Глава 2

Роксана

Господин Вандебор явился еще до того, как стемнело. Небо только-только начало окрашиваться закатными лучами, а он уже стоял в выделенной мне спальне в расстегнутом сюртуке, с бутылкой вина и двумя высокими фужерами в руке. Я не стала спрашивать о цели визита, хоть и надеялась, что в обществе этого типа мне придется проводить лишь ночи. Ошиблась.

Вдохнула глубже, до краев наполняя легкие воздухом, и с милой улыбкой повернулась к хозяину особняка, в котором мне предстояло задержаться на целую неделю.

– Доброго вечера, анья. Позволите? – спросил Амаль и прошел к столу, чтобы водрузить на него выпивку. Моего позволения, мужчине, разумеется, не требовалось. В конце концов, он тут хозяин.

Вандебор откупорил вино, и по комнате разлился терпкий кисловатый аромат. Опять белое. Неужели нельзя принести что-то другое?

Тем не менее, я с благодарной улыбкой приняла фужер и сделала вид, что пригубила напиток, сама же лишь слегка намочила губы. Амаль, в отличие от меня, одним глотком опустошил бокал наполовину и довольно причмокнул.

Я еще раз внимательно посмотрела на него. Рыжий, лысоватый, лицо не то чтобы полное, но какое-то рыхлое. Глазки – темные буравчики. Да еще в комнате, как назло, светло. Знала бы, что придет, хоть бы окна зашторила.

– Как вам понравился дом? – издалека начал Вандебор, любуясь бликами, что играли на янтарной поверхности напитка в лучах заходящего солнца.

– Я пока не успела все осмотреть. Но то, что удалось, вызывает лишь восхищение, – польстила хозяину.

Он довольно прищурился, будто жирный кот, объевшийся сметаны.

– Уверяю вас, остальные комнаты столь же хороши. Особенно приемный зал – я лично выбирал мебель и занимался расстановкой. – Я представила, как господин Вандебор с пузом наперевес таскает диваны и кресла, и чуть не прыснула со смеху. – А фортепиано! Работа лучших мастеров Антреи. Звучание такое, что… Вы играете на фортепиано?

– Немного, – не стала лукавить я.

– Тогда, возможно, вы исполните что-нибудь для меня? – как-то загадочно протянул Амаль и парой глотков опустошил бокал. Без промедления плеснул еще.

– Возможно… – неопределенно пожала плечами.

Не в моих интересах отказывать. Но отчего-то играть для него не хотелось. А уж для его друзей, перед которыми Амаль наверняка поспешит мною похвастаться, – тем более. Мне вообще не хотелось проводить с ним время. Ни за игрой, ни за другими занятиями. Строить из себя саму вежливость, улыбаться мило, тогда как на самом деле тошнит от одного только его присутствия. И разводить дурацкие светские беседы тоже не было никакого желания.

– Впрочем, вы ведь не для того меня пригласили, – решила сразу перейти к главному.

Все равно это неизбежно. Так уж лучше по-быстрому отмучиться и остаться наконец в одиночестве.

– А вы так жаждете перейти к… делу? – Вандебор мазнул по мне масленым взглядом, и по губам его расползлась пошловатая улыбочка.

– А вы нет? – ответила в том же тоне и сделала большой глоток, все же надеясь, что алкоголь позволит хоть немного расслабиться.

– Что ж… – Мужчина подлил себе еще вина и опустился в глубокое уютное кресло. Откинулся на спинку и широко расставил ноги, в чем мне увиделся явный подтекст. – В таком случае приступайте.

Я непонимающе воззрилась на торговца, не совсем понимая, чего от меня хотят. Мужчина расплылся в порочной улыбке и, вновь присосавшись к бокалу, хрипло попросил:

– Раздевайтесь, анья. Раздевайтесь.

Фух! И всего-то. А я уж грешным делом подумала, что он с ходу ждет от меня откровенных ласк.

Однако даже раздеться оказалось непросто. Сколько раз я это делала перед мужчинами? Уж и не помню. Но еще никогда не чувствовала себя столь отвратительно, как сейчас. Пальцы привычно скользили по мягкому бархату платья, выпуклым пуговичкам, тонкому ситцу нижней рубашки, а я вдруг поняла, что ничем не лучше Лейлы. Только вот та продавалась за деньги, а я – за флакон Кристальной Росы. Хотя нет. Роса – лишь промежуточная цель. Продалась я за совершенно иное… И лишь это хоть как-то успокаивало.

А необходимость улыбаться, мило хлопать ресничками и кидать на рыжего мужчину томные взгляды, пока медленно стягивала кружевные чулки, и вовсе вызывала глубокое чувство омерзения.

Прохладный ветерок скользнул по обнаженной коже, и я невольно вздрогнула, оставшись без одежды. А от жадного взгляда, что откровенно скользил по телу, и вовсе хотелось укрыться.

Вандебор порывисто встал и схватился за ремень брюк. Кажется, тратить время на китель и рубашку он даже не собирался. Я неосознанно сделала шаг назад и натолкнулась на боковину кровати, плюхнулась на нее совершенно некрасиво, на миг растеряв всю напускную игривость. А когда вновь подняла взгляд на мужчину, он уже стоял без порток, и я с трудом сдержала истеричный смешок.

Сам Вандебор был крупный, грузный, а вот в штанах у него смотреть оказалось откровенно не на что, пусть бы мужчина и был сейчас возбужден. Н-да, с таким размерчиком я, похоже, вообще ничего не почувствую.

Впрочем, навеселиться вдоволь мне не дали. Амаль очень скоро очутился рядом, спешно облапал и опрокинул меня на кровать. Да еще перевернул вниз животом, прижав лицом к грубой ткани покрывала. А потом, не утруждая себя излишними прелюдиями, резко и грубо овладел мной.

Пожалуй, никогда еще близость не была столь отвратительна. И я пожалела, что не смогла хоть немного подготовиться, – его хаотичные толчки отдавали глухой болью внизу живота. Радовало лишь то, что в таком положении мне не приходится любоваться гадкой мордой этого вонючего ублюдка. Я ощущала кисловатый запах, исходящий от грузного тела, и оттого дышать старалась через раз.

Благо закончилось все быстро. Вандебору хватило пары минут, чтобы дойти до точки и с хриплым стоном завалиться на постель. Да, с такой одышкой долго не поскачешь. Хоть в чем-то мне повезло.

Вот только одним разом мужчина решил не ограничиваться и, немного передохнув, затребовал продолжения. На сей раз бразды правления были переданы мне. Так было проще и сложнее одновременно. Проще в том, что я сама могла контролировать движения, и теперь они не вызывали тех болезненных ощущений, что прежде. Хуже было то, что мне вновь приходилось притворяться. Изгибаться якобы от страсти, стонать и закатывать глаза от мнимого наслаждения, желая лишь одного – чтобы все это поскорее прекратилось.

В первую минуту я честно пыталась получить хоть какое-то удовольствие. Пробовала представить на месте Вандебора кого-то другого. Но не могла вспомнить лица ни одного из своих прежних партнеров по койке. В моих воспоминаниях они все были безликими, схожими в своей доступности и желании угодить. Каждый – лишь очередной перевалочный пункт на дороге жизни. И ты переходишь от одного к другому, даже не задумываясь, что оставляешь позади.

И лишь только один образ накрепко засел в памяти. Неровные смоляные волосы, темные до черноты глаза, шершавые ладони в трещинах и мозолях, что касаются невероятно нежно, бережно. И воспоминание об этих прикосновениях совершенно не вязалось с тем, что происходило сейчас: толстые пальцы Вандебора болезненно впивались в бедра, грозя оставить на коже синие пятна.

Хозяин дома ушел, лишь когда на улице окончательно стемнело. Я же возблагодарила Мать Прародительницу, что он не остался на ночь. Уснуть рядом с этим жирным свиным рылом я бы точно не смогла. А отдохнуть мне было просто необходимо. Не столько физически, сколько морально.

Однако, несмотря на усталость и странное опустошение, я первым делом бросилась в купальню. Остервенело, до покрасневшей кожи, стирала с себя следы этой противоестественной близости. Потом вернулась в спальню и, выудив из багажа противозачаточную настойку, выпила обычную дозу. Немного подумала и проглотила еще одну – чтоб уж наверняка. И лишь только после этого позволила себе забраться под одеяло.

Свернулась калачиком, прижав ноги к груди и чувствуя, как ноют те места, за которые в порыве страсти хватался мужчина. Кажется, без синяков мне точно не обойтись. Но это была лишь малая плата за то, чтобы облегчить страдания Рея. Как я ни отгоняла от себя тяжелые мысли, все одно они возвращались в белую больничную палату, к тому, кто сейчас так отчаянно нуждался в лекарстве. И, наверное, еще больше нуждался просто в поддержке. И в этот момент я впервые пожалела о своем решении. Возможно, было бы лучше, если бы я сейчас была рядом. Я ведь попросту могу не успеть…

С силой зажмурилась, стараясь не думать о плохом. Успею, обязательно успею. Вернусь, как только заполучу Росу. Я видела ее сегодня в руках Вандебора – крохотный стеклянный пузырек, в котором переливалась радужным светом кристальная жидкость. Казалось, она вобрала в себя мерцание тысячи бриллиантов, и была столь же прекрасной, редкой и драгоценной. Ценою в целую жизнь.

Как оказалось, господин Вандебор предпочитал предаваться постельным утехам исключительно в светлое время суток. То ли ему просто нравилось делать это при свете, то ли сил до вечера не хватало, а может, по ночам у него были какие-то свои неотложные дела – не знаю. Но ко мне мужчина приходил еще до заката, иногда сразу после обеда. Зная эту его привычку, я встречала «дорогого» гостя в полной боевой готовности. Половина бутылки белого игристого вина делала то, что не могли сделать неумелые ласки любовника. А еще мне начинало казаться, что теперь и от меня несет кислятиной, – то ли накрепко привязался запах вина, то ли близкое знакомство с Амалем сделало свое дело. И чем дальше, тем становилось лишь противнее. Причем противна я была исключительно сама себе. И уже с трудом представляла, как продержусь до конца срока.

На пятый день Вандебор и вовсе явился рано поутру. Я открыла глаза и узрела его отвратную рожу, что нависала прямо над моим лицом. Инстинктивно дернулась, пытаясь отстраниться, и обнаружила еще одно крайне неприятное обстоятельство – запястья оказались перетянуты толстым жгутом и привязаны к столбикам кровати. И пусть натяжение было не сильным, но когда я попробовала высвободиться, веревка врезалась в кожу, заставив зашипеть от боли.

– Что это значит?! – выкрикнула я, гневно уставившись на ухмыляющегося мужчину.

Я и так многое ему позволяла. Делала все, что попросит, какие бы пошлости не лезли в его дурную голову. Но это было уже слишком.

Внутри вскипела ярость, грозя выплеснуться потоком ругательств, совершенно не присущих благородной девице. Сдержала их с трудом. Все же еще надеялась, что это попросту дурная шутка.

– Я позволил себе немного пофантазировать. Вы ведь не против? – все так же ухмыляясь, протянул мужчина и с нажимом провел рукой по моему животу, отчего нутро скрутило в приступе отвращения.

Даже сквозь ткань сорочки прикосновения Амаля были противны.

– Против! Развяжите меня сейчас же! – решительно потребовала я и еще раз дернулась, желая скинуть ненавистные путы.

И опять тщетно. Привязана я была крепко.

– Ну зачем же так категорично? Вам понравится, я уверен. – В мужских глазах блеснул хищный огонек азарта.

Кажется, вся эта ситуация доставляла ему истинное удовольствие.

А вот мне было не до веселья. Привязанная к кровати, я чувствовала себя уязвимой. Слишком уязвимой, чтобы расслабиться. Да и без привычной дозы спиртного я не то что страсть изобразить не могла – я еле сдерживала рвотный позыв! Веревки на запястьях и вовсе вызывали нехорошие ассоциации, если не сказать пугающие.

А когда в руке мужчины блеснуло тонкое лезвие ножа, горло и вовсе сдавила паника.

– Прекратите! Что вы делаете?! – теперь уже не сдерживаясь, кричала, извивалась на постели, пытаясь скинуть с себя грузное мужское тело.

Но Вандебор был слишком тяжел. Он уселся сверху и зажал мои ноги, так что я даже лягаться не могла.

– Ну-ну, тише. Вы ведь не хотите пораниться, – обманчиво ласково протянул мужчина и подцепил кончиками пальцев край ночной сорочки, а потом одним быстрым, профессиональным движением вспорол ее от подола до горловины, оставив меня полностью обнаженной.

Я громко ахнула – не то от неожиданности, не то от ужаса. А этот козел тут же воспользовался ситуацией, навалился на меня всем телом и впился в губы болезненным поцелуем. Я почувствовала, как его язык ворвался в мой рот. Скользкий, гадкий, противный, хозяйничал там будто у себя дома. Да еще вкус перебродившего пойла во рту. Меня не стошнило только потому, что я еще не успела позавтракать. Я попыталась вытолкнуть его язык, но тем самым, кажется, еще больше распалила желание. Почувствовала нетерпеливые руки на своем теле, что остервенело сдирали остатки сорочки.

Грязная, похотливая свинья!

Кто бы знал, как я сейчас хотела впиться ногтями в его рожу, разодрать до крови. Но все, что смогла сделать, – лишь укусить. Мужчина мигом оторвался от моих губ и болезненно зашипел – по подбородку заструилась тонкая багряная полоска.

Амаль стер кровь ладонью и вдруг расхохотался, сотрясаясь всем своим тучным телом:

– Да ты дикая штучка! Я таких люблю.

– Развяжите! Живо! – гаркнула я, собрав в кулак всю свою храбрость. – Вы не имеете права!

– Разве? А я думал, мы обо всем договорились? – Вандебор вскинул рыжие брови в притворном удивлении.

А я заметила, что лоб у него влажный от пота. Надо же, еще даже к делу не перешел, а уже вспотел. Вонючий кабан!

– На такое мы не договаривались! – зло выплюнула я.

Как ни странно, мужчина слез с меня. Прошел к столу и скинул на него свой нож. Я облегченно выдохнула и уже ждала, что меня развяжут. Но не тут-то было. Как оказалось, Вандебор попросту собрался сменить одно орудие изощренной пытки на другое. Теперь в его руках обосновалась небольшая черная плетка из мягкой кожи.

Я испуганно вскинулась и поспешила подтянуть ноги, чтобы в случае чего было удобнее лягаться. Вандебора моя реакция явно позабавила. Он расплылся в слащавой улыбке и окинул голодными взглядом мое тело, перекинул плеть из руки в руку.

– А мне казалось, вы обещали во всем ублажать меня, анья. Разве не вы говорили, что я останусь доволен? – проговорил мужчина, поигрывая кручеными кожаными шнурами.

Говорить-то говорила. Вот только никто не предупредил меня, что торговец окажется таким извращенцем! Знала бы я, на что подписываюсь…

– Впрочем… – Вандебор присел на край прикроватного столика и, любовно поглаживая рукоять плети, продолжил: – Вы вольны в любой момент отказаться. Можете уйти хоть сейчас. Но… В таком случае о Кристальной Росе можете забыть.

Вот же… урод! Грязный извращенец! Шантажист хренов!

Я сжимала кулаки от злости, лихорадочно прокручивая в голове варианты. Обдумывая, можно ли достать Росу другим способом. Вандебор хранил ее в сейфе со сложным механическим замком, а я в них совершенно ничего не понимаю. Да и как я доберусь до сейфа, если сейчас покину этот дом?

Захотелось завыть от отчаяния.

– Так что скажете, анья? – словно прочитал мои мысли собеседник. – Будем играть по моим правилам? – Я с опаской покосилась на плетку. – Не бойтесь, я буду нежен. Вам понравится.

– Это вряд ли, – буркнула себе под нос, понимая, что меня загнали в тупик. И прекратить все это хочу, и понимаю, что отступать глупо. До конца срока осталось всего два дня. Я столько всего вытерпела, неужели же сейчас дам слабину и останусь ни с чем?

– Проверим? – лукаво изогнул бровь мужчина.

– Как вам будет угодно, – скрипя зубами, выдавила я, смиряясь со своей незавидной участью.

В конце концов, навредить он мне не навредит – не такой же он псих, да и я тогда смогу предъявить побои. Зачем такому влиятельному человеку пятно на репутации? К тому же вряд ли он горит желанием лишиться своего мужского достоинства. Хотя я бы с удовольствием ему кое-что отчекрыжила. Собственноручно!

– Ну вот и славно. – Мужчина вновь подошел ко мне, забрался на постель и, не встретив с моей стороны ни толики сопротивления, схватил за бедра и крутанул на живот.

Я застонала от боли. Веревки на запястьях скрестились и натянулись, ощутимо натирая нежную кожу. Пришлось задрать руки как можно выше над головой, чтобы избавиться от давления пут.

Я почувствовала, как Вандебор вновь оседлал мои ноги и прошелся по ягодицам плетью, будто погладил. Невесомо и мягко. Но я знала, что это всего лишь начало. Любая игра начинается невинно, и можно лишь гадать, как далеко она зайдет. Вандебор выдержкой не отличался и очень скоро от простых поглаживаний перешел к хлестким ударам.

Я уткнулась носом в подушку и стиснула зубы, стараясь никак не реагировать на его извращенные «ласки». Ни криков, ни стонов он от меня не дождется – хрен ему!

Я была непреклонна и стойко терпела все издевательства. Даже когда он прошелся плеткой по спине и гораздо более чувствительным бокам – не издала ни звука. Хотя, возможно, в этой своей принципиальности поступила глупо. Я знала, какой реакции он от меня ждет, и упрямо сопротивлялась. Если бы закричала, глядишь, этот извращенец быстрее дошел бы до кондиции и оставил меня в покое.

Впрочем, и игры с плеткой ему в итоге наскучили, он с яростью откинул ее и навалился на меня всем своим немалым весом. Жарко пыхтел в ухо и капал потом на шею. А я просто лежала, ткнувшись носом в подушку, и уговаривала себя еще немного потерпеть.

И странно, вроде ничего и не делала. Но когда хозяин, вдоволь наигравшись, ушел, я почувствовала небывалую усталость. Веревки он развязал, и я потирала покрасневшие запястья, думая, что даже этого хватило бы, чтобы донести на Вандебора и навсегда лишить его возможности быть мужчиной.

Мысль была приятна. Настолько, что я позволила себе улыбнуться и поставила мысленную зарубку обдумать эту идею, когда выберусь отсюда. А потом вспомнила про настойку. Попробовала подняться с постели, сидеть оказалось невыносимо – ягодицы горели огнем. Я с трудом добралась до купальни и приложила к покрасневшей коже мокрое холодное полотенце. Потом посмотрела в зеркало – волосы растрепаны, губы припухли, на ключице багровеет пятно засоса. Да, хороши же вы, анья Эдан. Ночные Фиалки и те выглядят лучше. Прав был Рей, когда обозвал меня шлюхой. Она и есть.

Резко отвернулась, не желая больше смотреть на свое истерзанное тело, и вернулась в спальню. Привычно залезла в шкафчик, где хранила противозачаточную настойку, и с ужасом обнаружила, что ее там нет.

Вот же шакалий выродок! Он еще и в вещах моих копался! Я перерыла все в шкафу и на столе, но настойки так и не нашла.

Внутри вскипела ярость, заставляя разом забыть обо всех своих недомоганиях.

Чего добивается это ублюдок? Думает, я рожу ему ребенка? Этому отвратительному, жирному хряку! Не на ту нарвался!

Я решительно прошагала к своему чемодану. Удостоверившись, что все тихо и никто не заглянет сейчас в дверь, откинула крышку и запустила руку в неприметный внутренний карманчик – запасной бутылек настойки был на месте. Облегченно вздохнула и быстро приняла нужную дозу. Спрятала бутылек обратно, еще и укрыв кармашек ворохом вещей.

На душе стало спокойнее, но внутри все равно терзали сомнения. Чего пытается добиться своими действиями Вандебор? И как мне вести себя дальше: стоит ли закатить ему скандал или сделать вид, что пропажи я не заметила?

Я запрокинула голову и зашлась истеричным хохотом. А я еще думала, что будет легко, – как же я ошибалась…

Поговорить с Амалем так и не удалось. Он уехал с самого утра и даже не явился ко мне после обеда, как это делал прежде. То ли ему хватило утренних игр, то ли у торговца и впрямь появились неотложные дела. В итоге я прождала его до самого заката, не зная радоваться ли мне короткой передышке или готовиться к худшему.

Уж чего-чего, а сюрпризов от господина Вандебора мне хватило. И совершенно не хотелось проверять, чего эдакого выкинет его больная фантазия в следующий раз.

За ожиданием успела распить бутылку сухого белого вина. Тело сделалось легким и расслабленным, а в хмельную голову лезли совершенно нелепые идеи, так и подталкивая совершить нечто необдуманное и крайне рискованное. Впрочем, одна из посетивших идей показалась мне весьма толковой, а потому, когда мучиться ожиданием решительно наскучило, я тайком выбралась из своей спальни и тихонечко двинулась в сторону кабинета господина Вандебора. Того самого, в котором мы обсуждали условия моего пребывания в доме торговца и где он демонстрировал мне флакон с Кристальной Росой.

Не могу сказать, чтобы я особо таилась, – все же мне не запрещали гулять по особняку, да и попадись кто на пути, я могла смело сказать, что ищу хозяина, – но по дороге так никто и не встретился. И спустя несколько минут я в полном одиночестве стояла у знакомой резной двери. На мою радость, оная оказалась не заперта, и я очутилась внутри полутемного помещения, освещенного лишь полукругом месяца, что робко подглядывал в незашторенное окно. Сначала мне показалось странным, что Вандебор не запер кабинет, все же в нем хранилось множество ценных вещей и документов, но потом поняла, что такая предосторожность излишня. Рабочее место торговца и так нашпиговано различными сейфами, шкафами и ящичками на замках, которые невозможно открыть без ключа. Я попробовала поковыряться в одной из скважин шпилькой для волос, но ввиду отсутствия нужных навыков и сложности механизма ничего путного из этого, разумеется, не вышло…

Тяжело вздохнув, опустилась в мягкое хозяйское кресло и откинула голову на широкую спинку. Да, идея выкрасть Росу была определенно хороша, и попробовать стоило, но, увы, Вандебор надежно спрятал искомое. Да и в какой именно из сейфов торговец сунул флакон, не имела ни малейшего понятия. Я нашла как минимум два: один – за картиной, второй – за толстым тяжелым гобеленом на стене. Помимо этого имелась пара запертых выдвижных ящиков, несколько стеклянных и обычных дверок шкафов, я уже не говорю о тех потайных местах, которые были невидимы глазу. Ох, это ж сколько ключей таскает с собой Амаль?!

Сосчитать не успела. Из коридора донеслись шаги и негромкие мужские голоса. Как ошпаренная вскочила с кресла и подобрала юбки. Взгляд судорожно метался по замкнутому пространству кабинета в поисках возможного укрытия.

Вот же дура! Рассиживалась тут, даже не подумав, куда спрячусь в случае опасности. Шаги неминуемо приближались, сердце пойманной птицей билось в груди, и в итоге я не придумала ничего лучше, как со всеми своими юбками юркнуть под письменный стол. Идея была, мягко говоря, рискованной, ведь стоит хозяину кабинета устроиться в кресле, как я мгновенно буду раскрыта. Но найти лучшего укрытия попросту не было времени, так что оставалось лишь молиться Матери Прародительнице, чтобы мужчины обошлись чашечкой кофе за мягким гарнитуром в противоположном конце кабинета, а лучше и вовсе прошли мимо, направившись в другую комнату.

Но дверь все же отворилась. Теперь голоса посетителей были совсем близко, а зажженный свет позволил увидеть сквозь узкую щель в перегородке пару высоких добротных сапог. Одни явно принадлежали Вандебору, да и голос его я узнала, а вот вторые… Я затаила дыхание, боясь даже пошевелиться, до рези в глазах всматриваясь в неясные очертания сквозь узкую щель, а когда заметила, что гость прихрамывает, по коже и вовсе прошелся озноб. Горло сдавило паникой, и я зажала рот ладонями, стараясь не завопить от ужаса. Нет, не может быть, только не он!

Но глаза меня не обманули, да и голос с хрипотцой лишь подтвердил страшную догадку. Я забилась в самый угол, всем телом вжимаясь в жесткую деревянную перегородку. Как ни старалась гнать от себя неприятные мысли, все равно казалось, что Бруммель явился сюда по мою душу. Иначе что он забыл в доме торговца?

Пока я задыхалась от паники и мучилась сомнениями, мужчины прошли к боковой стене кабинета, и я услышала, как что-то с тихим шелестом отъехало в сторону.

– Прошу, мой дорогой друг, – изрек Вандебор, а я облегченно выдохнула.

Кажется, садиться за рабочий стол хозяин не собирался.

Я аккуратно высунула нос из своего укрытия, глянула за угол и как раз поймала взглядом грузный силуэт Амаля, нырнувшего в узкий проем в стене.

Странно, неужели там есть дверь? И как я ее прежде не заметила?

Эта самая, прежде не примеченная, дверь с таким же тихим шелестом затворилась за посетителями, и, лишь выждав пару минут, я решилась вылезти из-под стола. Вылезла и сразу рванула к выходу, схватилась за ручку и на секунду замешкалась. Мельком глянула в ту сторону, куда удалились мужчины. Кто бы мог подумать, что одна из вертикальных панелей, облицовывавших стены кабинета, окажется потайной дверью!

А ведь панели здесь вряд ли толстые, и если приложить ухо… Ох, и о чем ты только думаешь, Роксана? Совсем алкоголь ударил в голову? Надо как можно скорее бежать отсюда. И из кабинета, и из этого дома. Кто знает, какие дела связывают торговца редкостями и беглого контрабандиста. Одно ясно точно – если меня заметят, ничем хорошим это не закончится.

Но с другой стороны… Получается, что Вандебор связан с той бандой, что охотилась на Рея, и, возможно, замешан в похищении девиц. И будет просто величайшей ошибкой упустить возможность и не узнать, что замышляет неприятель.

Я колебалась с минуту. Чувство самосохранения велело бежать, но чувство долга, накрепко засевшее внутри, заставило остаться. Прокрасться на цыпочках к панели, на которой плясали тонкие длинношеие цапли, и прильнуть ухом к гладкой поверхности.

Слышимость была, конечно, не идеальной, но слова все же можно было разобрать. А еще я с ужасом поняла, что в тайном помещении находятся отнюдь не два человека. Голосов было как минимум три. И один из них, с низкими шипящими нотками, неизбежно наводил на мысль о Хамелеонах.

Святая Мать Прародительница, во что же я вляпалась?!

– Надо найти второй исссточник. Первый почти исссяк. Слишком мало энергии. – От голоса говорившего по спине полз холодок, но я лишь сильнее прижалась ухом к панели, стараясь не упустить ни единого слова.

– Уважаемый, а вы уверены, что этот второй источник вообще существует? – Голос Вандебора звучал чуть насмешливо, и тому, кого я мысленно окрестила Хамелеоном, это не понравилось.

– Конешшшно уверен! За кого вы меня держите? Я чувствую его эманации.

– Чувствуете, но определить, где находится, не можете? – продолжал насмехаться Амаль, и ответом на то было гневное шипение.

– Господин Вандебор прав, – неожиданно вмешался Бруммель. Голос его, и без того сиплый, – видимо, несколько лет каторги не прошли даром, – и вовсе грозил скатиться в надрывный кашель. – Мы не можем искать источник вслепую, тем более что люди не способны чувствовать эти, как вы говорите, эманации.

– Я пришлю ещщще следопытов. Дайте немного времени. Пропускная способность портала слишшшком низкая. А новые стабилизировать не выходит, будь он неладен, этот ваш ученый!

От упоминания Аларика сердце болезненно сжалось. Ладони вспотели, и я вытерла их о подол юбки.

– Так и не раскололся? – почти равнодушно поинтересовался Вандебор.

– Рассскололся. Но несет такую чушь, что мы не можем ничего понять. То ли он безумец, то ли совершеннейший гений! – зло выплюнул Хамелеон.

– Так, может, мы испробуем свои методы? – нехорошо усмехнулся Бруммель и все-таки закашлялся, отчего я внутренне позлорадствовала.

– Сссами разберемся! – оскорбленно выплюнул эвриец и замолк.

– Как будет угодно, эр Тануш. – Бруммель унял кашель, но голос его все одно оставался сиплым. – Так что прикажете делать, пока не прибудут ваши ищейки?

– Собирайте людей для поискового отряда. И не ту шваль, что вы прислали в прошлый раз. Нужны подготовленные люди, способные переносить тяжесть длительных походов. Источник далеко, я чувствую.

– Да где ж таких возьмешь? – прохрипел бывший каторжник. – К тому же тех денег, что выделяет наш дорогой друг, только-только и хватает, чтобы оплачивать работу всякой подзаборной швали, как вы выразились.

Камень был явно брошен в огород Вандебора. С той стороны донеслась какая-то возня, недовольное бухтение, а потом возбужденный голос Амаля.

– Я и так взял на себе все расходы! У меня кошелек, знаете ли, тоже не резиновый! – возмутился торговец.

– Я думаю, тех товаров, что мы вам поссставляем, вполне достаточно, чтобы покрыть все расссходы.

– Товаров достаточно. Но сложностей со сбытом никто не отменял. Вы ведь понимаете, что я не могу вести открытую торговлю! И так кручусь, как могу! – посетовал на тяжкую жизнь торговец, а я почувствовала, как чешутся руки.

Надо было еще в прошлый раз расцарапать его жирную физиономию. Неужели этому предателю плевать на все, кроме собственной выгоды?

– Кто бы жаловался, – фыркнул Бруммель, и мужчины зашлись в жарком споре.

В суть я не вслушивалась, и так было понятно, что спор этот бессмысленный. Просто обоим требовалось выплеснуть недовольство. И делали они это по-мужски грубо – не стесняясь крепких выражений и ударов кулаком по столу. Прервал всю эту бессмысленную перипетию эвриец.

Уж не знаю, как, но просто в один миг стало тихо, а шелестящий голос с угрозой произнес:

– У нас ссслишком много дел, чтобы тратить время на вашшши разборки.

– Без ваших ищеек мы все равно пока ничего не можем.

– Я уже сказал. Не люблю повторятьссся. Собирайте людей для похода. И ещщще… Нам нужно больше девственниц. Достаньте мне их.

– Вы говорите так, будто девственницы у нас находятся в открытом доступе, – хохотнул Вандебор. – Нам, знаете ли, самим не хватает.

– Это вашшши трудности. Без подпитки Переход закроется. Думаю, нет нужды объяснять, к чему это приведет, – многозначительно протянул ингир.

– Мы постараемся достать еще. – Я еле-еле расслышала хрип Бруммеля. – Просто возникли некоторые проблемы с нашим поставщиком. Расследованием пропаж девиц занялись всерьез, и он решил залечь на дно. На какое-то время…

– У нассс нет этого времени. Пуссскай выкручивается. Пригрозите ему, в конце концов. Лишите дозы!

– Уже, – просипел Бруммель. – Ждем, что притащится со дня на день. А пока… Возможно, для ваших целей подойдут слегка потасканные девицы? У меня есть парочка на примете…

– От них мало толку… Впрочем, если с девственницами не выйдет, то и такие пойдут. Кссстати, что там с ингирвайзером? Я велел притащить его голову еще с неделю назад! Конечно, хотелось бы разделаться с ним лично, но он ссслишком мешает.

– Головы не обещаю, а вот на хладный труп в деревянном гробу у нас будет возможность полюбоваться, – хохотнул Бруммель, и Вандебор поддержал его громким гоготом.

Я же потрясенно застыла. И лишь спустя несколько мгновений почувствовала, что ногти болезненно впились в ладони, а воздух в легких совсем закончился. Судорожно вдохнула. Сердце бухало у самого горла, а в ушах стоял странный гул. О боги, неужели я опоздала?

Обессиленно сползла на пол, и единственное, на что нашла сил, – вновь примкнуть ухом к панели. Немая пауза с той стороны лишь усилила панику, а затем вновь заговорил хромой:

– Насколько мне известно, он поймал отравленный дротик при последнем прорыве и сейчас медленно подыхает в городском госпитале. Так что его смерть – лишь дело времени.

– Вот же живучая тварь! – зло выплюнул эвриец, а у меня как от сердца отлегло.

Жив… А значит, еще есть шанс. И мои старания не напрасны.

На этом я отлипла от стены и, с трудом поднявшись, побрела к выходу. Все, что нужно, я и так узнала и благоразумно решила не дослушивать конец разговора. У меня было еще много других дел.

Вначале пробралась на кухню. Благо в столь позднее время там никого не обнаружилось. Выбрала два ножа. Длинных и острых. И столь же остро пожалела, что не умею обращаться с холодным оружием. А ведь мой отец – военный, а брат – мастер-оружейник, могли бы обучить, если бы захотели. Или если бы захотела я. Но сейчас уже думать о том поздно.

Ножи переложила в одну руку и укрыла в складках пышной юбки. Тихонько выскользнула из кухни и отправилась наверх. Сначала намеревалась затаиться где-нибудь. Укрыться под сводами чердака или в нехоженом чулане. Но, увы, дом я знала плохо, уж точно хуже владельца, а потому вскоре поняла бессмысленность этой затеи. При многочисленности здешней обслуги найдут меня в два счета. Да и смысл прятаться? Коли уж решила остаться в этом доме и получить желаемое, то лучше действовать в открытую. Так я вызову меньше подозрений. В конце концов, о подслушанном разговоре никто не знает. Да и Бруммель не кинулся сразу меня излавливать, а значит, можно считать, что я пока нахожусь в относительной безопасности.

В итоге вернулась в свою комнату. Заперлась хорошенько и на всякий случай решила проверить пути отступления. Метнулась к окну. Вытащила шпингалет и изо всех сил дернула на себя раму. Но та сидела словно приклеенная. В отличие от пресловутого «Певчего дрозда», в доме торговца окна замазали на совесть. Я подергала еще несколько раз, стараясь расшатать раму, но толку от того не было никакого. В итоге, уставшая и обессиленная, плюхнулась на кровать. Сунула руку под подушку, проверяя припрятанные ножи. А потом и вовсе откинулась на спину, намереваясь немного передохнуть. Да так и провалилась в сон. Тяжелый и муторный, но такой вязкий, что выбраться из его крепких объятий не получилось до самого утра.

Утро встретило тихим снегопадом. Я села на постели и зябко передернула плечами. Вчера, засыпая, даже не подумала подбросить поленьев в огонь. Дрова совсем прогорели, и из каминной трубы тянуло холодом. Я уже подумала сама запалить огонь, чтобы окончательно не продрогнуть, как в дверь постучали. Испуганно подскочила и схватилась за нож. Вчерашние страхи с новой силой всколыхнулись внутри, мешая мыслить ясно. С трудом задавила подступившую к горлу панику и поинтересовалась:

– Кто там? – Голос вышел сиплым и испуганным, и я мысленно ругнулась. Обещала же себе, что не стану показывать страха.

– Это мажордом, – было мне ответом. – Хотел узнать, не нужно ли вам что, анья?

Я облегченно выдохнула и направилась к двери. Голос пожилого мужчины был знаком и не предвещал никакой опасности. Но нож я все же не выпустила и уже привычно спрятала в складках платья. Оттащила от двери стул, щелкнула замком и чуть приоткрыла створку. Мажордом был один – ни хозяина дома, ни его вчерашних визитеров поблизости не наблюдалось, – и я позволила себе расслабиться.

– Пришлите кого-нибудь разжечь камин, – попросила я, решив воспользоваться ситуацией.

– Завтрак? – вопросительно выгнул седую бровь служащий.

– Да, пожалуй. Скажите… а господин Вандебор у себя? – Все же будет нелишним прощупать почву, да и вопрос мой выглядит весьма невинным.

– Еще изволит почивать. Если желаете, как проснется, я сообщу ему, что вы хотите его видеть.

– Хорошо, спасибо, – согласилась я и заперла дверь за удалившимся мужчиной.

Получается, посиделки высоких гостей вчера затянулись допоздна, и ныне Амаль отсыпается. Это хорошо. Значит, я успею позавтракать и привести себя в порядок – платье после прошедшей ночи заметно помялось, да и прическу не мешало бы обновить.

К встрече с господином Вандебором я подготовилась основательно. Тщательно продумала, как стану себя вести и что буду говорить. Задерживаться в «гостеприимном» доме я была не намерена, но получить уговоренную «оплату» все еще рассчитывала. А потому собрала в кулак всю свою храбрость, нацепила на лицо уверенное и даже слегка нахальное выражение и решительно направилась в кабинет торговца. Мажордом проводил меня до самых дверей и, откланявшись, удалился прочь, оставив наедине с хозяином дома.

– Какая приятная неожиданность, дорогая анья! Чем обязан столь раннему визиту? Соскучились по ласкам? – хмыкнул Амаль, а я едва заметно фыркнула. Как же! – Прошу прощения, что не смог уделить вам вчера достаточно времени. Дела, знаете ли… Но обещаю сегодня обязательно исправиться. – Мужчина широко улыбнулся. – Кабинет, конечно, не самое удобное место, но если желаете…

– Я не за тем пришла! – резко обрубила поток мерзкого словоизлияния.

И под удивленным взглядом Амаля уверенно прошла к креслу посетителей и аккуратно в него опустилась – украденный с кухни нож пришлось спрятать под юбкой, прочно прижав к ноге кружевной подвязкой. Достать оттуда оружие будет не слишком просто, но, увы, места получше не нашлось. Все платья в моем гардеробе довольно открытые. Даже платок на шею пришлось повязать, чтобы скрыть следы от не в меру страстных мужских поцелуев.

– Хмм, как интересно. Зачем же вы пожаловали, позвольте узнать? – Амаль уселся напротив, сцепил толстые пальцы в замок и выжидательно на меня уставился. Вот только в светлых глазах, вместо должного уважения и серьезности, плясали озорные смешинки.

Кажется, господин торговец предвкушает развлечение. Ну-ну… Посмотрим, как он посмеется, когда я выдвину ему свои требования.

– Как «за чем»? За оплатой, разумеется. – Позволила себе кривую ухмылку и, копируя жест торговца, выжидательно сцепила пальцы в замок.

– Забавно… Выходит, у кого-то из нас плохо с математикой? – Амаль потянулся и схватил с противоположного края стола переносной календарь. – Мне помнится, мы с вами договаривались на семь дней?

– Мне плевать, на сколько мы там договаривались! Я и так с лихвой перевыполнила план. И не желаю больше ни дня оставаться в вашем доме!

– Хммм… Вот как? Что ж, вы вправе уйти. Я вас не держу, – с легкой руки позволил Вандебор и, откинувшись в кресле, взял со стола утреннюю газету и принялся с интересом ее изучать.

– Я не уйду, пока не получу Росу!

– Какие вы, женщины, все же противоречивые создания. То говорите, что не задержитесь, то уходить не желаете. Вы уж определитесь, – хмыкнул мужчина, а я почувствовала, как из глубины души поднимается слепая ярость.

Шутки со мной шутить вздумал?

– Я желаю немедленно получить Кристальную Росу и убраться вон из вашего дома. Будьте добры выполнить мою просьбу, – произнесла медленно и четко, не отводя от мужчины пристального взгляда.

– Вы не отработали свой срок, анья. Так что, увы, Росу от меня вы не получите. К тому же я не скажу, что особенно доволен тем, как вы исполняли свои… обязанности. Признаться честно, я рассчитывал на большее, – выдал этот озабоченный индюк.

Злость во мне буквально вскипела. Забурлила с такой силой, что я не удержалась и вскочила с места.

– На что же, интересно? – зло выкрикнула ему в лицо. – Может, прикажете еще и ребенка вам родить?

– Хм… было бы неплохо. – Вандебор прямо-таки лучился самодовольством.

– Даже не мечтайте! И не думайте, что ваша выходка с настойкой осталась незамеченной. К тому же я не настолько глупа, чтобы не подстраховаться.

Мужчина поджал и без того узкие губы и скривился, вызвав у меня настойчивую ассоциацию с переигравшим куском дрожжевого теста. Но даже такая мимика меня порадовала – наконец-то удалось стереть дурацкую ухмылочку с его лица.

– Еще не вечер. – Амаль сузил и без того крохотные глазки.

– Вы мне угрожаете?

– Ну что вы, анья! Как можно? Я лишь советую вам вести себя благоразумно… – протянул многозначительно, и от тона его голоса у меня мурашки побежали по спине.

– Думаю, благоразумнее стоит быть вам. Вы хоть знаете, кто мой отец? А какой пост занимает брат? – Вандебор промолчал, позволяя самой додумать ответ. Знает. Конечно, он все знает. Антиквар – слишком осторожный человек, чтобы не навести обо мне справки. – А теперь представьте, что с вами будет, если кто-то из них увидит вот это? – Я потянула рукав, оголяя запястье с совсем свежими следами от веревок. – Или вот это? – Сдернула шарф, демонстрируя багровые отметины на шее. – Знаете, что бывает с мужчинами за подобные… проступки?

– Вы мне угрожаете, анья? – Вандебор медленно встал из-за стола, и я тяжело сглотнула. Он был слишком массивным, а оттого вызывал неконтролируемое чувство опасности. – Думаете, я настолько глуп, что не подстраховался?

Вандебор стал неспешно обходить стол по кругу, а я машинально отступила назад. Все же стол служил хоть какой-то преградой, сейчас же я почувствовала себя особенно уязвимой.

– Вы останетесь здесь настолько, насколько я захочу. И ни ваш отец, ни ваш брат вам не поможет! А господин ингирвайзер, ради которого вы так стараетесь, подохнет не сегодня так завтра. Кстати… чисто из интереса, чем этот урод вас так очаровал?

– Не ваше дело… – процедила сквозь плотно стиснутые зубы, все еще отступая назад. Стараясь держать хоть какую-то дистанцию.

– Так и быть. Потом расскажете. Времени у нас с вами будет еще мно-о-ого. – Мужчина неумолимо приближался, целенаправленно загоняя меня в угол. – А сейчас, пожалуй, немного поиграем.

В его глазах отразился хищный блеск, и вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Вандебор очень быстро очутился на расстоянии вытянутой руки, я же, поняв, что отступать некуда, с силой толкнула его в грудь и бросилась к двери. Не успела. Длинный подол путался в ногах, да и проклятые туфли были совершенно не предназначены для бега. Меня схватили за волосы и резко дернули назад. Еле удержалась на ногах и взвыла от боли.

– Ну куда же вы? Зачем убегать? – Вкрадчивый шепот опалил ухо, а затем я почувствовала на этом же ухе мерзкий мокрый язык.

Скривилась от отвращения и отчаянно дернулась. Но Вандебор держал крепко, с силой прижимал к массивному рыхлому телу за спиной. Одной рукой он стискивал талию, вторая же, потная и липкая, скользила по горлу, сжимала грудь, трогала живот, и я в который раз пожалела об откровенности собственного наряда.

– Пустите! – потребовала я, настойчиво пытаясь вывернуться.

Но все мои попытки походили на никчемную мышиную возню. Все же справиться с мужчиной, что выше на целую голову и раза в два шире в плечах, ни одной девушке не под силу.

И тогда я решилась на крайние меры. Ухватилась за подол и стала задирать ткань, пытаясь пробраться к припрятанному ножу. Дело оказалось не из легких. Но Амаль так разошелся, что неосознанно мне помог. Задрал юбку и стал похотливо лапать меня между ног. Я же воспользовалась моментом, высвободила нож и с ходу чиркнула мужчину по предплечью.

Торговец зашипел от боли и выпустил меня, позволив отскочить в сторону.

– Ах ты, сучка! – выругался неприятель, зажимая порез на руке.

К сожалению, я лишь поцарапала его. Плотная ткань сюртука и нижней рубашки не позволила нанести более глубокую рану. Но даже имеющаяся не на шутку разозлила и без того неуравновешенного противника.

Мужчина грозно двинулся на меня, я, не раздумывая, выставила перед собой нож, демонстрируя готовность обороняться. У самой же тряслись поджилки, а от напряжения заметно дрожала рука. Да и нож мой отнюдь не показался нападавшему существенной угрозой. Вандебор, словно разъяренный бык, ринулся вперед, в два счета скрутил меня и с силой сжал запястье, заставив выронить единственное оружие. А потом резко развернул к себе и схватил за горло, прижал затылком к деревянной панели за спиной.

– Больно, – просипела я, судорожно цепляясь за мужскую кисть.

Пальцы-сардельки сдавили шею – ни вдохнуть, ни выдохнуть. А в светлых глазах горело настоящее безумие. Злая радость, замешанная на странном больном удовольствии. И я поняла, что даже если бы могла говорить сейчас, все равно не достучалась бы до его разума.

Одной рукой я все еще цеплялась за мужскую ладонь, стараясь хоть немного ослабить хват, второй же стала впопыхах шарить вокруг. Нащупала комод, потянула за тонкую кружевную салфетку, что покрывала лакированную поверхность, – под руку попал гладкий прохладный предмет. Не раздумывая схватила его, замахнулась и что есть мочи саданула противника по голове.

Вандебор на мгновение замер, а потом медленно закрыл глаза и кулем осел на пол. По виску расползлась кровавая клякса. Я испуганно ахнула и выпустила из рук свое орудие, оказавшееся тяжелой масляной лампой на декоративной подставке. Масло растеклось по дорогому паркету, впиталась в край ворсистого ковра, смешалось с кровью, что тонкой струйкой текла по рыжеватой голове торговца.

В первые секунды я даже не поняла, что произошло. Прижалась спиной к стене, боясь пошевелиться, и широко распахнутыми глазами смотрела на бездыханное тело под ногами. В горле пересохло, дыхание срывалось, и я все еще ощущала чужие пальцы на собственной шее.

Из ступора вырвал стук в дверь.

– Господин Вандебор, у вас все хорошо? – поинтересовался мажордом, и паника разом затопила сознание.

Я представила, что будет, если служащий сейчас откроет дверь, и чуть не взвыла от отчаяния. Надо было срочно что-то придумать.

Протяжный стон сам сорвался с губ. И хоть стонала я от накатившего бессилия, но охрипший голос прозвучал на редкость соблазнительно и вызывающе, разом натолкнув меня на гениальную мысль. Следующие стоны, ахи и вздохи были преисполнены небывалого мастерства. Уж что-что, а изображать бурную страсть я умею превосходно. Мажордом купился.

– Прошу прощения. Я зайду попозже, – кашлянул служащий, и до моего слуха донеслись звуки удаляющихся шагов.

Я еще какое-то время томно повздыхала, убеждаясь, что все спокойно. А после взяла себя в руки, заперла дверь на замок и решительно приблизилась к телу торговца. Мучиться угрызениями совести потом буду. Сейчас первоочередной задачей было без потерь выбраться из возникшей передряги.

Стараясь не вляпаться в кроваво-масляную лужу под ногами, обшарила тело торговца и, к собственной радости, обнаружила увесистую связку ключей, притороченную к его поясу. Находкой воспользовалась незамедлительно. Один за одним стала вскрывать ящики и дверцы, пытаясь отыскать Кристальную Росу. Содержимое тайников Вандебора было весьма интересно и притягательно, но трогать что-либо я благоразумно не стала. В конце концов, я благородная анья, а не какая-нибудь воровка, и возьму лишь то, что честно отработала.

Кристальная Роса обнаружилась во втором по счету сейфе. Я облегченно выдохнула и прижала светящийся флакон к груди, а потом и вовсе спрятала за корсаж. Теперь дело оставалось за малым – в целости и сохранности выбраться из «гостеприимного» особняка.