Оглавление

1. Бессонной ночи измышленья
2. Взгляд в прошлое
   1. Мир двухтысячных
   2. Случайное знакомство
   3. Осенний лес
   4. Встреча с прошлым
   5. Дорожные откровения
   6. На новом месте
   7. Встреча с юностью
   8. День счастья
   9. Новые отношения
   10. Эпилог
3. Возвращение из НеБытия
4. Иже еси на Небеси
   1. Пролог
   2. Небеса обетованные
   3. Аздут
   4. В изоляции
   5. Симбиоз
   6. Встреча
   7. Эпилог
5. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
   1. Пролог
   2. Хроника Вселенной, изложенная землянином Арью Окнещим
      1. Прасапиенсы
      2. Возникновение войн
      3. Передел сфер влияния
      4. Всегалактическая война
      5. Федерация Земли
      6. Эпилог

Взгляд в прошлое

Мир двухтысячных

Утро было серое и неприветливое. Возможно, поэтому или от разбросанных по обочине тропинки ярких оберток, пластиковых бутылок и другого мусора из растрепанных собаками и кошками пакетов, настроение было мрачное. Летом все хоть немного прикрывалось травой, но остальное время года это безобразие назойливо лезло в глаза. Как-то незаметно быстро сменилось отношение жителей к месту своего обитания. Улица сузилась из-за желания владельцев особняков присоединить себе хоть метр, полметра уличной территории. Местами уже и двум машинам не разъехаться… От превращенной в серию запруд, чередующихся с заболоченным руслом, некогда раздольной речки, теперь веет не свежестью, а гнилью болота. Замусоренные, поросшие бурьяном и низким кустарником берега, как, впрочем, и вода, казались рассадником заразы. По дорожке приходилось ступать бережно и осторожно, чтобы не вступить во что-нибудь эдакое. Можно, конечно, еще идти по дороге, но разбитая, с болотом луж она тоже не вызывала приятных ощущений. А лихие водители так и норовили обрызгать тебя илом, да еще и окуривали машинными выхлопами. Прямо наказание какое-то, а не блага цивилизации!

Ноги сами несли по хоженой годами дороге, а мысли роились в голове нестройной чередой, то вытягивая из кладовой памяти картины прошлого, то устремляясь в будущее. Да и в настоящем проблем хватало.

В вагоне электрички было переполнено и воняло взрывоопасной для обоняния смесью пыли, грязи, пота, несвежей одежды, перемешанных с резкими запахами дезодорантов. Было душно, как в хлеву. Пассажиры, преимущественно молодежь, ежедневно курсировавшая в столицу на учебу или «на поиск счастья и чинов», дремала в наушниках с навороченными мобилками в руках. Они почти не общались друг с другом и оживлялись только от разговоров о мобильных услугах, да о компьютерных играх. Сонно посапывали бабульки, ехавшие с мешками и корзинами на базар и мужчины, работающие в столице или надеявшиеся ее найти. Мест на всех не хватало и считай столько же пассажиров, сколько сидело, упирались в спины и бока друг другу в узком проходе.

— Это у вас плеер или компьютер? — вывел ее из размышление голос за спиной.

Пожилой мужчина адресовал вопрос молодому человеку, который смотрел фильм на экранчике книжного формата. Тот на секунду оторвался от просмотра:

— Плеер, — и продолжал дальше следить за сюжетом.

— Компьютеры тоже такие есть, даже еще меньше, — продолжил, готовый уже замяться разговор, стоящий слева сосед. — Я на днях видел в магазине ноутбук — «Книга мухи» называется.

— Прикольное название, — подняла голову от игры на мобилке, девушка.

— Да. Flybook по-английски. 10-ти дюймовый поворачивающийся экран, встроенная SIM-карта, работает до 3-х часов без подзарядки. Вещь отличная и стоит не многим больше 2 тысяч долларов.

— А какой вес этой мушиной книги? — раздалось с дальнего сидения.

— Вот чего вам не скажу. Я обратил внимание только на технические характеристики. А еще там была малютка, примерно как это плеер — 7 дюймов по диагонали и стоила всего $370. Правда без DVD-ROMа.

— Чему вы радуетесь? Разве вам неизвестно, что компьютеры очень вредны для человека, — подала голос, дремавшая у окошка, женщина. Все уставились на нее. — Да, да! И мобилки тоже. Вот вы носите их в карманах брюк, — кивнула она на сидящих напротив, — а эти вот «компьютеры», — она указала на плеер, — держите на коленях и не задумываетесь над тем, что не сможете иметь детей… И нечего хихикать! Уже сейчас создается Банк зародышей на такой случай. Я читала…

Тут поезд остановился, и она заспешила вслед за остальными к выходу.

Метро «Вокзальная» стольного града Киева, реликт отечественного метростроения, сразу окунал приезжих в атмосферу насквозь прогнившей страны. Узкий вход, в который и зимой, и летом дважды в день еле-еле втискивалась толпа пассажиров, заканчивался таким же тесным залом, с которого двумя эскалаторами плечом к плечу спускалась она в душный зал, разбредалась по платформам и, ломая двери, втискивалась в вагоны, пестротой рекламных плакатов пытающихся закамуфлировать свою старость и убогость. Длинный переходной туннель со станции «Хрещатик» на «Независимость», с времен постройки не знавший вентиляции и капитального ремонта, наполнялся топотом сотен ног, поднимающих пыль с протертого до щебня бетонного пола. Людская река стекала со ступеней и растекалась ручьями на все четыре стороны.

Путь Александры Филипповны лежал к набережной Днепра, еще не так давно служившей местом прогулки киевлян и гостей. Сейчас же она навевала уныние и горечь утраты, как, впрочем, и весь город. Намертво пришвартованные к причалам баржи и теплоходы, превращенные в угоду Мамоне в гостиницы, рестораны, кафе и казино, зазывали прохожих красочными плакатами с обещаниями всевозможных развлечений. Их цветистость и показное великолепие составляли резкий контраст с болотного цвета безжизненной водой, устало плескавшейся о набережную в редких просветах. От пяти причалов из двух десятков деловито сновали прогулочные катера, оглушая окрестности ревом поп-музыки. Пятнами на песке противоположного берега краснела беззаботная часть населения, подставляя свои телеса ласковому утреннему солнышку, которое единственное оставалось в этом мире неизменным.

Киев уже не вызывал у нее восхищения как прежде. От Древнего Киева, которым так гордились украинцы, считай ничего не осталось. Хрещатик понемногу превращался в плохую копию Бродвея. Воспетые поэтами каштаны обсела моль, столики кофеен на тротуарах шли в разрез с ментальностью украинца, стесняющегося есть на людях. А многочисленные англоязычные надписи приводили просто в шок своей неуместностью в столице Украины: народ которой практически не знал английского. Потуги градостроителей подогнать город под европейские стандарты привели к тому, что прежний красавец Киев стал похож на престарелую куртизанку, скрывающую под дорогой косметикой свою дряхлость.

Шум шестиполосного каравана машин мешал сосредоточиться. Да, собственно, она уже и пришла. Небольшая Почтовая площадь смотрела на Днепр стареньким зданием речного вокзала, облепленного вывесками арендующих помещения компаний. Через дорогу в окружении помпезных многоэтажек стоял еще один киевский реликт — здание бывшего припортового элеватора, которое, к несчастью работающих здесь, так и не смогли подорвать во время войны. Тут и находился, как теперь стало модным говорить, ее «офис». Облупленные, с пятнами «косметического» ремонта, стены коридора, полутемная комнатка в полуподвальном помещении, смотрящая зарешетчатым оконцем в нишу тротуара, духота, сквозняк и холод в любое время года. Если заглянуть в просвет под козырьком ниши, и можно было видеть золоченые купола церкви Рождества Христового. Церкви в стране росли, словно грибы в теплом влажном осеннем лесу, но нравственности это населению не прибавляло.

Таким был мир Александры Филипповны на 25-м году «перестройки», самой масштабной аферы со времен существования этой цивилизации.

Выпив кофе, она уселась за компьютер и первым делом просмотрела почту. «Господа! Вашему вниманию предлагается азартная форумная игра „Стрельба по курицам“, — гласило сообщение с форума, где она общалась в разделе „Что нас волнует“: — Если вам надоели несушки, которые плохо несутся, и вы хотите от них избавится, если вы умеете метко стрелять и не прочь на этом заработать, если вам не чужд азарт и интуиция, то эта игра для вас!!!»

На заре своего знакомства с компьютером, а Александре Филипповне тогда было под пятьдесят, она тоже увлеклась играми, хотя юношеским романтизмом она уже не страдала. Играла подряд во все игры, какие попадались. Доигралась до того, что продолжала играть в супоплекс по кафельным квадратикам стены в метро! А потом стала, что называется, выпадать из реальности. Однажды худые костистые пальцы с длинными ногтями, опиравшиеся на стекло двери вагона, вызвали у нее безотчетную панику. Затравленно оглянувшись вокруг, она увидела нормальных людей и их обладательницу, тощую девушку болезненного вида. Разумеется, это была не Гарпия. В другой раз, выйдя на станции Хрещатик, она остановилась, как вкопанная. Место ей показалось абсолютно незнакомым. И немногочисленные, снующие взад и вперед люди, тоже. Она постояла какое-то время в недоумении и начала приходить в себя. Поняла — выпала из реальности… «Стоп! — сказала тогда она себе, — так и до помешательства недалеко». Она строго контролировала увлечение играми своих детей, а затем и внуков, потому что в них помимо азарта игры часто был задействован алгоритм игра-деньги, который погубил многих и в реальной жизни. Приучала использовать компьютер для получения знаний, обучения, рисования, создание мультипликации, музыки. Да мало ли для чего можно использовать это чудо человеческого гения, если подойти с умом.

Аналитики отмечают, что, так называемые, экономические онлайн-стратегии в последнее время стали одним из самых быстрорастущих бизнес-рынков в мире. Этому в значительной мере способствовал экономический кризис, прокатившийся снежным комом по долларозависимым странам. Многие остались без работы, а взявшие кредиты в одночасье, в полном смысле слова, осталась без штанов. Фирмы, как создающие игры, так и эксплуатирующие, сориентировались сразу. Появились игры, в которых аватары игроков могли зарабатывать деньги тем или иным способом, а затем переводить их через банки в реальные. Построенные на принципах сетевого маркетинга, они вовлекали в себя все большее и большее количество людей, обещая хороший заработок внутри игры. Многие покупались на это. И это были уже не дети и подростки, играющие в фэнтезийные приключенческие игры, а вполне сформировавшиеся личности, и даже специалисты. Многие считали, «А почему бы и не попробовать!», и увязали по уши, обрастая долгами и обязательствами.

— Александра Филипповна, у вас что, новое увлечение, — заглядывая из-за ее спины на монитор, спросил Олег.

Ее коллега находился в том чудесном возрасте, когда пытливый ум начинал искать ответы на вопросы о земном бытие и своем месте в нем. Рабочий день он начинал с политинформации, выплескивая на Александру Филипповну поток информации, почерпнутой за ночь. Направлением его «исканий» было переустройство мира и общества. И плевать ему было на то, что на этой, старой как мир, теме обломились многие умы, до которых ему расти и расти. Он заглатывал без разбору политические и исторические словоизлияния, философские абстракции и иллюзии социологов, маразмы новоиспеченных мессий, которыми теперь полнился не только книжный рынок, но и Интернет. Ей приходилось постоянно охлаждать его чрезмерный пыл и эйфорию по поводу моделей идеального общества. Переустройство мира — цель, безусловно, хорошая, но среднего образования и профессии программиста для ее осуществления явно маловато, пыталась она направить его в русло образования и духовного роста. Но недаром же существует устойчивое словосочетание: «юношеский максимализм»! Сейчас он был всецело захвачен темой манипуляции сознанием и ему требовался слушатель.

— Да нет, Олежек. Слушай, а ты, случайно, не геймер?

— Нет. Так понемногу поигрываю, а чтобы фанатеть — нет.

— А чего так?

— Игры какие-то все на одно лицо. — Он уселся на свое место и застрекотал клавишами.

— А что ты и твои друзья думаете насчет заработка в играх?

— Да ничего. Никто из знакомых этим не балуется.

— А в «Одноклассниках» тусуешься? Нет?! А я вот ввязалась… Знаешь, попались интересные собеседники…

— Это в форуме-то?! И о чем же вы беседуете?

— Да в том-то и интерес, что обо всем и ни о чем… — Она отправила сообщение и посмотрела на него. — Это игра такая: ты — мысль, тебе — ответную. Ты — идею, ее поддерживают, или отвергают. Так и рождается истина!

— Так уж и истина… Я вот однажды обратился на форумы по железу, хотел получить совет, какой конфигурации машину нужно купить, чтобы делать игры и тридешки. Так через пару дней взмолился к админу, чтобы закрыл тему и удалил аккаунт.

— Что так?

— Столько пустословия в жизни не встречал!.. — Олег опять застучал клавишами. — А вы знаете, что форумы не так уж и безобидны? Читали «Другие действия», повесть Олега Дивова? — Александра Филипповна вопрошающе посмотрела на него. — Это о форумах. Я щас брошу вам ссылочку.

Александра Филипповна тоже принялась за работу. День пролетел быстро и незаметно. Скупившись в маркете она поехала домой.

Случайное знакомство

Опустевшим перроном грузно шла женщина с сумочкой и по полиэтиленовому пакету в руках. Внимание Александры Филипповны привлекло несоответствие ее добротного костюма красивого розового цвета и этих не первой свежести пакетов. Нелепый макияж, туфли с высоченными каблуками и капроновыми бантами на пятках, юбка претенциозного покроя с блестками, вызвали у нее. Женщине явно было тяжело идти на каблуках, но она, сжав зубы, держалась. Заинтригованная Александра Филипповна пошла следом, села за ней в маршрутку, хоть та шла несколько в стороне от ее дома. Женщина сидела, гордо выпрямившись, как бы отрешенная от окружения. Первое, что приходило в голову: пациентка психбольницы. Только вот почему одежда для театра? Или это жена новоиспеченного богача, каких теперь развелось много. Тогда, почему не в машине ехала, а электричкой? Любопытство разыгрывалось все больше и больше. А так как делать ей было не чего, она решила проехаться с ней до конца.

Женщина вышла в районе бывшего детского санатория, теперь заполненного особняками с вывертами, и остановилась возле одного такого «замка». Нажала кнопку звонка и стала ждать. Никакого движения по ту сторону трехметровой ограды. Может, дома никого нет? Но, скорее всего, камера наблюдения показала нежеланную гостю и никто не выйдет. Александра неспешно прошла мимо, не показывать же свое любопытство, и завернув за угол, стала наблюдать. Даже собака не загавкала. Может, и в самом деле никого нет? Мало ли дворцов тут понастроили, и никто не живет. Женщина наконец-то сняла туфли и стала массировать ступни и лодыжки. Постояв еще какое-то время, прошла и позвонила в соседский дом. Тут подняла лай собака и кто-то вышел. Беседы Александра не могла расслышать, но, приглядевшись к вышедшей, узнала в ней бывшую коллегу по дому отдыха Валентину. Не мешкая, она подошла.

— Здорово, Валюша! Ты то что здесь делаешь?

— Да работаю я здесь. Домработницей.

— А…

— Но, что же мне теперь делать, — повернулась, собравшаяся было уходить женщина.

— Я не знаю…

Понурив голову, женщина поплелась к своей калитке.

— Представляешь, — доверительно зашептала Валентина. — Этот старый козел, новоиспеченный олигарх, привел себе молоденькую модель, а жену запихнул в психушку…

— А где они сейчас?

— Укатили на моря.

— Но женщине же нужно как-то помочь… Может у нее есть кто-то из родственников, подруг?

— Не знаю. Я не расспрашивала. Она сказала, что ее выписали из больницы, но муж не приехал за ней, и ей довелось добираться самой электричкой…

Женщина постояла какое-то время у калитки, тщетно нажимая кнопку звонка и, словно лунатик, побрела прочь. Туфли, сумочка и пакеты так и остались лежать у калитки.

— Слушай, я ее подзадержу, а ты найди и набери номер больницы и скажи, чтобы прислали сюда скорую, дескать, тут их пациентке стало плохо. Отправим ее обратно, а потом я посмотрю, что можно сделать, чтобы прищемить хвост этому… подонку.

Александра подхватила пакеты и туфли и поспешила вдогонку.

— Женщина! Женщина! Подождите! Вы свои вещи забыли!

Но та ничего не слышала и брела вперед как потерянная. Асфальт резко сворачивал вправо, а впереди крутая тропинка спускалась к озеру, такому безмятежно-прекрасному в лучах осеннего солнца. Догнав незнакомку почти у обрыва, Александра Филипповна, взяла ее за локоть и силком усадила на бревно.

— Вы забыли свои вещи…

Та машинально взяла их, долго рассматривала туфли, потом с трудом обула их и попыталась встать. Александра настойчиво усадила ее обратно.

— Куда вы? Посидите, отдохните… Куда спешить. Меня зовут Александра Филипповна. Я знакомая Валентины Михайловны, с которой вы сейчас разговаривали.

Женщина подняла голову и остановила взгляд на все еще стоящей в калитке Валентине.

— Как вас зовут? — Женщина никак не реагировала. — У вас какие-то проблемы? Может я вам смогу чем помочь?

Женщина перевела на нее усталый взгляд и заговорила:

— Понимаете, меня выписали из больницы, а муж не приехал… А теперь его еще и дома не оказалось… Соседка сказала, что он уехал на море… Я его подожду… — И она опять замкнулась. — Понимаете… Я даже не помню, почему и как я очутилась в больнице… Мы были в театре… Дорогой домой поссорились из-за… из-за его пассии, которая бессовестно лезла к нему на моих глазах… А очнулась я уже в больнице. Врач сказал, что у меня сильный нервный срыв и мне надо подлечиться. Я и в самом деле была больна… А вот теперь меня выписали…

Александра вспомнила, что у нее в сумке картошка фри, которую купила для внуков. Она вытащила ее и, положив на колени, стала есть.

— Не хотите присоединиться ко мне, — спросила она, так и не назвавшуюся, женщину.

Та машинально взяла длинный брусочек, заучено макнула в кетчуп и отправила в рот. Так они и сидели молча, пока возле Валентины не остановилась скорая. Поговорив с Валентиной, врач скинул халат, бросил его на сидение машины и направился к ним.

— Здравствуйте, Наталья Борисовна, — обратился он к женщине. — Здравствуйте, — отвесил поклон Александре, которая делала ему знаки, чтобы он отошел и поговорил с ней. Она хотела попросить его отвезти женщину назад в больницу и сказать, что если нужно, она заплатит. Но тот оказался настоящим профессионалом. Переговорив с Валентиной и поняв ситуацию, он тактично начал свою игру. — Уважаемая Наталия Борисовна, ваш муж позвонил нам, извинился, что не сможет вас забрать и попросил, чтобы вы побыли у нас, пока он не вернется.

Глаза женщины вспыхнули надеждой и она, подав руку врачу, заспешила к машине. Александра Филипповна пошла следом, прихватив пакеты и сумку.

— Разрешите мне поехать с вами, — обратилась она к врачу.

— Хорошо. Садитесь. Ваша помощь может оказаться как нельзя кстати в данной ситуации.

— Ну пока, Валюша, — и шепотом добавила: — Разузнай, что сможешь, об этом козле. А я подключу общественность… Второй раз на ее пути может не оказаться таких как мы с тобой, — она похлопала ее по спине и села в машину.

Наталия Борисовна сразу же погрузилась в беспокойный сон.

…Она снова бежала через золотой туман, бежала и кричала. Спустя много лет, а может, через минуту она услышала слабый далекий голос, называющий ее имя. Она откликнулась, но больше не услышала его. Затем она увидела величественный замок, маячивший сквозь туман. Такие постройки часто встречались в окрестностях города, но эта была куда больше любого замка варварских королей и возведена из малинового драгоценного камня, похожего на тот, что называют «драконьей кровью». Ступени золотой лестницы вели к огромной, массивной двери у которой стояли двое рослых воинов в усыпанных самоцветами доспехах. Они повели ее по фантастическим коридорам, по полам, инкрустированным жемчугом, хрусталем и драгоценными металлами. Вдоль стен стояли открытые сундуки, наполненные всеми сокровищами, какие только мог вообразить варварский мозг. Бесшумно скользили слуги, выполняя приказы, воздух был тяжелым от благоухания пряностей.

Ее привели в огромную комнату, где пировало множество людей. Там были музыканты, певцы, танцовщицы и танцоры. Над криками и шумным весельем восседал мужчина. Его высокий трон был сделан в виде серебряного дракона с распростертыми крыльями и украшен драгоценными камнями. Он пил вино из золотой чаши и следил за пирующими. Одетую как королева, Наталию Борисовну подвели к трону и усадили рядом.

Сквозь шум пира к Александре Филипповне пробился крик ее новой знакомой. Муж вскочил на ноги.

— Ты хочешь остаться здесь? — спросила она Наталью Борисовну, и все головы повернулись к женщине, стоящей у двери

— Я хочу сейчас же уйти отсюда. Если нет — я хочу умереть.

Она поднялась с трона. Лицо мужа потемнело от ярости. Он схватил Наталью Борисовну своими громадными ручищами и зарычал:

— Ты останешься со мной. А ты, — он свирепым жестом указал на женщину, — убирайся с глаз моих! Или я убью вас обоих!

Наталья Борисовна увидела, что стражники, прислуга и пирующие с горящими ненавистью глазами приближаются тесной толпой к Александре Филипповне. Черный страх наполнил ее существо, и она, вырвавшись, кинулась к женщине.

И тут… Стены замка зашатались, потекли, как красная вода. Взмокшее от пота лицо ее мужа и лица пирующих начали медленно таять, точно восковые фигурки над огнем, и вскоре превратились в бесформенное облако, колышущееся перед глазами Наталии Борисовны. Видение рассыпалось и исчезло…

За окном проплывали, уже начавшие золотиться, шары придорожных деревьев и покрытая разнотравьем обочина. «Как быстро летит время, — думала Александра Филипповна, — вот и осень уже наступает на пятки. Опять будет виден весь придорожный мусор… А может убрали, — успокаивала она себя, — деревья же ухоженные». Последнее время угар перестроечной эйфории стал понемногу рассеиваться, и многие стали понимать, что хоть бытие и определяет сознание, первично все же сознание. Именно оно определяет бытие, которое затем только выпячивает его скрытые предпочтения. Сознание — бытие — сознание. Да, несомненно… У некоторых уровень исходного сознания настолько низкий, что полностью нивелируется бытием. Особенно у мутантов с отсутствием категории «совесть»… Но они же, не все человечество! И хоть страна продолжает скатываться в бездну нищеты и безграмотности, многие уже отстранились от политической трескотни и занялись делом. Поняли, что все начинается с уровня сознания каждого отдельного индивида, которые затем объединяются с себе подобными. За границей к этому пониманию стали приходить давно. Правда, не без издержек и перегибов. Что поделаешь… Сейчас время мутантов помещичье-советской закваски, но, глядишь, они все повыведутся и настанет время людей чести и совести. Да, трудно, конечно, в это поверить, но надежда умирает только вместе с человеком… За окном показались постройки, так называемого, дачного поселка. «Так называемым» он стал после того, как появились тут двух и трех этажные «замки» всех форм и стилей, какие только могло представить воспаленное даровым богатством воображение. «Да! — с горечью констатировала она, — Воистину, век, устремленный в прошлое!.. Как же живуча, оказалось, в людях ностальгия за барско-помещичьей роскошью. А ведь видели-то они ее только в фильмах». Из созерцательного раздумья ее вывел звонок.

— Привет Шура! Это Валя…

— Привет!

— Представляешь, — с ходу затараторила та, — Пришла ко мне Наталья Борисовна, ну та, помнишь? И попросила пригласить тебя в гости на воскресенье. Меня тоже пригласила.

— А где же она остановилась?

— Да дома! У нее, оказывается, есть ключи! Совсем другая женщина… Ну, придешь, увидишь. Потом поболтаем, хозяева приехали, — и она отключилась, не дав вставить и слова.

«Вот и чудненько». За своими вечными проблемами Александра Филипповна стала как-то даже забывать о случайном знакомстве. Определив Наталью Борисовну в неврологическое отделение городской больницы, она наведывала ее сначала каждый выходной. Когда та стала поправляться и к ней зачастили то ли родственники, то ли друзья, она решила не мозолить глаза и приходила реже, справляясь у Евдокии Гавриловны, лечащего врача, о состоянии пациентки. Тогда же она подключила к заботе о Наташе, как та, придя в себя, велела ее называть, знакомого психолога и юриста.

Не очень хотелось идти на эту встречу. Начнет, похоже, оплачивать «заботу» и возвращать материальные издержки по покупке медикаментов… Но и не пойти, как-то неприлично… Можно, конечно, придумать веский повод… Нет, надо пойти, а там «будем посмотреть», как говаривал в детстве ее сын.

В назначенный час с лучшим тортом в руках, Александра Филипповна нажала кнопку звонка. Калитку открыла сама Надежда Борисовна и сразу же заключила ее в свои объятия:

— Здравствуйте, Саша, я так рада, что вы пришли! Проходите, проходите! — обняв ее за плечи, подтолкнула вперед.

Приятной наружности домработница взяла у нее торт, а хозяйка провела в гостиную, где уже сидели на диванах и креслах несколько мужчин и женщин. Хозяйка представила ее и она, поздоровавшись и отвесив общий поклон, подошла и села возле Валентины, не став отвлекать от беседы с незнакомыми ей людьми Катерину Сидоровну, психолога и Алекса Чернова, адвоката. Тут же находилась и лечащий врач, Евдокия Гавриловна.

Наталия Борисовна выкатила на средину круглый столик, через секунду превратившийся в достаточно большой овальный, и в комнату тут же домработница вкатила заставленный напитками и закусками буфет.

— Ну, гости дорогие, отметим эту приятную, я очень на это надеюсь, встречу. — Когда бокалы и закусочные тарелки были наполнены, она подняла свой. — Первый тост за вас, за то, что не перевелись у нас люди, подобные вам, и за то, чтобы их ставало все больше! — Выждав паузу, пока все выпили и закусили, она продолжала. — Моя благодарность оказавшимся на моем пути Саше и Вале, а также всем вам, безгранична! Александра Филипповна, не надо хмуриться, я ведь по профессии психолог и знаю, что вы подумали. И ваше, мои дорогие, недоумение по поводу моей профессии и происшедшего я тоже отлично понимаю. Да, да, да. Как раз тот случай, о котором сказано: «Бог создал женщину красивой, чтобы ее любили мужчины и глупой, чтобы она любила мужчин». Но теперь все в прошлом. Я начинаю бракоразводный процесс со своим альфонсом. Но, — сделала она паузу, — я собрала вас не для того, чтобы поплакаться. Я решила создать фонд помощи женщинам, попавшим в кабальную зависимость от мужей и обстоятельств. — «Вот это да!». «Здорово!» «Отличная идея!» Все оживились. — И я хотела бы просить всех вас стать его соучредителями. — Все согласно закивали. — Ну, раз возражений нет, бумагами займемся потом. А сейчас, пошли в сад на шашлыки.

Не успели гости через веранду выйти в сад, как от входной двери требовательно защебетал звонок. Наталья Борисовна неспешно подошла. В камеру слащаво улыбалось, уже начинающее заплывать жирком, лицо ее мужа:

— Здравствуй, Ташенька! Ты что, сменила замок? Впускай это я…

— Вижу. А не пошел бы ты туда, откуда пришел….

— Фу, как грубо! Открывай быстренько, твой козлик по тебе соскучился! Я даже командировку прервал…

— Запаниковали прихлебатели? Так, хватит паясничать. В дом я тебя не пущу. Завтра к тебе явится мой адвокат…

— Ну, Таша, чем я провинился? Открой, и давай объяснимся, — не дал он ей договорить.

— Я сказала все. Гуляй!

Лицо на экране вдруг стало жестким.

— Не дури. Сейчас кликну парней, и они быстренько откроют калитку. Тогда тебе не поздоровится…

— Давай, давай. Тогда к медицинскому заключению о препаратах, которые ты мне скармливал, добавится еще акт взлома и нападения. — Она отключила связь и пошла следом за гостями.

Послышался звук отъезжающей машины.

— Наташа, может не стоило так, — обеспокоено пошла с ней рядом Валя. — Он может принять встречные меры…

— Разумеется. Но сначала, он заляжет на дно и будет пытаться умаслить меня. Как раньше. Долго не пролежит… Я перекрыла ему все финансовые потоки. Слава богу, мой адвокат настояла на брачном контракте. Предупреждала же она… Боже, какие мы женщины ду-у-рры! Но, забудем об этом, как о кошмарном сне, и будем отдыхать.

Сад был наполнен запахом шашлыков и свежих овощей. От мангала замахали руками, дескать, скорее, скорее, уже все готово. Один из гостей, кажется его звали Анатолием, в стороне разговаривал по мобилке. Увидев подходящую Наталью Борисовну, он быстро сунул ее в чехол и подошел.

— Татюша, дорогая, мне надо отлучиться на пару минут. Включилась сигнализация, наверно хулиганы дверцу долбанули. Я мигом. Вы начинайте без меня.

— Ну вот. Одна крыса побежала… Степан Викторович, — сказала она в телефон, — все, как договаривались…

Через пару минут к чертыхающемуся у заблокированного замка калитки Анатолию подошел охранник:

— Здравствуйте, Анатолий Измайлович, позвольте я выпущу вас через другой вход. — Он легонько взял его за плечи и повел к запасному выходу, выходящему на параллельную улицу.

Осенний лес

Наконец-то из-за низко нависавших свинцовых туч выглянуло, такое редкое нынешним ноябрем, солнышко. К обеду потеплело, и Александра Филипповна с внуками пошла в гости к лесу. На опушке их встретила деревянная церквушка с ухоженным двориком и лесопарковая зона лесничества. Погуляв малость здесь, углубились в лес. Пышный ковер из опавших листьев прикрыл следы пикников, и от этого на душе было легко и радостно. Стояла тихая, безветренная погода и пронизываемый теплыми лучами солнца лес вызывал чувство умиротворения и покоя. Солнце стояло высоко над верхушками деревьев, и в озерах отражались причудливыми картинками берега. Золотистая дорожка протянулась от берега к берегу, а огненно желтый круг на воде выстреливал в высь золотистые, искрящиеся лучики. На опавших дубовых листьях часто стали попадаться разного размера желтые и зеленые шарики. Рада, наша собачка, бегала от одного шарика к другому, нюхала и хватала их зубами. Фу, как невкусно, отражалось на ее мордочке. Что бы это могло быть? Наружная кожура плотная, при надавливании пружинит. Разрезали. Внутри оказалась маленькая камера с крохотной личинкой.

— Эй, идите сюда, — позвал Михась, — смотрите, какая красота!

На обращенном к солнцу склоне поверх опавших листьев желтели звездочки каких-то цветочков. Они поднимали свои нежно-трогательные головки над буро-желтым ковром и казались чудом в осеннем лесу! Вдоволь налюбовавшись ими и нафотографировавшись, дети запросились к источнику. Идти пришлось довольно долго, часто переползать, в прямом смысле, через бурелом, взбираться по откосам и спускаться в овраги. Но вот дошли… Кристально чистая холодная вода била ключом из-под коряги и тихонько булькала, натыкаясь на камешки по пути к реке. Несколько человек стояли в очереди с бутылями, а в стороне стояли легковушки. Многие приезжали сюда с города, чтобы набрать родниковой воды. Кто-то даже соорудил скамеечку и оставил кружку. Вода действительно была вкусной, жалко, что не захватили с собой бутыль. Александра Филипповна присела у самого ручейка и с наслаждением вслушивалась в его тихую песню. Мальчишки разбрелись кто куда. Михась балансировал на упавшем через овраг дереве. Ярик пустился было за ним, но над ручьем забоялся и полез назад. Не найдя чем заняться, он пошел бродить по косогору, но поскользнулся на листьях, и угодил в притрушенное кострище. Измазавшись в саже, разревелся и поплелся домой. Мы вынуждены были пойти следом. Но, все равно, прогулка удалась на славу. Уже скатывающееся к верхушкам деревьев солнце, послало нам прощальные лучи и скоро скрылось, расцветив тучки в малиново-оранжевые цвета.

А через несколько дней выпал снег. Александра Филипповна вышла утром во двор, вдохнула свежий морозный воздух, впитывая эту белоснежную прелесть. Везде чистый, не тронутый снег. Лишь чуть протоптаны дорожки на улице.

— Скорей сюда, — позвала она внуков.

Те наспех оделись и с визгом и криками бросились в сугробы. Следом кинулась Гера, но, провалившись с головой, вынырнула на дорожку и теперь бегала, поскуливая и полаивая на них. Скрип, скрип, скрип, они устроили целую снегоскрыпучую симфонию, пританцовывая и выбивая чечетку с ней вместе. А потом в ход пошли снежки. Досталось всем и кошкам, и собакам, и папе с мамой, уходящим на работу. Какое прекрасное время года — зима! Особенно, если она настоящая, что в последнее время бывает редко и ненадолго.

Встреча с прошлым

За окнами электрички проплывали деревья в белых кружевах, а над белоснежными крышами стояло огненно оранжевое блюдо заходящегося солнца. Продвигаясь вперед по вагону, Александра Филипповна увидела, что с первого сиденья кто-то машет призывно рукой. Лицо она с такого расстояния разглядеть не могла, но почему-то подумала, что машут ей. Подойдя ближе, она увидела Павла. «Надо же, — промелькнуло в голове, — где бы нам еще встретиться, как не в поздней электричке».

— Сколько лет, сколько зим, — весело воскликнула она, подходя, — что-то вы сегодня поздненько…

— Садитесь, Александра Филипповна, — уступил он ей свое место, протягивая для приветствия руку. — Я машу, машу, а вы не видите.

— Да я же подслеповатая, знаете.

Она машинально подала руку, а он сделал движение, будто хотел чмокнуть ее в щеку, но, наткнувшись на ее недоуменный взгляд, только прижался на мгновение. О-о-о! Что это было за мгновение! Не даром видно она боялась всегда, что если он прикоснется к ней, … она пропала. Рука и щека были невероятно приятно теплыми, даже горячими. В душе что-то шевельнулось, стало разрастаться и наполнять ее блаженством… Она поспешно села и, скрывая нахлынувшие чувства, стала задавать и отвечать на глупые вопросы. Александра никогда не могла понять, как он к ней относится. Да и сама относилась к нему двойственно. Что их связывает? И притягивает? Словно они были участниками детской игры «Тепло, еще теплее, горячо», в которую с ними играла судьба.

— Рад вас видеть.

— А я смотрю, знакомое лицо…

— Не просто «знакомое», а любимое… — пытливо заглядывая ей в глаза, произнес он, явно адресуя это слово в ее адрес.

«Не иначе, как выпил, — подумала она, — хоть спиртным и не пахнет».

— Ну да, любимое знакомое, — она лукаво улыбнулась: мол, хочешь, принимай за истину, хочешь — за шутку. «Эге, опоздал ты, милый, с „любимым“. Надо было ковать железо, пока было горячо. А теперь — перегорело. Ну, может, искра какая осталась. Тлеет в закутку». — Это надо же… Задержаться на работе, чтобы попасть в одну с вами электричку, и, что еще более невероятно, в один и тот же вагон, — тараторила она, пытаясь заглушить чувство неловкости и растерянности, охватывающее ее каждый раз при встрече с ним. И еще этот отклик на прикосновение. Видно очень ее душа стосковалась по мужской ласке.

— Телепатия. А я вот возил студентов на медосмотр, а потом зашел на базар, купил мяса… Представляете, окликает меня женщина продавец. Я подхожу. «Вы меня не узнаете, — спрашивает. — Вы сына моего лечили. Вот возьмите этот кусочек свининки, я вам уступлю за пол цены». Ну как было не взять…

«Да очень мне интересно это: базар, мясо купил дешевле… Прямо баба какая-то! Огород, сад, консервация, жрачка… Другой темы у него нет. И что меня в нем привлекает?», — в который раз спрашивала она себя, прислушиваясь к своей внутренней реакции на его присутствие. Он продолжал болтать в том же духе, а она вспомнила, как впервые увидела его, разговаривающего с охранником у ворот санатория. В крупно связанной деревенской кофте, какая-то манерность в поведении и в голосе… Сейчас бы она подумала: «голубой», а тогда это понятие массово не применялось. Но что же заставляло ее ожидать его появления и чувствовать его присутствие, даже не видя? А сладкое замирание сердца и сковывающая неловкость… А в душе расцветал праздник. Хотелось петь, плясать и дурачиться, словно молодой козленок. Такое она испытывала впервые. Но в Павле ей ничего не нравилось! Женоподобность какая-то в манерах и, похоже, в мыслях; ничем не примечательное лицо; блекло серые глаза, которые казались пустыми и «мертвыми», несмотря на приветливость и теплоту взгляда. Однажды она даже подумала, что он, вероятно, сильно болен и скоро умрет, таким кладбищенский духом повеяло от него. Может, это просто был его дезодорант. Но ей стало горько, и сердце сжалось от такого предположения. «Что же ты собираешься сделать, он же мертвый», — пронеслось у нее тогда в голове. А она как раз собиралась объясниться с ним перед увольнением. Александра грезила о его поцелуях и объятиях, представляла, что вот он встретит ее на тропинке по дороге домой, и признается в любви… Часто даже оглядывалась, в ожидании. Но стоило встретиться с ним — облачалась в скорлупу вежливости. Почему? И самой было непонятно. Словно что-то ее притягивало и одновременно отталкивало. Может это «что-то» из прошлой жизни? Как-то раз, когда он зашел в гости к мужу (они познакомились на платформе), она испытала такое необычное душевное состояние, что рюмка водки показалась ей слаще нектара. Александра словно купалась в этих своих ощущениях, и странность была в том, что их нельзя было назвать половым влечением! Гормоны молчали. Пела душа! Той ночью она написала ему признательное письмо. «Хочу, чтобы ты знал. Я не хотела этого, вовсе не хотела. Я не искала тебя, не мечтала о тебе. И вообще, ты не герой моего романа. Но как-то так уж вышло, что встреча с тобой стала для меня мукой и радостью. Той сладкой мукой, и радостью настолько всеобъемлющей, что даже мимолетная встреча или сознание, что ты где-то рядом, превращало день в праздник. Сначала возникала внезапная сладкая боль в сердце при твоем появлении, потом теплой волной, которая окатывала все мое существо при встрече. Даже горечь безнадежности не в силах погасить ее. А после отзывалась горьким криком сердца, когда неведомая сила, толкавшая нас навстречу друг другу, безжалостно сковывала при встрече. Я люблю тебя, видимо, без взаимности. Но ни время, ни заботы, ни доводы рассудка не в силах заглушить тягу к тебе. Бессонными ночами я грежу о взаимности, а с первыми проблесками утра, пройдя через рай и ад, благословляю тот день и час, когда судьба свела нас, веря в то, что сердце мое трепещет не случайно. Чувствую, что с тобой тоже что-то происходит, но я ли тому причиной, не знаю. Встреч ты не ищешь, а с тех мимолетных мгновений, которые случаются, я так и не могу понять: сердцем ты меня видишь или всего лишь глазами. Поэтому, и хочу твоего внимания, и боюсь его. Я не знаю как избавиться от этого наваждения. Не знаю и того, зачем пишу. Знаю лишь одно: хочу хоть раз в тысячу лет встречать тебя на моем пути, чтобы снова и снова ощутить радость от того, что есть ты, есть я, есть небо и земля, день для встречи и ночь для грез…

Я тоскую по тебе, вернее, по тому пожару, который разгорался в моей душе. По тому неземному блаженству, охватывавшему меня, когда ты был рядом. По щемящей тоске, когда тебя не было. По светлой радости и печали, связанной с тобой. По теплой нежно-ласковой волне, переполнявшей мое сердце при встрече с тобой. По той, единственной в моей жизни, сладкой рюмке водки, которую мне довелось выпить с тобой. По тем нечаянным редким встречам, по твоим губам и рукам, которых я так и не узнала»

Письмо Александра так и не отправила. Что-то в его отношении к ней настораживало и удерживало. Она боялась натолкнуться на стену равнодушия и непонимания. Когда-то в юности, ей, парнишка-однокурсник написал возвышенное письмо с предложением дружбы, а она хладнокровно и спокойно сказала ему, что это невозможно. Хорошо, что хоть не высмеяла, а сослалась на то, что у нее есть парень, которого она любит. Парень стоял, как потерянный, словно вылили ему на голову ушат холодной воды. Так вот, она именно этого и боялась, то есть, что ей вот так прозаично прямо в глаза заявят, что она ошиблась адресом. Время показало, что так оно и могло было. Как-то под новый год он, что называется «на ушах», зашел с товарищем, проходя мимо. Разогревшись еще больше, стал молоть всякую чепуху, и заявил: он, де, видел, что Александра влюблена в него как кошка, но не хотел поддерживать без почвенные надежды… Он тогда жил в гражданском браке с учительницей Галиной Ивановной. Эта связь, молодого мужчины со старшей лет на десять женщиной, вызывала бурное неприятие у его молодых коллег-девушек. И если уж быть честной, то и сама Александра недоумевала. Но все перемололось, а он так и живет с ней до сих пор. Детей у них нет. Наверное, ему именно такая жена и нужна была, без проблемная, а не молодые симпатичные вертихвостки…

И вот теперь это: «любимый»… Сморщенный высохший комочек желания любви стал распушиваться, разрастаться, наливаться силой и вытеснять разум. А почему бы и нет!..

— Вы все пешком ходите, — спросил он Александру, подходя к перекинутому через железную дорогу мосту.

— Да. А вы, я вижу, перешли на автобус и животик уже даже отрастили, — шутливо ткнула она в выпирающуюся куртку. — А ходить-то пешком полезно, сам ведь говорил когда-то.

— Когда это было!.. Тогда и маршрутки то не было. А сейчас под самый дом подвозит. — Он постоял секунду, будто в нерешительности. Она уже предвкушала чудесное приключение. Возможно, они даже будут целоваться!.. — Далеко топать, да и погода не располагает.

Вот тебе и ушат ледяной воды! Размечталась…

— А что погода? Мороз и солнце, день чудесный, то есть вечер.

Ой, как же ей захотелось пройтись с ним по лунной дорожке замерзшего озера! Ну прямо взяла бы за руку и потянула… Она даже сделала шаг к нему.

— Ну счастливо, — поднял он руку в прощальном жесте, и не оглядываясь зашагал по ступенькам моста.

«Вот так всегда» — подумала разочарованно Александра Филипповна, и ей стало грустно. Почему-то все ее кавалеры, и даже муж, спокойно отпускали ее от себя, не мчались следом в порыве тоски и любви… А ей так хотелась, чтобы кто-то ее удержал, бежал бы за ней на край света, не давал уйти! Страдал от потери. Но увы…

Искрящаяся в лунном свете овальная чаша пруда вызывала приподнято романтическое настроение. Вокруг ни души. Она одна посреди белоснежной равнины! Захотелось раскинуть руки и кружиться, кружиться. «Со мною вот что происходит, совсем не тот ко мне приходит, а ходят в праздной суете, разнообразные не те. И он не с теми ходит где-то, и тоже понимает это…", она закружила в ритме песни. Довальсировов до стоящих у края ледовой площадки музыкантов-деревьев, Александра Филипповна засмеялась своему юношескому порыву и,