брат сразу скрылся за дверями своей комнаты, и через считаные секунды мы с Азатом остались наедине. Переминаясь с ноги на ногу, он пригладил свои непокорные кустистые брови, наклоняясь ближе
валяться на полу и рыдать, умоляя нас простить ее безалаберность, а в другой – прийти, напившись до беспамятства, напрочь позабыв обо всех обещаниях. – Мить, это ты? – встретил меня
