Чтобы смотреть на восток, нужно идти взглядом за дома, закручивать в себе видимое. Не получается показать рукой «восток —там». Восток оказывается действием, чередой движений, а не только направлением.
Суфии говорили, что истина носит чалму и плащ. Чалма — это мораль, о которой вам не мешает напомнить. А плащ — это мистика. Так вот, это — наш плащ.
Иногда приходится проходить через настоящие внутренние сражения, чтобы зажить и засветиться.
то же жизнь, она не контролируется — она лишь направляется. Сработает или нет — я не знаю, знаю лишь то, что это — правильное направление.
Безысходность и ненависть стекают по воздуху, по всему нашему дыханию.
— Так есть, братан.
— И это все от утерянного чувства красоты.
— Так есть, братан.
Ложка — это внешний символ. А знаете, какой символ внутренний?
— Нет.
— Война, — в один голос сказали шофер с Ефрейтором и захохотали. — Вне войны трудно мыслить, трудно разбирать плохое и хорошее, вне войны все запутано.
Можно пойти по осени в никуда. Когда молод, нужно идти в никуда в черной кожанке, слегка потертой, в спортивных штанах и белых кроссовках. Нужно идти, слегка раскачиваясь, с ровной спиной, показывая свою спортивность и готовность. Если встретишь такого же, но сутулого, в капюшоне, можно уютно пообщаться. Он наркоман. Он уже не так четко по осени ходит. Он уже скукожился, не смог качественно посмаковать общую тоску и жесткость. Идешь, харкаешь, смотришь, держишься, бытуешь. Ты часть жизни, вещевых структур, и все пространство смотрит, как ты идешь, и шепчет тебе одно слово «нормально».
«Посмотри на людей, они все как один на лицо, а у тебя все перевернуто, это значит, ты можешь делать то, чего они не могут». Иногда приходится проходить через настоящие внутренние сражения, чтобы зажить и засветиться
Клава — хорошая. Когда-то в ней была женская привлекательность, а затем эта привлекательность перешла в женскую жизненность и практичность
Война — дело внутреннее. Она случается часто, и те, кто не помнят о ней, пропадают.
