Оглавление

1. Стрелец и Дева
2. Новый директор
   1. Косовище
   2. Целительница
   3. Не так страшен черт…
   4. Новый директор
   5. Щадящий режим
   6. Жизнь и смерть Хосе Рикардо
   7. Энергия сосны
   8. Стрелец и Дева
   9. Балерина с кастрюлькой
   10. Божья благодать
3. Любимая работа
   1. Образцовая комната
   2. Открытие
   3. Экспертиза
   4. Арест Самолетова
   5. Поединок
   6. Портфель
   7. Хомяк
   8. Если каждый
   9. Женская логика
   10. Бунтарь
   11. Любимая работа
   12. Золотой таракан
   13. Актриса
   14. Инженер-невидимка
   15. Хорошая зарплата
   16. Утро
   17. Такой порядок
4. Открытый космос
   1. Звёздный час
   2. Бедный Лыжников
   3. Открытый космос
   4. Сердца четырех
   5. Мужчина и женщина
   6. Поездка в столицу
   7. Царский подарок
   8. Макароны
   9. История с историком
   10. Дневник проститутки
   11. Серьезные проблемы
   12. Развод по-нашему
   13. Пять жен моего мужа
5. Родительский день
   1. Спаситель
   2. Сюрприз
   3. Родительский день
   4. Природа и фантазия
   5. Гости из леса
   6. Удивительные дети
   7. Диалог о театре
   8. Размышления на уроке
6. Насморк
   1. Дело принципа
   2. Насморк
   3. Некогда
   4. Совесть
   5. Полет на воздушном шаре
   6. Пробежка
   7. Гимнастика для женщин среднего возраста
   8. Бабушка жениха
   9. Снежинки
   10. За грибами
   11. В гостях у Ирины
   12. Лена и ее мама
   13. Общественное мнение
   14. Романтики
   15. Фотография
   16. Метаморфозы
   17. Безобразное пианино
   18. Подкидыш
   19. Шесть канцелярских скрепок
   20. Белые нитки
7. Круговая осада
   1. Поклонник Екатерины
   2. Ох, уж эта краска!
   3. Круговая осада
   4. Зря нас пугали
   5. Двойка по математике
   6. Ревнивцы
   7. Мишенька
   8. Суровый закон
   9. Жители Земли
   10. «Всё для нищих»
   11. Анкета
   12. Инфляция
   13. Соперник
   14. Разъяренный Тибальт
   15. Чистая дорога
   16. И ты, мама…
   17. Маленькая Надежда

Новый директор

Косовище

Мы с мужем купили новое косовище. Это, если кто не знает, такая длинная палка с железным кольцом и клинышком на конце, чтобы лезвие косы прикреплять. И вот несу я эту палку из магазина, держу вертикально, чтобы прохожих не задевать, а муж говорит:

— Ты прямо как на митинге, только плаката наверху палки не хватает.

Посмеялись мы, а потом решили дочку разыграть. Она приходит с работы, видит в коридоре палку, спрашивает, зачем она.

А я говорю:

— На митинг завтра пойдём. Палку сегодня выдали, а плакат дадут завтра.

Дочка испугалась:

— Хотите, чтоб вам там голову дубинкой проломили? Какой митинг? Кто организовывает?

А что отвечать? Я за политикой не особенно слежу, что дальше врать, ещё не придумала.

— Не знаю, — говорю. — Какая разница! — шутить, так шутить. — Обещали нам по тысяче рублей за участие и ещё тысячу за несение плаката.

— Кто обещал?

— Тётка какая-то у метро.

— Никуда вы не пойдёте, ни на какой митинг! — ещё больше рассердилась дочка, схватила палку и понесла на улицу. Я ей кричала вслед, что пошутила, но она палку выбросила.

А хорошее было косовище! Жалко. Улучила я момент и пошла искать утраченную палку. Не успела дойти до помойки, встретила соседа — идёт с тем самым косовищем. Я замедлила шаг, раздумывая, как бы объяснить ему, что это наша вещь, но он расценил мою остановку, как желание поговорить, и начал:

— До чего страну довели! Протестовать надо! Выступать, отстаивать свои права! Иду завтра на митинг. Свободу защищать будем! Флаг у меня есть, теперь вот древко для него нашёл хорошее, — и гордо показывает на наше косовище.

Мне всё шуточки, а человек вот, действительно, о стране думает, а не о траве на дачном участке. И не стала просить у него наше косовище.

Целительница

Таня пришла к врачу в районную поликлинику.

— Болит? — спросила врач. — Где? Здесь? Ничего страшного. У меня тоже здесь болит. Это возрастное, тут уже ничего не поделаешь.

Таня огорчилась и на следующий день поделилась своим огорчением на работе. Сотрудницы возмутились:

— Кто сейчас в поликлинику ходит! Это бесполезно. Надо к платному врачу обратиться.

Таня послушалась сотрудниц и пошла в медицинский кооператив, заплатила за прием и стала дожидаться своей очереди к врачу.

Очередь оказалась меньше, чем в районной поликлинике, а вот врач — та же самая, их участковая, Нина Владимировна. Ее трудно не узнать или с кем-то спутать — очень уж приметная родинка на щеке возле носа.

Нина Владимировна не узнала Таню и говорит:

— Надо провести компьютерное лазерорезонансное обследование, сделать анализы, потом назначить лечение. И все пройдет, если вы серьезно отнесетесь к своему здоровью. Вот вам направления, вот счет. Идите в кассу, платите.

Таня посмотрела на счет и решила подождать до получки.

Вечером рассказала соседке. Та говорит:

— Если есть лишние деньги, то, конечно, плати, только они тебя все равно не вылечат. Я таких случаев не знаю. А вот как исцеляет молитвенница Манефа — уже много есть примеров. Я вот всего один раз к ней сходила — и ни простуд, ни радикулитов.

Пошла Таня на целительный сеанс Манефы во Дворце культуры. Погас свет, на сцену упал луч прожектора, и в освещенном круге появилась Манефа. Платок черный по-монашески завязан, а из-под него волосы длинные по голым плечам, как у ведьмы.

— Посмотрите мне в глаза, — говорит, — поверьте в мою целительную силу, в чудодейственность моей молитвы — и вы покинете этот зал здоровыми.

А Таня у нас такая доверчивая, такая впечатлительная, что ей сразу начало казаться, что болезнь прошла. И она вскочила с места и побежала по проходу к сцене, чтобы поблагодарить целительницу Манефу, но, приблизившись к ней, увидела на щеке ту же родинку приметную. И узнала это — Нина Владимировна, врач участковый из районной поликлиники, она самая, у которой у самой болит в том же месте — и лечить бесполезно.

Таня снова почувствовала себя больной и поковыляла к выходу из зала.

Не так страшен черт…

С некоторых пор по ночам Марье Дмитриевне стал являться черт. Ей бы осенить себя крестным знаменем, сотворить молитву, а если не поможет, то обратиться к священнику. Но Марья Дмитриевна по старинке отправилась к врачу в район­ный психдиспансер. Она рассказала ему о том, как черт по ночам является, как выглядит нечистая сила и что при этом говорит.

— Типичный случай! — воскликнула докторша, — синдром Кандинского-Клерамбо или, чтобы вам было понятнее, параноидный синдром. Хорошо, что вы сразу к нам пришли. В начальной стадии болезнь вполне излечивается. Однако для этого нужно недельки две полежать в больнице. Сейчас там мест нет, но я вас поставлю на очередь.

— Спасибо вам большое, — сказала Марья Дмитриевна и отправи­лась домой продолжать беседовать с чертом и ждать приглашения в стационар.

Через месяц ей позвонили, дескать, можно прийти госпитализироваться. Первая же ночь в больнице принесла Марье Дмит­риевне облегчение — образ черта сделался бледным, речь хвоста­того еле слышной.

«Славно-то как! — подумала Марья Дмитриевна, проснувшись ут­ром. — Скоро буду совсем здорова».

Но она рано радовалась. После обеда ее подозвали к окну. Марья Дмитриевна выглянула и не поверила своим глазам. Под ок­нами больницы стояла толпа с плакатами: «Свободу Марье Дмитриев­не!», «Долой тюремщиков в белых халатах» и просто «Маша — наша!».

— Чего это они? Или опять у меня галлюцинации? — в страхе спросила Марья Дмитриевна.

— Нет, — ответил врач, — это, к сожалению, реальность. Сейчас я открою окно, а вы им скажите, что, действительно, больны и что пришли сюда добровольно.

Толпа под окном не поверила словам Марьи Дмитриевны и заволновалась еще больше.

— Она под воздействием лекарств! — выкрикнул один.

— Видите, как ее там запугали! — подхватил другой.

— Ее пытали! — объявил третий.

— Маша — наша! Маша — наша! — скандировала толпа.

Марья Дмитриевна вглядывалась в этих людей и не находила ни одного знакомого лица. К счастью, вскоре полил сильный дождь и митингующие разошлись.

Во вторую ночь в больнице черт уже, можно считать, и не по­казывался на глаза Марье Дмитриевне. Но зато толпа под окнами гудела уже с утра…

— Мы вас выписываем, — сказал врач Марье Дмитриевне после завтрака. — А не то эти митинги не только больных, а и весь на персонал с ума сведут.

— Хорошо, — сказала Марья Дмитриевна и пошла собираться.

Дома в первую же ночь ей опять явился черт в самом мерзком своем обличии, но это было не так страшно, как митинг.

Новый директор

Вернувшись на службу после отпуска, Стояков не узнал своей комнаты: на том месте, где он привык видеть яркий плакат с изображением Аллы Пугачевой, висела икона. Перед Христовым ликом, как и полагается, горела лампадка.

— Кто у нас… это… уверовал? — осторожно спросил Стоя­ков.

— Мы все, — скромно и с достоинством ответила Сараева.

— Все? — не поверил Стояков.

— Пойдем, покурим, — вставая из-за стола, сказал Двоеруков, — я тебе все объясню.

— Директора нового к нам присылают, ты ведь знаешь, — продолжил он уже в коридоре.

— Ну и что?

— А он, оказывается, верую­щий. Из надежных источников известно. И от других того же требует. То есть, конечно, не требует, но сам понимаешь — директор.

— А я всегда был верующим, — задумчиво сказал Стояков, — с самого детства.

В это время к ним подошел Лежаев из соседнего отдела:

— Слыхали, мужики, директор-то наш новый вовсе не православный, а баптист.

— Я тоже баптист, — не растерялся Стояков.

— Как хорошо! — воскликнул Лежаев. — Ты нам сейчас все и расскажешь. Как у вас, у баптис­тов, иконы такие же или нет? А крестики нательные вы носите или как?

— Стыдно, что вы не знаете! — обиженно сказал Стояков и поспешил удалиться, поскольку сам ничего этого не знал.

На следующий день новый директор не появился, но зато пришла бывшая сотрудница, пен­сионерка Ольга Григорьевна и заявила, что ей доподлинно из­вестно: новый директор — кришнаит. У нее, у Ольги Григорьевны, сын тоже кришнаит и состоит с директором в одном братстве.

Все сотрудники хорошо знали Ольгу Григорьевну, — не верить ей было нельзя. Сараева сняла с окна штору и стала заворачиваться в нее, как в индийское сари.

— Харе Кришна! — прокричал Двоеруков.

— Кришна харе! — бодро ответил Стояков и вскинул над головой руку в пионерском салюте.

Щадящий режим

Насморк, кашель, температура, ломота в суставах — всё, что надо, чтобы получить бюллетень. Но я трезво оцениваю свои силы, понимаю, что это не для меня, и потому иду на работу. Я себя знаю. Если вызову врача на дом, то в ожидании его возьмусь за стирку — в выходные опять не успела, или буду мыть полы во всей квартире. А в таком состоянии, как у меня сейчас, нужен щадящий режим.

Так что я лучше пойду на работу. Там тихо, спо­койно и ничего делать не надо. Делать нечего, но уйти не разре­шат — отсиживаем свои восемь часов. А получи я больничный лист, ведь дома сидеть не буду — на дачу буду мотаться, огород готовить под посадки. При высокой температуре та­кая нагрузка на сердце может привести вообще неизвестно к чему. А очереди в поликлинике? Это ж какое здоровье иметь надо! Нет, на работу, только на работу, не молоденькая ведь уже, чтоб по поликлиникам таскаться, пора и о здоровье подумать.