Оглавление

Автор считает своим приятным долгом выразить благодарность порталу ЛитКульт и лично Эдуарду Малыкину

Бяша

Рассказ — финалист конкурса «Темные светлые духи Рождества» портала Fulllib

Двадцать пятое декабря — Католическое рождество, а погода как в марте. Снега нет, тепло, на смородине почки набухают, трава везде зеленеет. Люди говорят, даже грибы в лесу опять появились. Вечером я пошел к пацанам, жгущим костер на карьере. Сегодня не повезло. Опять прицепился второгодник Вацик Либерман по кличке Череп, он же Два мосла и кружка крови, он же Скелет. Кличка Череп была вполне заслуженной — кожа так обтягивала лицо, что однажды на уроке анатомии биологичка объясняла строение череп, человека, используя Вацика как наглядное пособие. Тем более что гипсовый череп с останков избитого и поломанного школьниками скелета незадолго до этого украли.

Череп, который Вацик, дважды оставался на второй год и теперь был моим одноклассником, что позволило биологичке еще два года использовать его в качестве наглядного пособия. Как и многие второгодники, Вацик не любил тех, кто был младше и умнее.

— Здорово, Финн, — преградил мне дорогу к костру, вокруг которого сидели пацаны, задумчиво пускавшие по кругу сигарету и полулитровую бутылку пива. — Чего приперся?

— Здорово, — вопрос я проигнорировал.

— Здоровей видали, хи-хи-хи, — в дополнение к дурацкому облику природа и родители-алкоголики одарили Вацика и совершенно идиотским смехом.

Злые языки поговаривали, что именно из-за смеха он и оставался на второй год. Я промолчал, ожидая пока затихнет скрежет, вызывающий ассоциации с ржавыми ведрами и скелетами, совокупляющимися на жестяной крыше.

— Так как здоровье? — отскрежетав, спросил Вацик.

— Живой пока, в череп не кашляю.

У костра засмеялись.

— Ты что сказал? — Вацик нахмурился, подозревая подвох. — Ты кого черепом назвал? Меня? — замахнулся.

Я молча принял боксерскую стойку, ожидая продолжения.

— Да я тебя! — горячился он. — Кровью ссать будешь! Потом не откачают! Один удар по голове, второй по крышке гроба!

Ударил, я подставил плечо. Еще удар, я уклонился, смазав его левой по ребрам.

— Так значит? — Череп отшатнулся и озадаченно посмотрел на меня. — Так?

— Врежь ему! — непонятно кого подбодрили от костра.

— Что «так»?

— Не хочешь по хорошему, значит?

— Это как?

— Это? — внезапно шагнув вперед, ударил ногой в живот.

Я согнулся, и схватился за живот.

— Вот так это! — обойдя, обрушил на мою спину и почки град ударов. — Будешь знать, как надо старших уважать, — пнул, сшибая на землю и вернулся к костру.

— Здорово ты его, — сказал кто-то из пацанов, — одноклассник все-таки, не надо так.

— Я сам решу, кого и как! — Вацик присел к костру.

Продолжился прерванный моим приходом разговор.

— Всегда такое в Рождество бывает. А вот еще дед Игнат говорил, — рассказывал рыжий выдумщик Леха, — что у кладбища ночью встретил барашка.

— И что? — спросил Димка, еще один мой одноклассник.

— А то, — Леха понизил голос, — что не простой барашек был. Дед ему: «Бяша, бяша», а барашек стоит, не подходит. Ну, дед видит такое дело, сам подошел, погладил. Говорит: «Бяша, бяша», а барашек вдруг оскалился, да как скажет в ответ «Бяша, бяша» и захохотал. Дед отскочил, а барашек и исчез, как не было его.

— Чегой-то? — не понял кто-то из пацанов.

— Потому, что это Сатана был, — убежденно сказал Леха.

— Да брешешь ты, — сказал Череп. — Не было такого. И овец в округе давно никто не держит.

— Ничего не брешу, вот те крест, — Леха размашисто перекрестился. — И Людка, соседка, тоже мамке про этого барашка сказывала. А если не веришь, то сам возьми и сходи ночью на кладбище. Слабо?

Глаза всех скрестились на Вацике.

— Сегодня же не то Рождество, — начал юлить Вацик, — католическое, не наше.

Я встал с земли, подошел к костру и тоже уставился на него:

— Слабо? Тем более, если Рождество не наше, то и бояться тебе нечего?

— Ты чего вякаешь? — дернулся Череп. — Еще хочешь? Мало?

— Не, ты стрелки не переводи, — Леха выставил ладони — и к нему не лезь. Слабо на кладбище ночью сходить?

— Ничего мне не слабо, — пробурчал Череп, буравя меня ненавидящим взглядом, — сегодня же и схожу.

— Как мы узнаем, что ты ходил? — спросил Димка.

— Со мной пошли, посмотришь.

— Нашел дураков. Одному страшно, так других с собой зовет.

— Не страшно мне! Пацаны, давайте кто-нибудь со мной?

— Мы Рождество будем отмечать, — зашумели пацаны. — Бухнем в клубе. Ты вызвался — тебе и идти.

— Давай так, — предложил Леха, — уже почти стемнело. Я через полчасика принесу краски, у бати есть в сарае. Ты нарисуешь на дереве посреди кладбища крест, а мы завтра посмотрим. Если будет крест, значит, ты был, если нет, то зассал.

— Сам ты зассал! Неси свою краску!

— Рано еще, — Леха отвернул рукав и посмотрел на старенькую «Электронику», — барашка надо в полночь ловить.

— А если поймаю вашего барашка?

— Тогда мы с пацанами тебе ящик пива купим. Идет?

— Идет, — Вацик почесал затылок, что-то соображая.

Время шло, темнело, пацаны расходились по домам. Я тоже пошел, но не домой, а сделал крюк и, убедившись, что никто не видит, пошел на кладбище. По пути подхватил коромысло, забытое кем-то у колодца. На кладбище было тихо и спокойно и даже комары летом не донимали. Незаметно я задремал. Проснулся от звука осторожных шагов.

— Бяша, бяша, — негромко звал Вацик, неуверенно шагая среди могил. — Бяша, бяша.

Я осторожно прокрался следом, стараясь не шуметь. Впереди смутно белело какое-то пятно.

— Бяша, бяша, — Вацик остановился, видно почуяв меня, и стал медленно поворачивать голову.

Я замахнулся.

— Бяша, бяша?

— Черепяша! — обрушил коромысло на затылок, словно отбивая битой мяч в лапте.

Раздался хруст, словно силач — сосед дядя Коля раздавил пальцами грецкий орех. Вацик рухнул лицом вниз. Звякнула о могильную оградку отлетевшая банка с краской.

— Черепяша! Черепяша! — молотил коромыслом, дробя череп. — Вот и все.

— Бяша, бяша… — к телу медленно вышел из темноты белый барашек.

Я уронил коромысло и осторожно попятился, стараясь не запачкаться в крови и испуганно глядя на барашка.

— Бяша, бяша… — повторил барашек и вдруг жутко улыбнулся, оскалив длинные клыки.

Глаза его налились красным светом и барашек начал, жадно чавкая, пожирать тело Вацика. Я, остолбенев, смотрел на страшное пиршество.

— Баша, бяша, — барашек поднял окровавленную морду, посмотрел на меня и вдруг дико, истошно захохотал.

Я развернулся и кинулся прочь. Не помню, как добежал до дома и всю ночь дрожал, лежа в кровати. Под утро пошел сильный дождь. Тело Вацика так и не нашли. Бабка Шура Ермолаева, идя через кладбище, нашла окровавленное коромысло с клоками налипших волос. Приехавший участковый списал коромысло на происки местного хулиганья.

Ногти

Рассказ написан на конкурс «Фантазмы и протуберанцы» сайта «Квазар».

Опубликован в журнале «Рассказы. Выпуск 3: Степень безумия» https://vk.cc/aotWOc

Сережу коллеги считали странным. Впрочем, он не оставался в долгу и считал странными их. Хотя, казалось бы, что странного в том, что человек годами вел семейный бюджет, тщательно анализируя месячные, квартальные и годовые траты, вычисляя их удельную долю в объеме потребления и думая, как можно сэкономить. Нет, Сережа не был жадным, он просто был разумен, рачителен, прагматичен и бережлив — качества, не пользующиеся уважением в русском народе, привыкшем тратить с широкой душой кровью и потом заработанные копейки. Сережа же, не смотря на свое доподлинно русское происхождение, характером скорее был ближе к немцам, точнее помеси немца и еврея, взяв лучшее от обеих наций.

На работе Сережу терпели только потому, что он был самым эффективным и результативным сотрудником управления и начальник был без него как без рук. Эффективность эффективностью, но повышать ценному работнику ни зарплату, ни должность не спешили — работает и ладно. Уйдет — наймем другого. Тем более, что Сергей, будучи прагматиком, о повышении не просил, понимая, что для начальства важнее пристроить кого-нибудь из «блатных» или родственников, чем воздать хорошему работнику по делам его. А уволившись, устроиться на хорошую работу было мало шансов — везде тянули своих, основываясь на принципе личной преданности, а не компетентности и отношению к работе. Денег при экономности натуры на жизнь вполне хватало, даже еще и удавалось ежемесячно откладывать большую часть зарплаты.

Собственно говоря, будь Сережа чуть менее бережлив и имей чуть более распахнутую душу, ничего бы и не произошло. Или все равно произошло бы? Кто знает… Ну зарезал бы кого-нибудь по пьяной лавочке, отсидел, вышел и жил бы как живут миллионы его сограждан. Но на свою беду, Сережа из соображений экономии и заботы о здоровье, продиктованной той же экономией, не пил.

В тот день (как и в последующие) ничего не предвещало беды. Сережа в обеденный перерыв стриг ногти на ногах. Ножницы для акта гигиены из экономии использовал офисные — между прочим, это было еще одной из причин, почему стригущие ногти дома коллеги считали Сережу странным. Обычно он состригал ногти и выбрасывал, вызывая неудовольствие уборщицы, в корзину для мусора, но сейчас задумался, глядя на большой желтый ноготь, только что украшавший большой палец левой ноги.

«Вот положим, из ногтя можно что-то полезное сделать?» — пришла к Сереже мысль, и он даже оглянулся по сторонам в изумлении, что такая гениальная в своей простоте мысль не пришла ему раньше. Коллеги по open-space офису, до того с омерзением наблюдавшие за Сережей, сразу сделали вид, что заняты своими делами. Напрасные старания, Сереже было не до них.

«Например, клей какой-нибудь. Делаю же я клей из старой фотопленки. Моет, из ногтей еще прочнее получится, вроде суперцемента и при этом бесплатно. Они вон какие крепкие», — неожиданно для себя, попробовал ноготь на зуб.

Ваня Ильюшкин, недавно сбривший усы, увидев это, кинулся в туалет, где с ним случился приступ рвоты.

«Надо в интернете состав ногтей изучить», — решил Сережа и, открыв стол, нашел пустой пузырек темного стекла куда и сложил обрезки. Признаться, пузырек хозяйственный Сергей прихватил проходя мимо мусорки во дворе — авось на что и сгодится. Вот и нашлось применение.

Залез в интернет и начал читать о ногтях. Обрывки информации капля за каплей капали в воспаленный мозг, подтачивая рассудок, и так подорванный повышением НДС и введением платы за сортировку и вывоз мусора. С тех пор Сережа стал складывать ногти в пузырек, еще больше укрепив репутацию странного. Время шло, цены росли, идея использовать ногти, все больше заполнявшие пузырек, не приходила. В роковой день Сережа задержался в офисе сверхурочно.

«А что если?..» — прочитав Елизаровские «Ногти», подумал Сережа, — «Обратиться к магии?». Вытащил из стола пузырек, открутил крышку. Вытащил пробку и вдохнул неожиданно острый и дурманящий запах. Перед глазами поплыло и Сережа потерял сознание.

Очнулся внезапно, будто солдат, вырванный из сна командой «Рота, подъем!» непонимающе посмотрел на пузырек, на рассыпанные по столу ногти, сложившиеся в стрелку, указывающую на рабочее место Ильюшкина. Сергей привстал — место Ивана, тоже остававшегося работать сверхурочно, пустовало.

— Свалил, недоусок, — Сережа сгреб ногти в пузырек и спрятал в стол. Посмотрел на часы на мониторе: 19:50. — Хорошего понемножку, пора домой валить.

Собрался, выключил комп и ушел.

Назавтра утром в офис не попал. Вход охранял строгий розовощекий сержант. Слушая разговоры коллег, толпящихся в коридоре, Сергей с удивлением узнал, что ночной сторож обнаружил тело Ивана.

— Убили Ваню, — трепались коллеги.

— Да кому он нужен? Сам, как Децл, от сердца умер.

— Убили, изуродовали так, что еле узнали. Только по бейджу опознали.

— Маньяк какой-то орудовал.

Из офиса вышел расстроенный Валерий Эдуардович Хрычев — начальник Сережиного управления.

— Коллеги, наш коллега Иван зверски убит. С вами желает побеседовать следователь.

Поочередно входили в кабинет заместителя директора, где обосновался следователь. После разговора выходили и продолжали толпиться: в офис пока не пускали, домой тоже не отпускали. Дошла очередь и до Сергея.

— Вы знаете что-то об убийстве Ильюшкина? — маленький толстячок, похожий на бульдога, буравил Сергея злым взглядом.

— А что я могу знать? — Сергей пожал плечами.

— Совсем ничего не знаете?

— Нет. Я даже не знал, что его убили.

— Но сейчас знаете? — толстячок подобрался.

— Знаю.

— Откуда?

— Вы мне сказали…

Повисла пауза и хозяин кабинета Хмурый Семен Семенович воспользовался ею чтобы наклониться к уху следователя и прошептать:

— Он у нас слегка странный…

Следователь смерил Сергея взглядом, будто прикидывая, мог ли он убить Ивана.

— Вы в каких отношениях с убитым находились?

— Работали вместе.

— Конфликты были?

— Нет. Какие у нас могут быть конфликты?

— Хорошо, — протянул протокол. — Подпишите.

Сергей подписал.

— Можете быть свободны.

— Сережа, — встал заместитель директора, — идите работать.

Сергей вышел из кабинета и послушно пошел на рабочее место. Сержант уже убрался и, хотя место Ивана было обтянуто лентой, а коллеги возбужденными пчелами гудели об убийстве, Сергей включил компьютер и погрузился в работу. Деликатное покашливание заставило повернуть голову. Ира Веселкина — профлидер с выдающимся бюстом смотрела на Сергея густо подведенными глазами.

— Что?

— Мы на похороны Ивана по пятьсот рублей скидываемся.

— А я тут при чем?

— Все скидываются…

— Чем мои пятьсот рублей могут помочь покойнику?

— Мы же не помочь, — растерялась Веселкина.

— А зачем?

— Полагается же так…

— Кем полагается?

— Ну, знаешь! Это слишком! — профлидер свалила, возмущенно дыша и колыхаясь бюстовой необъятностью.

Сергей делал работу. К вечеру свинтили, Сергей продолжал работать, компенсируя потерянные полдня. Сквозь стеклянные двери был виден свет в кабинете замдиректора. Следователь корпел над делом. Сергей достал пузырек, открыл, вдохнул терпкий манящий запах и как вчера отрубился.

Придя в себя, привычно зафиксировал время: 19:50. Стрелка из ногтей указывала на кабинет зама, где света уже не было. Собрав ногти, Сергей ушел домой.

Назавтра весь «офисный планктон» не пустили к офису. Коридор перегораживали двое злых лейтенантов в бронежилетах и с укороченными автоматами. Накануне были зверски убиты зам и следователь. Коллеги испуганно шептались, а Сергей пристроился на брошенном рецепшене и обзванивал контрагентов.

— У тебя нервы железные, — бледный гендиректор стоял перед стойкой. — Как можно в такие моменты о работе думать?

— О чем мне еще думать, Игорь Иванович? Мертвых не воскресить, а дело делать надо.

— Ты настоящий Терминатор, — то ли с осуждением, то ли с восхищением сказал генеральный. — Но пойми, в фирме должен быть командный дух, одиночкам здесь не место. А ты, как сказали, не стал на похороны Ивана сбрасываться.

Сергей промолчал — что тут скажешь?

— И на Семена Семеновича не будешь скидываться?

— А надо?

— Ну знаешь!.. — директор ушел.

Сергей продолжил обзвон. К обеду пропустили в офис. Нынешний следователь сидел в кабинете второго зама, срочно ушедшего на больничный, под охраной двух автоматчиков и опрашивал сотрудников. К 16 часам дошла очередь до Сергея.

— Вы что-то можете пояснить? — щуплый следователь нервно дернул левым плечом.

— По вопросу?

— У вас в офисе три трупа, — зловещим шепотом сказал следователь, — а вы спрашиваете, по какому вопросу должны пояснить?

— Так точно.

Автоматчики переглянулись и крепче вцепились в автоматы.

— Вы наркотиками не балуетесь? — доверительно улыбнулся следователь.

— Не. А вы?

Следователь побагровел, выпучив глаза как при Базедовой болезни.

— У убитого Махрова пометочка про тебя была! — вскочил со стула, нависнув над Сергеем. — Колись! — хлопнул ладонью по столу. — Это ты их убил, псих! Говори!

— Кто такой Махров? — Сергей смотрел задумчиво.

— Что? — растерялся следователь.

— Вы сказали, что у Махрова была пометочка про меня…

— Это убитый следователь.

— Скажите, а заключенным трудовой стаж идет?

— Чего?..

— Заключенным, спрашиваю, пенсионный стаж для начисления пенсии учитывается?

Следователь долго молчал, гоняя желваки и глядя на Сергея. Потом с усилием взял себя в руки и сел на место.

— Идите, мы вызовем вас позже, — сказал устало.

Сергей вернулся на рабочее место и, открыв стол, задумчиво посмотрел на пузырек. Сомнений не было: содержимое пузырька явно было полезнее, чем клей, пускай даже и дешевый. Осталось придумать, как распорядиться внезапно свалившимся на голову могуществом. Приподнявшись, посмотрел на кабинет Хрычева. Допустим, его не станет… На его место сядет зам — вредная толстая женщина Лариса Викторовна, приходящаяся генеральному двоюродной сестрой. А на ее?.. Кроме Сергея, обладающего недюжинными математическими способностями и высокой организованностью, достойных кандидатур нет — это даже ЛВ (как ее звали за глаза подчиненные) при всей своей тупости должна была понять. Без него ЛВ даже простейший отчет не сможет подготовить. Остальные сотрудники сильны в угождении начальству и лести, но в работе разбираются через пень-колоду.

Значит, карьерный рост не за горами. С годик покантоваться замом, зарекомендовать себя, а там… Там, глядишь, и на похороны ЛВ придется по пятихатке собирать… Спрятал пузырек в карман опрятного, но поношенного пиджака, оставшегося от отца. Еще не вечер. Сегодня вряд ли, а вот на следующей неделе отчеты и начальнику управления волей-неволей придется задержаться сверхурочно. Кстати, о похоронах. Что там генеральный говорил про «командный дух»? Придется отложить по пятьсот на похороны недоуска и Семена Семеновича, чтобы не выделяться из серой массы.

Набрал внутренний номер Веселкиной.

— Ира, это Сергей Ромчиков.

— Чего тебе? — неприветливо спросила Веселкина.

— Я решил сброситься на похороны.

— Молодец! Я в тебя верила! Сейчас зайти?

— Нет, я сам принесу, — положил трубку и, встав, еще раз пристально посмотрел на кабинет Хрычева. Сделал усилие, придавая лицу приветливое и слегка смущенное выражение.

Через пять месяцев Сергей был заместителем начальника управления, а еще через три месяца, сменив большую часть подчиненных, — самым успешным начальником управления в компании и к нему уже присматривались из министерства… Маньяка, на кровавом счету которого было шесть до неузнаваемости изуродованных жертв, так и не нашли…

Блокада

Рассказ написан на конкурс «Черная метка 2021» сайта «Квазар»

«Хватит унижаться перед худыми! Скажи „нет“ дискриминации по весовому признаку! Иди к нам!» — навязчивая контекстная реклама преследовала Костю после того, как он скачал пару курсов упражнений для похудания и книгу про диету.

«Ты не полный, тебя просто много! Ты не хуже худых, ты просто другой!» — била в мозг вспышками, словно синяя «мигалка» скорой, везущей умирающего в реанимацию, или пожарной машины, спешащей к догорающему частному дому, на пепелище которого найдут два обгоревших детских трупика и спящую на соседнем крыльце пьяную мамашу.

«Коллеги косятся из-за того, чо ты не катаешься на лыжах? Спортивный подтянутый начальник морщится, глядя на тебя?» — зудела и сверлила мозг, будто бур дантиста давно сгнивший зуб.

«Девушка ушла к тупому кикбоксеру или футболисту-метросексуалу? Мы ждем тебя» — настойчиво, будто умирающий с похмелья сосед-зэк, зажавший тебя в угол лестничной клетки.

«Надоели диеты? Не помогает абонемент в модный фитнес-центр? Не отчаивайтесь — мы ждем!» — Костя устало отвернулся от монитора, но в наушниках весенней капелью по жести подоконника долбило: «Не упусти шанс изменить свою жизнь!»

— Сколько можно? — парень вырвал штекер наушников из гнезда на системнике. — Мертвого достанут! — встал с кресла, размял затекшую спину.

Ну что они привязались? Девяносто восемь кэ-гэ при росте метр семьдесят пять — разве же он толстый? Да, не голубоватый пляжный красавчик, но разве в весе дело? У него два высших образования, а он комплексует из-за лишнего веса.

Взгляд — предатель вернулся к монитору, впечатывая в сетчатку и мозг кроваво-красные буквы адреса назойливой компании.

— Раз живем… — пробормотал Костя и щелкнул кнопкой стоящего на подоконнике электрочайника: захотелось соленых чипсов со сладким кофе. Проклятые калории! Но парень ничего не мог с собой поделать.

Чайник закипел, зафыркал возмущенно, отщелкнул кнопку. Костя заварил растворимый кофе, усилием воли удержал ложку от нырка в пластиковый контейнер с сахаром. Еще большее усилие потребовалось, чтобы не вытащить из ящика стола пачку чипсов. Морщась пил кофе и смотрел на выведенную на монитор карту Москвы, строя маршрут до врезавшегося в мозг адреса фирмы «Блокада».

В работе на удаленке есть свои прелести — через полчаса Костя уже трясся в вагоне метро, облагороженном к мундиалю. Рабочий день был в разгаре, но народу все равно было полно. Через двадцать минут Костя вместе с потоком вышел из широкой пасти метро. Три минуты по указаниям навигатора из планшета и парень у строгой дубовой двери с золоченой табличкой «ООО «Блокада». Неуверенно постучал висящим на цепочке латунным молоточком. Видеокамера над дверью сверкнула алым глазком.

— Вы к кому? — спросила решетка переговорного устройства.

— Я это… по объявлению… — проблеял Костя, растерявший всякую решимость, — из рекламы…

Дверь открылась. За ней стоял самый настоящий дворецкий — Костя именно так их представлял по фильмам и книгам.

— Прошу, — посторонился, пропуская внутрь. — Вам туда, — указал на ряд лифтов.

Оробевший еще больше Костя подошел к лифту, предупредительно распахнувшему двери.

— А на какой этаж?

— Лифт сам доставит вас, сэр.

Парень юркнул в лифт, бесшумно вознесший его на шестой этаж. Двери открылись, Костю встретила невероятно красивая девушка.

— Здравствуйте, я Даша, — протянула руку.

— Костя, — смутился, пожимая руку.

— Нам сюда, — за дверью кабинета был дубовый стол, диван и массивные кресла светлой кожи.

— Здравствуйте, — пахнущий дорогим парфюмом спортивный красавчик в дорогом костюме крепко пожал Косте руку, — Андрей.

— Костя.

— Рад, что вы пришли.

— Я…

— Можете ничего не объяснять, — остановил жестом. — Чай, кофе?

— Кофе…

— Дарья, два кофе нам.

Девушка изящно, словно колибри, попудрившая клювик кокаином, упорхнула.

— Паспорт, СНИЛС, медполис с собой?

— Да, но…

— Но как мы это делаем? — улыбнулся искренне и открыто. — Запатентованный метод. Ноу-хау, разработка совместно с военными и «Сколково». Не поверите, но сто процентная гарантия результата. Жалоб и рекламаций не было.

Даша внесла поднос: две чашечки кофе, вазочка с печеньем, сахар, сливки.

— Прошу, — Андрей усадил Костю в кресло напротив чайного столика из красного дерева. — Попьем кофейку, поболтаем, а потом подпишем договор.

— Договор?

— Договор на оказание услуг.

— Но вы уверены?..

— Сто процентов, — улыбнулся еще шире. — Осечек у нас не было.

— А это долго?

— Нет, к вечеру будете совершенно свободны. Даже, — посмотрел на часы, — раньше.

После невероятно вкусного кофе Костя с помощью Андрея заполнил подробнейшую анкету.

— Зачем так много вопросов?

— Секрет фирмы.

За анкетой последовало сканирование сетчатки глаза и отпечатка ладони.

— А это зачем?

— Не волнуйтесь, Константин, стандартная процедура.

Электронные весы вопросов не вызвали.

— Теперь маленькая формальность, — протянул Косте кипу бумаг, принесенных Дашей.

— Я что, должен все это подписать? — Костя уже слегка обалдел от анкеты, да и после кофе слегка клонило в сон.

— Стандартный пакет документов. Наша фирма дорожит репутацией и работает по европейским стандартам.

— А почему такое название? — не читая стал подписывать листы там, где стояли «галочки». — Вы что-то блокируете в организме? Или в мозгу?

— Несколько по другому, — Андрей подмигнул. — Чуть позже поймете.

После подписания отвел Костю в раздевалку, где одежду, документы и личные вещи пришлось сложить в шкафчик с кодовым замком и облачиться в грубую простыню странного вида и плетеные из соломы сандалии.

— Теперь сюда, — последовал спуск в лифте.

В лаборатории, которую Костя узнал опять же по фильмам, Андрей подвел парня к массивной стальной двери, возле которой скучали на стульях двое богатырского сложения ребят с автоматами.

— Оружие? — удивился Костя.

— Технология же секретная…

— А, ну да.

Андрей набрал код на замке, приложил ладонь к сканеру. Дверь открылась — за ней была небольшая, не больше лифта, комнатка с серыми стенами. На полу стоял большой глиняный кувшин.

— Ничего себе, — Костя оценил толщину двери.

— Выдержит прямое попадание снаряда, — гордо сказал Андрей и кивнул охраннику. — Саша.

Саша вытащил кувшин, по виду тяжелый.

— Прошу, — Андрей жестом указал внутрь комнатки.

— Туда?

— Да.

— Но где оборудование?

— Это наше ноу-хау. Несколько минут и узнаете.

Костя вошел в комнатку. Дверь закрылась, отрезав от мира. В темноте прошло несколько минут, затем дверь приоткрылась. Костя, не чувствуя в себе никаких изменений, вышел и обомлел. Лаборатории не было. Зато были несколько изможденных людей в старинной одежде и с оружием.

— Что происходит?

Копье вошло под ребро и, умирая, Костя успел увидеть, как под струю крови подставили какую-то глиняную посудину.

Андрей высыпал из кувшина на электронные весы золотые украшения, драгоценные камни и древние монеты.

— Саша, Игорь, рассортируйте, — кивнул на весы и, поправив галстук, пошел к лифту — наверху его ждал очередной простак.

Бизнес шел на ура: обмен никому не нужных толстяков, забрасываемых машиной времени в осажденные крепости прошлого на ценности. Сколько их, осажденных крепостей, жители которых уже готовы есть человечину, в прошлом? Полным полно — ни одна эпоха без них не обходилась. А сколько людей с избыточным весом, страдающих от этого? Не меньше. Дело за малым: свести их и получить свой профит. И приятный бонус: квартиры и движимое имущество «консервов». Разомлевшие от кофе с наркотиком клиенты беззаботно подписывали в куче бумаг и генеральную доверенность.

На дальней станции сойду

Рассказ написан на конкурс фантастики «БС-12» сайта «Бумажный слон»

Все это началось как бред. Я трясся в тамбуре электрички, глядя на торжествующий зеленью позднемайский лес за окном. Они вошли в тамбур сразу из двух вагонов: трое в строгих костюмах, не более здесь уместных чем балетные пачки и парочка приблатненного вида. Переглянулись, кивнули друг другу. Первый ход сделали приблатненные.

— Мужик, закурить не найдется? — спросил мордоворот в кожаной кепке.

Я промолчал.

— Погоди, Васек, не так надо, — тощий как глист, с лицом, изрядно помеченным жизненными пороками, остановил кореша. — Гражданин, не угостите сигаретой?

Я снова промолчал.

— Гражданин, вы плохо слышите?

— Не курю, — я твердо посмотрел в наглые глаза, в глубине которых плавал страх, — и вам не советую.

— Борзый, да, Васек? — глиста посмотрел на кепку.

— Учить надо, Гентос.

— Друзья, нельзя же так, — подал голос один из костюмоносцев, для полного антуража напяливший еще и солнцезащитные очки. — Мир, труд, май, птички поют, а вы ссоритесь.

— Да он у меня сам сейчас птичкой запоет, — Васек шагнул ко мне, — закукарекает, — и широко замахнулся правой.

Я врезал левой по приглашающе открывшейся печени и добавил падающему громиле лбом в лицо. Васек распростерся под кепкой. Гентос неверяще смотрел на меня.

— Ну что за люди? — брезгливо спросил спикер костюмов. — Не могут ничего решить без шума и пыли. Третий, делай, — шагнул вбок.

Стоящий сзади Третий хладнокровно выстрелил в меня из тазера. Пока я корчился на полу, дорогой кожаный ботинок с наверняка металлическим носком врезался мне в челюсть. Сознание, выбитое ударом, вылетело, словно пробка из бутылки с забродившим квасом.

Что-то укололо в щеку. Открыл глаза, с трудом сфокусировал взгляд. Наглая птица посмотрела желтым глазом, снова тюкнула клювом в щеку и взлетела с лица. На лету птичка оказалась не такой большой, как казалась вначале. Я привстал и огляделся: заросшая молодой травой-муравой лесная дорога. В ногах стояла моя сумка, по виду не выпотрошенная. Челюсть болит: пошевелил, вставил в рот палец и укусил — нет, не сломана. И то благо. Встал: земля хоть и теплая, но лежать и сидеть на ней чревато кучей проблем, начиная от почек и заканчивая простатой.

Проверил карманы — все на месте. Ни денег, ни документов не взяли. Ребра болят, левая почка колет острой болью и одежда землей испачкана, а так вполне терпимо, бывало и хуже. Странно, что им было надо? явно же не на ровном месте наезд возник. Да и строгие костюмы с тазером смотрелись в сюжете пьяной драки более нелепо, чем инопланетяне. Вжикнул молнией сумки, бегло просмотрел: все на месте, хотя там и брать особо нечего было. Огляделся по сторонам. Как-то же я тут очутился? Если выкинули из электрички, то мог выйти в бессознательном состоянии? Да еще и сумку прихватить? Маловероятно. Может, где-то поблизости станция и оттуда меня приволокли? Непонятно, но примем за рабочую гипотезу.

Достал из кармана старенькую «Нокию» Е-66 — без пятнадцати одиннадцать. Где было солнышко, когда я смотрел в окно? А где теперь? Значит, север у нас там, юг там. Идти надо в сторону запада. Подхватил сумку, закинул на плечо и зашагал по дороге. Судя по виду, пользовались ею не часто и последний раз достаточно давно. но куда-то же она должна привести?

Дорога не спешила, время шло и постепенно приближалось к обеду, о чем, пока что деликатно, но все настойчивее напоминал желудок, привыкший что, «война войной, а обед по расписанию». Заставив меня замереть, дорогу перебежал зверек и уселся на другой стороне. Я протер глаза: не то, что бы я давно не был в лесу, но кошку лилового цвета случилось увидеть впервые. Кошка презрительно сверкнула на меня желто-зелеными глазами и, потеряв всякий интерес, принялась вылизываться. Осторожно достал телефон и сфотографировал необычную животину: мало ли, вдруг открою неизвестный науке вид? Будто прочитав мои мысли, кошка презрительно фыркнула и лиловой молнией порскнула в кусты.

Я посмотрел вперед и понял, что лесная дорога закончилась. Во всяком случае, невдалеке среди расступившихся деревьев проглядывал высокий деревянный забор. Из-за забора выглядывал большой двухэтажный бревенчатый дом, напоминавший крепкий боровик под коричневой металло-черепичной крышей. Калитка слева от железных ворот, крашенных коричневой краской. Постучал в калитку. Подождал, постучал в ворота — вышло гораздо громче. Спят они что ли? Сиеста? Или никого нет дома?

— Ну что, панове?

Я вздрогнул и повернулся. Оказывается, калитка распахнулась совершенно бесшумно, и за мной внимательно наблюдал одетый в брезентовый плащ защитного цвета желтоглазый молодой мужик с вислыми усами и чубом соломенного цвета.

— Долго еще будешь в ворота долбиться? — мужик зевнул.

— Чего? — растерялся я.

— Гляди, краска облупится — будешь заново красить.

— Не подскажете, как к станции пройти?

— Не подскажу, — удрученно покачал головой, — ибо не знаю, к какой станции пройти желаешь, человече.

— Ближайшей.

— Ближайшей? — задумчиво намотал на палец левый ус, покусал кончик. — Километров с полтораста будет, — честно посмотрел на меня и показал в сторону востока, — в ту сторону. А ежели, допустим, туда, — ладонь указала на север, — то все