Оглавление

КАССАНДРА

Утратив души и тела,

Мы стали тенью во плоти,

Творцами вашего пути,

И этот путь покроет мгла

Часть первая

Экзамен

Глава 1

Роман рассеянным взглядом смотрел на монитор, стараясь ни о чем не думать. Одна и та же картинка несущегося навстречу космоса порядком его утомила. Прошло всего два с половиной астрономических часа[1] вахты, а он готов уже надеть видеошлем и насладиться любимой музыкой, или посмотреть какой-нибудь старый фильм, коих на «Прометее» всегда было в избытке. Нередко именно так Роман и поступал в самый разгар своей смены, включая маяки на переборках, предупреждающие о приближении кого-то из экипажа.

Это вовсе не означало, что второй помощник капитана грузового космического тягача «Прометей» двадцативосьмилетний Роман Игнатов был легкомысленным любителем развлечений, которому нельзя поручить ответственное дело. Он прекрасно понимал, чем чревато отсутствие контроля курса и работы сенсоров. Однако они уже десятые сутки приближались к очередной расчетной точке, замедляя скорость, и опасность столкновения была минимальна, к тому же Игнатов сам проверял перед рейсом навигационные и защитные системы и был в них уверен на все сто, как и в своем таланте навигатора.

Исключительные способности к анализу макропространства и астрофизике Роман проявил еще в школе на Галилее.[2] Потом — пятилетние курсы навигатора, и вот — он здесь.

Вся его жизнь протекала ровно, как по маслу, словно, кто-то опекал его свыше, впрочем, это порой и тяготило. Вторым помощником капитана Роман Игнатов стал быстро и без особых усилий, хотя знал, что такой шанс другие ждут не один год.

Между тем, несколько месяцев полетов к планетам системы «Хронос-25» показали, в том числе и ему самому, что должности он достоин. Роман мог за секунду оценить обстановку и дать правильную команду компьютеру, что помогало избежать серьезных проблем экипажу, и не раз. После первого же рейса ему поручили рассчитывать курс, правда, не без помощи старшего навигационной группы Свана Мельена.

Роман закрыл глаза и откинулся в кресле, погрузившись на несколько секунд в свои мысли, не заметив, как переборка бесшумно раздвинулась, и в каюту вошел человек.

Спустя мгновение, почувствовав чье-то присутствие, Игнатов едва не вскочил с кресла, увидев невысокую фигуру склонившегося над монитором седовласого Мельена. Главный навигатор «Прометея» уже пятнадцать лет служил на корабле и пользовался непререкаемым авторитетом мастера своего дела. Если речь шла о контроле полета, он не доверял никому, даже капитану, появляясь в рубке управления в самое неподходящее время, изучая звездные карты и отчеты бортовых систем. На Романа Мельен смотрел с легким раздражением, воспринимая его как неоперившегося птенца, возомнившего о себе, Бог знает, что.

— Спим на посту? — Не отрываясь от экрана, спокойно произнес Мельен.

Иногда, один на один, он позволял себе фамильярность в отношении Игнатова, несмотря на более высокий должностной статус последнего. Роман немного смутился от неожиданного появления дотошного коллеги, но скоро взял себя в руки.

— А Вы, Сван, видимо, хотели меня подменить раньше времени? — усмехнулся он. — До Вашей вахты еще три часа, можете отдохнуть.

Мельен поморщился, не оценив шутку, и взял магнитный карандаш, которым начал молча строить фигуры на навигационном стекле. Через пятнадцать минут скрежетания, наложив траектории, он покрылся испариной, хотя в рубке было прохладно. Опершись на спинку кресла, Мельен побагровел.

— Господин второй помощник! — воскликнул, наконец, он, обращаясь к наблюдавшему за ним с неподдельным интересом Роману, — Вы давно проверяли курс?

Игнатов скорчил гримасу недоумения.

— А что, его нужно проверять каждую вахту?

— Если надо, то, каждый час!

Мельен достал откуда-то смятый платок и стал протирать им свой морщинистый лоб.

— Пригласите капитана в рубку! — выдавил он.

— Зачем? — Спросил спокойно Роман и почувствовал, как дыхание участилось.

Было видно, что старший навигатор едва сдерживал эмоции, покрываясь испариной.

— Зови капитана! — прохрипел он, сверля выпуклыми глазами Романа. — Мы сбились с курса!

Сван Мельен тяжело опустился в кресло и, закрыв глаза, откинул свою седую голову на подголовник.

— Но как же так? Ведь такое не могло случиться! Просто невозможно! Кто рассчитывал траекторию?

Габриэлян вскочил с кресла и схватился руками за голову. Если б каюта для совещаний была больше, старший группы по обеспечению Самвел Габриэлян наверняка стал бы ходить из угла в угол, как он обычно делал в дурном настроении, разнося запах пота вокруг. К счастью помещение, в котором едва помещался начальствующий состав корабля, было небольшим, и он снова сел, нервно мотая головой, не желая верить в происходящее.

Габриэлян появился на «Прометее» около года назад. Роман слышал, что раньше тот имел сеть закусочных в одном из колониальных поселков на Стексе.[3] Был богат, имел несколько жен в разных уголках вселенной и кучу детей. Однако что-то пошло не так, и после банкротства Габриэлян потерял почти все. Ударившись в бега от кредиторов, он купил должность на одном из грузовых судов за двадцать тысяч галато[4] и улетел на полгода в рейс. Видимо там Габриэляну не понравилось, да и деньги еще остались, только вскоре его представили экипажу «Прометея», да еще и в высокой должности.

— Хватит истерики! — капитан Роббинс оглядел всех сидящих за овальным столом. — Потом будем разбираться, кто виноват. У кого есть предложения?

Он остановил взор на Мельене, опустившем глаза в стол. Сван виновато изредка поднимал их в поисках поддержки, однако натыкался на холодные лица членов экипажа.

— Господа! — нерешительно начал он, — Я рассчитывал курс сотни раз, и… никогда не ошибался. Я не понимаю, что произошло…

— Может быть, еще раз проверить? — Перебил его Кулагин, возглавлявший группу по вооружению. Он был почти ровесником Игнатова и, видимо, до конца еще не осознавал всю скверность создавшегося положения.

— Я проверял трижды, — буркнул Мельен.

— Где мы сейчас? — спросил капитан.

— Где-то здесь, — Мельен ткнул пальцем в карту звездного неба, — точных координат не знаю. Этот участок не изучен.

— Мы можем ускорить торможение и вернуться по своей траектории?

Все с надеждой уставились на навигатора. Однако Мельен помотал головой. После некоторого замешательства он сказал.

— Для обратного ускорения не хватит топлива.

— Ирония судьбы! — Вздохнул капитан. — Это с пятьюстами тоннами берония[5] на борту.

— Жаль, что у нас нет лучевой установки[6]. — Игнатов понял, что ляпнул глупость.

— Это получается, что мы летим со скоростью в два раза больше световой, черт знает, куда?

Все посмотрели на первого помощника капитана тридцатилетнего худощавого Константина Реуса. Он летел на «Прометее» во второй раз, всегда держался особняком, был немногословен, и, пожалуй, никто из знавших его членов команды, не мог сказать, что видел, как тот нервничает, злится или грубит. Всегда предельно учтив и спокоен.

Роман и не знал, с какого времени появилось правило полетов — на борту всегда должен быть человек Совета Семнадцати.[7] Реус и был таким человеком. Электронное досье на него хранилось в архиве капитана только на время полета, однако и тот мог его открыть лишь по согласованию с представителем Совета и в его присутствии в экстренных случаях. Какие это случаи, нигде не оговаривалось. Все знали лишь одно — у Реуса первый уровень допуска, а это означает, что главный здесь скорее он, чем капитан.

— Мы уже, черт знает, где, — капитан тяжело поднялся с кресла, — господин Реус, если сможете, свяжитесь с Галилеей. Может, они по импульсу определят наше местоположение.

Роббинс еще раз окинул уставшим взглядом подчиненных, ощутив их почти осязаемый страх.

— Всем по местам! Идемте за мной, — кивнул он Мельену. Тот с готовностью вскочил и, согнувшись, захромал вслед за капитаном.

Пожалуй, на борту не было человека, с которым Том Роббинс прослужил дольше, чем с Мельеном. Так случилось, что тот был рядом в трудные для капитана времена, когда он потерял семью после катастрофы пассажирского звездолета, на котором жена и сын летели к ее родителям на S-27.[8] Роббинс был в рейсе, когда узнал о случившемся, и едва не погубил свою карьеру. Мельен вытащил его из депрессии с помощью каких-то гипнотических примочек, которые освоил еще в юности. С той поры капитан доверял ему практически во всем.

— Что скажешь, Сван?

Роббинс запер дверь своей каюты и жестом пригласил навигатора присесть. Пока тот подбирал слова, неловко усаживаясь на край небольшого дивана, капитан достал из шкафа бутылку с янтарной жидкостью и налил немного в два бокала. Дрожание рук выдавало его состояние.

— Господин капитан, — начал было Мельен, но его собеседник махнул рукой, мол, давай проще. — Том, я все проверил, что-то произошло в самой системе. Сбой компьютера.

Он искал во взгляде Роббинса поддержку и доверие.

— Послушай, друг мой, я ничуть не сомневаюсь в тебе. Будем вместе искать выход из этого дерьма, — капитан пододвинул бокал Свану и взял свой, — десять лет вожу с собой. Отличный коньяк. Думаю, теперь в самый раз. Кто знает…

Его прервал резкий звук полиофона[9], раздавшийся с полки. Роббинс переключил сигнал на проектор. В каюте возникла голограмма Игнатова, который все время куда-то оглядывался.

— Капитан! Вы должны прийти в рубку!

— Что случилось? — раздраженно спросил тот, но уже стало ясно, что произошло что-то чрезвычайное. Ответить Роман не успел, сигнал прервался.

— Что у Вас? — ворвался в рубку Роббинс.

Находившиеся здесь члены команды молча закивали на монитор главного сенсора, на котором появились очертания космического корабля. По всем признакам это был военный звездолет Корпорации, однако без опознавательных знаков.

— Связь есть?

Игнатов помотал головой.

— Сигнал проходит, но они не отвечают.

— Какой у него курс?

— Он идет за нами, капитан.

— Господин капитан! — раздался спокойный, но твердый голос Реуса, сидящего в центре рубки, — У меня есть секретное предписание на случай подобных ситуаций.

Все повернули головы к нему.

— Каких ситуаций?

— Встречи с неопознанным объектом в космосе при отсутствии связи с межпланетными базами Корпорации.

Капитан не отводил взгляд от монитора.

— Я слушаю.

Реус протянул плоский кристалл Роббинсу, и тот нехотя подошел и взял миниустройство. Включив его, он прочитал текст и посмотрел на первого помощника, а потом на остальных.

— Но ведь, угрозы пока нет.

— Там указано, уничтожить. Не нам решать, капитан. Никаких условий и исключений, не так ли?

Роббинс опустился в кресло за пультом и снова стал наблюдать за летевшим за ними кораблем, следовавшим тем же курсом.

Мельен, нахмурившись, производил какие-то расчеты.

— Он приближается, господин Роббинс, догоняет.

Реус напряженно ждал.

— Господа, если вы не выполните приказ, я буду вынужден вас нейтрализовать.

— Это как? — усмехнулся Кулагин, который в юности серьезно занимался рукопашным боем и даже занимал призовые места на Галилее.

Первый помощник с абсолютно непроницаемым лицом сделал странное движение рукой, и Роман почувствовал резкую боль в голове, потом слабость, головокружение. Очнулся на полу, где лежали и остальные.

— Мы поняли! Достаточно! — Крикнул капитан.

— Что это значит, Реус? — Кулагин, пошатываясь, направился в его сторону, но Мельен оттеснил его и прижал к стене.

Судя по всему, представитель Совета владел каким-то психоническим приемом, воздействующим на жизненные функции, но почему об этом их никто не предупреждал? Игнатов на миг даже забыл о преследовавшем их корабле. Чертовщина какая-то! Происходило что-то немыслимое, среди членов экипажа нарастала паника.

На мониторе высветилось сообщение.

— Это он! Они отвечают!

Все сместились к пульту, злобно поглядывая в сторону сидевшего на прежнем месте побледневшего Реуса.

«Остановитесь и приготовьтесь к стыковке! Вас не тронут! Среди вас представитель Совета, его нужно уничтожить»

Сообщение повторялось трижды. Корабль стал резко приближаться.

— Как он далеко?

— Десять тысяч миль, капитан.

— Дайте мне с ним связь! — Роббинс нажал на кнопку. — Если вы меня слышите, ответьте! Мы сбились с курса, требуется помощь!

Ответа не последовало.

— Капитан! — голос Реуса прозвучал звонко и четко, — Если Вас это успокоит. Нас преследуют пираты. Они лгут. Им нужен корабль. Вы еще не забыли, что у нас на борту и сколько это стоит?

Роббинс исподлобья взглянул на него и прищурился.

— Вы в этом уверены?

— Судя по желанию разделаться с представителем Совета они — наши друзья, — негромко произнес Кулагин, но так, чтобы его мог слышать Реус.

— Абсолютно уверен в намерениях наших преследователей, — тот пропустил последние слова мимо ушей.

— Что мы можем сделать?

— Я же сказал, уничтожить!

— Вряд ли получится, капитан, — вновь вмешался в разговор Кулагин, — если я не ошибаюсь, это «Скорпион» — военная машина. Наше вооружение — рогатка по сравнению с их импульсными пушками. Скоро мы будем на расстоянии выстрела.

— Стреляйте, капитан! — настаивал Реус, — Иного выхода у нас нет.

— Если Вы можете нас контролировать, то Вам и командовать.

Роман заметил, как на лице у Роббинса задергалась мышца.

— Это была крайняя мера. Надеюсь, что больше не придется к ней прибегать. Вы — капитан.

— Отдайте мне то, чем Вы это делаете!

— К сожалению, не могу, — Реус развел руками.

Роббинс едва не зарычал, но взял себя в руки и сел в свое кресло.

— Старший группы вооружения, приготовиться к бою!

— Есть! — вскочил Кулагин и выбежал из рубки, на ходу включая полиофон и раздавая команды подчиненным.

— Том, ты же понимаешь, что это самоубийство? — прошептал Мельен, склонившись над пультом рядом с капитаном.

Тот еле заметно кивнул. Навигатор показал большой палец и прикрыл глаза, показывая, что все понял.

— Как ведет себя корабль? — громко спросил капитан.

— Приближается. Семь тысяч миль, командир, — Мельен заметил, как тот весь напрягся.

— Господин, первый помощник, Вы пробовали связаться с базой?

— Да. Результат отрицательный. Нужно направление, а мы его не знаем.

— Не могли бы Вы нам помочь? — капитан указал на кресло рядом.

— Я готов.

Когда Реус уселся в кресло и поднял руки, ожидая приказа ввести команду в компьютер, сзади на него набросился Мельен и стукнул по затылку металлопластиковой подставкой для проектора. Удар оказался хлестким, и первый помощник свалился с кресла без чувств.

— Свяжите его! — крикнул капитан.

— С удовольствием! — подскочил Кулагин и легко, сцепив руки Реуса специальной нитью, препроводил его в угол рубки.

Роббинс схватив полиофон и скомандовал.

— Огонь не открывать! Залп только по моей команде!

— Будем включать обратную тягу? — спросил Мельен.

— Следуем с той же скоростью, тем же курсом.

— Капитан! Они нас догнали и следуют параллельно, — доложил Игнатов. — Мы получили еще одно сообщение.

— Что там?

— Требуют стыковки.

— Хорошо. Готовьте отсек. Это лучше, чем удар импульсной пушки.

Через полчаса на мониторе, затаив дыхание, они наблюдали, как на борт через шлюзовой отсек прошли пять фигур в скафандрах. Переборка раскрылась. Спустя несколько минут в рубку зашли двое в шлемах. Один из них отстегнул от пояса портативный импульсный резонатор и выстрелил в сидящего в углу без сознания Реуса, от головы которого остался лишь дымящийся окровавленный кусок подбородка.

***

Егор увидел дикие глаза противника, а потом удар. В глазах сверкнуло и все потемнело. Он интуитивно пригнулся и ушел от второго кулака, летевшего с огромной скоростью, а затем отскочил и перекатился в кувырке на другой конец площадки. Кто только придумал этот зачет? Здоровенный детина лупит щуплых учеников почем зря.

Придя в себя, он увидел, как стокиллограмовый мускулистый мужик в шортах в прыжке летит на него, выставив вперед ногу. Хватило доли секунды, чтобы он уклонился и нанес сопернику удар снизу прямо в пах. Тот рухнул на пол, но сразу же поднялся, намереваясь отвесить наглому юнцу оплеух. Настала очередь Егора. Выбрав момент, он нанес серию ударов руками в живот, в поясницу и шею. Все произошло автоматически, неожиданно даже для него самого. Парень еще несколько мгновений стоял на ногах, а затем свалился лицом в площадку.

— Неплохо для начала, — похлопал его по спине тренер Руанда, — еще три боя. Как ты?

Егора пошатывало, но он дошел до раздевалки сам, так и не ответив тренеру. Ничего себе, это оказывается, только начало! И на кой черт будущему сотруднику управления Службы энергетической безопасности умение бить морду?

Егор Астахов уже третий год успешно обучался в спецшколе по подготовке руководителей подразделений СЭБ Корпорации на Галилее. Из своих двадцати пяти лет восемнадцать он постигал науки и уже давно хотел начать службу. Шел период выпускных зачетов и тестов.

Сегодня он дерется на свой десятый зачет. Учеба в целом далась легко, уровень его знаний и навыков оценивали в среднем на девять целых и пять десятых по десятибалльной шкале. После получения образования Егор планировал пройти практику в месторождениях берония на далеких планетах. Предстояло еще два теста, не считая «мордобоя». Если все пройдет нормально, через неделю он отправится на старушку Землю выполнить особое поручение.

Следующий соперник оказался проворнее и в первые минуты изрядно потрепал Егора. Однако и к этому противнику он нашел подход. Вскоре тот уже лежал с вывихнутым плечом и сигнализировал об окончании поединка. В конце концов, он набрал максимальное количество очков, и едва не падал с ног.

Избитым, но счастливым его отвезли домой в сектор Греймонт, где он обитал вместе со своим напарником Роем Тиммонсом на двадцати квадратных метрах жилого отсека.

Егор открыл глаза и поморщился. Возле постели сидел Рой и внимательно разглядывал его лицо. Смутившись, Рой закряхтел и неуклюже приподнялся со стула, пряча глаза. Невысокий и полноватый он иногда раздражал Егора своим любопытством, но вообще-то Тиммонс был неплохим парнем.

Держась за бок, Егор медленно сел на кровати и свесил ноги. В этот момент Рой зашуршал пластиковыми упаковками с искусственными продуктами.

— Завтракать будешь? — донеслось из соседней комнаты, служившей кухней.

Егор нащупал ногами ботинки и направился в туалет.

— Позже.

— Ну, как хочешь, — пробубнил Тиммонс.

Он включил настенный монитор, и в отсеке раздался голос ведущей новостного канала.

«На улицах мегаполиса сегодня невиданное количество людей» — вела репортаж симпатичная брюнетка. «Желающих покинуть Галилею становится все больше…»

Рой переключил на музыкальную программу, и из вмонтированных в стену динамиков полилась приятная мелодия. Он довольно кивнул и приказал монитору прибавить громкость.

Егор смотрел на свое слегка распухшее лицо в зеркало. На него смотрел еще совсем юнец с выпуклыми глазами и торчащими вихрами. Он никак не мог привыкнуть к ощущениям, сопровождавшим действие препарата по ускоренной регенерации. Между тем, ссадины уже почти затянулись, а огромная еще вчера гематома на плече имела желтоватый цвет и практически не болела.

После зачета по рукопашному бою всегда чувствуется опустошение, словно из тебя выбили не только силы, но и мозги. Обычно он приходил в себя лишь через два три дня, приняв несколько доз стимуляторов.

Когда-то много лет назад Егор решил стать сотрудником Службы энергетической безопасности, хотя и не помнил, как это произошло. Кажется, был особенный урок в школе, где каждому раздали маленькие таблички. На его табличке было несколько незнакомых символов. Затем, компьютер выдавал такие же символы рядом с их именами, определяя специальность будущего выпускника.

Иногда Егор пытался вспомнить себя маленьким, но не мог. Ему показывали записи, где он с родителями, которые, со слов наставника, погибли на какой-то планете во время извержения вулкана, когда Егору было два года.

Наставника звали Вахо. У каждого ученика был наставник, который следил за развитием воспитанника. Вахо был немолод, горбат, но силен и терпелив. В день его шестнадцатилетия Вахо попрощался и тихо исчез, оставив в душе Егора тоску, которая вскоре притупилась, а через несколько месяцев исчезла совсем. Его захлестнули впечатления, связанные с постижением науки выживания во враждебной среде.

Учеба строилась по жесткому графику, свободных дней практически не было. Егор получил навыки в области астронавигации, геологоразведки, изучения макропространства, межпланетной биофизики. Примерно раз в месяц их группу забрасывали на Землю, на поверхности которой вот уже семь сотен лет с каждым годом становилось все холоднее.

Еще тогда семьсот лет назад людям удалось сохранить свой вид лишь на международной космической станции, превратившейся через столетия в огромный город Галилею. На Земле он учился выживать без помощи технических достижений цивилизации. Был лишь костюм с подогревом и простейшие приспособления, как то: снегоходы, огонь и сухое топливо. Если условия на других изучаемых планетах такие же, то Егор мог бы продержаться там довольно долго, чтобы провести геоисследования.

— Егор, как тебе это удается? — спросил Рой, откусывая кусок искусственной курицы.

— Ты о чем? — Астахов наконец-то выбрал понравившуюся часть птицы и положил себе в тарелку.

— Ну… это… — Он помахал в воздухе кулаком, имитируя удар.

Егор не любил говорить об этом, во всяком случае с Тиммонсом. Он вообще за эти три года так и не решил, как он относится к соседу по отсеку. Рой поначалу казался ему замкнутым и зажатым. Первое время нормального общения не получалось. Потом тот осмелел и начал даже откровенничать. Они часто гуляли вместе коридорах, шахтах, посещали увеселительные места. Спустя год Тиммонс увлекся галлюциногенами, и когда у них в отсеке побывал представитель префектуры с предупреждением о выселении и об отчислении их из школы (Тиммонс успел попасться с порошком), Егор готов был раздавить соседа, однако тот резко изменился, превратившись в его подобострастного поклонника, что злило Астахова не меньше. По крайней мере, Рой стал избегать злачных мест, и практически все время сидел дома. Как-то он обмолвился, что если его отчислят, то отец отправит его в экспедицию в самую дальнюю галактику подальше от цивилизации.

— Вас что, не учат драться? — спросил Егор.

— Немного. Зачем это связисту?

— У тебя что, проблемы с кем-то?

Рой на секунду опустил глаза, и Егор сразу понял, что у него неприятности.

— Проблем нет, — тихо произнес Рой и принялся за какое-то овощное пюре, точнее за его молекулярную копию.

— Ясно. Можешь не говорить. Как-нибудь покажешь мне своего обидчика.

Рой, казалось, смутился, но лишь на мгновение. Через секунду он уже сменил тему.

— Сегодня выходной. Пойдешь к Экранам?

— Чего я там не видел?

— А тут ты чего не видел?

Помолчав, Егор согласился.

— Прав ты. Надо развеяться. Я только приведу себя в порядок.

Он заметил, что Тиммонс мнется, потирая ладони.

— Выкладывай, не темни!

— Я тут недавно с барышней познакомился…

— О! Молодец! Поздравляю, — слегка сыронизировал Егор, наливая себе сок. — Зачем меня зовешь? Погуляй с ней!

Рой улыбнулся.

— У нее подружка есть.

— Предлагаешь развлечься? — задумчиво спросил Астахов.

Рой виновато смотрел исподлобья. Егору даже показалось, что тот именно для него и старался. Он уже с месяц ни с кем не встречался после того, как разругался с девушкой по имени Эрика. По большому счету ничего между ними серьезного и не было, но Егор переживал почему-то. Может, потому что Эрика предпочла другого.

В нижнем тамбуре было безлюдно. Лифт приятным женским голосом пожелал им всего наилучшего и закрылся. На выходе Тиммонс замешкался, словно забыл что-то, но, махнув рукой, двинулся к стеклянным дверям, оглядываясь на Егора.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — бодро ответил Рой.

В нос ударил спертый воздух. Уже несколько дней недостаток кислорода ощущался во всех общих коридорах. В жилых отсеках, обычно, стояли насосы, но на узких улочках Галилеи все было иначе.

— Говорят, генераторы запускают реже, — произнес Тиммонс.

— Я слышал. Вроде бы запасы берония исчерпаны. Город живет на резерве.

— Ага. Смотри, — Рой кивнул на колонны людей, растянувшиеся на сотни метров. — Народ улетает.

Они вышли к одной из главных магистралей города и замерли, наблюдая за происходящим. Егор уже видел большое скопление людей, в основном, во время общих праздников и спортивных состязаний. Но теперь было все по-другому. На лицах проходивших мимо жителей читалась тревога и усталость. Мужчины и женщины, держа за руку детей, с небольшими сумками на плечах брели, устремив взгляды куда-то вперед, словно там их ждет лучшая жизнь.

Несколько недель назад на мониторах и электронных щитах появились сообщения Совета об ограничениях, связанных с ухудшением энергетической обстановки. Учащихся школ корпорации, как и сотрудников органов власти, это практически не коснулось. А вот остальным досталось с лихвой. Перебои начались со связью, а затем — возросли цены на еду и кислород. Многим приходилось экономить даже на питании, лишь бы была вода и чистый воздух.

За все годы, Егор не помнил такого. Он слышал, что добыча берония резко сократилась из-за истощения основных месторождений. Нужно было открывать новые, а техники и специально обученных людей не хватало. Особенно после гибели пяти экспедиций на Тессе[10].

Егор повернулся на шум. По краю коридора мужчина катил коляску с сидевшей в ней молодой девушкой.

— Стой! Я потеряла…

Мужчина наклонился к полу и стал что-то искать. Подойдя ближе, Егор заметил неподалеку небольшой светло-коричневый предмет, закатившийся за бортик.

— Вы это ищете? — он протянул прозрачный кусочек девушке, заметив ее странный взгляд, как бы сквозь него.

— Она Вас не видит.

Мужчина взял предмет и положил ей в ладонь.

— Кто это? — спросила девушка и жестом попросила остановиться. — Как Вас зовут?

Егор вопросительно посмотрел на мужчину, но тот только пожал плечами.

— Соня, молодые люди спешат…

— Все в порядке, — улыбнулся Егор, обратив внимание, как Рой нахмурился, — меня зовут Егор.

Он прикоснулся к ее руке и почувствовал, что она очень горячая. Девушка невидящими глазами смотрела в сторону. Взяв его ладонь, она положила только что найденный кусочек ему в руку.

— Возьми! Это тебе.

— Что это? — Егор поднес странный подарок к глазам.

— Это янтарь… с окаменевшей бабочкой внутри.

Он где-то слышал о застывшей смоле, хранившей в себе иногда экземпляры древних земных животных.

Девушка неловко помахала им и нажала кнопку на пульте управления коляской. Та дернулась и медленно поехала вперед.

— Соня, постой! Я помогу, — мужчина поспешил за ней.

— Куда Вы летите? — спросил Егор, но его вопрос так и остался без ответа.

Мужчина догнал коляску и что-то начал строго говорить своей спутнице. В этот момент в Егора влетел плечом какой-то чернокожий парень и, по-видимому, совсем не случайно. Он хотел было ответить, но подбежавший Рой потащил его в сторону.

— Идем, их человек пятнадцать.

Только сейчас он заметил несколько физиономий, готовых кинуться в драку по малейшему поводу. Когда Тиммонс увел Егора к резервной переборке, позади послышались ругательства и наглый смех.

— Не связывайся. Они все равно не изменят своего мнения о тебе.

— Но я ведь ничего им не сделал, — возмутился Астахов.

— Ты остаешься здесь. Этого им уже достаточно, чтобы ненавидеть.

Егор потер болевшую руку и покачал головой.

— Что со всеми нами происходит?

— Парень, тебе срочно надо расслабиться. Идем другой дорогой! — Рой потянул его за рукав.

Они поднялись на лифте к служебной ветке переходов, и благодаря своим личным электронным чипам, вживленным у основания большого пальца левой руки, без препятствий попали на нужный этаж и прошли до туннеля, ведущего к Экранам. По пути им попадались в основном служащие Корпорации в темно синих новеньких комбинезонах, не обращавшие на них никакого внимания. Только один раз их остановил лысый тип с недовольным выражением лица и потребовал пройти проверку на идентификацию.

— Что нужно на служебных этажах ученикам школы?

— Мистер, как Вас называть, не знаю, мы движемся к Экранам, — съязвил Егор, заметив, как тот дернулся.

Тиммонс нарочито покашлял.

— Общие коридоры забиты людьми. Мы решили, что доберемся быстрее.

Внезапно у лысого засигналил полиофон, и только это спасло молодых людей от неприятного допроса. Он просто молча пошел дальше, ответив на вызов, словно их тут и не было.

— Слушай, Тиммонс, я не могу понять, что происходит? Неужели действительно так дерьмово стало жить в этом городе?

Егор поставил на стойку бокал с хайсом.[11]

— А чего тут понимать. Перенаселение. Естественный процесс. Выживает сильнейший.

— Ну, да. Это ты-то сильнейший! А если нас с тобой завтра метлой под зад?

— Я думаю, что этого не произойдет, — смутился почему-то Рой, — надо радоваться, что нас это не коснулось… пока.

— А ты не очень-то сочувствуешь им, — усмехнулся Егор, но приятель только скорчил гримасу, мол, хватит тоски.

По новостям он уже несколько дней слушал репортажи об ухудшающейся ситуации на Галилее, но лишь сегодня, увидев своими глазами масштабы бедствия, ужаснулся по-настоящему. Он был все время занят, и происходящее на экране мониторов казалось ему всего лишь чем-то существующим за пределами его жизни, такой интересной и сытой.

Схватив стакан, Егор одним глотком допил мутную жидкость. И так неважное настроение испортилось окончательно.

— И все-таки здорово, что эти безмозглые автоматы заменили на такую красотку, — пропел Тиммонс, улыбаясь подошедшей девушке-бармену.

— Все просто, мистер. Мне платят в два раза меньше, чем стоит обслуживание тупого механизма, — усмехнулась девушка.

Отвлекшись на минуту на другого посетителя, она вскоре снова повернулась к ним.

— Еще что-нибудь?

Егор поднял указательный палец, давая понять, чтобы ему налили еще порцию.

— Егор, скоро откроют Экраны, а ты нахрюкаешься.

— Чего я там не видел. И потом, этого пойла нужно выпить ведро, чтоб хотя бы слегка зашумело в ушах.

Вероятно, услышав последние слова, барменша покачала головой.

Примерно два раза в сутки огромный диск, форму которого имел город, делал оборот вокруг своей оси. В определенное время все развлекательные заведения, находящиеся на стороне, повернутой к Земле, включали внушительные экраны, и взорам посетителей открывалось захватывающее зрелище. Тусклый солнечный свет выхватывал из звездной бездны клочок серой планеты, поверхность которой была во власти снегов и бурь. Время от времени мимо проносились маломерные суденышки. В кафе и барах за отдельную весьма не малую плату были оборудованы специальные куполообразные комнаты, в которых можно было наблюдать более масштабную панораму. Защитное поле искажало масштаб изображения, однако делало его более четким и ярким, словно в фильме с эффектом присутствия.

Астахов видел все это тысячу раз, но Экраны всегда тянули его к себе. Он бывал на Земле несколько раз, однако чувствовал привязанность к этой планете лишь вот так, на расстоянии десятков тысяч миль. Даже не верилось, что несколько веков назад она была покрыта зеленью и океанами. А людей было десять миллиардов. Все изменилось.

— А вот и они, — тихо произнес Тиммонс, незаметно кивнув в сторону входа, — светленькая — твоя.

Не успел Егор спросить, как ее имя, как две стройные и симпатичные девушки подошли к стойке и уселись рядом.

— Рой, чего твой друг так смотрит хмуро?

Брюнетка закинула ногу на ногу и наклонила голову.

— Он хороший, только расстроенный, — Тиммонс подмигнул приятелю и положил руку девушке на бедро. — Кстати! Это Хелен, а это — Мари.

Рой незаметно пихнул Егора ногой. Астахов вдруг подумал, что не прочь сегодня напиться. Мари оказалась девушкой милой, все время смущенно улыбалась, пыталась даже поддержать разговор, который, в конце концов, сводился к диетам, косметике, да негодяям мужского пола, к несчастью попадавшимся именно ей. В конце концов, Астахов понял, что надолго его не хватит.

— Тиммонс! — склонился к нему Егор, — Ты ведь наверняка, что-нибудь с собой взял?

Тот сначала не уловил, но затем изменился в лице и замотал головой.

— Ты что, идиот? Я — пас.

Однако заметив, что приятель с наглой ухмылкой продолжает смотреть на него, сдался и зашептал прямо тому в ухо.

— Ладно, иди в коридор. К тебе подойдут.

Неуверенной походкой Егор вышел из душного помещения и присел на корточки у стены. Здесь было прохладнее, однако воздух, судя по всему, содержал меньше кислорода. Голова стала тяжелеть. Сколько он так просидел, неизвестно, видимо, даже задремал.

— Ты — от Роя?

Рядом вырос паренек лет тринадцати в затертом сером комбинезоне без эмблем и шевронов.

— Предположим, — Астахов сделал усилие и встал на ноги.

— Пять.

— Чего пять?

— Галато, — парень нервно озирался по сторонам — вот счет.

Егор протянул руку к вмонтированному в стену устройству, и когда монитор запросил номер, он ввел цифры и перевел пять галато на указанный счет. Парень проверил поступление денег и уронил капсулу на пол.

— Это твое.

Когда Астахов поднял пилюлю, тот уже растворился в коридорах.

— Ну, как? — спросил Рой, когда Егор вернулся.

— Порядок.

Девушек у стойки не было. Тиммонс кивнул в сторону туалета, мол, ушли туда, хотя Егора это никак не волновало. Играла ритмичная музыка. Несколько человек сидели за дальним столиком и говорили о чем-то веселом, так как время от времени с их стороны доносился хохот. Экраны уже отключили.

После того, как он проглотил капсулу, началось невообразимое. Сначала Егор стал слышать голоса за спиной, но там никого не оказалось. Еще он помнил, как опрокинул стол, бросил в кого-то стаканом. Потом вокруг были огни, какие-то люди в черном, одного из которых он ударил в лицо. Затем крики, сигнал тревоги и… темнота.

 Астрономический час — 47 минут земного времени.

 Галилея — околоземный город с населением численностью более 12 млн. человек

 Стекс — планета в звездной системе Заурия (тридцать три световых года от Галилеи)

 Галато — денежная единица.

 Бероний — топливо, которое после соответствующей обработки специальным излучением служит основным источником энергии, в том числе и для космических кораблей.

 Лучевая установка — устройство для обогащения берония, с помощью которого последний становится активным источником мощной энергии. Лучевая установка на кораблях типа «Прометей» не устанавливается в силу громоздкости и опасности выброса энергии.

 Совет Семнадцати — коллегиальный орган власти государственной корпорации Галилеи.

 S-27 — планета звездной системы Илона — в 200 световых лет от Земли.

 Полиофон — портативное устройство для переговоров с объемным изображением.

 Тесса — планета в системе Омега-Леона, на которой найдены самые крупные месторождения берония за последние сто лет, однако после глобального сдвига материков там погибло почти все население колонии.

 Хайс — слабоалкогольный напиток, напоминающий по вкусу банан, изготовленный из искусственных концентратов и спирта.

Глава 2

— Что случилось, Марта? — Сит Гудвер почувствовал, как пульсирующая кровь давит виски.

— Я не знаю! — кричала в трубку жена, — возвращайся скорее домой!

Офис Службы по социальным вопросам, где Сит исполнял обязанности специалиста, располагался в центральном кольце города. Он прикинул расстояние. Нужно пройти семь секторов, чтобы попасть в свой. Это сорок минут быстрым шагом. Бегом — минут пятнадцать.

На бегу он снова связался с женой.

— Доктора вызвала?

— Какой доктор, — всхлипнула она, — у нас нет на это денег.

— Как она?

— Пока стабильно, я дала ей болеутоляющее…

Гудвер прервал разговор. Год назад его двенадцатилетняя дочь Ненси на прогулке вдруг почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Тогда они с Мартой еще не знали, что вскоре их ребенку поставят страшный диагноз. Марта ушла со службы и сидела с ней, а Сит разрывался в поисках средств на лечение. Обозначенная сумма была не по карману, но шансов найти более оплачиваемую работу в Галилее с каждым днем становилось все меньше.

Первое время он не находил места и от отчаянья даже хотел наложить на себя руки, но вовремя одумался. Тот злополучный день он старался не вспоминать. Жена с Ненси были в медицинском секторе, когда Сит вернулся домой, прилично накачавшись алкоголем. Какой-то волосатый парень там в баре все время подливал ему, а затем интересовался его жизнью. Когда Гудвер выговорился, тот посоветовал ему решить проблему быстро и безболезненно, и дал ампулу. Сит уже собирался сделать инъекцию. Если бы не звонок Марты… Позже он узнал, что этого волосатого время от времени видели в разных уголках города, а потом какой-нибудь отчаявшийся делал себе укол. Служба охраны общественного порядка даже объявила награду за информацию о нем, только все напрасно.

Так или иначе, Сит, словно, родился заново. Бороться до конца! Теперь это была главная мысль, с которой он вставал и ложился. Желание видеть Ненси здоровой и веселой стало смыслом их с Мартой существования. Сит занял деньги, но собрал лишь половину нужной суммы.

Сегодня утром все было вроде спокойно, но несколько минут назад позвонила жена и сообщила, что девочка потеряла сознание. Чем он мог помочь? Врачи уже давно к ним не приходят, считая Ненси безнадежной.

Он пробрался сквозь толпу людей, идущих к отсекам распределения, свернул в боковой коридор, едва не столкнувшись с пожилой женщиной, раздававшей какие-то карточки. На ходу она сунула ему в руку одну из них, которую Сит машинально положил в карман.

— Ну, как она?

Он осторожно задвинул за собой переборку, видя, как Марта поднесла к губам палец.

— Уснула.

Заглянув в комнату дочери, он тихо подошел к кровати и сел на край. Ненси тут же открыла глаза и улыбнулась.

— Привет, — прошептала она, — все уже хорошо, мне совсем не больно.

— Отдыхай малыш, нужно поспать.

Сит поцеловал ребенка в лоб и поправил термоодеяло. Он гладил ее руку, пока она не задремала.

Вернувшись в комнату, Сит остановился у входа. Жена сидела в кресле и молчала, глядя на него. Ее уставшие глаза уже не выражали ничего. В свои двадцать восемь лет она сильно сдала. От былой красоты не осталось и следа.

— Марта, — позвал Сит, — я свяжусь с начальством.

Она лишь кивнула. Выйдя в столовую и закрыв за собой дверь, он голосом вызвал номер руководителя своего отдела. В воздухе возникла худощавая фигура Геннадия Боркова.

— Да, Гудвер.

— Геннадий! У моей дочери был приступ. Я вынужден был уйти со службы.

Проекция слегка задрожала. Борков нахмурился.

— Не хотел тебя огорчать. Но раз уж ты сам позвонил… — медленно выговаривал он каждое слово, стараясь не смотреть в объектив, — в общем, сегодня пришли списки из Совета.

— Какие списки? — напрягся Сит.

— Через два дня лишатся работы пятьдесят человек. Мне жаль, Сит. Твоя фамилия тоже там.

Руки похолодели, по спине пробежал озноб. Ну, конечно, как же иначе! Он ведь неудобный служащий! Часто отпрашивается, опаздывает, допускает ошибки, так как не высыпается по ночам! Сит опустился на стул и молча отключил связь. Он готов был запустить полиофон в стену. Порывшись в ящике для продуктов, Гудвер достал начатую бутылку с зеленой жидкостью и сделал из горлышка несколько глотков, не заметив, как вошла жена.

Обернувшись, Сит тут же отвел глаза, избегая ее взгляда. В последнее время он превратился в неухоженного сутулого мужчину с редкими немытыми волосами. Поставив бутылку, Гудвер вышел из отсека. Кажется, Марта все поняла, по крайней мере, не спросила. Сначала он подыщет что-нибудь, а потом скажет. Зачем расстраивать. Сит твердил себе, что все получится, хотя и сам в это уже не верил.

Просидев пару часов в баре, он немного пришел в себя и набрал на портативном мониторе свое резюме, которое выставил в общей сети с пометкой «любая работа». Сунув руку в карман, нащупал толстый кусок пластика. Это было приглашение, которое ему дала незнакомая женщина по пути домой. Он, как и многие другие, приглашался в поисках работы и лучшей жизни принять участие в программе по освоению новых планет, пригодных для жизни. Примерно то же самое Сит слышал каждый день по телеканалам, но лишь сейчас, потеряв работу, взглянул на эту рекламу по-новому. Терять ему, по сути, больше нечего, а на лечение Ненси нужны деньги. Решение созрело само собой.

Марта складывала в пластиковый ящик вещи мужа, время от времени останавливаясь и задумываясь о чем-то.

— Хватит тебе так беспокоиться, — Сит бросил в ящик свои ботинки, — обживусь и прилечу за вами.

— Ты уже все решил, — грустно улыбнулась Марта, — от нас ничего не зависит. Дай знать, как долетишь.

Она не разделяла его энтузиазма по поводу полета на неизвестную планету на край космоса, однако его решение восприняла спокойно, понимая безвыходность их положения.

— Папа! Привези мне какой-нибудь камушек оттуда.

Ненси повисла на его шее и крепко обняла.

— Обязательно, — ответил Сит, — если карантинная служба пропустит.

Прощание было коротким, он оставил им все деньги, какие были, сохранив на своем счете только немного на первое время. К тому же билет был бесплатный.

Стенли Кроун за те пять лет, что работал на Корпорацию, не видел такого потока желающих покинуть Галилею. Жил он в секторе Претория с матерью и младшим братом. Учился на курсах службы общественного порядка, а сейчас подрабатывал контролером отдела по распределению. Сегодня Стенли обработал данные уже более сорока человек. Денек выдался «жаркий», и Кроун нажал на кнопку автомата, который, немного подумав, наполнил пластиковый стакан дымящимся напитком. Стенли провел пальцем по меню и заказал у устройства бутерброд, который вдруг выпал из его рук и шлепнулся на пол, чем вызвал его бурное до неприличия негодование.

Подняв глаза, он увидел перед собой худощавого мужчину с вытянутым лицом и редкими слипшимися волосами.

— Извините, — Стенли поднял упавший кусок и бросил его в мусоросборник.

— Меня зовут Сит Гудвер.

Кроун устало кивнул и потянулся за идентификатором.

— Вашу руку, мистер.

Тот провел местом, где был вживлен чип по интерактивной зоне сканера. Стенли несколько секунд внимательно изучал персональные данные. Парню явно не повезло. Больны почки, слабое сердце, да еще специальность такая, что…

— Вы куда-то конкретно хотели полететь?

Судя по всему, мужчина немного растерялся.

— Я думал, что у Корпорации есть для меня несколько предложений, из которых можно выбрать…

— Я не решаю такие вопросы, Вам нужно пройти в восьмой отсек, — отчеканил Стенли заученную фразу, — это там.

Он показал рукой направление.

Восьмой отсек имел среди посвященных дурную репутацию. Там распределяли тех, кто не попал в другие, то есть тех, у которых не было ни здоровья, чтобы выполнять тяжелый физический труд в экстремальных условиях освоения новых территорий, ни востребованной специальности.

Каждый раз, направляя туда мужчин и женщин, Кроун морщился, словно, это он виноват, что у претендента нет шансов на достойную работу, а значит, и жизнь. Самое неприятное было то, об этих людях больше никто ничего не слышал. Может, пристраивались где-нибудь на далекой планете чернорабочими, а может, умирали от мучительных болезней при отсутствии качественной медицины в тех местах, куда они отправлялись.

Видно, Галилея действительно перестала быть безопасным местом для ее жителей, раз они решаются на отчаянные попытки найти свой дом на краю вселенной, подальше от некогда родной остывающей планеты.

Стенли проводил сочувствующим взглядом очередного искателя лучшей жизни и повернулся к аппарату полон решимости все-таки выудить из него что-нибудь съедобное.

— Проходите, прошу садиться.

За широким полированным до зеркального блеска столом в небольшой матовой комнатке с приглушенным светом, лившимся со всех сторон, сидела приветливая худенькая женщина лет сорока и указывала рукой на кресло. Сит улыбнулся ей в ответ, решив, что такой доброжелательный прием сулит большие возможности, и поздоровался. Усевшись в чересчур глубокое, но удобное кресло, он позволил себе расслабиться, однако тут же выпрямился и приготовился к диалогу.

— Сит Гудвер?

— Совершенно верно, — все еще улыбался он.

Женщина внезапно на мгновение застыла, казалось даже, что она впала в транс, однако через секунду снова ожила и принялась нажимать на клавиатуре какие-то кнопки. Ее широкое декольте слегка смущало Гудвера, он даже старался смотреть только на ее руки, между тем, сотрудница отдела распределения не обращала на его неловкость никакого внимания. Через некоторое время она оторвала взгляд от монитора и спросила.

— Мистер Гудвер, а куда бы Вы хотели полететь?

— Понимаете, — он сцепил пальцы в замок, — моя дочь… она больна. В общем…

— Поняла. Что-то поближе?

— Да, — тут же выдохнул Сит.

Она снова нажала кнопки. Ее лицо не выражало ничего кроме заученной приветливости, и как он не старался, но по ее виду понять, что его ожидает, не смог.

— Ну, что ж, есть кое-что. Вот.

Женщина включила настенный монитор и Сит увидел перед собой безлюдную горную местность, несколько строений странной формы, видимо, являлись поселением. Потом аппаратура стала менять слайды, и на экране замелькали шахты, огромные машины, карьеры, улицы небольшого городка, которые Сит видел раньше лишь в фильмах, да в новостях.

— Это Тиберон-16. Находится в звездной системе Омега-Леона. Могу предложить этот вариант. Соглашайтесь! Здесь вполне развитая колония. Планета малоизученная. По данным геологов, там весьма вероятны крупные месторождения берония, а это значит — серьезные прибыли компаний, нуждаемость в рабочей силе и высокая заработная плата.

Женщина говорила четко и внятно. Ее голос завораживал, и Сит даже несколько раз ловил себя на том, что повторяет за ней. Конечно же, он согласен. Разве может быть вариант лучше? Через минуту он был готов любому доказывать, что Тиберон-16 — самая достойная планета из всех возможных.

Оформление проездных и миграционных документов заняло несколько минут. Через полчаса Гудвер уже сидел в зале ожидания и пытался дозвониться до жены.

***

Все вокруг завибрировало, Егор почувствовал, как «прыгун»[1] отстыковался от стартового отсека и начал заходить на траекторию по направлению к Земле. В наушнике он услышал голос инструктора Дюбона.

— Всем приготовиться к невесомости! Ремни пристегнуть! Сопли подобрать!

Дюбон не отличался вежливостью, однако в подобных операциях ему не было равных, и руководство школы закрывало глаза на его тупой юмор. Егор слышал, что пять лет назад тот вытащил из кратера целую экспедицию, которую ожидал неминуемый конец, не окажись рядом такого как Дюбон.

Пятнадцать курсантов с сосредоточенными лицами строго по инструкции проверяли снаряжение и привязные ремни. На табло у входа в каюту пилотов загорелись цифры — обратный отсчет. Десять секунд, девять, восемь… Вскоре Егор почувствовал, как его внутренности потеряли вес, и тело слегка оторвалось от кресла, но ремни вернули его обратно. В эфире снова раздался грубый голос Дюбона.

— Что приутихли, парни? Обделались что ли? Астахов! Почему без шлема? — заорал он.

— Я сейчас, — Егор поймал летающий над головой шлем.

— Была мы моя воля, я бы тебя вообще выпер из школы, — прошипел инструктор, — всем внимание!

После того случая с галлюциногеном, Егора едва не отчислили. Только благодаря успеваемости ему дали последний шанс, однако штраф за побои инспектора Службы общественного порядка в тысячу галато все-таки выписали. Тиммонс потом долго извинялся, между тем, Егор не винил приятеля, не он же ему эту дрянь в рот пихал.

Дюбон говорил громко и четко.

— У каждого из Вас в кармане есть кристалл с заданием. Теперь активируйте его, — он назвал код.

Перед Егором в воздухе повис кусок планеты, потом запись:

Высадка, изучение местности, поиск диких жителей и захват одного из них, доставка его на базу. Квадрат пятьдесят два.

— Введите ваши данные в бортовой компьютер и ждите сигнала пилота, — продолжал инструктор.

Егору выпало нелегкое задание, он даже подумал, что Дюбон лично подобрал категорию специально для него. Захватить дикого жителя без оружия — крайне сложно.

Около трехсот лет назад жители Галилеи узнали, что после глобального похолодания на Земле выжили люди. Попытки переселить их в околоземный город успехом не увенчались. Аборигены истребили экспедицию, очевидно, посчитав ее угрозой. Это были уже не те люди, которые когда-то улетели жить в космос. Это были настоящие дикари, говорившие на малопонятном языке, ведущие совершенно немыслимый образ жизни. Они жили племенами глубоко под землей, выходя на поверхность лишь на охоту в самые слабые морозы.

Решение об уничтожении диких потомков землян Совет так и не принял, несмотря на то, что эта идея была весьма популярна у жителей мегаполиса. Теперь Земля была в распоряжении различных служб Корпорации, использовавших планету и ее обитателей в учебных и научных целях.

Раньше Егор высаживался на Землю, но в составе группы в качестве ученика или помощника. Полученный опыт по захвату дикаря он должен был применить сегодня на практике.

Пилот объявил готовность номер два — дистанция сто миль. «Прыгун» задрожал, появился свистящий звук. Вскоре тряска прекратилась, появилась гравитация. Один из курсантов отстегнулся и направился к выходу. Во время посадки Егор услышал странный скрежет, а потом жуткий стук. Курсанты начали переглядываться.

— Первый пошел! — скомандовал Дюбон. — Все приготовились. У нас возникли проблемы с посадочной платформой. Высадка будет с воздуха.

По салону пробежал ропот. Первому курсанту повезло, он сошел ногами с трапа. Со стороны выхода внутрь ворвались клубы пара.

— На поверхности сейчас разгар слабых морозов — минус тридцать восемь по Цельсию, — термокостюмы — единственная ваша защита, — кричал Дюбон, — следующий, приготовиться!

Машина взревела двигателями и оторвалась от скалы, на которой остались части сломанной платформы. Через пятнадцать минут настала его очередь. Егор чувствовал, как кровь прилила к лицу. Началось!

В лицо хлынул поток ледяного воздуха, и, несмотря на герметичный костюм и маску, он ощутил, как вокруг сжимается жуткий холод. Отряхнув с себя снег, Егор проводил взглядом уплывающий вдаль серый силуэт корабля, а затем стал искать свой рюкзак и санки. Найдя их метрах в двадцати от того места, куда спрыгнул сам, Астахов с трудом, преодолевая ветер, направился к исходной точке. Ноги, несмотря на специальные ботинки, постоянно увязали в снегу и скользили. Пару раз он упал, едва не разбив маску.

Пятьдесят второй квадрат представлял собой скалистую местность с огромным каньоном в центре. Где-то здесь, по сведениям Службы геологоразведки, находится место обитания дикого племени. Тусклый солнечный свет становился все слабее, смещаясь на запад. Нужно сделать остановку на ночь. Скоро температура опустится до минус пятидесяти, и его костюм не выдержит.

Егор включил фонарь на плече и наклонился к саням, где лежала складная лопата. Вырыв в снегу яму глубиной метра три, он стянул в нее санки со снаряжением и принялся устанавливать шатер из теплосберегающего полимерного материала. В центре своего временного жилища Егор водрузил портативный обогреватель, батареи которого хватит на три-четыре дня. Через полчаса он снял костюм и ботинки. Датчик показывал плюс семнадцать. Надев видеошлем и скользнув в теплый спальный мешок, Егор погрузился в виртуальный мир, в котором увидел цветущую зеленую планету и огромные города.

Только через два часа, вспомнив, что пропустил сеанс связи, он нашарил в рюкзаке полиофон. Однако на вызов никто не ответил. Егор пробовал еще и еще — ответа не было. Нужно протестировать прибор. Нет, все в порядке, полиофон исправен. Откуда-то из глубины памяти возникли воспоминания о том, как на Земле терялись геологи, военные и даже курсанты. Стало не по себе. Только этого не хватало! Его обязательно будут искать. Нужно лишь выполнить все предписания по графику и ждать в условном месте, успокаивал он себя.

До рассвета оставалось несколько часов. Спать не хотелось. Может, просто на этой стороне не было базы связи. Боже! Они есть везде, да и отразился бы сигнал от любого объекта. Получалось, что он не может вызвать спасательный корабль. Однако и спасать его пока нужды не было. Егор немного успокоился и достал заветную фляжку, которую им выдавали перед каждой высадкой, как в медицинских целях, так и для того, чтобы согреть организм в условиях вечной мерзлоты. Сделав пару глотков, он почувствовал, как огонь разливается по телу. Астахов попробовал заснуть, но все время виделись какие-то кошмары, отступившие лишь под утро.

Сначала Егор не понял, что произошло. Его шатер вдруг стал двигаться, сползая куда-то вниз. Не растерявшись, он включил фонарь и судорожно стал надевать на себя костюм, а потом сбрасывать в рюкзак все подряд, что попадало под руку. Вскоре раздался треск ткани, в палатку ворвался ледяной воздух и поток снега. Он все еще куда-то двигался. Потом удар, Егор почувствовал боль в боку, однако движение прекратилось.

Часы показывали шесть утра земного времени. Астахов пошевелился, вроде цел, правда, сильно болел бок. Осмотревшись, он увидел разорванный рюкзак. После нескольких попыток ему все же удалось дотянуться до своих вещей, вернее, до того, что от них осталось. В снаряжении у курсантов всегда был сканер для диагностирования функциональных изменений организма, который очень бы сейчас пригодился. Ну вот! Еще одна неприятная новость — сканера нет.

Егор прощупал ребра, вроде целые, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул — нормально. Только через час упорного раскапывания пока еще рыхлого снега он выбрался на поверхность. На горизонте появился мутный свет. Наконец, стало ясно, что произошло. Ночью пошла снежная лавина и потянула за собой палатку. Остановил ее, видимо, каменный выступ, о который он и ударился.

До исходной точки было километров пять, и Егор подумал, что его экзамен может с треском провалиться. Полиофон все еще был пристегнут к руке, однако дисплей подозрительно моргал красным цветом. Ну, конечно, иссяк заряд. С помощью портативной батареи он бы мог решить проблему быстро, только был один нюанс — эта самая батарея погребена под трехметровым слоем снега, и искать ее бессмысленно. Датчик показывал минус сорок.

Такой Землю он еще не видел. С востока поднималось едва пробивавшееся сквозь снежные тучи солнце, освещавшее белые вершины скал, местами проступавших черными островками камней. Но главное, что угнетало — это зловещая тишина, нарушаемая время от времени порывами ветра. Порой на несколько минут буря прекращалась совсем, и мертвое безмолвие давило на сознание так, что Егор готов был кричать, лишь бы был хоть какой-то звук.

Порывшись в рюкзаке, Астахов понял, что выдержит не больше суток. Не было палатки, обогревателя, трех четвертей продуктов, да и много чего еще. Можно для заряда полиофона использовать фонарь, но у него не было соответствующего штекера, а разобрать прибор на таком морозе невозможно. Ситуация получалась паскудная, если не сказать гнусная.

Егор решил двигаться к исходной точке и ждать там, по крайней мере, это шанс вернуться. Через несколько часов солнце снова начнет уходить, идти нужно быстро. Взвалив рюкзак на плечи, он начал подниматься в гору, заметив боковым зрением какое-то движение справа. Могло показаться, подумал Егор, однако в нескольких метрах от него из-под снега вынырнуло нечто, похожее на голову животного.

На курсах он слышал, что большинство выживших животных здесь обитает под землей, а передвигается под снегом. Как-то во время очередной высадки он видел одного из представителей местной фауны. Прямо сказать, зрелище не для слабонервных. Длинное тело, огромные сильные челюсти. Существо выныривало прямо из снега и хватало все, что движется. Животное пришлось уничтожить, поскольку оно набросилось на одного из курсантов.

Сейчас все гораздо хуже. Оружия попросту не было, а голыми руками такого зверя не одолеть. Егор сбросил рюкзак и огляделся. Еще три головы торчало из снега сзади. Из закрепленных на ноге ножен он достал нож, не очень-то надеясь на его поражающие свойства. Астахов невольно вдруг представил себе, как свора голодных тварей выгрызает его внутренности, вытягивая из живота кишки, и поежился. Сердце бешено стучало, кровь била в виски, словно молот.

Таких животных он еще не видел. Они были мельче того зверя, однако их было четверо, а может и больше. Один Бог знает, что там под снегом. Вероятно, убедившись в своем превосходстве, твари нырнули, и Егор был уверен, стали приближаться к нему. Выбрав направление, он побежал. Ноги проваливались, и бег превратился в неуклюжий шаг, а потом он и вовсе упал, стараясь перевернуться на спину. Первая тварь напоролась на нож и захрипела. Ему не дали подняться. Еще две вцепились в ноги, но костюм выдержал. Они пытались вырвать куски прочной ткани, Егор перевернулся и встал, наступив на что-то рыхлое. Ноги провалились, и он ушел под снег. Сколько продолжалось падение, трудно сказать, однако перед глазами успела пронестись вся жизнь. Последней мыслью был то, что теперь его точно не найдут.

Открыв глаза, он увидел над собой метрах в десяти полоску бледного неба и смыкавшиеся ледяные стены ущелья. Егор знал, что без посторонней помощи из таких ущелий выбраться невозможно. Пошевелив ногами и руками, удостоверился, что цел. Повезло, упал в огромную кучу снега. Он сел и, оттянув маску, сплюнул. Рюкзак, а с ним и последняя надежда, остались там наверху. Наверное, пришло его время. Егор не знал, верил ли он в загробную жизнь. Скорее всего, просто не задумывался, считал, что жизнь будет долгой и интересной. А получилось… Печально! На Астахова внезапно напал дикий хохот. Он буквально заливался смехом, ржал, задыхаясь в припадке. Через минуту он уже рыдал, уткнувшись в колючий снег.

Твари все же повредили костюм, нога кровоточила. Егор попробовал встать, получилось, хотя и с трудом. Осмотревшись, он увидел камень, чернеющий посреди ущелья. Подковыляв ближе, Астахов обратил внимание на какой-то предмет, величиной с карандаш. Это был клочок полимерного материала, из которого был сделан его шатер. Только его палатка была красного цвета, а этот кусок — синего. Значит, здесь до него были люди! Упав на колени, Егор стал искать хоть что-нибудь от цивилизации и… Нашел! След ноги. След не был похож на отпечаток обуви для передвижения по снегу. Он был гладкий без протектора и шипов и вел к камню, где внезапно обрывался.

Егору пришлось повозиться, чтобы сдвинуть камень, благо тот оказался подвижным. Его взору открылась пещера, завешанная тем самым синим материалом. Что это? Похоже — вход, но куда? Он поежился от догадки.

Осторожно отодвинув ткань, заглянул внутрь, но кроме зияющей черноты ничего не увидел. Луч фонаря осветил острые выступы камней, покрытых ледяной коркой, в пещере было явно теплее, чем снаружи. По крайней мере, датчик показывал минус пятнадцать. Выбор был невелик — погибнуть в вечной мерзлоте или попасть в руки диких сородичей. Егор вдруг вспомнил, что должен был как раз одного из них захватить с собой на Галилею. Неисповедимы пути господни! Теперь еще неизвестно кто кого захватит. Он сделал шаг в пещеру. Мысль о мучительной смерти от переохлаждения страшила его больше.

Пройдя несколько метров, Егор взглянул на датчик — минус пять. Можно снять маску. Дышать стало тяжелее. Тропа сначала вела вниз, а затем выровнялась и стала шире. Между тем, потолок опускался все ниже, и вскоре пришлось пригибаться, чтобы не задеть его головой. Примерно через полчаса Егор вышел к площадке округлой формы, имевшей несколько выходов. Нос уловил едва доносившийся запах дыма. Стало еще теплее, на голову упало несколько капель.

Посветив фонарем во все туннели, Егор выбрал левый. Пройдя несколько метров, он внезапно с грохотом провалился в замаскированную яму-ловушку. Вот и приплыли! В этот раз упал не очень удачно. Потрогав болевшее плечо, почувствовал, как рука стала липкой. Фонарь погас. Достав из чехла на поясе аварийный светодиод, он надломил наконечник. Яма наполнилась ровным зеленоватым светом. Плечо оказалось здорово разодранным, пришлось даже ввести дозу препарата по ускоренной регенерации, предварительно обработав рану.

Подняв глаза вверх, Егор обмер. На него смотрели три пары глаз, принадлежавшие косматым существам, напоминавшим человеческий облик лишь издали. Один из них что-то говорил остальным на незнакомом языке, похожем больше на лающие звуки.

— Если вы люди, помогите мне! — Его голос гулко отозвался в пещере.

Один из туземцев что-то выкрикнул в его адрес и бросил камень, от которого Егору еле удалось увернуться. Да уж! Люди!

Аборигены о чем-то совещались, а потом ушли. Через несколько минут в яму сбросили веревку.

Выбравшись из ловушки, Егор огляделся. Возле него на некотором расстоянии стояли те же трое с палками в руках, на конце которых были привязаны острые наконечники. Один из дикарей, постарше, что-то крикнул, видимо, обращаясь к нему, и слегка ткнул наконечником в ногу. Решив, что тот хочет знать, кто он и откуда, Астахов представился, похлопав себя рукой по груди.

— Егор. Я с неба, — показал он пальцем наверх.

Его новые знакомые молча наблюдали за пришельцем, изредка переглядываясь между собой. Одеты они были в какие-то лохмотья, похоже — шкуры животных, ноги обмотаны чем-то гладким, вероятно того же происхождения. Светодиод исчерпал свой заряд и медленно стал гаснуть. Вынув еще один, Егор заметил, как дикари шарахнулись от него и забормотали что-то, но, увидев, что это всего лишь источник света, подошли снова.

— Мне нужно домой. Проводите меня наверх.

Астахов жестикулировал в надежде объяснить им, что он не собирается причинить вред. Казалось, хозяева пещеры, его понимали. Потом они начали подталкивать его своими палками, давая понять, чтобы он вставал и шел с ними.

С каждым шагом пещера преображалась, и Егор даже засомневался, такие ли уж они дикие — жители Земли. На стенах туннеля появились чашки с горевшим в них каким-то маслянистым веществом. Тропа стала прямой и широкой, кое-где встречались ступени, явно рукотворные. В одном из ответвлений он заметил источник воды — небольшой ручей. Прямо в стенах были выбиты ниши, в которых горели такие же чаши, но поменьше. Боже! Там жили люди. Им навстречу выходили фигуры в лохмотьях, в том числе несколько детей. Тропа упиралась в большой валун, на котором лежал человек, как предположил Егор, главный из них. Человек поднялся и уставился на него, медленно опустив взгляд на кровоточащую ногу. Укус местной твари, очевидно, оказался заразным.

Мужчина показал пальцем на ногу и что-то сказал стоявшей неподалеку женщине. Та дала кому-то указание, и к Егору осторожно стали подходить двое с широкой посудиной в руках. Он отстранился и прижался к стене, но потом сдался. Люди обработали рану чем-то пахучим и тянущимся. Только сейчас Астахов почувствовал смрадный запах, пропитавший все подземное поселение.

Ему сунули кусок, похожий на мясо, однако, понюхав его, Егор вежливо отказался от трапезы, хотя голод становился нестерпимым. Достав из кармана упаковку сушенного искусственного мяса, он предложил дикарям, насыпав на камень пригоршню, и принялся есть. Однако никто к цивилизованному продукту не притронулся. Ну, как хотите! Он принялся осматривать плечо и сделал еще одну инъекцию регенератора.

Наблюдавшая за ним темноволосая девушка с перепачканным лицом, подошла ближе и что-то спросила. Егор попытался объяснить предназначение препарата, видимо, она это имела ввиду. Девушка переговорила с вождем и жестом позвала Астахова с собой. Тот поковылял следом, провожаемый взглядами ее сородичей.

В одной из ниш лежал старый больной мужчина. Он бредил в забытьи. Девушка подтолкнула его к больному, возле которого сидела маленькая девочка, больше похожая на зверька. Егор осторожно присел рядом. Мало ли какая инфекция? Отодвинув шкуру, он понял, что туземец не жилец. Вся нога его была покрыта язвами, из которых вытекали гнойные массы. Астахов сразу сообразил, что нужна ампутация, хотя, вероятно, уже поздно. Он покачал головой, но приведшая его сюда девушка подталкивала его снова и снова к больному, указывая на карман, где находилось портативное устройство для инъекций.

Ясно! Она хотела, чтобы он поставил укол. У Егора созрел план. Он применил все свои знания языка жестов, объясняя, что ему нужно наверх, домой. Взамен же он обещает вылечить мужчину. Очевидно, поняв его просьбу, девушка замотала головой, однако через некоторое время согласилась. Гарантий никаких не было, и Астахову пришлось довериться своему потенциальному проводнику на слово.

Укол немного облегчил страдания мужчины, и тот открыл глаза. Девочка-зверек вытерла ему со лба пот и взяла за руку. Она что-то лопотала ему в ухо, а он отвечал. Егор тактично вышел из ниши и присел на камень, обдумывая свое незавидное положение. С момента входа в пещеру прошло уже четыре часа. Наверху теперь ночь и сильный холод. Выходить нужно как минимум часов через шесть. Судя по направлению подземной тропы, он находился сейчас южнее исходной точки всего на несколько сотен метров. Это плюс. Однако, где будет выход, и сколько потом идти до этой точки, неизвестно. Это минус. А главное, сдержит ли слово юная чумазая особа в звериной шкуре.

Ощутив толчок в спину, Егор оглянулся. Двое аборигенов пихали его палками, показывая на свободную нишу. Освободившийся отсек, надо полагать. Добравшись до каменной комнатки, Астахов прилег, наблюдая за дикарями, и убеждаясь, что народ этот вполне смышленый и организованный.

Он обратил внимание, что несколько мужчин периодически проходили по тропе, проверяя чашки с огнем и помогая что-либо поднять, унести и сдвинуть. Женщины носили воду в большой котел, под которым уже разгорался огонь. Все были заняты. Мужчин было мало. Егор вспомнил, что в сезон слабых морозов дикари охотятся. Не хотел бы он дождаться возвращения их с промысла.

В какой-то момент он задремал, проснувшись оттого, что его кто-то тряс.

— Что! Что случилось?

Та самая девушка закрыла ему рот рукой и приложила палец к своим пухлым губам. Когда он понял, что к чему, кивнул и последовал за ней. В туннеле был мрак, но дикарка, казалось, видела в темноте. Она схватила его за руку и потащила куда-то наверх. В кромешной тьме, он трижды спотыкался, но хватка у нее была крепкая. Через полчаса, а может через час, девушка остановилась. Егор зажег последний светодиод. Стало значительно холоднее. Значит, они рядом с поверхностью.

— Куда дальше? — Спросил он.

Она показала направление.

— Проводи!

Девушка оттолкнула его, но Егор схватил ее за руку и потянул за собой. Она сопротивлялась, ударила ему по больной ноге. Сдерживая крик от боли, он стукнул ее ребром ладони по шее, поймав бесчувственное тело. Дикарка оказалась совсем легкой. Он выбрался на поверхность, оказавшись почти на вершине одной из скал, окружавших каньон. Солнце еще не показалось. Обмотав лицо пленницы шкурой, чтобы не обморозила, сел на снег.

Все то же пугающее безмолвие. Полиофон «скончался». Неизвестно теперь, что лучше, остаться здесь или вернуться к дикарям. После его выходки там под землей его теперь не ждут с распростертыми объятьями, скорее всего, в том котле и сварят. Время еще есть. Нужно ждать. Тело остывало, появилась дрожь. Прошло еще полчаса.

Наверное, никогда в жизни Егор так не радовался появлению «прыгуна». Посадочные огни он заметил сразу. Нащупав в кармане сигнальную шашку, он взмолился, чтобы она сработала. И она… сработала. Ярко-оранжевую вспышку не заметить было невозможно. «Прыгун» медленно подплыл к нему, обдавая жаром из сопел. Из люка спустили страховочное кресло, в которое Астахов готов был вцепиться зубами. Он обвязал девушку и пристегнулся сам, после чего лебедка потянула их вверх.

— Почему, черт возьми, не было связи? — закричал Егор, когда люк закрылся. — Что происходит?

— Успокойся, парень! Все нормально!

Он заметил ехидную улыбку Дюбона и понял, что это его рук дело. Астахов, сжав зубы, бросился к нему, готовый врезать инструктору со всей силы по улыбающейся роже, однако находившиеся здесь курсанты, схватили его и оттеснили на место.

— Сынок! Ты молодец! Справился! Это была часть задания. Так что все претензии предъявляй авторам экзаменационной программы.

Дюбон покачал головой и отвернулся.