Дана слышала по ночам, как он от безысходности «воспитывает» маму, и хотела выйти к ним прямо так, без маски, и близко-близко подойти, чтобы одним своим дыханьем... Но в большой комнате теперь спали Лешка с Алей, и выходить было нельзя.
Да и вряд ли Дана решилась бы на такое. Где ты, ненависть, искренняя и все перекрывающая? Как с тобой было бы легко.
Ему надо, чтобы Дана простила (хотя бы на словах), никому не проболталась (даже случайно) и поверила, что он искренне хочет исправиться (а вот это уже не обязательно, просто бонусом).
В ее комнате никогда не бывало темно — дрожал чуть голубоватый, холодный свет уличного фонаря, раскачивался от кроватки к дивану. Вроде живут высоко, но свет этот сводил Кристину с ума. Она задергивала шторы и пряталась под подушку, но чудилось, что свет беззастенчиво и нагло высвечивает ее, скрюченную, на матрасе, выставляет всем напоказ. Шторы, тюль и планка на окно не помогали, свет будто бы пробивался сквозь стену и мешал ей спать.
