Мы не пристёгиваемся в машине. Зачем? У нас же аирбэги. Жрём всякую фастфудную дрянь, но заедаем ананасом. От него же худеют. Ругаем детей, когда они говорят плохие слова, но разрешаем смотреть им телевизор без ограничений. Рассказываем, какие чудаки нами руководят, но игнорируем выборы. Материмся на обоссанный лифт, но не скидываемся на домофон.
Мой сын сейчас в том возрасте, когда у него три кумира: Микеланджело, Человек-паук и я.
Дети создаются в процессе, где логика, здравый смысл и твердый расчет задействованы меньше всего.
половина пацанов у нас занимается танцами, другая половина – борьбой. И никогда не знаешь, то ли он тебе втащит, то ли на танец пригласит.
Бедные наши мамы… Если бы они только краем глаза увидели, чем мы занимаемся «на улице», они бы нас удавили колготками, которые мы надевали зимой под брюки.
У нас в головах каким-то образом уживаются уверенность в том, что «надо чё-то менять в этой стране», и совершеннейшее нежелание что-то сделать даже в собственной жизни.
Алисе был устроен жесткий втык за несознательность, финансовую близорукость и страсть к наживе
С таким ридикюлем надо ходить в тайгу, чтобы, когда заблудишься, тебя издалека заметили спасательные вертолеты. К тому же такое сочетание цветов здорово отпугивает медведей.
Когда его тискаем мы – он орет, симулирует удушье, а иногда царапается. Когда его тискают гости – Ося даже урчит. Лицемер.
Организованностью и дисциплиной осетинские похороны легко уложат на лопатки немецкий завод «БМВ» и японскую якудзу.
