Оглавление

ПАЦАНЫ ДО ПАНДЕМИИ
ТЕХНООПТИМИСТ

Робкое апрельское солнышко заглянуло в окно, дотянувшись лучиком до дивана под окном. Виктор Николаевич, дремавший под любимым клетчатым пледом на любимом диване в гостиной в непоздний утренний час, поморщился от света и проснулся.

Сережка, юзер с чубчиком желто-зеленого цвета и огромными серыми глазами под стильными очками, а также энергетическим напитком в алюминиевой банке, уж был на боевом посту, у компа. Старик протер глаза, пригладил растрепанную за ночь под поздних битлов прическу, и с грустью взглянул на внука-шестиклассника: -Сергун, день-деньской от компьютера не отходишь! Выключи уже эту бесовскую машину! Сколько можно резаться в этот треклятый Контр Страйк?!

— Ну, дедуль! Интересно ведь!

— Интересно битлов лабать или с пацанами во дворе в футбол гонять! Интересно ему… Что там может быть интересного?

— Какой футбол, дедуль?! Стремно… Во двор? Карантин!

— Опять заложников спасаешь?

Внук лишь кивнул, не отрывая глаз от дисплея.

Виктор Николаевич укоризненно взглянул на внука, заценил ультрамодную челку и посадку: «Ну просто вылитый подрастающий геймер эпохи коронавируса! Киберспортсмен и все тут. За уши от компа не оттащишь …Ох-хо-хо… И откуда он взялся вирус-то?! Откуда… из Китая вестимо… Первая волна.. Стало быть надо ждать и вторую?! Занятия на удаленке… Целый месяц уж дома… На улицу без пропуска и носа не высунешь: только в магазин или прогуляться с собакой. Теперь у детишек (Что по этому поводу думает великий и всемогущий СанПин?) есть узаконенная возможность сутки напролет гробить время и здоровье. И это вместо того, чтобы побегать с мальчишками во дворе, в войнушку ту же поиграть, только офлайн, пообщаться. Пообщаться… Смешно сказать, даже забыл когда и сам с внуком общался толком, хотя весь день дома, рядом».

— Уроки сделал? — вдруг вырвалось у него, хотя спросить ему хотелось совсем о другом.

— Какие уроки? Выходной! Суббота! Завтра сделаю! Ладно, дедуль, не мешай…

— Почитал бы. Я ведь тебе еще до карантина «Алые паруса» купил. Настоящую книжку, не электронную! А знаешь, писатель Александр Грин — в детстве еще тем сорванцом был. У него даже прозвище соответствующее в школе было — Грин-Блин 33 несчастья»!

Нет ответа.

— А может, поговорим, Сереж, а?

— О чем?

— О чем. О друзьях хотя бы. С друзьями-то общаешься?

— Чатимся.

— Ох-хо-хо… А на улице, с Люсьенкой когда гуляешь, вместе как-то бываете? Собаки-то у многих.

— Да нет. Они тоже играют или домашку делают, времени нет.

— На дружбу времени не находится?! — всплеснул руками дед, а затем запустил обе ладони в густую седую чупрыну. -Ох, и далеко же мы зашли со всеми этими инновациями, будь они неладны!.. На днях статью прочитал в газете. «Техника — это новый бог», называется. Технооптимизм, пишут, это новая идеология, способная вести в новое будущее. И в церковь не ходи…

— А что это за «технооптимизм»? — заинтересовался Сережа, и тряхнув желто-зеленой челкой, развернул геймерское кресло в сторону деда.

— Как бы попонятнее выразиться… Давай ка, я тебе коротенько зачитаю: «Люди с одной стороны восторгаются техникой, говорят, что она — новый мир, отличный от всего, что мы знаем. А с другой — они в этот как бы радикально новый мир вкладывают какие-то собственные переживания, нагружают образ машины свойственными человеку представлениями, желаниями…». Что-нибудь понял?

— Тогда я — технооптимист.

— Ну да… А я — пенсионер-онлайн… Елки-палки!.. Новый мир… Я вот тебе говорил об Александре Гриневском. Он и был создателем нового мира и в этом его мире не было места автомашинам и самолетам. Вместо них — парусные корабли и русалки воздуха. И знаешь, он не понимал людей, которые радовались пришествию научно-технического прогресса и ненавидел самолеты. Полагал, что человек когда-нибудь сможет летать сам. Зачем же обожествлять технику? Разве не пугают тебя эти слова — вдумайся только! — «торжество машин»?.. Мы, я свое поколение имею в виду, были другие…

Сережа быстренько загуглил: «Старикан ворчит», и, мгновенно получив кэш, протранслировал подсказку: «Раньше, дедуль, и небо было голубее, и деревья повыше…».

— Тьфу ты, да разве я ворчу! — расстроился дед. -Елки-палки! Я в твоем возрасте и в страшном сне не видел, что пробьет час, когда родной внук меня в беседе с помощью компа будет подкалывать! Вот только…

Виктор Николаевич в раздумье уставился в окно. Отсюда, с десятого этажа их старой двенадцатиэтажки, все видно как на ладони. Карантинная жизнь на улицах города, который никогда не спит, брала свое и в их спальном районе. Москвичи и москвички в масках: голубых, белых, черных, синих, уже спешили в магазин на углу, выгуливали четвероногих питомцев. А парковку для инвалидов как обычно занял чей-то навороченный джип…

Внук, воспользовавшись паузой, вернулся было к спасению заложников и любимому «Red Bull», но вдруг резко отвернулся от дисплея: -Что вот только, дедуль?

— Плохо все это, — перевел взгляд на внука дед. — Скверно. Неровен час придатком машины стать. А человек человеком должен оставаться. Че-ло-ве-ком! Плакать, смеяться, озорничать!

Он помолчал, погладил бородку и добавил, лукаво прищурившись: -А ведь, мы с пацанами когда-то, выходит, чуть ли не технический прогресс тормозили…

— Тормозили?

— Ну, я это так, фигурально выражаюсь. Хотя дрались, бывало, и кое-кого из нас даже из школы выгоняли. И вообще, озорничали, конечно, по своему, по-мальчишески. Случалось, и с уроков сбегали. Тогда ведь пацанский кодекс был в чести.

— Ух ты! Пацанский кодекс? Дедуль, расскажи! — заинтересовавшись, Сережка перевел комп в спящий режим, новым взглядом окинув старика, который (и это его дед, который только и знает, что: «Уроки сделал?») и с уроков сбегал, и в школе дрался…

— История эта давняя, ей уже больше пятидесяти лет. Жили мы тогда не в столицах, а на юге нашей страны. СССР страна называлась, слышать приходилось?

— Еще бы, — отозвался внук. –У Битлов сингл есть такой, хочешь, послушаем, — зная большую любовь деда к ливерпульской четверке, указал Сережа на комп…

— Точно, «Back in the USSR». Нет, не включай, — отмахнулся дед. -Так вот, есть такой красивый город на берегу Каспийского моря, Баку — столица Азербайджана, в те времена — столица союзной советской республики. Школа, в которую я ходил, была в центре, недалеко от старинной Ичери Шехер (Крепости — здесь и далее азерб.), Гыз Галасы (Девичьей башни) и Приморского бульвара и считалась одной из самых престижных. В шестом я перешел в другой класс, в «б» — из прежнего «а».

— О, я бы в другой класс не ушел. Ребята все другие…

— В «а», Сережка, я как-то ни с кем не дружил. Маменькины сынки, сплошь сыновья высокопоставленных родителей. А мои отец с матерью были, как тогда говаривали, простыми инженерами. Как и я до пенсии. И потом с учителем математики у меня проблемы были. Перестал учить предмет, домой двойку за двойкой приносил.

Учитель был вроде бы хороший, даже знаменитый, известный всему городу. Заниматься частным образом к Антону Израильевичу с сентября выстраивалась целая очередь школяров. Он ориентировался на самых способных учеников, а также готовил старшеклассников к поступлению в институт, гарантируя высокую оценку и загодя формируя группу.

Ходили слухи о его баснословных гонорарах за репетиторство на дому. Злые языки утверждали, что деньги и немалые он переводил в Израиль через синагогу, на счет дочери, к тому времени отбывшей в края обетованные из СССР с первой послевоенной волной эмигрантов. Школьный же труд он рассматривал как необременительную работенку, обеспечивающую небольшую денежную добавку («зряплату», как он выражался) к его завидным гонорарам. Плюс — желающие из числа будущих абитуриентов, чьи родители имели возможность оплатить услуги дорогого репетитора. Минус — двоечники-троечники. Какой с них навар? С этими он не церемонился: не понял объяснения на уроке, готовься сам.

Вот мама меня и перевела. А в «б» все у меня заладилось и с пацанами я быстро общий язык нашел, когда впервые рванули на «шатал» и сыграли в футбол…

«ШАТАЛ»

Серьезным футболом пацаны из 6-го «б» называли целую церемонию. Предварительно нужно было «соскочить» с урока с избранной компанией, в которую входили Вало, Рамиз, Кямал, Роберт, Юра, я и еще несколько ребят. Ватагой мы сперва отправлялись к спикулю дяде Мише, у которого за школой была каморка. Здесь седой с изможденным лицом сапожник, передвигавшийся на скрипучих кожаных протезах, постукивал день и ночь, чиня не особо модную (люди при деньгах имели возможность доставать «фирменные» сапоги и ботинки у спекулянтов рангом повыше, чем он, и не ремонтировать их) обувь.

У дяди Миши, которого гроза спекулянтов — ОБХСС особо не донимал в силу его фронтового прошлого, была своя лазейка в мире спекулянтов: приторговывал поштучно и пачками фирменной жвачкой, которую ему поставляли «коллеги», имевшие отношения с Ираном, а также жареными семечками.

Жвачка и семечки — это в ту пору было по-пацански. Жвачка «Wrigley» — контрабандный товар, в СССР в ту пору жевательную резинку не производили — покупались поштучно, 10 копеек за пластинку. Крупные белые и поменьше, черные семена подсолнечника, отмеряемые грязноватыми непрозрачными стакашками, шли по 15 копеек и также приобретались школярами охотно. А чтобы добраться до этих лакомств, надо было ускользнуть от бдительной Любани, директора школы.

Да, с нашей Любаней, Любовью Яковлевной, ленинградкой-блокадницей, отчаянной женщиной, без раздумий бросавшейся разнимать в школьном дворе, который дислоцировался на стыке двух старых блатных районов, драки «советских» с «крепостными», а сражались, бывало, не на жизнь, а на смерть — цепями и палками с вбитыми гвоздями, даже самым хулиганистым пацанам встречаться с глазу на глаз не хотелось. Она была не только смелой, главное — справедливой и «нахалку» никогда не позволяла. Ребятня школьная знала (легенды о Любане передавались из уст в уста), что за всю долгую свою директорскую историю она лишь раз вынесла на педсовет вопрос об исключении учеников из школы, да и то — на неделю. Одним из пострадавших был наш одноклассник — Рамиз. Вот об этом случае я тебе и расскажу.

В честь Любови Яковлевны школу нашу с чьей-то легкой руки в городе прозвали заведением Святой Любани. Впрочем, прозвище это историю имеет интереснейшую.

На фото: заведение святой Любани

Основана была школа до октябрьской революции, в далеком 1888 году. Проект здания исполнил занимавший в то время должность производителя работ Губернского правления гражданский инженер Д. Д. Буйнов.

В связи с ожидавшимся в Баку в октябре 1888 года визитом императора Российского Александра III и монаршим его желанием осмотреть новое помещение заведения Святой Нины, в сентябре некоторые из воспитанниц заведения были переведены на две недели в новое, еще не полностью законченное трехэтажное здание на Николаевской улице. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное. После визита Александра III, а также императрицы Марии Федоровны, наследника престола цесаревича Николая и Великого князя Георгия Николаевича никто из здания уже не съезжал. А на балконе здания была увековечена дата — «1888». И уже на следующий год будущая наша школа вошла в Бакинский справочный календарь, где указывалось, что Учебное заведение Святой Нины имело собственное прекрасное помещение, актовый и рекреационный залы, а также домовую церковь.

После Октября в здании школы чего только не было. В 1928 году сюда была переведена Закавказская военно-подготовительная школа Рабоче-Крестьянской Красной Армии — прообраз суворовских училищ. Здесь и классы, и общежитие, и все другие помещения были сосредоточены в едином комплексе. Ну а заведение Святой Нины кочевало с одного места на другое. Знаю, например, что в 1933 году школу перенесли в военный городок и называлась она уже школой №14.

С 1937 года наша школа вернулась домой, только улица называлась теперь уже Коммунистической, а не Николаевской. Ну а расцвета своего школа достигла при Любови Яковлевне в 60-е.

Даже к самому последнему двоечнику и лоботрясу, шалопаю, на которого и дома-то уже рукой махнули, Святая Любаня,