– Зачем тебе столько шоколада? – спросил Марко, сбавив шаг. Они поравнялись.
– Люблю сладкое.
– По тебе не скажешь. – Он отошел от нее на шаг, чтобы осмотреть с головы до ног. – Вообще да, твоя фигура чуть изменилась. Может, один пакет сладостей случайно забудем?
Она открыла рот от возмущения:
– Знаешь, что! Хочу и ем! И буду есть! И пить! Есть шоколад и запивать алкоголем!
Если вдруг понадобится помощь, обращайся, я встряхну самолет.
Вот почему-то ясно представлялась картина, как Марко встряхивает самолет и от страха все пассажиры в салоне ахают и прижимаются спинами к своим местам. Это хорошая идея, надо иметь в виду.
А теперь понимаю, что нет желания это делать… без одного человека. И я хочу ее спросить: Адель, ты выйдешь за меня замуж, чтобы провести эту жизнь вместе со мной в небольшом доме на окраине Палермо?
Все уставились на потолок, от удивления открывая рты. Но Адель стояла не шелохнувшись, не веря в происходящее. Ей послышалось! Однозначно послышалось! И не важно, что все оглядываются в ее сторону! Не важно, что Саманья завизжала и обняла Кевина. Не важно, что глаза наполняются слезами, а при виде вышедшего из салона капитана ее губы задрожали.
Марко взял трубку и произнес на весь самолет:
– Адель Леруа, ты согласна выйти за меня замуж?
И не важно, что эти слова парализовали. Не важно, что сотни глаз устремились на нее. Нет ничего важнее этих слов!
Адель не слышала, что ей кричали, не разбирала фраз. Дошла до Марко слишком быстро и, не отрывая взгляда от него, взяла трубку:
– Да, я согласна. – Трубка из ее рук выпала, или это Марко выхватил ее. Она плохо помнила. Но точно помнила долгожданный поцелуй с привкусом собственных слез. Слышала визг пассажиров, членов экипажа, их овации и крики. Но среди всего этого шума она услышала то, что прошептал ей Марко прямо в губы:
– Я люблю тебя.
И я хочу ее спросить: Адель, ты выйдешь за меня замуж, чтобы провести эту жизнь вместе со мной в небольшом доме на окраине Палермо?
– Познакомься Джулио, это твой папа, – и разревелась, присаживаясь на кровать, потому что ноги уже не держали. Простит ли когда-нибудь ее сын за то, что столько молчала
– Мне надо здесь еще закончить, я должен быть здесь!
Она схватилась за его руку, пытаясь не скатиться, пытаясь удержаться, пытаясь кричать, но голос пропал, она только заглянула в его глаза:
– Марко, прошу…
– Живи, – он с силой расслабил ее руку, и Адель скатилась вниз, пытаясь забраться снова, но тут же ее схватили спасатели.
Она не могла поверить в реальность происх
и тут же получил мощный удар от Марко, который вышел из кабины, имея плохое предчувствие. Он не мог связаться с диспетчером, а те стали играть по своим правилам. Ведь молчание – это, возможно, первый признак того, что на борту все погибли. Они действовали неверно, не зная ничего, что сейчас происходит на борту.
Одним ударом Марко повалил здорового мужчину, а все в салоне завизжали, прикрывая рты. Он навалился
голову. Тут же раздался выстрел, от которого все завизжали, а Адель вздрогнула и прижалась к стенке кабинки рядом, увидев, как Тора оседает на месте с выпученными от ужаса глазами. Мужчина отошел от нее, и она рухнула лицом в проход. Он развернулся к Адель, направляя пистолет на нее, схватил за зеленый пиджак и поволок
– Я слушаю. – Адель улыбнулась и слегка наклонилась, но ощутила твердый металл у себя на лбу – мужчина ткнул в нее пистолетом. Она не сразу поняла, что происходит, руками схватившись за стенки кабины:
– А теперь слушай меня