Оглавление

Пролог

— Медея Мильтон!

Невысокая девушка с аккуратно уложенными черными волосами поднялась на сцену. Традиционная атласная мантия выпускника искрилась в мягком свете ламп зала, заставляя сидящих сосредоточить все внимание на ней.

Профессор Нельсон коротко улыбнулась, вручила диплом и, прошептав напутствие, объявила следующего студента.

Три года по направлению бизнес-аналитики пролетели как один миг. Но поняла Медея это только сейчас, когда стояла на сцене с дипломом об окончании бакалавриата в руках. Ясное дело, обучение на этом не закончится. Вся жизнь — это возможность учиться чему-то новому. Пожалуй, это был главный девиз жизни Мильтон.

Чувствуя, как слезы подступили к глазам, девушка незаметно смахнула их и с аплодисментами присоединилась к остальным.

Сейчас, стоя среди своих одногруппников и друзей, некоторые из которых успели стать дружной семьей, девушка впервые осознала, что впереди ее ждет совсем другая жизнь. Ни один год и ни одно новое окружение не будут похоже на это. И вопрос «что делать дальше?» для нее не был исключением, как и для всех остальных выпускников в этом зале.

— Питер Филипп Пирсон!

Медея широко улыбнулась, наблюдая, как высокая и худощавая фигура вышла из тени зала и стала подниматься на сцену. Смущенную улыбку парня она никогда и ни с чем не смогла бы перепутать. И сейчас девушка отчетливо осознавала, что ее будущее — это он. Точнее, парень определенно станет частью ее жизни. Важной частью. Но не «целой вселенной», как порой любила говорить тетя.

Питер встал рядом с ней и незаметно дотронулся до ее руки. И пусть его взгляд был устремлен на других студентов, Медея чувствовала, что он рядом. Атмосфера в зале была дружелюбной и, в какой-то степени, семейной, но присутствие Пирсона рядом добавляло больше уверенности и комфорта.

Как-то раз она сказала, что Питер похож на большой и вязаный свитер, от чего парень весело рассмеялся и обнял ее, крепко прижимая к груди. В такие моменты все лишние мысли и тревоги улетали, оставляя в душе место только для светлых чувств и любви.

Когда торжественная часть подошла к концу, для выпускников был объявлена небольшая вечеринка — ничего сверхъестественного — шампанское и сок, легкие закуски и много музыки. Приятно грел душу тот факт, что профессора тоже будут присутствовать на этом балу. И не только для того, чтобы следить за «оперившимися» студентами, но и для того, чтобы отдохнуть и пообщаться со многими, возможно, в последний раз.

Медея взяла фужер шампанского и осмотрелась вокруг. Питер о чем-то разговаривал со своими приятелями, которые решили полететь летом в Америку. Она толком их не знала, поэтому даже не пыталась хоть как-то влиться в беседу. Сделав глоток, она посмотрела в другую часть зала. Возле дальнего стола с закусками сидели три профессора. Прищурившись, она сразу узнала, кто именно следил за всей вечеринкой из темного угла.

— Я отойду к профессорам, — Медея невесомо коснулась локтя Питера, отвлекая того от разговора и предупреждая о своем запланированном и совсем недолгом исчезновении.

Молодой человек с улыбкой кивнул и, оставив на ее щеке легкий поцелуй, вернулся к разговору.

— И вот, не успели они выйти за пределы университета, как мистер Спарк уже…, — донеслось до Мильтон, когда она подошла к столу. Ну конечно, кто же еще мог безостановочно ворчать на студентов, как не профессор Ванг.

— Добрый вечер, — девушка кивнула и не смогла сдержать широкой улыбки.

Три профессора сидели рядом и не сводили глаз со студентов, но сейчас их взор обратился на подошедшую девушку.

Офелия Нельсон, которая спокойно потягивала сок, тепло улыбнулась, готовясь расспрашивать Медею о планах на жизнь. Это была женщина лет пятидесяти. Самым запоминающимся в ее внешности был серьезный взгляд, в котором, время от времени, можно было заметить искорки смеха и тепла.

Нельсон была крайне любопытна в делах житейских, но при этом знала меру в количестве вопросов, которое следовало задать тому или иному человеку. Самое парадоксальное, что при всем ее любопытстве о личной жизни самой Офелии никто не знал. Или практически никто.

Алан Андервуд, не изменяя себе, достаточно вальяжно устроился на диване и коротко кивнул с еле заметной улыбкой, из-за чего несколько длинных прядей русых волос упали на лицо. Пожалуй, это был один из самых молодых профессоров в университете. Медея точно не знала, но от кого-то слышала, что ему даже нет и тридцати. Он мало с кем общался, а среди студентов о нем отзывались как об одном из самых требовательных профессоров. Мильтон в целом могла согласиться с этим, но от некоторых сплетен лишь закатывала глаза. К тому же, преподавать он начал не так уж и давно.

— Я так не могу, — полненький профессор, которому было на вид лет сорок, немного неуклюже поднялся с диванчика и засеменил к группе студентов. — Не могу больше смотреть на это безобразие! Мистер Спарк, шампанское рассчитано на всех присутствующих. Мистер Спарк!

Это был профессор Ванг. Медея не занималась в его учебной группе, но пару раз пересекалась с ним. Она мало что знала о нем, лишь то, что порядок для него был важнее всего на свете. Именно поэтому он сейчас быстро подбежал к студенту, который осмелился нарушить правила.

— Не маячьте перед глазами, мисс Мильтон, — Андервуд немного подвинулся, как бы приглашая сесть на диван. — Вы закрываете нам обзор на представление.

Медея усмехнулась и села на край предложенного места.

— Что планируете делать дальше? — первый вопрос от Офелии не заставил себя долго ждать. — К нам в магистратуру? Или куда-то еще?

— К вам, — Медея была уверена в своем ответе. Более того, все необходимые документы, которые она без проблем могла собрать до вручения диплома, уже ждали своего звездного часа на столе в зеленой папке.

— Она просто боится сказать тебе правду, — прокомментировал Алан и, сделав глоток из фужера, посмотрел туда, где профессор Ванг отчитывал Спарка. Вся комичность происходящего заключалась в том, что студент был на две, а то и на три головы выше профессора. Но все же ему хватило смекалки выглядеть хоть немного пристыженным.

— А чего ей боятся? — Нельсон вполне естественно удивилась его словам. — Это ее жизнь, она вправе сама решать. Но грех скрывать, что у нас самая лучшая магистратура по бизнес-аналитике и управлению бизнесом, — профессор перевела взгляд на бывшую и, возможно одновременно с тем, будущую студентку. — Так что?

— Давит, — вновь прокомментировал Алан и еле слышно усмехнулся, когда Ванг, вполне довольный своей скромной победой, возвращался к ним. Несмотря на редкие проявления строгости, за Андервудом водилась одна привычка, которая невероятно раздражала Офелию, — он любил везде вставить свое слово. Поэтому, если случалось так, что ей нужно было отчитать кого-то из студентов, она делала это в том месте, где не было Алана. Иначе серьезная беседа превращалась в поток комментариев из-за которых студент переходил из стадии «пристыженный» в стадию «задыхающийся от истерического смеха».

Медея тут же подскочила с дивана, чтобы освободить приближающемуся профессору место.

— Да не давлю я, — возмутилась Офелия. — А может быть ты хочешь перетянуть ее на свою химическую кафедру? Кто знает, все-таки год изучения дополнительного предмета мог оказать достаточно сильное влияние на неокрепший разум, который еще не до конца знает, чего он хочет.

Да, Мильтон успела отличиться за время своей учебы не только тем, что она довольно успешно изучила свою программу, так еще и тем, что выбрала в качестве дополнительного предмета изучения курс химии, а не литературы или искусства, как все ее одногруппники. И причиной тому был папа.

Сама Медея не испытывала к химии никакого интереса. Да, проведение опытов в школе определенно оказали на ее маленького внутреннего ученого благотворное влияние, но чтобы идти изучать это… Папа не понимал все эти современные названия «управление бизнесом», «бизнес-аналитика» и т. д. Поэтому в его представлении все было просто — химия. Собственно, это была его сфера деятельности и сфера деятельности мамы. Он даже уж готовил место, где могла бы работать Медея, если получит химическую специальность.

Но Мильтон с детства была довольно-таки своенравным ребенком. Поэтому, никого не слушая, она подала документы на бизнес-аналитику. Папа был разочарован, хотя не говорил этого напрямую. И тогда, после долгого разговора на кухне, он с самым серьезным выражением лица, на которое только был способен, попросил дочь взять в качестве дополнительного предмета химию. И она пообещала. Этого, к счастью, оказалось вполне достаточно, чтобы папа больше не расстраивался.

Его главным аргументом, который Медея не смогла оспорить, было то, что если у нее не сложиться с аналитикой, то он поможет устроиться в лабораторию к другу семьи. Вся семья Мильтон была практичной, и на каждый неудачный план А припасен десяток запасных. Поэтому сказать что-то в противовес такой просьбе она не смогла.

Но даже год достаточно плотного изучения химии не изменил ее целеустремленности касаемо бизнес направления.

Медея хотела что-то ответить на слова Нельсон, но Андервуд опередил ее:

— Не дай Бог, я увижу ее в скором времени на расстоянии пушечного выстрела от моего кабинета, — он поставил фужер на столик и продолжил, хитро глядя на смущенную девушку. — Знали ли бы вы, профессор Нельсон, сколько колб и пробирок она мне поразбивала. Плакали всей кафедрой над такими убытками. Бишоп предлагал устроить похороны.

— Всего две, — подала голос Медея, но тут же исправилась, заметив слегка прищуренный взгляд Андервуда. — Ну, может быть, пять.

— Шесть, мисс Мильтон, целых шесть предметов университетского инвентаря. Так что, если я увижу, что у вас хоть на секунду промелькнет мысль поступить в магистратуру по моему направлению, я приложу все усилия, чтобы этого не произошло.

— Вот и славно, — Офелия чуть ли не хлопнула в ладоши. — Зато кафедра по бизнес-аналитике тебя ждет с огромной радостью, — решила смягчить ситуацию Офелия, потому что даже сама не до конца понимала, шутит Алан или нет.

— Вот так вот и не появляются великие химики в нашей стране, — с чувством глубокого оскорбления заключила Медея, с улыбкой наблюдая, как на лице профессора Андервуда появляется усмешка.

— Идите к друзьям, мисс Мильтон. Если будет суждено, встретимся еще, — с этими словами мужчина встал с диванчика и направился к другой группе профессоров, которая, по всей видимости, подошла на вечер только сейчас.

— Буду ждать, Медея. Как минимум, просто в гости, — профессор Нельсон тепло улыбнулась и, кивнув, последовала за Аланом.

Медея оглянулась на притихшего профессора Ванга, который вытирал тыльной стороной ладони пот со лба. Видимо, его недавний поход до выпускников дался ему не так уж и легко, вынуждая остаться здесь в одиночестве.

Девушка медленно петляла между группками ребят. Тут было много знакомых лиц, но нужного среди них не находилось. Покрепче стиснув в руке фужер шампанского, она еще раз оглянулась по сторонам и, прищурившись, довольно усмехнулась:

— Андрес Родригес! — Медея громко воскликнула, но ее голос все равно утонул в шуме зала. Каким чудом ее услышали — загадка. Но тем не менее, невысокий парень с широченной улыбкой, которая, как казалось, никогда не исчезала с его лица, обернулся и поднял фужер в знак приветствия.

— И даже не подошел после вручения, — осуждающе заявила девушка на далеко не виноватый взгляд парня.

— Торопился встретить Джо, — он покрутил головой и махнул в сторону столов с диванами. которые предназначались выпускникам. — Спрашивала про тебя, кстати, и… передавала поздравления.

— О, я тогда сейчас к ней подойду, — радостно сказала Медея. На слова подруги Андрес улыбнулся еще шире. Ему грел сердце тот факт, что подруга и девушка быстро нашли общий язык. Потому что, наслушавшись от знакомых про то, как умеют дамы пилить мозг, он сильно переживал и взвешивал все «за» и «против» такого знакомства. В итоге, ему порой казалось, что при совместных встречах третий лишний — он. Особенно когда речь заходила про какие-нибудь… да про что угодно.

— А где Питер? — парень приподнялся на цыпочках и заглянул куда-то за плечо подруги. — А все, увидел! — и помахал рукой. — Тогда следующий вопрос — где Нельсон? Хотел увидеться, так сказать, в крайний раз. Да и свалить отсюда пораньше.

Мильтон посмотрела в дальний угол помещения, где мелькали несколько знакомых ей профессоров:

— Вон там, — она махнула в ту часть зала, откуда только что вернулась. — Когда заметишь Андервуда, значит где-то поблизости и Нельсон.

— Как думаешь, у меня есть шанс подойти к Нельсон, минуя Андервуда? — Андрес поморщился. — Как вспомню, как он меня из кабинета гонял…

— Ничего он тебя не гонял. Просто надо было заходить со стуком и тихо, а не выламывая ногой дверь с возгласом: «Я спасу тебя от этого чудовища!», — Мильтон усмехнулась, глядя на ничуть не виноватое лицо друга. Порой ей казалось, что он гордился этим воспоминанием.

— Подумаешь, один раз так зашел. Тем более, тебе напомнить, что он на это ответил? «О, мистер Андрес, наконец-то. Спасибо!», а потом взял свой портфель и вышел из аудитории на десять минут.

— Спасибо, что напомнил о таком прекрасном воспоминании., — девушка цокнула, но улыбку сдержать не смогла. — Давай, иди-иди, иначе в жизни отсюда не сбежишь.

Родригес еще раз широко улыбнулся:

— Отлично выглядишь, кстати, — его внимательный взгляд практически просканировал девушку с головы до ног. — Если бы Питер и Джо были где-нибудь в другом месте…

— Андрес…, — Медея предупреждающе подняла руку.

— Пригласил бы тебя на танец, — парень ухмыльнулся. — А так, красавица, прости — я занят, — Родригес развел руками и направился к профессорам.

Андрес был отличным другом, но не таким, которому можно позвонить с проблемой в три часа ночи, и он тут же помчится ее решать. Это был добрый и обаятельный парень. А смуглость кожи, по мнению матери Медеи, придавала ему еще больше харизмы и обаяния. Девушка могла бы назвать его самым активным из своих друзей и знакомых в целом. После школьного выпускного он предложил всем погулять по ночному Лондону, и в итоге Мильтон была готова проклясть его. Да и в целом, все прогулки или какие-то поездки инициировал он. Последнее особенно было странно, так как машины у него не было. Зато была у Джоан, его девушки. А Андрес руководил всеми процессами с пассажирского сидения. Почему они каждый раз соглашались на его авантюры? Непонятно. Но одно Медея знала точно — он отличный друг, даже с этими небольшими недочетами.

Повернувшись, девушка чуть не врезалась в Питера, который только что подошел:

— Отправила друга в путь, чтобы он терроризировал профессоров?

Мильтон обняла парня:

— Совсем немного, чтобы они так быстро нас не забыли.

— О, поверь, они его вообще не забудут. Это теперь их проклятие. Кстати, мне показалось, или я видел здесь Джоан? — Питер посмотрел в сторону диванчиков, мимо которых он недавно проходил. — Отсюда не видно, но…

— Да, Андрес привел ее. Он собирался сначала поговорить с Нельсон…

— Андервудом, — поправил ее Питер.

— Нет, именно с Нельсон. Андервуда он как раз-таки планировал обходить стороной.

— Нет, ты не поняла, — усмехнулся Пирсон и аккуратно развернул ее за плечи, указывая на Родригеса. — Он сейчас разговаривает именно с ним.

— Бедняжка.

— Кто из них?

Медея тихо рассмеялась:

— Оба в равной степени. Жаль, что мы стоим так далеко и не слышим этого, бесспорно, великого диалога.

— Не сомневайся, милая. Андрес будет рассказывать об этом моменте еще своим правнукам как великую легенду противостояния, — Питер поцеловал девушку в макушку и, взяв за руку, потянул к диванам. — Пойдем к Джо, а то она скоро совсем заскучает.

Джоан же спокойно сидела, неторопливо потягивая шампанское, которое предусмотрительно вручил ей Андрес, и что-то разглядывала в телефоне.

Когда Медея впервые увидела ее, то внутренний голос подсказывал, что они не поладят. Мильтон была практичной, уделяла внимание внешности не больше, чем того требовали обстоятельства. Мода для нее было непроходимым терным лесом, точнее та ее часть, которая касалась ежегодного обновления модных домов и каких-то показов. Медея не водила машину и особо не задумывалась над тем, что стоит это когда-то начинать делать, а вот Джоан напротив во всем этом преуспела.

Когда Андрес впервые решил поделиться с подругой, что встретил такую девушку, его глаза буквально светились от радости. Но вместе с этим он боялся получить отказ. И это было для Медеи самым большим удивлением. Родригес был умным и начитанным парнем, веселым, добрым, в меру внимательным и позитивным. Мильтон была уверена, что он бы мог предложить встречаться любой девушке, и каждая бы согласилась. Чего таить, в старшей школе она думала, что если и начнет с кем-то встречаться, то это будет Андрес. Но со временем Медея поняла, что в ее чувствах к Родригесу нет ничего, кроме дружбы.

Так вот, когда они увиделись с Джоан впервые, то разговор не задался. Мильтон видела панику на лице Андреса и всеми силами старалась сгладить ситуацию. Но потом что-то произошло, и по итогу они весь вечер разговаривали не переставая, пока парни с недоумением шли позади них. Первое впечатление бывает обманчивым.

Вот и сейчас Джо сидела в красивом, Медея бы даже сказала, смелом платье с глубоким декольте. Она всегда казалась немного стервозной и недосягаемой. Но стоило этой девушке только улыбнуться, как вопросов, касаемо ее доброго сердца, не оставалось.

— Привет! — она радостно воскликнула и тут же подскочила с места, чтобы обнять своих друзей.

Джоан была всего на один год младше, поэтому принять полноценное участие в выпускном для нее не представлялось возможным. Тем не менее она была очень рада за друзей и при первой возможности приехала поздравить их лично.

Вопреки ошибочно распространенному мнению, друзей у нее было не слишком много. То ли ее испепеляющий взгляд, то ли еще что-то не слишком располагали к ней людей. Но уж если она с кем-то и начинала дружить, то это непременно должно было длиться до конца жизни. По крайней мере, Джо прикладывала все усилия для этого.

— Ну, как ощущения? — Джо широко улыбнулась, слегка отдернув платье. — Чувствуете себя свободными птицами?

Питер усмехнулся и сел на диван:

— Чувствую себя пока пингвином — из гнезда вроде уже поперли, а летать я как бы не умею.

— Да ну тебя. Вечно ты себя недооцениваешь, — рассмеялась девушка и обратилась к Медее. — Что насчет тебя?

— Из одного гнезда пока перепрыгиваю в другое — магистратура все еще ждет меня после непродолжительных каникул.

— На бизнес? Или как хотел папа — на химию?

— Да кто же ее на химию то возьмет? — неожиданно рядом появился Андрес с обновленным фужером шампанского. — Только что болтал с Андервудом, он сказал, что видеть ее больше не хочет. Вы слышали о шести разбитых колбах? Никогда еще университет не видел таких…

Договорить он не успел, так как получил достаточно ощутимый толчок в бок от Мильтон:

— Первое — он не мог тебе такого рассказать. Второе — они уже были не очень. А третье — надо предупреждать, когда даешь что-то горячее человеку.

— Это ты в химии не очень, — Родригес решил, что решающее слово в этой переплавке должен быть за ним. — А тут все четко. Он еще, кстати, жаловался, что ты украла у него пачку цветных мелков…

— Не было такого.

Андрес хихикнул:

— Ладно, может быть, я немного выдумал. Но уверен, у него наверняка нашелся бы на тебя еще какой-нибудь компромат.

***

Вечер проходил спокойно и весело. Со всеми, с кем можно было поговорить за этот вечер, Медея поговорила. Так сказать, исполнила напоследок долг студенческого братства. Многие из знакомых в магистратуру пока поступать не собирались, некоторые готовили документы для поступления в другие институты и даже страны, и лишь некоторые оставались здесь. Но по какому-то парадоксальному совпадению тут решили остаться те, кого девушка практически не знала.

Ближе к завершению вечера Анредес с Джоан убежали, напоследок еще раз попрощавшись с профессором Нельсон. Питер тоже предложил Медеи особо не задерживаться и пойти погулять.

Погода была замечательная. Особенно она радовала их после недели летних дождей. Солнце уже не светило так ярко, как днем, оставляя на домах розово-золотистые блики, и даже обычно темная Темза преобразилась под лучами уходящей за горизонт звезды.

Питер тоже изъявил желание поступить в магистратуру. Был только небольшой нюанс, что нужный ему профиль был в совершенно другом университете. С другой стороны, этот университет также был в Лондоне, а учиться там нужно один год. Поэтому это был лишь нюанс, к которому и Медеи, и Питеру нужно было привыкнуть, не более. Ему нравилась его будущая профессия — учитель, поэтому парень не видел преград, чтобы улучшить свои знания в этой отрасли. Тем более Пирсону больше нравилась идея преподавать языки в средней школе, чем возиться с начальными классами. И даже сильная любовь к детям не смогла бы переубедить его изменить принятое решение.

Медея радовалась, что во многих аспектах их взгляды совпадали. Вряд ли она, даже испытывая большую и сильную любовь, смогла бы смириться с каким-нибудь разгильдяем или неучем. Любовь любовью, а принципы жизни, на взгляд девушки, были важнее. Хотя, окажись она в такой не самой приятной для нее ситуации, наверняка бы не смогла гарантировать порядок своих действий. Ведь на словах все просто, но на деле…

Они неспешно гуляли по набережной. Под стать им, по улицам засыпающего города разгуливали парочки, а кто-то наслаждался вечером в одиночестве и вряд ли жалел об этом.

Странным образом все сейчас напоминало девушке их прогулку три года назад, когда Питер предложил ей начать уже не просто дружеские, а романтические отношения.

Они познакомились в старшей школе, когда Питер перевелся туда. До этого ее опыт общения с парнями был сконцентрирован исключительно на Андресе, потому что других подходящих для общения ребят не находилось. В первые недели они с Родригесом присматривались к новенькому, потому что, несмотря на довольно привлекательную внешность, Пирсон вел себя крайне тихо и застенчиво. И чуть позже они решили разговорить его, приглашая на очередную прогулку после занятий.

Питер понравился Андресу сразу, они нашли достаточно много тем для обсуждения. А если он понравился Родригесу, то соответственно и Мильтон. Вот только между девушкой и Пирсоном разговоры в первое время особо не складывались. Они были наполнены неловкостью и какой-то скованностью. Почему так происходило, Медея смогла ответить на этот вопрос только полностью осознав свою влюбленность в этого застенчивого парня.

Все между ними сдвинулось с мертвой точки, когда они втроем должны были пойти в кино, но Андрес накануне заболел. Тогда Питер осторожно поинтересовался — встречается ли Медея с Родригесом. Она лишь с улыбкой отрицательно помотала головой и сказала, что он будет последним человеком на планете, с кем она начнет встречаться. После этого Пирсон стал вести себя более раскованно. Мильтон до сих пор с улыбкой вспоминает эту перемену, потому что после того похода в кино она наслушалась неимоверное количество шуток от друга. Что же, в конце концов она признала, что Андрес вправе считать себя сводником, хоть и отдаленно. Но справедливости ради, в тот день он и правда заболел, поэтому его совесть была чиста.

Медея осознала свою влюбленность, конечно же, после многочисленных шуток Андреса в конце предпоследнего класса. Впереди было лето, и ей предстояло много обдумать. Они также проводили время втроем настолько часто, насколько позволяла занятость каждого. Возможно, Медеи бы пришлось куда проще, если у нее была сестра или лучшая подруга, чтобы она могла обсудить свои чувства. Но вместо этого у нее был Андрес, которому не посчастливилось выслушивать весь ее до ужаса неловкий монолог. Он до сих пор на полном серьезе считает, что если в старости у него разовьется какое-нибудь психическое заболевание, то в этом будет виновата Мильтон.

Родригес устал заверять ее, что она тоже нравится Питеру, и что, по-хорошему, им следовало бы все обсудить. Но, к сожалению, у девушки была одна черта, которая в тот момент только все портила — она была ужасно упрямой. На каком-то основании Медея вбила себе в голову, что Пирсон с ней общается только потому, что она была первой девушкой, которая решила подружиться с ним в школе. Но на самом деле были и еще причины, в которых она осмелилась бы признаться только самой себе. Ночью. Лежа под одеялом. Мильтон считала Питера идеальным.

По ее мнению он был невероятно милым, добрым и умным. Парень был в неплохой физической форме. А еще у него была внешность, по которой тащилась добрая половина класса, — черные волосы, слегка спадающие на лоб, и синие глаза. Да, Пирсон был чертовски красив, и к разочарованию девушки, это понимала не только она, но и другие ученицы школы.

Андрес бросил какие-либо попытки убеждать ее. Он даже предложил тайком посплетничать с Питером на предмет того, нравится ли ему кто-нибудь в новой школе, но Медея пригрозила ему жестокой расправой, если Родригес осмелится поднять эту тему. В ответ он только кивнул и продолжил наблюдать за тем, как один идиот не может подобрать нужных слов, а другой — отталкивает объект обожания по непонятным причинам.

Но, увы, причины были кристально ясны для самой Медеи. Ни один вечер она провела перед зеркалом в своей спальне, чего раньше никогда не делала. Питер был высоким с аккуратными чертами лица. А что она? Средний рост, излишне худощавая, о чем неустанно твердила мать. Греческие грубоватые черты, которыми бы следовало гордиться, сильно выделяли ее среди сверстников. Конечно, последнее было совершенно не так, но только не для самой Мильтон. Ей всегда казалось, что она выглядит старше своих лет, что явно не добавляло ей привлекательности. А отсутствие опыта общения с другими парнями, кроме Андреса, еще сильнее уверяли ее в этом.

В общем, после нескольких вечеров самокопания девушка пришла только к одному выводу — это лишь глупая подростковая влюбленность, которая непременно пройдет, стоит ей сосредоточить внимание на чем-то более важном. И в данном случае этим «важным» были поступление в университет и успешное окончание школы. Вот только простой влюбленностью там было не обойтись. А весь план Медеи по сосредоточению на учебе рухнул на следующий же день, когда Питер с широченной улыбкой махал ей у ворот школы.

Кто знает, что бы произошло если Андрес не капал на мозг обоим? Но в результате с горем пополам общение наладилось. А после вручения школьных дипломов Питер предложил ей прогуляться. И совсем также, как и сейчас, они неторопливо шли вдоль Темзы, где в один момент он и предложил ей встречаться.

Где-то в глубине души Медея была расстроена, что так долго сопротивлялась собственным чувствам, и сама взращивала в себе неуверенность. Но девушка всегда была склонна к практичности, поэтому радовалась, что все сейчас сложилось именно так.

А сейчас теплая мужская ладонь крепко держала руку девушки, даря ей спокойствие и счастье, которые радостью разливались в груди где-то в области сердца. Питер купил ее любимое мороженое и протянул стаканчик девушке. И все в этом дне и моменте было хорошо, лишь слегка нервное состояние молодого человека немного напрягало девушку.

— Все хорошо? — она предложила присесть на свободную лавочку, с которой открывался красивый вид на парк. — Сегодня был волнительный день…

Пирсон неуверенно улыбнулся и, присев, мгновенно засунул руку в карман, проверяя что-то:

— Все просто замечательно, — он снова быстро улыбнулся и сглотнул, оглядываясь по сторонам.

От внимательного взгляда девушки не укрылось, что, может быть, у него все и замечательно, но со стороны так не казалось. Он могла бы и дальше выпытывать из него правду, зная, что он не выдержит и расскажет все, что таится в душе. Но сегодняшним вечером Медее этого делать не хотелось. Вместо расспросов она зачерпнула ложечку мороженого и с улыбкой протянула Питеру. Возможно, он просто перенервничал, и ему нужно немного времени, чтобы окончательно пережить этот день.

Но увидев отказ молодого человека, который всегда соглашался на сладкое, она по-настоящему заволновалась:

— Питер…

Юноша оглянулся и, быстро достав из кармана брюк маленькую коробочку из черного бархата, опустился на одно колено и открыл ее, показывая Мильтон изящное, недорогое, но очень красивое золотое кольцо.

— Я… мы знаем друг друга уже давно и любим тоже друг друга уже достаточное время, — он часто дышал, подбирая нужные слова. — И я не вижу больше ни одной причины откладывать момент, наступление которого жду с нетерпением, — Пирсон прокашлялся и посмотрел прямо в ее глаза. — Медея, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня? — и с этой секунды до прозвучавшего ответа мир для молодого человека будто замер. Питеру казалось, что стук его сердца слышен из любого уголка Великобритании, а волнение было настолько сильное, что он боялся впервые в жизни упасть в обморок, чем, безусловно, по его мнению, опозорился перед любимой. И чем дольше молчала Мильтон, тем сильнее он переживал. Пирсон был практически уверен, что она согласится ровно до того момента, когда встал на одно колено.

Если бы Медея сейчас ела мороженое, то непременно уронила содержимое ложки себе на платье. Но события сложились крайне удачно, поэтому ложка оказалась в стаканчике. Ни какие слова не смогли бы описать то, что сейчас происходило в ее душе. Она была готова расплакаться и громко рассмеяться одновременно. Ей казалось, что это сон, потому что сколько бы она мысленно в тайне не представляла себе этот момент, происходящее ощущалось по-другому — ярче и эмоциональнее.

Медея почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы, а на лице появилась счастливая улыбка. Боже, если кто-нибудь попросит ее описать, что же она испытывала в этот момент, она ни за что не подберет нужных слов. Переведя взгляд с кольца на Питера, который выглядел до ужаса бледным и в какой-то степени напуганным, Медея нежно улыбнулась ему и кивнула, прежде чем тихо произнести:

— Да, — сморгнув появившуюся слезу, она заметила, как и на лице Питера появляется невероятно счастливая и красивая улыбка. — Да, я выйду за тебя!

И вот так всего за один день в жизни двух людей произошло сразу два значимых события. Кто-то может посчитать, что они поспешили, что слишком молодые, и у них ничего не выйдет. Но они счастливы. И сколько бы проблем не свалилось на их голову, их не избежать. А справиться с ними они смогут только вместе, разделив бесконечную любовь, нежность и счастье на двоих.

Часть I

Глава I

Спустя пять лет…

Медея сидела на диване, укутавшись в плед. Конец декабря обычно доставлял ей массу удовольствия. Чего только стоили снег, приближение Рождества, разные вкусности, подарки, отдых от работы, встречи с друзьями и близкими и масса всего другого.

Но впервые в ее жизни декабрь был совсем другим. Седьмой месяц беременности крайне ограничивал в каких-то передвижениях, а дополнительный риск заболеть в холодную погоду лишь больше укреплял ее решение и желание чаще сидеть дома. Вместо любимого снега за окном часто шел дождь, а работа в стенах дома уже не особо приносила удовольствия. Да и нагрузки у нее было в разы меньше, чем в те времена, когда она еще ходила в офис.

В последний месяц она радовала себя новыми книгами и фильмами с сериалами. Но последние успели сильно надоесть своим однообразием, а книги приходилось часто покупать. Дома литературы было еще не так много, как ей бы хотелось, а читала девушка крайне быстро.

В течение всего дня она не раз сравнивала себя с мумией: ходит из угла в угол, пьет чай, размышляет о сущности бытия, потому что ничего другого не остается. Хотя вряд ли бы мумия стала пить чай. Питер продолжал регулярно ходить на работу, поэтому большую часть суток она проводила в гордом одиночестве. Муж, конечно, предлагал завести кошку, чтобы ей было веселее, но Медея из-за своей природной «любви» к животным отказалась от столь щедрого предложения.

Нет, конечно, ей нравились эти милые пушистые комочки. Они порой были забавными, и в какие-то острые моменты одиночества она думала, что вот-вот потащит Питера покупать котенка. Но потом на нее сваливалась как снег на голову пресловутая практичность. Кот вырастет и не будет уже таким маленьким и миленьким, как его шепеляво описывали старушки в каких-то подворотнях. Его надо кормить, убирать за ним, возить к ветеринару. А если он начнет царапать мебель? Нет, с таким непрактичным зверем Медея вряд ли смогла бы найти общий язык.

И обычно в такие дни грусти и печали, который произошел сегодня, она не отказывала себе в сентиментальности и листала альбом. Это была толстенная книга, в которой девушка собрала воспоминания из всех периодов своей жизни.

Заварив себе чай и выпив какие-то витамины для беременных, которые прописал ей врач в прошлый плановый осмотр, она укуталась до носа в теплый шерстяной плед и открыла альбом. Наверное, сейчас она бы не отказалась от мурлыкающего теплого комочка в виде кота, но еще больше она предпочла, чтобы обогреватель работал лучше. У Мильтон было стойкое ощущение, что еще немного и, когда Питер вернется в работы, то вместо беременной жены он найдет лишь ее обледенелую статую, которая со злобным выражением будет взирать на него сидя на диване.

На первой страничке ее встретили улыбающиеся молодые родители. Конечно же, сейчас она ни за что бы не назвала их старыми, но годы определенно сказались на них. Они держали на руках недавно родившуюся Медею и улыбались фотографу, стоя на фоне Эгейского моря в Афинах.

Девушка родилась именно в Греции, там до сих пор живут многие родственники, кроме родителей. Но помнила она свою родину мало. Ей не исполнилось и полутора лет, как родители переехали вместе с ней в Великобританию. Но, несмотря на то, что первых воспоминаний об Афинах у нее не осталось, она с удовольствием наверстала все упущенные моменты в ежегодных летних поездках.

Следующие фотографий десять также были связаны с ее рождением и кучей родственников, которые устроили ей первую фотосессию. Сама Медея ничего не помнила и потому не хотела брать их в свой альбом, но мама настояла — так сказать, на память. Поэтому с чистой совестью девушка всегда перелистывала эти страницы.

Дальше шли фотографии из детства, моменты, которые она уже помнила благодаря своей детской памяти. Папа всегда любил фотографировать все, что видел вокруг себя. Поэтому здесь были как удачные дубли, где Медея отправилась в первый класс, ела мороженое, кормила жирафа в зоопарке, так и те, где она плачет, неуклюже спит в автомобиле или злится, потому что попкорн рассыпался на пол. Нет, папа определенно умел поймать нужный момент.

Девушка в который раз тихо усмехнулась. Но, не смотря на то, что альбом был проверенным средством, которое поднимает настроение, сегодня он не мог справиться с просто ужасно грустным настроением.

Взгляд от фотографии то и дело метался на мокрую помятую коробку, а слезы против воли наворачивались на глаза. Головой, или как принято говорить, разумом, девушка понимала, что все это — полная ерунда. По крайней мере, пролитых слез беременной женщины явно не стоит. Но сердце… сердце просто разрывалось от обиды и досады, когда она смотрела на эту дурацкую коробку.

От нового потока слез, к которому бы непременно прибавились все грустные воспоминания из жизни, ее отвлек звук открывающегося дверного замка. Послышалось запаханное дыхание, шуршание одеждой и усталый голос Питера:

— Я дома, — быстро помыв руки, он с усталой улыбкой сел рядом с женой на диван. — Как прошел твой день? Курьер приехал?

Поцеловав ее в висок, Пирсон притянул девушку себе в объятия и еле слышно выдохнул — как же хорошо дома. Но, видимо, еще более сентиментальная обстановка и упоминание самого отвратительного курьера в мире спровоцировало у девушки новый слезный поток.

— Ты чего? — Питер нахмурился. — Он не приехал? Или что?

Очень долгое время с начала беременности молодой человек привыкал ко всем этим перепадам настроения и слишком яркому выражению эмоций. Особенно это было сложно сделать, потому что Медея никогда не отличалась большой эмоциональностью кроме тех моментов, когда она могла вспыхнуть от любой ситуации как спичка.

И вот уже как несколько месяцев Питер так сильно не удивлялся эти перепадам, но отлично научился искать выход из всех ситуаций. Главное, что он выяснил, — сохранять спокойствие. Потому что, если он не будет спокоен, то никто не будет спокоен.

— Приехал, — уткнувшись носом куда-то ему в плечо, пробормотала Мильтон. — Но… — она не договорила, а просто махнула на злосчастную коробку, в надежде, что внешний вид посылки скажет все сам, лучше всяких слов.

Пирсон нахмурился и взял ее в руки. Коробка была мятая, мокрая и порванная в нескольких местах. И, к сожалению, книге тоже досталось. От излишней влажности страницы теперь напоминали волны, да и в целом выглядела она не так, как должна. Нахмурившись, Питер отложил ее обратно на стол:

— Он что, купался с ней?

Девушка всхлипнула и усмехнулась одновременно:

— Он приехал, один раз позвонил в дверь, когда я, видимо, была в ванной, а потом… потом просто оставил коробку у порога. Ты видел, какая там ужасная погода? Я хотела добежать до магазина, чтобы купить курицу, и чуть не споткнулась об это…

Питер, помимо к переменному и излишне эмоциональному настроению, также привык к тому, что не все причины были вескими. Но тут даже он бы всплакнул, увидев, в какое состояние пришла книга.

— Ты права, это было крайне безответственно со стороны курьера. Хочешь, я позвоню, и мы решим вопрос?

— Я уже позвонила, — буркнула девушка, делая глоток остывшего чая. — Они мне заявили, что не могут проследить за каждым курьером. И вообще сказали, что раз уж я была дома, то следовало бы вовремя открыть дверь.

— И что ты на это ответила? — осторожно полюбопытствовал Пирсон, боясь предположить, в какую сторону склонится в этот раз чаша настроения Медеи.

— Я послала их, — она встала, оставляя плед лежать бесформенной кучей. — Правда, потом расстроилась еще сильнее из-за своей несдержанности.

Молодой человек хотел сказать что-то на счет ее редкой, но крайней меткой вспыльчивости, но Медея остановила его фразой «ничего не говори» и направилась на кухню. Девушка, слегка разминая затекшие ноги, «прогуливалась» от стола к окну, попутно грызя яблоко, а Питер сел ужинать. Все эти беседы, конечно же, здорово. Но все же он предпочитал в первую очередь поесть после рабочего дня.

— Но все-таки, — не выдержала Мильтон долгого молчания. — Как можно быть настолько безответственным человеком? Самому не стыдно делать такое? Ты же работаешь, несешь ответственность… А сотрудники, с которыми мне «посчастливилось» разговаривать в службе поддержки? Хамство в самом чистом его проявлении. Почему они не следят за своими курьерами?

Пирсон задумчиво жевал и обдумывал все сказанные слова. Безусловно, его жена была права во всем, кроме, конечно, ответного хамства в их адрес. Тем не менее не все устроено настолько просто и примитивно, чтобы было идеально до мелочей. Особенно, если речь идет о какой-то крупной организации.

— Ты же понимаешь, что они физически не могут следить за каждым курьером? Только представь, сколько посылок они доставляют по всему Королевству… Тяжеловато будет.

— Нет, не понимаю, — она раздраженно взмахнула рукой с яблочным огрызком.- Если у них проблемы с организацией бизнеса и его логистикой, то о каких клиентах может идти речь?

Питер поставил грязную посуду в посудомойку, поблагодарив и попутно быстро поцеловав жену, и направился в спальню:

— Любимая, ну раз это так несложно — предложи им эти самые пути логистики и организации книжного бизнеса, — он усмехнулся. — Поверь, все в этом мире не так элементарно. Ты просто до сих пор злишься и расстроена, поэтому не можешь в полной мере осознавать происходящее. Дай чувству обиды успокоиться, и тогда сможешь увидеть картину полностью.

Парень ушел, оставляя Медею в размышлениях. Молодого человека, очевидно, забавляла ее раздраженная аура. И понять это был способен абсолютно любой человек на планете, кроме самой девушки. Поэтому, вместо того, чтобы продолжать обижаться, злиться или дальше жаловаться мужу на тяжесть бытия, Медея взяла какой-то наполовину чистый блокнот с карандашом и села за кухонный стол, преисполненная энтузиазмом и желанием изменить этот несправедливый мир.

С одной стороны, она всегда была благодарна Питеру за его рассудительность и рациональность. Медея считала, что он даже чересчур добрый для этого мира, потому что порой она вовсе не понимала, как можно так реагировать на какие-нибудь ситуации. Это было огромным плюсом для его работы в школе, потому что будь он чуть более вспыльчивым, вряд ли смог работать с детьми.

С другой стороны, для Мильтон его излишняя сдержанность была минусом. Нет, конечно, она никогда не собиралась решать споры на повышенных тонах и уж тем более с кулаками, но было бы неплохо, чтобы в некоторых вопросах молодой человек вел себя более уверенно и жестко.

Медее было сложно донести это Питеру, и она смирилась с его характером, оставив все попытки хоть как-то изменить его.

***

Семейная жизнь у Питера и Медеи проходила как нельзя лучше. Сыграв свадьбу в середине курса магистратуры, они съехались сначала на съемную квартиру, а потом совместными с родителями усилиями купили совсем небольшую двухкомнатную квартиру на окраине Лондона. Да, добираться до работы было не всегда удобно, но лучше так, чем кочевать из одного жилья в другое.

Но «как нельзя лучше» было в большей степени для Медеи, чем для Питера. Потому что первым препятствием, с которым он столкнулся, оказался отказ от смены фамилии. Да, законом и обществом не запрещалось женщине оставить свою, но молодой человек даже не мог предположить, насколько сильно его расстроит ее решение. Он пытался придумать компромисс, но по итогу просто смирился. Ведь главное, что они с Медеей любят друг друга, а фамилия — не так уж и важно. И больше всего его расстраивало именно то, что у Медеи и их будущего ребенка будут разные фамилии, потому что идея не давать ребенку двойную фамилию принадлежала самой девушке, чтобы не делать «лишних нагромождений».

Следующий пошатнувшийся этап «как нельзя лучше» произошел относительно недавно — полгода назад, когда они узнали, что ждут ребенка. Питер был неимоверно рад, а на лице девушки то и дело проскальзывал испуг. Конечно же, никто из них не задумывался об аборте даже на секунду. Просто вместе с радостью Питеру пришлось объяснять Медее, что все будет хорошо, и они со всем справятся.

Они провели много вечеров, обсуждая то, как скоро изменится их жизнь. Пирсон видел ситуацию практически объективно, если не считать, что он был на седьмом небе от счастья. Где-то в глубине души молодой человек всегда хотел младшего брата или сестру, а когда вырос, это желание переросло в мечту создать семью, в которой будет хотя бы один ребенок. И сейчас, когда Медея узнала о беременности, он бы не за что не рискнул собственной жизнью, чтобы признаться девушке, что потом он очень хотел, чтобы у них родился хотя бы еще один малыш.

Медея тоже была счастлива в те моменты, когда не переживала о себе, о здоровье еще не родившегося ребенка и об упущенных возможностях. Последнее, увы, беспокоило ее больше всего. Девушка переживала абсолютно по любому поводу — что будет с ее карьерой, а вдруг она больше не найдет такую работу, какая у нее есть сейчас, или что ее уволят. А что будет, если за время беременности и декрета она растеряет все свои навыки? А путешествия? С маленькими детьми это вообще невозможно. Мильтон переживала, что в жизни она не успела попробовать еще столько всего нового, и сильно сомневалась, что у нее получится наверстать упущенное после рождения ребенка.

Как бы сильно Питер не хотел ребенка, но важнее для него было сохранить те отношения с любимой, которые у них были. И тут для него настал момент, когда молодой человек был вынужден пойти на второй компромисс. Пирсон сказал, что с удовольствием возьмет на себя как можно больше обязанностей по уходу за малышом, а Медея после разрешения врачей, сможет сразу же выйти на работу. К тому же он аккуратно обсудил этот вопрос и с родителями — своими и жены. Они с нетерпением ждали внука, поэтому были готовы согласиться помочь молодой семье во всем. И тогда, вроде как, все проблемы были решены.

***

Медея сидела на кухне. Стул был неудобным, а ногам было холодно настолько, что даже смешные плюшевые тапочки с кроличьими ушками не спасали. Единственным источником света была старая настольная лампа, которую Пирсон время от времени порывался заменить на что-то более современное и яркое.

По непонятным для Питера причинам Медея облюбовала кухню с того самого дня, как они заехали в квартиру. Поэтому в углу небольшого обеденного стола появилась эта настольная лампа и стопка из потрепанной художественной литературы.

Сейчас же уют на кухне, который девушка ценила больше всего в этой квартире, нарушался сильными порывами ветра. Не нужно даже было смотреть на улицу, чтобы понять, что совсем скоро начнется сильная метель.

Под прикрытой дверью тихо завывал сквозняк, и все в этой атмосфере говорило девушке срочно бежать в зал или спальню под теплое одеяло, чтобы не заболеть. Да и время было для нее уже позднее — практически полночь. Но Мильтон было на это абсолютно все равно. Ее внимание было приковано к блокноту.

Тот, кто сейчас бы посмотрел на эти записи, вряд ли понял, о чем там ведется речь. Но для девушки все было предельно ясно. Возможно, сейчас она создавала самую понятную для нее схему бизнес-структуры за все четыре года работы в этом направлении. И Медея знала, что если она сейчас встанет с этого самого неудобного стула на всем свете, от которого болело все, что могло болеть, то потеряет мысль, которую вот уже третий час быстро и четко фиксировала на бумаге. Хотя слово четко все же не было самым точным словом, которым можно было бы описать бесконечное количество линий, неразборчивых слов и цветных полосок от первого попавшегося под руку маркера.

А все ведь началось с неаккуратно брошенный фразы Питера, после чего идея захватила ее целиком и полностью. Она понимала в бизнесе ровно столько, чтобы уметь продумать его до мелочей, а еще Медея любила читать книги столько, сколько себя помнит. Разве не идеальное сочетание? Осознав это, девушка тихо усмехнулась, стараясь получше закутаться в принесенный из зала плед. Как же она сама до этого не додумалась?

Питер уже несколько раз заходил на кухню, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, и не пора ли ей спать. Несколько минут он стоял, укутавшись в одеяло как моль, и сверлил ее прищуренным взглядом, пока Медея сама не посмотрит на него. А потом она что-то неразборчиво бормотала, снова утыкаясь в записи, и махала рукой в сторону двери, всем видом демонстрируя, что молодому человеку тут не рады, и его присутствие только мешает.

Он привык в такие моменты не сопротивляться, поэтому, пожелав добрых снов, отправился обратно в спальню, укрылся до носа пуховым теплым одеялом и заснул под тихое жужжание какого-то фильма. Да, Питеру не очень то и нравилось, что жена спит меньше, чем нужно, а еще сидит в холодной комнате. Но что он мог ей сказать? На одно его слово найдется с десяток ее, поэтому все попытки заведомо были обречены на провал.

Так вот, Медея сидела на неудобном стуле и заканчивала исписывать уже седьмую страницу. О, нет. Конечно же, тут и близко даже не пахло каким-нибудь бизнес-планом. Но если присмотреться на записи с расстояния пяти метров, что-то отдаленно похожее на организацию бизнеса разглядеть все же можно было. Нет, девушка никогда не хотела свое дело, но что-то в мимолетной идеи Питера все-таки было…

Как оказалось, проблема с которой Медея пришла в эту тему, решалась достаточно просто. Всего-то нужно желание и средства для организации отслеживания курьеров. В той фирме доставки, где она заказала злосчастную книгу, деньги точно были. Поэтому такое пренебрежительное отношение к клиентам было для нее еще более непонятно. Точнее понятно, но видимо какая-то часть ее природной наивности никак не могла с этим смириться.

Даже пару раз взглянув на несчастный и полностью отвратительный, по ее мнению, сайт компании, Медея с некой долей злорадства отметила ряд их недостатков. Да, ей определенно нравилось искать минусы у других, особенно, если они были виноваты перед девушкой. И даже если речь идет исключительно про книжный интернет-магазин.

Время близилось к двум часам ночи, когда боль в пояснице уже было невозможно игнорировать, а кончики пальцев ног и рук окончательно превратились в ледышки. Бегло пролистав все сделанные записи и с легкой усмешкой закусив губу, Мильтон перевернула страницу и написала «BookFriend». И пусть это была мимолетная идея, которая посетила беременную девушку в два часа ночи, но сейчас ей нравилось абсолютно все, вплоть до запятой. Внутреннее чувство подсказывало, что, если Медея приложит достаточно усилий, у нее получится осуществить задуманное. И она была склонна довериться своему внутреннему голосу, который еще ни разу ее не подводил.

Именно с той ночи в отношениях Питера и Медеи наступил еще один переломный момент, о котором оба пока еще не знали. С каждым днем идея собственного книжного интернет-магазина все сильнее захватывала девушку. Питер приходил с работы и сразу ужинал, наблюдая, как на другом конце стола Медея что-то увлеченно ищет в ноутбуке и записывает в блокнот.

Он искренне был рад, что жена больше не скучала во время его отсутствия. Но одновременно с тем Пирсон начал больше скучать по ней. Вечерами Медея всегда была занята, изредка с энтузиазмом рассказывая мужу о каких-нибудь новых нюансах, которые узнала за день. А в выходные он старался наверстать упущенное за неделю — посмотреть вместе фильм, погулять или просто поговорить. Но понимал, что Мильтон слишком захвачена своей идеей, а потому старался не вмешиваться больше того, чем ему было негласно позволено.

Но, когда Пирсон понял, что все ее разговоры больше не ограничиваются чистой теорией, он скептично отнесся к идеи собственного бизнеса. Не то чтобы он считал это какой-то провальной идеей, просто… Питер умел планировать свою жизнь, и даже Медея не могла сравниться с ним в этом мастерстве. Он распланировал, куда поступит после школы, чем будет заниматься в университете. После того, как в его жизни появилась Медея, он распланировал, когда они поженятся и через сколько лет примерно у них появится ребенок, если все будет в порядке. И вот бизнес, который каким-то странным образом родился всего за пару ночей, вообще не вписывался ни в один из запланированных вариантов.

Питер представлял, что через пару лет он подаст заявление на работу в престижной частной школе, где оклад в два раза выше нынешнего. Медея будет воспитывать ребенка, а потом либо выйдет на прежнее место, либо у них родится еще один малыш. Последний вариант особенно сильно нравился молодому человеку, и он ненавязчиво, но с периодичностью говорил Мильтон, что для него в жизни большая семья играет главную роль.

А что теперь он получил? Бессонные ночи беременной жены и ее постоянный поток идей о книжном магазине? Пирсон устал засыпать и просыпаться один в кровати, находя Медею на кухне или в зале за ноутбуком среди бесконечных листочков и записок. Но Питер не мог сказать ей «нет». Единственное, на что он был способе — сказать, что с этим нужно немного повременить. Он аргументировал это скорым появлением сына, ее здоровьем. И в конечном итоге они сошлись на одном — Медея вернется к проекту как только ребенку исполнится два или три месяца. Тогда они уже привыкнут к новым обязанностям. И молодой человек согласился, надеясь, что с рождением сына Мильтон вообще забудет об этой идее.

Глава II

— Питер, не забудь покормить его через два часа. Пюре в холодильнике, — Медея спешно собирала сумку, закидывая туда, как казалось со стороны, все, что попадалось под руку. Молодой человек усмехнулся и достал из ее сумки небольшую детскую погремушку и соску, которым там явно не место.

С рождения Сайласа прошло пять месяцев. О, это, пожалуй, были самые тяжелые, хоть и счастливые месяцы в жизни девушки. Еще никогда она не была одновременно в двух состояниях — безграничная радость, когда сын над чем-то смеялся, и ужасная безысходность, когда ничего не получалось и все валилось из рук.

Все пять месяцев Медея честно и со всей ответственностью выполняла свои материнские обязанности. Да, она признавала, что у нее получается не все идеально, но она старалась и, когда все было не совсем плохо, даже получала от заботы о сыне удовольствие. Питер целыми днями пропадал на работе, но, когда приходил домой, брал на себя столько дел по дому, сколько мог. Если Медея по каким-то причинам до сих пор не была бы в него влюблена, то непременно влюбилась сейчас. Ему невероятно шло отцовство. Девушка была готова поклясться, что никогда еще не видела на лице мужа настолько счастливой улыбки.

Идею о книжном магазине, как и договаривались, пришлось отложить. Конечно, полностью она никогда от этого не отказывалась, но даже опираясь на рассказы родственников и знакомых, девушка просто не могла предположить, что материнство так сильно отбирает время.

В выходные Питера она отдавала предпочтение сну или коротким прогулкам, когда погода располагала к этому. И лишь редко, в какой-нибудь вечер субботы, Медея брала в руки ноутбук и блокнот с ручкой и вновь вчитывалась во все ранее сделанные записи. Но почему-то сосредоточиться ни на чем не получалось. Поэтому полноценно к книжному магазину она вернулась только в начале лета.

Питер хоть и поддержал ее стремление, припоминая, что сам ей пообещал это, но не ожидал, что все примет такой поворот. Медея с головой ушла в развитие бизнеса, сократив совместное времяпровождение с мужем до критического минимума.

Декрет на работе продлится еще долго, и, честно говоря, никакого желания возвращаться в рутину не было. Конечно, ей нравилось то, чем она занималась. Но почувствовав легкое дуновение ветра свободы, Мильтон поняла, возвращаться ей не хочется.

Поэтому, дабы не допустить этого события, она все силы бросила на бизнес. Уже несколько раз она встречалась с коллегами и с Андресом, в частности. Долгие часы обсуждений редко приносили много пользы, но существенно продвигали саму идею.

А когда с Сайласом стало чуть меньше сложностей, Медея, припомнив все обещая мужа, без зазрения совести стала оставлять ребенка на него, всецело посвящая себя «новому ребенку».

— Может, погуляем в парке? — Питер бросил быстрый взгляд на спящего в кроватке малыша и обнял жену со спины. — Погода хорошая, тем более не помню, когда мы спокойно гуляли все вместе.

Медея задумалась. Август выдался идеальным месяцем — не холодным и не слишком жарким, а еще они и правда давно не гуляли вместе. Но запуск проекта должен был состояться уже совсем скоро. Если они не откроют магазин в начале сентября, то потом будет тяжелее. Учебный год никого и никогда не оставлял равнодушным к книгам.

— Прости, но мы договаривались, — от нее не скрылась грусть во взгляде Питера в отражении зеркала, но она не могла пожертвовать тем, к чему шла больше полугода, одной вечерней прогулкой. — Вот запустим проект и погуляем. Впереди еще много теплых дней.

— Думаешь, потом тебе будет легче найти на нас время? — Питер сделал небольшой шаг назад.

Медея повернулась и обняла его, оставляя быстрый поцелуй на щеке:

— Конечно не сразу, но через пару месяцев…

— Через пару месяцев уже будет зима, дорогая, — Пирсон печально ухмыльнулся. — Ладно, иди. У нас будет еще много времени.

Радуясь, что быстро все решили, Медея ободряюще улыбнулась:

— Да, много времени, — ей пора было спешить, внизу уже ждала машина Андреса.

Питер лишь кивнул. Если для Медеи разговор подошел к логичному завершению, и она считает, что они все решили, то для молодого человека все было наоборот. Он в очередной раз смирился с ее решением и в очередной раз отругал себя за поспешные обещания. С другой стороны, Пирсон просто не мог лишить жену того, что приносит ей радость. Она подарила ему любовь и их сына, поэтому Питер не хотел лишать ее того, что приносит жене радость.

От невеселых мыслей его отвлек плач проснувшегося Сайласа. Улыбнувшись, Питер взял сына на руки и, слегка покачивая, подошел к окну, заметив, как от дома уезжает машина Родригеса. Наверное, если бы не Сайлас и не вера в жену, молодой человек уже давно подумал, что между Медеей и Андресом есть что-то большее, чем просто дружба и рабочие отношения. Но Питер знал, что это не так или, скорее, старался верить.

— Пойдем гулять? — Пирсон поцеловал сына в макушку и улыбнулся, наблюдая, как на лице Сайласа появляется озорная улыбка.

***

Рабочая встреча должна была пройти в небольшом офисе, который находился от центра Лондона еще дальше, чем квартира Питера и Медеи. Но на такое месторасположение были и свои причины. Самая главная из них — цена. Аренда офисов стоила там гораздо дешевле, чем в центре Лондона. Медея была реалистом столько, сколько себя помнила, поэтому старалась экономить на всем, на чем можно было это сделать. Как бы ей не хотелось верить в успех будущего книжного магазина, она прекрасно осознавала и конкуренцию и саму специфичность такого бизнеса.

Бросив сумку на стол, Медея подошла к девушке, которая уже ждала их. Сев в соседнее кресло и коротко поздоровавшись, Мильтон сразу перешла к делу:

— Сайт окончательно готов? — Арли утвердительно кивнула и пододвинула к ней ноутбук. Это была молодая девушка с яркой и запоминающейся внешностью. Андрес нашел ее через знакомого, которому она не так давно тоже делала сайт. По-началу Медея отнеслась к ней несколько скептично — Арли была младше, а татуировки, пирсинг и ярко-красные волосы не добавляли ей профессионализма в глазах Мильтон. Конечно, она понимала, насколько глупо и несуразно звучат ее предрассудки, но Медея ничего не могла с собой поделать. В первую встречу ей показалось, что Андрес просто притащил какого-то подростка, спасая того от полиции за разрисовку стен. И только после разговора Мильтон поняла, что это тот самый дизайнер, о котором с упоением рассказывал Родригес.

Поэтому, наступив на горло своим тараканам, Медея дала ей шанс и пристально посмотрела на тестовое задание, которое Арли выполнила даже быстрее положенного срока. Как бы Мильтон не хотелось найти недочет в ее работе, она не смогла этого сделать и с натянутой улыбкой сказала, что Арли принята в команду.

Их сотрудничество началось в начале лета, и длилось уже практически три месяца. И сейчас Медея изредка чувствовала себя неловко, потому что ее отношение к Арли сильно изменилось за это время. Дизайнер всегда была крайне общительной и дружелюбной, и, что самое удивительно для Мильтон, у них нашлось пару общих интересов.

Но сейчас им следовало поторопиться. И Арли это прекрасно понимала. Поэтому опустив какие-либо формальности и шутки, просто приступила к работе.

Сайт не отличался от сайтов конкурентов чем-то необычным. Но что-то в нем было такое, что привлекало внимание. Возможно, это были редкие яркие элементы, которые без предварительного согласования добавила Арли. И они всем так понравились, что по итогу их решили оставить и сделать главной фишкой интернет-магазина. Все было минималистично и понятно написано, без каких-то сложным формулировок и длинных предложений, которые сильно раздражают Медею на каких-нибудь других сайтах.

Главное, что Милтон усвоила для себя — это краткость. Когда клиент заходит на сайт, чтобы заказать книгу, ему не нужны все эти тонны приветственного текста. Ему нужен удобный каталог и множеством параметров. Единственное, что она допускала из текста — это акции. Тут можно расписать все чуть подробнее.

— Замечательно. Все выглядит просто прекрасно! — Медея повернулась к Родригесу. — Андрес, что там с поставщиками? Они обещали, что сегодня пришлют итоговый список с количеством единиц.

Молодой человек достал телефон и открыл электронную почту:

— Они отослали это на наш рабочий адрес. Все списки есть, сейчас распечатаю.

Но Медея его уже не слушала, переключая внимание на еще одного члена их пока еще небольшой команды:

— Карл, а что с курьерской доставкой?

Карл был новым знакомым Андреса, который работал в одной из частных лондонских служб доставки. Бросив клич, они общими усилиями нашли несколько ответственных курьеров, которые были готовы работать за ту же сумму, но в другой компании. Карл работал в сфере доставки уже несколько лет и успел сменить не одно место работы. В перерывах между поисками других сотрудников он даже поделился некоторыми секретами и хитростями, которые успели у него накопиться за рабочие годы.

К сожалению, опыт прошлого редко отпускал Мильтон, а потому все неудачи она воспринимала куда острее, чем следовало бы. Именно поэтому львиная доля бюджета пошла в фонд оплаты курьерской доставки. Но девушка собой безумно гордилась. Да и не только собой, но и всей командой. Она по-настоящему считала, что, если это не самый лучший книжный магазин со своими необычными фишками, то определенно один из лучших. По крайней мере, он точно обязан таковым стать, после всего, что они сделали и сделают.

— Замечательно, — Медея что-то отметила в ежедневнике. — И когда мы готовы все запустить?

Андрес с улыбкой развел руки в стороны:

— Думаю, мы можем это сделать с завтрашнего дня. Реклама уже настроена, в какие-то торговые центры мы уже закинули по пачке рекламных визиток. Все должно получиться.

Все присутствующие согласились и решили, что перед завтрашним днем нужно еще раз все проверить. Медея и Арли до заката сидели над сайтом, тестируя покупки книг по цитате или жанру. И Мильтон в который раз убедилась, как сильно она ошиблась, если бы не взяла Арли в команду.

За несколько недель до назначенной даты открытия магазина Мильтон подумала, что при покупке книг исключительно по цитате книги могут повторяться. Поэтому попросила у девушки невозможного — добавить личные кабинеты для каждого покупателя и подгрузить туда базу данных имеющихся у них книг. И, о Боги, Арли успела. Узнав об этом, Мильтон была готова ее расцеловать. А потому, каждый покупатель теперь мог в личном кабинете указать книги, которые у него уже есть, чтобы избежать повтора при «секретном» заказе.

И пока сайт проходил последние серьезные испытания, Андрес и Карл обзванивали магазины и сайты, с которыми договорились на рекламу, попутно обсуждая, как завтра будут отмечать этот, безусловно, успешный проект.

***

— Питер сегодня в роли няньки? — Андрес вырулил на главную улицу, то и дело бросая взгляд на боковое зеркало.

— Да, — Медея устало прикрыла глаза. Внутри все сжималось только от одной мысли, что вместо спокойного вечера, ее, вероятно, будут ждать детские крики или что-нибудь в этом роде. Хотелось просто отдохнуть, в тишине, желательно одной. Но она улыбнулась и посмотрела на дорогу. — Наслаждается счастливыми месяцами отцовства.

Молодой человек усмехнулся:

— Мне кажется, что будь у нас ребенок с Джо, она бы меня ни за что не оставила с ним один на один. Прикинь, она даже когда к родителям уехала, звонила несколько раз в день и спрашивала: «А точно ли ты покормил кота?» Я, конечно, лентяй, и с памятью у меня не очень, но не до такой степени.

Мильтон усмехнулась, вспоминая вечно голодного кота друзей Эдди.

— Забудешь его покормить, ага, как же.

— Вот-вот, и я о том же, — радостно, что его наконец-то поняли, воскликнул Родригес. — Он по дому ходит и орет. Я, может, и рад был бы о нем забыть…

— Поэтому мы не завели кота.

— Да ладно, — Андрес бросил на подругу быстрый взгляд. — Коты — классные. Хотя, вспоминая, через сколько болячек мы прошли с Эдди… Может быть, я тоже бы не решился кого-то заводить. Мало того, что ты отваливаешь кучу денег, так еще и Джо нужно успокоить. Нагрубить кому-то — так самая смелая, а как с котом фигня какая-нибудь — льет слезы. Не знай, кому из них больше поддержка нужна — Эдди или Джо.

— Ты слишком строг, — сдерживая смех, проговорила Медея.

— Да блин, ты же знаешь, что такое ездить с ребенком по больничкам, — Родригес резко вывернул руль и тихо выругался. — А это тоже самое, только с котом. Фигня в том, что у него болячек в раз десять больше, чем у Сайласа.

Мильтон не могла не согласиться. Первые месяцы было ужасно тяжело. Питер помогал всеми силами, но усталость и недосып сильно влияли на состояние самой девушки. Не хотелось никого видеть, все советы от родных она воспринимала в штыки и была готова накричать на каждого, кому не посчастливится оказаться у нее на пути.

На выписке из больницы медсестра много рассказала ей о материнском инстинкте, но, по мнению самой Медеи, он был полностью заменен раздражением. Она любила Сайласа и никогда не винила его за что-либо. Скорее, под удар попадал Питер, на которого она была готова списать все грехи человечества в периоды отчаянья. Но все это были моменты слабости, за которые Мильтон позже было ужасно стыдно. Именно в таких случаях она полностью осознавала, как ей повезло с мужем, и одновременно с тем не понимала, как он может терпеть ее выходки.

Как правило, осознав свое отвратительное поведение, Медея с ужасно виноватым и скорбным лицом подходила к Питеру, обнимала его и бормотала нескончаемый поток извинений и оправданий. И заканчивалось это всегда тихим смехом Пирсона, которого такие моменты больше забавляли, и ее прощением.

— Торопишься? — Медея проверила пропущенные звонки на телефоне и убрала его обратно в сумочку.

Андрес что-то неразборчиво промычал и бросил взгляд на часы:

— Хочешь мне что-то предложить? — парень посмотрел на подругу, которая утвердительно кивнула с улыбкой. — Что-то до ужаса неприличное? — снова кивок. — Тогда я весь твой.

Джоан должна была вернуться от родителей только завтра утром, поэтому у молодого человека не было никаких причин отказывать себе в удовольствии и дальше провести вечер в приятной компании. Тем более за всей этой суетой и подготовкой к открытию магазина они с Мильтон толком то и не общались, даже не смотря на то, что проводили времени друг с другом больше, чем с семьей.

Вообще, Родригес не до конца осознавал — нравится ли ему эта авантюра, куда втянула его подруга, или нет, но вроде получалось «прикольно», как он сам неоднократно и выразился.

Это было в марте. Питер и Медея пригласили их в гости впервые с рождения Сайласа. Джо с восторгом наблюдала за малышом в те редкие моменты, когда он не плакал. Андрес же наблюдал за ним с расстояния, хоть и с улыбкой. С такой же улыбкой, с которой наблюдала за новорожденным сыном и сама Медея, пока Питер с завидным постоянством поправлял ему то носочки, то одеяльце. Он видел в глазах подруги счастье, которое граничило с ужасной усталостью. И если так, по его мнению, выглядели глаза молодой матери, то нужны ли дети?

Многолетняя дружба не позволила молодому человеку промолчать в этой ситуации, поэтому, под предлогом попить чай, он чуть ли не силком увел Мильтон на кухню, закрыл дверь и спросил, как у нее дела. Без прикрас и излишнего позитива девушка рассказала, что материнство может и стоит того, но оно определенно выматывает. А потом, поразмыслив несколько секунд, осторожно рассказала, что выматывает ее еще — проект книжного интернет-магазина, которые не дает ей покоя с декабря месяца и которому она, увы, сейчас не может уделять много времени.

Зная подругу и ее тягу ко всему, в чем она по-настоящему может преуспеть, Родригес начал ее расспрашивать о подробностях. И вот только во время этого рассказа он заметил, что во взгляде Медеи есть прежний азарт и жизнь, которые он часто видел в университете.

Поразительно, но из всех потенциальных иде