Не знаю, какая муха тебя укусила, но я готов расцеловать ее жопу!
— Сомневаюсь, что муха будет рада такой внезапно проснувшейся любви, — заржал я.
Когда тебе семь лет, ты смотришь на мир с широко открытыми глазами, веришь в каждую сказку, боишься, что из шкафа ночью вылезет монстр или еще какое-нибудь чудовище и утащит тебя в свое кошмарное логово. А потом, взрослея, начинаешь понимать, что сказки — это всего лишь сказки, Деда Мороза нет, и скрипучее подвывание монстра по ночам — всего лишь звук от несмазанных петель. А монстры живут далеко не в шкафах. Детские друзья, с которыми раньше играл на площадке, превращаются в просто знакомых или, что чаще, в завистливых предателей. Мир уже не кажется таким прекрасным, но с каждым новым днем он не забывает тебе подкинуть еще парочку ложек дерьма. Чтобы не расслаблялся и вспоминал свое детство как что-то волшебное и незабываемое. Там все было радужно и классно, не то что сейчас…
И сколько мне нужно об этом думать?
— А вот это уже тебе решать. День, два, месяц… Я не знаю, — Бутч пожал плечами, — Может я сейчас скажу то, что тебе покажется глупостью, — он ткнул пальцем мне в грудь и улыбнулся. — Но если вот тут екнет, когда она исчезнет из твоей такой абсолютно нормальной жизни, значит ты все проебал. Вот и все
Подцепил несколько соленых орешков и отправил их в рот. — Лучше бы вискаря накапал, Фил.
— Хрен тебе. Сам в завязку ушел. Теперь терпи, Макс Терпилович Клейстер.
— Давай-давай, глумись, Филлип Трындилович
После записи накатило состояние дикого и тупого опустошения. Все вдруг стало каким-то неважным и в момент утерявшим любой смысл. Я даже не стал слушать, что получилось. Кое-как скинул кроссовки, добрел до кровати и рухнул, заворачиваясь в одеяло, как в кокон — единственное, на что у меня хватило сил. Закрыл глаза и вырубился, провалился в темноту без единого сновидения. Словно смог выпросить еще одну передышку у памяти, изматывающей меня каждую ночь своими кошмарами. А когда проснулся, первая мысль в голове прозвучала словами и голосом мамы: «Ты молодец, зайчонок… Молодец!»
Каждый день, каждый вздох, каждый удар сердца… Мама, прошу, поговори со мной… Хотя бы минуту…
Мой голос хрипит и я мотаю головой.
«Мама, помоги мне…»
Мистик, добавляет громкость. Будто чувствует, что сейчас мне нужно чуть больше этой грусти, а я встаю почти вплотную к микрофону. Так, что кончик носа упирается в сетку фильтра.
Прости меня, мама, я сегодня очень пьян.
Ты знаешь, мама, не спасает этот план.
Скажи мне, мама, что мне делать, как мне быть?
Ты дай совет, как дальше сыну нужно жить.
Я знаю — слышишь все, о чем тебя молю.
Ты видишь, мама, на коленях я стою.
И пусть молчишь ты, но я знаю, ты со мной.
Скажи мне, мама: «Как дела? Ну что с тобой?»
И я кричу сквозь слезы: «Мама, ты прости!
За то, что сын твой стал таким, сошел с пути.
За все грехи. За то, что рядом нет тебя.
Я умоляю, мама, ты прости, прости меня!»
Мне говорили: «Время лечит», — но все врут.
Я знаю мама, ты одна со мною тут.
Ты знаешь, мама, как сжирает эта боль.
Помолись за меня, прошу, скажи, в чем моя роль.
Я, словно призрак, превращаюсь в свою тень.
И ненавижу этот мир, ведь каждый день
С восходом солнца ты вновь таешь среди снов.
Только ты одна знаешь, как не хватает твоих слов.
И я кричу сквозь слезы: «Мама, ты прости!
За то, что сын твой стал таким, сошел с пути.
За все грехи, за то, что рядом нет тебя.
Я умоляю, мама, ты прости, прости меня!»
Прости меня, мама, я сегодня очень пьян.
Ты знаешь, мама, не спасает этот план.
Скажи мне, мама, что мне делать, как мне быть?
Ты дай совет, как дальше сыну нужно жить.
Я знаю — слышишь все, о чем тебя молю.
Ты видишь, мама, на коленях я стою.
И пусть молчишь ты, но я знаю, ты со мной.
Скажи мне, мама: «Как дела? Ну что с тобой?»
И я кричу сквозь слезы: «Мама, ты прости!
За то, что сын твой стал таким, сошел с пути.
За все грехи. За то, что рядом нет тебя.
Я умоляю, мама, ты прости, прости меня!»
Мне говорили: «Время лечит», — но все врут.
Я знаю мама, ты одна со мною тут.
Ты знаешь, мама, как сжирает эта боль.
Помолись за меня, прошу, скажи, в чем моя роль.
Я, словно призрак, превращаюсь в свою тень.
И ненавижу этот мир, ведь каждый день
С восходом солнца ты вновь таешь среди снов.
Только ты одна знаешь, как не хватает твоих слов.
И я кричу сквозь слезы: «Мама, ты прости!
За то, что сын твой стал таким, сошел с пути.
За все грехи, за то, что рядом нет тебя.
Я умоляю, мама, ты прости, прости меня!»
Новый трек, в котором ты расскажешь, что у тебя творится тут, — его палец ткнулся в область моего сердца. — Тебе ведь есть, что сказать, братишка?
Там, где твой мир, все в цветах, ярких красках.
Полки с игрушками, детские сказки.
Там, где твой мир, тонкий запах лаванды,
Ёлка зимой в переливах гирлянды.
Там есть поля в синеве васильков,
Рифмы любви, словно косы из слов.
Там, где твой мир, есть наивная вера,
Шелест листвы и прогулки по скверам.
Тихие сны, что рисуют картинки
Капель росы по краям паутинки.
Там, где твой мир, есть улыбки и счастье,
Здесь же, где я, лишь оскалы и пасти.
Здесь волчий вой по ночам под луной
Рвется из горла над мертвой землёй
В этой войне я на той стороне, что навсегда будет скрыта во мне
