Народишко резко обнищал и вопит: батюшки наши власти, грабют нас! А власти отвечают: дак а мы тоже грабим. Потому что свобода предпринимательства. Тебя хотят ограбить – на то его свобода. А твоя свобода – на то, чтоб не дать себя ограбить, а наоборот – ограбить его самого.
А журналисты поддакивают: точно, это называется рынок. А рынок – это значит: в свободном обществе все имеет свою цену. И в свободной конкуренции борется, чтоб за себя со своим товаром взять цену максимальную. Кто против свободы – тот совок и тоскует по империи и крепкой руке.
И на этом рынке продается все. Закон, суды, менты, все государственные чиновники – все продается: потому что рыночные отношения и свобода. А что ж государство? А государство и продается: по частям, в розницу.
То есть: они с самого начала грабеж, воровство и коррупцию приняли как часть свободы и рынка. Был революционный лозунг: «Грабь награбленное!». Теперь он сменился контрреволюционным лозунгом: «Грабь кто кого может!».
Честное государство воспитывает честных. Трудовое государство воспитывает трудяг. Лживое государство воспитывает врунов. Ну, а воровское государство воспитывает воров. Вор в нем – это логично.
Один великий патриот сказал: «Родину нельзя унести с собой на подошвах башмаков». При чем тут башмаки. Родина остается в душе, и она с тобой. А если в душе ее нет, то считай и нет вовсе, и от места это не зависит, где ты ни будь.
Тварь дрожащая. Не в том дело, что право имеешь, а в том, что тварь дрожащая. У твари прав нет. А и есть – так отнимут. Здесь, на дне, все твари дрожащие. Мы потому свободны, что из людского общества в осадок на дно выпали. Нас уже почти нет в этой жизни. Мы уже одной ногой в той.
Так ведь и вы же, которые нас выкинули, которые из нас силы высосали, обобрали, надругались, – вы тоже ведь твари дрожащие. Всего боитесь, перед силой пресмыкаетесь, перед подлостью молчите, кусок свой жалкий в трудах зарабатываете.
Счастливы только сильные и храбрые. А сильные и храбрые в России только бандиты и воры.
Еще, правда, святые. Но их ведь сначала еще заморить надо.
Путин идет скромно так по проходу и всех как бы благодарит улыбкой, даже не улыбкой – глазами одними. И видно, что поволновался, но виду старается не продавать. И выпил я за него рюмку.
Каналами пощелкал – а я к кабельному был подключен, ткнул этот – «Дождь» – ну, чего они там наврут? А они показывают, как ребята тех уродов на Болотной прессуют. Выпил я за ребят.
И вот тут это у меня и случилось. Припадок. В первый раз. Я сначала подумал, что водкой траванулся, намешали там невесть чего. До туалета еле добежал – а меня выворачивает. Полный унитаз. На коленях стою, обнял его, а сам аж наизнанку. Аж дрожу весь, и весь мокрый стал, пот холодный катится.
Ну, проблевался, помылся-просморкался – вернулся в комнату. Сижу в кресле, по ящику футбол, жена пива принесла – понимает. А в перерыве – новости. И мена – р-раз! – и опять так замутило, хоть сдохни. Все качается, пот, холод, и изнутри как пилкой режет – желчь изо рта бьет, желтая и зеленая. И печень – как после нокаута, крюк левой поймал.
В зеркале – как покойник: белый, синий, глаза запали. Жена плачет со страха. Скорую вызвали. Два часа ждали – я уж сам успокоился.
– Беда духовности в том, что один бездуховный вечно подавляет сто духовных. Духовный человек во власть не пойдет, Достоевский прекрасно об этом писал. Пока духовный стремится к истине и совершенству – бездуховный просто бьет его в ухо. Поэтому духовность сохранить нелегко.
– Власть – это тебе не дух, – сказал Мент. – Власть – это сила! А уж к этой силе духовные сами подтягиваются. Кто за защитой, кто за деньгами, кто работы просит.
– А по-моему, наша власть – это просто глупость и хамство, – сказал я. – Она сильна только страну дербанить и митинги разгонять. А ворье, наркоторговцы и все жулики не боятся ее нисколько.
– Вот поэтому ты дурак и бомжара помойный, – сказал Мент. – Потому что не знаешь, какое бабло идет на самый верх от нарков. И не понимаешь, что ворье – типа тараканов, которые питаются крошками со стола власти. А реально она сама берет себе все, что хочет.
– А на духовном уровне задача государственной власти состоит в том, чтобы заботиться о народе, – с такими благородными нотками стал наезжать на него Белинский.
Татаро-монгольское иго. Рабство. Враги помешали хорошей жизни.
Царизм. Крепостное право. Монархизм и рабство мешали хорошей жизни.
Советская власть. Диктатура пролетариата, государственная экономика, цензура и кровавые чекисты мешали хорошей жизни.
Девяносто первый год! Свобода, равенство! Долой тюрьму народов! Проходит двадцать лет – и мы опять построили себе цензуру, бесправие, авторитарную власть и нищету большинства.
Значит, народ такой. По отдельности большинство хорошие – а все вместе выходим дерьмо. И крупинки золота и сахара в этом дерьме общей картины и вони не меняют.
Пока его угнетают – он плачет и мечтает о справедливости и добре. Как только поднялся до минимальной власти – стал той же сволочью, плюющей на других. Когда он раб – его жалко. Когда он хозяин – да лучше бы оставался рабом.
В чем сила, брат? А сила в самой силе, брат. Вот хочешь и можешь ты что-то сделать – значит, сильный. А не хочешь и не можешь – значит, нет в тебе силы; значит, слабый. И когда кончаются в тебе силы – хана тебе, мальчик. Любой ветерок тебя из хилой почвы выдернет и понесет куда захочет. И в результате принесет на помойку. Милости прошу к нашему шалашу.
Бродячая собака – тяжкое зрелище. Я лично смотреть им в глаза не могу. Хотя они твой взгляд ловят, чтобы свой отвести и завилять хвостом. Быстрым взглядом в глаза они тебя сканируют. Всячески демонстрируют свою зависимость, миролюбие, готовность подчиниться. И слабую надежду, даже без просьбы – вдруг чего дашь, так большое спасибо. А нет – так извини, и не надо. Только не бей меня, не гони, я хорошая.
Они мне напоминают наших граждан на приеме в официальном учреждении. Родные души. Тоскливо делается. Нас жрут, мы жрем. Круговорот веществ в природе называется.
и нам не подошла американско-европейская демократия. Психология не та и менталитет не тот. Поодиночке – в их строй, приехав, мы встраиваемся легко. А все вместе – автоматически строимся в жлобский вариант монархии.
Да ведь Путин еще был тише воды ниже травы – уже бросились ему лизать, льстить, угождать, клясться в верности. Холопье семя. Ну и получайте свою великую державу.
А мы живем на великих помойках вашей державы. И вас всех в гробу видали.
Выпить мне пора. А то, наверно, давление от стресса поднимается.
