Как правило, одиночество и пустота вокруг нас — это плод нашего воображения. А на самом деле вокруг нас жизнь бьёт ключом в ожидании, когда мы вольёмся в её шумный и свежий поток.
Главное, падая, уронить с собой как можно больше соперников!
Поэт оглядел творческий беспорядок в своём домике, покопался в вещах и нашёл жёлтый воздушный шарик. Надул его и побрёл на улицу.
Он привязал шарик за длинную верёвку к скамейке — так, чтобы тот оказался там же, где было солнце. Дул сильный ветер, и ненастоящее, надувное солнце безвольно моталось на верёвке туда-сюда. А Бараш смотрел на него, погрузившись в раздумья. Поскорее бы весна пришла…
Неподалёку Кар-Карыч и Копатыч подметали тропинки и сгребали опавшие листья в кучки. А над ними парил воздушный змей: его с берега моря запускали Крош и Ёжик. Вот уж кто не умел тосковать, даже в унылую погоду! Да и ветер был им на руку.
Всегда где-то кто-нибудь да болен, где-то кто-нибудь да обижен, возможно, даже голоден и обделён.
Заменил бы меня на пару игр… А то что-то я неудачно упал сегодня… — Он потёр спину.
— Если у тебя что-то болит, — проворчал Ёжик, — зачем же ты играешь в игру, где все толкаются и падают?
— Ёжик, это же хоккей! — хохотнул Крош. — Шайба одна, а лёд скользкий — тут никак без падений.
Но Ёжика это не убедило.
— Я думаю, в хоккей потому и играют на льду, чтобы было проще ронять друг друга, — заметил он и пошёл обратно, к развалинам своего снеговика. — Почему бы вам не оставить эту жестокую игру и не слепить всем вместе снеговика? Это гораздо более продуктивное общение!
Лицо Ёжика озарила светлая улыбка.
— Где там шайба?! — крикнула Совунья с площадки.
Она уже с трудом удерживала Лосяша и Карыча.
— Да, здесь, здесь! — отозвался Крош и вернулся на лёд.
Раздался свисток, игра продолжилась. А Ёжик снова стал лепить снеговика, но каждый раз морщился, когда слышал, как клюшка била по шайбе, как падали и кричали его друзья…
После игры все потянулись в раздевалку, потирая ушибы. У Кар-Карыча под глазом расцветал огромный фингал. К ворону подошёл Лосяш и виновато пробормотал:
— Друг мой бесстрашный, прошу меня великодушно простить за тот приём, который оказался слишком грубым.
— Что ты, что ты! — устало отмахнулся Карыч. — Дружище, я сам виноват. Мне не надо было щёлкать клювом. Ты всё сделал по правилам…
Лосяш вздохнул:
— Всё-таки сила, с которой я в вас въехал…
Но ворон его оборвал:
— Да нормальная была сила. И ситуация была нормальная. Игровая… А вот я Кроша бросил на борт совершенно некрасиво.
Свинка молча вытаращила глаза. Ну какой же это разговор? Они ведь каждый о своём талдычат!
Карыч вдруг остановился. Он подошёл к Нюше и с ободряющей улыбкой заметил:
— В мире постоянны только монологи. Они были всегда и всегда будут. А климат переменится! Вот увидишь!
И ворон бросился догонять друзей.
Нет, серьёзно! Существуют проблемы, масштаб которых кроме тебя никто не замечает! Понимаешь? Никто! — Он схватился за голову. — Все живут в своих маленьких мирках, в своих раковинах, которые выстроили вокруг себя по своему образу и подобию. Но существуют же вопросы планетарного масштаба! Вселенского! И как достучаться с этими вопросами через стенки раковин?
Нам нужно больше тратить сил на понимание друг друга, а не на попытки докричаться.
