можно ли засчитывать голема вместо человека, недостающего для миньяна, т. е. кворума мужчин, без которого не начинают религиозной службы. (Цви Гирш ответил, что нельзя [66].)
Мария Сибилла еще не обратилась в новую веру, когда приступила к публикации «Книги о гусеницах», но ее акцент на руке Творца и «восторженность» ее отзывов о насекомых и их красоте, несомненно, подготовили слух художницы к восприятию лирических провидческих каденций, которым вскоре предстояло заполнить ее мир.
Мария Сибилла Мериан была не уникальна для своей эпохи. Ее современницы — например, такие, как Маргарета де Хеер из Фрисландии, — включали насекомых в свои натюрморты, хотя не пытались вскармливать и изучать их (этим занимались дочери Мериан, однако значительно позднее и под ее влиянием) [554].
все же Мериан была пионером — она не только воспитывала дочерей, но преступала границы своего пола и образования, чтобы, наблюдая, рисуя и записывая, приобретать новые знания о насекомых
Труд Мериан, как мы убедимся далее, был проникнут религиозным духом
Эти потрясающие превращения, — обращается она к читателю в предисловии 1679 г., — происходили так много раз, что не могут не вызывать преклонения перед таинственной силой Бога и его удивительным вниманием к столь крохотным и незначительным летучим созданиям… Вот почему мне хочется представить миру эти Божьи чудеса в небольшой книге. Но не хвалите и не славьте за это меня, славьте одного Господа как Творца даже самых крошечных и неприметных из этих червей».
Эта книга облегчала восприятие и запоминание процесса метаморфоза и делала упор на взаимосвязанности природных явлений, что само по себе было значительным вкладом в науку
А как обстояли дела с порядком в «Книге о гусеницах» Марии Сибиллы?
Первый том открывался шелкопрядом и листьями тутового дерева, потому что с них она когда-то начала свои наблюдения. Помимо всего прочего, эти были полезные гусеницы. Второй том открывался пчелами, потому что они неизменно держались роя, в который их поместил Господь. Последующее расположение картинок не подходит ни под какие классификационные критерии того времени — ни под ботанические, ни под энтомологические.
Ее рисунки должны были пониматься безо всяких технических ухищрений (самое большее, что требовалось зрителю, это небольшая подсказка из текста — «гусеница, изображенная на листочке…»)
