Оглавление

1. В плену абсурда
2. Мор для двуногих
3. Усмешка
4. Великий Йод
5. Холм Вздоха
6. Зеркальный куб
7. Исповедь телевизора
8. Сервант
9. Дождался!

Мор для двуногих

Где-то в среднестатистической квартире, одинокой и затерянной в лесах центральной России, хрущёвки, среди коллекции специй и чая в пакетиках, мирно и беззаботно ползли два таракана.

Один из них был больше другого, что-то вроде «толстяка» по тараканьим меркам, ведь даже его усы были больше, чем у его младшего по размеру товарища.

— Курт, — сказал младший — ты уверен, что это правильная идея? Я ведь всё вспоминаю Германа. Бедный…

— Бедный — значит погибнуть от человеческой ноги, — сказал Курт строгим голосом, — Куда героичнее погиб Александр. Ты вот представь себе, Рэй… Залез в ванную, увидев человеческую самку в чистом виде… И он не испугался её криков, ведь Старик Чарльз говорил, что от криков самки людей болят уши, и только потом уже наступает смерть. А смерть Александра не настигла!

— А вот и настигла… — отметил Рэй, грустно пошевелив своими молодыми и неокрепшими усиками.

— Но как! Как он героически спасался от воды. От их штуки… — Курт пытался напрячься, вспоминая название.

— Душ? Не так? — робко спросил младший.

— Именно! Ты же знаешь какая вода в душе меткая! Даже тапок или газета так метко не бьют! И вот почти-почти Александр заполз за большую раковину но струя настигла его. И смыла. А тело потом нашла Белла. Зато она теперь жена героя!

Рэя смущали слова «теперь».

— Но какая разница если он умерший?

— Погибший! Это разные вещи, запомни! — поправил со строгостью Курт. — Умершие это от «ядовитого газа» спустя какое-то время, а погибшие — они умирают сразу. А разница, дорогой мой Рэй, в том, что это прекрасный пример для потомков: «Как правильно умирать от рук людей!». Думаю сам Эрнест напишет об этом в «Тараканьей Хронике».

Рэй решил промолчать. Он пришёл к выводу, что он ещё слишком юный таракан для понятия «геройство».

— Стой! — скомандовал крупный таракан — Видишь? Впереди наконец что-то виднеется из «редкого». А то макароны, крупа… Никуда не годится, всё слишком старо… Теперь люди решили на свою беду привести что-нибудь другое… Пахнет даже не так как остальное. Что же это?

— Не знаю, Курт. Но пахнет даже очень вкусно.

Два таракана подобрались ближе, чтобы лучше рассмотреть незнакомый продукт.

Рэй пытался присмотреться к названию, но не мог. Чтению молодого таракана обучить ещё не успели.

— Не понимаю, Курт. Язык человеческий, — насторожил свои глазки Рэй, как следует прищурив их.

— Рано тебя от уроков оторвали, Рэй. А говорили же… — вздохнул Курт, — Давай я прочитаю. Я все три урока заканчивал в былые времена. Все людские названия продуктов и книг наизусть знал.

Курт начал присматриваться. Упаковка гласила:

Сахар тростниковый. В кубиках

— Тростниковый? — спросил он — Никогда не видел такого. Чем он отличается от остальных?

Каждый таракан знал в этом доме что такое сахар — белые сладкие кубики, вкусив которые, ты почувствуешь удовольствие. И тебе захочется снова и снова вкушать его до тех пор, пока по твоей вине не начнут морить твоих сородичей. Последний пробовал сахар лишь единожды, когда вернулись «охотники».

— Может намного слаще? — предположил Рэй.

— А может горче? — подумал Курт.

— Нужно попробовать. Вопросами сыт не будешь.

— Верно мыслишь, Рэй. Но это опасно. Если этот тростниковый сахар очень сладкий, то гибели не избежать. Люди всё равно заметят, что что-то не так. А потом снова «ядовитый газ», ложная еда…

Курт старательно шевелил усиками, чтобы хоть какая-то мысль пришла в его голову.

— Идея, Рэй! Идея! Я всё-таки рискну и попробую этот сахар… Если я сильно увлекусь, то ты начинай трясти меня.

Рэй кивнул.

Курт же в свою очередь начал лезть на коробочку, но благо сама упаковка, словно по велению Великого Папы была открыта людьми. Толстый таракан сделал маленький надкус и внезапно улыбнулся.

— Ничего вкуснее не пробовал! Это вкуснее чем белый сахар, — дрожащим голосом произнёс толстый таракан и в его глазах начали бегать искры от удовольствия.

Курт не мог остановиться. Он продолжал есть тростниковый сахар. Он совсем забыл о своём имени, друзьях и родных.

И о людях.

Рэй услышал громкие и оглушительные шаги. Топот человеческих ног разносился повсюду.

— Курт, Курт! — крикнул Рэй.

Курт не слышал.

— Нам пора! Люди! Там люди! — умоляюще вопил Рэй.

Но он не продолжал слушать. Тростниковый сахар затуманил бывалому таракану его голову.

— Бежим же, бежим! — со слезами уже кричал младший.

Но топот становился всё громким, а значит человек подходил ближе и вот-вот откроет дверцу.

Так и случилось.

Человеческий самец с крупным и большим лицом. Его глаза такие огромные, что только два, а может даже, три таракана смогли бы его донести.

Во взоре виднелась рука. Рэй инстинктивно отскочил от угрозы, но вспомнил.

Курт. Он остался там. Но было поздно.

Человеческий кулак, сжавшись, ударил по упаковке тростникового сахара, а затем уже в сторону Рэя прилетел бездвижный Курт с остатками тростникового сахара на усиках.

Рэй со слезами подхватил своего мёртвого брата и потащил его в сторону укрытия.

Маленький таракан был быстрым и смог вовремя увернуться от человеческого кулака. Последнее, что он увидел, это мелькнувшая тень горечи во взгляде человека.

Когда Рэй вместе с Куртом на лапках уже находились в стенах квартиры, он остановился и положил своего брата на твёрдую поверхность. Рэй сначала смотрел на изувеченное тело Курта а после горько зарыдал, приговаривая:

— Курт… Ну что ж ты… Что ж ты, дурак… Как я скажу об этом Старику Чарльзу ты подумал? Как?

Рэй долго плакал над потерей. Но когда слёзы перестали литься, он потащил его в Городок.

Городок находился в стенах и соединял тем самым несколько квартир в доме. Тем самым они напоминали то, что у людей называется «мегаполисами». Здесь были уютные и индивидуальные для каждого таракана места сна, были также места продажи человеческой еды, переплёты от книг и самое редкое — мыло. С наступлением темноты, жизнь в Городке становилась активнее, особенно у «охотников», которые могли спокойно похищать еду у людей, пока те в свою очередь отданы в царство сна.

Из тёмного угла появился Рэй с Куртом на лапках. Его взгляд старался не попадаться на остальных собратьев. Но те быстрее насторожили свои усики и только потом приползли близко к двоим.

Голоса доносились отовсюду:

— Что случилось?

— Почему он в таком состоянии?

— Он мёртв?

— Неужели этот Курт?

— Рэй, скажи что-нибудь?

Но Рэй же не мог ответить. Он молчал, лишь шевеля усиками. Рэй сделал два взмаха вниз правым усиком, и два левым но уже вверх.

Все поняли, что случилось и поэтому умолкли.

Такой знак обозначал, что таракан, их сородич, погиб. Два правым вниз — значит он упал замертво (что уже означает что мёртв), а два левым вниз — ушёл к Великому Папе. Эти движения делались в том случае, если сообщить смерть словами было тяжело.

Все тараканы, которые окружали Курта, всполошились.

— Курт погиб!

— Он же был лучшим!

— Что же могло его отвлечь от человеческой руки?

— Да примут тебя в царство Папье, Курт…

Все эти голоса продолжали сверлить голову Рэя, даже когда тот уже прошёл сквозь толпу братьев и сестёр. Он направился к Старику Чарльзу, Самому Главному.

Надо бы отметить, что несмотря на своё высокое положение среди всех собратьев, Старик Чарльз решил не потакать человеческой системе. Ему известно, что в людском мире те, кто занимают высшую ступень среди себе подобных, выдвигают роскошные и золотые дворцы, то время как люди, не имеющие никакой власти, живут в разваливающихся домах. Именно поэтому Старик Чарльз решил не отдаляться от своих собратьев, создавая, например, себе дворец из спичек, он жил точно в таких же условиях. Разве что он проживал отдельно от всех, чтобы уединённо заниматься делами Городка, а с наступлением темноты уже можно было свободно прогуливаться, как остальные.

Вот и снова, впрочем как и всегда, Старик Чарльз пробегал своими глазками и лапками по отрывку из человеческой книги (иногда это была газета), чтобы понять о людях всё. Заметив Рэя, Старик Чарльз переместил свой взгляд с бумаг на младшего и Курта.

— Старик Чарльз… — пытался говорить Рэй — Курт, он…

Самый Главный Таракан по отечески шикнул на него.

— Я знаю, Рэй, знаю… — ответил он мягким голосом — Весь Городок впрочем знает эту страшную новость. Эх, Курт… Скажи только что его погубило?

— Человеческий кулак… — ответил Рэй.

— Но как? Курт же внимательный такой был. Что отвлекло его внимание.

— Сахар.

— Сахар? — Старик Чарльз всё больше удивлялся, а его усики начали дёргаться.

— Непростой сахар… Тростниковый… Он мне сказал, что попробует его… А слишком увлёкся… Я клянусь вами и Великим Папой что пытался его оттащить, но он не слушал меня. Его этот сахар словно загипнотизировал и сделал рассеянным…

— Ох уж эти новые продукты… На редкость страшная штука… Не знаешь, что от неё ждать. Затянет так сильно, что не сможешь ничего не сделать: не пошевелиться, не лапками двинуть… Курт всегда любил сахар… Видимо эта любовь его и погубила… Но я его не виню. У всех есть слабости… А ты, Рэй, не вини себя в случившемся… Ты ничего не мог поделать… Зато ты видел сам, что с нами делают люди, как они нас ненавидят и почему мы должны их сторониться… Впрочем и людей винить нельзя… Я знаю их натуру: они бояться того, что по их мнению опасно.

Рэй кивнул.

— Сегодня с наступлением темноты похороним Курта, — произнёс Старик Чарльз.

Похороны состоялись вовремя.

Все, кто смог, собрались наверху человеческого дома.

Старик Чарльз прочитал несколько речей за упокоение души Курта в Саду Великого Папы.

Кто хорошо знал Курта, прочитали речи о том, каким он был храбрым, примером для подражания и просто хорошим братом. Лишь Рэй ничего не говорил. Он отказался говорить какую-либо речь. Ему было сложно даже подойти и попрощаться с Куртом, когда тот лежал в ещё незакрытой спичечной коробке. Но Старик Чарльз подбодрил его, взял Рэя за лапку как ребёнка, отчего Рэю стало чуточку легче.

Эрнест прочитал эпитафию, посвящённую Курту, после чего нанёс её чернилами на спичечную коробку, а затем в «Тараканью Хронику».

Самые крепкие тараканы взяли спичечную коробку за её торцы, после чего сбросили вниз, на Свалку, где лежали коробки с покойными собратьями.

Постепенно, тараканий народ начал расходиться. Лишь Рэй смотрел вниз, на Свалку.

— Прости меня, Курт… Никудышный из меня таракан… — тихо произнёс он.

— Нечего извиняться перед ним, — вздохнув Старик Чарльз — Его уже забрал Великий Папа. Радуйся, ведь там ему точно хорошо. Нет никаких людей, только радость и бесконечная вкусная еда.

— А как мне быть, Старик Чарльз? — спросил Рэй, — Только он мог научить меня всему.

— Считай, что его смерть тоже дала тебе урок. Что нужно быть готовым ко всему, быть готовым.

— К чему? — шёпотом произнёс Рэй.

— К тому что угодно может произойти. Завтра ты жив, завтра уже мёртв. К сожалению, такова жизнь. И это не остановить. Разве что бороться за выживание из последних сил. И тогда всё воздаться за терпение. Понимаешь?

— Понимаю, Старик Чарльз… — тихо ответил Рэй.

— А теперь пойдём в Городок, уже очень холодно.

Старик Чарльз был прав. Церемонию прощания удалось провести дольше потому, что на дворе был август, но несмотря на это, ночи становились холоднее и холоднее.

Самый Главный Таракан и Рэй вернулись обратно. Первый отправился в своё обиталище, посоветовав юнцу поспать. Но сон не приходил. Рэю всё время мерещилось что его постоянно таскают за усы его же собратья и винят его в гибели Курта. Из-за этого, Рэй постоянно просыпался.

Проснувшись уже человек сколько знает раз, он прекратил попытки уснуть и пополз в сторону места называемое людьми «баром», где можно занять свободное место и заказать съестной человеческой пищи. Рэй забился в угол, чтобы ни с кем не встречаться, ожидая пока к нем