном завывает ветер и врывается вовнутрь со свистом через щели в окнах. Слышно как гнутся ветки деревьев издавая противный, скрипучий звук. Мне холодно. Так хочется чтобы мама сейчас согрела меня своим теплом. Но я лежу совсем один и греют меня только пелёнки и одеяло из колючей шерсти.

Я живу лишь пару часов, а уже вступил в эту безжалостную и беспощадную жизнь. Но мои раздумья прервал чей-то приход. Эта была женщина. Она пришла на мой плач.

— Идём ко мне мой хороший.

Она взяла меня на руки и сунула мне в рот бутылочку с теплым молоком.

— Сейчас мы с тобою покушаем.

Сказала она и стала нежно гладить меня по голове своей теплой и нежной рукой.

— К маме хочешь, да? Твою маму убить бы. Животные не бросают своих детей, а она… Ну ты не переживай, ты хорошенький и мы быстро тебя пристроим в хорошую семью.

ГЛАВА 1

С чего началась моя жизнь? Давайте по порядку!

Сегодня я родился. Родился я недоношенный, слабый и больной. У моей мамы начались преждевременные роды на тридцать четвёртой неделе беременности. Потому- что она то и дело употребляла запрещённые вещества и вообще вела не очень здоровый образ жизни. Я был нежеланным ребёнком и зачат в пьяном угаре. По- этому мама то и дело била себя по животу и я злил её уже тогда своим присутствием. Да мне и без этого было плохо. Я всегда был голодный, ведь мама вместо еды покупала яд для своего и моего организма. Когда маме было плохо, было плохо и мне.

Я слышал её голос, я знал что это мама и на её голос я отвечал толчком в живот, а она кажется и не замечала этого.

В больницу её привезли с кровотечением и в нетрезвом состоянии. Я слышал как она кричала: «Вытащите это из меня. Это всё он виноват». И я снова получал порцию ударов. Врачи пытались остановить её, но не всегда получалось. Но я уже привык к ним, по этому просто прижимался ближе к задней стенке.

Роды прошли очень тяжело и для мамы и для меня. Я родился с гипоксией и остановкой сердца. Но врачи дали мне второй шанс и я не должен его упустить. А вот мама мне шанса не дала и решила что я ей не нужен.

Глава 2

Я проснулся от непонятного шума вокруг меня, глаза открыть я не смог, слишком ярко. Я почувствовал, как ко мне прикасается что-то холодное, оно касалось моей груди. Я смутно слышал голоса, но не видел их обладателей.

— Он очень слабый. Удивительно что он вообще выжил.

— Сам бог дал ему второй шанс.

— Бедный малыш. Что с ним теперь будет?

— Пока он будет в детской реанимации, а после уже детский дом.

— Мне так жаль его. Такой маленький и беззащитный. Если бы я только могла забрать его…

— Сейчас время такое. Люди не думают о последствиях. Он не первый и он же не последний. Такова жизнь.

— Надеюсь у него всё будет хорошо.

В этот же день меня поместили под стеклянный «купол», не помню как я оказался в нём. Проснулся от монотонного звука и наконец- то темнота. В нём очень тепло и я наконец- то могу лежать без колючего одеяла и пелёнок, мне этот «купол» напоминает мамин животик. Я бы очень хотел снова услышать её голос. Ночью мне стало очень больно. У меня болели руки и ноги, хотя кажется у меня болело всё тело. Становилось очень жарко и дышать становилось больнее и тяжелее. Мне казалось что кислород заканчивается. Я вдыхал жадно воздух, а он отдавал болью в груди. Кричать у меня уже не было сил. Я думал: если дышать так больно, то зачем вообще дышать?

Теперь мне снова неудобно лежать. Я не знаю сколько прошло времени, но кажется уже не так больно. Только шевелить руками стало больно и что-то сковывает движения. Я приоткрыл глаза и понял что мне мешают трубки, которые торчали со всех сторон вокруг меня. Кто-то зашёл ко мне. Я услышал два женских голоса, я не слышал их ранее, но я лежал и молча слушал хоть и понять я их не мог.

— Я слышала ночью у вас было чепе.

— Да. Снова приступ.

— Что говорит врач?

— Последствия интоксикации в утробе. Ломота в теле, приступы эпилепсии.

— Да уж, не сладко же ему придётся. Но думаю скоро у него это пройдёт. Сильный малый он видно. Конечно совсем без последствий не обойдётся.

— Какие последствия?

— Дурачком будет.

Они ещё пару минут говорили, а потом ушли. А я снова остался один и почему только все уходят от меня. В больнице обо мне заботились, кормили вкусным молоком. Одна из медсестёр мне понравилась больше всех, она была первым человеком и чудом что я увидел. Я не знаю как её зовут, но у неё волшебный голос. Она одна всегда мне пела колыбельную, ну как мне, помимо меня ещё были дети. Но я то чувствовал, что она поёт именно мне.

Когда я её увидел солнце было уже высоко в небе, лучи солнца освещали её рыжие кудряшки и казалось, что они горят как пламя огня. Откуда я могу это знать? Да не откуда, но так говорит наш врач когда видит её. Ещё он говорил, что её глаза как весенняя листва. Такая молодая и полная сил. Но наше счастье с ней длилось недолго и через месяц меня выписали и повезли в детский дом. С этого дня я больше её не видел.

Первый раз я ехал в железной коробке с колёсами, они называли это машина. Я сначала напугался громкого шума мотора, но позже привык. Держала меня медсестра на своих руках, я был укутанный в пелёнки и тёплое одеяло из колючей шерсти. Да, да. То самое одеяло. Лицом я был повёрнут к окну и мог наблюдать как идёт жизнь по ту сторону стекла. Мир казался таким безграничным и свободным. Мир в котором я оказался лишним и ненужным.

— Ну что малыш, мы почти приехали.

Сказала медсестра и продолжила…

— Наверное тебя Виталина нацеловала вдоволь. Понравился ты ей больно.

Виталина. Так вот как её зовут. Как же ей подходит это имя, такое же необычное как она сама.

— Пора нам прощаться с тобою. Удачи тебе мой маленький мужичек.

Машина остановилась напротив серого здания. Как? Неужели уже пора прощаться? А как же я буду один, неужели я не могу остаться?

Кто то взял меня на руки и я громко заплакал. Я видел слёзы медсестры, я пытался поймать её взглядом, но дверь машины захлопнулась и она уехала, а меня занесли в здание. Пахнет сыростью и молоком, ещё пахнет как в памперсе когда становится неприятно. Меня положили на какой то холодный стол и такие же холодные руки сняли с меня одеяло и пелёнки. Я снова расплакался, ведь мне стало холодно. В рот мне сразу сунули бутылочку, но из неё не текло молоко как раньше. Мне это не нравилось и я выплёвывал её, но мне совали её снова, пока чем- то её не залепили у меня на лице. Меня положили в кроватку, в такой я ещё не был. Она очень жёсткая и холодная, напоминает холодный стол, что был в начале, но всё же немного лучше. Я по прежнему хочу кушать, но этого явно никто не замечает. Я не могу кричать из- за этой штуки во рту, слёзы катятся по щекам, а грудь уже болит от тихого плача. Ну где же они все?

Наконец-то кто-то обратил на меня внимание. Голос был женский, очень грубый и мне показался неприятным. Я перестал плакать, ведь теперь мне стало страшно.

— Что ты так орёшь? Ты не в раю и жрать ты будешь по часам.

Она грубо оторвала эту штуку с лица и так же грубо сунула мне бутылочку в рот, облив меня молоком из этой же бутылочки. Бутылочка больно прижималась к губам и я чувствовал соленоватый вкус, но я очень хотел кушать поэтому и терпел. После того как я докушал, она сразу же встала и ушла, снова оставив меня одного. Кто же вытрет мне лицо? Мне кажется это никому и не нужно. Как оказалось тут я был не один, были слышны шаги и причмокивания других, таких же как я. Даже не знаю успокаивало меня это или только больше наводило ужаса.

Этой ночью мне снова стало плохо как и тогда. Я звал на помощь, но ко мне так никто и не подходил. Я долго кричал, не знаю сколько прошло времени прежде чем меня кто-то услышал.

— Опять ты. Ещё сутки не прошли как ты здесь, а уже бесишь меня.

Она совала мне соску, но я не брал её, а лишь продолжал кричать. Я пытался сказать «посмотри же ты как мне больно». Но кажется она так и будет стоять на своём. Разными способами она пыталась мне всунуть соску и в итоге у меня пошла кровь из губы. А её это разозлило только сильнее.

— Господи. Нарожают же уродов, а нам терпи их.

Она взяла меня на руки и унесла в другую комнату закрыв за собою дверь. А я ещё долго плакал, но я никому был не нужен. Именно поэтому устав плакать через какое-то время я успокоился и уснул.

Проснулся я оттого, что кто-то совал мне бутылочку в рот. Я был настолько голоден, что жадно вцепился в неё. Я услышал незнакомый мне голос, но мягкий и уверенный.

— Ты что не кормила его ночью?

— Кормила.

И снова я услышал этот грубый и злой голос.

— А мне почему-то кажется что ты спала. Я же предупреждала тебя, ещё раз что-то случится хоть с одним ребёнком и я пойду к начальству.

— Так, знаешь что. Не нужно меня обвинять в том, в чём я не виновата. Я его кормила. Это обратный эффект от его мамаши.

— О чём ты?

— Ну ты помнишь детей чьи мамки наркоманки? Они все ели как не в себя. У них это от внутриутробного голодания.

— Действительно. Помню такое.

Надо же так врать про меня, подумал я. Позже я узнал имена этих нянь. Злую звали- Ольга, а с нежным и уверенным голосом- Марина. Начало с Мариной было хорошим, она накормила меня, помыла и надела сухой памперс. Но позже она ушла и я стал смотреть в потолок и чуть полежав уснул. Проснулся я от криков других детей и заплакал сам. Я долго не мог дождаться когда ко мне кто-то подойдёт, но я слышал голос Марины и как потихоньку затихают другие крики. И всё же я дождался когда ко мне она подошла.

— Прости, прости. Ты же не один у меня. Сейчас я и тебя покормлю.

Я прекратил плакать и внимательно всматривался в её лицо. Она смотрела на меня и показывала своё удивление взглядом.

— Такой ты серьёзный. Будто-бы понимаешь что я говорю тебе.

Она покормила меня и снова надела сухой памперс. Мне стало очень комфортно и спокойно.

— Сейчас я кое-что принесу для тебя.

Она ушла и через короткий промежуток времени вернулась и начала что-то крепить на кроватку. Перед глазами закружились яркие предметы, играла музыка.

— Это мобиль на кроватку. Это мой подарок тебе. Тебе нравится? Вижу нравится, больше не плач.

Один день сменялся другим и так каждый день. Я по прежнему не любил Ольгу и терпеливо ждал смену Марины. В смену Ольги я постоянно плакал от её грубых прикосновений, я часто хотел кушать, а она не обращала внимания на меня. А когда я сильно кричал, меня снова наказывали темной комнатой и я стал бояться темноты…

ГЛАВА 3

На мой первый день рождения приехала семья для того, чтобы к себе в семью взять ребёнка.

— Вы такие молодые. Сколько Вам лет?

— Мне тридцать лет. Моему мужу тридцать два года.

— Почему вы приняли решение взять ребёнка из детского дома?

— Я не молодею и муж тоже. К сожалению нам не суждено обзавестись собственными детьми. Врачи говорят у меня непроходимость труб и поэтому я забеременеть не смогу.

— Мне очень жаль. Мы Вам обязательно поможем. Вы кого бы хотели? Мальчик или девочка? Может есть предпочтения в возрасте? Пойдёмте я покажу Вам своих воспитанников.

Я был очень увлечён машинкой и они не раз проходили мимо меня даже не замечая. И вот когда они прошли всех, я остался единственным кого они ещё не увидели.

— Ух ты. Что это за солнышко такое?

К моменту нашей встречи я уже достаточно подрос за этот год. Волосы стали белыми, переливались золотом. На лице уже появились первые веснушки.

— Это наш мальчик, очень добрый и ласковый.

— А как его зовут?

— Мы не давали пока ему имя, все называют его по разному. В основном это что-то ласковое.

— А где его мама? Разве можно было бросить такое чудо?

— Ой, знаете. Там очень тяжелая история. Он родился недоношенный, весь больной. Мать его зависимая и всю беременность пыталась избавиться от него. Врачи говорили это чудо что он вообще смог выжить. Он когда родился был весь в синяках, ужасно худой. Сейчас конечно он чувствует себя намного лучше. Но скорее всего без последствий не отразится образ жизни его матери. Он конечно хороший, но не советую его брать. Намучаетесь вы с ним.

— Вот как же суждено ему было выжить.

— Согласна с Вами. Ну что, пойдёмте дальше?

Она промолчала и лишь протянула ко мне руки. Я недоверчиво посмотрел на них, а потом ей в глаза и решил что бояться нечего. Я протянул ей свои руки, а она обняла меня и я доверчиво положил ей на плечо свою голову.

— Бедный мой мальчик.

Она переглянулась с мужем.