Еще на крыльях торопливых
Промчалось несколько недель
В размолвках бурных, как досель,
И в примереньях несчастливых
Навек я думал мир оставить;
С одра восстал я телом здрав,
Но сердцем болен. Что прибавить?
Бежал я в дальние края;
Увы! под чуждым небом я
Томился тою же тоскою
Я к ней способна! В старину,
Меж многих редкостей Востока,
Себе я выбрала одну…
Вот перстень… с ним я выше рока!
Тебя увлек, — сказал Арсений, -
Невольный мрак души моей -
След прежних жалких заблуждений
И прежних гибельных страстей.
Свободно, радостно она
К нему ласкалась; но суровый,
Унылый часто зрелся он:
Пред ним летал мятежный сон
В ней жар упившейся вакханки,
Горячки жар — не жар любви.
И, прижимая к сердцу Нину,
От Нины сердце он таил.
Слиял все мысли в мысль одну
Как в близких сердцу разговорах
Была пленительна она!
Как угодительно-нежна!
Какая ласковость во взорах
"Друг милый, что ты?" — "Ничего".
