воей податливостью среде и способностью меняться человек превосходит даже воду. За годы скитаний я понял: чтобы обрести истинную сущность, нужно вначале потерять ненастоящую. Человек, проведший долгие годы в одном и том же месте, привыкает думать и поступать обыденно, удобно. Но стоит изменить все вокруг, и он начинает приспосабливаться. Он узнает такого себя, каким никогда прежде не был.
Мир наш состоит из маленьких царей. Каждый думает, будто все кругом – вещи, люди, события – принадлежит ему и создано для его удовольствий. Каждый видит себя главным. Монарх довлеет над народом. Нищий пастух раздувается от важности перед женой. А жена шлепает детей и пинает кур, чтобы хоть так показать превосходство. И нет уважения. И нет равенства. Ибо всюду маленькие цари. Быть может, мы и есть болезнь Сетерры, породившая черное солнце
Но редко у кого дар проявляется сильно. К тому же умение влиять на мир требует большую оплату, ибо вредит владельцу. Меняя пространство и сливаясь с ним, мы открываем ему доступ в собственное тело и позволяем инородным частицам проникать в жизненно важные системы и органы. Это нас и губит
Наблюдая за выдуманными персонажами, зритель радуется, хохочет и плачет в полную силу, а потом возвращается в реальный мир, не страдая от похмелья.
фемерная, едва уловимая потребность в добродетелях существует и по сей день. Искусство – вот что позволяет на время обрести сопереживание, не жертвуя эгоизмом и не становясь должником совести.
Что есть забытая мораль? Быть может, она и вправду отмершая кожа человечества? Ведь не от всего мы отказались, и не все стало нам чуждо, а только то, что мешает выживанию. Признаться, мешает здраво. Условия мира жестоки, и ему чужды добродетели. На первую ступень поднялась необходимость удержаться на плаву и существовать не мучительно, а достойно. Это привело к своего рода черствости, но в то же время помогло человечеству сохранить себя как вид. Отсюда следует возможный вывод: мораль – это пережиток старого мира, в котором обстоятельства позволяли поступать и думать иначе, не только в угоду себе, но и с пользой для других. А между тем нужно ли это теперь? И так ли зря сетеррийцы стремятся избавиться от человечности, как от болезненной коросты? Я путаюсь сам в себе. Неужели спала с моих глаз пелена самомнения, делавшая Цель значимой и необходимой? Кто мы? Те, кто вырождается, или те, кто возрождает?
Мы живем себе в убыток, и в этом наша главная убогость.
Искусство как хорошее вино. Оно пьянит и открывает в человеке нечто глубинное, тщательно спрятанное ото всех.
Восемнадцать лет – страшный возраст для тех, кто не сумел найти в себе свет и смысл.
Умиротворение Сиины стоило так дорого, что Астре готов был не дышать ради него.
