Мы обещали там друг другу, что никогда не забудем и расскажем всему миру, что с нами творили. Но меньше всего на свете хочу об том рассказывать, а хочу забыть.
— В прежней жизни я много читала. Я помню: «Мыслю, следовательно, существую». Здесь мы уже давно не мыслим, никаких крох разума, одна пустота. Значит, нас уже не существует. Мы пустота. Но разве пустота может так болеть?
Одна девочка спрашивала другую: “Что будет, когда мы вернемся в школу? Успеем ли нагнать других учеников? Мы уже столько всего пропустили…” Она не знала, что все в своей жизни пропустит. Она пропустит самую жизнь.
— Какая разная война, — усмехнулся доктор. — Стрельба где-то там, на территории противника, — это одна война, но бомбы над собственной головой — совершенно иная война.
— Какая разная война, — усмехнулся доктор. — Стрельба где-то там, на территории противника, — это одна война, но бомбы над собственной головой — совершенно иная война.
Ты не представляешь, как усложняет жизнь невозможность называть вещи своими именами. Всем процессам я вынужден придумывать названия, которые не будут прямо говорить о происходящем, но и не позволят Управлению прислать мне отказ на обеспечение.
