Второй элемент китайской стратегии для помощи таким обедневшим семьям – экономическое развитие. Поскольку быстрый экономический рост Китая привлек такое пристальное внимание СМИ, этот аспект борьбы с бедностью, казалось бы, легко понять, хотя другим развивающимся странам и трудно его воспроизвести. Но на самом деле превращение экономического роста в уменьшение бедности идет сложными путями. Более того, эта сложность говорит о важности политических стратегий по преобразованию экономического роста в повышение доходов, которые или широко распределяются, или действенно перенаправляются бедным. Даже если немногие страны способны сравняться с Китаем по темпу экономического развития, такая политика может помочь бороться с бедностью при более типичных темпах роста.
Статистика также дает нам картину того, как выглядит крайняя бедность в сегодняшнем Китае. Типичный китаец, живущий за чертой бедности Всемирного банка, – девочка из горных районов Западного Китая. Она ходит в начальную школу в родном селе, соединенном с внешним миром грунтовыми дорогами и находящемся более чем в 75 милях от ближайшей железнодорожной станции. Ее семья живет за счет сельского хозяйства, выращивая большую часть пропитания самостоятельно и продавая остатки, что приносит небольшой денежный доход. В ее доме есть электричество, но нет водопровода. Больше всего ее семья беспокоится в экономическом плане о расходах на учебу и здравоохранение. Это беспокойство обосновано: здоровье ее родителей и ее собственное образование – лучший путь к выходу из бедности через тяжелый труд и лучшие возможности трудоустройства.
Учреждение фонда может обойтись дорого – местный фонд потребует два миллиона жэньминби (RMB, «народных денег»), фонд национального уровня – 20 миллионов RMB (один доллар США равен 6,7 RMB). Конечно, такой высокий уровень выплат, нехватка эффективных налоговых льгот и высокий порог вхождения могли быть установлены намеренно, чтобы помешать развитию фондов, не спонсируемых государством. До того как было принято действенное законодательство для контроля этого сектора и управления им, КПК с подозрением относилась к любой организации, которая могла обзавестись собственными источниками финансирования и действовать с беспокоящим партию уровнем свободы. В результате даже те компании, которые учреждали фонды, все еще проводили большую часть заработной платы и других административных расходов через корпорацию.
Закон ВТО не всегда достаточно приспособлен для решения всех проблем, связанных с таким типом политэкономической структуры. Так, если китайский банк дает заем китайскому частному предприятию, является ли это нарушением обещания Китая не давать нечестных субсидий внутренней промышленности? Ответ требует информации, руководит ли этим банком государство и контролирует ли его, а также благоприятны ли условия займа в сравнении с преобладающими рыночными условиями. Но в стране с непрозрачными механизмами контроля, способными попасть в структуру партии (противопоставленной в данном случае государству), ответить на этот вопрос нелегко.
Такое поведение дает повод сомневаться, действительно ли Китай привержен соблюдению установленных принципов или просто играет в «попробуй поймай», когда дело доходит до выполнения определенных обязательств.
Далее, подать жалобу решаются только в ситуациях, когда в наличии есть доказательства. Учитывая, что составляющие китайской системы намного менее открыты и прозрачны, чем сопоставимые системы в развитых демократиях, возможны нарушения, по которым жалобы не подавались в связи с невозможностью получить необходимые доказательства. Во-вторых, если взглянуть на природу самих этих жалоб, мы обнаружим, что они охватывают намного более широкий срез тем в отношении Китая, чем у других торгующих стран. Хотя количество жалоб, поданных на США, сравнимо с жалобами на Китай, они сосредоточены в относительно узком диапазоне категорий. Члены ВТО в первую очередь жалуются на практики США по помощи торговле и субсидии для определенных товаров, таких как самолеты и сельскохозяйственная продукция. Жалобы подобного рода можно найти и в адрес Китая. Но они в меньшинстве. Если сравнивать с США, члены ВТО подавали жалобы, обвиняющие Китай в нарушениях, совершенных в гораздо более разнообразных обстоятельствах. Среди них – обвинения в том, что Китай не смог защитить права интеллектуальной собственности, как обещал, не открыл некоторые рынки услуг, как обещал (например, для фильмов или систем электронных платежей), и применял незаконные ограничения на экспорт некоторых материалов, чтобы обеспечить преимущество внутренних производителей.
Трамп вступил на пост президента, обещая решительную новую политику, которая справится с китайской меркантильностью. Питер Наварро, директор Национального торгового совета, назвал Китай «крупнейшим торговым мошенником в мире». Среди торговых практик, считающихся нечестными, – субсидии Китая на экспорт, защита интеллектуальной собственности, манипуляции с валютой, принудительный трансфер технологий, условия труда и демпинг излишних товаров. Меняется даже настроение экспертов «китайской руки». Доклад Азиатского общества 2017 года, написанный группой из нескольких бывших членов правительства США, представлял американо-китайские торговые отношения как «все более однобокие и невыгодные» для американских компаний. Особую тревогу вызывает, как отметила двухпартийная группа, «становящееся все более асимметричным игровое поле, особенно в секторах высоких технологий, где китайский протекционизм существенно вырос».
Миграция позволит укрупнить фермы, сейчас занимающие в среднем по одному гектару, и оставить только «профессиональных работников сельского хозяйства», тем самым скорректировав несоответствия на рынках труда и, как можно надеяться, добившись большей эффективности сельского хозяйства.
По оценкам КПК, доля потребления в ВВП вырастет до 66 % к 2030 году в результате реформ (при этом доля инвестиций снизится до 30,9 %). Критически важный момент: этих новых горожан будут ориентировать на небольшие города и удерживать от переезда в основные городские центры. Институт «хукоу» позволяет КПК контролировать количество и направление переселения мигрантов, в результате чего города с численностью населения меньше миллиона получат полную либерализацию «хукоу», средние города получат ее в меньшей степени, а города с населением больше пяти миллионов и вовсе не получат либерализации.
Учитывая видимую нетерпимость Пекина к финансовой нестабильности (он решительно вмешался в рынок ценных бумаг в 2015 году), трудно представить острый долговой кризис, так как центральное правительство, скорее всего, поддержит местные органы власти и застройщиков, чьи проблемы могут угрожать всей экономике. В любом случае, цены на недвижимость в основных городах остаются высокими, что говорит о том, что любой обвал цен может быть локализован на рынках более низкого уровня и вряд ли поглотит всю экономическую систему.
