всё начало ломаться, стали появляться первые реабилитанты, то есть люди, освобожденные из сталинских концлагерей, стали приходить, приезжать, рассказывать ужасные вещи, рассказывать свои судьбы, как им удалось спастись, входить в общество
Эдуард Лимонов, сейчас живущий в Париже, его нью-йоркские приключения описаны в повести «Это я, Эдичка». И последний в списке молодой писатель и, на мой взгляд, самый интересный стилист молодого поколения – Саша Соколов, живущий в Америке. Его книгу «Между собакой и волком» достать нетрудно.
Я даже сам зарифмовал в одной своей пьесе эту историю таким образом: «Один поэт другого уважал, и вилку медную он в зад ему вогнал. Гудит эпоха, но, следуя традициям привычным, лишь как конфликт хорошего с отличным все это обозначил трибунал. Не так уж плохо» (?).
Но, так или иначе, Твардовский был один из первых, в ком стала просыпаться совесть. Кажется, в пятьдесят шестом году было у него такого рода выступление, он говорил, в литературе и в искусстве, как и в любви, можно врать только до поры до времени. Рано или поздно придется сказать правду.
Это, кстати говоря, типично для советской идеологической работы: неадекватная реакция на литературу, преувеличение значения и роли литературы. Какой-то провинциализм по отношению к этому. Им кажется, что книги могут взорвать их империю, а этого никогда не произойдет, но им кажется, что еще один такой роман – и развалится их строй
