Мой друг Лютас был зимним человеком — довольно бледный от природы, в ноябре он становился перламутровым, будто изнанка морской раковины. Зима была ему к лицу, зимой он был ловким, разговорчивым и полным холодной небрежной силы.
То, что ты считаешь свободой, существует только у тебя в голове, для всех остальных ты сидишь в тюрьме, ворочаешь камни на рудниках или тихо бесишься в изгнании.
Итак, персонаж попадает в тиски неприятных обстоятельств, но они сдвигаются так медленно, что он не сразу понимает, насколько безысходно его положение.
Сорок четыре, два гнутых перевернутых стула в ольховом аду, две четверки с плюсом, похожим на крест, который и поставить-то негде: тело обратилось в пепел, пепел лежит в маяке, маяк стоит в погребе, а погреб таится под полом в доме
Свобода не существует без спокойствия (всякая тревога уже не свобода), как писал любимый теткой Ф.М.Д., которого я не читаю, а если читаю, то ловлю себя на желании завязать бороду узлом, чтобы отогнать демонов, как делают знающие люди.
