Бессонница
Кофе. Сигарета.
За окном- луна.
Свет настольной лампы.
Снова не до сна.
Снова сам с собою
Тихо говорю-
Я не сумасшедший,
Я опять творю.
Как и прошлой ночью,
На столе- листок.
На него ряд строчек
В беспорядке лег.
Сам никак не лягу
До утра в кровать:
Я в такие ночи
Не рискую спать.
Тикают секунды
Стрелками в часах,
Камертонят пульсу,
Бьющему в висках.
Комариной тучей
Рифмы мысли жгут.
Их плести в узоры-
Необычный труд.
Похитрей мозаик
Выкладка из слов.
Вот и все,
Случилось!
Результат готов.
Музыкой взорвавшись,
Среди стен глухих
Обрели дыханье
Новые стихи.
На листе бумажном
Создан Новый Свет.
Жизнь сумел вложить я
В мир, какого нет.
Что во мне теснилось,
Форму обрело-
Я сумел,
Я сделал…
…За окна стеклом
Солнца свет стирает
Сумрачную тень.
Лампу выключаю…
Здравствуй, новый день!
Бог есть любовь
Я знаю путь,
Ведущий к Богу:
Всего два слова- «я люблю».
И эта самая дорога
На долю выпала мою.
«Бог есть любовь» — мы эту фразу
Твердим бездумно вновь и вновь,
Нелепо, глупо, безобразно
Ломая смысл бесценных слов.
«Бог есть любовь» — и все. Довольно.
Пусть любит-
Понято уже.
А сами бьем друг друга больно
В лицо, по нервам, по душе…
Друг друга часто обижаем,
И сами терпим тьму обид,
И никого мы не прощаем,
И говорим: «Пусть Бог простит».
Простит ли он на самом деле?
Как не поймем мы одного-
Он не живёт в красивом теле,
Как представляем мы его.
Не в небе, в облаке сидящий,
Он здесь и там,
Он там и здесь.
Он в человеке настоящем
Тепла частичкой в сердце есть.
А деньги, тряпки и квартиры
Не стоят истинной любви-
Влюбись во все сиянье мира
И Бог придет.
Ты позови.
Мы судим так по-человечьи,
Приравнивая Бога к нам.
Пусты мечты.
Пусты и речи,
Коль сердце глухо к тем словам:
«Бог есть любовь».
Живет он в каждом
Хоть малой
Толикой любви.
Бесценный дар придет однажды
И в жизнь твою.
Ты позови.
Не опускай с небес святого,
Стремись туда
Сам
Вновь и вновь…
И ты поймешь три этих слова:
«Бог есть любовь».
«Бог есть.»
Любовь.
Кошка
Вы кошка.
Милая, вы — кошка.
В пушистой шерсти — коготки…
Я потерплю еще немножко,
А дальше — право, не с руки.
Я знаю: в череде скандалов
Не меньше вашего неправ.
В том сознаюсь. (Уже немало!)
Но…
Чересчур горяч ваш нрав.
Меня своей кошачей страстью
Вы затянули в сей альянс.
Избави, боже, от напасти
Его продолжить. Хватит с нас.
Путь рвется то, что держит еле,
Пусть дальше
Тише жизнь течет.
Ее вы сводите к постели,
А я же — и к любви еще.
Итак, finita. Здесь закончим.
Уйдете вы, весь мир кляня.
Но что уж точно- две- три ночи,
И вы забудете меня.
Терновый цвет
Как жаль, что так недолговечна
На тёрне белая вуаль —
Её сотрут ветра беспечно
И унесут куда-то вдаль.
Закон Природы — обновленье:
Зацвёл, отцвёл, опал, пропал…
Таков он, круг перерожденья:
Любой, кто жив — тот в нём пропал.
Дни отлетают.
Ветер — время
Их тихо обращает в тлен.
У каждого из поколений
Свой срок сезонных перемен.
Пройдут как миг Весна и Лето,
Но ближе к Осени,
Опять,
Украсив мир терновым цветом,
Нам будет Молодость сиять.
Вернутся вновь мгновенья эти,
Ведь мир у Времени в плену:
Уже не мы, а наши дети
Войдут в цветущую Весну.
А мы? Конечно ж (всем известно!),
Ворчливо будем их учить:
«Вот раньше всё…»,
Но, если честно,
И сами не умеем жить.
А там- Зима.
Наш час настанет.
И улетев куда-то вдаль,
Мы в память о себе оставим
На тёрне белую вуаль.
Записная книжка
Открою я страницы старой книжки.
Нет, не романа,
Книжки записной.
Из тех времен, когда еще мальчишкой,
Случайно повстречались мы с тобой.
О, бог ты мой,
Какие были рифмы!
Какой сумбур крутился в голове!
Там — рыцари, обеты, розы, нимфы.
Тут — непристойность в парке на траве.
Смешно и грустно старые страницы
Минувших лет
Вот так перечитать.
В заснувшей памяти опять возникли лица,
Все те, что начал просто забывать.
А вот…
Вот строчки…
Как рубеж, который
Отметил, скажем так, мой первый грех.
Тот, что потом вошел в привычку скоро.
Хотя какой там грех? Не грех, а смех.
Да, первая любовь рождала бури:
То чувств река, то ссоры на века.
В каких-то строчках — милые Амуры,
В других — смеются черти с потолка.
Здесь много мыслей, что совсем исчезли
В порывах бурь других,
В потоке лет.
Встречаются «возможно», «будет», «если»,
И вера в то, что не бывает «нет».
Пацан еще,
Беспечный и наивный,
Глядит на жизнь из книжки записной.
В его глазах мир ожиданий дивных
И вера в вечность близости с тобой.
В нем многое, но нет еще цинизма,
И нет пока неверия в людей.
Там нет других таких же клятых «измов»
Расплывшихся кругами по воде.
А твой портрет —
Поверхностно — красивый,
Восторга краски чуть затмили тон,
Но если быть хоть малость справедливым-
К оригиналу все же близок он.
И наше «мы» здесь с самого начала:
От первых встреч, до запрещенных тем.
Разлуки, встречи, связи…
Нет финала-
«Сегодня», перешедшего в «совсем».
Полет страстей, сорвавшийся в паденье,
Я вновь прожил в случайном дежавю.
Пожалуй, стоп…
Такие вот мгновенья
Я из-за этих всплесков не люблю.
Да, все-таки эмоций слишком много
Хранится в старой книжке записной.
Ее закрыл я.
Кончилась дорога,
Которую мы не прошли с тобой.
Время
Включите эту жизнь
Чуть тише — на полтона.
Невыносим её
Стремительный разбег.
Еще вчера в ногах
Лежал ковер зелёный,
А нынче горизонт
Закрасил белый снег.
Не остановишь ход
Хронометражных стрелок.
Чем дальше, тем плотней
Они сжимают круг.
Еще вчера глядишь
Ты в будущее смело,
А нынче сам себе:
«Стареешь, милый друг…»
И времени поток,
Бурлящим водопадом,
Чем дальше, тем быстрей
Тебя к земле несет.
«Стареешь, милый друг…»
А может, так и надо?
Ведь ценно только то,
Что
Было…
Есть…
Пройдет…
Городской романс
Я прикрою ладонью
Ваши тонкие пальцы,
Улыбнусь чертовщинке
В глубине карих глаз.
Запредельно всё ясно
И не нужно стараться
Вам —
парировать шутки,
Мне —
обманывать вас.
Расплывается в небыль
Ломкий дым сигареты,
На огранке фужеров
Дремлют капли вина.
Говорим мы о чём-то,
Но мы здесь не за этим:
Вы
пришли здесь остаться,
Я —
вас выпить до дна.
Когда свечи погаснут,
Головой вы встряхнете,
По плечам рассыпая
Золотой водопад.
Начиная сближенье,
Еле слышно вздохнете:
Вы
взлетаете в небо,
Я
тяну вас назад.
Эта ночь — безгранична,
Но какое нам дело
До того, что скрывает
Звездопадная тьма.
…Эти томные жесты…
…Это хрупкое тело…
Вы
кусаете губы,
Я
свожу вас с ума.
Обрывая мотивы
Резонансных мелодий,
Уплывет тень земная
В предрассветную гладь.
Время не бесконечно —
Наша встреча проходит.
Вас
такси ожидает,
Я
иду провожать.
…А над миром закружит
Обнажённое небо,
Оттеняя листвою
Свой стремительный вальс.
Наш роман завершится
Так бульварно — нелепо:
Вы
останетесь с мужем,
Я
забуду про вас.
Очень странные игры
Мотыльков мимолётных —
Это пыль городская
Вновь испортила нас.
Мы вольемся в теченье
Дней беспечно — бесплодных:
Вы —
читать свои книжки,
Я — писать свой романс.
Человеки
Человеки, спотыкаясь, падали,
Но упорно свой держали путь.
Этим человекам много надо ли?
Лишь бы до кормушки дотянуть.
Прямо, в направленьи обозначенном,
Серых человеков шла толпа.
По ногам, по спинам раскоряченным,
Наступая, кто во что попал.
Тех же, кто свалился по нелепости,
Втаптывали в грязь на полпути.
Это было так по-человекости —
В новый мир по ближнему идти.
Продвиженье ж было недалекое,
Несмотря на шум и тарарам…
…И глазами, с выбитыми стеклами,
В спину им глядел пустынный храм.
Сдвиг приоритетов- дело времени.
Так случилось (кто бы мог сказать!),
Что переменивши направление,
Человеки повернули вспять.
Открутили векторы и принципы:
«Wind of change» — такие вот дела.
С одухотворённейшими лицами
К храму в Светлый Мир толпа пошла.
Перепутав моду с верой искренней,
(Всё туда же — ветер перемен!)
Человеки кинулись по-быстрому
Селфануться возле старых стен.
Кто-то перекрасился по-новому,
Кто-то впёрся прямо к алтарю.
Сущность переменцев нездоровая —
Я о человеках говорю.
В этом мире двойственности жизненны:
Люди есть,
И человеки есть.
Кто-то от рожденья ищет истину,
А другим — подай сейчас и здесь.
Может быть, конечно (всё случается!),
И такие верный путь найдут:
В дурости своей сумев раскаяться,
Человеки в храм Людьми войдут.
Побоку отсеется моднячество
От того, что нам важней всего,
Люди возродятся в новом качестве…
Но боюсь я, правда, одного:
Чтоб они случайно ли, по спешке ли,
По пути из старой колеи,
По привычке, чисто человековской,
Старый храм к чертям не разнесли…
Собака
На дворе, объятом звездным мраком,
В будке, почерневшей от дождей,
Умирала старая собака,
Не тревожа стонами людей.
Не было в глазах тоски и боли,
Искорками угасала жизнь.
Отзвуком былой собачей воли
Тихо проплывали миражи.
…Вот она, ещё щенком безродным,
К мамке подползает под соски,
Слышит тихий писк сестер голодных.
Мир вокруг — лишь будка в три доски.
…Чуть вперед — и вот, весенним утром,
С сонных глаз скатилась пелена.
Солнца свет в небесном перламутре
В первый раз увидела она.
Пусть слегка подкашивались лапы —
Вдаль манил непознанный простор.
Весело взмахнув хвостом культяпым,
Тихо — в первый раз! — пошла во двор.
Все впервые было — солнце, птицы,
Первый лай на кошку у крыльца.
Эти дни ей долго будут сниться
Ночью без начала и конца.
…С человеком первое общенье —
Игры с белобрысым пацаном,
Самый вкусный в мире хлеб с вареньем,
Что таскал из дома он тайком.
Лет с десяток дружба продолжалась,
Вырос и пропал вдруг тот пацан.
А в собачьей памяти осталось
Слово непонятное «Афган».
Только раз еще вернулось детство:
Где-то пару лет тому назад,
Ей со стелы,
В парке по-соседству,
Улыбнулись вдруг его глаза.
…Но тогда
Какие ей печали?
Жизнь свое, конечно же, брала:
То их свадьбы с лаем разгулялись,
То она щенилась, как могла.
Первенец её, лохмато- рыжий,
Как-то на реке ушел под лёд —
Люди помогли. Спасибо, выжил.
На соседней улице живёт.
…Вспомнилось, как мамка постарела,
И ушла куда-то со двора…
В этот год у клёна обгорела
Молнией разбитая кора.
Клён тот до сих пор стоит у будки,
И под ним, в раздробленной тени,
Так же в луже,
Копошатся утки,
Коротая солнечные дни.
…Много, много в памяти всплывает.
Ещё больше так и не всплывёт.
Что поделать, если силы тают?
Кто ж свой век повторно проживёт?
Во дворе, покрытом звездным мраком,
В час, когда сверчки ещё поют,
Умирала старая собака,
Прожив жизнь счастливую свою.
Февраль
Кот, взъерошенный и хмурый,
Взгромоздился на плетень-
Озирается понуро
На морозный зимний день.
Дым печной столбом над хатой.
В ней — тепло, а здесь февраль
Колерует снежной ватой
Просвинцованную даль.
У плетня три старых ели
В зимних шапках
Держат цепь,
А за хутором постелью
В горизонт упёрлась степь.
В мягкой шубе снежной толщи
Спит промерзлая земля,
Спрятав на груди продрогшей
Паутинку ковыля.
От зимы река укрылась
В скорлупе зеленой льда,
До весны угомонилась
Охладевшая вода.
По карнизу серой дробью
Раскатились воробьи.
Дед Мороз обходит строго
Все владения свои.
День поспешно ужимая
До вечерней полутьмы,
Жизнь часы теперь сверяет
По дыханию зимы.
Мир уснул.
Остановился
Зимней датой календарь…
Над землею воцарился
Сам Февраль…
Черта
В последнюю ночь
Последнего дня
Увижу того,
Кто видит меня.
Я буду спокоен,
Я буду молчать —
Здесь знают всё то,
Что могу я сказать.
Не будет метаний,
Пустой суеты.
Они бесполезны
У этой черты.
Вопрос ни к чему,
Если ясен ответ:
На каждое «да»
Есть подобное «нет».
Когда будут мерить
Дела и грехи,
На чашу весов
Положу я стихи.
Всё то, чем дышал,
Чем горел и горю…
А после спокойно
В глаза посмотрю.
Тому, кто душе
Дал и пищу, и кров.
Тому, кто решает
Судьбу всех миров.
И он окончательно
Примет меня
В последнюю ночь
Последнего дня.
Женщине…
Какая странная загадка —
Неоднородная душа!
Вчера Вы ворковали сладко,
Даря улыбкой.
Не спеша,
Я молча погружался в грёзы,
Горя свечой в своих стихах.
Еще вчера… А нынче слёзы
Блестят в задумчивых глазах.
О, эти тайные желанья,
Испепеляющая страсть!
И божий дар, и наказанье-
Та слабость, что рождает власть.
То сумасбродны,
То покорны,
То взбалмошны,
То так нежны…
Вы — идеал, немного вздорный,
Но Вы такой и быть должны.
Вы ангел? Демон?
— Кто угодно!
Обличий много.
Мне не счесть.
Они меняются свободно
В единый миг — сейчас и здесь.
В потоке этих изменений
Вы органичны.
В чем секрет?
Пожалуй, только Божий гений
Мог Вас явить на этот свет.
Вопрос вопросов: кто ж такая?
Чем те глаза к себе влекут?
Ответ банален, дорогая:
Вас просто Женщиной зовут…
Осень
…Та девочка стояла в жёлтом платье
Средь суетливо бегавших людей,
Пугливый дождь держал ее в объятьях,
Разбрасывая брызги по воде.
Дождь растворялся в лужах на асфальте,
День драпируя серой пеленой,
И оттенял узор на мокром платье
У девочки, стоящей предо мной.
К её ногам, кружась, слетались листья —
Багряно-жёлтый ширился ковер.
Дул ветер,
И в его негромком свисте
Рождался тихой музыки узор.
А музыка звучала и звучала…
В полуприкрытых девичьих глазах
Томилась грустной сказкой без начала
Река времен, воспетая в стихах.
..Ту девочку же звали просто —
Осень.
Она явилась в свой заветный час.
Мы чувствуем её, но вряд ли спросим:
— Какой мечтой она живёт сейчас?
Что ей толпа из смертных и нелепых,
Без оговорок сдавшихся судьбе?
Сменила Осень солнечное Лето,
Весь мир огромный вновь забрав себе.
А люди?
Всё бежали и бежали —
Их ждали дети, жены и мужья…
И нас они едва ли замечали,
Брала своё пустая толчея.
Русское
Сквозь тьму времён в себе ты пронесла
Стать гордую
И нрав свой беспокойный,
На свет явила сыновей достойных,
И сохраниться в чистоте смогла.
Всегда была великою страной,
Не зря в веках Руси
Особый путь дарован-
Прозрев,
На век любой был околдован
Души твоей звенящею струной.
Земля моя! Я сын беспечный твой —
Чуть безалаберный,
Но без границ влюблённый
В крик журавлей,
В серебряные стоны
Ручьев и рек,
И тихий шум лесной.
Ты,
Щедро одарив своих детей,
Им раздала
Сибирские просторы,
Кавказские заснеженные горы
И вольный ветер солнечных степей.
Был горд собой
Босяк последний твой,
И барин, говорящий по — французски,
Когда сказав себе слова:
«Я тоже- русский!»,
Шел по земле свободной и святой.
Тебя, как песню, не переложить —
Не сыщется других таких аккордов.
И от себя скажу я,
Тоже гордо:
Россия есть!
И будет вечно жить…
Размолвка
В бокале пряного вина
Вы растворяетесь до дна,
Как льдинка тая…
Еще загадочно — нежны,
Но вы уже чуть — чуть пьяны,
Моя родная.
Нелепый шлейф своих обид
Вы мне поставили на вид.
Увы, напрасно.
Задеть вас смог смешной пустяк,
Но это, знаете ль, не так
Ещё ужасно.
Ошибок глупых пыльный прах
Не стоит холодка в глазах
И отчужденья.
Тот диссонанс давно утих,
Ведь повинился я за них
В стихотвореньях.
Смотрю в прекрасные глаза-
В них так и плещется гроза,
И улыбаюсь.
Вы мне всё ближе и родней,
Но чем вина моя сильней,
Тем меньше каюсь.
Я ваши вздорности терплю,
Но из — за них ведь и люблю
Быть рядом с вами.
Не тянет к пресному меня-
Я ледяной букет огня
Держу руками.
И вижу вновь (в какой уж раз!),
Как странно воплотились в вас
Зима и лето.
Вина здесь, право, не вина:
Такой, как вы, и быть должна
Звезда поэта.
Себе не напетляешь лжи,
Меня размеренная жизнь
Не вдохновляет.
Осознано давно уже:
Лишь вашей ветреной душе
Я доверяю.
Пусть мимолетность милых ссор
Подкинет дров в любви костёр —
Я их забуду.
Еще бы кое-что сказать…
Но…
Вы пьяны?
Идите спать,
Смешное чудо!
Луна
Дремлет речка в лунном свете,
Чуть колышется вода.
Что стряслось? Зачем сегодня
Ты опять пришла сюда?
Плечи хрупкие озябли,
Принакрыла их платком.
Ножки белые ослабли-
Шла ты долго босиком.
Вот у речки, у речушки,
Клён развесистый стоит,
А к нему кручёной лентой
Тропка малая бежит.
Ты у клёна этой ночкой
В тень придвинулась одна.
Что ж девчоночке прошепчет
Желтоглазая луна?
Ах, луна, ты старой сводней
Закрутила мир вконец.
Сколько под твоим присмотром
В пыль рассыпалось сердец?
Вот и девичья заныла
Истомлённая душа.
Что же милый не приходит?
Чем ему не хороша?
Правда, ждать пришлось недолго:
Вот и родненький спешит-
Еле слышно под ногами
У него песок шуршит.
Обнял, подойдя. Прижалась.
Нежно на руки поднял…
…Ох, луна и засмеялась…
Кто б ей что сейчас сказал?
Мир исчез,
Остались двое.
Эти двое и луна.
Их баюкала до зорьки
Серебристая волна.
А наутро, расставаясь,
У малиновых кустов,
Прошептал он ей: «Родная,
Жди сегодня. Шлю сватов.»
Сколько лет прошло?
Кто знает?
Год уплыл, затем другой.
Вот и дети подрастают
У девчонки милой той…
Глядь, и внуки…
Но доныне
Иногда приходят в снах
Берег речки, клён, тропинка,
Эти двое и луна.
Судьба человеческая
Эмигрантам гражданской войны…
Когда отплывал пароход,
Под шум голосов
Многократный,
Вы верили в то, что придёт
Ваш час возвращенья обратно.
Темнела свинцовая муть
Меж туч,
В неподвижной ложбине,
И так нереален был путь
К далекой холодной чужбине.
Сквозь шумную русскую речь
Вы слышали хриплые стоны,
Рвал ветер с опущенных плеч
Блестящие солнцем погоны.
Гудок парохода отсек
Ножом гильотины
Былое.
Российский солёный песок
Завесил туман за кормою.
Ревела за бортом волна,
Рука потянулась к нагану.
Но…
Вдруг задрожала она:
Нет, рано…
— А было ли рано?
Вы прожили долгую жизнь
На светлых бульварах Парижа,
И Судного дня
Миражи
К земле вас клонили всё ниже.
Не приняли вы, что должна
Россия пройти обновленье.
Лишь в этом вся ваша вина.
Какое же тут преступленье?
Вблизи Елисейских полей
На землю упали бессильно,
Чтоб в этой
Французской земле
Остаться частичкой России…
Небо
А вы видели небо?
Нет, честно?
Вы смотрели в него просто так?
Просто так, для себя?
Интересно?
Мой вопрос к вам-
Совсем не пустяк…
По земле все мы, грешные, бродим,
И на грешную землю глядим,
Суетой свои дни хороводим:
Спим, работаем, пьем и едим.
Под ногами — сплошные заботы:
Кто? Куда?
Почему и зачем?
Мы теряем по капельке что-то,
Без чего
Мы не люди совсем.
Даже если (случается!) в ком-то
Зарождаются искры тепла,
Незаметно в нелепых заботах
Они тихо сгорают дотла…
Нет бы,
Хоть ненадолго,
Очнуться.
Призакрыв на секунду глаза,
Замереть, замолчать, оглянуться —
Посмотреть не вперед, а назад.
Постоять, с суетой распрощаться,
Скинуть с плеч очертевшую муть,
От души над собой рассмеяться,
И попробовать в небо взглянуть.
И увидеть в том небе такое…
То, что было ужасно давно-
Пусть с грустинкой,
Но всё-же смешное
Подзабытое ретро-кино.
В кадрах тех — беззаботное детство:
Разрисованный мелом забор,
И друзья, что живя по-соседству,
Каждый день выбегают во двор.
Вот купание в мелкой речушке —
Брызги солнца и брызги воды.
Целый мир на узоре ракушки,
Обсужденье любой ерунды.
Дрессировка соседской собаки,
Очень вкусный декабрьский снег,
Бестолковые первые драки,
Переросшие в дружбу навек.
Спор о чем-то, задорно-упрямый,
Посиделки в тени на крыльце,
И лицо молодой ещё мамы,
Без морщин на усталом лице.
Молоко с хрусткой корочкой хлеба
И осенних костров горький дым…
Бог ты мой!
Да взгляните ж вы в небо,
Чтоб увидеть всё это самим!
Это просто, поверьте мне, просто —
Шелуху суеты отряхнуть,
Посмотреть на звенящие звезды,
Чистый воздух всей грудью вдохнуть.
Прикоснуться к понятиям вечным,
Растворившись в небесном тепле…
И поверьте,
Людей человечных
Станет больше на этой земле.
Берёза
— Отчего ты так грустно молчишь?
Что томит тебя нынче, родная?
Почему неподвижно стоишь
Под окошком,
Печально вздыхая?
Потянулась в небесную даль,
Но раскинула руки безвольно.
Приспустила зеленую шаль,
И глядишь на меня недовольно.
Подскажи мне, ответь,
Или я
Пред тобой провинился случайно?
От чего же, подруга моя,
Ты безрадостно утро встречаешь?
Почему в ярких каплях росы
Мне привиделись горькие слёзы?
Чем печалишься в эти часы?
— Я спросил у поникшей берёзы.
Мне ответила тихо она:
— А с чего, милый друг веселиться?
По секрету шепнула луна,
Что ты скоро покинешь станицу.
Кто же будет всю ночь напролёт
Мне дарить стихотворные строки?
С кем встречать золотистый восход
В облаках неподвижно — далёких?
Чем так манят чужие края?
Никого там не ждут, ты же знаешь.
А найдешь ли ты там сам себя?
Или просто себя потеряешь?
— Нет, родная, как видно, пора
Мне надолго уехать отсюда.
С этих пор я с тобой до утра
Полуночничать больше не буду.
Это ветер иной закружил
В новых темах по новым дорогам.
Знаешь ли, я здесь счастливо жил,
Дорогая моя недотрога.
А сейчас нужно просто уйти,
Но уйду не совсем, не навечно-
Чем длиннее пролягут пути,
Тем сердечней окажется встреча.
Не ревнуй, а пойми и прости
За досадную эту разлуку.
Со спокойной душой отпусти,
Протяни мне зеленую руку.
Я когда — то вернусь в этот дом
Тем, кем был, но уже обновлённым,
Чтоб с тобой дорогая, вдвоем…
(…Покачнулась береза со стоном…)
— Буду вновь в тишине у окна
Проводить стихотворные ночи…
…Ничего не сказала она,
Лишь тихонько махнула листочком.
И с чего бы ей вдруг промолчать?
Уходить-
Не послушались ноги.
…Я в раздумье остался стоять
У начала ненужной дороги…
Картинка
Мастер слова, мастер дела,
Виртуоз пера и шпаги,
Нарисованный на белой
Разлинованной бумаге.
Ты, не чувствуя сомнений,
В бой стремишься без опаски,
Несмотря на то, что время
Обесцветило все краски.
Размечтался о победе
Над огромным взрослым миром,
Где есть рыцари и леди,
Замки, пиршества, турниры.
Там, где честь превыше страха,
Слово «совесть» каждый знает,
И последнюю рубаху
Для людей с себя снимает.
Нет обмана в мире этом,
Обещанья выполнимы,
Книг достойные сюжеты
Каждый день проходят мимо.
Взрослым подлость неизвестна,
Ждут достойнейших награды,
И соседи очень честно
Твоему приходу рады.
Ты был так в себе уверен!
Думал:
Вот пройдет немного,
И откроются все двери,
Лягут скатертью дороги.
Быстро — быстро до успеха
Добежит вчерашний мальчик-
Ты в фантазиях заехал
Далеко.
И даже дальше…
Ты мечтал, как все мечтают-
Это, знаешь ли, в порядке,
Что смешны порой бывают
Наши школьные тетрадки…
Невеста
Ты в подвенечном платье на крыльце-
Задумчиво-смешливая и нежная.
Сквозят в улыбке милой на лице
И радость, и смущение безбрежное.
Невеста ты, а рядом твой герой-
Весёлый, обходительный и ласковый.
С ним так легко, что кажется порой:
Еще чуть-чуть, и улетите в сказку вы.
Сулит судьба так много впереди:
Большие взлеты, легкие падения,
Ребёнок, руки тянущий к груди,
Друзей толпа на каждом дне рождения.
Вот новый дом- уютный и родной,
В саду беседка, вишен сложноцветие.
Старинный вальс танцует он с тобой
На вашем юбилейном долголетии…
Да, жизнь прекрасна! Что еще сказать?
Вы навсегда с ним только что обвенчаны.
Но…
Ты застыла, посмотрев в глаза,
Какой-то незнакомой старой женщины.
У женщины той — странная судьба,
С зигзагами, прорехами, заплатами.
Пустынный двор и старая изба,
Тарелочка с окурками помятыми.
В том, что так вышло, не её вина.
Её понять — уже само прощение.
Сквозь жизнь катком проехала война,
Точней листок с коротким извещением.
Всю жизнь листок тот сердце бередит,
Штрихуя черной ретушью рассветы.
В нем слово то, жестокое: «УБИТ» —
Апофеоз мечты о жизни светлой.
Глаза в глаза — одна на всей земле,
Встреч регулярность с непонятным графиком…
И потянувшись к рюмке на столе,
Старуха уронила фотографию…
Муза
Неясная, пленительная, странная…
Волшебной птицей в мой влетела дом.
Одета, словно гостья иностранная,
Небрежная в величии своём.
Её глаза вуаль скрывала тёмная,
На шляпке тихо таяли цветы.
Вздымалась грудь, слегка приобнажённая,
Сияя блеском юной наготы.
Взгляд приковали с явной неизбежностью
Её лица пленительный овал,
Точёность рук и плечи белоснежные.
— Пронзило болью: «Боже, я пропал!»
В улыбке милой, мягкой и загадочной
Был заключен всего один вопрос…
…Сбивая в хаос мысли беспорядочно,
Срываясь в жар до кончиков волос,
Я всё-же к ней приблизиться осмелился,
Не ощущая каменевших ног,
Пытаясь наяву удостовериться,
Что сон — не сон. И я насилу смог
Руки её коснуться нерешительно.
А как взглянуть под темную вуаль?
Но отстранён был жестом повелительным,
Шепча беззвучно глупое: " мне жаль…»
И фея эта, в дымке переменчивой,
С улыбкой странной, выдохнув в ответ,
Шепнула мне чуть слышно и доверчиво:
«Постой… Постой… Не торопись, поэт…»
Поэт… Поэт? Я вспышкой откровения
Отброшен был к началу всех начал.
Груз мелких дел смахнул без сожаления,
И мудрость Слова чистого познал.
…Тут гостья тихо растворилась в воздухе,
Взмахнув своей божественной рукой,
Лишив меня покоя, сна и отдыха
В заманчивой погоне за строкой.
Вот так сложились кубики мозаики-
Я принял в этот миг свой новый путь
Из повседневной, тягостной, прозаики
На волю, в свет, вперёд —
куда- нибудь.
Нелеп сей мир- нетвёрдый и обманчивый.
Я ж видел мира истинного свет…
Что может быть поэзии заманчивей?
Её чудесней не было и нет…
Ранняя звезда
Я не вдруг, не как-то,
Вновь пришел сюда
В час, когда проснулась
Ранняя звезда.
В этом старом парке,
Каждую весну,
Я ищу на небе
Лишь её одну.
Вот в такой же вечер,
Много лет назад,
Я глядел в смешные
Карие глаза.
В них светилась счастья
Теплая волна,
А вокруг звенела
Ранняя весна.
Птицы гомонили
В трепетной листве,
Ветерок резвился
В молодой траве.
Нас же этот вечер
В парк привел вдвоём,
Завязав дорожки
Крепким узелком.
Первых поцелуев
Пряно — мятный вкус,
Пробужденье странных,
Непонятных чувств.
Мы весну впервые
Поняли тогда,
Помогла нам в этом
Ранняя звезда.
Много ещё было
Всяких вечеров —
Тихие прогулки,
Трепет нежных слов.
И про эти встречи
Долгие года
Знала, но молчала
Ранняя звезда.
Где же та девчонка?
С кем теперь она?
Слышит ли ту песню,
Что поёт весна?
Передать привет ей
Я пришел сюда.
Подмигни нам с неба
Ранняя звезда!
Эпизод
Какой-то странный вечер,
Нелепые слова.
Ответил бы, да нечем —
Я сам дышу едва.
Лицо в полоборота,
Дрожь пальцев нервных рук…
Мы здесь теряем что-то,
Но рвём порочный круг.
Дымятся сигареты,
Уходит дым во тьму,
Закончились ответы —
Вопросы ни к чему.
Натянутые речи
И бегающий взгляд.
К концу подходит встреча,
А я, признаться, рад.
Щелчок замка — как выстрел,
Ненужный ключ в руках,
Финалом встречи быстрой —
Бессилие и страх.
Со всякими бывает,
Сюжет, увы, не нов:
Один — друзей теряет,
Другой- свою любовь.
Но в каждом отчего-то
Уверенность живет,
Что эта боль другого,
А не его найдёт.
Сползает время к ночи,
Остыл в стакане чай.
Ну что ж, поставим точку:
Живи,
Цвети,
Прощай.
Перелистнул страницу
И эпизод закрыл.
Лети прекрасной птицей,
Я всё тебе простил.
В душе желаю счастья:
Не друг, но и не враг.
Я с близкими прощаться
Умею только так…
Душа
Вырвалась из плена яркой птицей
У бродяги нищего душа,
Молча покрутилась над столицей,
Потянулась к югу не спеша.
Легкой тенью птица та летела
Над страной, застывшей в тишине.
Двигалась сама, куда хотела,
Путь определяя по луне.
Под крылом её леса мелькали,
Ленты рек и тёмные дома.
Спал бродяга, люди тоже спали,
Ночь текла неспешна и нема.
У какой-то старой деревеньки
Оборвался призрачный полёт.
Вот и дом, крылечко — три ступеньки
И ольха у скошенных ворот.
У плетня пристыл колодец низкий,
Сруб подгнивший, крышка без петли…
…Путь душа проделала неблизкий,
Подустав, спустилась до земли.
Подлетела к темному окошку
С форточкой открытой, без стекла,
Потихоньку, оробев немножко,
В старый дом по воздуху вплыла.
Дом как дом. На вытертых обоях
Сеть нарисовали пауки.
Фото на стене. На фото — двое
Обнялись на берегу реки.
Улыбались молодые лица,
Прямо в душу устремляя взгляд.
Отчего-то задрожала птица,
Подалась от этих глаз назад.
И, уже наружу вылетая,
На столе заметила листок,
Там сквозь пыль слова: «Прощай, родная…»,
И еще ряд слов неровно лег.
На свободу выскочила пулей.
Но свобода… Где же, где она?
Крылья душу резко развернули:
Прочь! Скорей от этого окна!
…В западне московских тротуаров
Хмурился во сне больной старик,
А над домом, в деревеньке старой,
Издала душа истошный крик…
Письмо
Напиши-ка письмо,
Подари его ветру.
Адресат уже выбыл —
Не сумеет прочесть.
Пусть летит чистый лист
С голубями по свету —
Может быть, кто- то ждёт
От тебя эту весть.
Расскажи в том письме,
Как на ветках берёзы
Солнца луч на рассвете
Изумрудит листву,
И туман, исчезая,
Превращается в слёзы,
Сбрызнув радугой яркой
Молодую траву.
Расскажи, как в степи
Разгулявшийся ветер,
Словно волны морские,
Мнет ковер ковыля.
Как смеётся весь мир
В раннем утреннем свете
И поёт под ногами,
Просыпаясь,
Земля.
Очень многое можно
Туда же добавить-
Всё, что только захочешь,
Не тая, расскажи.
Но слова в том письме
Невозможно разбавить,
И вплести между ними
Даже капельку лжи.
Помнишь боль, что в груди
Разгоралась ночами?
И как горло сжимала
О прошедшем тоска?
Напиши-ка письмо,
Пусть летит с голубями
В те края, где рождаясь,
Ветра ждут облака.
Там, в лазурной дали,
Есть рубиновый город.
В нём живут все герои
Наших грустных поэм.
Те, кто нам почему-то
Бесконечно был дорог.
Просто так, ни за что.
Навсегда.
Насовсем.
Нет прошедших времён
Для особого круга.
В этом круге — родные,
И, конечно ж, друзья.
Они рядом живут,
Ходят в гости друг к другу.
Они ждут нас к себе,
А сюда им нельзя.
С ними нам невозможно
По-другому общаться,
Если только вот так,
Если только письмом.
Потому, что лишь раз
Можно с теми прощаться,
Кто приходит навечно
К жизни в мире ином.
Все туда мы уйдем,
И другие — за нами,
А пока жизнь шагает
Своим чередом,
Напиши им письмо.
Пусть летит с голубями.
Ну а мы поживём.
Мы еще поживём.
Бродяга и Судьба
Её вертели, гнули и трепали,
Стараясь бить по меченому лбу.
Но почему — ответили б едва ли,
Ведь сами до конца не понимали,
Зачем ломали странную Судьбу.
Другие как-то в жизни состоялись —
В короткий срок хозяев обрели.
Над этой же по-прежнему смеялись,
По-детски беспощадно издевались,
Бездумно обижали, как могли.
И видя отношение такое,
Бессмысленно отправилась в кабак:
Давным-давно махнув на все рукою,
В хмельной угар банального запоя
Ушла надолго глупая Судьба.
Случались с ней любые передряги…
Но как-то раз, себе наперекор,
Она, уже набравшись (для отваги!),
Подсела к одинокому бродяге
И завела какой-то разговор.
Признаться честно, вовсе не хотела
Знакомиться. (Алкаш- уже клише!)
Но, приглядевшись, просто обомлела,
Увидев то, что пламенем горело,
В бродяжьей незатейливой душе.
А там- шторма в морях, цветные горы,
На крыльях птиц — блестящий лунный свет,
Влюблённых глаз заманчивые взоры,
На окнах изб — морозные узоры.
…Бродяга был художник и поэт…
Застыла. Призадумалась. Молчала.
Вокруг все также вдрызг гулял кабак.
Потом тихонько вывела из зала,
Подбросив (из-за пазухи достала!),
К ногам его последний свой пятак.
Бродяга шёл куда тянули ноги.
(Сама Судьба вела его сейчас)
У площади большой, в одной из многих
Лавчонок, что стояли у дороги,
Купил он кисть и красок прозапас.
Надолго от других людей закрылся,
Каморку сняв на старом чердаке.
Он со своей Судьбой объединился,
И мир прекрасный на холстах творился
Той силой, что жила в его руке…
…Прошли года. Художником от бога
Назвал бродягу бывшего народ.
Шедевров было даже слишком много —
Ну что ж, удачной выдалась дорога.
Не каждому, конечно, так везёт.
