Внезапно из ниши раздался тихий смех, от которого волосы у меня встали дыбом.
Громкий пронзительный крик, целый залп криков, вырвавшихся внезапно из горла скованного узника, казалось, с силой отбросил меня назад. На миг я смутился, я задрожал.
Она не отомщена и в том случае, если обидчик не узнает, чья рука обрушила на него кару
Обида не отомщена, если мстителя настигает расплата
Вдоль новой кладки я восстановил прежнее ограждение из костей. Полстолетия прошло с тех пор, и рука смертного к ним не прикасалась. In pace requiescat![2]
пью, – сказал он, – за мертвецов, которые покоятся вокруг нас.
– А я за вашу долгую жизнь.
должен был не только покарать, но покарать безнаказанно. Обида не отомщена, если мстителя настигает расплата. Она не отомщена и в том случае, если обидчик не узнает, чья рука обрушила на него кару.
Я должен был не только покарать, но покарать безнаказанно. Обида не отомщена, если мстителя настигает расплата.
я, чтобы полнее им насладиться, отложил лопатку и присел на груду костей.
Еще миг – и я приковал его к граниту
