Никогда не понимал людей, которые, будучи целыми и здоровыми, с двумя руками и ногами, попрошайничают у прохожих. Я бы, наверное, сгорел со стыда при первой же попытке и скорее предпочел бы сдохнуть от голода.
Проблема не в умерших, нет. Проблема в живых. Мы скучаем по тем, с кем фраза «Доброе утро» была чем‐то большим, чем просто слова. По тем, кто скучал при каждой разлуке, кто был искренне рад любой встрече, с кем хотелось всегда быть рядом, дышать одним воздухом, есть один бутерброд и смотреть на один и тот же пейзаж… И искренне наслаждаться такими минутами. Вот он, твой человек. Был… А теперь его нет. Ты больше не побежишь его обнимать, проснувшись, не скажешь: «Доброе утро». Его больше нет, и теперь это только твоя проблема. И никто тебе в этом не поможет.
Человек, которому есть что терять, всегда может сжать зубы и опуститься на колени, и нет ничего позорного в этом страхе. Но человек, у которого хотят отнять все, не будет знать страха ни перед чем.
Проблема не в умерших, нет. Проблема в живых. Мы скучаем по тем, с кем фраза «Доброе утро» была чем‐то большим, чем просто слова. По тем, кто скучал при каждой разлуке, кто был искренне рад любой встрече, с кем хотелось всегда быть рядом, дышать одним воздухом, есть один бутерброд и смотреть на один и тот же пейзаж… И искренне наслаждаться такими минутами. Вот он, твой человек. Был… А теперь его нет. Ты больше не побежишь его обнимать, проснувшись, не скажешь: «Доброе утро». Его больше нет, и теперь это только твоя проблема. И никто тебе в этом не поможет.
Аяна и Дамир Закировы были невероятно дружны между собой, всегда заботились друг о друге и состояли в браке с юных лет. Они были примером старости, о которой мечтали очень многие, в том числе и я. Сидеть с любимым человеком, которого знаешь всю жизнь, знать, что можешь на кого‐то положиться, и заниматься вместе любимым делом… Что может быть лучше?
Впервые в жизни я услышал скрипку – и сразу же в нее влюбился. Она пробирала до глубины души, и, казалось, о чем бы ни были слова сопровождающей мелодию песни, скрипка напоминала, что во всем хорошем есть своя печальная сторона. Если легкая мелодия фортепиано навевала мысли о любви, арфа готовила к рывку, а саксофон заставлял задуматься о смысле жизни, то скрипка напомнила мне о нас с Рише. Любовь в звучании этой музыки была воодушевляющей, нежной, а скрипка словно рассказывала о безответности, робости, желании быть рядом и бесконечных «но». Приятно, когда Рише проявляет беспокойство, но так больно, когда она ясно дает понять, что ничего не будет…
Боже, как же мне стало больно. Мне не хватало простого тепла. Я раздавал все, что было во мне, – заботу, переживания, ласку. И никогда не получал ничего взамен.
