Еще на крыльях торопливых Промчалось несколько недель В размолвках бурных, как досель, И в примереньях несчастливых
Навек я думал мир оставить; С одра восстал я телом здрав, Но сердцем болен. Что прибавить? Бежал я в дальние края; Увы! под чуждым небом я Томился тою же тоскою
Я к ней способна! В старину, Меж многих редкостей Востока, Себе я выбрала одну… Вот перстень… с ним я выше рока!
Тебя увлек, — сказал Арсений, - Невольный мрак души моей - След прежних жалких заблуждений И прежних гибельных страстей.
Свободно, радостно она К нему ласкалась; но суровый, Унылый часто зрелся он: Пред ним летал мятежный сон
В ней жар упившейся вакханки, Горячки жар — не жар любви.
И, прижимая к сердцу Нину, От Нины сердце он таил.
Слиял все мысли в мысль одну
Как в близких сердцу разговорах Была пленительна она! Как угодительно-нежна! Какая ласковость во взорах
"Друг милый, что ты?" — "Ничего".