Денис Егоров

Это снова они

Веселая стройка — 2

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Денис Егоров, 2018

Весёлые приключения строительной бригады на стройке и не только. Яркое продолжение первой книги, где присутствуют старые знакомые и новые персонажи. Очередные поиски сокровищ, борьба за выживание, нелепые авантюры и странные совпадения. Кто сказал, что быть строителем скучно? Может, это и так, но только не в нашем случае и не в этой книге. Прочитайте и сами всё поймёте. Автор описывает реальные события, случившиеся во времена его бурной молодости.

16+

ISBN 978-5-4493-3482-4 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-3483-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Это снова они
2. Вместо пролога. Где-то на другом объекте
3. Глава 1. Ёжь и самое-самое
4. Глава 2. События печальные и дурацкие
5. Глава 3. Левый или правый?
6. Глава 4. Разговоры у клумбы
7. Глава 5. Злосчастные трусы
8. Глава 6. Дима даёт интервью
9. Глава 7. Адская бутылка
10. Глава 8. Смех и слёзы
11. Глава 9. Беседы на свалке
12. Глава 10. Операция «Ход конём»
13. Глава 11. Тунгус гневается…
14. Глава 12. Не моку! Не моку ше!
15. Глава 13. Лечебная баня
16. Глава 14. Бородатый генерал
17. Глава 15. Странный художник
18. Глава 16. Чиф-рефриджератор
19. Глава 17. Пельмени Толстого
20. Глава 18. Дима и алмаз
21. Глава 19. Миллион долларов на траве
22. Глава 20. Битва в ночи и её последствия
23. Глава 21. Разговоры о Диме и с Димой
24. Глава 22. Ахтунг партизанен
25. Глава 23. Пёс Тарандос и прочие архондосы
26. Глава 24. Новые планы
27. Глава 25. Беспокойный сосед
28. Глава 26. Беспокойный вечер
29. Глава 27. Старший мырвиск замка
30. Глава 28. Бадабус дабабус
31. Глава 29. Озеленение замка
32. Глава 30. Доказательство налицо
33. Глава 31. Краковская колбаса
34. Глава 32. Кругом бизнесмены
35. Глава 33. Трубы и цемент
36. Глава 34. Ламбада под звон монет
37. Глава 35. Пистолет, барсук и портрет
38. Глава 36. Взрыв логики
39. Глава 37. Раненые кашу не едят
40. Глава 38. Ночной гость у источника воды
41. Глава 39. Как геологи добычу делили…
42. Глава 40. Новое задание и свинская история
43. Глава 41. Между казахом и эстонцем
44. Глава 42. Сердце, разбитое сторожем
45. Глава 43. Кошачья свадьба
46. Глава 44. Мужские разговоры и летающий квадрат
47. Глава 45. Ван Гог, Дали и Пецовидин
48. Глава 46. Только врач и больной
49. Глава 47. Тысяча долларов в минуту
50. Глава 48. 1 Д = 120 КР
51. Глава 49. Вкус порошка
52. Глава 50. Нарушители границы
53. Глава 51. Атомный реактор и высшая математика
54. Глава 52. Не может техника в безделье
55. Глава 53. Очень ценная вещь
56. Глава 54. Эстонец на коне
57. Глава 55. Монах, укравший чужое счастье
58. Глава 56. Огроменно рыжий
59. Глава 57. Мои дорогие пиявочки…
60. Глава 58. Не заплывает в углы
61. Глава 59. Дорогие товарищи
62. Глава 60. Я тебя убью, Иван!
63. Глава 61. Ни дня без приключений
64. Глава 62. Царский указ и электрик с зонтом
65. Глава 63. Наука извлечения
66. Глава 64. Золотая лестница
67. Глава 65. Давай!
68. Глава 66. Последнее желание рыбака
69. Глава 67. Петушок-директор
70. Глава 68. Дима расследует и обещает
71. Глава 69. Стой! Ваши документы?
72. Глава 70. Сатанхта Фоххх
73. Глава 71. Трагедия сбывшихся желаний
74. Глава 72. Пожиратель протоплазмы
75. Эпилог

Вместо пролога.
Где-то на другом объекте

— Пётр Фёдорович Лещук-Смирновский, — представился высокий мужчина с бородой и пронзительными глазами. На вид ему было чуть больше сорока пяти, руки пианиста, лоб Архимеда и борода Хэмингуэя. Присутствие такого человека в строительном вагончике можно было сравнить с «Джокондой», украшающей стену грязной пивной. Тем более что местные строители напоминали шайку разбойников на привале.

— Ты, Петя, что-то слишком сложен, — буркнул Толян, привычным движением сворачивая пробку. — Мы люди простые, и нам такое не выговорить. Давай короче как-нибудь.

— Можно просто Пётр.

— Не годится. Петя у нас уже имеется. Надо как-то иначе тебя назвать, чтобы не путаться. У тебя кличка есть?

— Я же вам не собака, — возмутился бородач. — Какие могут быть клички у взрослых интеллигентных людей среднего возраста?

— За кличку обиделся? Ладно… Прозвище тогда. Вот тебя в молодости звали как-то иначе, если не по имени?

— Звали. Помню, в институте я сам выбрал себе литературный псевдоним — Стэплтон. Когда писал для местной газеты… Минутку, вы мне так много не наливайте! Я не сторонник горячительных напитков, но выпью, чтобы сгладить углы, растопить лёд… так сказать — пчела в новом улье…

Над столом повисла тишина. Толян с бутылкой в руке некоторое время таращился на мудреца, Стёпа поперхнулся сигаретным дымом, Петька (самый молодой) прекратил гладить кота, а Михалыч несколько раз шумно вздохнул. Все были поражены.

— Какие там ещё ульи и лёд? — недоумевающе спросил Степан.

Толян плеснул немного водки в один из стаканов, протянул его бородачу и предложил:

— Давай выпьем, что ль, и потом обсудим это всё. А то по трезвой что-то не катит. Да и спирт быстро испаряется.

Выпили. Степан порывался снова что-то спросить, но Толян властным жестом лидера остановил его и начал сам:

— Я не сильно-то вникал, что ты там про пчёл да углы втирал, да и не люблю пчёл совсем. С детства. Покусали как-то. Так что эту тему мы пропустим. А вот этот самый — Слиптон — это что за слово такое?

— Не Слиптон, а Стэплтон! Был такой персонаж у Конан Дойля в цикле его повестей о похождениях великого сыщика. Хозяин собаки Баскервилей…

— Что ж это за собака такая? Я про такую породу и не слыхал. У меня вот жена завела таксу, — поразился Михалыч.

— Собака Баскервилей — это не порода. Это некий собирательный и легендарный образ, олицетворяющий весь вековой ужас, а также страх перед ночным и неизвестным, — пустился в объяснения бородач. — Можно сказать, что появление такой собаки разбудило заснувшее общество, заставило тронуться глубинные процессы в затерянном краю и напомнило людям об их бренности. Несмотря на несомненные отрицательные стороны и, сказал бы более — трагедию, ужас, боль. Меня привлекает этот Стэплтон живостью ума, решительностью в сочетании с…

— Хватит! — прервал его Толян. — У меня аж голова закружилась… Короче — будешь Стаптон, раз нравится. Такого у нас нет и точно больше не будет никогда.

— Стэплтон.

— Я так и говорю. Вековой ужас и всё такое, — подытожил Толян. — Давайте лучше снова выпьем.

Выпили. Степан тут же заявил, поглядывая на нового знакомого:

— Ты, мужик, явно переучился где-то. Учился-учился и перечитал свою норму. Ума палата без добра! То ульи у тебя, то собака, то ночное… Ты попроще с нами. Мы — строители! Нам не на трибуне стоять. Сказали копать — копаем… А может, и нет. Но не мудрим лишнего.

— Где-то я про ту собаку уже слышал, — вспоминал Петюня, — или кино смотрел.

— Есть такой фильм, — кивнул Стэплтон. — Несколько посредственная постановка, на мой взгляд, но выигрывает неплохой игрой актёров.

Комментировать это никто не стал. Налили и выпили ещё. Толян захотел общения.

— Вот ты скажи мне… Наверное, умный человек и книжки писал. Как люди пишут? Откуда они всё это берут? Страшно трудное дело, наверное?

Стэплтон скрестил пальцы и опёр на них бороду, напоминая Мефистофеля в полумраке.

— Писать книгу — труд, несомненно, долгий и нелёгкий. Один мой знакомый занимается этим уже восемь лет. У него не просто книга, а некий энциклопедический труд, что значительно сложнее простой беллетристики. Требует массу времени для сбора научной информации, но, по счастью, в наш век конструктивных…

— Короче. Книга о чём? — прервал его Толян.

— Да по сути своей — о многом. Называется «Звёзды и не только». Приятель мой, астроном по профессии, решил живым и доступным языком описать свою область знаний для обычного человека. Но в процессе создания книги слишком раздвинул рамки и пустился в разъяснение многих других явлений и предметов. Несколько погорячился, на мой взгляд… В общем, можно сказать — книга универсальна. Обо всём.

— Ишь ты. Обо всём, хе… А не свихнулся приятель твой? — спросил Михалыч.

— Вы, конечно, шутите? Возможно, так и есть, — пожал плечами Стэплтон, — но не мне его судить. Именно такие смелые идеи меняют историю человечества.

Выпили снова. Закурили. Инициативу подхватил Степан.

— Как ты вообще к нам сюда попал-то, Стаптон? Ты ж должон учителем где-то быть или хотя бы считать чего-нибудь.

— Считать я умею неважно, — улыбнулся бородач, — человек гуманитарного склада ума и не технарь. Ну а попал к вам временно, так уж вышло. Остался без жилища, потерял работу, и очень нужны средства.

— Какие средства?

— В смысле… э-э-э-э… деньги, — застеснялся Стэплтон.

— Дак и скажи «деньги»! Мудришь всё!

— Погоди, — оборвал Толян. — Дак ты что ж? Бомжуешь? Дома своего нет?

— Временно снял комнату неподалёку и кров над головой имею. Соберу немного денег, чтобы уехать в Хабаровск. Меня тамошний ректор звал на кафедру.

Вновь стало тихо. Никто, кроме говорившего, не знал загадочных слов «ректор» и «кафедра», но спрашивать почему-то не хотелось. Толян как более опытный кивнул головой:

— Точно. Вот с нами покопаешь месяца два-три, денег наберёшь, и вперёд. На кафедру. Даже и не парься, езжай. Тем более раз ректор зовёт…

— Точно, — радостно кивнул Стэплтон. — А там, глядишь, и новая жизнь.

— А как же ты квартиру-то потерял? — спросил хозяйственный Михалыч.

— Грустная история в духе Шекспира. Интрига и неверная любовь.

По такому случаю открыли вторую бутылку.

— Квартиру Шекспир, что ль, забрал у тебя? Еврейская фамилия какая-то…

— Нет. Сам оставил бывшей супруге.

— А говоришь — Шекспир. Он тут при чём?

— Шекспир — величайший английский драматург, но это не важно… Изменяла мне жена с моим начальником по работе. Застал их обоих в недвусмысленном положении. Пришлось уйти из дома и бросить работу, — нехотя пояснил бородач.

— О как! Круто ты выступил! А что за положение-то было? Лежали как? — оживился Степан.

— Я предпочёл бы не приводить столь личных подробностей. Тем более что к нам это всё не имеет отношения.

— Видать, нехило лежали, — заметил Толян. — Эххх… меня б туда… У меня и жена бы сама с окна летела, и начальник с работы скорым шагом… Добрый ты, Спертон, человек! Бросил всё и ушёл. Двое борются, а ты молча в уголке стоишь?

— Возможно, вы правы. Я не настолько брутален и импульсивен, как вы, однако должен заметить…

Беседа очень вовремя прервалась. Как только Толян захотел выяснить, кем же его обозвали, скрипнула дверь и в бытовку шагнул прораб Гена. Худой и щуплый тихоня, он откровенно побаивался своих рабочих и был плохим командиром. В отличие от другого прораба — Коновалова, который, по счастью, был на складе и получал рукавицы. Гена робко улыбнулся и заметил:

— Мужики… тут уже полвторого… а обед до часу у нас…

Толян по-кошачьи вскочил и, закрывая телом бутылку, плавно двинулся на Гену. По житейскому опыту он знал, что лучшая защита — это нападение.

— Что ты за человек такой, Гена? Эсесовец просто. Палач…

— Я? — изумился Гена.

— Ворвался сюда и кричишь с порога: «Все встать, на первый-второй, выйти из камеры!» Разве так можно с людьми? Волю тебе дай — всех постреляешь!

— Я?! — ещё более изумился Гена.

— Ты! А что? Время для тебя всё. Часы надел, и начальник уже. Человеческое потерял за погонами! Вот скажи, — обернулся Толян к новичку, — как свежий человек у нас, разве какое-то время важнее живого человека? Время — оно всегда, а я раз — и помер с работы. На мне и так которая уже рубашка сгнила от пота. А результат?

Перед глазами Стэплтона пронеслись рабы на римских галерах, чернокожие невольники плантаций Америки и измождённые узники ГУЛАГа. Он приподнялся и гневно заявил:

— Никто не оспаривает необходимости труда и авторитета вышестоящих. Но нельзя же бесчеловечно и авторитарно эксплуатировать трудящихся! Никогда время не было критерием человечности и прогресса! В эпоху императора Юстиниана…

Гена торопливо выскочил за дверь, и тема Юстиниана осталась нераскрытой. Толян хлопнул оратора по плечу:

— А ты нормальный мужик. Сработаемся. Вот так всегда крой… Наливай, Михалыч. Сидим-танцуем дальше.

Вторая бутылка опустела. Разговоры вертелись вокруг существования инопланетян, необходимости войны с НАТО и качества самогона у некой Таньки Шиповой (или, скорее, качества самой Таньки). Бородач внедрился в коллектив и больше не поправлял называющих его Смартоном, Силконом и даже Клинтоном. Его мудрёные выражения тоже пользовались всё большим спросом.

— …плотские отношения не всегда приводят к духовной близости. Иной раз они способны разделить прежде любящих людей, — уверенно пояснял он Михалычу.

— Я вот тоже по молодости плот делал, — пустился тот в воспоминания. — Ну, любимая была у меня тогда… доярка одна с деревни, лет на десять постарше. Но на плот её никогда не брал, воды боялась… Мы больше у берега прятались, в камышах. Не вышло у нас плотски…

— В камышах да в шалашах, был Михалыч падишах! — острил Петька.

— Я те щас как дам в глаз! Видишь — говорят серьёзные люди, а ты с частушками своими. Твоё дело кошачье — сиди и не пыли. Люди заснут — лови мышей!

— Чё? Толян, чего меня Михалыч так-то? Что я сказал?

Толян встал, чтобы навести порядок, но случилась беда. Тихо открылась дверь, и на пороге возник грозный Коновалов. Змеиным взглядом он оценил ситуацию и тихо сказал Толяну:

— Стоишь? Ну-ка и остальные встали!

Невольно все поднялись на ноги. Коновалов долго ковырял в ухе, осмотрел добычу и вытер палец о штаны Петьки, висевшие неподалёку.

— Я слышал, вы бастуете?

— Да ты что, Миша…

— Михаил Васильевич.

— Михаил Васильевич. Чего нам бастовать?

Коновалкин снова оглядел присутствующих. Было очень жутко.

— Тогда разрешаю идти и деньги зарабатывать. Сегодня работаем до… — прораб посмотрел на часы, — …до семи. Вопросы?

— Нет, — выдохнул Толян.

— Хорошо. Идите. Юстиниану остаться!

Все вышли, кроме Юстиниана…

Коновалов сел, и сцена стала напоминать известную картину «Пётр Первый допрашивает царевича Алексея».

— Я в курсе, кем был Юстиниан. И, возможно, даже знаю, что было дальше в той истории, — усмехнулся Коновалов. — И знаешь почему? А я когда-то был таким идиотом, как ты! Но разница между нами сейчас огромна. Ты на стройке неделю, а я — двадцать лет… Я внедрился, я заматерел, я наработал авторитет. И я не Гена! Мне эти пьяницы никто. Я — тот самый палач-эсэсовец, о котором говорил Толян. Почему я так говорю?

Молчание.

— Так я и думал. Не знаешь… Потому что здесь эсэсовец нужен. Хотя бы один. Иначе вы все будете сидеть, пить водку и качать свои права, а работы не будет. Нет законченной работы — нет подписи заказчика под актом. И нет денег. И нет зарплаты… А Толян её очень хочет, чтобы накупить водку и принести остатки домой. Не водки, конечно, — снова улыбнулся Коновалов, — она у него не остаётся. Зарплаты… Деньги не зарабатываются сидением в тёплой бытовке и беседами о жизни. Они зарабатываются там, снаружи…

— Мне переодеться и уходить?

— Нет. Хорошо, что спросил. Молодец. Не извинился, не психанул, не нахамил. Вежливо, спокойно спросил… Слушай, Юстиниан, мы сработаемся! Но, — Коновалов поднял палец, — ты должен понять одно… Здесь самый близкий человек тебе — это я! Не они, а я! Они тебя даже не понимают. Имеют как что-то забавное и мудрёное, используют там, где нужно умное слово, или если не хватает на бутылку. Поэтому с ними ты просто трудишься, а говоришь, в полном смысле, со мной. И дружишь со мной… Эти, — Коновалкин указал на дверь, — тебя продадут за понюх табаку. Ограбят за три копейки и убьют за два рубля. Образно выражаюсь, конечно… А я могу тебя сделать бригадиром, освободить от работы и, если правильно себя поставишь, эти, — опять жест на дверь, — машину тебе помоют в свободное время. Даром. При наличии машины, конечно…

Коновалов встал и двинулся к выходу. На пороге он обернулся и спросил:

— В шахматы играешь?

— Играл когда-то.

— Я был чемпионом в школе и институте. Сегодня около пяти заходи ко мне, и сыграем.

— Но вы же сказали… До семи работаем…

— Не ты. ОНИ. А ты со мной играешь в шахматы. И поговорим заодно… Всё понял? Давай, Юстиниан!

Коновалкин вышел. Юстиниан немного подумал, переоделся и ушёл с работы.

ДОСЬЕ,

или информация для тех, кто не читал первую книгу

Время и место действия — 1994 год, Эстонская Республика, город Нарва у границы России.

Действующие лица:

Дэн, он же Денис (22 года) — эстонский грек, высокого роста и массивный парень с испанской бородкой. Бригадир отдельной строительной группы, заочно учится в университете на инженера-строителя. Не женат, живёт с матерью.

Славик (34 года) — бывший моряк Северного флота, неутомимый весельчак и балагур. Крепкий мужчина с большими усами и золотым зубом. Вечно ходит в тельняшке и непрестанно шутит. Очень не любит скучать и органически не терпит тишину. Женат, двое детей.

Дима (22 года) — длинный и тощий молодой человек с большим носом. Жуткий авантюрист и неутомимый искатель приключений. Очень ловок и самоуверен, склонен к хитрости и падок на наживу. Не женат.

Андрей (18 лет) — сварщик, попавший на стройку по прихоти судьбы. Среднего роста, постоянно бреет голову, с ярко выраженными восточными чертами лица. Слабохарактерный недотёпа, вечно попадающий в нелепые ситуации. Не женат, но безответно влюблён.

Коля (52 года) — старый опытный рабочий со спокойным характером. Страшно не любит приключения, перемены и беспокойство. Женат.

Боря (40 лет) — маленький крепкий мужичок, бывший работник завода и новичок на стройке. Добросовестный простак, который очень всех уважает и постоянно пьёт свой чай из трав (ужасная гадость). Женат.

Тынис (44 года) — славный работящий эстонец, владелец большого хутора с хозяйством возле стройки. Очень спокойный и разумный человек, который хорошо говорит по-русски (но со страшным акцентом), дружит со всеми и имеет своеобразное чувство юмора. К сожалению, не женат.

Коротков (55 лет) — главный инженер строительной фирмы, прямой начальник Дэна. В прошлом парторг и фанатичный коммунист. Вечно в костюме и с папкой, лысый очкарик самого мрачного вида. Абсолютно лишён чувства юмора, как и многих других человеческих черт. Постоянно недоволен и обожает читать нотации на любые темы. Чудовищный зануда. Женат, что очень странно.

Борис Моисеевич (53 года) — директор строительной фирмы. Очень добрый толстый еврей. Постоянно повторяет фразу «Очень хорошо» и улыбается. В строительстве разбирается неважно. Женат.

Валентин (40 лет) — виртуозный экскаваторщик-пьяница, мастер своего дела (в обеих областях). Очень любит работать «под градусом» (что ему успешно удаётся) и постоянно воюет со своим начальником (который этого не понимает). Женат.

Виталик (16 лет) — невероятный сумасброд и болтун. Знает всех и всё, постоянно занимается «бизнесом». Когда-то упал с мотоцикла и ударился головой. Ходит всё время в тёмных очках, дёргает одним коленом и непрестанно несёт редкостную чепуху. Не женат.

Фу-у-у-у… устал. Всё запомнили? А теперь поехали!

Глава 1.
Ёжь и самое-самое

Этим летним утром Дэн со Славиком ехали на машине в Усть-Нарву.

Небольшой курортный городок был расположен недалеко от Нарвы, в устье реки Наровы на побережье Финского залива (от чего и получил своё наименование). Эстонцы называли его по-своему — Нарва-Йыэсуу, но такое диковинное слово мы не будем использовать в этой книге. Усть-Нарва славилась замечательным пляжем с мелким песочком и могучими сосновыми борами, которые тянулись широкой полосой вдоль залива. Целебный воздух и близость к морю привлекали сюда каждое лето толпы отдыхающих, в основном из Петербурга и его окрестностей. Долгой эстонской зимой это была пустынная и очень промозглая дыра, продуваемая всеми ветрами и густо занесённая снегом. Короче говоря, Усть-Нарва была типичным курортным местечком сезонного значения. И теперь был как раз пик активности туристов.

— Скажи-ка мне снова и внятно, — спросил Славик, — зачем мы туда едем? Купаться, что ли?

— Я плавать не умею! Ты не забыл? — напомнил Дэн. — Едем по работе. Звонил мне вчера домой Борис Моисеевич и велел в девять утра быть на перекрёстке у аптеки в Усть-Нарве.

— А я тебе зачем?

— Велел взять с собой одного человека и пару лопат.

Славик нахмурил брови и задумался. Бригада под руководством Дэна уже два месяца работала на поле за городом и создавала «нечто вроде парка». Основные работы были уже сделаны, и строительство потихоньку завершалось. Директор строительной фирмы, Борис Моисеевич, время от времени дёргал «команду Дэна» на мелкие объекты, из чего, как правило, ничего хорошего не выходило. Похоже, и в этот раз предстояло очередное «ответственнейшее задание» с новыми нелепыми приключениями.

Машина въехала в городскую черту и повернула налево. Усть-Нарву пересекала одна основная трасса, тянувшаяся вдоль побережья, от которой отделялись множество мелких улочек с частными домиками, заборами и садами. Аптека находилась где-то на центральной дороге, и друзья внимательно изучали окрестности, снизив скорость. Из-за гигантских сосен справа слышался шум прибоя.

— Он тебе адрес не сказал? Улицу и номер дома?

— Нет. Говорит — поедешь и найдёшь, — вздохнул Дэн. — И потом ты же знаешь, как тут всё запутано… Чёрт ногу сломит! Построено всё как попало и бестолково.

Все дома были примерно одинаковыми, номеров не было видно, а толпы отдыхающих слонялись по тротуарам, таская с собой рюкзаки, собачек и маленьких детей. Дэн решил остановиться и опросить местное население.

— Погоди, — остановил его Славик и указал вперёд. — Это не Валентина трактор, случаем?

Так оно и было. У тротуара стоял старенький экскаватор «Беларусь», и Валентин сидел в кабине, свесив ноги наружу. Он как раз утолял жажду из стеклянной бутылки без этикетки. В содержимом бутылки трудно было усомниться, зная порочные наклонности опытного механизатора.

— Дорогие друзья! — крикнул он, вытирая рот тыльной стороной руки. — Вы меня ищете? Вот он я!

Валентин вывалился из кабины и начал энергично махать руками, распугивая туристов. Дэн остановил машину, и они со Славиком поприветствовали старого приятеля.

— Аптеку не видал тут поблизости? — осведомился Дэн.

— Аптека вон она! — Валентин указал пальцем на окошко сбоку. — Чего задумали? Лекарства купить решили?

— Нужно Диме нашему средство от блох, — сообщил Славик и обошёл аптеку вокруг.

Заметить это заведение из проезжавшей машины было очень непросто. Трактор Валентина полностью закрывал небольшую витрину, а вывеска с надписью «Аптека» висела почему-то со стороны, выходящей на узкую улочку справа.

— Блохи у Димы, значит? — Валентин допил самогон и бросил пустую бутылку в кусты. — А у меня таких зверушек сроду не имелось. Блохи… они это… запаху солярки не переносят!

От Валентина больше пахло спиртом, чем соляркой, но Дэн не стал углублять вопрос. Он уже устал от шуток Славика и пропускал их мимо ушей.

Строители уселись в тенёк у аптеки и дружно закурили. Славик с интересом посматривал на загорелых красоток, гуляющих вокруг, а Валентин о чём-то молча размышлял. Он несколько раз хмыкнул и завертел головой.

— Где бы тут горючего приобресть?

— Ты что, с пустым баком сюда приехал?

— Да бак-то… бак… — Валентин потёр горло и потом живот. — Бак почти пустой…

Дэн понял скрытый смысл фразы и активно запротестовал. Скоро должен появиться директор, и что-то придётся копать. Может, хватит одной бутылки с утра?

— Она неполная была… так, остатки, — Валентин поднялся на ноги. — Нам тут, может, весь день торчать. Пойду-ка я, разведаю обстановку в окрестностях. Скоро буду!

Беспокойный механизатор исчез в переулке. Не прошло и пяти минут, как возле аптеки остановилась директорская «Волга». Борис Моисеевич тяжело выбрался наружу и громко сказал водителю:

— Езжай, голубчик! Я дальше сам тут разберусь.

Выглядел директор сегодня очень необычно. Каждый день он появлялся на работе в строгом костюме с галстуком, а нынче сменил свой наряд на легкомысленное забавное одеяние. Лёгкие бежевые брюки с сандалиями на босу ногу, цветастая рубашка с коротким рукавом, панама на голове и какой-то пакет в руках вместо привычного портфеля. Дэн со Славиком изумлённо озирали преобразившегося начальника.

— Вы уже здесь? Очень! Очень хорошо! — бодро заявил Борис Моисеевич и приблизился. — А где же наш тракторист?

— Ушёл за водой. Жарко сегодня, — Дэн не смог придумать ничего лучшего.

— Жарко. Согласен, — директор снял панаму и принялся обмахивать потное лицо. — Лето нынче очень, очень хорошее… А я ведь в отпуске с сегодняшнего дня! Решил, знаете ли, взять недельку сейчас, а остальное догуляю в сентябре…

Странная одежда получила своё объяснение. Славик тут же пожелал приятного отдыха и трёх футов под килем. Судя по мощному животу и натянувшейся рубашке, директору бы они пригодились.

— Задача у вас простая и несложная, — начал объяснять Борис Моисеевич. — Где-то здесь, под дорогой, проходит небольшая теплотрасса. Построена она была давно и к настоящему моменту слегка прохудилась. Ржавеет, знаете ли, в местном грунте… Очень хорошо! Раскапывать дорогу и портить асфальт — это слишком дорого получается. Поэтому наш главный инженер, уважаемый Коротков, вместе с местным архитектором нашли новое изящное решение.

Директор подвёл строителей к узкому газону, тянувшемуся между тротуаром и заборами. Время от времени газон пересекали асфальтовые дорожки, тянувшиеся от основной дороги к каждому дому.

— Будем аккуратно копать здесь, — сообщил он. — Таким образом мы не перекрываем движение транспорта и не создаём дорогостоящих восстановительных работ. Очень хорошо! Местами попортим, конечно, дорожки частников, но их починка не такое уж сложное дело.

— И как далеко копать? — спросил Дэн.

Новая задача его совсем не обрадовала. Кругом шляются отдыхающие, в домах живут люди, а места под вырытый грунт практически нет.

— Это я могу сказать абсолютно точно, — улыбался директор. — Девятьсот двадцать три метра! Причём ваша задача — только выкопать и подготовить траншею! Дальнейшие работы по установке новых труб будет делать другая фирма. Очень хорошо! Но…

Вот этого «но» Дэн и боялся. Всегда есть какое-то препятствие.

— …имеется небольшая проблема. На этом участке земли проходят четыре кабеля! Так сказать, тянутся вдоль всей траншеи… Три из четырёх не имеют никакого значения и больше не эксплуатируются. Можете их смело рвать и удалять! Однако один кабель осуществляет телефонную связь всей Усть-Нарвы с остальным миром и его ни в коем случае не нужно повредить.

Такую ответственность Дэн брать на себя не хотел. Он тут же заявил, что абсолютно не разбирается в кабелях, проводах и прочем электрическом хозяйстве. Борис Моисеевич всплеснул руками:

— И не нужно разбираться! Наши специалисты этот кабель найдут и тебе покажут! А уж дальше, дорогой Денис, ты просто внимательно следи за трактором… Кстати — вот и один из них!

Высокий недотёпа в кепке вышел из рейсового автобуса и почесал голову.

— Что? — Славик изменился в лице. — Это же Ёжь!

Здесь придётся сделать небольшое отступление и познакомить читателя с новым персонажем. Штатный электрик строительной фирмы — Лёша, он же Ёжь.

Лёша был высоким мужчиной лет сорока, с небольшим брюшком и простоватым лицом. Почти всю свою жизнь он отработал на большом заводе, где, судя по его словам, в основном занимался заменой лампочек и починкой розеток. К ремонту станков и прочего сложного оборудования его даже близко не подпускали — для этого имелись свои специалисты. Почти двадцать лет Лёша просидел в небольшой бытовке, пил чаи, протирал новые лампочки, играл с рабочими в домино да почитывал газетки. После распада СССР требования ужесточились, и никто больше не собирался держать на рабочем месте лишнего дармоеда. Несчастный Лёша покинул завод и нашёл убежище на стройке, где совмещал привычные замены лампочек с починкой сварочных аппаратов и протягиванием проводов к строительным вагончикам.

Своё странное прозвище «Ёжь» он получил по очень простой и банальной причине. У всех людей есть свои странности и любимые словечки. Каждый день, встречая кого-то из знакомых или коллег по работе, электрик Лёша делал изумлённое лицо и говорил протяжным голосом:

— А я уж думал… думал я… что ты и не придЁЖЬ!

Новому человеку это могло показаться забавной шуткой, но слышать эту фразу каждый день одним и тем же людям было несколько утомительно. Лёшу избегали, старались натыкаться на него только по крайней нужде и при встрече мрачно косились. Бравый электрик не унывал, неутомимо и привычно удивлялся каждый день, разводя руками и глупо улыбаясь.

Вскоре он получил на вооружение другую фразу, и произошло это при вполне обыденных житейских обстоятельствах.

Как-то раз начальник сметного отдела вручил Лёше сломанный чайник и попросил его починить. «Ламповый электрик» принялся за дело с воодушевлением и размахом, которые не каждый день увидишь на строительстве электростанции. Он тщательно разобрал неисправный прибор на мельчайшие частицы и принялся собирать по новой, потратив на это три полных рабочих дня. При этом наш герой забросил все остальные дела, и на стройке начался бардак. На четвёртый день в бытовку ворвался главный электрик стройки Стариков, личность крайне мрачная и одиозная.

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь! — встретил его Лёша.

— Чёрт тебя дери, Лёша! Ты чем тут занят? — злобно сказал Стариков, изучая останки чайника.

— Да вот. Поручили сделать…

— Лёша, ты идиот! — поднял глаза к потолку Стариков. — Не знаешь, что в таких случаях говорить? Кто бы ни принёс тебе всякий хлам на починку — РЕМОНТУ НЕ ПОДЛЕЖИТ! И всё! Ты меня хорошо понял? Иди устанавливать прожектор на втором участке!

Лёша запомнил урок накрепко и использовал грозную фразу значительно чаще, чем требовалось. Стоило возникнуть любой проблеме (и не обязательно в сфере электрики), Лёша закатывал глаза, вздымал руки и возвещал трагическим голосом:

— Ремонту не подлежит!

Всё это страшно раздражало окружающих, в том числе и самого Старикова. Получив такое заключение Лёши по поводу порванного провода или сгоревшего патрона лампы, рабочие начинали теребить главного электрика, и он не имел ни минуты покоя. Появляясь на объекте, Стариков для начала ругал Лёшу и потом сам устранял неисправность, злобно слушая набившие оскомину слова:

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь!

И вот теперь Ёжь вылез из автобуса. Держа в руках отвёртку с пассатижами, он приблизился к аптеке.

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь! — удивился он Дэну.

Дэн с отчаянием посмотрел на Бориса Моисеевича. Тот мало общался с Лёшей и с воодушевлением объявил:

— Вот и наш электрик! Очень хорошо! Теперь я спокоен за целость кабеля!

Лёша уверенно пощёлкал пассатижами и принялся колотить кепкой по водосточной трубе, выбивая из неё пыль. Из аптеки выглянула женщина в очках и сделала ему замечание. Лёша привычно ответил ей своей коронной фразой.

— Вы говорили «специалисты»? — с беспокойством спросил Дэн директора. — Кто-то ещё приедет?

— Конечно! Приедет наш опытный геодезист — товарищ Персиков! Он проведёт разбивку по чертежам и поможет электрику найти важный кабель. Очень хорошо!

Услышав фамилию Персикова, Дэн отшатнулся, а Славик выругался вполголоса. Рассказывать о жизни доблестного геодезиста было бы намного более долгим занятием, чем сказ о похождениях Лёши. Хотя бы потому, что он был значительно старше и успел совершить на порядок больше эпических деяний. Поэтому не будем отвлекаться и покажем этого «специалиста» в рабочей обстановке, когда придёт своё время.

— Паноптикум какой-то, — шепнул Славик Дэну. — Собрались вместе Валентин, Ёжь и Персиков. Поодиночке они ещё туда-сюда, но все вместе… Начальник, беда будет!

Валентин был лёгок на помине. Он вышел из-за угла с початой бутылкой в руках и заметно покрасневшим лицом.

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь!

— Думал я… что ты никогда не придёжь! — сердито ответил Валентин. Они с Лёшей уже встречались на одном объекте, где вместе порвали силовой кабель и оба чуть не погибли.

— Это вода у вас? — осведомился директор, обмахиваясь панамой. — Могу я попросить глоток? Очень жарко, и поблизости не вижу киоска…

Дэн со Славиком переглянулись, а Валентин опешил.

— Вода… она… нечистая! Я тут с колодца одного… старого…

— Не страшно, — Борис Моисеевич протянул руку. — Я в молодости с геологами колесил по всему Союзу. Бывало, такой дряни выпьешь! Немного промочу губы и освежусь.

Валентин сделал ловкое движение, и бутылка выскользнула из пальцев, разбившись на асфальте. Ощутимо запахло самогоном.

— Ремонту не подлежит! — пожал плечами Ёжь.

Директор не заметил запаха и сконфузился. Он посчитал себя виновником происшествия, и ему стало неловко.

— Очень жаль! Ну что ж… не буду вам… Пойду на море искупаюсь! Очень хорошо!

Борис Моисеевич напялил панаму и удалился навстречу шуму прибоя. Валентин изрёк несколько непечатных оборотов и тоже ушёл. Ёжь изучал витрину аптеки и вертел отвёртку в руках.

Неподалёку остановился обшарпаный РАФик, и из него бодро выпрыгнул маленький энергичный старичок в резиновых сапогах и с пухлыми щеками. Это и был знаменитый геодезист Персиков, известный перестраховщик и торопыга. Следом появились его помощницы с инструментами — молодая толстая девица и средних лет женщина с сигаретой в зубах.

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь!

— Почему же я? Почему же так? Здесь я… самое… должен вам всем… самое, — возмутился Персиков. — Сейчас я всё вам тут… самое-самое…

Геодезист развил бурную активность. Подгоняемые его «самым-самым», помощницы принялись бегать по газону, в то время как сам Персиков устанавливал теодолит, объясняя Дэну со Славиком:

— Никакого покою! Самое… самое… вечно мне всё достаётся! Только был на другом участке, и вот… самое… Эй, Наталья! Колышки найдите мне какие!.. Я — один на всех! Самое… самое главное, что всем срочно и горит, — он бегал вокруг треноги с теодолитом, как метеор. — Надежда! Вы чертёж-то… самое… взяли? Давай сюда! Сейчас я… самое-самое…

Появился Валентин с новой порцией горючего, которую он бережно нёс под мышкой. Персиков с интересом посмотрел на бутылку и заторопился ещё больше.

— Что ж вы… самое… колышки-то мне не приготовили? Что я буду в землю-то втыкать? — он грозно насупился на прохожих и потребовал: — Самое-самое… уйдите все! Я работать буду!

Валентин сел на крыльцо аптеки и с наслаждением отхлебнул с горла. Дэн коротко объяснил ему ситуацию, и тот помрачнел.

— Что? Опять кабель? Эй, ты! — крикнул он Лёше. — Найдёшь нужный-то?

Лёша кивнул и указал отвёрткой на Персикова.

— Ты… самое… на меня не показывай! — возмутился тот. — Моё дело маленькое — найти точку на местности! Кабели… самое-самое… это твои дела. Мне не нужно потом разговору никакого!

Больше всего на свете геодезист Персиков хотел, чтобы не было «разговору». Он очень опасался малейших пятен на своей, прямо скажем, и без того подмоченной репутации. Слово «ответственность» вызывало в нём глубокий ужас, а поэтому раздобыть подпись Персикова было намного труднее, чем автограф Сталлоне или Пола Маккартни.

— Как же я пойму, — заволновался Ёжь, — что это тот самый кабель?

— Не знаю! Ты… самое… электрик у нас.

— Нет у меня прибора такого, — возразил электрик. — Внешне-то как понять? Ты должен мне показать точно! А то потом ремонту не подлежит.

— Самое… покажу, но не ручаюсь… самое…

Несколько минут «специалисты» яростно спорили. «Самое» столкнулось с «ремонту не подлежит». Прохожие туристы с интересом прислушивались и смотрели на теодолит, как на лазерную пушку. Женщины геодезиста отыскали несколько прутиков и ждали команды.

Славик плюнул и влез между противниками. Он предложил такой порядок действий: Персиков должен найти точное расположение кабелей в земле, Валентин их аккуратно откопает, а электрик потом произведёт обследование. Дальше будет видно по обстановке.

— Я сразу предупреждаю, — заметил Валентин, — что ковшом трогать никакие провода вообще не стану. Есть у вас электрик! Пущай он их сам режет, какие негодные…

— Чем же я их обрежу? У меня одна отвёртка и пассатижи!

— Чем хочешь — тем и режь! Приехал, как турист, сюда…

Разгорелась новая перепалка, в которую Славик уже не вмешивался. Персиков, поглядывая то на чертёж, то в теодолит, отыскивал нужное место. При этом он как-то странно поглядывал на бутылку Валентина и истекал слюной, как голодная собака. Дэн сообразил, что геодезия не чуждается горячительных напитков.

— Ты вот что, — не выдержал Персиков, — дал бы мне немного… самое-самое…

— Чего тебе «самое-самое»? — нахмурился Валентин.

Персиков потупился и объяснил, что ему хочется пить. При этом толстая помощница только вздохнула, а другая села на траву, отбросив колышки в сторону.

— Всех вас жажда мучит нынче! — гневался Валентин. — Я всех поить должен?

— Я это… самое… могу деньгами поучаствовать…

Валентин согласился. Персиков оставил теодолит и уселся на ступеньки аптеки рядом с трактористом.

— Главное — чтобы не было разговору! — предупредил он присутствующих и жадно припал к бутылке.

Дэн махнул рукой. Ему уже всё надоело. По лёгкости, с которой Персиков поглощал местный самогон, было понятно, что он не уступает Валентину, и дальнейшие работы покрывались мраком безысходности. На Ёжа надежды было мало, хотя он вообще не пил. Директор плавает себе где-то в море, как тот кит… Ситуация!

— Слышь, дедуля, — спросил Славик, — ты собираешься точку искать?

Видно было, что Персиков уже нашёл свою точку на крыльце возле Валентина.

— До конца рабочего дня… самое… найдём сколько угодно точек… самое-самое… Кверх ногами и вот так!

— Ремонту не подлежит! — заключил Ёжь.

Глава 2.
События печальные и дурацкие

Время близилось к полудню, а работа ещё не началась. Трактор стоял у аптеки, теодолит со штативом загораживали дорогу, а Валентин с Персиковым сидели на крылечке и по очереди прикладывались к бутылке.

— Дорвался, — мрачно заметила старшая помощница геодезиста и закурила десятую сигарету. Молодая толстуха о чём-то разговаривала с проезжавшим мимо велосипедистом.

— Надька! Самое… ты мне… самое, — бормотал Персиков, качая головой, словно китайская кукла.

— Погода хорошая, — заявил Валентин. — И вообще — мы тут как на курорте!

Из аптеки выскочила та же женщина в очках и халате, которая снова принялась возмущаться:

— Жалобу на вас напишу! Устроили мне тут посиделки на крыльце, забулдыги!

— А где ж забулдыгам сидеть? — здраво рассуждал Валентин. — И потом — крыльцо не ваше. Оно часть города.

— Самое… чертежами это подтверждается… самое… кверх ногами…

Аптекарша продолжала скандалить, перечисляя грехи строителей. Трактором загородили всю витрину. Крыльцо аптеки превратили в питейное заведение. Приличным людям по дороге не пройти. Мало? Пусть найдут другое место для своих оргий!

Валентин пригрозил завести трактор и оставить с работающим двигателем прямо здесь до завтра. Посмотрев на его опухшее лицо, женщина в халате решила прекратить разговор и удалилась.

— Не люблю я этих врачей! — заявил электрик Ёжь.

Славик встрепенулся и тут же осведомился о причине такой неприязни.

— Работал я раньше на заводе, — охотно пояснил электрик, — и был он невероятно большой. Целыми днями бродил по нему да лампочки менял ящиками… И был у нас на заводе медпункт, можно даже сказать — больница своя. Всё ж таки несколько тысяч человек работают! Даже кабинет гинеколога был…

— Что за завод… самое… с гинекологом? Для вас, что ль… самое…

— Ничего не для нас! — обиделся Лёша и поправил кепку. — Там у нас и женщин много работало… Звонят мне, значит, оттуда и вызывают. Лампу надо поменять было. Иду, значит, и смотрю — красная лампочка не горит… В коридоре там две лампочки были — зелёная и красная. Если красная горит — никак заходить нельзя, потому как там, в кресле, может быть женщина голая…

— А ежели зелёная горит? Тогда кто голый? — спросил Валентин, с огорчением разглядывая опустевшую бутылку.

— Если зелёная горит — никого нет в кресле!.. Захожу я, значит, смело внутрь. И что вижу? — электрик Лёша выпучил глаза и широко развёл руки в стороны. Никто ничего не понял.

— Врач тебе радуется? — предположил Славик. — Наконец-то, мол, пришёл наш лампоносец!

— Нет. Сидит голая женщина в кресле и вот так, — Лёша снова широко развёл руки. — Смотрит на меня и молчит. А докторша ка-а-ак заорёт на весь завод! — Лёша немного помолчал и добавил: — Оказывается, у них именно красная лампочка перегорела…

Строители разразились таким отчаянным хохотом, что из соседнего домика высунулся дряхлый старик и принялся что-то кричать. В аптеке кто-то грозно гремел склянками.

— Что ж ты, такой-сякой, не дождался, пока зелёная лампочка-то загорится? — спросила старшая геодезистка с сигаретой, сдерживая улыбку.

— Дак я думал, что, может, зелёная как раз и перегорела-то, — пожал плечами Ёжь и заключил: — Ремонту не подлежит!

Персиков наконец заметил отсутствие самогона и помрачнел. Он принялся раскачиваться на крыльце и скорбно перебирать ногами в резиновых сапогах. Вид у него был, как у человека, стоящего возле занятой туалетной кабины в жестокой нужде.

— Эххх… самое… эхххх… мда-а-а… не было бы разговору… — переживал он, повесив голову и потирая уши обеими руками.

— Слушай, специалист, — сказал ему Славик. — Ты думаешь сегодня нам кабель отыскать? Что ты вечно как «самое-самое»?

Персиков внезапно принял решение и мгновенно вскочил на ноги.

— Хрен с ним! — страстно завопил он, доставая деньги. — Неси ещё пару штук!

Валентин взял деньги и ушёл, ни слова не говоря. Тем временем геодезист решил отвязаться от назойливых строителей и ринулся к теодолиту. Через несколько минут он указал Дэну со Славиком несколько колышков в траве, после чего уселся на любимое крыльцо и принялся ждать собутыльника, с нетерпением потирая руки.

— Кто из вас тут будет «дорогой Денис»? — спросил кто-то сзади.

Дэн встрепенулся и уставился на какого-то белобрысого мальчишку в шортах, стоящего неподалёку. Тот держал в руке какую-то бумажку и увлечённо жевал жвачку, поглядывая на строителей.

— Денис он… самое… вот этот вот, с бородой! Эхххх… мда-а-а… разговору… — мучился Персиков.

— Давай мне пятьдесят крон, и я тебе записку передам, — потребовал мальчик, переминаясь на месте.

Дэн ничего не понял. Какая может быть записка? Да ещё за пятьдесят крон?

— Жульё! — высказался Славик. — Придумали новое кидалово на деньги! Даёшь ему пятьдесят крон и получаешь пустую бумажку. Видали мы таких…

— Погоди. Он же моё имя назвал.

— И что? Мало, что ль, кругом Денисов дорогих? К другим подойдёт и спросит «дорогого Саню» или «дорогого Лёшу», — Славик повернулся к пацану: — Давай так — ты нам сначала записку, а потом уже деньги! Идёт?

Пацан отрицательно покачал головой и немного отступил назад. Дэн решился и достал полтинник.

— Ну смотри, — предупредил он, — если это враньё — поймаем и получишь на орехи!

Схватив купюру, гонец сунул обрывок газеты, на котором были нацарапаны карандашом только две строчки:

«Скорее иди на пляж.

Я в пятой кабинке. Б.М.»

Дэн озадаченно потёр голову. Б.М. — это явно Борис Моисеевич, директор. Что он делает в пятой кабинке и почему вызывает к себе на пляж? Почему скорее? Зачем он присылает незнакомого ребёнка, требующего пятьдесят крон?

— Эй, парень! — крикнул Славик вслед удаляющемуся мальчику. — Ещё двадцатку хочешь?

Тот был не против.

— Отведи нас на пляж и покажи ту самую кабинку, — Славик повернулся к Дэну. — Там их как собак нерезаных… Какая пятая-десятая? Сами будем искать целый час!

Друзья зашагали к берегу моря, следуя за проводником. По дороге тот охотно рассказал, что записку ему вручил голый толстяк, который сидит в кабинке для переодевания и не выходит. Сам мальчик с его мамой находился неподалёку, и ему предложили неплохо заработать, отнеся записку «дорогому Денису». Голый дядька написал что-то на клочке газеты косметическим карандашом, одолженным у мамы гонца.

— И как твоя мама смотрит на то, что её сын относит неизвестно кому записки голых незнакомцев? — спросил Славик. — Зарабатывает деньги таким способом?

— Про деньги она не знает. Как и про голого толстяка, — мальчик с надеждой посмотрел на Славика. — Думаю, ей не нужно ничего говорить…

Строители вышли из леса и моментально очутились на пляже. Широкая песчаная полоса уходила вдаль, далеко на горизонте виднелся соседний город, а сине-фиолетовое море несло пенные валы к берегу. Людей сегодня было очень много, и у воды было мало свободного места. Изредка стояли ряды кабинок для переодевания, кругом толпился народ. Петляя между отдыхающими на полотенцах и матрасах, Дэн со Славиком прошли сотню-другую метров и остановились у небольшой группы кабинок. Все были пустыми, и лишь одну снизу украшали чьи-то волосатые ноги.

— Борис Моисеевич? — нерешительно осведомился Дэн.

Директор приоткрыл дверцу и осторожно высунул голову наружу.

— Дорогой-дорогой Денис! — обрадовался он. — Ты должен меня спасти! Понимаешь, какое дело…

История была очень банальна и много раз описана в фильмах или литературных произведениях. Директор с наслаждением купался, а затем подолгу валялся на солнышке с блаженным видом. Опасаясь сгореть, он окунулся последний раз и отправился в кабинку для переодевания. Одежда лежала в пакете, туда же он положил снятые плавки и достал полотенце. Тщательно вытерев морскую влагу, несчастный директор обнаружил пропажу пакета со всей одеждой и пришёл в ужас. Сначала он решил, что его вещи кто-то взял по ошибке, и долго взывал к окружающим, но потом понял, что произошла элементарная кража.

— Ничего ценного внутри не было, — возмущался Борис Моисеевич. — Я же знал, что на пляж иду, и ничего такого не брал. Обыкновенная одежда и кое-какая мелочь… крон тридцать. Кому это всё могло понадобиться?

— Я не понимаю, в чём проблема, — вмешался Славик. — Зачем писать записки и посылать детей за деньги? У вас же полотенце имеется!

— Без денег современные дети никуда не ходят, а полотенца у меня уже нет, — понурился директор, высовывая голову, как черепаха из панциря. — Повесил на край кабинки, и кто-то его тоже забрал… пока я расспрашивал людей… Удивительно глупая ситуация! Сижу здесь полчаса голый и скоро зажарюсь совсем. Раскалилась эта конура от солнца, как сковорода!

Дэн озадаченно теребил бородку, пока Славик сдерживал смех и корчил гримасы. Голый директор в пляжной кабинке посреди тысяч людей на пляже чужого города.

— Найдите мне какую-нибудь тряпку, — умолял потерпевший, — и мы дойдём до леса. Там я посижу среди деревьев, а ты, милый Денис, поезжай ко мне домой и привези любую одежду. Супруга моя дома. Я ей напишу записку!

— На это могут потребоваться средства… — заметил Славик.

— Я вам всё компенсирую! — Борис Моисеевич так замахал руками, что кабинка зашаталась.

Славик отправился бродить среди отдыхающих, пока Дэн исполнял роль часового при кабинке. Директор высовывал голову наружу и жадно глотал кислород — внутри было на самом деле невыносимо жарко.

— Только это смог приобрести за сто крон, — Славик вернулся с небольшим полотенцем в руках. Оно было рассчитано или на малыша, или на сушку волос, напоминая большой носовой платок.

— Сто крон? Такое маленькое? Но я им не смогу полностью прикрыться!

— Что же мне делать велите? Воровать? — нахмурился Славик. — Здесь не рынок! Люди приходят сюда отдыхать, а не торговать одеждой и прочими вещами… Сделаем очень просто: вы прикройте переднюю часть, а мы с Дэном пойдём сзади и обеспечим тылы, как говорится…

Борис Моисеевич взял полотенце и начал его примерять в кабинке, охая и вздыхая. Наконец он закончил и появился снаружи на манер Венеры Милосской — ткань прикрывала чресла и низ живота.

— Только вы, пожалуйста, не отставайте! — взмолился он. — Идите поближе ко мне, чтобы никто ничего не заметил!

Странная процессия двинулась через пляж с деланно спокойным видом. Впереди вышагивал директор, небрежно придерживая полотенце и старательно улыбаясь встречным людям. Следом, сомкнув ряды, двигались Славик с Дэном, стараясь не смотреть на начальственный зад и делая серьёзные лица. Это было очень нелегко, потому что Борис Моисеевич был чудовищно волосат и напоминал матёрого орангутанга.

— Прямо как наш капитан-лейтенант Глодт, — заключил Славик, озирая покрытую длинной шерстью спину. — Атавизм во всей его красе! Таких людей нужно летом стричь, как баранов или собак… Как ему не жарко в такой шубе?

— Ещё бы подлиннее мех, и можно не прикрываться даже, — заметил Дэн. — Как посмотрю ниже…

— Дэн, я тебя умоляю! — сморщился Славик. — Не говори мне про «ниже». Я и так еле сдерживаюсь… Сейчас всё брошу и рухну на песок!

Конвой достиг спасительного леса, и Борис Моисеевич немедленно укрылся в кустарнике. Он быстро набросал послание жене, объяснил адрес дома и жалобно призывал поторопиться.

Тем временем возле аптеки наметился некий прогресс. Валентин завёл трактор и заехал на газон, присматриваясь к колышкам. Лёша с Персиковым сидели на крылечке и о чём-то болтали.

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь!

— Самое… купаться ходили? Самое-самое… думаю тоже…

Дэн оставил Славика за старшего, вручил ему лопату и помчался в Нарву. Директор проживал на четвёртом этаже в большом блочном доме. Дэн поднялся на лифте и позвонил в звонок у массивной железной двери, напоминающей банковский сейф.

— Кто вы такой и что вам нужно? — послышался женский голос.

— Я от Бориса Моисеевича с письмом.

— Его нет дома.

— Я знаю. Поэтому и письмо от него принёс.

— Какое ещё письмо? Борис Моисеевич уехал на море! — женщина решительно не собиралась открывать незнакомцу.

Дэн принялся объяснять, что письмо как раз с того самого моря.

— А что случилось?

— Может, вы откроете и сами прочитаете наконец? — разозлился Дэн.

— Нет. Прочитайте мне письмо, а я отсюда всё услышу!

Дэн начал читать вслух, с трудом разбирая каракули на мятом листе:

— «Клара! Со мной беда! Дай дорогому Денису какие-нибудь штаны и рубашку, а также сто пятьдесят крон деньгами! Скорее! Твой Б.»

— Какая беда? — донеслось из-за двери. — И кто этот «дорогой Денис»?

— Денис — это я!

— Зачем мне вам давать штаны и рубашку? Я смотрю в глазок, и вы одеты полностью. А что касается денег — мы бедные люди и такими суммами не располагаем!

Дэн понял, что зря теряет время, и устремился по лестнице вниз. Вслед ему неслись торжествующие возгласы:

— Проходимец! Жулик! Ходите по квартирам и дурачите людей!

Эстонский грек, проклиная всё на свете, заехал к себе домой и взял пижаму отца, который по комплекции напоминал пухлого директора и умер пару лет назад, так и не успев ей воспользоваться.

Работы под руководством Славика велись очень энергично. Экскаватор вырыл большую яму и обнажил четыре толстых кабеля, торчащих из земли.

— Совсем не там были! — рапортовал Славик, опираясь на лопату. — Хорошо хоть не порвали… Валентин дальше отказывается копать, пока не узнаем всё досконально. Персиков отрубился и лежит на клумбе за аптекой. Его помощницы уехали домой на автобусе. Директор скрывается в кустах. А Ёжь изучает провода.

Электрик вылез из ямы в полном отчаянии.

— Абсолютно одинаковые, — сообщил он. — Все четыре кабеля бронированые, в ржавой металлической обмотке и одинаковой толщины. Ума не приложу, какой из них телефонный…

— А ты перекрестись и руби по-одному! — посоветовал Валентин, тяжело опираясь на трактор.

— Чем мне их рубить-то? — негодовал электрик. — Если бы наш геодезист хоть в сознании был… Напоили его вусмерть! На чертеже должно быть отмечено, а я никак не разберу.

Вместе изучили чертёж, усеянный непонятными иероглифами, и совсем ничего не поняли. Тогда Дэн с Лёшей отправились в аптеку, чтобы позвонить главному электрику. Женщина в халате нехотя разрешила воспользоваться телефоном.

Главный электрик Стариков так орал в трубку, что Дэн хорошо слышал весь разговор.

— Лёша! Не зли меня! Неужели ты не можешь отличить силовой кабель от телефонного?

— Андрей Михалыч! У меня прибора такого нет… органа…

— Главный орган электрика — это его голова! — бесился Стариков на проводе. — И у тебя этого органа-прибора точно не имеется. Не хочу больше ничего слышать! Немедленно реши проблему самостоятельно и больше мне никогда не звони!

Ёжь с озадаченным видом снова скрылся в яме. Дэн схватил пакет с пижамой и устремился в лес.

Кусты не красили директора. Борис Моисеевич ещё более походил на обезьяну или на некоего первобытного предка человека. Он грустно выслушал рассказ Дэна и принялся изучать пижаму.

— Это чьи вещи?

— Купил на рынке, — мстительно заявил Дэн. Он вспомнил «жулика-проходимца» и решил отыграться по полной. — Заплатил пятьсот крон! Еле денег хватило…

Потрясённый директор напялил на себя полосатую пижаму и сразу стал похож на беглого каторжника.

— Пятьсот крон? — горестно вздыхал он.

— А что же я могу поделать, если ваша жена двери не открывает? Всё-таки какие-никакие штаны с рубашкой… и почти ваш размер…

Борис Моисеевич покачал головой и двинулся через лес к дороге, осторожно ступая босыми пятками по хвое. Его появление у аптеки вызвало фурор, а не удивлялся только один Персиков, спокойно лежащий на клумбе. Славик скрылся за трактором и приглушённо кудахтал, Валентин протирал глаза и поспешно спрятал бутылку, а электрик Лёша уронил топор, одолженный в соседнем доме. Директор произнёс небольшую речь:

— Я хотел бы, чтобы сегодняшние события… печальные и дурацкие… остались сугубо в нашем кругу, дорогие друзья! В конце концов… я в небольшом отпуске и… отдыхаю таким способом, — Борис Моисеевич повернулся к Дэну и негромко добавил: — Вечером заедешь ко мне и получишь деньги. Очень тебе благодарен, дорогой! Очень хорошо!

Полосатая фигура недолго стояла на остановке. Рейсовый автобус увёз начальника к его бедняцкой квартире с железной дверью…

Глава 3.
Левый или правый?

Валентин озадаченно смотрел вслед автобусу, увозящему пижамного директора.

— Что он такое говорил? — Валентин покачал головой. — События какие-то… Совсем ваш начальник свихнулся! Ходит по лесу в полосатой робе и босиком.

— Ты даже не представляешь, что мы с Дэном сегодня видели, — Славик вышел из-за трактора, вытирая слёзы. — Даже говорить не буду…

Валентин принял очередную дозу спиртного и заявил, что ему совсем неинтересны приключения чужих начальников. От своего-то покоя нет! Потом бравый тракторист уставился на Лёшу и его топор.

— Решился, значит, рубить?

Электрик отчаянно кивнул головой. Он вытащил ржавые кабели на край ямы и начал готовиться к неизбежному. Остальные собрались вокруг и с интересом наблюдали. Дэн очень волновался.

— Главное — техника безопасности! — сообщил Ёжь.

Он принёс откуда-то толстую доску, метра два длиной, и положил под кабели. Потом снял кепку и через неё взялся за топорище.

— Я не понимаю, чем ты занят, — вмешался Дэн. — Три кабеля отключены вообще, а телефонный не бьёт током. Или я ошибаюсь?

— Раз в год и незаряженное ружьё стреляет, — электрик вытер пот со лба и нерешительно занёс над головой топор, стоя на доске обеими ногами. Стало очень тихо. Картина напоминала публичную казнь в далёком Средневековье, не хватало только барабанной дроби. Напряжение ощутимо висело в воздухе.

— Не могу! — вдруг сказал Лёша и опустил топор. — Боюсь я!

— Давай рассуждать логически, — предложил Славик. — Имеем четыре кабеля, и из них только один нужный. Три остальных — это бывшие силовые. Я думаю, что силовые клали вместе, и они рядом лежат. Значит, что? Телефонный кабель крайний! Или справа, или слева. Руби центральные смело!

Дэн с Валентином были с этим полностью согласны, Персиков тоже не возражал со своей клумбы. Лёша отважно поднял топор и, зажмурив глаза, рубанул по одному из центральных кабелей. Ничего не произошло. Лёша повеселел и несколькими мощными ударами прикончил свою жертву. Все посмотрели на срез — четыре массивные алюминиевые жилы в толстой обмотке. Это был старый силовой кабель, теория Славика подтвердилась полностью.

Таким же Макаром электрик разделался с его соседом, и опять всё было замечательно. Дальше ситуация осложнилась.

— Шансы пятьдесят на пятьдесят, — задумался Славик. — Тут я уже не советчик.

Извечный вопрос многих голливудских кинофильмов. Имеется бомба и на ней два проводка. Какой перерезать главному герою, чтобы спасти себя и окружающих? В фильме-то всё кончается хорошо, но здесь было всё по-настоящему и очень серьёзно. Гарантий никаких, а только чистое везение.

Лёша встал на колени и принялся изучать оставшиеся кабели. Он щупал их, поглаживал и даже подносил ухо к ржавой шкуре. Ответа не было.

— Левый или правый? — Ёжь думал так напряжённо, что у него покраснели уши.

— А ты монету подбрось, — посоветовал Валентин. — Орёл или решка.

Электрик послушно достал монету и начал вертеть в руках, но потом сунул её Славику.

— Я несчастливый. Бросайте вы, и как судьба решит!

— Ты понимаешь, какую ответственность на меня возлагаешь? — спросил Славик. — Я, конечно, брошу… Но потом чтобы никаких претензий!

Лёша согласился. Решили так: орёл будет правым кабелем, а решка — левым. Славик резко подбросил монету, и она покатилась по тротуару прямо под ноги прохожему туристу. Тот, не долго думая, сразу же поднял её, и результаты остались неизвестны.

— Вот напасть-то, — вздыхал Лёша.

Монету отобрали у туриста, хорошенько его отругали и потом сделали новую попытку. На этот раз вышло ещё хуже. Судьба ускакала на газон, где после долгих поисков обнаружили совсем другую монету (лежавшую решкой наверх).

— Это же не наша, — беспокоился Лёша.

— Нашу теперь и не сыщешь, — сказал Дэн. — Травы эвон сколько… Чем тебе эта не подходит? Тоже знак судьбы!

Ёжь подумал и согласился. Решка означала левый кабель. Электрик поднял топор и замер. Он простоял в такой позе несколько минут, напоминая заржавевшего Железного Дровосека из сказки, а потом с силой опустил лезвие на правый кабель.

— Ты что делаешь? — крикнул Валентин. — Левый нужно было!

— Предчувствие у меня такое, — хрипел Лёша, нанося яростные удары по стальной обмотке. Кабель дёргался под ногами, как подыхающая змея.

Судьба — штука жестокая и несправедливая, но больше всего достаётся тем людям, которые её игнорируют и идут вопреки знамениям. Так вышло и на этот раз.

Лёша оглядел перерубленный кабель и изменился в лице.

— Ремонту не подлежит! — выдохнул он побелевшими губами и сел на траву.

Кабель оказался телефонным. Сотни мелких жил торчали из-под стальной обмотки.

— Балда ты! — Валентин был в страшной ярости. — Тебе говорят — левый! А ты? «Предчувствие у меня такое»…

Невезучий Ёжь ничего не отвечал и впал в ступор. Он обхватил руками живот и смотрел в одну точку, качаясь на месте, словно контуженный боец. Славик уселся рядом и потрепал его по плечу.

— Не расстраивайся! Поздно уже горевать-то… Это не ты несчастливый, а место тут такое! Вот я сейчас одну историю расскажу, которая со мной приключилась на флоте…

Дэн тоже сел на траву. Валентин нервно бродил возле трактора с бутылкой.

— Сломался у нас в гавани однажды ледокол, — вспоминал Славик. — Штука на северных морях наиважнейшая! Зимой без ледоколов просто никак. Этакие льды… Послали, значит, отдельную ремонтную группу, а меня и ещё одного парнишку — на усиление, с нашей плавучей базы. Какой из меня ремонтник? Никакой! Я им там ключи подавал да нужные вентили открывал-закрывал… Бились два дня разные специалисты, и всё без толку. Не могут найти поломку! А судовая машина с хороший дом размерами будет. Редкостная громадина… Однажды собрались старшие ремонтники и разложили чертежи на столе. Весь стол в схемах! Глядят и спорят между собой, а мы пока стоим в сторонке. Скучно мне стало, подхожу поближе. Стою и смотрю на этих «профессоров»… Один из них меня заметил и говорит: «Что думаешь, морячок? Где тут поломка?» И смотрит на меня, как солдат на вошь. Кто он и кто я?.. Ну, я тогда молодой был и горячий! Смело подхожу и тычу пальцем в один чертёж. Просто так, не глядя. «Вот здесь вся проблема!» Чего мне терять?.. Склонились они и разглядывают точку под пальцем, а потом как начали спорить. Ничего не понятно. Только и слышно: «труба», «клапан», «муфта», «давление»… Что вы думаете? Именно там поломка оказалась!

— И что? — осведомился Валентин. — Просто угадал. Что здесь такого?

— Слушай дальше… На другой день работаю снова на том ледоколе. Машину почти починили и профилактику наводим кое-где… Была там команда маляров, которые красили суриком трюмные помещения. И было у них с собой две лестницы — импортные и складные, лёгонькие, из алюминия. Красота просто! Засунули эти маляры одну из лестниц куда-то и забыли место. А ледокол этот — махина! Трюмы бескрайние и отсеков разных больше, чем номеров в гостинице «Россия»… Спрашивает у меня один: «Лестницу нашу не видал, случаем?» Отвечаю ему первое попавшееся: «На третьем уровне в шестом отсеке от кормы». Побежал тот маляр туда и возвращается с лестницей в руках. Как уж она туда попала — не пойму. Наверное, кто-то из команды ледокола решил прибрать к рукам, да и спрятал в тихое место… Но это ещё не всё!

— Нашёл носки капитана? Обнаружил личность злодея, использующего гальюн не по назначению? — насмешливо предположил Дэн. Славик не обратил внимания.

— В последний день работы потеряли наши растяпы один ключ… Есть такие специальные ключи странной формы с динамометром, чтобы прокладки затягивать на сальниках. Там нужна определённая сила зажима, чтобы не перетянуть. В общем — ценный ключ! Специалист этот, который тогда про поломку спрашивал, вызывает меня к себе и поглядывает этак… с прищуром. «Скажи-ка мне, всезнайка, где может быть наш ключ? На чертежах опять не покажешь?» И сидит лыбится… Ах, собака! Издевается! Я с уверенным видом говорю: «Ключ этот по ошибке забрал старший матрос Иванов и держит со своими инструментами». Кстати, никакого Иванова я не знал!

— Не скажи, что снова угадал…

— Именно. Нашли какого-то Иванова и у него тот самый ключ!

— Может, ты экстрасенс? — подозрительно спросил Валентин. — У меня целых три ключа пропали последнее время. Какая-то гадина стащила! Имя не укажешь?

Славик развёл руками.

— Не могу. Никакой я не экстрасенс. Это мы потом проверяли на тапках и тараканах. Впрочем, это другая история… Просто именно тогда и именно на том ледоколе как-то всё само у меня получалось. Прямо рождён я был для того корабля! Или он для меня построен специально… Мне потом их старпом предлагал после окончания службы идти к ним в команду. Отказался! Надоел мне этот Север с его льдами да вьюгами. Не для людей это место!

Электрик Лёша сделал из истории Славика правильные выводы. Он заявил, что силовые (как и прочие магистральные) кабели — это не его стихия, близко к ним больше не подойдёт, а рубить не станет даже под угрозой расстрела.

— Не моё это! Жил себе спокойно на заводе… менял лампочки с розетками… Зачем мне эта стройка и перестройка? Если бы лет десять ещё…

Что случилось бы через десять лет, никто так и не узнал. Беспокойная аптекарша вышла поливать свою клумбу и наткнулась там на Персикова, утопавшего среди ромашек и анютиных глазок. Поднялся невероятный шум.

— Это переходит все границы! — возмущалась аптекарша, потрясая лейкой. — Мало того, что весь день мне мешаете… Что этот человек делает на моей клумбе?

— Ничего страшного, — утешал Славик. — Немного прилёг отдохнуть. Утомился.

Он отобрал лейку и осторожно полил лицо Персикова. Тот невозмутимо лежал, как бревно, посапывая носом и слегка дёргая каблуками резиновых сапог.

— Я немедленно звоню в полицию, — женщина удалилась, гневно хлопнув дверью.

Электрик Лёша молча указал пальцем на перерубленный кабель. Дэн и сам сообразил, что полиции в ближайшее время можно не опасаться. Однако что же теперь делать?

— Как ты считаешь, — спросил он электрика, — вы со Стариковым сможете это быстренько починить?

Лёша разразился длинной речью. Починить (а тем более — быстренько) они со Стариковым такой сложный кабель не могут. Совсем и вообще не могут! Нужно ставить специальную муфту и тщательно соединить сотни тонких проводков. Даже возможности такой у строительных электриков нет. Нужно вызывать специальную бригаду телефонистов из города, которые полдня потратят на такое дело. Картина получалась очень мрачная, незаметно устранить проблему было невозможно. Придётся ехать в контору и известить вышестоящее начальство. А именно — Короткова! Дэн боялся даже представить, что будет…

— А с этим что делать? — Славик указал на Персикова. — Здесь его оставлять не по-товарищески.

— Зачем ты его вообще напоил? — напустился Дэн на Валентина.

— А я при чём? — удивился тот. — Я ему в рот не наливал и под пистолетом не заставлял! Жарко сегодня, и не рассчитал дедок своей нормы… Ты посмотри на меня! Стою, хожу, копаю и ещё сплясать могу…

Смотреть на танцы Валентина не было никакого желания. Дэн распорядился погрузить бренное тело геодезиста на заднее сиденье машины и решил отвезти его в город. Сразу же возникла новая проблема.

— Он вообще не сгибается! Как будто жердь проглотил, — сообщил Славик.

Персиков действительно не гнулся и лежал прямо, как рельс, сложив руки по швам. Славик с Лёшей поднимали его с двух сторон, но тело геодезиста оставалось ровным, как доска. До этого Дэн видел подобное чудо только раз в жизни, когда в город приезжал на гастроли гипнотизёр и укладывал добровольца из зала на спинки двух стульев.

Сделали вторую попытку. Сначала Валентин осторожно уселся на живот Персикова, а остальные попробовали того поднять. Никакого эффекта. Тело геодезиста напоминало скамейку, на которой сидел ухмыляющийся тракторист. За этим безобразием молча наблюдала аптекарша, высунувшаяся в окно.

— Нет ли у вас чего-нибудь размягчающего? — спросил Славик.

— Нет. И телефон не работает. И цветы вы мне помяли. И…

— …жизнь не удалась! — заключил Валентин.

Отломали ветку с соседнего дерева и замерили рост Персикова, а потом приложили её к заднему сиденью машины Дэна. Геодезист был немного длиннее.

— Как его, такого негнущегося, в машину запихать?

— Нечего тут долго думать, — предложил Славик. — Открываем одно окошко и высовываем лишнее наружу. По требованиям техники безопасности голова должна быть внутри. Значит, будут ноги торчать… Ничего страшного!

Персикова потащили к машине и начали засовывать внутрь. При этом он слегка ожил и проявил небольшое волнение, растопыривая руки и шевеля пальцами. В дверь он никак не пролезал.

— Самое… самое… кверх ногами…

— Дело говорит! — Славик вытер пот со лба. — Давай так и сделаем.

Негнущегося геодезиста перевернули на живот и в таком виде затолкнули на заднее сиденье, словно снаряд в ствол орудия. Он упёрся макушкой в дверь машины, а другую с трудом захлопнули, высунув через окно ноги в резиновых сапогах. При этом носки смотрели вниз, и картина получалась дичайшая.

— Может, укутаем чем? — сомневался Дэн.

— Чем ты укутывать собрался? Штаны мне снять или тельняшку? Валентина с Лёшей разденем? — Славик махнул рукой. — Поехали так! Только к обочине сильно не прижимайся, а то зацепим ногами дорожный знак.

Электрик пошёл на автобусную остановку, а Валентин снова занял своё место на крыльце аптеки. Домой он не спешил, возле моря ему понравилось. Аптекарша хотела что-то сказать, но Валентин ухмыльнулся и опередил её с обезоруживающей откровенностью:

— Где-то надо и забулдыгам сидеть! Кстати… вы не замужем?

По дороге в Нарву друзья обсуждали, что говорить начальству в лице Короткова. И дураку было понятно, что он немедленно станет искать крайнего. Если разобраться по сути, то кабель рубил Лёша Ёжь, выдавать которого язык не поворачивался.

— А ты всё на Старикова вали, — советовал Славик. — А что? Ему электрик звонит и говорит, что нет прибора. А тот орёт да трубки бросает… Пусть теперь за это перед Коротковым отчитывается!

— Самое… самое… эхххх… — соглашался Персиков на заднем сиденье.

Торчащие из машины ноги привлекали внимание водителей и стоящих на остановках людей. Дэн очень опасался полиции, но, к великому счастью, ни одна полицейская машина по дороге так и не попалась. Возле конторы в таком виде останавливаться не решились и резиновые сапоги укрыли за соседним домом.

Главный инженер Коротков сидел у себя в кабинете и спокойно читал газету. Услышав трагические новости, главный инженер подскочил на месте и принялся метаться по кабинету. При этом он свирепо косился на Дэна и время от времени подбегал к открытой форточке, словно ему не хватало воздуха.

— Я говорил! Я ГОВОРИЛ! Я не раз говорил Борису Моисеевичу, — бормотал Коротков себе под нос. — Ваша бригада — сборище лентяев и ротозеев! Как можно было порвать такой важный кабель? Вы понимаете, что натворили??? Без связи оставлен целый небольшой город! Это вопиющее преступление! Кто конкретно произвёл обрыв?

Дэн объяснил, что кабель перерубил электрик Лёша, по личному указанию главного энергетика Старикова.

— Что? — схватился Коротков за лысину. — Я не верю своим ушам! Электрик? Наш электрик обрубил???

Он бросился к столу и начал яростно давить на кнопки селектора. Через несколько минут в кабинете появился сам Стариков, который тут же пристально уставился на Дэна.

— Я слышу здесь просто невероятные вещи, — Коротков уселся за стол и сжал кулаки. — Это вы, Стариков, распорядились рубить провод городской связи?

Главный энергетик побледнел и принялся озираться вокруг в поисках Лёши. Никакого кабеля он рубить не велел! Электрик должен был определить, какую именно линию нужно тщательно оберегать, и ничего более! И вообще — где сам Лёша?

Дэн рассказал всё, что слышал из телефонного разговора в аптеке. При этом он подчеркнул, что кабели были найдены целыми, они все абсолютно одинаковые и никакого прибора у Лёши с собой не было. Коротков дослушал до конца и схватил со стола портфель со шляпой.

— Сейчас у меня нет времени разбираться в этом бардаке! Мне только очевидно, что вы, Стариков, как главный энергетик нашей строительной фирмы должны были лично присутствовать на объекте. А не отправлять туда малоопытного человека без знаний и приборов…

— Но…

— Никаких но! Мы с вами немедленно едем на телефонную станцию и срочно потребуем бригаду для починки городской связи. Целый город без телефона!!! Даже не представляю, во что это всё обойдётся нашей с вами организации…

Коротков устремился к дверям, но внезапно остановился на месте и тревожно посмотрел на Дэна.

— Надеюсь, это всё? Вы не разрушили какой-нибудь дом и не перекопали дорогу? Никто не погиб?

Дэн заверил, что в остальном всё замечательно.

— Не знаю… — с сомнением сказал Коротков. — Завтра продолжайте работы на траншее. Но! Кабель связи беречь, как…

Бывший парторг явно хотел сказать что-то вроде «красное знамя» или «партбилет», но понял неуместность таких слов в нынешние времена и молча выскочил из кабинета. Стариков зловеще покосился на Дэна и устремился следом.

Резиновые сапоги по-прежнему торчали из окна машины. Где обитал геодезист Персиков, оставалось загадкой. Дэн со Славиком долго тормошили бесчувственное тело, но все ответы были на редкость бесполезными:

— Самое… разговору чтобы… эххх… самое-самое…

— Что «самое»? Где ты живёшь-то? Улицу хоть скажи!

— Самое… кверх ногами и только…

— Да хоть кверх ногами, хоть наоборот! Адрес какой?

— Самое… ещё пару штук…

От событий этого дня Дэн невероятно устал и был близок к нервному срыву. Он предложил выгрузить Персикова на ближайшей скамеечке. К вечеру очухается и сам добредёт до дому. Славик тем временем вытащил из кармана геодезиста паспорт и принялся его изучать.

— Раньше хоть прописку писали, — возмущался он. — Нет здесь адреса евоного! А на скамейке оставлять никак не годится, Дэн… Обкрадут ещё или сам свалится да шею свернёт себе… Давай его в больницу отвезём! Скажем, нашли на улице в бесчувственном виде, мол…

— Запах от него… спиртом так и прёт…

Славик куда-то убежал и вернулся с флаконом тройного одеколона. Перевернув бесчувственного геодезиста на спину, он тщательно полил того сверху.

— Приятель у меня неподалёку живёт. Пришлось позаимствовать, — Славик принюхался. — Теперь пахнет здоровым и свежим мужским запахом!

«Здоровым и свежим мужским запахом» машина воняла целую неделю, зато Персикова приняли в больницу без лишних вопросов и тут же повезли на обследование.

— Побольше бы таких сознательных людей! — с чувством высказался дежурный врач. — Знаете, как редко кто-то доставляет в больницу посторонних людей? Вы просто молодцы!

Он хотел ещё многое добавить, но его вызвали из палаты, куда увезли Персикова.

— Я думаю, что нужно срочно уходить, — предложил Славик.

Друзья поспешили к машине…

Глава 4.
Разговоры у клумбы

На следующее утро Дэн волевым решением снял свою бригаду с поля и в полном составе повёз в Усть-Нарву, на работу. Он здраво рассудил, что чем скорее избавится от нового объекта, тем быстрее успокоится и жизнь вернётся на прежнее русло. Тем более что на поле возле хутора Тыниса делать было особо нечего.

Возле аптеки уже стоял трактор, а сам Валентин бродил возле ямы в очень неприглядном виде — мятая одежда в земле и травинках, лицо небритое и взгляд несколько отупелый. Кругом виднелись следы, оставленные телефонистами. Кабель связи был соединён огромной муфтой, напоминающей небольшую торпеду, валялись обрезки проводов, окурки и пустые пивные бутылки.

— Я так дома и не был, — сообщил Валентин, зевая. — Решил здесь заночевать, на травке. Чего таскаться туда-сюда? Тепло, сосны и море, лето… А дома только злая жена с проблемами! Кстати, эти телефонисты с Коротковым и ещё каким-то сердитым типом здесь работали до десяти вечера. Наладили связь.

— И что Коротков?

— Стоял мрачнее тучи и держал портфель, как ружьё! Я от него подальше… Нет у нас взаимной симпатии.

Дэн начал командовать. Прежде всего он назначил Колю (как самого старшего и серьёзного члена бригады) ответственным за сохранность проклятого кабеля.

— Даже не делай ничего, — объяснял Дэн. — Просто стой рядом с этой кишкой и смотри в оба. Ни в коем случае не должны снова порвать!

Коля кивнул и занял свой пост. Остальные разобрали лопаты и построились возле ямы. Появилась вчерашняя аптекарша и недовольно покосилась на строителей, отпирая двери своего заведения. Валентин помахал ей рукой, но без особого успеха.

— А с остальными кабелями что? — осведомился Дима.

— Остальные будем убирать! Они старые и никому не нужны. Тем более что иначе копать здесь просто невозможно.

Славик предложил собрать все ненужные кабели и переработать на металл. Он тщательно изучил один кусок и обнаружил свинец с алюминием. Это же цветные металлы! Три линии по девятьсот метров — это почти три километра добра! Такое дело нельзя упускать!

— Хорошо, — согласился Дэн. — Вот ты с Борей и займись этим делом. Валентин копает, Коля следит за связью, Дима с Андреем ровняют дно лопатами, а вы с Борей — собираете в сторону старые кабели. Всем всё ясно?

Вопросов не было. Ни у кого, кроме Валентина. Он отвёл Дэна в сторону, к той самой вчерашней клумбе Персикова.

— Мы с тобой вроде как друзья… — торжественно начал Валентин.

Дэн забеспокоился, но согласился, что и на самом деле «вроде как». Валентин напомнил, что всегда помогал в трудные минуты и ещё не раз поможет.

— Давай ближе к делу!

— Нравится мне эта аптекарша, — признался Валентин. — Между прочим, разведёная женщина! А бывший муж был навроде меня…

— Тракторист?

— Забулдыга он был, — ответил Валентин с обезоруживающей прямотой. — Я же знаю про себя правду. У каждого своё… В общем, надо бы мне с ней отношения наладить!

Дэн ничего не понял. Валентин вроде бы женат уже, и зачем ему чья-то помощь?

— При чём тут моя жена? Я же не жениться собираюсь, а наладить… отношения, — туманно излагал Валентин. — Она тоже как бы не против. Думаю так… Но мешает мне это самое, — Валентин поднял руку с тонким обручальным кольцом на пальце.

— Дак сними его, и все дела, — Дэн окончательно запутался.

— Не снимается, — вздохнул влюблённый забулдыга. — Намертво застряло. А аптекарша мне: «Ты семейный человек!» Я ей аккуратно объяснял, что жена моя, мол, ушла, а кольцо с пальца не лезет. Что же мне, палец теперь резать?

Дэн по-прежнему не понимал, чем может помочь. Валентин изложил свой коварный план. Нужно зайти в аптеку по любому поводу и там завести разговор о несчастном одиноком трактористе.

Дэн решил посодействовать старому товарищу. Он шагнул в аптеку и стал изучать витрину. Женщина в белом халате уставилась на него.

— Нужно мне срочно паримбоциклин, — потребовал Дэн, вспоминая школу Славика. — Или курарепобедин на худой конец.

Аптекарша удивлённо подняла брови. Дверь открылась, и зашёл Валентин.

— Здравствуйте, — улыбался он. — Начальник! Приболел немного?

— Да вот… ищу, понимаешь… для тётушки своей…

— Я про такие странные лекарства ничего не знаю, — ответила женщина. — У вас рецепта нет с собой? Может, вы названия перепутали?

Дэн принялся шарить по карманам. Тем временем хитрый тракторист тяжело вздохнул и сделал трагическое лицо. Дэн немедленно спросил, в чём дело.

— Палец болит. Кольцо снять не могу, и, возможно, предстоит операция…

— У тебя же жена три года как ушла! — Дэн всплеснул руками. — До сих пор кольцо носишь? Экая любовь!

— Нет никакой любви, — сетовал Валентин, косясь на аптекаршу. — Ушла, такая-сякая, и всё из квартиры вынесла. Все вещи… пока на работе был… Прихожу — один унитаз и остался! А сама уехала с грузином-любовником в Севастополь!

Дэн поражался фантазии механизатора. Аптекарша слушала затаив дыхание.

— Детишков всех тёще оставила, — стонал Валентин, часто моргая глазами. — Живу в пустой квартире, как отшельник! Что эта жизнь? Ничто!

— Нужно тебе срочно женщину повстречать какую, — мягко предложил Дэн.

— Нужно. Да кто ж? Да где ж? Ещё и кольцо это… на душу давит… Отрублю этот палец к чертям!

Дэн решил, что с него хватит. Он сделал вид, что забыл рецепт дома, и быстро выскочил из аптеки. Валентин вышел следом, украдкой показав большой палец. Аптекарша стояла за стеклянной дверью и провожала задумчивым взглядом окольцованного забулдыгу.

— Вы почему ещё не работаете? — сказал кто-то рядом голосом Короткова.

Валентин немедленно полез в кабину, и трактор заревел, как танк. Строители похватали лопаты и посыпались в яму. Дэн старательно пожирал глазами главного инженера.

— Каждый раз застаю вас в безделье…

— Ага! А работа сама как-то делается! Щучьим веленьем да божественным хотеньем, — донёсся из ямы голос Славика.

Коротков ничего не ответил и повёл Дэна за аптеку. Они встали у злосчастной клумбы, на которой ещё виднелся силуэт Персикова, выдавленный среди цветов.

— Я всё пытаюсь разобраться во вчерашних событиях, — начал главный инженер. — У вас был свой электрик. Какой-никакой, но всё же… Как можно было так ошибиться с кабелем? Существуют чертежи! Существует геодезия! Здесь был Персиков?

— Кто такой Персиков? — глупо спросил Дэн, выгадывая время для размышления. Коротков, как назло, разглядывал мятую клумбу.

— Это наш геодезист. Вы разве не знакомы? Он должен был вчера здесь делать разбивку и найти точное месторасположение кабелей.

— Ах, этот… геодезист… Не знаю его фамилии. Был вчера!

— И что же?

— Разбил.

— Я попрошу выражаться яснее! — сердился Коротков. — Один разбил, второй рубил, третий стоял и смотрел… Меня интересует общая картина событий.

Дэн начал излагать картину. Персиков нашёл точное расположение, и кабели откопали в целом состоянии. Потом не могли найти нужный и совершили ужасную ошибку. Стариков говорит…

— Со Стариковым мне всё ясно, и с ним уже проведена соответствующая беседа. Но мне непонятно другое! Каждый конкретный кабель нанесён на чертежи. Почему Персиков не смог вам помочь?

— Он нам очень помогал! Но недостаточно… Вы бы его самого спросили…

Коротков поправил очки и несколько раз стукнул портфелем по ноге.

— Ищу его со вчерашнего дня и нигде не могу найти. Домой несколько раз звонил. Как сквозь землю провалился! Сегодня утром жена его названивала в контору и спрашивала о своём муже. Дома не ночевал… — Коротков пристально посмотрел на Дэна. — Странная история. Ты не находишь?

— Откуда же мне знать, где он? Может быть, у женщины какой-то ночует, — после недавнего разговора в аптеке в голову ничего больше не приходило. Рассказывать о бесчувственном теле и вчерашних злоключениях Дэн не собирался.

— Как можно ночевать у женщины, если жена дома? — правильность главного инженера была поистине невероятной. — Тем более что этот Персиков значительно старше меня. Два года до пенсии!

Дэн не знал, что ответить, и заторопился к яме, отговариваясь необходимостью пристального наблюдения за линией связи. Коротков, погружённый в размышления, заглянул в траншею и уехал, заметив напоследок:

— В этой истории много неясного. И именно мне придётся расставить все точки!

Валентин, воодушевлённый глубокими чувствами, копал вдохновенно. Траншея удлинялась на глазах, ковш так и мелькал в воздухе. Коля бдительно охранял линию связи, придерживая её рукой на всякий случай. Прочие кабели безжалостно кромсали на куски, и Славик бодро собирал их в кучу.

— Наберём тут целый грузовик, — радовался он.

Дэн заметил, что в таком виде металл никто не примет. Надо будет всё разделать и разложить по отдельности алюминий и свинец.

— Сейчас проведём эксперимент, — Славик подозвал Борю и выбрал небольшой обрубок кабеля. Вооружившись топором Лёши (который он так и не вернул хозяину), а также молотком Валентина, строители начали разборку.

Кабель оказался крепким орешком. Сначала его покрывала металлическая лента, служившая чем-то вроде брони, обмотанная сверху чёрной клейкой нитью. Потом следовала свинцовая шкура, которую пришлось рубить топором. Начинку составляли четыре алюминиевых стержня, в палец толщиной. Каждый из них был капитально замотан промасленной бумажной лентой для изоляции. Через пять минут Славик с Борей были все в масле и местами покрыты липкими чёрными пятнами.

— Эге, — вздохнул Дэн, осматривая результат. — Кусок свинца в мазуте, четыре алюминиевых прутика и целая куча лишнего хлама. Ты понимаешь, Славик, что с этих кабелей будет мусора просто вагонами? Куда его девать? Здесь курортная зона! Да и свинец нужно как-то плавить… Кто его в смоле примет?

— Этот вопрос я обдумаю, — заявил Славик, вытирая промасленные руки лопухами.

Пользуясь временным затишьем, из ямы выбрался Андрей и попросил Дэна отойти с ним в сторону. Дэн привычно зашагал к клумбе и приготовился слушать. Андрей немного помялся и сообщил:

— Купил я вчера трусы… чёрные и с кружевами…

Дэн широко открыл глаза. Чёрные ещё ладно, но с кружевами? Представить себе Андрея в таком виде он никак не мог.

— Я здесь при чём?

— Нужно мне их… как бы подарить одной… той самой, так сказать… девушке…

— Мужские трусы? — уточнил Дэн.

— Да почему ж обязательно мужские? Женские они… с кружевами…

— Я всё ещё не понимаю — при чём здесь я?

— Нужна мне помощь…

— Помощь в дарении кружевных трусов??? Ты понимаешь, о чём просишь?

Андрей принялся объяснять. Чтобы дело как-то продвигалось на «личном и важном фронте», он вчера выбрал дорогой подарок для своей девушки. С намёком, так сказать… А вручить лично как-то неудобно. Тем более что грозный отец-грузчик в последнее время частенько дома и может такого не понять.

— Если бы моей дочери кто-то подарил трусы, то я бы тоже этого не понял.

— Вот видишь! Нужно как-то… всё это… осторожно и правильно… — печалился Андрей.

Дэн решил, что без Славика в этом деле никак не обойтись.

— Славик будет смеяться… и что-то снова удумает…

— Ничего он не удумает! Я с ним поговорю ближе к вечеру и всё организуем, — пообещал Дэн.

Ему было одновременно и грустно, и смешно. Странная задумка Андрея произвела на него впечатление. Хотя чему тут удивляться? Может быть, эта идея почерпнута из книги известного американского психолога Карнеги, которую Андрей тщательно штудировал вечерами без особого прогресса. Может быть, в Америке так принято ухаживать? Уточнять Дэн не собирался и вернулся к работе. Счастливый Андрей полез в яму.

До обеда продвинулись неплохо. Дэн прикинул, что при таком темпе прокопают весь участок за четыре-пять дней. Кабель связи был в полном порядке, и на душе было легко. Бригада расположилась под сенью огромной сосны и зашелестела бутербродами. Валентин отправился в очередной поход за самогоном.

— Меня посетила отличная идея, — сказал Славик. — Нашёл я место, где можно мусорить сколько угодно и никому это не помешает.

— В подвале у тебя? — едко усмехнулся Дима.

— Скучный ты, Дима, и неинтересный человек! И шутки твои такие же, — махнул рукой Славик. — Городская свалка! Там и так груды мусора лежат. Отвезём все кабели туда и отправим человека на переработку. Пусть грамотно отделит алюминий, а свинец переплавит на месте. В ведро и на костёр его! Дыму и грязи, конечно, будет навалом, но это же свалка.

Идея была в целом очень удачной. Городская свалка находилась в десяти километрах от города и была местом тихим-безлюдным. За лишний мусор там никто бы не ругался.

— Разделывать кто будет? — спросил Боря, глотая свой чай.

— Ты!

— Могу и я, — не возражал покладистый Боря. — Я на заводе привык к металлу. Мне молоток привычнее лопаты. Только надо мне велосипед какой… На свалку-то автобусы не ходят, а машины у меня не имеется.

Славик обещал выделить свой велосипед, при условии бережного обращения.

— Наберём партию побольше, — планировал он, — и позвоним Петру Ивановичу. Тому самому водителю ЗИЛа, что нам раствор на поле возил… Затягивать не будем! Боря, готовь рукавицы и кушай побольше мясного! Тебе силы понадобятся!

Дима доел свой бутерброд и поднялся на ноги. Ему тоже понадобилось поговорить с начальником наедине. Дэн кивнул головой в сторону клумбы.

— Что вы весь день там шепчетесь? — удивился Славик. — Целый день водите начальника за угол и что-то замышляете. Скрытность — признак готовящихся преступлений!

Дима ничего не ответил и сделал суровое лицо. Он с интересом оглядел мятые цветы и нервно пошевелил длинными пальцами.

— Тебе тоже трусы кружевные дарить надо? — сдерживая улыбку, спросил Дэн.

— Кружевные трусы? — ахнул Дима. — Тебя за этим сюда Коротков с Валентином звали?

Разговора Андрея с начальником он, по счастью, не заметил.

— Дак что за дело у тебя?

— А кому их дарить нужно и зачем?

— Секрет… Говори свою проблему, да поскорее!

Сначала Дима потребовал держать их разговор в секрете, и Дэн немедленно согласился. Очередная затея неутомимого искателя приключений была, мягко говоря, незаурядной и посвящалась военной тематике.

Война с немцами крепко потрепала окрестности Нарвы. Если в сорок первом году немцы быстро пересекли реку и устремились на Ленинград почти без потерь, то через три года ситуация резко изменилась. После прорыва блокады немецкие войска заняли оборону по берегу реки Нарова и стояли насмерть, защищая свои завоевания. С февраля по июнь сорок четвёртого года вокруг города развернулись кровопролитнейшие сражения с участием всех родов войск. Красная армия упорно прогрызала вражескую оборону, не считаясь с потерями и временем. Почти полгода непрерывных боёв на узком участке фронта привели к тому, что окружающие леса с болотами были завалены оружием, боеприпасами и боевой техникой. Не говоря уже о множестве павших солдат с обеих сторон, чаще всего зарытых в ближайшем окопе. Это следовало использовать.

— Что-то я нигде ничего не замечал, когда грибы собирал в лесу…

— Конечно, — объяснял Дима. — Прошло уже пятьдесят лет! Всё в земле лежит. Если что-то и было на поверхности — собрали в послевоенные времена.

Об этом Дэн слышал и от своей мамы. Она приехала в город весной сорок девятого года и много раз вспоминала, как её сверстники из школы подрывались на минах или бегали с немецкими автоматами в руках. Что там говорить? В самом городе тогда, посреди руин, стояли разбитые танки и пушки…

— Мы с тобой вместе займёмся раскопками, — соблазнял Дима. — Что найдём — выгодно продадим в клубе коллекционеров! Может быть, что-то себе оставим… Представляешь — оружие, награды, драгоценности!

— Оружие-то ржавое уже, небось. А драгоценности откуда на войне? — сомневался Дэн. — Да и потом, мы не знаем, куда конкретно ехать…

— В Аувере поедем или в его окрестности! Там русские плацдарм держали и немцы их вовсю старались в реку сбросить. Бои шли такие… ого-го, — Дима закатил глаза. — Окопы одни в лесу и глухомань страшная.

Места там и правда были дикие и болотистые, натуральные чащобы.

— Драгоценностей у немцев было навалом! — восклицал Дима, хищно щуря серые глаза. — Они всю Европу ограбили и ещё половину России.

— Мародёрство какое-то…

— Никакое не мародёрство! А археологи как же? Раскапывают курганы и могилы. Поиск исторических предметов — это совсем другое дело! К тому же если у вора краденое забрать, то это не кража уже.

Ковыряться в чьих-то костях или снимать перстни со скелетов Дэн не прельстился, но подумал о другом. Неплохо было бы найти немецкий кинжал или штык, не говоря уже о приятной возможности обзавестись настоящим парабеллумом. Каждый взрослый мужчина в глубине души ещё мальчик. Говорить об этом Диме он не стал и согласился «немного попробовать».

— Поедем в это воскресенье, — ликовал Дима. — С утра пораньше и на твоей машине. У меня хорошие предчувствия!

Рассказывать о «хороших предчувствиях» Лёши-электрика и вчерашних безобразиях Дэн не решился. Может быть, Дима более удачлив, чем Ёжь?

Глава 5.
Злосчастные трусы

До конца рабочего дня оставалось полчаса, и все устали. Траншея уже продвинулась далеко от аптеки, куча вырванных кабелей напоминала склад слоновых бивней в Африке, а экскаватор раскалился, как самовар.

Дэн отвёл Славика за кучу земли и рассказал о проблеме Андрея.

— Это проблема такая? — удивился тот. — Невероятно сложная ситуация! Требуется тщательная подготовка и куча народу.

Дэн разделял иронию, но хотелось помочь бедолаге. Всё-таки вместе работали и, ко всему прочему, именно Славик давно обещал наладить Андрею личную жизнь.

— Как можно нашему Андрею вообще что-либо наладить? Это же уникальный недотёпа! — Славик был настроен критически. — Ты помнишь за пару месяцев нашего знакомства хоть что-то приблизительно удачное с участием Андрея? Вечно этот сварщик невесть чего натворит или на ровном месте завязнет, а мы потом бегаем да решаем… Давай смотреть на вещи объективно!

— Давай!

— Видел же ты эту самую «принцессу» без горошины и дочь свирепого отца-тяжеловеса. Скажи мне всю правду! Они с Андреем созданы друг для друга?

Дэн признался, что так не считает. Славик утвердительно кивнул.

— Я тоже так думаю. Этой избалованной красотке нужен человек другого склада характера. Во-первых, значительно старше, во-вторых, значительно опытнее и в-третьих, значительно решительнее Андрея. Чтобы сказал как отрезал! Вот так, и всё! Андрюшка наш слишком слабохарактерный и инфантильный. Ему самому такая нужна жена — постарше, поопытнее и порешительнее. Так читаю…

— Что же теперь с трусами делать?

— Я не верю своим ушам! — схватился за голову Славик. — И не падаю от смеха только потому, что сегодня сильно устал… Ты понимаешь, о чём ты меня спросил и как глупо это прозвучало?

Дэн сконфузился. Действительно, вопрос получился очень дурацким. Повернув голову, он заметил лысую голову Андрея, который из траншеи внимательно следил за переговорами и очень волновался. Приходилось снова тормошить Славика.

— Я считаю, — начал Дэн, тщательно подбирая слова, — что ничего такого ужасного не происходит. Пусть подарит ей свои трусы! То есть не свои… новые… из магазина… кружевные… В конце концов, это не обручальное кольцо! Немного повстречаются, поймут свою несовместимость, и любовь сама собой закончится.

— Я разве возражаю? Пусть дарит! И трусы, и что угодно!

— Почему мы как старые товарищи не можем в этом посодействовать? Сам он явно натворит глупостей и снова сядет в лужу.

— Почему-то эти мысли нашего Ромео не посещали, когда такой подарок выбирал, — недовольно сказал Славик. — Пошёл да купил. С кружевами… А как дарить пришло время — помогите и спасите! Логика где? Зачем мне покупать лодку, если я живу посреди пустыни?

На этот вопрос Дэн затруднялся ответить.

— Давай ещё вспомним о том, — добавил Славик, — что подарки такого рода делают друг другу старые и удачливые любовники. Или муж жене… Но не робкий ухажёр знакомой недотроге! Лежат, скажем, на одной кровати после бурной ночи, а мужчина достаёт интимный подарок. «Ой, милый, это мне?» Вот это я понимаю! А что у нашего Андрея? Звонит в дверь и стоит на пороге: «Я тебе тут трусы прикупил»… Или, может быть, ты считаешь, что это должен сделать я? «Вот вам трусы, Андрей просил передать, ихо-хо!»

Дэн не сдавался и проявил настойчивость. Наконец Славик сдался.

— Хорошо. Помогу этому Петрушке… Последний раз и только для тебя!

Валентин заглушил трактор и с наслаждением выбрался из кабины. Он сделал круг возле пышущей жаром техники и побрёл в сторону аптеки. Добросовестный Коля отчитался в сохранности важного кабеля. Дима делал загадочные знаки Дэну, прижимая палец к губам, а Андрей взволнованно подмигивал.

— Что это Дима тебе кажет? — насторожился Славик. — Я надеюсь, ему не требуется что-то тоже помогать дарить?

Дэн заверил, что всё в порядке, и Славик облегчённо вздохнул. Потом он подошёл к Боре и начал ему что-то шептать. Андрей нерешительно приблизился к начальнику:

— Как и чего? Согласился он… мне как бы… в этом случае…

— Всё в порядке! С собой они у тебя?

— Кто?

— Не кто, а что! Трусы эти!

— Зачем же с собой… они мне тут… Дома стоят… то есть лежат. Нужно же сначала мне помыться и переодеться… хотелось бы вообще-то…

Последние слова услышал Славик и грозно повелел:

— Значит, так! Нет времени у нас ждать, пока ты там помоешься, побреешься, оденешься и надушишься! Поедем сейчас все вместе и быстро всё сделаем!

— Как все вместе? — хлопал глазами Андрей, желающий сохранить в тайне столь деликатный вопрос.

— Точнее, не все, — смягчился Славик, — а мы с тобой, Дэном и Борей. Хватит такого состава.

Спорить Андрей не решился и покорно отправился мыть руки. Боря стоял неподалёку с видом Дерсу Узала — абсолютное спокойствие и неподвижность. От сегодняшней возни с кабелями он был особенно грязен, покрыт маслом с головы до ног. Дэн начал беспокоиться за сиденья машины, и Славик отправился искать простыню или полотенце. Дима приблизился осторожными шагами.

— Дак мы договорились на воскресенье? — тихо спросил он.

— Да. Поедем.

— Может, скажешь, зачем Короткову кружевные трусы?

— Не могу. Тайны надо хранить! О наших с тобой планах тоже всем рассказывать?

— Нет, нет, — замахал руками Дима. — Я просто так спросил. Любопытно. Ты правильно делаешь, что не болтаешь лишнего!

Славик принёс какую-то накидку, похожую на пончо американских индейцев. Заднее сиденье машины было тщательно укутано, а сверху уселся маслянистый Боря. Дима сгорал от любопытства, но больше ничего не спрашивал. Андрей помылся под краном и занял место в машине.

— Может, подбросите до Нарвы? — заглянул Дима внутрь.

— С чего ты взял такое? — возмутился Славик. — Мы едем на свалку место присматривать. Тебе на свалку не надо?

Дима вздохнул и поплёлся на автобусную остановку, вслед за Колей. Валентин что-то говорил в дверь аптеки, держа руку на груди. Дэн со Славиком прыгнули в машину и тронулись в путь.

— Как ты себе представляешь ситуацию? — повернулся Славик к Андрею. — Общие мысли, так сказать?

Андрей покосился на Борю и изложил «общие мысли»:

— Идём мы… то есть я… туда и звоним в дверь. Открывает… она, например. Говорит мне: «Привет!» Я ей тоже… «Привет!» И достаю пакет… и даю его… Смотрит она внутрь и мне рраз… пакетом по морде… лицу то есть…

— Захватывающий сюжет! Это всё?

— Или идём мы… а там отец открывает… Говорит: «Что это ты принёс такое?» Я говорю: «Не важно!»… А он сразу отбирает пакет и мне им по лицу… с размаха…

— Может, не стоит и ходить? Все сценарии заканчиваются одинаково. Давай сюда пакет, и я с удовольствием исполню роль отца. С размаха!

— Тебе это всё… смешно… а мне совсем… не смешно…

— Ты, Андрей, несомненный комик-талант! Вроде Чаплина… Ему тоже вечно было не смешно и очень мрачная личность. Зато другие на него глядели и со смеху просто лопались, — заключил Славик. — Зачем же дарить такие подарки, за которые буквально все бьют по морде? Или как там это у тебя называется… Может быть, ты мазохист?

— Ничего я не… мазохист…

— Если бы мне кто-то трусы подарил, — высказал своё мнение Боря, — я бы такого человека бить не стал. Зачем? Дарёному коню в зубы не смотрят! Или носил бы, или выкинул… Зачем же человека обижать?

— Подари свой подарок Боре, — Славик тряс плечами, сдерживая смех. — В конце концов, вместе работаете…

Андрей засопел и уставился в окно. Разговоры смолкли, дальнейший путь к дому красавицы прошёл в полной тишине. Машина затормозила у подъезда Андрея, и все выбрались наружу.

— Иди за трусами! — скомандовал Славик.

— Может, вы хоть… минут десять меня… нужно немного переодеться, — умоляюще причитал Андрей.

— Во что? В спортивный костюм? — Славик махнул рукой. — Ладно. Десять минут. Время пошло.

Андрей бросился к лифту. Тем временем Славик поучал Борю:

— Ты всё понял? Говори смело и напористо! Побольше уверенности в себе!

— Не мальчик уже, — кивнул Боря. — Язык у меня, конечно, не твой, но сказать смогу всё как велели. Ну, что? Идти уже, что ль?

— Иди, — Славик дурашливо обнял Борю за плечи, напоминая отца-командира из фильмов о войне, посылающего бойца на смертный подвиг.

Боря двинулся в соседний подъезд, где на первом этаже жила та самая девушка. Славик с Дэном приоткрыли входную дверь и внимательно слушали. Пока ещё Дэн ничего не понимал, сгорая от любопытства.

Слышно было, как Боря звонит в дверь и топчется на лестнице. Ему быстро открыли, и взрослый женский голос осведомился о цели визита.

— Мужа мне вашего надо, — сказал Боря. — Александра… как там его…

— Сейчас позову.

Послышались тяжёлые шаги грозного отца. Дэн представил себе встречу маленького Бори с двухметровым гигантом.

— Ну, я Александр. А ты кто такой будешь? — раздался недовольный бас.

— Я с фабрики. Пришёл за вами.

— С какой ещё фабрики вечером? Моя смена закончилась!

— Случились непредвиденные события, — вкрадчиво сказал Боря, наученный коварным Славиком. — Пришло три вагона хлопка-сырца, и срочно требуется разгрузка.

— Что за ерунда такая? — поразился бригадир грузчиков. — Там же есть люди кроме меня. Это что же? Сейчас снова переться на фабрику? Час назад пришёл…

— Нет другого бригадира на рабочем месте!

— Вовка загулял, что ли? Лихо! А его ребята?

— Ребята на месте, но сами не могут. Нужен толковый руководитель, — убеждал Боря.

Воцарилось молчание. Друзья внимательно слушали.

— А ты сам-то кто? — осведомился отец. — Чего такой грязный?

— Я помощник наладчика станков. Недавно на фабрике. Весь день ремонтировал оборудование и иду домой. Потому как дорога мимо вас идёт, то просили известить, — нашёлся Боря.

Славик показал Дэну большой палец.

— Ты не Волобуев случаем?

— Именно Волобуев я!

— Странная история… Подожди-ка, я позвоню, — шаги удалились в квартиру.

Славик побледнел. Такого развития событий он не предусмотрел. Боря спокойно ждал на лестнице, и Дэн поражался его отваге.

Прошло десять минут, и снова раздался мерный топот.

— Чёрти что! — прорычал отец-грузчик. — Звоню на фабрику, и никто не берёт трубку. Потом подняли и Вовку найти не могут…

— Я же сказал, что его нет!

— Именно сегодня нужно было этот хлопок проклятый привезти? — возмущался отец, захлопывая дверь. — Этого я так не оставлю! Пойду к директору и потребую премию! Нет! Лучше пусть неделю добавит к законному отпуску! Да! Неделю!

Дэн со Славиком укрылись в кустах. Бригадир вышел из подъезда в сопровождении «помощника наладчика».

— Безобразие, — согласился Боря. — Не меньше недели.

— Тебя с собой возьму к директору. Сам расскажешь ему, как оторвал из семейного круга вечером. Расскажешь ведь?

— Обязательно!

Грозный отец двинулся в сторону фабрики, а Боря уселся на скамейку у подъезда.

— Молодец Волобуев! — хлопнул его по плечу Славик. — Моя школа! Сцена очищена от монстров, и наступило время Андреев. А вот и он сам!

Андрей напоминал своим видом американского актёра Уилла Смита: спортивный костюм, бритая голова и розовый пакет в руках. Содержимое пакета он показывать отказался, бережно придерживая пакет двумя пальцами, и спросил о ситуации.

— Ситуация прекрасная, — Славик остановил такси и усадил в него Борю. — Боря сделал своё дело — Боря может уходить… Нас с Дэном твой будущий тесть уже видел раньше, и мы не могли сами выманивать. Теперь твой выход!

Андрей топтался на месте и переживал.

— Может, мы… может, вы… может, вместе мы?

— Это не лезет ни в какие ворота, — Славик воздел глаза к небу, — но нужно уже заканчивать эту дурацкую историю… Пошли! Только мне не мешай и вручи подарок в момент разговора!

Троица зашла в подъезд, и Славик позвонил в дверь красавицы. На этот раз открыла она сама и приятно удивилась, встретив старых знакомых из ресторана «Берёзки».

— Ой, это вы? Как приятно! Вы в гости ко мне зашли? А где же господин Ларссон?

— Господин Ларссон уехал с официальным и полномочным визитом, — улыбался Славик. — Как поживает украшение нашего города? Имею в виду вас!

— Какое же я украшение? — покраснела девушка, хотя было заметно, что ей очень приятно. — Проходите. Отец как раз ушёл на работу.

— Нет, нет. Мы слегка торопимся… Решил наш общий знакомый — этот вот Пафнутий — преподнести вам небольшой, но очень знаковый подарок…

«Пафнутий» недовольно посмотрел на Славика и покраснел.

— Мы всей душой его поддерживаем! Пользуясь случаем и проходя случайно мимо, решили засвидетельствовать своё почтение и не отказали себе в удовольствии… — Славик несколько минут нёс возвышенную чушь в стиле героев Толстого или Тургенева.

Смотрелось всё это очень странно на фоне его грязной одежды и тёмного подъезда. При этом Андрей прижимал подарок к груди, несмотря на грозные толчки Дэна. Наконец поток слов иссяк, и Славик пристально посмотрел на Андрея. Тот стоял столбом и хлопал глазами.

— А что за подарок? — спросила девушка, сгорая от любопытства.

Славик потерял терпение, вырвал розовый пакет из рук оцепеневшего влюблённого и сунул ей в руки. При этом строго предупредил:

— Очень попрошу — открывать без нас! Наш друг немного стесняется и потрясён моментом. К тому же подарки такого рода нужно изучать в уединении. Всех благ и привет отцу!

Строители быстрыми шагами вышли из подъезда, словно покидая место преступления. Андрей так и не проронил ни слова, вызывая бурное негодование Славика:

— Молчишь, как бобёр! Андрей, стоит ли быть таким жеребёнком? Можно сказать, что это я твоей девушке подарок подарил, — Славик огляделся вокруг. — Даже в горле пересохло… У тебя дома пиво есть?

Пиво дома имелось, и друзья решили немного освежиться. Мама Андрея предлагала накормить всех обедом, но Славик отказался. Сам Андрей глотнул пива и тогда уже пришёл в себя.

— Здорово получилось, — радовался он.

— Конечно, здорово, — согласился Дэн. — Славик говорит речи, я стою рядом, а ты молчишь и за пакет держишься… Между прочим, как тебе пришло в голову подарок такой купить?

Андрей объяснил, что вообще-то он ходил в магазин за трусами для себя, но внезапно так получилось. Увидел на витрине красивую штучку, и вот.

— И что ты для себя купил? Посмотреть-то можно, или это тоже тайна великая?

Андрей достал ещё один розовый пакет и молча положил на стол. Славик заглянул внутрь и поморщился:

— Ты глубоко больной человек! Я даже не знаю, стоит ли пить дальше пиво в этом доме… Дэн! Посмотри, что наш сварщик носить собирается!

Дэн сунул руку в пакет, вытащил прозрачные чёрные трусики с кружевами, а потом брезгливо швырнул их на стол. Андрей побелел и вцепился пальцами в спинку стула.:

— Всё пропало!

— Если бы это увидел Дима, — заметил Дэн, — то ты бы сильно пожалел. Но мы будем молчать. Хотя, должен сказать… мнение моё о тебе… испортилось, и весьма…

— Какой Дима? — завопил Андрей. — Я не тот пакет подарил!!!

Пакеты были абсолютно одинаковыми, и торопливый сварщик схватил первый попавшийся. Девушка получила в подарок новые мужские трусы. Дэн закрыл лицо руками, а Славик охнул:

— А я ей говорю — «знаковый подарок» и «в уединении открывать»… Слов нет больше! Я же говорил, что ты великий комик…

Андрей яростно теребил лысую голову. Если бы на ней росли волосы, он бы их вырывал пучками.

— Эти твои трусы может женщина носить, в принципе? — поинтересовался Дэн.

— Носить в принципе сможет. Но точно не будет. Не исключено, что бригадир грузчиков больше бы оценил подобный подарок, но не от лица нашего Андрея и, уж конечно, не сегодня вечером, — Славик встал и сунул кружевное чудо обратно в пакет. — Ты чего голову трёшь? Пошли скорее! Объясним всё и поменяем подарок!

Друзья выбежали из квартиры, спустились в лифте и вышли во двор, но тут же бросились назад. К соседнему подъезду подходил быстрым шагом отец-бригадир, который был мрачнее тучи и что-то бормотал себе под нос.

Славик вручил Андрею пакет и развёл руками:

— Будет твои носить. А тебе эти остались.

— Но…

— Обменяетесь в постели!

Глава 6.
Дима даёт интервью

Жизнь и вправду полосатая, как зебра, и напоминает некую синусоиду на листе бумаги. За счастьем идут слёзы, за удачами — полоса невезения, а за вспышками активности — периоды затишья. По-моему, это даже неплохо, позволяет так ценить моменты тишины или наслаждаться внезапными приключениями.

После бурного начала на теплотрассе наступили спокойные рабочие будни, продолжавшиеся всю неделю. Бригада неутомимо продвигалась вперёд, вгрызаясь в курортный песок и вызывая пылкое раздражение местных жителей, которые были вынуждены прыгать через канаву к своим домам и целыми днями слушать истошное завывание трактора. Следом за строителями, на расстоянии сотни метров, уже двигались смежники. Они укладывали в траншею бетонные лотки и готовились к установке новых труб. Дэн был очень доволен, потому что именно эта команда больше всего выслушивала упрёки населения. Люди держались подальше от трактора, но бросались на монтажников, как цепные псы.

Кабелей оказалось меньше, чем ожидалось, но всё же приличное количество. Примерно на половине траншеи кабели свернули в сторону и устремились куда-то в сторону леса. Неутомимый Славик договорился с Петром Ивановичем и за две ходки сумел вывезти грузовиком всё найденное добро на городскую свалку, где Боря занялся переработкой.

— Главное — осторожность и внимание! — поучал Славик. — Я заметил, что по свалке бродят какие-то подозрительные типы. Каждый вечер тщательно прячь добытый алюминий и почаще смотри по сторонам. А со свинцом не стесняйся! Найди какую-то посудину на месте и плавь его потихоньку на костре. Используй как топливо мусор или дрова какие… В общем, мы на тебя рассчитываем!

Боря каждое утро ездил на свалку на велосипеде Славика и, по его словам, работал как каторжник. Дело продвигалось очень успешно.

Андрей сделался очень молчаливым и мрачным, неудача с кружевными трусами его явно угнетала. Никаких вопросов Дэн ему не задавал, а Славик только топорщил усы, косясь на несчастного Ромео. Дальнейшая судьба подарка осталась неизвестной автору, и мы с нетерпением ожидаем новых телодвижений в этом направлении.

Лучше всех проводил время в Усть-Нарве тракторист Валентин: окончательно поселился на объекте, проводя всё своё время на природе. По утрам он пил кофе в аптеке, на обед кормился «домашней пищей», приготовленной сердобольной аптекаршей, а вечера проводил неизвестно как. Хотя, судя по довольному выражению лица, очень даже неплохо. Он даже стал меньше пить.

— Что мне дома-то делать? — объяснял Валентин. — Сын уже взрослый, и своя жизнь у него. А жена мне последние годы совсем не рада… Или орёт, или молчит, проклятая! Разве это жизнь? А Евгения Викторовна — женщина образованная, сочувствующая и приятная! Понимает каждого забулдыгу…

— Ты это слово — «забулдыга» — произносишь, как титул или звание какое, — поражался Дэн. — Нравится тебе такое прозвище? Гордишься собой?

— Главное — быть честным и признавать свои недостатки, — вещал Валентин. — Если бы ты меня так назвал или прохожий турист — это обидно! А когда я сам это говорю о себе — всё честно и правильно… Кто я есть? Механизатор и любитель выпивки! Кем я помру? Механизатором и любителем выпивки! Как будут помнить люди Валентина? Механизатором и любителем выпивки! Человеком, который выкопал горы земли и выпил танкер спиртного. На свои пью и имею право!

С этим трудно было не согласиться, и Славик немедленно пожелал «больших и творческих успехов в обоих направлениях». А также удачного медового месяца на летнем курорте.

— Скоро докопаем, — вздохнул Валентин, — а жаль! Я бы ещё тут задержался…

Однажды, в отсутствие Дэна, на автобусе прикатила жена Валентина и устроила громкий скандал. Почти час она орала, перекрикивая трактор, и требовала объяснений. Хитрый тракторист-забулдыга не покидал кабину и столь активно махал ковшом, что приблизиться к нему было возможно только с большим риском для жизни. К тому же он наворотил вокруг целые бастионы грунта, подобно крепостным валам, и успешно укрылся за ними. Разгневанная жена бросила в трактор комок грязи и удалилась, обещая скоро вернуться. Эти действия Валентин воспринял с философским спокойствием и не обратил никакого внимания.

Работу на траншее несколько разнообразило занятное интервью Димы работнику городской прессы.

В субботу утром Дэн посетил контору и доложил Короткову, что траншея в Усть-Нарве будет завершена сегодня. Тот соизволил криво улыбнуться и даже произнёс несколько слов, кои, при небольшой фантазии, можно было истолковать как похвалу.

— Значит, с понедельника все мы снова на поле? — уточнил Дэн.

— Безусловно! Предстоят ещё кое-какие сложные работы, которые вы, возможно, сможете выполнить каким-то образом, — туманно заметил главный инженер, а потом потёр ладонью квадратную лысину. — До сих пор выслушиваю критику за тот кабель и ещё не разобрался до конца. Нашёл Персикова, тщательно расспросил… Знаешь, что он мне говорит?

Дэн с беспокойством ждал продолжения.

— Случился с ним удар в тот день, и непонятным образом Персиков оказался в больнице. Привезли сердобольные люди его, — поведал Коротков. — Чудом не умер… Я решил, что всё это вас в некоторой степени оправдывает! Человек был нездоров и не смог правильно оценить ситуацию, провести разбивку, работать с чертежами… Тебе не показалось странным поведение геодезиста?

— Очень странное было поведение. То сидел, то лежал, то жажду испытывал большую. И речь какая-то бессвязная была, — правдиво излагал Дэн, не вникая в детали.

— Вот видишь! Жажда… речь… Нужно было меня поставить в известность, — Коротков уставился в окно. — Опытнейший геодезист с огромным стажем, но здоровье уже не то. Все мы можем в один день так себя почувствовать. Даже я…

Дэн быстро пожелал начальнику крепкого здоровья и смылся. Коротков всё так же печально смотрел в окно.

На траншее дело близилось к концу — оставалось прокопать около тридцати метров. Славик сидел на куче земли и наблюдал за остальными, которые крутились по яме с лопатами. Дима бурно руководил внизу.

— Ему нужно вечно хоть кем-то командовать, — кивнул Славик в сторону траншеи. — Очистил ему командный мостик. Пусть наслаждается!

— Он там ничего не натворит?

— Через пару часов закончим. Что там может успеть натворить Дима? Даже Андрею трудно было бы это сделать, — Славик посмотрел куда-то за спину Дэна и присвистнул: — А это ещё кто? Лучик света в наш пасмурный день?

Неподалёку остановилась небольшая тойота, и из неё выбралась молодая блондинка с очаровательными голубыми глазами. Фигурка у неё была просто замечательная, и вообще Дэн заключил, что это была самая красивая девушка из всех, которых он видел до этого в жизни. Она заперла машину, огляделась по сторонам и двинулась к траншее, цокая каблучками по асфальту. Проезжающие водители бурно гудели.

— Экий чудный персик! Пушок! — Славик расправил усы и мягко улыбнулся. — Добрый день, милая принцесса! Что заставило вас покинуть королевство отца?

«Принцесса» подошла поближе, кокетливо улыбаясь. Дэн стоял столбом и хлопал глазами. К таким журнальным красоткам он не привык и чувствовал себя чем-то обделённым. Неужели она к ним приехала?

— Здравствуйте. Я совсем не принцесса, — нежным голосом объявила девушка и опять посмотрела по сторонам.

— Ну что вы, что вы! Если не вы принцесса, то кто же ещё? Ищете кого-то в наших палестинах? Может быть, это я? — Славик совсем не терялся, и Дэн ему позавидовал.

— Скажите, а вы здесь работаете? Весь день?

— Можно сказать и так.

— Очень хорошо, — красавица достала из сумки большой блокнот с ручкой. — Тогда у меня к вам несколько вопросов…

— Каких ещё вопросов? — насторожился Славик. — Вы из полиции?

— Нет, я журналист городской газеты и готовлю репортаж о благоустройстве города-курорта. Хотелось бы донести до читателя все преобразования, столь успешно выполняемые нашим мэром. Рассказ простого рабочего и прочее…

Славик потерял интерес к красавице и начал изучать свои сапоги. Работников прессы он терпеть не мог (хотя сам когда-то удачно выступал в роли журналиста Кукушкина в клубе коллекционеров) и никакие интервью давать не собирался. Девушка не растерялась и открыла блокнот.

— Что лично вы можете сообщить для газеты?

— Лично и я? Ничего не могу сообщить. Совсем ничего.

— Как же так? Вы же здесь работаете!

— Кто это сказал?

— Позвольте, — поразилась девушка. — Но вы же сидите здесь в рабочей одежде!

— Вот именно, что сижу, а не работаю. Я местный бичуган! Крайне аморальная и ленивая личность! Работать? Никогда!

Шокированная таким признанием, журналистка смотрела во все глаза.

— Нам, бичуганам, всё равно где сидеть. Работать нам мерзко и тяжко. Поэтому о благоустройстве чего-то там сообщить ничего не имею.

— Ну, а вы? — повернулась девушка к Дэну.

— Знакомый аморального бичугана. Пришёл его навестить, — отговорился Дэн. Ему тоже не хотелось появляться на страницах газет.

Журналистка беспомощно озиралась и переступала стройными ножками наподобие антилопы. Славик немедленно что-то задумал и предложил:

— А вот, смотрите! Видите этого высокого работягу? — он указал на Диму, руководящего в траншее. — Этот человек явно может много чего сообщить. Самый главный благоустройщик!

В этот момент Дима как раз вылез наружу и принялся жадно пить воду из колонки в нескольких шагах от Славика. Потом вытер рот ладонью и приблизился, с интересом разглядывая на приезжую красавицу. Та очень обрадовалась и представилась:

— Журналистка Татьяна Соловьёва. Из городской газеты.

— Дима. Бетонщик четвёртого разряда…

— Это очень важно, немедленно это запишите! — вмешался Славик. — Бетонщик четвёртого разряда! Годится для названия статьи в газете: «Бетонщик четвёртого разряда делится впечатлениями».

Дима сурово посмотрел на Славика, а журналистка быстро делала пометки в блокноте.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов? — мягко спросила она.

— С какой целью? — опешил Дима.

Девушка объяснила смысл готовящейся статьи и пообещала опубликовать интервью в воскресном выпуске. Дима приосанился и величаво расправил плечи. Возможность стать знаменитым его вдохновила. Больше всего в жизни наш герой жаждал славы и богатства.

— Давайте начнём с начала. Сколько лет вы работаете на стройке?

— Мне сейчас двадцать шесть. Всю жизнь работаю, — гордо сказал Дима. — Опытный строитель… если не сказать больше…

— А ты скажи больше, — посоветовал Славик, прикрывая рот рукой. — Не стесняйся.

Журналистка косо посмотрела на него и продолжила интервью:

— Всю свою жизнь, стало быть, тратите на благоустройство родного города?

— Именно так. Не жалея сил!

— Довольны ли вы условиями труда?

— Не всегда, — сообщил бетонщик четвёртого разряда. — Платят мало и рукавицы выдают редко. Инструмент старый. К тому же…

— …крокодил не ловится, не растёт кокос! — добавил Славик.

Дима насупился и замолчал. Девушка призвала к порядку, и Славик сделал серьёзное лицо.

— Но вас ведь не пугают трудности? Бригада под вашим руководством не сдаётся?

Дима недоумевающе посмотрел на Дэна и пожал плечами. Девушка что-то быстро строчила в блокноте.

«Что она там пишет? Он же ничего не ответил», — размышлял Дэн.

— Теперь расскажите мне, что здесь будет, — потребовала она, разведя руками.

— Будет здесь новая теплотрасса.

Ожидать от молодого работника прессы понимания столь сложного термина было бы глупо. Журналистка просто не представляла значения слова «теплотрасса» и наморщила лоб.

— Нашим читателям хотелось бы знать подробнее. Что это значит, своими словами?

— Теплотрасса — это нечто вроде труб с горячей водой. Там греют, — Дима указал куда-то вдаль, — и сюда приходит. Сложная конструкция!

Несколько минут Дима вдохновлённо объяснял суть процесса, а девушка старательно записывала. Славик хотел что-то сказать, но Дэн сделал предостерегающий жест. Ему хотелось, чтобы интервью скорее закончилось, хотя наблюдать красотку со спины ему было особенно приятно.

— Дима! Тут корни у нас, — крикнул Андрей из траншеи.

— Рубите! — решительно приказал Дима. В этот момент он напоминал маршала Жукова, и девушка снова что-то пометила у себя в блокноте, а затем спросила:

— Как вы считаете, нужно ли нам всё это?

— Что «это»?

— Ваша работа. Приносит ли она пользу городу и его жителям?

— Без нас вы не смогли бы жить! — убеждённо заявил Дима. — Именно мы, строители, двигаем человечество вперёд! И я горжусь…

— …что двигаю! Это тоже непременно запишите! — Славик встал и добавил: — Не могу больше слушать этот бред…

— И не слушай, — злобно сказал Дима. — Иди и сделай что-нибудь.

— Если я ещё хоть минуту здесь побуду, то точно сделаю что-нибудь, — пообещал Славик и скрылся за трактором.

Журналистка несколько смешалась и задала последний вопрос:

— Что бы вы пожелали читателям газеты?

— Денег побольше. И побольше таких красавиц, как вы, — с чувством выразился Дима, хищно поглядывая на крепкую грудь журналистки. Та покраснела, убрала блокнот и спряталась в машине.

Дима перевёл взгляд на начальника:

— А вы чего же? Так ничего и не сказали для газеты?

Дэн пожал плечами. Славик вышел из-за трактора и насмешливо обозрел Диму.

— На что ты надеешься, не пойму?

— Что это значит? Спросила, и я ответил! Что в этом плохого? — недоумевал Дима.

— Видно, что ты раньше не общался с прессой. Если не считать репортажа о ночной погоне за маньяком без штанов, — заключил Славик. — В воскресенье купи газету почитать. Глаз выпадет! Эта милая девочка всё исказит и перевернёт твои слова… Хотя если учесть, что ты нёс полную чушь и околесицу — может, это и к лучшему! Будет смотреться как интервью человека разумного…

Дима задумался и выразил надежду, что не всё так плохо.

— Ага, — потянулся Славик. — Ты как один мой знакомый, Витька Подлюжный… Когда я на Северном флоте моряком служил, он курьером работал при штабе округа. Развозил всякие важные пакеты на ГАЗике под роспись. Мчался вечно по тундре, как молния… Едет раз куда-то, и видимость нулевая. Пурга или буран был какой-то небольшой. Но он же иначе не может, привык газовать… Бац! Сбил белого медведя! Хорошо хоть молодого и не сильно большого, а то бы сам убился насмерть… Те медведи и по тонне бывают! Этакий холм небольшой… Медведь дохлый валяется, машина в хлам и весёлого ничего нет. Пурга кругом, да и рация от удара накрылась. Сидит в машине и ждёт помощи… Решил он на память у того медведя коготь вырвать и клык. На шею повесить, как индейцы делают. Нашёл пассатижи, молоток и как-то изловчился… Едут мимо какие-то журналисты и натыкаются на Подлюжного. Поохали, побегали у медведя и предложили с ними добраться до жилья. А по дороге интервью берут аккуратно. Мол, как всё было и прочее… Дружок мой всё рассказал и главное — показывает им, дубина, те самые клык и коготь! Трофеи, мол…

Дима внимательно слушал.

— Через два дня заметка в газете! «Охота на белого медведя» называется. И пишется там, как некий сержант Подлюжный на армейской машине сбивает медведей, чтобы потом раздобыть их клыки и зубы.

— И что?

— А то! — Славик выпучил глаза. — Охота на белых медведей строго запрещена! Уголовное деяние! Эти зверюги охраняются законом, вообще-то, и их нельзя убивать даже в крайних случаях. Мало их вроде бы осталось… Хотя лично я так не думаю. До черта медведей тех бродит на Севере!.. Имел Подлюжный потом кучу неприятностей, и до суда дело не дошло только благодаря тому, что он в армии служил и курьер при штабе. Хотя отгрёб по полной от генерала. И тот ему запретил даже близко к работникам прессы подходить. Как и к медведям тем проклятым… Последнее, кстати, было намного труднее соблюдать. Больше их, чем журналистов, на Севере.

Дима помрачнел. Торжествующий Славик полез в траншею. Оставался ещё десяток метров, и конец.

— Не забудь, Дэн! Завтра утром… — начал Дима.

Дэн ничего не забывал. В воскресенье они едут на раскопки в лес.

Глава 7.
Адская бутылка

Дима был точен, как английский лорд, и пришёл с опозданием в две минуты. Держа на плече лопату, обёрнутую на штыке каким-то пакетом, он громко сказал:

— Приветствую. Кто рано встаёт — тому…

— Да тихо ты! — яростно зашипел Дэн и покосился на полоску света под дверями соседнего гаража. Он прекрасно знал привычки соседа и не сомневался, что Серёга опять в запое. Что ещё можно делать в гараже в шесть часов утра?

Беда. Двери распахнулись, и Серёга выскочил наружу.

— Кто это тут по ночам шарит? — грозно спросил он и присмотрелся. — А-а-а-а, это ты, Денис? Молодец! А это кто с тобой?

— Дима. Работаем вместе…

— Молодец! — Серёга сделал приглашающий жест. — Заходите. Выпьем чаю.

— Знаю я твой чай…

Серёга оглушительно захохотал, поднимая на ноги жильцов соседнего дома. Местами зажёгся свет, а из одного окошка высунулся пенсионер в майке и принялся возмущаться.

— Нам ехать нужно. Торопимся, — быстро сказал Дэн, заводя машину.

— Куда собрались? На рыбалку? — поинтересовался Серёга. Пенсионер продолжал протестовать и получил громогласный ответ: — Иди спать и не мешайся!

— Не на рыбалку, — ответил Дима, отодвигаясь.

— А куда? — Серёга отобрал у него лопату и сорвал с неё пакет. — Копать будете?

— Ничего мы копать не станем! С чего ты… вы… взяли?

— А лопата тогда зачем же?

— Картошку окучивать.

Серёга внимательно изучил инструмент и остался недоволен.

— Барахло-лопата! Кто ж так затачивает? Вот я счас…

Он скрылся в гараже, и оттуда басовито загудел наждачный станок. Старик снова разгневался и что-то залопотал. Услышав слово «полиция», Дима бросился к Дэну.

— Поехали скорее. Тот дед собрался полицию вызывать.

— А лопата твоя где?

— Этот забрал твой… и точит. Не слышишь?

— Какого лешего ты его просишь что-то точить в воскресное утро?

— Я? Я просил? Да он сам…

Дэн всё понял и вздохнул. Пьяный Серёга вечно рвался помогать людям, не спрашивая их разрешения, а протрезвев, требовал за это денег. Такие обычаи мы подробно описали в предыдущей книге. Высокая тень появилась на улице.

— Видали? — Серёга продемонстрировал блестящее лезвие лопаты и бросился к соседним кустам, где, ухая как филин, богатырскими ударами отрубил несколько толстых веток. Станок громко жужжал в гараже. Окон со светом стало значительно больше.

— Держи и больше не теряй, — буйный сосед вручил лопату Диме, сатанински улыбаясь.

— Я и не терял…

— Большое спасибо, Серёга. Ты гений! Это дело надо отметить, — предложил ушлый Дэн.

— Не без того… — Серёга скрылся в гараже.

Друзья мгновенно прыгнули в машину и умчались на полной скорости. Отвлекающий манёвр с блеском удался. Дима вытирал пот со лба и посматривал на начальника, но ничего не говорил. Дэн тоже помалкивал, настроение было испорчено.

«Завтра потребует с меня пятьдесят крон за заточку инструмента! Угораздило же…»

Друзья выехали из города и устремились по шоссе в сторону Таллина. Уже светало, хотя солнце ещё не вышло. На дороге было пустынно.

— Тут налево сворачивай и потом километров двадцать на юг, — показал Дима.

После поворота дорога петляла среди густого леса, и ехали осторожно. Через полчаса показался какой-то спящий посёлок. Дэн остановился возле небольшого магазина.

— Ты чего? Закрыто же сегодня.

— Там дальше ещё есть жилые места?

Дима подумал и заявил, что скорее всего нет. Потом дорога тянулась аж до самого Чудского озера и проходила в страшной глуши. Дэн решил оставить машину здесь.

— Как здесь? Нам ещё километров пять до нужного места.

— И брошу потом технику посреди дикого леса? Чтобы её разобрали или попортили? Нет уж! Пешком пойдём, а машина пускай здесь остаётся.

Спорить Дима не решился. Сообщники надели рюкзаки и с лопатами в руках пустились в путь. Сначала они долго шли по дороге, а потом свернули в лес. Дима повеселел и хищно озирался по сторонам, время от времени шныряя по кустам, как охотничья собака. Птички радостно пели, пахло хвоей и грибами, роса сверкала на траве. Дэн с наслаждением вдыхал свежий воздух.

— Места пошли уже вовсю боевые, — Дима потрясал какой-то ржавой железякой. — Нужно смотреть в оба!

— И что это такое у тебя в руках?

— Не знаю. Но точно что-то с войны! А вот ещё…

Дима подобрал некий загадочный предмет, напоминающий донышко канистры. Он был в таком восторге, что Дэн счёл нужным выразить ликование. При этом грек чуть не упал в какую-то канаву, и Дима забегал кругами.

— Прекрасно! Это же окопы!

— С чего ты это решил?

— Ты что, слепой? Вырыто же в земле! Вырыто! Это окопы.

Логика была железной. Окопами лес оказался просто заполнен, и Дэн внимательно смотрел под ноги. Путешествие стало утомительным.

— Может, уже начнём копать? — спросил Дэн, перепрыгивая очередную яму.

— Погоди. Надо сначала найти источник воды.

— Купаться будешь?

Дима укоризненно покачал головой и принялся объяснять. Находки надо где-то промывать? Надо. Руки и сапоги мыть надо? Надо. Пить надо?

— Не надо! Я с этих болот лесных пить не собираюсь! Тут неизвестно чего подцепишь… Забыл, как холерой болел? И вообще, давай перекурим.

Дэн уселся на гнилой пень и с наслаждением задымил. Как всё-таки здорово на природе в лесу! И именно здесь когда-то люди убивали друг друга? Даже не верилось…

Дима куда-то убежал и скоро вернулся. Вид у него был такой, как будто он нашёл пирамиду ацтеков.

— Ручей там имеется в чаще… А кругом всякое-разное…

Ручей действительно имелся, а точнее — небольшая речушка, метра четыре шириной. Она петляла между зарослей осин с берёзами и исчезала в кустах. «Всякое-разное» напоминало паутину из обвалившихся ям и борозд в земле, густо заросших травой.

— Настоящий укрепрайон! Масса огневых точек!

— Может, здесь кто-то канализацию прокладывал? Или теплотрассу, — пошутил Дэн. Дима гневно фыркнул и вонзил лопату в землю. Друзья разошлись немного в стороны и начали копать.

Здесь я должен внести небольшое дополнение. Сейчас существует масса видео в интернете, где крепкие молодые люди бродят по лесам и болотам, обвешавшись дорогими приборами для поиска металла в земле. Всё это очень здорово, но ничего подобного двадцать лет назад ещё не было. Металлоискатели имелись только у армейских сапёров, в магазине они не продавались. Некоторые умельцы-радиолюбители сами что-то мастерили, но таких людей наши друзья не знали. Приходилось работать по старинке, полагаясь на зоркие глаза, везение и силу рук. Чистейшей воды авантюра, если подумать здраво.

— Ну, как? Нашёл что-нибудь? — крикнул Дима через полчаса.

— Гильзы да консервные банки ржавые. Ерунда всякая.

— У меня тоже… Ничего. Сейчас начнётся! — пообещал Дима.

У Дэна уже началось. Лопата уткнулась во что-то упругое, и он присмотрелся. Было похоже на подошву ботинка, торчащую из земли.

— Тут у меня галоша какая-то, — сообщил Дэн. Дима мгновенно материализовался рядом.

— Это же сапог! Сапог! САПОГ, понимаешь?! — завопил он и кинулся в яму. Дэн шарахнулся в сторону.

— Ты что, псих? Чего так переживаешь?

Дима рыл руками похлеще любого крота. Земля так и летела в разные стороны.

— Там внутри сапог… а в нём нога… нога немецкого офицера, — тараторил Дима. — А на офицере… пистолет в кобуре… кинжал с орлом… куча крестов и медалей… на шее золотой медальон… во рту золотые зубы…

— …на голове золотая корона, — добавил Дэн. — И сундук с брильянтами сбоку стоит.

Он решительно не понимал, как по наличию одного сапога можно строить столь грандиозные планы. Внезапно Дима замолчал, и стало очень тихо.

— Ну, что там?

— Нет никакой ноги… Один сапог валяется…

Дима вылез из ямы с убитым видом, сжимая в руке злосчастную обувь. Сапог был ещё крепкий, добротно прошитый толстыми нитками и с массивными стальными набойками на подошве.

— Может, там внутри золотые зубы? — более глупой вещи Дэн ещё никогда не говорил.

Дима оживился и стал колотить находкой по соседней берёзе, тщательно изучая сыпавшуюся землю. Потом он засунул руку и долго шарил внутри. Золотыми зубами и не пахло.

— Ничего, — Дима мужественно улыбнулся. — Теперь мы точно знаем, что тут действительно что-то можно найти.

Дэн деликатно промолчал. Раскопки продолжались. Сапог висел на берёзе, словно скворечник.

Дэн устал как негр, тем более что корней стало значительно больше и они сильно мешали копать. Он бросил лопату и подошёл к Диме. Тот вырыл целый туннель и совал руки в самую глубину. Неподалёку лежала небольшая кучка находок: ржавые винтовочные гильзы, пара корявых осколков и десяток очень больших патронов в удивительно хорошем состоянии. Дэн повертел один в руках. Ого. Пуля почти с палец размером!

— Только что достал, — пыхтел Дима. — Это от противотанкового ружья. Окоп бронебойщиков. Ещё что-то нащупал…

Он засопел и вытащил из своей норы какую-то ржавую колотушку, похожую на большую банку сгущёнки. На свет появилась ещё одна… потом ещё…

— Противотанковые гранаты, — сообщил Дима.

— Не взорвётся?

— Не. Они без ручек. Взрыватель в ручке стоит.

— А где же ручки?

— Такие ты вопросы задаёшь, Дэн… Откуда ж я знаю, где эти ручки? Может быть, там, в глубине…

Гранаты были увесистые и производили впечатление. Дэн с уважением посмотрел на Диму. Тот вытер пот рукой и продолжил поиски.

— Что-то стеклянное… странно…

Дэн сгорал от любопытства.

— На что оно похоже?

— Говорю — стеклянное… крепко сидит, зараза…

Дима напрягся и вытащил стеклянную бутылку. Дэн широко раскрыл глаза.

Бутылка была абсолютно целой и напоминала водочную тару времён социализма. Никаких этикеток на ней не было, светло-зелёное стекло, и бесцветная жидкость колыхалась внутри. Горлышко было заткнуто чёрной резиновой пробкой, чуть утопленной внутрь бутылки. Дима отряхнул землю и посмотрел находку на свет.

— Наверное, водка. Выдавали в войну перед боем. Наркомовские сто грамм…

— Тут пол-литра, не меньше!

— Значит, выдали на пять человек, — не растерялся Дима и стал ковырять пробку.

— Ты что, пить это собираешься?

— Нет. Но любопытно.

Пробка была очень длинная и напоминала крышки пробирок на уроках химии в школе. Дэна начали терзать смутные сомнения…

— Затычка какая-то странная… Ты так не считаешь?

— Нет. Во время войны откуда могут быть нормальные пробки? Затыкали всякой дрянью, — Дима вовсю шуровал перочинным ножом. Внезапно половинка пробки выскочила наружу, а остальное осталось глубоко внутри. Дима покраснел.

— Пойду промою водой, — он двинулся к ручью. Дэн подобрал резинку и стал внимательно изучать.

— Слышь, Дима, а срез-то ровный! Значит, пробка из двух частей. Как ты думаешь — зачем это? К чему такие трудности, чтобы закрыть какую-то водку?

— Глупости какие! — Дима погрузил посудину в воду и начал протирать её тряпкой. — Это прозрачная жидкость в стеклянной бутылке. Вода? Не уверен. Что же ещё может быть, кроме водки?

Потом случилось страшное.

Мокрая бутылка выскользнула из пальцев Димы и разбилась о валун. Раздалось короткое шипение, и повалил густой белый дым. Дима закашлялся и отшатнулся в сторону. Всё было как в фильме-сказке про Алладина с его джинном из лампы.

Пламя вспыхнуло как-то сразу, словно огненный цветок, и поднялось на высоту человеческого роста. Горело всё: валун, трава, ветки молодой поросли и даже вода. Если бы капля загадочной жидкости попала на Диму, то он бы тоже пылал, как стог сена…

Дэн повалился на землю и замер. Дима плюхнулся рядом. Небольшой пожар бушевал в нескольких метрах от них. Полыхало минут десять и потом прекратилось само собой.

— Водка, говоришь? — Дэн поднялся и потянул носом. Пахло какой-то химией и гарью. — Затыкали всякой дрянью во время войны?

Он уже догадался, что это было. Тот самый знаменитый «коктейль Молотова» — бутылки с горючей смесью, наводившие ужас как на немецких, так и на русских солдат. Горючую смесь разливали по бутылкам и добавляли немного фосфора, отчего эта жидкость сама воспламенялась на воздухе и потушить её было никак нельзя. Человек сгорал не хуже немецких танков, причём окружающие могли только бессильно наблюдать за этим. Адская смесь с большой температурой горения. Спаслись чудом! Какая удача, что Дима не сумел вытащить вторую пробку!

Соратники уселись на старое бревно и достали бутерброды из рюкзаков. После такой встряски разыгрался чудовищный аппетит.

— Рассказать кому — не поверят, — горевал Дима, поправляя колбасу на куске хлеба. — Такую вещь потеряли… В клубе коллекционеров за неё кучу денег отвалили бы…

— Точно. За то, чтобы её кто-нибудь быстро вынес из этого клуба.

— Как же я её выронил? Нужно было с собой взять…

— Что? — поперхнулся Дэн. — Неужели ты считаешь, что я бы тебя в машину пустил с этой адской бутылкой??? Шёл бы пешком до города! Я не самоубийца!

Когда обед был съеден, Дима взял кусок газеты и молча скрылся в кустах. Дэн закурил и откинулся на траву, разглядывая небо. Погода была на редкость замечательная, и на сердце было легко.

— Дэн! Иди-ка сюда! — крикнул Дима из кустов. — Я здесь кое-что нашёл.

«Ну вот. Отправился пос…, то есть, пардон… справить естественные потребности организма и уже что-то нашёл… Надеюсь, не ещё одну бутылку!»

Новая находка выглядела очень зловеще. Из земли торчало несколько миномётных мин, каждая размером с бутылку от шампанского. Сохранились они неплохо — чугунные корпуса почти не тронула ржавчина, а бронзовые носики взрывателей лишь позеленели. Сложилось впечатление, что когда-то здесь стоял миномёт и эти мины просто не успели использовать по назначению.

— Пакостная дрянь, — заключил Дэн. — Читал я про эту гадость в книгах. Взрываются от малейшего удара и швыряют по сторонам кучи осколков. Если такую мину задеть лопатой…

Что-то ещё говорить было излишним. Смерть в чистом виде или как минимум дальнейшая жизнь без рук-ног. Дэн почесал голову.

— Что будем делать? — спросил Дима.

Вопрос был, конечно, интересный. Забирать такие жуткие и бесполезные в хозяйстве предметы было бы глупо, а оставлять валяться в лесу — преступно. Не сегодня завтра кто-то наступит, и привет! Дэн представил себе какого-нибудь парнишку или старуху, которые пошли по грибы-ягоды, и вдруг…

— Может, сапёров вызовем?

— Дэн, какие сапёры? Что мы им скажем? Копали оружие и нашли мины?

— Гуляли по лесу…

— Ага. В этакой чащобе и в трёх часах ходьбы от дороги?

Мысль неудачная. Дима задумался и предложил:

— Зачем нам сапёры? Сами их взорвём!

— Ты в своём уме?

— Что такого? Сложим их кучкой и закидаем ветками. Запалим костёрчик, а потом быстро спрячемся. Разгорится и рванёт! Разве мы чем-то рискуем?

На это Дэн согласился. Кроме несомненной пользы в уничтожении опасных боеприпасов, его привлекал сам процесс. Взрывы такого масштаба он никогда не видел своими глазами, и было очень любопытно.

Выбрали небольшую поляну неподалёку, возле двух старых берёз. Пока Дэн собирал хворост для костра, Дима отважно переносил миномётные мины, складывая их в штабель. Времени эта операция забрала прилично, потому как приходилось шагать небольшими шажками и нести каждую мину, словно куриное яйцо. Всего таких «яиц» набралось аж семь штук, и на поляне стало неуютно. Дэн обложил их сухими ветками и ловко подпалил сразу с двух сторон. Потом друзья бросились бежать, укрывшись за небольшой кочкой. Костёр разгорался, и его было хорошо видно.

— Может, подальше отойдём? — спросил Дэн, прикидывая на глаз расстояние. Метров сто, не меньше.

— Зачем? Тогда ничего не увидим. Слушай, Дэн, это же просто несколько мин! Какая у них сила взрыва? Побольше, чем у гранаты, конечно, но это же не вагон взрывчатки! И потом — мы лежим на земле. Осколки все вверх полетят…

Прошло несколько минут. Горело совсем неплохо.

— Главное, рот держи открытым! — предупредил Дима. — Чтобы не оглушило взрывом.

Дэн лежал с открытым ртом и чувствовал себя как на приёме у зубного врача. Прошло уже минут десять.

— Что-то не взрывается…

— Подожди. Дай нагреться как следует.

— Я вот подумал о том, — спохватился Дэн, — что будем делать, если костёр догорит?

— В смысле?

— Дрова кончатся, и не взорвётся.

Дима вытаращил глаза и ещё шире разинул рот. Такая мысль ему в голову не приходила.

— Ну дела-а-а… Я даже и не знаю…

— Я туда даже близко потом не подойду, — предупредил Дэн. — Подождём немного, и бегом отсюда.

— Это само собой, Дэн. Даже обсуждению не подлежит. Если эти штуковины так и не…

Договорить Дима не успел. Рвануло так, что это, скорее всего, услышали в городе…

Злосчастных сапёров подбросило в воздух, и они полетели кубарем. Яркая вспышка, чудовищный грохот и горячая волна воздуха. Одна из берёз разлетелась на куски, а на другой мгновенно почернели листья. Поляну заволокло дымом, а куски земли падали дождём далеко вокруг.

Дэн сидел на земле и хлопал себя ладонями по ушам. В голове звенело, стоял какой-то гул, а перед глазами мелькали огненные круги. Неподалёку распластался Дима, который напоминал глубоководную рыбу, выброшенную на берег — он тяжело дышал, извивался и часто моргал. Дэн посмотрел в сторону и обнаружил неподалёку от себя кусок ствола, размером с телеграфный столб — останки той самой берёзы. Ещё пару метров левее, и нашу историю можно было бы прекращать…

Подняться на ноги удалось не скоро, всё тело болело, а земля была просто везде — в глазах, носу, волосах, карманах и даже трусах. Дима оглушительно крикнул:

— Дэн, что это было?

— Не ори! И так голова трещит.

— Чего?

— Не ори, говорю… Дима?

— Чего?

— Как могли так взорваться какие-то несколько мин? Это нормально?

— Чего?

— Атомная бомба какая-то… Мы летели с тобой как горох.

— Чего?

Дэн махнул рукой и побрёл к месту взрыва, перешагнув через берёзовый ствол. Зрелище его потрясло до глубины души. Посреди поляны виднелась воронка такого размера, что в неё могла поместиться легковая машина. Дэн зажмурился, потряс головой, а потом снова открыл глаза. Воронка была на прежнем месте, и это был не мираж. Вокруг валялись какие-то гнилые брёвна, покрытые чёрной слизью. Откуда они появились, было непонятно, и Дэн только пожал плечами. За спиной пыхтел Дима.

— Что же это? Откуда здесь такая яма, Дэн? Может быть, это какие-то специальные мины? Особой мощности?

Дэн посмотрел на листья уцелевшей берёзы, которые свернулись трубочками и местами обуглились. Такого просто не могло быть. Но ведь случилось!

Строители долго изучали воронку с загадочными брёвнами, после чего ситуация немного разъяснилась. Скорее всего, в земле, прямо под костром с минами, находился нетронутый блиндаж, который оказался битком набит снарядами или чем-то вроде этого. Мины послужили своего рода детонатором, и всё разом взлетело на воздух. Дэн вспоминал одну из историй Славика, где подобный случай произошёл на армейском стрельбище и чуть не погиб его командир. Но в этом лесу масштабы были неизмеримо крупнее, а мощность взрыва поражала воображение.

— Самое малое — грузовик боеприпасов! — заключил Дэн. — У меня до сих пор земля во рту… А это полено, которое аж до нас донесло по воздуху? Тонна дерева!

Дима шарил в воронке и вздыхал:

— Сколько там всего могло быть… Не одни же снаряды в том блиндаже лежали. А теперь всё разлетелось на кусочки… эххх…

На дальнейшие раскопки уже не было здоровья. Друзья подобрали лопаты и побрели по лесу, качаясь и стеная. День прошёл очень насыщенно.

Глава 8.
Смех и слёзы

Понедельник — день тяжёлый.

Какая-то доля правды в этом народном выражении, безусловно, есть. Особенно если не отдохнул толком в воскресенье, а испытал на себе воздействие близкого взрыва со всеми вытекающими последствиями.

Чувствовал себя Дэн очень неважно и, похоже, получил лёгкую контузию. Голова с утра была тяжёлой, как с дикого похмелья, в ушах ещё позванивало, а пальцы левой руки сами собой тряслись. К тому же всю первую половину дня потерпевший слегка хромал и дёргал плечами. Дима обладал теми же симптомами, и вдобавок его длинный нос приобрёл странный вишнёвый оттенок.

— Носомм телал что-тто? — спросил Тынис, и это, к счастью, не услышал Славик.

— Отлежал на подушке, — мрачно ответил Дима и быстро сменил тему: — Как тут дела на поле?

— Каккие тела? Фас нетт, и каккие тела?

— А ты что же?

— Шифу. Стороф и фесел.

Дима вздохнул и посмотрел на Дэна. При этом он чуть не упал на ровном месте и причудливо развёл руки. Тынис очень радовался возвращению друзей-строителей. Добрый эстонец пригласил выпить чаю, и вся бригада уселась за большим столом на дворе хутора. Спешить было некуда.

— А кте Поря?

— Боря выполняет важное правительственное задание, — туманно сообщил Славик, — и скоро его закончит. У нас здесь и так почти готово всё… Дэн! Что делать-то будем сегодня?

Дэн собрал мысли в кучу и принялся размышлять. Оставалось проложить пару десятков метров дорожки в самом дальнем конце поля плюс разровнять кое-где землю и собрать строительный мусор. Работы максимум на три дня. А что потом? Коротков что-то говорил о новых работах, но ничего определённого.

— Предлагаю не торопиться! — сказал Славик и посмотрел на Диму. — А что нам скажет бетонник Дима Хэ?

К шуткам сегодня Дима был не расположен и немедленно выразил протест. Славик спокойно выслушал его ворчливые комментарии и осведомился:

— Стало быть, ты не читал вчерашнюю газету? Занят был?

Дэн сразу вспомнил, что воскресный выпуск городской газеты должен был содержать интервью Димы, и с любопытством уставился на Славика. Тот небрежно достал из кармана газету и положил на стол. Дима быстро потянулся к ней.

— Э-э-э-э-э, погоди! Это мой экземпляр! — быстро отреагировал Славик и прикрыл лист ладонью. — Купил на свои кровные деньги. Вырежу твою заметку и повешу на стенку в туалете. «Они двигают вперёд». Прекрасное название!

— Про Тиму написано? — восхитился Тынис. — Читтай фсем!

Славик торжественно развернул газету и откашлялся, а потом начал читать, разбавляя текст своими комментариями. Журналистка Татьяна Соловьёва — девушка безусловно красивая и бойкая — обладала незаурядной фантазией и большим литературным талантом. Дэн подумал, что такое интервью можно было запросто написать в кабинете, никуда не поехав и ни с кем не встречаясь.

— «Они двигают вперёд», — Славик многозначительно окинул присутствующих взглядом. — «Последнее время в соседнем городе-курорте Усть-Нарве содрогалась земля. Мощные механизмы рыли землю, покрывая клубами дыма вековые сосны. Редакция решила разобраться в этом вопросе и послала своего представителя на место работ. Перевалив через груды грязной земли, журналистка приблизилась к жуткой яме…» Эпическое начало! Мощные механизмы и содрогается земля! Это о Валентине…

— Ты дальше читай!

— Дальше как раз начинается самое интересное… «Из ямы навстречу храброй девушке поднялся высокий мужчина с измождённым лицом, напоминавший героя былых эпох. Вытерев длинный нос, он коротко представился и назвался Димой Х., бетонником четвёртого разряда…» Дима Хэ! Как на заборе! Бетонник-электронник!

— Почему же Х.? — недоумевал Дима. — Я вообще свою фамилию не называл, да и не спрашивала она.

— Забыл про сантехника У.? Девочка запамятовала спросить фамилию, а просто Дима её не устраивал для заметки, — усмехался Славик. — Вот и появился некий Дима Хэ… очень удачное сочетание букв, на мой взгляд…

— Бетонник? Чёрт знает что! — Дима был заметно огорчён.

— Ты дальше послушай, — Славик снова откашлялся. — «Двадцать шесть лет Дима Х. работает на стройке и является опытным специалистом, который, не жалея сил, тратит всю свою энергию на добрые дела…» Экий старый волшебник!

Коля очень удивился и заметил, что он один, единственный из присутствующих, работает на стройке двадцать шесть лет, а может, и чуть больше. Как же такое можно написать про Диму, который ему в сыновья годится? Чепуха какая-то!

— «Нашему герою приходится несладко. Маленькая зарплата, старые рукавицы, инструмент выдают редко, а также множество самых разнообразных трудностей. Несмотря на это, героический Дима Х. не падает духом и упорно подаёт пример своим рабочим, скромно пожимая плечами и потирая мозолистые руки…» Павка Корчагин! Герой нашего времени! Мозолистый незнакомец!

Тынис с уважением посмотрел на Диму, который сидел с каменным лицом и крепко сжимал губы.

— «Что же они такое строят? Опытный строитель коротко объяснил, что в ближайшее время наш город-курорт украсит новая теплотрасса, по которой горячая вода полетит вдоль моря…» Гениальная фраза! Вдоль моря полетит вода! Девочке надо медаль повесить за фантазию, — Славик продолжил: — «Сложнейшая конструкция из песка и стали…» Это я даже прокомментировать затрудняюсь.

Коля засмеялся и вышел со двора, хлопая себя по ляжкам. Дэн улыбался во весь рот.

— «Наш собеседник долго говорил о технологиях будущего, используя сложные термины и смелые сравнения. При этом его лицо как бы освещалось изнутри, а великое одухотворение сверкало в глазах. Он весь преобразился и стал даже выше ростом…» Читаю десятый раз уже и всё ещё не верю своим глазам! «В этот момент кто-то из его бригады — коренастый лысый татарин…»

— Вот ещё, — обиделся Андрей, — никакой я не татарин.

— Это ты так думаешь… «В этот момент кто-то из его бригады — коренастый лысый татарин — что-то спросил. „Рубите!“ — скомандовал наш герой, не задумываясь. Способность принимать быстрые решения казалась невероятной…» Особенно удачно этот текст смотрится на фоне испорченного кабеля связи. Читаешь газету, и многое становится понятно!

Дима побледнел и обхватил руками голову. Дэн немедленно представил себе, что эту газету может купить Коротков, и тоже загрустил. Один Тынис не беспокоился и внимательно слушал Славика.

— «Шатаясь от усталости, Дима Х. рассказал нашему корреспонденту о своей незаменимости и самоотверженности. „Без нас вы не смогли бы жить! — слетело с его уст. — Именно мы двигаем человечество вперёд, гордо побеждая природу и меняя лик нашей планеты…“»

— Ничего такого я не говорил! — рассвирепел Дима. — Как я вообще мог сказать такие глупости? К тому же я совсем не шатался!

Славик грустно поглядел на Диму и продолжил чтение:

— «Придя в восхищение, наш корреспондент осведомился о мечте нашего героя. Дима Х. долго не думал. „Материальное благополучие и семейное счастье!“ — сказал он, пожелав всего этого читателям газеты и вытирая скупую мужскую слезу, скатившуюся по щеке…»

Все немного помолчали. Дима с Тынисом были потрясены.

— Концовка особенно литературная, — сказал Славик, тоже вытирая слезу. Он давно уже плакал, сдерживая смех. — «Девушка с блокнотом подошла к своей машине и оглянулась. Высокая фигура в грязной одежде застыла среди куч земли, и только чуткий глаз журналиста смог разглядеть всё величие момента. Человек может всё! Такой слабый и в то же время сильный! Такой простой и в то же время героический!»

«Величие момента» сильно подрывал истерический хохот Коли, который бродил за забором и давал волю чувствам. Славик свернул газету и положил в карман. Тынис достал платок и громко высморкался.

— Я, конечно, ничего… не слышал тогда, но это всё… на самом деле так? — спросил Андрей. — Может, это для смеху всё… написано, или что?

— Невероятная чепуха! — высказался Дэн. — Я стоял рядом и свидетельствую, что всё было совсем не так. Дима! Может, тебе в редакцию сходить и опровержение потребовать?

— Таккой просттой и кероический… Мне понрафилоссь, — Тынис снова высморкался. — Ната нам сюта на поле шурналиста посфать.

Дима отказался куда-то ходить и вообще больше давать интервью. Настроение у него сильно испортилось, а нос ещё больше покраснел.

— Теперь я понимаю, почему вы ничего не сказали этой дурочке, — горестно сказал он Дэну. — Как можно так врать и почему такие люди работают в прессе?

— Иногда ты бываешь потрясающе наивен, — Славик покровительственно улыбнулся. — Именно такие люди и делают карьеру в газетах да на телевидении. Поэтому я, кстати, смотрю одни фильмы и концерты, а в газетах читаю только спортивные события… Нужно, скажем, журналисту Татьяне Соловьёвой прославиться? Как это сделать? Найти некоего героя или его создать, что значительно проще… Доблестный полицейский М. задержал опаснейших преступников! Великий учитель Т. вырастил математического гения! Героический Дима Х., шатаясь от усталости и сверкая мозолями, на фоне сосен строит что-то из стали и песка! Герои среди нас… А на самом деле, поверь мне, настоящие герои чаще всего остаются неизвестными и об их подвиге никто не знает. Рассказывал мне как-то один ветеран, который был десять раз ранен и дошёл до Будапешта с одной медалькой, про штабных адъютантов с иконостасами на груди. Ничего нового, Дима! Ничего…

Коля прервал речь Славика, сообщив, что едет Боря на велосипеде.

— Закончил уже, наверное, — Славик потёр руки и вышел со двора. Все последовали за ним.

Боря ехал на велосипеде, как сельский учитель. Неспешно крутя педали, коренастая фигурка в стареньком плаще рулила по дороге, побрякивая на ходу инструментами, которые в небольшой сумке были привязаны к багажнику. Остановившись у забора хутора, Боря аккуратно прислонил велосипед к столбу и снял кепку. При этом он потупился и нервно пригладил волосы.

— А вот и наш настоящий герой, — приветственно сказал Славик, — о котором газеты не напишут, но пользы производит действительно много.

Боря молчал, переминаясь с ноги на ногу. Дэн ощутил лёгкое беспокойство.

— Поря, какк тела? — приветливо спросил Тынис.

— Дела хреновые, — ответил Боря, вертя кепку в руках. — Алюминий пропал.

— Как понять «пропал»? — опешил Славик.

— Каккой алюмини? — удивился Тынис, который ничего не знал.

— Вот так… — вздохнул Андрей.

Все ждали продолжения. Боря прошёл к столу, налил себе из чайника заварки и резко выпил. Славик уселся рядом.

— Почему ты решил, что что-то пропало?

— Если положил что-то куда-то, и потом там ничего нет…

— Так, — Славик поправил усы и задумался.

Тем временем Андрей коротко объяснил Тынису суть происходящего, и тот объявил:

— Ты простто потерял. Ната поискатть и найтти.

— Не думаю. Там целая гора была алюминия.

— Фот я отнашты потерял фетро. Искал тфа тня…

— Нашёл?

— Нетт. Купил трукое. А потом нашёл перфое.

— И что?

— Теперрь тфа фетра.

— Это было бы совсем неплохо, — усмехнулся Славик. — Потерять одну кучу алюминия, а найти две…

— Тетукция ната! — убеждённо сказал Тынис.

— В этом я полностью согласен. Дедукция тут не помешает, — Славик достал из кармана карандаш и перевернул чертёж на столе. — Нарисуй нам, как всё было. План местности.

Боря непонимающе уставился на Славика, но потом всё же взял карандаш и быстро начертил на бумаге несколько кругов. Один огромный круг занимал почти весь лист, рядом был маленький кружок, и наконец маленькая точка украшала самый край схемы.

— Вот это свалка, — Боря указал на огромный круг, — рядом место, где я работал — кабели чистил и плавил свинец. А эта точка — место, где прятал готовую продукцию.

— Плиско прятал софсем, — заметил Тынис, изучая картину Бори.

Славик имел другое мнение и немедленно его высказал:

— Что ты нам нарисовал? Это же какой-то чертёж Солнечной системы. Большой круг — это Солнце, а рядом планеты в масштабе. У моего пацана такая же картинка в учебнике, только в цвете…

— Что же я должен был тебе нарисовать? — возмущался Боря. — Я и рисовать-то толком не умею. Могу рассказать словами.

— Валяй словами.

Боря говорил долго. Доклад его был подробным и обстоятельным, раскрывающим все нелёгкие трудовые будни на свалке. Работая без выходных и практически до самой темноты, Боря терпеливо переработал все куски кабеля. Алюминий он собирал в большие связки, перетягивал их проволокой и таскал в соседние кусты. Работа была очень тяжёлой и грязной. Если бы не многолетняя трудовая закалка на заводе, то Боря никогда не смог бы сделать ничего подобного. К тому же соседние кучи мусора издавали страшную вонь, а большие крысы так и шныряли вокруг, несколько раз залезая в сумку с обедом или устраивая своё гнездо в куртке. Особенно тяжело приходилось вчера, потому что плавить такую массу свинца в бытовых условиях — дело немыслимое. Поначалу бедный Боря пытался топить дровами с леса, но потом ему это надоело и он перешёл на подручные материалы — промасленную бумагу с кабеля, пластмассу из мусора и старые автомобильные покрышки, собранные на свалке.

— Покрышки как уголь горели, но дыму уж очень много. Зато жар большой и мало их уходило…

— Погоди-ка, — перебил его Славик. — А свинец что? Тоже пропал?

— Не знаю. Вроде бы нет.

— Почему «вроде бы»?

— Потому что место, где я его плавил, выглядит нетронутым. Огромная куча золы.

— Ты свинец не прятал, выходит?

— Как же я его спрячу-то? — изумился Боря. — Поздно вечером закончил плавить, и он ещё жидкий был. Остывает долго, да и воды у меня не было охладить. Так и оставил на ночь стоять. К нему и близко было не подойти… как доменная печь просто…

— Фот фитишь, — торжествующе сказал Тынис, — кокта не прячешь — не теряеттся. Я кофорил фам! Поря просто полошил алюмини и сапыл, кута.

— К чему все эти разговоры? — вмешался Коля. — Нужно поехать и посмотреть на месте! Это что же получается? Столько времени эти кабели собирали, чистили, а оказалось, всё зря?

Дэн немедленно согласился и первым поднялся из-за стола. Диму снова оставили за старшего, и Славик с Борей уселись в машину. Всю дорогу до свалки Боря тяжело вздыхал, Дэн кусал губы, а Славик молча смотрел в окно. Когда свернули с шоссе на просёлочную дорогу, он стукнул кулаком по колену и громко сказал:

— Смех и слёзы…

— Что это значит?

— Так в народе говорят. Если много смеёшься, то потом много плакать приходится… С утра вдоволь похохотали над газетой, и потом ррраз — прибыл гонец Боря, — Славик повернулся к Боре. — В былые времена тебе бы не избежать казни. Если кто-то приносил плохие новости, то короли-султаны долго не думали. Чик, и нету!

— Поехал бы я бегом к королям с султанами… Держи карман шире, — Боря сделал жест рукой. — Чик, и нету Бори! Уехал за границу!

— А ты, оказывается, изрядный ловкач…

— Не самоубийца точно… Я от королей вообще ничего хорошего не жду. Кто я и кто они? На Короткова посмотрите! Вроде бы не король, а всего лишь небольшой начальник. А характер какой? Чего же мне тогда о королях думать? — свои рассуждения Боря завершил исторически верно: — Не зря народ вечно бунтовал!

Глава 9.
Беседы на свалке

— Так где, ты говоришь, всё было спрятано? — спросил Славик.

— Да тут вот, — Боря припустил к зарослям кустов, шагах в двадцати от кострища. — Третий куст от кривой берёзы.

Дэн со Славиком подошли и убедились сами. В кустах ничего не было, а трава была так затоптана, как будто здесь проходил пехотный батальон. Были ли это следы Бори или загадочных похитителей, оставалось неясным. Пошарив немного в зарослях, Славик отыскал пару коротких кусков блестящей алюминиевой жилы в палец толщиной.

— Подальше спрятать не мог? — хмуро спросил он, вертя находки в руках.

— Ну вы даёте! Знаешь, сколько набралось этого добра? Тонна, может! Я один куда всё это потащу прятать? И так-то намучился… Кто ж знал?

— Хоть прикрыл чем-нибудь? Листьями или сеном?

— Что ты такое говоришь, Славик? — выпучил глаза Боря. — Я ж тебе русским языком говорю — В КУСТЕ ОНО ЛЕЖАЛО! В кусте, понимаешь? Куст состоит из листьев, вообще-то!

— Короче — побросал дорогостоящий металл в соседний куст и пошёл спать домой.

— Что же мне ещё было делать? Кто ж знал?

— Что ты нам — «кто ж знал» да «кто ж знал»? Не маленький! Должен понимать такие вещи и смотреть реально на события. А если бы это золото было в слитках? Тоже сунул бы в «третий куст от кривой берёзы»?

— За золото меня вообще бы убили и самого в тот куст закинули, — мрачно сказал Боря. — Обидно… Столько труда положил, и всё зря!

— Свинец точно не украли?

— Не украли, — заулыбался Боря. — Вон он стоит.

Друзья подошли к пожарищу и уставились на огромный бак, торчащий из золы. От него ещё поднимался пар, и, судя по количеству металлической проволоки, оставшейся от сгоревших покрышек, огонь тут бушевал колоссальный. Картина напоминала пепелище от сгоревшего дома.

— Столько колёс натаскал сюда — ужас! — гордо сказал Боря. — Автобазу целую можно обуть. Никак не меньше.

— Свинец-то где? Что-то я не вижу…

— Да как же не видишь-то? — Боря осторожно поковылял по углям и остановился над баком. — Тут он. Внутри.

— Под этим ведром железным?

— Да не под ведром, а в ведре!

Дэн со Славиком переглянулись, а потом подошли к Боре. Дэн наклонился, и в лицо дохнуло жаром. Он аккуратно смахнул пепел рукой и застыл на месте. Бак был залит свинцом по самый верх, серебристая масса уже застыла и не доходила лишь пары сантиметров до краёв. Рядом тихо охнул Славик.

— Вы чего так переживаете? — недоумевал Боря. — На месте свинец.

— Боря! Ты чего натворил?

— Как чего? Вы сами сказали — весь свинец переплавить, чтобы принял товарный вид. Вот я и переплавил… Столько дыму было от той смолы на нём да от покрышек этих клятых! Закоптило меня всего, и кашлял всю ночь. Жена просыпается и говорит…

— Оставь ты жену свою! — схватился за голову Славик. — Как ты додумался вообще накидать свинца в эту лохань?

— Хорошая идея, правда? Искал-искал и нашёл её неподалёку. Тут, на свалке, чего только нет, — Боря полазил в траве и достал старую кочергу. — Вот. Отличная штука. Старинной кузнечной работы!

Славик отобрал кочергу и яростно трахнул ей по баку. Тот даже не зазвенел.

— Видишь, какая крепкая ещё кочерга? — ликовал Боря. — Надо Тынису подарить для хозяйства… Дак вот — поставил эту посудину и обложил горючими материалами. Горит лихо, а я издали свинец внутрь мечу да колёса подкладываю. Без перекуров работал — говорю как есть. Жар страшный! Хорошо хоть эта бадья ещё крепкая и не протекала.

— Лучше бы она протекала, честное слово…

— Чего ж в этом хорошего? Ты глянь, какая красота получилась, — Боря надел рукавицу и любовно протёр свинцовую поверхность. Она засверкала на солнце. — Чистенький металл получился. Как на заводе!

Славик не находил слов и сел на ржавое ведро, стоящее неподалёку. Дэн усмехнулся и предложил:

— Как на заводе, говоришь? Ну-ка, давай теперь этот слиточек вытащим из костра.

— Запросто, — Боря шустро отгребал золу в сторону. — Здесь и ручки имеются. За них возьмёмся.

Ручки на самом деле имелись. Боря схватился за одну и напрягся. Бак не шевельнулся.

— Что такое? — Боря дёргал изо всех сил. — Приклеился к земле, что ли?

— Ты и в самом деле ничего не понимаешь? — спросил Дэн. Он даже не пытался помогать.

Боря яростно дёргал ручку, пока она с треском не отломилась. С таким же успехом можно было поднимать бетонный блок или чугунный противовес от крана.

— Боря! Ты хоть примерно понимаешь, сколько весит эта штуковина? — мягко спросил Дэн.

— Ничего он не понимает, — сказал Славик со своего ведра. — Всё у него просто и весело — распалил костёр, нашёл бадью и плавит свинец, как на заводе. Получилась одна большая неподьёмная красота посреди городской свалки. Замечательно! Памятник воздвиг себе нерукотворный… как написал классик…

Боря посмотрел на оторванную ручку и нахмурился. Он что-то начинал понимать. Дэн принялся считать вслух:

— Объём цилиндра — это площадь основания, помноженная на высоту. Основание у нас круг, правильно? Площадь круга — это пи, умноженное на квадрат радиуса. Диаметром эта лохань примерно восемьдесят сантиметров, то есть радиус — сорок сантиметров. Высота — тоже около восьмидесяти…

Боря внимательно слушал.

— Пи у нас три, запятая, четырнадцать. Та-а-ак… Ноль четыре умножаем на ноль четыре…

— Почему ноль четыре? — недоумевал Боря. — И вообще — чего это ты считаешь? Пи какое-то ещё…

— Ноль четыре — это сорок сантиметров. Ноль четыре метра, — пояснил Дэн и продолжил свои вычисления в уме, а потом объявил: — Примерный объём этого бака — больше трети куба. Кубометра, то есть.

— И что?

— А то… Плотность свинца я точно не помню. Примерно одиннадцать грамм на кубический сантиметр.

Боря окончательно запутался в цифрах и потребовал объяснить простыми словами. Какого лешего они считают? Нужно помогать ему и достать, наконец, это ведёрко из углей. А не заниматься научными изысканиями на свалке.

— Дубина ты стоеросовая! Твоё «ведёрко» весит тонны три! — не выдержал Славик.

— Точнее, больше четырёх тонн, — поправил Дэн, закончив свои расчёты.

— Вы что же это, смеётесь надо мной? — возопил Боря, хватаясь за другую ручку. Через несколько секунд она тоже оторвалась, и Боря полетел кубарем. Бак не сдвинулся даже на миллиметр.

— Поэтому его и не украли, — вздохнул Славик и встал. — Ладно. Пошли искать свидетелей…

— Каких ещё свидетелей? — спросил Боря. Он был весь перепачкан сажей, как трубочист. — А со свинцом что будем делать?

— А ничего не будем делать. Смысла нет теперь его куда-то тащить. Нужен кран и самосвал, а оно того не стоит. Что получим — отдадим за механизмы. Экономически невыгодно! — объяснил Славик и осмотрелся. — Кто-то же должен был видеть. Нужно найти свидетелей и узнать, кто спёр наш алюминий.

Свидетелей кругом было полно, только все какие-то бесполезные. Свалку населяли три вида живых организмов (если не считать всякой микроскопической мелочи) — чайки, крысы и бомжи. Чайки с крысами, безусловно, много чего видели, но рассказать ничего не могли. Поэтому Славик устремил свои шаги к ближайшему бомжу.

— Эй, отец! — крикнул он какой-то фигуре, копошащейся в мусоре рядом с чайками. — Можно тебя на минутку? Не занят?

Человек выпрямился и посмотрел на них. Дэн даже вздрогнул. Старые брюки мешком, подпоясанные куском верёвки, драная куртка на голое тело и мохнатый головной убор, напоминающий формой кивер шотландских гвардейцев. Типаж был колоритнейший и распространял далеко вокруг запах псины вперемешку с ароматами общественного туалета. Перемазанный золой Боря выглядел как картинка журнала мод по сравнению с местным жителем.

— Как тут обстановка? — невозмутимо спросил Славик. — Нашёл чего дельное?

— Да вот… бутылок с десяток набрал, — гордо ответил абориген и кивнул в сторону мешка из-под картошки.

— Ты тут сам по себе или у вас старшой имеется?

— Есть такой у нас, — гордо кивнул собеседник и почесал голую грудь. — А вам чего надо-то?

— Хотим сотрудничество наладить. Взаимовыгодное.

Бомж толком ничего не понял, но слово «выгода» расслышал хорошо и указал дорогу. На другом конце свалки, метрах в пятистах, виднелось какое-то строеньице из старых досок. Командующий располагался там.

Дорога была нелегка. Под ногами хрустели осколки стекла и с треском лопались какие-то пакеты, источая зловоние. Чайки протестующе галдели и метались над самой головой, поливая незванных гостей струями помёта. Толстые серые крысы мрачно поглядывали на чужаков. Они не спешили разбегаться, пока Славик не наподдал одной из них ногой и та не разразилась пронзительным писком. Дэн внимательно смотрел под ноги, сзади гулко охал Боря. Бродящие посреди мусора бомжи недружелюбно косились и молчали.

— Как они здесь живут, не пойму? — шепнул Боря. — Воняет, грязь, крысы…

— Я больше не пойму, как можно отлить болванку в четыре тонны, — строго сказал Славик. — А живущие среди вони и крыс люди меня особо не удивляют. Эти хоть голые не бродят и с копьями не бросаются. Ты посмотри, что в Африке творится.

— Это да, — согласился Боря, злобно поглядывая на чаек. — А эти чего тут? Не в море разве должны рыбу ловить?

— Умные здесь, а глупые на море… Что та рыба и много ли её осталось? А здесь каждый день шведский стол.

Сооружение на краю свалки напоминало одновременно старый сарай и жилище первобытных людей эпохи неолита. Приземистая кособокая лачуга была кое-как собрана из разномастных досок, покрыта кусками линолеума вперемешку с целлофаном. Окон не наблюдалось, а вместо двери чернела треугольная дыра. Крышу украшала ржавая водосточная труба, исполняющая роль дымохода, на которой болтался потрёпанный красный флаг с серпом и молотом. Перед «штабом» сидели несколько бродяг за неким подобием стола и потребляли горячительные напитки с минимальной закуской.

— Доброго времени суток, — улыбнулся Славик. — Не вставайте! Мы к вам ненадолго и с неофициальным дружественным визитом. Встреча без галстуков.

Вставать никто не собирался (как и здороваться тоже). Оборванцы мрачно смотрели и шмыгали носами.

— Знамя революции? — кивнул Славик на крышу. — Построение социализма на свалке закончено? Наслаждаетесь преимуществами коммунизма?

— Тебе чего надо? — спросил один из бомжей. Он был самым крепким из всех и, рассуждая логически, просто обязан был быть главарём шайки. Законы дикой природы везде одинаковы — стаю возглавляет самый большой слон или самый толстый бегемот. Вне цивилизации размер имеет ключевое значение.

— Хочу задать пару вопросов…

— Попробуй, — главарь разлил водку по стаканам и добавил: — Только не обещаю ответить.

Славик в нескольких фразах разъяснил ситуацию. Привезли сюда сырьё, знакомый человек всё переработал, и теперь его украли. Не человека — сырьё! А оно стоит денег, и немалых. Может быть, кто-то из старожилов что-то видел или слышал? Информация может быть достойно оплачена.

Старожилы молчали и не спешили делиться информацией. Главарь выплеснул водку в беззубую пасть, достал пачку «Мальборо» и закурил.

— Ну дак что? Что скажете, бойцы? — напирал Славик.

— А вы меня спросили? — начал вожак. — Разрешение получили?

— На что это?

— Сырьё своё перерабатывать у меня на свалке.

— У нас свободная страна! — заметил Дэн, вспоминая фразу из голливудских фильмов.

— Ишь ты… «свободная страна»… Слышь, парень, а если я приду к тебе домой и начну чего-то там делать самовольно — ты что скажешь? Свободная страна? — распаляясь, гнусавил вождь оборванцев. — Я здесь живу уже восемь лет, и это всё моё! Понял? Дом это мой, а эти, — он указал на сидевших рядом, — мои братья или гости. И вдруг являются какие-то там и начинают у меня дома без спросу дыметь-шуметь…

— …а другие воровать! Или те ворюги у тебя разрешения спрашивали?

— Не знаю я ничего, и точка! — насупился главарь. — Сами ищите и разбирайтесь.

— Ты хорошо подумал? — осведомился Славик.

Бродяги за столом угрожающе загудели. Дэн слегка попятился, а Боря тихо ойкнул.

— Никак ты мне грозишь? — главарь смял окурок и важно зажёг другую сигарету. — Нас здесь двадцать человек, и все лихие ребята. По одёжке-то не смотри! У нас под ней много чего имеется…

— Блохи-тараканы? — улыбнулся Славик.

Один из бродяг вскочил на ноги и выхватил из лохмотьев кривой нож. Вожак дёрнул его за рукав.

— Погоди, Витёк… Шли бы вы отсюда, гости дорогие! А то можно и больно упасть ненароком на мусоре нашем.

Славик укоризненно покачал головой и мягко сказал:

— Если мы упадём, вас потом и с собаками не сыщут.

— Что это значит? Опять грозишь?

— Ты, наверное, думаешь, что мы простые люди? Ошибочка.

— А кто ж вы такие? — выронил сигарету вожак. Славику удалось произвести впечатление своим уверенным видом.

— Мы работаем на одного серьёзного человека, и украденное добро принадлежит ему. Теперь представь себе — приезжаю я к нему и что скажу? Украли неизвестные, а свидетели молчат? Ничего не видели и ничего не слышали, хоть там постоянно пасутся? Может разгневаться серьёзный человек и натворить делов!

Воцарилось молчание. Шайка за столом шевелила мозгами.

— И кто он такой — этот ваш «серьёзный человек»? Имя имеется? — спросил главарь.

— Имя я вам открыть не могу. А вот кличку — пожалуйста! Тунгус.

Бродяги переглянулись, пожимая плечами. Кличка была им незнакома. Дэн ничего не понимал и с любопытством наблюдал за Славиком.

— Не знаю такого, — проворчал вожак. — Ты нас на понт не берёшь, случаем? Чем он занимается, Тунгус ваш?

— Ага. Счас я вам подробно всё расскажу! Первым встречным-поперечным… — засмеялся Славик и потом выпучил глаза: — Занимается ужасными делами с крайней жестокостью и цинизмом. Пугает он даже меня частенько своим поведением… Психически нестойкая и порочная личность грандиозных масштабов.

— Как излагает, шельма! — восхитился один из бродяг.

Главарь стукнул кулаком по столу:

— Пусть сам приедет, и мы на него посмотрим. Увидим, что там за Тунгус такой…

Славик повернулся и зашагал через свалку, бросив напоследок:

— Ладно. Не говори потом, что не предупреждали…

— Топай-топай, тунгусёнок, — хохотнул вожак. — Вези авторитета своего, пощупаем.

Обратный путь оказался легче — строители привыкли к ходьбе по свалкам, да и чаек с крысами стало поменьше. В этот раз, к счастью, привезли новую порцию мусора, и голодающие твари толпились там.

— Что будем делать? — вздохнул Дэн в машине.

— Что и обещали — привезём Тунгуса!

— Ты такого и вправду знаешь? — поразился Боря. — Психически жестокая личность с ужасным поведением?

— Точно. Ты даже лучше меня сказал.

— И он у нас в городе живёт?

— Живёт. Бродит среди нас, — подтвердил Славик.

Дэн сгорал от любопытства. Ему хотелось хоть одним глазком посмотреть на столь легендарного злодея, который к тому же обитал не где-то в иностранных далях, а, можно сказать, под боком. Всю дорогу он крепился и наконец не выдержал.

— Покажешь нам друга своего? — спросил Дэн, подъезжая к хутору Тыниса.

— Покажу. Прямо сейчас, — кивнул Славик и вытянул палец вперёд. — Вот он! Тунгус!

На дороге стоял Андрей и осматривал колесо тачки…

Глава 10.
Операция «Ход конём»

Коля ушёл с работы пораньше, а Славик объяснял остальным членам бригады обстановку на свалке. Боря пялился на Андрея во все глаза. Смотрел он как-то по-новому и очень внимательно, разглядывая лысого сварщика, словно редкостного зверя. Тот заметил и начал волноваться, отворачивая лицо.

— Думаю я, что алюминий наш украли сами бичуганы, — заключил Славик. — Объясняю почему… Первое — они там торчат круглые сутки и всё видели. Боря работал под наблюдением этих гадов. Второе — их вождь сидит в рванье и «Мальборо» курит. На какие шиши? Бутылки сдал или крысиные шкуры? Не уверен. И, наконец, третье — водки полон стол! Откуда, спрашивается? Клад нашли или в лотерею выиграли? Алюминий наш продали и пропивают!

— И что же теперь делать? Как деньги отнять? — переживал Дима.

— Силой не возьмёшь — их больше. Хитрость нужна, — сказал Славик. — Нужно их напугать как можно скорее. Пока все деньги не потратили.

Дэн посмотрел на «Тунгуса» и засмеялся. Он просто представил себе, что сейчас начнётся.

— Ты говорил, что знаешь какого-то авторитетного бандита, — заметил Дима. — А он с нас процент не запросит за помощь свою?

— Ни в коем случае. Не такой он человек и к тому же лично мне обязан по гроб жизни. Да и Дэну с Борей тоже, — заверил Славик, поглядывая на Андрея. Тот забеспокоился ещё больше.

— Это хорошо, — обрадовался Дима. — А когда он сможет поехать и разобраться?

— Андрей! Ты когда сможешь?

Андрей подскочил на месте и захлопал глазами. Вид у него был такой, словно ему сообщили о внезапном полёте в космос. Дима был потрясён не меньше.

— Ну, сейчас наш друг Андрей, конечно же, запоёт свои знаменитые песни, — Славик наморщил лицо и затянул: — «А чего это я? Ну почему опять я? Не пойду, и не просите! Ни за что и никогда!»

По выражению лица Андрея было заметно, что Славик не промахнулся. Пришлось нашему сварщику сочинять новую версию.

— Конечно, так и будет… точнее, не будет… Разве я могу тех… там… так? Не смогу… Какой из меня Тунгус? Никакой… Не стоит тот… алюминий, чтобы за него… лишаться…

— Тунгуса мы из тебя легко сделаем! — заверил Славик. — Правда, предстоит небольшая подготовка.

Тынис до этого помалкивал и жевал соломинку, но здесь всё же решил вмешаться:

— Каккой ше Антрей пантитт? Не похош.

— А ты много бандитов видел?

— Не фител. Но не похош.

— Да, Славик, — очнулся Дима. — Что-то он и вправду не подходит…

— Почему вы со мной вечно не согласны и сомневаетесь раньше времени? — рассвирепел Славик. — Посидите тихо и сначала дослушайте!

Все согласились немного послушать.

— Какие главные внешние признаки преступника? — начал свою лекцию Славик. — И не просто преступника — матёрого злодея-убийцы! Их не так уж много, и я их немедленно перечислю. У него должно быть необычное лицо и бритая голова — это раз. Много татуировок по телу — это два. Хорошая машина и куча подонков-сподвижников — это три…

— И ничего этого у меня нет… это четыре, — добавил Андрей.

— Напрасно ты так в этом уверен. Что-то у тебя уже имеется, а остальное я организую.

— Что же у меня имеется?

— Первый пункт полностью! Необычное лицо и бритая голова!

Андрей впервые пожалел, что бреет голову.

— Ну, допустим… А лицо? Чем же оно необычное?

— А что? Обычное, что ли? — удивился Славик. — Ты посмотри на себя в зеркало! Выглядишь, как Тамерлан в молодости. Кочевник степей.

Внешность у Андрея и впрямь была очень колоритная. Насчёт Тамерлана Славик, конечно, загнул, но кочевник степей присутствовал в значительной части.

— Кто-нибудь из присутствующих знает хоть кого-то похожего на Андрея в нашем городе? — спросил Славик. Все молчали. — Вот видишь?

— Не вижу, — упирался Андрей. — Я на Диму тоже… никого похожего не знаю…

— Таких, как Дима, миллион!

— Что? — возмутился Дима. — Это кто, например?

— Дима, чего ты влезаешь? Сиди и слушай, — Славик повернулся к Тынису. — Вот! Эстонский человек врать не будет! Необычная внешность у Андрея?

Тынис долго присматривался и молча кивнул головой. Славик просиял.

— Значит, первый пункт считаем закрытым. Далее — татуировки…

— …которых у меня нет…

— Татуировки я тебе сделаю!

Андрей пришёл в неистовство и опять вскочил с места. Никаких татуировок ему не надо! Совсем озверели, что ли? Из-за какого-то там алюминия — следы на теле на всю жизнь? Уволюсь со стройки и пойду варить на завод! Какие же вы друзья после этого? Судьбу готовы переломать человеку за горсть монет!

Дэну стало стыдно, а Славик только ухмылялся.

— Всё сказал? — осведомился он. — Ты, наверное, считаешь, что я возьму иголку с тушью и буду три дня над тобой сидеть? Делать мне больше нечего… Есть у меня дома китайский химический карандаш. Разрисую тебя за полчаса с головы до ног. Потом тряпочкой потереть и в душе постоять — никаких следов.

— Неплохая мысль, — одобрил Дима. — А похоже будет на настоящие?

— Похоже. Тем более что никто особо приглядываться не станет, потому как Тунгус не должен близко подходить к противнику… Я бы тебе поручил татуировки, Дима, но, боюсь, не справишься. Ты толком даже рояль не изобразил!

Андрей немного успокоился. Он снова сел за стол и повесил голову.

— А кте фсятть машину и потфишникофф? — осведомился Тынис.

— Машину я легко найду. Шикарную просто. Есть одна идея… А насчёт сподвижников-негодяев, то их много не надо. Диму приоденем и пошлём. Тем более что его на свалке не знают.

Тут уже возмутился Дима, а Андрей злорадно посмеивался в сторонке.

— С чего ты взял, что я похож на негодяя?

— Лицо у тебя такое мерз… дерзкое, хотел сказать…

— Ну, знаешь! — Дима в ярости стукнул по столу. Дэн закрыл лицо руками и сдерживал смех.

— Чего ты кипятишься, Дима? Это роль такая! Кому ещё выступать в роли сподвижников? Меня, Дэна и Борю бомжи видели, Коля и Тынис не годятся… Совсем не годятся, хоть как их гримируй.

— А я, значит, отлично гожусь на роль негодяя?

Славик долго рассуждал об актёрах и о том, что роли отрицательных персонажей более характерны. Тем более такая роль. Сподвижник и правая рука выдающегося злодея по кличке Тунгус! Если бы снимали настоящее кино, то за эту роль бились бы известнейшие актёры… не стоит даже перечислять какие.

— В чём-то ты прав, — сказал Боря. — Плохие герои запоминаются лучше.

Дима немного подумал и согласился. Он только не мог понять, чем именно должен заниматься. Правая рука, и что теперь?

— Будешь ходить следом за Тунгусом и озираться. Костюмчик имеешь хороший? Отлично! Наденешь чёрные очки, как Виталик, и сунешь в ухо проводок какой-нибудь…

— Профоток? — поразился Тынис.

— Да. Типа — рация. Все охранники президентов или миллионеров с рациями в ухе ходят. Дам тебе пистолет…

Дима обрадовался — он очень любил оружие.

— …не настоящий, конечно. Я пацану недавно купил один в магазине. Чёрный и смотрится внушительно…

Дима помрачнел.

— …сунешь его за пояс и будешь иногда выставлять напоказ. Ненавязчиво демонстрировать.

— Как всё это будет выглядеть в общем плане? — спросил Дэн.

Славик нарисовал примерную картину. Подъезжают к свалке на двух машинах. В одной Дэн со Славиком, а следом другая, роскошная, где сидит Тунгус с верным него… сподвижником. Идут к штабу оборванцев. Тунгус с охраной встанет неподалёку и станет молча гневаться. Славик будет выступать от его имени. Фильм «Двенадцать стульев» смотрели? Когда Остап вместе с «гигантом мысли» собирал взносы с простаков? Воробьянинов помалкивал, а Остап за него говорил. Примерно так всё и будет выглядеть. Андрей должен поменьше говорить и побольше разъяряться!

— А можно не… разъяряться? У меня, может, не того… не умею я этого… — грустил Андрей.

— Ага. Будешь просто стоять и молчать? Нет уж! Иногда разъяришься для вида. Я тебе сигнал буду подавать, когда время придёт.

— Что за сигнал?

— Завтра скажу. Чтобы ты не забыл за ночь, — Славик немного подумал. — И дам одну штуку тебе с собой, чтобы было натуральнее.

— Что за штуку?

— Завтра узнаешь, — пообещал Славик. — Теперь вот что… У тебя одежда имеется? Нужны очень хорошие брюки, очень хорошие туфли и чёрная майка.

— Потшему майкка? — удивился Тынис.

— Кто увидит татуировки под рубашкой?

— Этто та. Ферно.

Брюки Андрей недавно купил и ещё не надевал ни разу. Туфли тоже имелись. Славик велел всё это взять с собой утром на работу.

— Разве это дело? Не дело это, — бурчал Андрей. — В новых брюках и туфлях… по свалкам бродить…

— Может, где-то поискать настоящий пистолет? — предложил Дима. — Неизвестно, как там всё обернётся.

— Моку татть охотнитшье рушьё.

— Я вас умоляю… Приходит Тунгус с каким-то типом, на плече у которого двустволка висит, — хохотнул Славик. — Дима! Я тебе снова повторяю, что разговор беру на себя! Вы просто стойте рядом и делайте важный вид. Один гневается, а другой озирается. Что может быть проще?

— Проще пойти на свалку с пулемётом и всё отобрать!

— Дима, ты гений преступного мира! Преступник крупного масштаба! Не зря мы выдвинули такого человека на роль сподвижника, — Славик немного подумал и предложил: — Операцию «Ход конём» назначаем на завтра. Прошу всех готовиться.

Тынис заинтересовался названием операции, и Славик ему всё объяснил. Конь — это фигура непредсказуемая и очень опасная в шахматах. Прыгает через другие фигуры и оказывается в самых неожиданных местах. В опытных руках это сила. Наш ход тоже будет внезапным — испугаем и ошеломим противника, одержим решительную победу. Разве это не здорово? К тому же лошади — это красиво и романтично.

— Особенно лошади на свалке… романтично, как это… не знаю что…

— Если не знаешь что, то чего ж ты тогда вечно влезаешь в разговор? — возмутился Славик и предупредил: — Не вздумай для храбрости напиться! Помню я, как ты с «писателем» ходил в архив…

Андрей мрачно кивнул. На этом совещание было закрыто, и все засобирались по домам. Славик подошёл к Дэну:

— Начальник, поехали в банк. Есть у меня разговор к банкиру.

— Машина?

— Ты удивительно догадлив. Думаю, что большой чёрный БМВ окажет своё магическое воздействие на вороватую шантрапу.

Банкир сидел в своём кабинете и занимался двумя делами одновременно — пил кофе и подписывал какие-то бумаги шикарной золотой ручкой. Он очень обрадовался визиту знакомых строителей и принялся потирать руки.

— Вы что-то новенькое нашли для меня?

— Практически нашли и скоро принесём, — заверил Славик и подошёл к аквариуму. Вредные мурены тихо прятались под корягами. Славик вздохнул и постучал пальцем по стеклу. Никакого эффекта. — Они хоть на кормёжку вылезают?

— Не знаю. Сам я рыбок не кормлю, — развёл руками банкир. — У меня люди для этого есть.

— Люди для кормления рыбок? — изумился Дэн. Банкир резко вырос в его глазах.

— Ну не совсем для кормления… Имеется служащая, которая убирает мой кабинет, и это входит в её обязанности, — банкир глотнул кофе. — Чего же вы от меня хотите?

Славик оставил аквариум в покое и уселся напротив. Он сделал загадочное лицо.

— Завтра утром нам нужно кое-куда поехать и порешать определённые вопросы. Поговорить с серьёзными людьми, наладить деловые связи. Большую помощь оказало бы наличие хорошей машины.

Банкир ничего не понял и уставился на Славика.

— Встречают, как говорится, по одёжке… Серьёзные люди взглянут на нас совсем по-другому, если мы подкатим к их офису на королевской карете. Пыль в глаза и всё такое… Думаю, вы меня понимаете как деловой человек?

— Абсолютно не понимаю, — признался банкир.

— Потребуется ваша машина. Ненадолго.

Банкир поперхнулся своим кофе и встал.

— Я же не прокат автомобилей, в конце концов! — он зашагал по кабинету. — Откуда я знаю, что не попаду в какую-нибудь скверную историю? Что это за «серьёзные люди» и какого именно плана ваша встреча? К тому же не забывайте — стоимость машины превышает семьсот тысяч крон. Семьсот тысяч! Вы бы на моём месте доверили столь дорогостоящую вещь неизвестно кому?

— Как понять «неизвестно кому»? Разве мы не деловые партнёры?

— Иногда мы заключаем определённого рода сделки, но это слишком мало для полноценного партнёрства! А вдруг по дороге вы попадёте в аварию?

Славик усмехнулся и пояснил, что машина им требуется с водителем. Банкир немного успокоился, но пока ещё не решался.

— Вы так и не сказали, куда едете, — напомнил он.

— Недалеко за город. Короткая деловая поездка. Между прочим, в ваших интересах!

— Я не могу с вами поехать?

— Зачем? — Славик посмотрел на аквариум. — Вы же мурен сами не кормите, а имеете для этого своего человека. Мы тоже ваши люди, так сказать, и решаем за вас определённые вопросы. Копаем, ищем антиквариат и собираем информацию. Почти даром работаем…

— Я бы не сказал, что почти даром!

— По сравнению со стоимостью вашей машины это даром, — отрезал Славик. — Тем более что ваш шофёр поедет с нами и будет за рулём. Чего вы опасаетесь? Если дело в расходах на бензин, то мы их возместим.

— Не нужно мне ничего возмещать, — махнул рукой банкир. — Не понимаю только, почему бы мне с вами не поехать?

Славик объяснил, что его партнёры — люди стеснительные и не любят незнакомцев. Имеют множество ценных вещей («можно сказать — на них сидят») и не против от них избавиться. Остаётся поехать и быстренько договориться. Если «ваш личный музей» больше не нуждается в экспонатах… что ж…

— Хорошо, — банкир нажал какую-то кнопку на столе и сказал: — Пришлите Федю в мой кабинет.

Через несколько минут на пороге появился знакомый амбал-водитель в чёрном костюме. Он недовольно посмотрел на старых знакомых и застыл в ожидании приказаний.

— Вот что, Федя, — распорядился банкир. — Поедешь завтра на нашей машине и отвезёшь этих людей куда скажут… на деловую встречу… Когда вам нужно? В десять часов утра?.. Отвези их, Федя, и подожди, пока договорятся.

— Куда везти? — Федя посмотрел на Славика.

— Какая тебе разница? Недалеко за городом, я покажу. Форма одежды парадная, и машина должна быть чистой!

— Она у меня всегда чистая, — сердито ответил Федя и вышел. Строители тоже не стали задерживаться и быстро покинули кабинет.

— Тунгус наш в таких машинах сроду не катался, — хлопнул Дэна по плечу Славик. — Даже завидую ему немного. Семьсот тысяч крон! Ты представляешь?

— Ага. На свалку поедут.

— Бичуганы глазам своим не поверят! — ликовал Славик. — А уж Тунгуса я им исполню на совесть. Лишь бы он гневался правильно.

Дэн был очень рад тому, что на свалке уже засветился и не годился на роль главы преступного мира. Он очень волновался и даже ворочался всю ночь. Как спал сам «Тунгус», было под вопросом…

Глава 11.
Тунгус гневается…

С самого утра Славик заперся с Андреем на хуторе Тыниса и принялся «делать Тунгуса». Всех остальных разбирало нешуточное любопытство, а потому работа не шла. Сегодня только Коля был в отличном настроении, потому что ничего не знал про «Ход конём».

— Опять чего-то затеяли? — кивнул он в сторону хутора. — Дима! А ты чего ж не участвуешь?

— Без меня никак. Буду играть роль Правой руки, — гордо заметил Дима, а затем достал из кармана обрывок телефонного провода и зацепил на ухе. — Ну как, пойдёт?

Коля покрутил у виска пальцем и ничего не ответил. Он уже ничему не удивлялся.

Ровно в девять тридцать из ворот выглянул Славик и позвал всех внутрь. Строители построились во дворе, нетерпеливо волнуясь.

— Уважаемые дамы и господа! — объявил Славик, делая жест рукой. — Представляю вам Тунгуса! Тынис, выводи!

Тынис вывел Тунгуса. Все ахнули. Бедный Коля выронил сигарету изо рта.

Бурная фантазия Славика не знала пределов и выразилась в самых невероятных рисунках. Руки и плечи Андрея густо покрывали драконы, больше похожие на змей-мутантов, черепа с большими зубами (а иногда — носами), целые заросли мечей с кинжалами, а также множество абсолютно непонятных персонажей. Один из рисунков напомнил Дэну кислородный баллон с ногами, а другой был похож на статую Свободы с древним шлемом на голове и чем-то вроде штопора в руке. На груди было изображено что-то невероятно злобное, но из-под майки высовывались лишь длинные рога и часть тощей лапы с загнутыми когтями. Шею Тунгуса украшали какие-то каракули наподобие танцующих пауков. Андрей очень стеснялся и переминался с ноги на ногу.

— Что это у него на шее? — спросил потрясённый Дима.

— На шее? — Коля начал массировать свою грудь. — Что у него вообще по всему телу? Какого чёрта вы опять задумали?

— Коля, спокойно! На шее иероглифы, — объяснил Славик. — Написано что-то по-японски… возможно… Смысл фразы не имеет особого значения. Что-то вроде: «Стоящие на моём пути будут жестоко наказаны!» Теперь самое главное…

Славик извлёк из кармана небольшой пакетик и вручил его Андрею. Внутри оказался стручок красного перца, очень длинный и сморщенный. Тунгус ничего не понял.

— Это тебе поможет разъяряться. Зажми в кулаке. Когда я подам знак — подносишь незаметно ко рту и немного кусаешь. Немного! Будь осторожен, потому что вещица жестокая. Бегал весь вечер по магазинам, еле нашёл.

Андрей нерешительно посмотрел на перец.

— А знак какой?

— Повернусь к тебе и скажу: «Как вы считаете, уважаемый Тунгус?» Запомнил? Услышишь эту фразу и тут же начинаешь беситься! Топай ногами, кричи что-то непонятное и веди себя как можно злее. Ты всё понял?

Тунгус всё понял. Славик повернулся к Диме:

— Теперь ты. Одежду взял с собой?

— Да. Костюмчик неплохой. Я его однажды на свадьбу сестры надевал.

Славик одобрительно кивнул и достал из кармана пистолет. Смотрелся он и вправду как настоящий, за исключением дула. Точнее, дула совсем не было, а стояло что-то вроде заглушки.

— Не страшно. Сунешь за пояс и не будешь доставать. Главное, чтобы рукоятка торчала.

Дима запихал оружие за ремень на животе и прошёлся по двору. Потом он вдруг прыгнул, как кошка, в сторону, широко расставил ноги и прицелился из пистолета, втянув голову в плечи.

— Фрииз мазефака! Муве ёё асс! — пронзительно завопил Дима, сверкая глазами.

Дэн оглушительно захохотал и повалился на траву. Впервые он на себе почувствовал, что значит фраза «упасть от смеха».

— Именно поэтому не стоит так делать, — сказал Славик, поглядывая на Дэна. — Твоя задача, Дима, помалкивать и озираться. Пистолет из штанов не доставать ни при каком случае! И уж тем более не с такими идиотскими криками…

«Правая рука» ушёл переодеваться. Дэн с трудом поднялся на ноги, цепляясь за забор. Тем временем Славик ходил кругами возле главного злодея.

— Что-то мне всё ещё не нравится… Молодой ты слишком для закоренелого преступника… Что же делать? Может, всё-таки Колю загримируем?

— И думать забудь! — сказал Коля. — Я с вами скоро и так с ума сдвинусь. Наблюдаю со стороны, как в кошмарном сне.

Славик что-то спросил у Тыниса, а потом они ушли в дом. Андрей беспокоился и нервно вертел в руках перец. Боря посоветовал ему держать руки навылет, чтобы не стереть «татуировки», и Тунгус растопырил руки наподобие борца-профессионала.

Вернулся Славик с каким-то пучком волос и тюбиком клея.

— Усы тебе буду делать, — сообщил он Тунгусу. — Будешь солиднее выглядеть.

— А оно потом… отклеится?

— Конечно. К человеческой коже ничего намертво не приклеишь, — Славик приложил волосы к лицу Андрея и повернулся к остальным: — Ну как?

Теперь уже Дэн падал вместе с Тынисом, а Боря распластался на столе. Прядь волос под носом напоминала гитлеровские усики, что в сочетании с обликом Андрея выглядело невероятно смешно.

— О-хо-хо! Не моку… не моку софсем… — стонал Тынис и, пошатываясь, вышел за забор.

— Не пойдёт! — помрачнел Славик. — А если так?

Он разделил волосы на две равные кучки и ловкими движениями начал их клеить на лицо Андрея. Теперь получилось что-то вроде тоненьких усиков, разделённых на две части полоской голой кожи под носом.

— Ты где эти волосья взял? — подозрительно спросил Андрей.

— Со швабры Тыниса состриг.

— Что-о-о-о?

— Да не волнуйся ты так! Я их хорошенько помыл. Мне грязные усы у Тунгуса совсем не нужны.

— Лучше бы я вообще этого не видел… — вздохнул Коля и отвернулся.

«Правая рука» вышел в элегантном сером костюме и многозначительно похлопал себя по животу. Тунгус аккуратно коснулся усов пальцами, сжимая перец в кулаке. В калитку сунулся Тынис и сообщил:

— Машина фас штётт.

Строители двинулись на улицу. Огромный чёрный БМВ сверкал на солнце.

— Это моя машина??? — ахнул Тунгус.

— Это ещё что такое??? — завопил амбал-водитель.

Чтобы потушить панику, Славик потратил не меньше двадцати минут. Потом две машины двинулись в путь, а Коля с Борей остались на поле. Тынис громко смеялся за забором. Тунгус величаво смотрел в окно, а его сподвижник грозно теребил оружие. Потрясённый амбал держался за руль, как утопающий за спасательный круг.

Кортеж остановился посреди свалки, произведя большое впечатление на старожилов. Чайки с крысами смотрели во все глаза, а бомжи собрались у своего домика и оживлённо переговаривались. Славик распахнул дверь БМВ с глубоким поклоном. Дэн стоял рядом навытяжку.

— Ты куда меня притащил? — свирепо спросил водитель. — Это свалка, что ли? Соображаешь вообще, чья это машина?

— Тебе что начальник приказал? Сиди в машине и помалкивай! — огрызнулся Славик и перевёл взгляд на пассажиров. — А вы чего расселись? Действовать будем быстро и решительно! Вылезайте и медленно идите во-о-он к той хибаре с флагом. Только не торопитесь и совсем близко не подходите. Не забывай гневаться!

Дэн со Славиком двинулись к расположению противника. Метрах в тридцати сзади осторожно вышагивал Тунгус, внимательно глядя под ноги и широко расставляя разрисованные руки. Шествие замыкал грозный Дима в тёмных очках, который непрерывно вертел головой и всё время поправлял проводок в ухе. На фоне шикарного лимузина и огромных куч мусора картина была, безусловно, впечатляющей…

— Здорово, погорельцы! Не ждали? — начал Славик. Толпа оборванцев тихо загудела, и они ещё больше сбились в кучу. Их предводитель смотрел во все глаза на приближающегося злодея и его лимузин.

— Клёвая тачка! Денежки имеются у человека, — вожак почесался и уселся за стол. Его подопечные толпились за спиной, бурно перешёптываясь.

— Знаешь ли ты, бедолага, отчего у Тунгуса имеются деньги? Они у него имеются, потому что он никому и ничего не прощает! — заявил Славик. — Воровать у такого человека — себе дороже…

— Ничего я не воровал! — перебил его вожак.

— Может быть, и нет. А может быть, и да. Но покрываешь воров в любом случае.

Вожак задумался и закурил сигарету. Снова «Мальборо», между прочим. Тунгус стоял неподвижно, как трактор на выставке. Пока всё шло неплохо.

— Что это он… у него… за татуровки такие? Странные узоры какие-то…

— Тёмный ты мужик! Это восточные узоры смерти!

— Да уж вижу… азиатец какой-то… А рядом кто?

— Это его главный телохранитель и советник. Правая рука, можно сказать.

Дима повертел головой и потом распахнул свой пиджак, выпятив живот с пистолетом как можно сильнее. Поскольку живота как такового не имелось, то вперёд выдвинулась нижняя часть туловища и картина приобрела несколько сексуальный оттенок. При виде оружия бомжи затихли.

— Чего это он? — поперхнулся дымом главарь.

— Пока ничего, — ответил Славик и перешёл в атаку: — Ну и что мы станем делать?

Его собеседник молчал и напряжённо думал.

— Думаю я, что это именно вы наше сырьё украли!

— Чего? А ты докажи!

— Если не вы, то кто? Кто здесь ещё обитает?

— Откуда я знаю, кто? Сами ищите…

— Сейчас найдём, — пообещал Славик и повернулся к Тунгусу: — Как вы считаете, уважаемый Тунгус?

Андрей ничего не ответил и шевелил скулами.

— Я говорю — как вы считаете, уважаемый Тунгус? — громко повторил Славик и сделал страшные глаза. Дима слегка толкнул Андрея в спину. Тот вздохнул и поднёс кулак ко рту…

Гневался Тунгус так долго и качественно, что даже Дэну стало жутковато. Чего уж говорить об остальных присутствующих…

Андрей весь побагровел и завертелся на месте, махая разрисованными руками. Он отплёвывался и кашлял, издавая время от времени протяжные завывания. Иногда злодей сгибался пополам, хватая себя за горло, а через мгновение уже поднимался на носки и тянулся к небу. При этом он что-то непрерывно причитал и фыркал, как загнанная лошадь. «Не зря так назвали операцию,» — невольно подумал Дэн. Аборигены таращили глаза и громко ахали. Вожак застыл с сигаретой в руках и очнулся, только когда огонёк обжёг пальцы.

— Что… это… он?

— Я же вас предупреждал! Разгневали человека, и теперь ярится… Может плохо кончиться!

— Слушай… я не знаю… не знаю… чего и…

— За деньгами надо идти!

Упоминание о деньгах мгновенно изменило ситуацию. С этим Славик явно поторопился, действовать следовало более осторожно. Главарь вскочил на ноги и громко крикнул:

— Не дам никаких денег! Не дадим ничего! Идите все к чёртовой матери отсюда!

Дальше начальник свалки украсил свои выражения виртуозным матом. Его группировка грозно загудела. Дима побледнел, а Тунгус перестал гневаться и заметно задрожал.

Дальнейшие события Дэн запомнил на всю жизнь…

— Ну, всё! — завопил Андрей и бросился бежать к машине. Ноги его плохо слушались, и бег получился очень необычным, чем-то напоминая замедленную сьёмку в фильмах. Вдогонку своему хозяину сразу же пустился негодяй-сподвижник, высоко подбрасывая колени в воздухе. Дэн застыл на месте и приготовился к смерти.

— Что… это… он? — снова пролепетал главарь, резко прекратив свою матерщину.

Славик был великолепен. Он не думал и секунды. Невероятная находчивость в сочетании с редкостным нахальством.

— Докричался? Довыступался? Я посмотрю, как ты теперь запоёшь! — радостно сказал он потрясённому вожаку. — Ты думаешь, куда Тунгус бежит? В БАГАЖНИКЕ ПУЛЕМЁТ! Сейчас он до него доберётся и такое тут устроит… Не слышал разве? «Ну, всё!» Вот и будет это самое «ну, всё» сейчас… Дэн, давай в сторонку отойдём. А то посечёт очередями, не разбираясь…

Тунгус мчался за пулемётом, увеличивая скорость. Дима внезапно запрыгал на месте, хватаясь руками в таком месте, что не знаешь, как это написать. Скажем так, между ног… Он ещё продолжал бежать, но при этом что-то судорожно искал в штанах и раздвигал ноги. Не сразу Дэн сообразил, что пистолет скользнул на бегу прямо в брюки.

— Что… это… он? — речевые способности противника ограничивались одной и той же фразой.

— Ах, это… — Славик снисходительно улыбнулся. — Телохранитель Тунгуса — страшная личность! Даже можно сказать, маньяк! Каждый раз при виде насилия получает удовлетворение… сексуального характера… Конченый садист и извращенец, патологическая скотина… Сейчас тоже наслаждается. Не заметно?

— Ну его, командир, — громко сказал один из бомжей. — Отдай ты им эти деньги, и пущай едут поскорее отсюда. Нарвались на психов.

— Точно, — раздался ещё чей-то голос.

Главарь решился.

— Эй! Эй, Тунгус! — заорал он во всё горло. — Иди сюда, пожалуйста! Мы всё решим!

Дима перехватил Тунгуса у самой машины и начал что-то говорить. Через пару минут они двинулись обратно. Одной рукой Дима держал локоть своего спутника, а другой продолжал ковыряться в штанах. Тем временем начальник свалки выхватил из кармана горсть мятых купюр и швырнул на стол:

— Берите! И уезжайте поскорее!

Славик пересчитал деньги и заметил:

— Что-то мало… Там была тонна алюминия, если не больше…

— Нету больше. Остальное потратили.

— А что я Тунгусу скажу? Мол, извини, украли твоё имущество, частично пропили, оторвали от дел? Так и скажу уважаемому Тунгусу?

— Да что хошь, то и говори!

Андрей с Димой застыли на прежнем месте. Славик почтительно объяснил ситуацию и закончил свою речь условной фразой:

— Что вы думаете, уважаемый Тунгус?

Тунгус уже ничего вообще не думал и снова гневаться не имел сил. Он просто стоял и таращился вперёд с диким видом. Славик повторил вопрос, а потом подошёл поближе.

— Ты не молчи, Андрюшка, — шёпотом попросил он. — Не могу я один тянуть. Скажи хоть что-то…

— Что-а-а-а-а-а! — вдруг заорал Тунгус диким голосом и подпрыгнул высоко в воздух, наливаясь кровью. Коварный Славик незаметно ущипнул его за ногу.

Чайки тучей взметнулись в небо. Водитель БМВ высунулся из окна.

— Я же сказал, что он никому и никогда не прощает, — развёл руками Славик. В это время Дима грозно хватался за пистолет, а Тунгус вращал глазами под жалобные крики чаек, парящих над головой.

— Чтоб меня разорвало, такую-то мать-перемать! — вожак бросился к своей хижине и скрылся в темноте. Появился он очень скоро и большими шагами устремился к Тунгусу. Тот опять замер, как статуя.

— На! На, держи! НЕТУ БОЛЬШЕ, ПОНИМАЕШЬ? — бесновался главарь и совал Андрею деньги. — Хоть режьте! Хоть стреляйте! Нету! Вот те крест, нету!

Он стал часто креститься перед самым носом Тунгуса. Тот испуганно отшатнулся, а «Правая рука» шагнул вперёд и забрал деньги.

— Что вы за зверьё такое нерусское? — причитал возбуждённый ворюга. — Ездишь на такой машине и за копейку же удавишься! Сколько там было того алюминия-то? Подошли бы твои люди к нам заранее, и мы бы всей душой… помогли бы даже…

Больше говорить не о чем. Победители торжественно возвращались к машинам.

— Молодец, Андрюшка! Я бы тебя обнял, да на людях неудобно, — восхищался Славик. — Марку Тунгуса надо держать…

— Без кобуры пистолет совсем не держится, — жаловался Дима. — Отбил себе всё достоинство. Упал за ремень и давай там колыхаться… Мало хорошего.

— Вот видишь? А если бы настоящий тебе дали? Он потяжелее будет.

— Показывают в кино всякую чушь! Герои там чуть ли не автоматы за поясом носят, — Дима поправил пиджак. — Хорошо я играл свою роль?

— Прекрасно! Роль негодяя — это твоё амплуа!

Андрей хранил молчание. Славик усадил его в БМВ и напоследок спросил:

— Ты чего? Трудно было ещё раз разгневаться?

— Перец потерял, — вздохнул Андрей и бессильно откинулся на шикарное кожаное сиденье.

— Сумасброды вы какие-то! — горячился амбал-водитель. — Затащили меня в этот гадюшник, а сами орёте-бегаете… перец какой-то… Всё расскажу начальству, как было!

Глава 12.
Не моку! Не моку ше!

На другой день Тынис вёл себя с самого утра несколько странно.

Такой уравновешенный и серьёзный человек был не в себе. Эстонец бродил у своих ворот и нервно двигал руками, которым он не находил места — то засовывал в карманы, то скрещивал на груди, то принимался яростно тереть подбородок. Вдобавок Тынис странно дёргал нижней челюстью и шевелил скулами. Все с удивлением собрались вокруг.

— Что с тобой? Что-то случилось? — с недоумением спросил Славик.

— Та… Нетт… Не спрашифай, — Тынис прикрыл рот обеими руками и зажмурил глаза.

— Наверное, зубы болят, — решил Славик и перевёл взгляд на начальника. — А где Тунгус-то наш? Снова опаздывает?

Ответить Дэн ничего не успел. Тынис взорвался, как бомба.

— Тункус… О-хо-хо… У-хо-хо… Не моку… — он ухватился за ручку ворот и принялся бешено хохотать, весь изгибаясь и выделывая коленца в воздухе. Ручка трещала, ворота дёргались, как от порывов урагана. Со стороны могло показаться, что некий злодей ломится на хутор. Слёзы по щекам Тыниса катились градом.

— Кто-нибудь может мне это объяснить? — Славик был потрясён.

— Я могу, — сурово сказал Коля. — Довели беднягу, звери! Связался с вами, клоунами, и посмотрите на результат. А такой был золотой человек…

«Звери-клоуны» напряжённо молчали, наблюдая за плясками хуторянина. У того хватило энергии почти на десять минут, после чего дрожащий Тынис рухнул на скамейку. Он закрыл лицо руками, немного успокоился и срывающимся голосом пояснил ситуацию.

Причудливые усы Тунгуса произвели на славного эстонца неизгладимое впечатление. Он просмеялся весь вечер, а потом попытался уснуть. Ночью Тынис несколько раз просыпался и подолгу хохотал в темноту. Утро прошло в том же ритме.

— Помокитте мне, — выдыхал несчастный. — Я хочу сапытть и не моку!

— Не понимаю, что в этом такого? Посмеёшься пару дней и придёшь в себя. Для здоровья смех полезен, — заявил Дима.

— Не снаю… Фперфые такое… Какк сапытть?

— Думай о чём-то грустном! Прямо сейчас начинай!

Тынис наморщил лоб и принялся думать о грустном. Старался он изо всех сил, что подтверждали крепко сжатые кулаки и застывший взгляд. Дэн очень волновался и был полон сочувствия.

— Такие вот дела… плохие и никакие… — сказал Андрей за спиной.

Дэн повернулся к нему и оторопел.

Тынис поднял глаза, а затем рывком вскочил на ноги, словно увидел привидение. Сначала он бросился к многострадальной ручке, но передумал и быстро скрылся за забором, громко завывая от смеха.

— У-хо-хо… А-ху-ху… Не моку… Не моку ше! — вопил Тынис на всю округу.

— Плохие дела? Точно, — заключил Славик и грозно посмотрел на Андрея. — Ты чего с усами до сих пор? Понравилось?

Выглядел Андрей как обычно, за исключением одного — его лицо по-прежнему украшали невероятные усы Тунгуса. Если для внешности злобного главаря банды это казалось нормальным, то сварщика на стройке такая деталь явно не красила. К тому же со вчерашнего дня усы значительно поистрепались и вызывающе торчали в разные стороны, придавая физиономии Андрея крайне неопрятный вид.

— Ты, наверное, думаешь, я… мне это… нравится? — злобно ответил Андрей и сел на скамеечку Тыниса. Сам Тынис по-звериному ухал за забором. — Ты же говорил, что не держится… И как теперь? Как?

— Ничего не понимаю. Толком не можешь объяснить? — Славик уселся рядом.

Андрей долго рассказывал свою драму. Если говорить коротко, то проклятые усы пристали как родные (если не сказать больше). Андрей потратил кучу времени, но никакого заметного результата не получилось. Что-то, конечно, оторвалось, но совсем немногое… Ходить в таком виде стыдно. Утром ехал в автобусе, прикрывая лицо платком. А вчера весь вечер прятался или в своей комнате, или в туалете…

— Это ещё почему?

— От мамки… чтобы не увидела это всё… Что я ей скажу? И так вчера… «Ванна чёрная», — кричит… «Андрей, иди сюда!»… Еле не пошёл… Куда пойду такой?

— А почему ванна-то чёрная? — заинтересовался Дима.

— Дак… как не будет?.. Отмывал татуировки те… Вода как нефть была… Вот ванна и…

— Отмылись нормально? Что я говорил?

— А это? Это что? С этим что? — Андрей схватился за усы и дёрнул изо всех сил. Ничего не вышло.

Славик внимательно осмотрел лицо Андрея и нахмурился. Потом он направился на хутор, приказав потерпевшему оставаться на своём месте. Дэн двинулся следом.

Тынис стоял возле дома и держался за стену. Вид у него был жалкий.

— Где тот клей вчерашний?

— Фыкинул. Са… сакон… сакончился.

— А что ты им вообще клеил раньше? Для чего он?

— Сапоки, — Тынис указал на свои ноги. Один сапог был с заплаткой.

Славик присел на корточки и ощупал сапог. Заплатка держалась на совесть. Прямо как усы Тунгуса.

— Это поразительно! Ты нашему Андрею волосья от щётки приклеил на лицо клеем для сапог, — заключил Дэн.

— О-хо-хо… Уах-хо-хо… Не моку ше… Помокитте! — Тынис бросился к туалету и заперся там. Туалет заходил ходуном.

Славик задумчиво теребил нос. Потом крикнул в сторону:

— Тынис! Ножницы есть?

— О-ху-ху… Э-ху-ху…

Славик в ярости лягнул крыльцо и скрылся в доме. Через пару минут он вышел с ножницами.

— Не дёргайся! — предупредил он Андрея. — Парикмахер из меня начинающий. Особенно в отношении усов.

Славик долго орудовал ножницами, высунув кончик языка и шмыгая носом. Андрей не шевелился, зато испуганно вращал глазами. Парикмахер закончил и гордо посмотрел на свою работу. Усы не исчезли, а просто стали выглядеть значительно лучше. Теперь Андрей напоминал героя-любовника из немых чёрно-белых фильмов.

— Это всё? — Андрей остался недоволен. — А остальное?

— Отвалится само. Со временем.

— Каким «временем»?.. Уберите это!

— Может, попробовать с пеной и бритвой? — предложил Дима.

— Дима! Ты не перестаёшь меня удивлять, — Славик воткнул ножницы в скамейку. — Побрить можно что-то, что из человека растёт. Это не растёт — это приклеено! Как же я могу клей срезать бритвой?

— Керосином надо замочить, — сказал Боря. — Или ацетоном потереть. Растворится, скорее всего.

Андрей обхватил голову руками. Дэн решил вмешаться:

— Это не дело! Нельзя такими химикатами лицо мазать. Неизвестно, что из этого потом получится…

— Попытка не пытка, — Славик встал и шагнул к воротам. — Пойду искать керосин.

Андрей застонал.

— Подождите, — Коля поднял руку. — Я вам скажу, что делать. Не надо никаких керосинов. Отведите его в баню! Посидит в парилке часок, распарятся эти безобразия и сами отвалятся. Баня хорошая всё излечит.

— Коля, ты гений! — просиял Славик.

— Я как раз себе баню построил на даче… точнее, переделал, — обрадовался Дэн. — После работы приглашаю всех желающих. Станем Андрея лечить.

Андрей благодарно улыбался и глядел на начальника преданными глазами. Трое из присутствующих отказались участвовать в торжестве по своим причинам.

— Жары не переношу, — объяснил Боря. — Не люблю я бани всякие. Спасибо, конечно…

— О-хо-хо… Не моку! — отказался Тынис, не покидая туалета.

— Не поеду. Вы как-то сами, без меня, — заявил Коля. — Человек я семейный, и что скажу жене? Мол, поехал с компанией в баню? Некрасиво звучит.

— Не понимаю, что в этом такого некрасивого?

— Я тебя тоже, Славик, частенько не понимаю. Уж извини за прямоту! Они-то, — указал Коля на остальных, — хоть люди молодые да неженатые. А ты чем занимаешься? И главное, что именно ты заводила всему безобразию!

Славик воспринял замечание Коли как похвалу, выпятив грудь в тельняшке. Роль заводилы безобразий его вполне устраивала, и он не обижался.

— Пива с собой возьмём. Рыбки вяленой… Проведём вечер на всю катушку!

— Музыку надо какую-то захватить, — сказал Дима. — Магнитофон с кассетами.

— Скучный ты, Дима, и неинтересный человек!

— Чего? Предлагаю музыку взять, и неинтересный?

— Мы едем на природу! — поднял палец Славик. — Отдохнуть от городского шума и насладиться лечебным паром. А ты что предлагаешь? Шум устроить на даче начальника?

— Зачем же шум? Немного хорошей музыки…

— Всё бы тебе петь да плясать, — Славик махнул рукой и спросил Андрея: — Ты работать думаешь сегодня? Наличие усов в этом деле не помеха. Знаю по себе.

Андрей напялил маску и принялся варить свои железки, в то время как остальные начали ровнять гравий у входа. Это было очень своевременно, потому что через полчаса на объекте появился Коротков собственной персоной. В сопровождении лысины, папки и плохого настроения. Он небрежно поздоровался и тут же бросился в атаку, словно прокурор на суде.

— Почему вы решили, что можете заниматься самоуправством? Какая ваша главная задача в нашей фирме? Я требую ответа!

— Работать? — догадался Дэн.

— Нет! Работать — это вторично, — Коротков торжественно объявил: — Ваша главная задача — строго выполнять указания руководства! Это понятно?

— Нет, — признался Дэн.

— Не строительная фирма у нас, а какая-то тоталитарная секта! Наподобие баптистов или сайентологов, — возмущался Славик. — Привыкли в советские времена…

— Что-о-о? Что-о-о такое?

Дэн решил, что Короткова сейчас хватит удар, и поднял руку. Славик замолчал.

— Удивительное безобразие! Безобразие удивительное! Удивительное безобразие! — главный инженер свирепо вытирал лысину платком.

— Безобразие удивительное… — пробормотал Славик под нос.

Коротков недовольно покосился на него и снова напал на Дэна:

— Почему вы самовольно разместили ёлки не по плану? Это серьёзнейшее нарушение!

— Нажаловался собака-архитектор, — негромко вздохнул Славик.

Дэн принялся объяснять. Сначала привозят саженцы, а через несколько дней — план озеленения. Где же такую кучу ёлок хранить на жаре? Это же не кактусы! Они засохнут, и что потом? Проявили инициативу и…

— Почему меня не поставили в известность?

— Хотели поставить… но не было вас нигде…

— Как меня может не быть? Нелепые отговорки! Я постоянно на рабочем месте!

Главный инженер подошёл к одной из ёлок и сурово посмотрел на неё. Ёлка невозмутимо шевелила ветками на ветру и гордо хранила молчание. Коротков насупился.

— Необходимо срочно всё переделать, — он указал на поле, — и привести в соответствие с планом.

— Что? Тут почти двести ёлок!!!

— Вот именно! Не двести ёлок, а двести ошибок, — Коротков достал из папки чертёж. — Ни одной на своём месте.

— А в лесу ёлки тоже растут согласно плану? — осведомился Славик.

— Не прикрывайтесь лесом! — изрёк историческую фразу начальник. — Существует архитектор, и его задача — составлять чертежи. Существует руководство, и его задача — организовывать работу. И наконец, существуют рабочие, и их задача…

В этот момент Андрей перестал варить и поднял маску. Коротков замолчал.

Стало очень тихо. Как в классической трагедии на сцене театра. Наступает критический момент, и перед ним следует тревожная тишина.

— Что за задача? — спросил Дэн. Он не знал, что ещё сказать.

Главный инженер ничего не ответил. Он таращился на усы Тунгуса, сжимая чертёж окаменевшими пальцами. На лоб уселась большая муха и принялась изучать лысину, но Коротков даже не шевельнулся.

«Лучше бы он смеялся, как Тынис!» — подумал Дэн.

Первым очнулся Андрей и быстро прикрылся маской.

— Всё сделать согласно плану! Я проверю лично… очень скоро… — Коротков сунул план Дэну и продолжил, поглядывая в сторону Андрея: — Этот ваш эстонец… Тынис, кажется… у себя сейчас?

— Утром был.

— Пошли! — Коротков зашагал к хутору, дёргая коленом в стиле Виталика.

Тынис выходил из хлева с ведром в руке и улыбкой до ушей. Коротков приписал это своему визиту, после чего тоже попытался изобразить радость. Он задёргал губами и дружелюбно высморкался в платок. Тынис поставил ведро на землю и сделал странный жест руками, который Дэн увидел ещё раз только в фильме «Кин-дза-дза!» через несколько лет. Коротков поправил очки и одёрнул пиджак. Тынис щёлкнул каблуками, как белогвардеец.

Церемония встречи глав государств прошла на высшем уровне…

— Прохотите ф том, — пригласил эстонец.

Сели за стол в кухне, и радушный хозяин немедленно предложил кофе. Коротков отказался, ссылаясь на отсутствие времени. Потом он объяснил цель своего визита.

— Мы хотели бы попросить вас, дорогой Тынис, об одной услуге. Дело обстоит следующим образом… Ты тоже, Денис, послушай внимательно.

Дэн навострил уши.

— По предложению финской стороны, — торжественно объявил Коротков, — решено устроить освещение нашего парка. Не полностью, конечно… Будут установлены фонари на входе и в некоторых точках по аллеям. Как вам нравится эта идея?

— Я не протифф.

— Я не это имел в виду. Идея хорошая, в принципе?

— Та. Ф принциппе, — Тынис снова начал улыбаться.

Коротков покачал головой.

— Я вижу у вас сегодня хорошее настроение… Фонари нам привезут из Финляндии. В городе нигде таких нет! Уникальная работа! Необходимо обеспечить бережную разгрузку на объекте и надёжную охрану…

— Этто та, — сказал Тынис, пытаясь думать о грустном.

— Мы хотели бы использовать для складирования территорию вашего хутора. Она обнесена забором и закрыта воротами. Место имеется. Некая символическая сумма будет вам выплачена за беспокойство, — Коротков откинулся на стуле. — Вы не против?

— Нетт.

— Отлично! Значит, я могу рассчитывать на вас?

— Та.

Коротков радостно потряс руку Тыниса и двинулся к дверям. Все вышли во двор.

— Фонари тщательно упакованы в деревянную тару, а потому не занимают много места. Они разборные и очень простой конструкции. Даже наш сварщик…

— У-хо-хо… У-у-у-у-хе-хе-хе…

Тынис вцепился в столбик на крыльце и начал яростно трясти его руками. Коротков отшатнулся и чуть не упал на Дэна.

— Что происходит? — встревожился он. — Что-то случилось?

Дэн пожал плечами.

— Что с вами? Вам нехорошо?

— Их-ха-ха-ха…

— Не понимаю, что здесь смешного! Итак, на чём мы остановились? Наш сварщик…

Тынис отпустил крыльцо и повалился на траву. Теперь он обнимал большую бочку с дождевой водой и сучил сапогами по траве.

— Не моку… не моку ше… эх-хо-хо-хо…

Коротков смешался и больше не поминал сварщика, к великой радости Дэна. Он поспешил покинуть двор, направляясь к своей машине. Бросил папку внутрь, а затем задумчиво скрестил руки на груди. Дэн стоял рядом, держась из последних сил. Когда рядом кто-то так увлечённо смеётся, оставаться серьёзным непросто.

— Может быть, я сделал что-то смешное? — поднял голову Коротков. — Ты стоял рядом… Денис, ты заметил что-нибудь?

— Нет, — Дэн сжимал зубы и крепился как мог.

— Странная и нелепая ситуация, — заключил главный инженер. — Даже немного обидно… Впрочем, согласие хозяина хутора получено, и это самое главное. Он же согласился?

— Да.

— Хорошо, — Коротков сел в машину и высунулся в окно. — Я уезжаю на другой объект. Хотел бы попросить тебя, Денис, как бригадира… Следи за внешним видом своих подчинённых. Какой-то маскарад устроили… Вы не в цирке, а на стройке! Твой сварщик… Андрей, кажется…

Дэн больше не выдержал. Он не стал хватать соседние предметы или падать на траву, но взорвался таким мощным смехом, что перепуганные галки взметнулись в воздух с соседнего дерева. Коротков печально посмотрел на него, поднял стекло, и «Волга» скрылась из глаз.

Дэн плюхнулся на скамейку у ворот и держался за живот. Его просто распирало изнутри, а в груди не хватало воздуха. Из калитки вышел Тынис и уселся рядом, обнимая грека за плечи.

— И-и-и-их-хо-хо-хо… Не моку… Не моку ше… — стонал он.

Глава 13.
Лечебная баня

По дороге на дачу строители посетили магазин и хорошенько запаслись знаменитым эстонским пивом с не менее знаменитой вяленой рыбой.

— Может, чего покрепче возьмём? — Дима с интересом поглядывал на полки с водками, коньяками и джином.

— Не нужно покрепче, — сказал Славик. — Мы всё-таки в баню едем.

— И что? Будем, как дураки, одно пиво хлестать?

— Не хлещи, коль не нравится… Нам больше достанется! Сиди и попивай колодезную водичку, как Порфирий Иванов.

Дима замолк, но уже в машине он повернулся к Славику и поинтересовался:

— Порфирий Иванов? Это какой-то святой, что ли? Или сектант?

— Сектант, Дима, это такой морской инструмент для определения положения судна. А Порфирия Иванова стыдно не знать!

— Это который голым по снегу ходил? И купался в ледяной воде? — уточнил Дэн, поворачивая руль. — Помню… Этакий мощный старик с бородой, как у Льва Толстого.

— Никогда про такого не слышал.

— Про Льва Толстого не слышал? — Славик сделал возмущённое лицо. — Как можно быть таким Гаврилой, Дима? Не для того наши предки революцию устраивали…

— Знаю я Льва Толстого! — рассвирепел Дима. — Но не понимаю, при чём тут колодезная вода?

— Какая ещё вода?

— Ты же говорил, что он колодезную воду пил. И мне советовал.

— Лев Толстой?

Славику было скучно, и он, как всегда, дурачился. Разгорелся нешуточный спор о бородатых стариках и пользе колодезной воды. Тунгус был погружён в свои мысли, а Дэн не обращал на спорщиков никакого внимания. Он давно уже заметил, что нормального диалога у Славика с Димой не получается, и в этом они оба были виноваты одинаково. Судьба была такая. А с судьбой шутки плохи…

На даче было всё как обычно.

— Здорово, Дянис! — крикнул Толик. — Погодите. Я счас приду.

Он где-то разжился целой кучей удобрений и метал навоз вилами под кусты смородины.

— …я тебе ещё раз повторяю — хоть какую бороду отрасти! Хоть какую! Невозможно зимой ходить голым!

— Почему ты так в этом уверен, Дима? А наши предки-неандертальцы? Они все голые шлялись и почему-то не мёрзли.

— Этого мы не знаем точно. Возможно, что и мёрзли…

— Дак этот Порфирий Иванов тоже мёрз вовсю, но по-прежнему голым всю зиму ходил. А потому не простужался и не болел.

— Да почему же кто-то должен зимой голым ходить, если у него и одежда имеется, и холодно ему? — вскричал Дима, испугав подбежавшего Толика. — Это же полный идиотизм!!!

Толик с интересом прислушался, разглядывая буйных незнакомцев во все глаза. Дима почувствовал запах навоза и повернулся к любопытному соседу.

— Вот смотри! Человек бросает навоз вилами! Что же ему теперь, руками бросать его, если вилы имеются?

— Я Толик. Сосед я Дянискин…

— Не понимаю, — пожал плечами Славик, — почему бы Толику не бросать руками навоз?

— Да зачем же руками-то? Вилы для этого предназначены, — шумел Дима.

— То есть ты хочешь сказать, что вилы как инструмент созданы для раскидывания навоза? Открываю я, значит, словарь, и там это написано? — победить Славика было нереально. — Сыплется твоя теория, Дима… ох как сыплется…

Славик прищурился и спросил Толика:

— Ты мог бы навоз руками кидать?

— Руками? — опешил тот. — Даже не знаю.

— А если бы была война и от этого зависела твоя жизнь? — напирал Славик.

— Тогда точно смог бы! В такие времена что хочешь руками брошу!

Славик торжествующе посмотрел на Диму. Тот сдался и побрёл к дому, проклиная по дороге всех голых и бородатых. Толик подобрался поближе:

— Дянис! Чего надумали делать?

— Баню натопим. И будем очень заняты.

— Ясно. Тебе хорошо… баня имеется, — вздохнул Толик. — Мне места не хватило в доме.

— Не хватило? — Славик оценил взглядом соседний дом. — У тебя же, старина, дом втрое больше!

— Ну, не втрое… Строился сам и намучился…

— То есть как это сам? — Славик сделал удивлённое лицо и принялся вещать голосом Короткова: — Существует архитектор, и его задача — составлять чертежи. Существует руководство, и его задача — организовывать работу. И наконец, существуют рабочие, и их задача — работать. Чертежи на дом имеются?

Толика как ветром сдуло. Только заколыхались кусты и в воздухе расплывался запах навоза. Дэн очень обрадовался, готовый обнять Славика. Тот скромно отстранился и потребовал показать ему баню.

Баня всем понравилась. Каждому тут же нашлась работа. Дэн принялся бегать с ведром, наполняя бак для воды, Дима носил дрова и следил за огнём, а Славик накрывал на стол. Он организовал небольшой холодильник для пива в том самом баке, где когда-то отмокали валуны. Андрей выполнял самое ответственное задание — сидел на скамейке и не путался под ногами.

— Поручать тебе что-то боюсь, — объяснял Славик, укладывая бутылки в холодную воду. — Ты опасный человек.

Дима кочегарил так активно, что через час баня была натоплена. Дэн тщательно выгреб угли из печки, вспоминая инструкцию Прохора Иваныча. «Угли в печке не оставляйте, а то угорите и не заметите. Угарный газ носом не чувствуется. Как внутрь засядете — окошечко открой да на горячие валуны ковшичком воду лей. Только аккуратно! Пар самую температуру и выдаст. Мало жара — снова ковшичком на валуны. Я тебе столько камня наклал внутря, что можно три часа париться, а жар ещё останется».

Строители разделись до трусов и двинулись в парилку. Славик поводил мощными плечами и хлопал себя по мускулистому животу — смотрелся он очень внушительно. Тощий Дима осторожно трогал белый шрам над сердцем — подарок водолаза Виталика. Андрей был местами покрыт густой растительностью. Волосатые ноги наводили на мысль о животном мире, а кустистые плечи — об офицерах времён Кутузова. Этакие погоны, как на старинных портретах.

— Переживаешь насчёт каких-то усов, а сам выглядишь как обезьяна, — заключил Славик. — Ты посмотри, что у тебя по всему телу творится. И при этом усиленно бреешь голову. Отклонения в психике налицо!

— Нормально у меня всё творится…

— Чего ж здесь нормального? Ноги ещё ладно… А на плечах? Волосатую грудь я понять могу, но не такую бахрому на плечах… Смотришься как абажур!

Дэн плеснул с ковшика на камни, сразу стало очень жарко. Все уселись на осиновую полку и молча потели. Стало немного скучно.

— Рассказал бы, что ли, морскую историю, — предложил Дима.

— Что там говорить? Один бардак, и больше ничего, — Славик наслаждался теплом и был не расположен к беседам.

— Тебя послушаешь — на флоте всё плохо и неважно…

— Дима! Чего там отличного-то? В холодрыгу по волнам качаться и выполнять команды всяких идиотов… Ты фильмов насмотрелся и думаешь, всё ништяк? Ошибаешься! В армии вообще всё очень скверно.

— Наша армия — самая могучая!

— Да кто ж спорит? Могучая… хотя и не наша уже. В независимой Эстонии живём… Но беспорядок и глупость страшнейшие. Вот, например, у нас на Северном флоте, — Славик потрогал усы Тунгуса и продолжил: — На атомных подлодках или ракетных крейсерах порядок, конечно, не спорю. Люди там отборные и дисциплина ого-го. Всё ж таки техника серьёзная и ядерное оружие! А остальные? Шантрапа всякая… Это у американцев людей тщательно распределяют по войскам, тесты всякие делают и здоровье изучают. Думают: куда бы человека с такими данными отправить? И отправляют… А у нас некоторые на флот попадали, которые морской болезнью болели. У причала ещё стоим, и они уже блюют по палубе, извиняюсь… Какой же из него моряк? А офицеры какие? Иногда сидишь и думаешь: специально, что ли, самых обалдуев офицерами назначают…

— Как же мы тогда немцев победили? И Наполеона?

— Да откуда же мне это знать-то, Дима? Я тогда не жил и не видел… Я вижу, что сейчас Грозный штурмуют полгода и ничего не выходит толком. Это почему творится при таком количестве техники и оружия? Потому что командовать офицеры не умеют, а солдаты необученные! — Славик немного подумал: — Вот я сейчас пример приведу из моей службы…

Все приготовились слушать.

— Мы тогда в море болтались после сильного шторма. Два дня такое творилось — не представляешь! Волны, ветер, с неба сыпалась ледяная каша — крупа называется. Про то, что холодно — это я и говорить не буду. Жутко холодно! Но поутихло малость море… Получает наш капитан-лейтенант Глодт по рации распоряжение: двигаться в такой-то квадрат и оказать помощь рыболовному судну. Двигатель у них сломался, команду эвакуировали, а нам, значит, надо эту лохань в порт притащить на буксире… Радостного мало! Устали все, замучились, но приказ надо выполнять. Поплыли мы в тот квадрат… Глядим — судно скачет на волнах, и точно рыболовное. Это сразу понятно, потому как у них такие лебёдки стоят специальные на корме, чтобы тралы тащить с рыбой. Людей не видно, и болтается, как деревяшка, по волнам, двигатель не работает… Оно это явно! Встали мы неподалёку, и поплыла группа на шлюпке. Я в той группе оказался, как назло…

— Чего же вы туда поплыли?

— Как чего? Надо осмотреть корабль на случай повреждений, завести буксирный конец и кому-то оставаться на борту во время буксировки… Вылезаем на палубу, и старшина распоряжается: вы туда, вы сюда, а меня послал осмотреться на наличие экипажа. Может, кого забыли и он ещё на корабле… Хожу и смотрю по каютам, в трюме лазаю. Честно скажу — не особо искал! «Как могли кого-то забыть? Чепуха». Ну и не посмотрел толком-то… Рапортую старшине: «Людей на борту не обнаружено!» Он головой кивнул, и прицепили мы эту галошу тросом. Тянули до порта всю ночь. Оно ведь не идёт быстро… тяжело за собой волочить целый корабль в открытом море…

— Пока не вижу бардака, — сказал Дима.

— Сейчас увидишь! — пообещал Славик. — Подходим к порту, и неувязка получается. В военную гавань гражданское судно нельзя швартовать, а к остальным пирсам не подойти. Что-то там делали на фарватере да перекрыли проход. Крутимся возле берега с кораблём на буксире, и это совсем невесело. Волнение на море к тому же… Наконец разрешили нашему капитан-лейтенанту в виде исключения завести этот рыболовный траулер на территорию военной базы флота. Поскольку гражданских лиц не имеется и пустой он в принципе. Так мы и сделали. Воткнули рыбака между боевыми кораблями и пошагали спать… Под самое утро тревога поднялась. Шум, крики, стреляет кто-то, — Славик грустно потеребил усы. — В общем, это был не тот траулер! Не посмотрел название наш капитан-лейтенант да и приволок на буксире другое судно. Команда… то бишь рыбаки те горемычные… все перепились и завалились спать в одной каюте. Можно сказать, что бросили корабль на произвол судьбы. А я не все каюты обследовал…

— Вот из-за таких Славиков и непорядок в армии!

— При чём тут Славики? Вылезли эти пьянчуги под утро и ломанулись толпой за бухлом. И ведь даже не задумались — где они? Как оказались у причала? Просто встали и пошли! Естественно, наткнулись на часового, и он поднял тревогу. Подозрительные люди на территории воинской части! Они бежать… Страшный скандал получился.

— А что же с другим траулером стало? Который покинула команда? — спросил Дэн.

— Не знаю, — отмахнулся Славик. — Может, даже и потонул… Видишь, Дима, какой бардак? И это в мирное время… Слушай, Дэн, плесни-ка ещё на камешки! Что-то зябко стало.

Дэн встал и взялся за ковшик. Он размышлял над морской историей и совершил большую ошибку — слишком щедро плеснул на раскалённые камни. Облако пара ринулось в парилку и мгновенно подняло температуру до состояния поверхности Венеры.

— Полундра! — завопил Славик и рухнул с лавки. — Покинуть корабль!

Кашляя и завывая, толпа строителей бросилась наружу, громко топая голыми пятками. Входную дверь чуть не снесли с петель, раскалённый пар мчался следом, словно при извержении вулкана. Несчастный Толик, привычно таившийся за дверью, был моментально смят и отброшен с крыльца.

— Что ж ты делаешь, начальник? — возмущался Дима, переводя дух. — Так и до беды недалеко.

К счастью, никто не пострадал, за исключением Толика. Ему помогли подняться и усадили на скамейку. Толик охал и морщился, потирая тостое брюхо.

— Сломал я себе что-то, Дянис… Кость какая-то точно лопнула…

— Какие там кости в животе? — утешал его Славик. — Нету их. Если только рыбу не ел и не проглотил чего случаем.

— Что же вы так носитесь?

— А чего ты за чужой дверью стоишь? — разозлился Дэн.

— По-соседски, — завёл знакомую песню Толик и со стонами удалился.

Осторожно обследовали парилку и выяснили, что температура больше не превышает возможностей человека. Теперь за обновление пара взялся Славик, и дело пошло на лад. Друзья потерпели минут двадцать и решили сделать перерыв.

— А ты куда собрался? — остановил Андрея Славик.

— Как куда? С вами… запарился я что-то…

— Сиди и терпи! Кому из нас нужно от усов избавляться?

— Дак это…

— Никаких «это»! Сиди, говорю!

Пользуясь случаем, Дима выскочил первым и проворно схватил самое большое полотенце. Он бродил возле дома и тщательно вытирался с довольным видом. Славик мрачно посмотрел на него:

— Хитрюга! Выбрал себе самое лучшее, а нас с носовыми платками оставил?

— Я самый высокий. Мне большое полотенце надо.

— Высокий он… Ты посмотри на нас с Дэном! Мы, может, и пониже тебя, но люди крепкие и мясистые. А ты как червяк — длинный да тонкий! Нам простынями вытираться надо по своим габаритам.

— Вот и вытирайтесь простынями, — фыркнул Дима, а потом уронил своё полотенце в «холодильник». Отчаянно ругаясь, он вытащил полотенце из воды и потряс им в воздухе. Поздно. Ткань пропиталась ледяной водой, а Славик удовлетворённо кивнул головой.

— Проклятье! — Дима бросил мокрое полотенце на скамейку и уселся за стол, подперев голову рукой. Славик извлёк пиво из «холодильника», после чего вся компания зашелестела вяленой рыбой.

Было очень хорошо. Вечернее солнце, сосновый бор неподалёку, чувство свежести в теле и приятное холодное пиво. Рыба тоже оказалась выше всяких похвал. Говорить ничего не хотелось, друзья лишь блаженно улыбались.

— Может, я уже выйду? — донёсся голос Андрея.

— Усы отвалились?

— Нет пока…

— Сиди! — Славик принёс ещё три пива и поставил на стол.

— Что делаете, Дянис? — появился рядом Толик. Он с интересом изучал богатый стол.

Дэн вздохнул и посмотрел в другую сторону.

— Посидим полчасика и снова пойдём, — предложил Славик. — Хорошая баня у тебя, начальник!

— Пиво пьёте? — с надеждой спросил Толик.

— Да.

— Хорошее?

— Да.

— А рыба как?

— Да.

— Что да?

— Тоже хорошая.

Толик горестно почесал нос и осторожно потрогал живот.

— А ведь я, Дянис, пострадал не на шутку… Можно даже сказать, серьёзно пострадал! — объявил он жалобным голосом.

— И что теперь? — холодно спросил Славик.

— Дак что ж теперь? Невинно пострадал…

Толик замолчал. Разговор не вязался, и за стол его не приглашали.

— Я ведь, Дянис, здесь залучше любого сторожа. Хожу и слежу, чужих выгоняю…

— Это правильно, — одобрил Славик.

— Иной раз смотрю — крадётся кто-то. Выскакиваю… пусть даже и ночью… и говорю: «А это что такое? Ишь повадились».

— Невероятно!

— А то! Знаете, сколько в наше время желающих лазить по чужим дачам?

Дэн пристально посмотрел на Толика. Тот выражал собой благородное негодование и напоминал агитационный плакат. Та же напыщенная поза с фальшивым блеском в глазах. Дэн хотел сказать что-то очень нехорошее, но не успел.

Дверь дома распахнулась, и на крыльцо выбежал усатый Андрей. Он был красный как рак и тяжело дышал. Хватая ртом воздух, Андрей опёрся на стол.

— Не могу больше… немного хоть надо… зажарился весь… — пролепетал он. Пар валил столбом от лохматого тела.

— Можно даже сказать, серьёзно пострадал! — повторил Славик слова бдительного соседа и быстро вскочил на ноги. Он схватил со скамейки ледяное полотенце, а затем ловко набросил его на Андрея.

Раздался душераздирающий вопль. Андрей заметался по двору, напоминая небольшое привидение. Он громко визжал и срывал с себя мокрую ткань, облепившую тело. При этом несчастный так толкнул бедного Толика, что тот зашатался и плюхнулся на землю.

— Метод Порфирия Иванова, — объявил Славик.

Андрей наконец освободился и с отвращением швырнул полотенце в сторону.

— Совсем озверели? Нельзя же так…

— Мать часная! — завопил Толик. — У вашего друга усы пропали! Отвалились сами собой! Дянис, что же это?

Усы Тунгуса наконец-то покинули своё место и улетели прочь вместе с полотенцем. Славик обнимал Андрея, а тот радостно моргал, ощупывая верхнюю губу. Дэн с Димой поднимали с земли Толика, который вертел головой и хрипел:

— Опять пострадал. Дянис! Как же так?

Глава 14.
Бородатый генерал

Славику удалось излечить несчастного Тыниса очень простым и действенным способом. На другой день, когда тот опять начал хвататься за ручку и прыгать у ворот, Славик усадил Андрея на скамейку и сказал:

— Хватит скакать уже, Тынис. Посмотри сейчас внимательно на нашего Андрюшу и скажи: что в нём такого смешного?

— Но фчерра… у-ху-ху… не моку…

— Это было вчера! А сегодня — вполне приличный молодой человек. Несколько забавный, конечно, но не настолько. Садись рядом и внимательно смотри на него!

Поначалу бедный Тынис прикрывал глаза рукой и с трудом находился рядом с Андреем, тряся плечами и вытирая слёзы. Потом бросил осторожный взгляд вправо и быстро отвернулся. Усов Тунгуса не наблюдалось, и эстонец немного успокоился. Несколько минут он тщательно изучал лицо Андрея, неловко улыбаясь и прислушиваясь к себе. Потом встал и горячо поблагодарил Славика:

— Спасиппа. Я теперь моку шитть как раньше!

— Вот и сшил бы нам что-нибудь. Например, флаг бригады.

— Молотецц, Слафик. Я моку… — расстроганный Тынис побрёл заниматься хозяйством, которое оказалось несколько заброшено последнее время.

— Можешь зарабатывать на жизнь клоуном, если отрастишь усы! Видал, как некоторые смеются? И ведь даже делать ничего особо не надо, — ехидно сказал Дима Тунгусу.

— Не надо мне… усов никаких никогда, — Андрей передёрнулся и спросил Дэна: — Чем будем заниматься?

— Ёлки пересаживать.

Может ли существовать более нелепая и дурацкая работа? Дэн не знал, но точно выяснил для себя одну вещь — ёлки он теперь не любит. Не сказать, что и раньше их обожал так уж сильно, но теперь…

За десяток дней коварные вечнозелёные растения прижились и менять своё место категорически не хотели. Работать приходилось аккуратно, трудности встречались на каждом шагу. Обкопаешь вроде бы со всех сторон ёлку, а она стоит, проклятая, и держится неизвестно на чём. Отвлёкся ненадолго — ррраз и упала. И не в сторону, а прямо тебе на голову! Да ещё смолой запачкает или колючками исколет. Втыкаешь потом на новое место, а она упирается. Или валится (как правило, снова на тебя), или торчит, как миномёт — под углом шестьдесят градусов к земле. Как её так оставишь? Беда.

— Как называются те люди, которые всю жизнь сажают деревья? — спросил Дима, пытаясь отлепить смолу от пальцев.

— Лесники, — сказал Боря.

— Идиоты, — буркнул Славик. — А тебе зачем?

— Чтобы знать, на какую работу не устраиваться…

Славик хотел что-то сказать, но встрепенулся и посмотрел на дорогу. К хутору Тыниса бесшумно подкатил чёрный БМВ банкира. Сам банкир вылез наружу и сделал повелительный жест рукой.

— Не нравится мне это, — сказал Славик. — Дэн, пошли поговорим.

Банкир прогуливался у машины с недобрым видом, заложив руки за спину. Шофёр Фёдор злорадно улыбался за рулём.

— Я бы хотел получить некоторые разъяснения, — банкир искоса глянул на строителей. — Мне сообщили, что машина использовалась очень странным образом…

— Ничего странного. Быстро поехали на нечто вроде свалки и пообщались с кем-то вроде оборванцев, имеющих некие антикварные предметы, по слухам и поверьям, — скороговоркой сказал Славик.

Банкир ничего не понял и запутался в терминах. Он наморщил лоб и спросил:

— Как понимать «нечто вроде свалки»? И что там за предметы?

— Нечто вроде свалки — это место, чем-то напоминающее свалку, — охотно объяснил Славик. — Практически так называют склад ненужных вещей под открытым небом.

— Ах, вот как? А мне-то Фёдор наговорил… Значит, вы ездили на склад?

— В некотором роде…

— И что же? Где эти антикварные предметы? — банкир пошевелил пальцами.

— Скоро будут! В больших количествах! Готовьте полки и деньги!

— Мне говорили, что вы там бегали, кричали, чуть драка не случилась. Это правда? — подозрительно спросил банкир. — У меня репутация серьёзного человека, и лишние…

Славик принялся столь ловко сочинять на ходу, что Дэн только диву давался. Если в Андрее пропадал великий клоун, то в Славике — великий выдумщик.

— Ничего особенного не случилось. Те самые хранители антиквариата, в облике оборванцев со склада, показали некий артефакт и назвали прекрасную цену. Денег с собой не было, потребовалось срочно посылать гонца. Пока гонец мчался к машине, удалось выяснить, что артефакт поддельный, и пришлось слегка пошуметь. Гонца вернули, а жуликов немного поругали. Вместо того чтобы похвалить и наградить верных строителей, которые, забросив все свои дела, ищут древности для друга-банкира, этот самый друг-банкир слушает фантазии какого-то убогого шофёра — личности тупой и примитивной…

— Ну хорошо… хорошо… — банкир почувствовал себя неловко и начал поправлять рубашку. — Теперь я всё понял… Кстати, у меня ведь к вам небольшое дело! Умеете ли вы, скажем, шпаклевать и красить?

Славик сделал такое лицо, что ответа не понадобилось. Обидный вопрос.

— У меня есть дача за городом. Небольшой особняк. А завтра утром я улетаю в Испанию на четыре дня, — продолжил банкир. — Три комнаты в левом крыле нужно слегка освежить. Я, знаете ли, не переношу запаха краски… Могли бы вы этим заняться?

Получив утвердительный ответ, банкир набросал небольшой план расположения дачи, отцепил от связки ключи и уехал. Перед этим он предупредил:

— Я не всё убрал из комнат. Попрошу вас бережно относиться к моим вещам и всё за собой убрать. Желаю успехов!

— Приятного отдыха в Испании! — пожелал Славик и посмотрел на Дэна. — Пронесло…

— «Нечто вроде свалки» — это ты здорово придумал!

— А что? Добавляешь пару слов, и меняется значение. Одно дело — бомжи и совсем другое — «кто-то в виде оборванцев».

За весь день удалось пересадить чуть больше половины ёлок, а устали наши герои, как рабы в каменоломнях. Больше всех возмущался Андрей, который не находил ничего общего между этим занятием и сваркой. Дима со Славиком, забыв прежние разногласия, дружно отругали его, приводя в пример молчаливого Колю. Тынис с жалостью смотрел на строителей и пообещал завтра помочь.

На покраску решили взять Диму с Андреем. Дима неплохо шпаклевал и вообще испытывал тягу к творческой работе (кроме рисования вывесок для кафе).

— Что я там буду делать? — упирался Андрей. — Не умею я…

— Вот и будешь учиться!

— Зачем же мне… учиться? Если я и так… учёный чему надо…

— Поможешь и поднесёшь нам материалы, — сказал Дэн. — Тебе заработать не нужно?

Андрей вздохнул и полез в машину.

Дача банкира производила грандиозное впечатление и напоминала феодальный замок из школьного учебника истории. Не хватало только рва с подьёмным мостом и праздношатающихся рыцарей вокруг. Этакий массивный домина с высокой черепичной крышей и цоколем из дикого камня. Окружал «замок» не слишком большой сад (всего лишь как десять дачных участков Дэна), сочетавший могучие ели с причудливыми дорожками. В глубине виднелась беседка с гамаком и прочими излишествами.

Дима вооружился планом, взял ключ и начал поиски «левого крыла», в то время как остальные медленно обошли дворец по периметру.

— Удобно-о-о, — Славик развалился в гамаке, блаженно улыбаясь. — Ещё бы пруд с рыбой и десяток наложниц сюда… Классная штука — гамак! Повешу у себя в подвале…

— Почему в подвале? — спросил Андрей.

— Живу в пошлой бедности. Хрущёвка без балкона и комфорта. Где такому бедняку, как я, остаётся вешать гамак? В подвале, и только! С одной стороны, неплохо, — размышлял Славик. — Начинает жена орать, а я хватаю «Технику молодёжи» и в подвал. Холодильник поставлю, антенну проведу… Убежище на случай семейного кризиса.

Дэн вспомнил тот мрачный бункер, где Дима рисовал рояль, и содрогнулся. Он представил, как Славик качается в гамаке, а рядом бегают крысы и падают капли с бетонного потолка. Картина получилась невесёлая…

— Вы чего там торчите? — крикнул Дима. — Проблема у меня.

Первый ключ легко открыл центральную дверь, а дальше всё пошло не так. Сверяясь с планом и логикой, Дима отыскал вход в «левое крыло», но замок не открывался. Дэн осторожно подёргал дверь, шевеля ключом. Никакого эффекта.

— Может, ты чего сломал уже? — грозно спросил Дэн.

— Как же я могу это сломать? — Дима стукнул кулаком по массивной панели. — Эту дверь я и ломом не открою. Наверное, замок заржавел.

Славик отобрал ключ и быстро открыл дверь напротив. Потом он перевернул вверх ногами чертёж в руках Димы и постучал пальцем по лбу. Дима залился краской.

— Какое же это «левое крыло»? Разве я не вижу, где лево?

— Это с какой стороны посмотреть.

Друзья зашли внутрь и осмотрелись. Три комнаты тянулись одна за другой и, по всей видимости, предназначались для гостей усадьбы. В двух стояли кровати и обстановка напоминала номер гостиницы, а третью украшали камин и два кресла со столиком. Мебель была накрыта целлофаном, чему Дэн только обрадовался. Убирать приходилось немногое — несколько картин со стен, пару вазочек и десяток фотографий в рамках. Тем временем Славик с Димой озирали стены.

— Плёвое дело! Местами вздулась краска и облезла штукатурка от сырости, — заключил Славик. — Сегодня обдерём и зашпаклюем, а завтра продолжим.

— Ну вот… и стоило меня сюда…

— Андрей! Ты чего стоишь?

— А что ж мне…

— Снимай картины и собирай прочее барахло. Только не разбей ничего!

Предусмотрительный банкир приготовил мешок шпаклёвки, кисти с красками и даже перчатки (правда, только две пары), которыми тут же завладел Дима. Одну пару он сразу натянул на руки, а вторую засунул себе в карман.

— Когда эти порвутся — другие надену. У меня руки нежные, — заявил он. Славик покачал головой и начал сдирать старую краску. Андрей бегал с картинами, а Дэн мешал шпаклёвку в тазике. Работа закипела.

Быстро закончили обе спальни и перешли в зал с камином, где было больше всего дел.

— А это ещё что такое? — указал Славик на портрет бородатого генерала, висевший на стене. Андрей охнул и бросился его снимать. Недолго думая, он поставил генерала возле камина, повернув лицевой стороной к стене.

Дима, как волк, нюхал воздух.

— Не нравится мне это, — сказал он. — Влажность здесь большая, да и стены слишком сырые. Не высохнет до завтра шпаклёвка-то. Надо что-то делать!

— А вот, — Славик указал на камин, — затопим эту штукенцию, и лучше всякой печки прогреет помещение. Андрей! Ёшкин-мошкин-поварёшкин! Тащи дрова!

— Где они лежат?

— Сейчас нарисую карту тебе и компас выдам, — Славик сердито бросил шпатель в ведро. — Когда ты уже научишься не спрашивать? Если есть камин — это значит что? Где-то имеются дрова! Вот и займись поисками…

Дрова оказались такими красивыми, что жалко было их жечь. Наверное, такие одинаковые милые поленца производили по спецзаказу где-нибудь в Швеции и доставлялись в опечатанных кейсах. Славик безжалостно набил ими камин и раскочегарил такое пламя, что в комнате стало трудно находиться.

— Второй день баня, — охал Андрей. — Мне после вчерашнего-то… ещё не того…

— Сейчас уже уходим. Почти закончили.

Дима со Славиком делали последние штрихи шпателями, а Дэн внимательно оглядывал стены. Вроде бы всё в порядке и дефекты устранены. «Завтра потрём шкуркой, подшпаклюем по мелочи и загрунтуем. Послезавтра покрасим в две руки. Замечательно», — прикидывал Дэн, косясь на бушующее пламя.

— А с огнём что будем делать?

— Ничего, — сказал Славик и вытер руки. — Пусть горит. Стены высохнут до завтра.

— Не опасно?

— Чего тут опасного? Вся мебель в других комнатах, пол из плитки, стены каменные… Чему тут гореть? До двери и окна далеко. Что же мне теперь делать прикажешь, водой камин заливать?

Это было бы глупо. Строители тщательно вымыли руки и поехали домой, заперев ворота «замка». Ничто не предвещало беды…

На другой день битва с ёлками закончилась рано. Тынис включился в работу и один сделал больше, чем все остальные. Бравый эстонец любил все растения, и они отвечали ему тем же. Странно здесь было то, что он один выглядел чистым и бодрым, тогда как остальные были похожи на тех самых «оборванцев со склада» и тяжело дышали.

— Симой и леттом стройная, фесёлая пыла… — Тынис нежно погладил последнюю ёлку.

— Не могу понять, как тебе это удаётся, — удивлялся Дима.

— Люплю прироту.

— А я люблю деньги и себя, — честно сознался Дима и посмотрел на часы. — Около часа. Нормально. Поехали на халтуру?

— Мошетт, фам там помощь? — осведомился Тынис. Он сильно привязался к строителям.

— Не надо. Там природы нет, — Дэн отправил Колю с Борей по домам и погрузился в машину.

В «левом крыле» банкира стоял странный запах. Пахло какой-то химией и гарью.

— Так я и думал, — сказал Дима. — Дрова ненатуральные были. Наверное, такие на заводе делают из нефти и опилок, а потом раскрашивают. Вы чувствуете запах?

— Да шут с ним! Зато стены просохли, — Славик потрогал стены и удивился: — А что это за хреновина такая? Вчера вроде не было…

Возле камина стояла странная квадратная рамка из почерневших деревянных палочек. Какие-то горелые клочки и пепел лежали на плитке прямо под ней.

— Хм. Странная штука! Что же это может быть? — вертел её Славик в руках.

Андрей побелел, как снеговик, и опёрся рукой о камин.

— Это… это… это…

— Что «это-это»? Опять, как на реке тогда с Виталиком и Димой? «Там… там…»

— Это он… бородатый генерал…

— Ничего не понимаю. Какой ещё генерал?

— Картина… это… это…

Дэн схватился за голову, а Славик бросился подбирать горелые обрывки. Это действительно была та самая картина с бородатым генералом. Точнее, то, что от неё осталось.

— Уголёк с камина стрельнул, — догадался Дима.

— Так… так… Только спокойно! — Славик выпрямился и начал ходить у камина. — Из любого положения должен быть выход… должен быть обязательно…

Дэн наблюдал за ним и напряжённо думал.

— Может, не заметит банкир, что картины нет? Мы и гвоздик выдерем, а стенку покрасим, — предложил Дима.

Не такой был человек банкир. Да и картина вряд ли была дешёвая.

— Андрей! Что там было нарисовано точно? — быстро спросил Славик.

— Дед какой-то… в мундире.

— Ты примерно хоть помнишь, как он выглядел? Можешь изобразить?

— Что-о-о? Да как же я его… изображу вам?

Славик схватил рамку и задумался, а потом объявил:

— Надо её заново нарисовать! Хотя бы примерно!

Дэн разразился проклятьями. Как можно нарисовать что-то, чего уже нет? Никто толком и не помнит этого старика в мундире. Рисовать по словам Андрея? Дак он и объяснить-то толком не сумеет! И главное — кто из присутствующих умеет писать маслом на холсте?

— Дэн, примерно…

— Ерунда полная! Мы даже ПРИМЕРНО не сможем!

— Кто тебе сказал, что мы сами будем рисовать? Наймём художника, — кусал губы Славик. — Поищем в газете объявления и как-то договоримся.

— Я тебе ещё раз говорю, — Дэн задрал голову к потолку, — чтобы что-то нарисовать, нужно это что-то иметь перед глазами! Нет же ничего! Всё сгорело!

О работе не могло быть и речи. Друзья стали бродить по комнатам, переругиваясь между собой. Славик доказывал, что нужно поручить художнику нарисовать «нечто старикообразное» в мундире и повесить на стену. Кто будет присматриваться? Дима убеждал, что лучше ничего не вешать и молча закончить работу. Ничего не видели и не знаем. Какой ещё портрет? Не было его.

У Дэна разболелась голова, и он улёгся на одну из кроватей. Грек слушал соратников и думал о возможной цене картины.

«А вдруг она стоила сто тысяч? Или двести? Банкир нам этого не простит!»

Дэн завертел головой и вдруг вскочил с кровати, как воробушек. На тумбочке неподалёку стояла фотография, где был запечатлён банкир возле камина. Он улыбался в объектив, а за его спиной висела картина. Тот самый бородач в мундире!

Радость была неописуема. Славик вертел фотографию в руках и шутливо ругал Андрея:

— Что ж ты, Андрюшка? Тунгуса изображаешь легко, а какого-то деда не можешь? Встал бы этак и руки держал на шпаге…

— Нет у меня ни шпаги… ни бороды.

— Бороду приклеили б тебе! Технология знакома, а щётка у Тыниса большая.

Все долго смеялись. Потом Дэн спросил:

— Где нам художника-то взять?

— Момент. Побегу-ка я за газетой. Киоск недалеко, — Славик выскочил из комнаты и исчез.

Глава 15.
Странный художник

Славик купил газету в киоске и принялся листать.

— Так… та-а-ак… Должны же быть где-то художники у нас… Какой город без художников? — он пошарил по колонкам объявлений и радостно объявил: — Вот, написано: «художник»!

— А ещё что? — спросил Дима.

— Больше ничего. «Художник», и всё. И телефон дальше.

— Как-то странно выглядит…

— Сейчас узнаем, — Славик залез в ближайшую телефонную будку и набрал номер. — Алло… алло… Вы меня слышите? Алло… Здравствуйте. Я по объявлению звоню… Вы художник? Прекрасно!.. Хороший? Что значит «как могу»? — поразился Славик. — Нам хороший нужен!.. Для чего? Для одной копии картины… Какой картины? Может, вам лучше посмотреть на неё?.. Да, запомню… Улица Текстильщиков, шесть, квартира шесть. Отлично! Можем после пяти подойти?.. Что? Что-о-о-о? — Славик округлил глаза. — Ну ладно. Будем после шести.

— Что он сказал?

— Невероятный тип. Спрашиваю: «Вы хороший художник?» Отвечает: «Как могу!» И, главное — можно прийти к нему после шести вечера. Он до шести молится.

Дэн решил, что ослышался, и переспросил.

— Молится, говорю… После пяти нельзя, а после шести можно!

— Там других художников нет в газете?

Славик долго искал и заявил, что больше никого нет. Времени тоже нет, и выбирать не приходится. Вот пусть Андрей вечером идёт и…

— Как это Андрей? Почему это Андрей? — всполошился названный Славиком персонаж.

— А кто чужую картину у камина поставил?

— А кто его зажёг? И ушёл? И сказал, что не страшно? — напирал Андрей. Идти к молящемуся до шести художнику ему совсем не хотелось.

— От тебя в нашей бригаде меньше всего пользы! — объяснял Славик. — Шпаклевать толком не умеешь, красить — тоже. Если я или Дима будем бегать насчёт картины, то кто же здесь работать будет? У нас осталось только три дня, чучмек ты упрямый! Успеть же надо!

— Один я не пойду… и как хотите…

— Слушай, Дэн! Съезди ты с ним, пожалуйста! — взмолился Славик. — Один он точно или не дойдёт, или чего похуже получится — дойдёт и не то закажет. А мы тут пока стены дошпаклюем с Димой.

Дэн согласился скрепя сердце. Он понимал, что другого выхода нет, и платить за чужую картину (да ещё неизвестно сколько) ему не хотелось.

Возле дома загадочного художника друзья оказались в десять минут седьмого.

— Как ты думаешь, закончил он молиться? — спросил Дэн.

Андрей пожал плечами. Дэн снова посмотрел на часы и толкнул дверь подъезда…

Квартиру открыл какой-то человек в полумраке. В коридоре было темно, и посетителям молчаливым жестом предложили проследовать в комнату. Спотыкаясь о чьи-то ботинки и уронив зонтик, строители вышли на свет. Дэн с любопытством оглядел хозяина квартиры.

Перед гостями стоял молодой человек неопределённого возраста с очень печальными глазами и высоким лбом. Говоря точнее, волосы начинались где-то очень далеко, оставляя на лбу небольшой полуостров треугольной формы. «Лучше бы он сбрил это дело», — подумал Дэн и обратил внимание на чрезвычайную худобу художника. Одежда болталась как на вешалке, а на черепе почти не было мяса, и он хорошо просматривался через бледную кожу. Такие грустные и измождённые фигуры Дэн видел только на фотографиях узников концлагерей или жертв голодомора на Украине.

— Константин Пецовидин, — представился художник гулким голосом и сел на диван. Острые колени чуть не порвали джинсы.

Вся стена позади дивана была увешана иконами самых разнообразных размеров и содержания. Дэну стало неловко и он искоса глянул на Андрея. Тот изучал иконы с нелепым видом. Художник хранил молчание, устремив взор в пустоту. Дэн откашлялся и начал:

— Вы художник?

— Да. Я художник.

— И можете нарисовать картину?

— Да. Я могу нарисовать.

— Это хорошо, — сказал Дэн. Его собеседник отвечал монотонным голосом, как бездушный механизм. Разговаривать было трудно.

— Вот, посмотрите сюда, — Дэн достал фотографию банкира на фоне картины. Художник бросил тоскливый взгляд и опять задумался.

«О чём он всё время думает? И почему грустный такой?»

— Можете нарисовать?

— Этого человека на фото? Могу.

— Нет. Картину, которая за его спиной.

Художник взял снимок своими длинными пальцами и уставился на него. Снова стало тихо. Прошло пять минут.

«Может, он заснул?» — Дэн попытался украдкой посмотреть, открыты ли глаза художника. Ничего не получилось.

— Не могу. Снимок слишком маленький, — объявил тот наконец.

— А если увеличим?

— Тогда могу. Как могу, — художник обратил внимание на Андрея, таращившегося на иконы, и спросил: — Нравятся?

Тот сделал неопределённый жест головой.

— Это всё я нарисовал! — объявил художник и откинулся на диване, скрестив пальцы за головой.

Строители переглянулись. Других жанров живописи в комнате не наблюдалось, что наводило на определённую мысль. Дэн кашлянул и спросил, нет ли ещё чего посмотреть для ценителей прекрасного.

— Есть, — художник встал и двинулся в соседнюю комнату. Друзья прошли следом и застыли на пороге.

Комната была заполнена портретами женщин. Они лежали, стояли, сидели, расчёсывали волосы, вертели цветок, смотрели в окно и находились в прочих бытовых житейских ситуациях. Настораживало только одно: все женщины были голые. И какие-то… частичные, что ли. Никакая из них не была изображена полностью. Одна стояла за шторой, другая прикрывалась копной волос, третья вылезала из воды…

«Как это всё понимать? Он или иконы рисует, или голых женщин! А у нас вообще-то мужской портрет», — размышлял Дэн, внешне изображая восхищение.

К этим портретам Андрей проявил гораздо больше внимания и бродил среди картин с откровенно похотливым видом. Художник грустил в уголке.

Почтенный читатель! Здесь я прервусь ненадолго и попрошу извинения за то, что в описаниях сего живописца постоянно употребляю выражения «художник замолчал», «художник задумался» или «художник сказал грустным голосом». Но что же мне делать прикажете? Он действительно всё время грустил или был погружён в свои мысли. Из песни слов не выкинешь…

— Так, — встрепенулся Дэн. — Ты чего здесь шляешься? Андрей! Бери фотографию и дуй в ателье на соседней улице! Там максимально увеличишь изображение картины и возвращайся скорее.

Андрей взял фото и замялся.

— Что такое опять?

Андрей шёпотом объяснил, что у него нет денег. Дэн был потрясён. Они все неплохо зарабатывают, и у этого барбоса вечно нет денег??? Устраивать скандал в чужой квартире было неудобно, а потому Дэн сунул Андрею полсотни и сделал страшные глаза. Тот загромыхал зонтиком в коридоре и исчез. Снова стало тихо.

— Помолились? — спросил Дэн, чтобы нарушить молчание.

— Да, — с чувством ответил художник и поднял глаза к потолку. Выглядел он очень торжественно.

— Ну и как? Помогло? — Дэн выразился слишком прямо и поспешил добавить: — Помогло как художнику?

— Да. Это так, — художник снова уселся на диван, погрузившись в размышления.

Дэн присел на табурет и начал борьбу с собой. В этой квартире жутко хотелось спать, а потому пришлось напрягать все усилия.

«Почему эти женщины на портретах не произвели на меня никакого впечатления? Ведь они же голые! Может быть, со мной что-то не в порядке? А может, это потому, что они слишком голые и какие-то зелёные местами?»

— Что есть такое душа? — вдруг бросил в пустоту художник.

Дэн вздрогнул и напрягся.

— Что она есть? Некий энергетический сгусток внутри головного мозга или небольшой туманный силуэт в человеческом сердце?

Дэн понадеялся, что художник говорит сам с собой, но тот снова задал свой вопрос и упёрся стеклянным взглядом в лицо собеседника.

— Душа… это… это, думаю…

— Вы не верите в существование души?

На эту тему Дэн никогда не задумывался и постарался ответить крайне дипломатично:

— Душа — это некий энергетический сгусток в человеческом сердце!

Художник всплеснул руками и подошёл к открытому окну.

«Не выбросился бы с горя! Чего ж он худой-то такой? Не ест совсем и вечно думает?»

Дэн быстро попросил чаю, чтобы разрядить обстановку. Сейчас он выпил бы чего и покрепче, но опасался такое спрашивать. Художник кивнул и скрылся за какой-то дверью в коридоре.

Всё это было более чем странно. Дэну уже приходилось бывать в домах этого типа, и он готов был поклясться, что за этой дверью находится туалет, а кухня дальше и налево. К тому же странный хозяин квартиры не озаботился включить свет и находился внутри в полной темноте.

Прошло пять минут. Потом десять. Дэн не выдержал. Он подкрался к двери и прислушался. Было тихо.

«Что он там делает, чёрт побери? Чай заваривает в туалете?»

Дэн постучал. Тишина. Тогда он осторожно открыл дверь.

Художник сидел на краю ванны возле унитаза и думал. Как и следовало ожидать, в туалете было темно.

— Чаю бы мне… хотелось… — с усилием выговорил Дэн.

— Ах да, — художник встал. — Но для этого нужно пройти на кухню!

Дэн не находил слов и громко сглотнул.

Пецовидин включил электрический чайник и достал чашку из шкафа. Он подвинул её гостю и спросил:

— Вам сахара сколько?

— Я сам себе положу! — поспешно ответил Дэн и для начала понюхал сахарницу. В этой квартире можно было ожидать чего угодно! Вроде сахар, на самом деле… Дэн положил две ложки, мысленно ругая Андрея. Сколько можно ходить?

Внезапно в стенку постучали чем-то тяжёлым. Потом ещё раз.

— Стучат, — печально сказал художник. — Как это утомляет!

— Кто стучит?

— Соседи ремонтируют квартиру… Как я ненавижу всю эту стройку и строителей! — Пецовидин скривил тонкие губы. — Самые бесполезные люди на земле!

— Мда-а-а-а…

Чайник вскипел, и хозяин квартиры двинулся с ним по направлению к столу.

— А вы кем работаете? — спросил он.

Дэн с ужасом посмотрел на чайник и быстро ответил первое, что пришло в голову:

— Водитель мусорной машины!

— А ваш спутник?

— Со мной он… Я вожу, а он… он баки высыпает.

Художник налил кипятка в чашку и уселся напротив.

«А заварка где же? Кипяток да сахар только?»

Дэн решил ничего больше не просить и начал мешать сахар в кружке. Его собеседник объявил гулким голосом:

— Вот вы — водитель мусорной машины! И интересуетесь живописью!

«Где этот проклятый Андрей?»

— Что я могу вам на это сказать?

— Что? — насторожился Дэн.

— Ни-че-го. Вот так! — печально сказал художник и снова замолчал.

Зазвонил дверной звонок, и они оба вздрогнули. Пецовидин размеренно зашагал в потёмках и открыл входную дверь.

— Взяли двадцать крон, представляешь? — сообщил начальнику Андрей, доставая из чёрного пакета фотографию.

Дэн подумал, что дал бы даже сотню. Лишь бы Андрей бегал побыстрее.

— Трагедия современного общества! — печально сказал художник, изучая фото. — Вам приходится зарабатывать на жизнь, высыпая мусор из баков, а кто-то… Кто-то просто щёлкает кнопкой и собирает за это деньги!

Андрей ничего не понял и уставился на начальника. Дэн сделал угрожающий жест.

— Что делать? У каждого своя судьба… Вы мусорщики, а я художник…

— Мусорщики???

— А разве нет?

Дэн показал Андрею целых два кулака и вдобавок оскалил зубы. Тот всё понял и кивнул головой:

— Да… у каждого своя судьба… вы художники, а мы мусорим… то есть мусорщики…

— Теперь годится фотография? — вмешался Дэн.

Художник задумчиво грустил. Дэн закряхтел и начал яростно мешать ложкой «чай», брякая изо всех сил. Не помогало. Тогда он просто швырнул ложку на пол, и она оглушительно зазвенела.

— Годится. Могу нарисовать, — пробудился художник.

— Именно то, что на фото? — уточнил Дэн.

— Да. Какие размеры?

К этому Дэн был готов и достал бумажку с размерами.

— Нам это срочно нужно! Крайний срок — послезавтра!

— Приходите послезавтра.

— И будет готово?

— Скорее всего…

Теперь уже печально задумался Дэн. Наконец он тряхнул головой и спросил цену.

— Триста крон, — тоскливо ответил Пецовидин и положил руку себе на лоб.

Цена была хорошая. Даже очень хорошая. Можно сказать, практически даром…

— Нам маслом надо. На холсте, — уточнил Дэн.

— Хорошо.

— Давайте мы вам дадим четыреста… нет — пятьсот крон! И вы нам точно сделаете!

— Не нужно. Я рисую не из-за денег.

— А из-за чего? — спросил Андрей.

Дэн схватил его за рукав и быстро потащил к двери, благодаря хозяина квартиры за отличный чай. Тот стоял с фотографией в руках и смотрел в окно, погружённый в мысли.

В машине Дэн взорвался:

— Почему у тебя вечно нет денег?

— Что-то трачу… что-то мамке отдаю. Вот купил вчера…

— Где ты так долго ходил?

— А что? Вы же чай пили…

— Чай??? — Дэн разразился зловещим хохотом.

— Что такое? Что я опять не так сделал?

Дэн начал возмущаться. Неужели так трудно подтвердить, что мы мусорщики? Какая кому разница? А этот дурацкий вопрос в конце? «А из-за чего?» Слушали бы полчаса неизвестно что!

Андрей вылез у своего дома и напоследок спросил:

— Нарисует он нам к сроку? Успеет, как считаешь?

— Я боюсь, что он нас вообще не узнает послезавтра, — сердито ответил Дэн. — Просто нет другого выхода…

Глава 16.
Чиф-рефриджератор

Рассказ Дэна о странном художнике Дима со Славиком выслушали с большим интересом.

— Какой-то наркоман, — сделал заключение Дима.

— Э-э-э-э, нет, Дима. Верующий человек с иконами по стенам не может быть наркоманом, — сказал Славик. — У кого что болит — он это рисует! Я думаю, что мы имеем дело с религиозным холостяком.

— Почему холостяком?

— Печальный. Рисует голых женщин. В квартире бардак…

— А что болело у того, кто нашего сгоревшего старика в мундире нарисовал? — Дима, как всегда, любил спорить.

— С этим сложнее… Возможно, обожал людей в мундирах. Психологически-сексуальный комплекс. Сам был далёк от армии, но любил военных на подсознательном уровне.

— Что ж он тогда старика-то изобразил? Нарисовал бы молодого красавца с погонами.

— Есть такие, кто стариков больше любят. Например, дети, оставшиеся рано сиротами. Как бы видят в них своих родителей… И вообще — кто из нас здесь Карнеги читает, я или Андрей? Его спроси!

Андрей привычно вздыхал и потел. О художниках он избегал делать выводы.

— Вообще очень интересные люди нам попадаются на жизненном пути, — сказал Славик Дэну. — Обратите внимание, что из всех живописцев в Эстонии нам явно попался самый оригинальный экземпляр. Я тоже поеду в следующий раз… Лично хочется взглянуть на такого уникума.

Два следующих дня пролетели без приключений, за исключением небольшого происшествия.

Тынис обнаружил в огороде гигантскую жабу, и все собрались на неё посмотреть. Жаба тяжело дышала, а при этом угрожающе косилась по сторонам. Славик предложил Андрею её поцеловать и посмотреть, что потом получится, но тот отказался наотрез. Тогда могучую жабу посадили в коробку и поручили тому же Андрею выпустить её в соседнем лесу. Вернулся наш сварщик изрядно помятый, весь в ожогах от крапивы.

— Почти донёс, и вот… высадил, как сказали, — объяснял он, по-стариковски охая. — Она посидела немного да прыгнула… как кенгуру, на меня… Упал в крапиву прямо…

— Такие события только с Андреем происходят, — заключил Славик. — Кино можно снимать по мотивам твоей биографии… Именно там, где собрался падать, обязательно растёт крапива. В Мексике это были бы кактусы, а в Африке — крокодил… Что жабы только на тебя кидаются, я даже не удивляюсь особо.

На даче банкира работы подошли к концу. Оставалось ещё приличное количество краски, которую Славик забрал «на будущее». Вечером друзья отправились за готовой картиной, отпустив Андрея домой.

— Только не забудь, — предупреждал Дэн, — он строителей не переносит!

— Моряков нормально переносит? — Славик потеребил тельняшку на груди.

— Не знаю. Думаю, да.

Славик удовлетворённо кивнул и расправил усы.

Повторилось всё, как в первый раз. Художник молча открыл дверь в темноте и побрёл по длинному коридору. Строители осторожно прошли в комнату. Посреди неё стоял мольберт с картиной, обращённой к окну. Сам художник замер на месте, сжимая в одной руке сразу две кисти, а другой обхватил узкий подбородок. Наличие краски на ладонях его не смущало, подбородок окрасился в сине-зелёные цвета.

— Констатин Пецовидин. Художник, — печально представился он.

«Забыл нас уже! Так я и думал…»

— Вячеслав Рубенс, старший чиф-рефриджератор новейшего авианосца «Эстония», флагмана отечественного флота в открытом море, — лихо рапортовал Славик. — Друга моего вы уже знаете.

Бурная фантазия Славика не знала пределов. Вооружённые силы новорождённой Эстонии были микроскопичны. Дэн не был уверен, что у эстонцев имеется хотя бы эсминец. Не говоря уже о крейсерах и авианосцах. Должность старшего «шефа-холодильника» тоже производила впечатление в своём английском варианте.

— Рубенс?

— Вы что-то имеете против, милейший Пецовидин?

Художник ничего не имел против и только спросил об обязанностях чифа-рефриджератора.

— Этого я не стану открывать гражданскому лицу, — сурово сказал Славик. — Информация о боевом корабле строго засекречена. Могу лишь сообщить, что отвечаю за некие предметы жизненной необходимости для всей команды.

Пецовидин повесил голову и почесал кистью ухо. Мочка окрасилась в красный цвет. Славик показал Дэну большой палец.

— Вы любите море? — художник продолжал глядеть себе под ноги.

— Конечно. Я опытный моряк. Плавал по океанам и не раз тонул…

— Я много раз пытался нарисовать море, — вздохнул художник. — Ничего хорошего не выходит. Начинаю, и потом становится скучно. Однообразное оно какое-то!

Славик сказал несколько общих фраз о море. Что-то вроде: море синее и море мокрое. Его собеседник грустил и морщился.

— Не могу нарисовать…

— Давайте вместе подумаем и найдём выход!

Стали думать вместе, а Дэн вежливо молчал в стороне.

— Могли бы вы нарисовать дельфина? — спросил чиф-рефриджератор.

— Не знаю. Не пробовал.

— А женщину?

— Женщину смог бы.

— Нарисуйте женщину, а кругом волны. Потом женщину закрасите, и останется просто море, — предложил Славик.

Пецовидин несколько оживился и даже попробовал улыбнуться. Получилась этакая гримаса отчаяния и боли. Дэн содрогнулся, а Славик спросил про картину.

— Нарисовал. Почти.

Друзья обошли мольберт и уставились на холст. Старик в мундире получился очень удачно. Дэн посмотрел на фото, приколотое булавкой к мольберту, и не мог понять слова «почти». На его взгляд, картина была закончена. Тем временем художник удалился на кухню.

— Ну что? — спросил Славик. — Похоже?

— Вроде да. Только слишком новая картина получилась.

— Ну ты даёшь, Дэн! Она же только что написана!

— Да я знаю. Но та, на стене, смотрелась постарше… более тусклая и пыльная…

— Это не проблема, — Славик крикнул на кухню: — Художник Константин! Вы гений!

Молчание.

— Пройдёт сто лет, и на вашем доме повесят мемориальную доску!

Молчание.

— Или даже памятник поставят во дворе!

Молчание.

Строители отправились на кухню. Художник Пецовидин готовил себе ужин. Теперь становилось понятно, отчего он такой худой.

На плите стояла старенькая сковородка, но газ под ней не горел. Художник сидел на стуле и размышлял о чём-то очень важном, сжимая в одной руке два куриных яйца. Другая рука теребила колбасный огрызок, который на глазах принимал сине-зелёный оттенок, как и подбородок мыслителя. Холодильник был открыт, холодный воздух струился по кухне.

Славик с треском захлопнул дверцу и потыкал пальцем костистое плечо художника. Тот поднял голову.

— Я говорю: памятник во дворе поставят!»

— Кому?

— Вам. Возможно.

— Хорошо, — художник ни грамма не удивился.

Он поднялся и разбил оба яйца о сковородку. Затем бросил сверху кусок колбасы и уставился в окно. Сковородка стояла по-прежнему холодной. С таким же успехом можно было готовить прямо на столе (да и вообще где угодно). Строители переглянулись.

— Почему на солнце нельзя смотреть? Ведь оно прекрасно! — с чувством сказал Пецовидин. — Как можно нарисовать солнце?

В этот момент в стену опять постучали, и художник обхватил руками голову.

— Мне нужно закончить картину! А мне мешают! — простонал он.

В стену забивали по меньшей мере железнодорожный костыль, она просто ходила ходуном. Славик крякнул и вышел из кухни. Через какое-то время шум прекратился.

— Подонки-строители! — сказал Дэн, чтобы нарушить молчание.

— Да. Вы правы. Это так, — хозяин квартиры схватил сковородку и поставил её прямо на стол. — Сейчас я немного поем и закончу картину.

Дэн догадался, почему поверхность стола покрыта круглыми чёрными пятнами. Видимо, художник не всегда забывал разжигать огонь…

— Вы не голодны? — Пецовидин указал на сковородку. Дэн покачал головой.

Художник невозмутимо взял вилку и попытался зацепить кусок «яичницы». Ничего не получилось, сырая яичная смесь металась, как ртуть. Хорошенько поразмыслив, художник снова поставил сковородку на плиту.

— Не готово ещё. Что ж… Пойдёмте рисовать!

Огня он так и не зажёг.

Водитель мусорной машины и гений Константин вместе стояли перед мольбертом. Вглядываясь в картину, художник подцеплял кистью маленькие комочки краски и пристраивал их на холст. От этого ничего не менялось, и Дэн невольно зауважал мастера.

«Что он там такое видит? Вот сейчас… поставил немного синего на зрачок старика. Капельку просто! И что? То же самое осталось».

Чиф-рефриджератор вернулся, потирая руки. Он посмотрел на картину и шепнул Дэну:

— Ну что?

— Точки ставит местами.

— Мда-а-а… А ужин что, съел?

— Готовит ещё. Без огня.

Славик снова показал большой палец и громко спросил:

— Как обстановка?

— Сегодня жарко, — сказал художник и легонько мазнул красным камзол старика. Самую малость, возле кармана.

— Вы не в курсе, какое сегодня число? День недели?

— Никогда этим не интересовался…

— Понятно. Один в квартире проживаете?

— Я не один, — художник обвёл комнату взглядом. — Со мной мои творенья!

Славик был в восхищении. Дэн не разделил его восторга, посматривая на часы.

— Может быть, уже готово? — спросил Славик. — Старик как живой просто!

— Я вам вот что скажу, чиф-реф… рефриж…

— Можно просто Рубенс.

— Я вам вот что скажу, Рубенс, — Пецовидин сделал трагическое лицо. — Вы не художник, Рубенс! И никогда им не станете! Как вы не видите композиции, Рубенс? Художника нельзя торопить! Его можно критиковать или давать советы. Но торопить нельзя! Вы не чувствуете свет, Рубенс, и не умеете проникать взглядом в глубины портрета…

Дэну хотелось закрыть глаза. Он представил себе, как в далёком семнадцатом веке мрачный инквизитор высказывает всё это тому самому Рубенсу. Питеру Паулю. Тем более что монотонный бас художника Константина как будто доносился из Средневековья. Славик внимал, кивая головой.

— Впрочем, я закончил. Всё хорошо. Всё, — сказал художник и принялся вытирать руки о какую-то тряпку. Дэн обратил внимание, что тряпка была с пуговицами и воротником.

На кухне готовилась яичница…

— Высохнет скоро? — спросил Славик и достал деньги.

— Она уже сухая. Я написал картину ещё вчера. Сегодня лишь немного подправил.

Славик отсчитал деньги. С таким же успехом можно было вручить хозяину квартиры фантики от конфет или старые лотерейные билеты. Он даже не поглядел на купюры и небрежно бросил на пыльный телевизор. Работал художник Константин не из-за денег, и это было очевидно.

Строители двинулись к двери, бережно придерживая картину. У порога Дэн оглянулся. Пецовидин сидел на диване и смотрел в пустоту, скрестив руки на своей плоской груди. Его трагическое лицо очень подходило к компании святых на заднем плане.

— Грандиозный человек! Титан! Непризнанный гений! — объявил Славик в машине. — Натуральный Ван Гог! Картины таких сумасбродов через сотню лет стоят миллионы.

— Не знаю… Мне к его дому страшно приближаться…

— Очень скоро приблизимся, — пообещал Славик. — Я договорился с соседями. Мы им делаем стенку из гипсокартона на следующей неделе.

— Что ты такое говоришь? Этот Ван Гог ненавидит строителей…

— Дэн! Ау-у-у-у! Мы не к нему идём, а к соседям! Он нас даже не заметит.

Дэн прежде не занимался гипсокартоном и не знал ничего про эту работу. Славик вроде бы тоже. Но сейчас обсуждать ничего не хотелось.

Остановились возле дома Славика. Тот вылез с картиной и сказал:

— Пошли со мной. Посмотришь со стороны.

Дэн покорно запер машину. Друзья поднялись по лестнице, и дверь открыла жена Славика. Она уставилась на картину:

— Это ещё что?

— Неважно. Пылесос где у тебя?

— В комнате стоит.

— Неси сюда. И ключи от подвала тоже.

Женщина принесла пылесос. Славик схватил его в охапку и бойко побежал вниз.

Бетонный пол был усеян пятнами краски — когда-то здесь творил художник Дима. Треугольный рояль, кровавые ноты, «Кофе Классика»… Славик прислонил картину к стенке, а затем открыл пылесос.

— Какая-то неправильная пыль, — сообщил он, ковыряясь в фильтре. — От кота шерсти много… На настоящей картине шерсти я не замечал.

Дэн ничего не понял. Славик нашёл какой-то пакет и тщательно выбил туда всю пыль. Потом он собрал пылесос и начал пылесосить пол подвала.

— Соседка жутко надоела, — жаловался он. — То за скамейку меня ругала, то за стекло на двери… А за эти пятна две недели подкарауливала в подъезде.

— Может, их бензином потереть? От пылесоса не выйдут.

— Ты, наверное, решил, что я для неё пылесошу? — усмехнулся Славик. — Мне просто правильная пыль нужна.

«Правильной пыли» скоро набрался целый килограмм, потому что подвал не убирали последние тридцать лет. Славик разобрал пылесос и начал посыпать пылью картину, а точнее — старого генерала на ней. Зрелище было неприглядное.

— Сейчас ты всё поймёшь!

Славик встряхнул картину и принялся дуть изо всех сил. Пыль стояла столбом, Дэн расчихался и закрыл лицо руками. Чиф-рефриджератор поднёс картину к свету, и стало всё ясно.

Портрет старика изменился на глазах. Поначалу он был ярким и сверкающим, но теперь стал серым, тусклым, невзрачным. Подвальная пыль состарила полотно. Если бы всё это увидел художник Константин, то не вышел бы из задумчивости до конца года.

— Завтра повесим на стеночку и будем крепко надеяться, — Славик провожал Дэна с картиной. — Подожди-ка!

Чиф-рефриджератор ловко высыпал пакет с кошачьей пылью в щель почтового ящика под номером три. Потом невозмутимо продолжил:

— Ещё неизвестно, как всё получится. Может быть, мы оказали банкиру великую услугу… Представь себе, что наш художник Константин — непризнанный гений. И что тогда? Окажется банкир владельцем «Портрета старика в мундире» работы самого Пецовидина, величайшего живописца нашего столетия. Представляешь? Обычно так всегда и получается. Цепь случайностей приводит к неслыханной удаче. Можно сказать, что, пока банкир прохлаждается на пляже, его судьба не дремлет!

— На нас-то работает судьба? — Дэн подумал о том, что картина без подписи и за неё вряд ли дадут миллионы.

— Постоянно. И непременно…

Глава 17.
Пельмени Толстого

Картину повесили на прежнее место и тщательно замели следы преступления. Славик даже выгреб из камина всю золу и вынес в пакете на помойку (причём не на соседнюю). Старик величественно смотрелся на свежей стене.

Банкир был в очень хорошем настроении. Во-первых, он только что отдохнул в солнечной Испании (где неплохо провёл время, судя по загоревшим щекам), и во-вторых — все три комнаты сверкали новой краской.

— Прекрасно! Я вижу, что вы умеете работать, — он посмотрел на камин. — Вы его топили? Заметно, что внутри слегка почернел.

Строители переглянулись. Всё замечает зорким глазом.

— Зажгли разок. Сырость была в комнатах, — осторожно ответил Славик.

— И как тяга? Не дымит?

— Тяга нечеловеческая! Пламя, как в паровозной топке!

Банкир обрадовался ещё больше. У него ещё не доходили руки испытать камин, и тут такая удача… Паровозная топка — это то, что надо!

— Дрова нашли?

— Нашли. Классные дрова, кстати.

— У меня всё классное! — с чувством изрёк банкир и достал бумажник.

— Картина у вас тут… очень характерный старик… — заметил Славик, указывая на злосчастный портрет. Он решил разом проверить качество подделки. Дэн заволновался, Дима нервно кашлянул.

— Это я недавно купил с рук. Портрет начала девятнадцатого века, — поведал хозяин «замка». — Изображён на нём некий баварский генерал, участник наполеоновских войн. К сожалению, работа неизвестного художника.

— Это да. Неизвестного, — легко согласился Славик.

— Собираюсь отвезти в Ленинград… то есть, простите, в Петербург. Там проверю картину на подлинность и узнаю мнение искусствоведов. Возможно, это ценная картина…

Славик что-то прохрипел в ответ, но банкир ничего не заметил. Он щедро расплатился, а потом повёл своих знакомых по дорожке вокруг «замка».

— Узнаёте? — он широким жестом указал на дверной проём с тыльной стороны дома.

Как же было не узнать? Перед строителями высилась та самая каменная арка с холерной лечебницы. Специалисты сумели мастерски собрать её, сохранив первозданную красоту, и вставили её в стену. Огромные деревянные двери с металлическими полосами производили грозное впечатление.

— Кучу денег отдал за эти двери, но для такой арки другие бы не подошли. Нравится?

— Прекрасно. А что за дверью? Убежище на случай ядерной войны?

— Нет, — засмеялся банкир. — Внутри находится небольшая зала в стиле старинного замка. Камень, дерево, факелы… Между прочим, ваш котёл там стоит! Буду здесь собираться с друзьями и пировать в экзотической обстановке.

Дэн позавидовал. От такой залы он бы тоже не отказался.

— Почти закончил уже… Осталось сделать небольшой участок пола, нечто вроде сцены. Как правило, средневековые бароны сидели на небольшом возвышении наподобие постамента…

— Грандиозно! — восторгался Славик.

— Мне привезли специальный материал. Сделали по заказу в Финляндии. Видите, во-он тот большой ящик!

Андрей побледнел.

— Очень модная и дорогая вещь, сделанная под старину. Там такие деревянные плашки с корой, обработанные специальным составом. Смотришь на них и думаешь: дрова какие-то…

Теперь уже заволновались все строители, искоса поглядывая на Андрея.

— …но так может подумать только тупой человек, лишённый фантазии и творческого вкуса. Если всё это уложить на пол, как нарисовано в рекламном буклете, то… Не могу описать! Это нужно видеть!

Славик осведомился о стоимости этого чуда, а потом присвистнул и заторопился домой. Андрей хранил молчание, двигаясь странным механическим шагом. Банкир помахал рукой на прощание и улёгся в гамак у беседки.

В машине все думали об одном и том же. Наконец Славик указал пальцем на небольшое строение у дороги с вывеской «Пельменная».

— Дэн, тормозни! Поедим немного и пообщаемся.

Заведение было построено в русском народном стиле и напоминало нечто среднее между избушкой и теремком. Стены из разнокалиберных брёвен, массивные столы с лавками, топорная резьба по дереву… Украшала «избушку» молодая красивая девушка с колоссальным бюстом. Дэн не разбирался в размерах лифчиков, но был уверен, что хозяйка бюста носила десятый номер. Или даже пятнадцатый.

— Что желаете, господа? — спросила она бархатным голосом.

Дима был сильно не в духе. Он размышлял о дровах, а потому грубо ответил:

— Что могут желать господа в пельменной? Дурацкие вопросы задаёте!

— Господа могли бы вести себя приличнее…

— А госпожа могла бы быть поумнее! — Дима сверкнул глазами и демонстративно уселся спиной к красавице. Та опешила и отошла вглубь помещения.

— Чего ты на людей бросаешься? Точнее, не на тех людей… — Славик встал и, вежливо улыбаясь, сделал заказ. Четыре порции чудесных пельменей и графин водки. Хозяйка подобрела и ушла на кухню.

— Сейчас, я чувствую… снова меня будете… не хвалить…

— Угадал! Тебя за чем посылали?

— Когда это? — Андрей старательно изображал невинного человека.

— Тогда это! Вместо дров ты что принёс?

— Почему это «вместо»? Сказали, и… принёс дрова…

— Так может говорить только тупой человек, — сказал Дима, — лишённый фантазии и творческого вкуса.

— Топили камин дорогущим полом! Сделанным на заказ в Финляндии! — Дэн не мог прийти в себя. Славик еле сдерживал смех.

— Вы мне это так говорите… будто в печку не кидали сами, — Андрей возмущённо вертелся на лавке. — Я ношу, а они… кидают… И потом я — тупой человек…

— Ты их откуда брал? Из ящика?

— И что?

— Где ты видел дрова в таком ящике? Чтобы были аккуратно уложены?

— Дак и ладно… подумаешь, ящик… У таких богатых, может, всё… в ящиках…

— Чего уж теперь, — сказал Славик. — Сгорело уже… Портрет сожгли, пол сожгли… Поработали мы на славу! Хорошо хоть Андрюшка ящик снова прикрыл и банкир ничего не заметил. Может, обойдётся как-то.

— Вот заметит, и будет нам тогда, — переживал Дима.

Решили молчать и отпираться. Откуда мы знаем, что там в каких-то ящиках? Мы комнаты красили и по дому не бродили…

Пришла грудастая хозяйка с подносом и начала выгружать на стол тарелки с пельменями. Поместив рядом графин с водкой, мстительная красавица бросила взгляд на Диму и демонстративно положила счёт прямо ему под нос. Дима хмуро косился в сторону.

— Ну что ж, дорогие друзья, — Славик наполнил рюмки, — работа завершена, и всё хорошо. Будем здоровы и счастливы!

Все выпили. Дима подцепил вилкой пельмень и присмотрелся к нему:

— Это ещё что такое?

Пельмени выглядели не очень… Насчёт вкуса пока было неясно, а вот с размером они изрядно подкачали — маленькие и тощие. Мяса было настолько мало, что оно просвечивало изнутри, словно горошина.

— Экономичный вариант, — ответил Славик. — Сделаны с заботой о животных. Чтобы поменьше погибали от рук поваров!

Дима поглядел на счёт и вытаращил глаза.

— Экономичный вариант? Ничего себе… Я этого так не оставлю! — он покраснел и начал призывать хозяйку самым грозным тоном.

— Да ладно тебе, Дима… Не скандаль! Попьём водочки и диетически покушаем! Мы здесь больше для разговора находимся.

Подошла грудастая красавица, которая недовольно уставилась на Диму. Тот указал себе в тарелку и осведомился, что она там видит.

— Что заказывали, то и вижу.

— Это не пельмени! — объявил Дима. — Пельмени — это нечто большое с мясом!

— Вот как?

— Да. Нечто большое! А это что? Какие-то макароны круглые. Где тут мясо? Покажите мне его!

— Готовим по настоящему китайскому рецепту…

— Почему китайскому? — взбеленился Дима. — Мы разве в Китае? И потом — что за мясо такое? Странное очень…

— Что вы говорите? Теперь вы уже видите мясо? — ехидно сказала красавица.

— Почти не вижу! Невооружённым глазом эти блошиные трупы плохо видно.

— Прекрасные пельмени! Никто не жаловался раньше!

Дима разошёлся не на шутку. Он ругал всех жуликов и китайцев, требовал справедливого и уважительного отношения, а также выражал сомнения по поводу счёта. Хозяйка в ответ рассердилась и потребовала уважения к себе.

— Вас пусть кто-то другой уважает! — заявил Дима. — Открыли воровскую забегаловку! Ещё неизвестно, чьё это мясо…

— Как вы смеете? Мой брат — совладелец магазина. Он вас в бараний рог скрутит!

— И где же этот брат? Я его сам скручу! Проходимцы! Думаешь, если грудь отрастила, всё можно?

Последняя реплика добила красавицу, и она отошла к себе, сверкая глазами. Дима отодвинул тарелку и налил водки лично себе.

— Брат, понимаешь… Я и брату скажу то же самое… Наверное, такой же, как и эта! Дебил и ворюга! — громко крикнул он в пустоту последние слова.

Остальные молча ели. Пельмени, кстати, оказались вкусными. Хотя, конечно, размера им нехудо было бы прибавить.

— А ты грозен, Дима, — сказал Славик. — Чего так разошёлся-то? Больше сюда не придём, и нечего орать. Обидел девушку…

— Девушка? Как бы не так! — рявкнул Дима и величественно удалился в туалет.

Стало заметно тише. Играла тихая музыка, чавкали строители, и тихо плакала грудастая красавица. Так прошло несколько минут.

Входная дверь открылась, и в помещение шагнул рослый толстяк.

Точнее, это был Толстый.

Ещё точнее — тот самый грозный бандит, владелец стриптиз-клуба «Оксана», памятный читателям по истории с Коротковым и двумя заезжими бородачами. Свирепый мафиозник без чувства юмора, снискавший самую мрачную славу в городе.

Андрей сидел спиной к входу и ничего не видел. Дэн со Славиком насторожились. Сейчас, без бород и странных костюмов, Толстый не мог их узнать. Но что он делает здесь?

— Как дела, Маша? — Толстый осмотрел помещение хозяйским взглядом. — Вижу, что народ нынче имеется. Проблем нет?

Дэн всё понял и уронил вилку в тарелку. Андрей замер.

— Ой, дурак… — тихо сказал Славик и бросился в туалет.

Толстый вразвалочку двинулся вглубь магазина. Несчастная Маша принялась что-то говорить, всхлипывая и кивая головой в сторону столиков. Толстый внимательно слушал, повернув к строителям своё блинообразное лицо. Маленькие глазки злобно прищурились, рот застыл в кривой усмешке. Неторопливой походкой он надвигался, как грозовая туча, держа могучие руки в карманах.

— Кому здесь не нравятся наши пельмени? — начал он. — Мои пельмени!

Андрей стал лихорадочно закидывать содержимое тарелки в рот, глотая пельмени не пережёвывая. Сразу было понятно, что таких замечательных блюд ему не приходилось раньше кушать. Дэн оцепенел, беспомощно улыбаясь.

— Это ты мою сестру обидел? — Толстый набычился и навис над столиком. Дэн не мог шевельнуть даже пальцем.

— Не они это! Тот грубиян в туалет ушёл, — всхлипнула красавица.

— Та-а-ак… А эти?

— Эти ничего. Сидели и ели…

Толстый уставился на дверь туалета.

— Пускай выйдет, и поговорим! Буду я за ним ходить… Пусть нормально пос… т в последний раз!

В туалете раздался какой-то грохот, крики, зазвенело разбитое стекло.

— Он ещё и магазин мой ломает! — взревел Толстый и бросился вперёд. Он широко распахнул дверь, а потом застыл на пороге. Друзья всё видели со своего места за столиком.

Туалет оказался небольшим — лишь два унитаза, которые разделяла деревянная перегородка. Теперь перегородка валялась на полу, окошко было разбито, а на одном унитазе сидел Славик, зажимая рану на руке. Кровь стекала по пальцам и капала на пол.

Димы не было видно.

— Ушёл, гад, — сказал Славик, мучительно скривив рот. — Ранил меня тяжело. Нужно доктора скорее…

Маша заглянула в туалет, взвизгнула и закрыла лицо руками. Толстый поднял раненого с унитаза и осторожно довёл до стола. Славик корчил гримасы, стонал, закатывал глаза к потолку. У Андрея застрял пельмень в горле, и Дэн принялся молотить его по спине. В пельменной стало очень оживлённо.

— Никакого доктора! Маша! Хватит рыдать! У меня в машине аптечка. Срочно тащи сюда и перевяжи парня, — распоряжался Толстый. — Доктор вызовет полицию, а мне это не нужно. Сами справимся!

Он сунул сигару в рот, нарезая круги посреди зала. Маша взяла себя в руки и перевязала Славика. Это было очень трогательное зрелище — несчастный усач на лавке и возле него красавица с бинтами. Славик старательно изображал мученика, он кряхтел и дёргал усами, как раненый гвардейский драгун. Толстый нервно дымил сигарой.

— Кто это был вообще? Вы его знаете? — хмуро спросил он.

— Нет.

— Как же так? Он же с вами пришёл и сидел рядом!

Славик объяснил ситуацию, сверкая бинтами. Строители ехали с Таллина и по дороге заметили голосующего человека. Подобрали с собой по пути. Подозрительный тип с испорченными нервами, который путешествует автостопом и нигде не работает…

— Это он так сказал?

— Да. Говорит: «Люблю вольную жизнь!»

— Так. Дальше что?

— Ругал хозяйку вовсю, пельмени критиковал…

— Это я знаю! Что в туалете случилось?

— Отправился в туалет этот бродяга. Говорит нам: «Сейчас я руки помою и потом устрою скандал, как положено! Оскорблю хозяйку и весь магазин переломаю!» — рассказывал Славик слабым голосом. — Я был против, но меня друзья задержали… Потом вырвался и бегом за ним в туалет… Не выношу мерзостей! Тогда этот тип хватает нож…

— Что-о-о? Вот оно как? — Толстый сжал кулаки.

— …и бросается на меня. «Я, — кричит, — не такой человек, и никто меня не остановит!» Ррраз — меня по руке ножом… Хотел по горлу, но промазал! Я тогда его ударил перегородкой… Потом этот бандюга разбивает окно и туда прыгает! Сбежал, значит… У меня слабость от потери крови… круги перед глазами… падаю с ног…

Дэн с Андреем слушали, позабыв обо всём на свете. Маша гладила героя по голове. Толстый сел за стол и задумался.

— Беспредельщик какой-то! Или, может, наркоман, — заключил он. — Как его звали-то? Выглядел как?

— Не говорил имени. А выглядел…

— Противный такой! — вмешалась Маша. — Высокий и худой. А так молодой ещё. Усов не было или бороды. Неприятный!

— Очень точное описание. Женский глаз видит лучше, — кивнул Славик.

Толстый был поражён такими неожиданными событиями. Он немедленно разорвал счёт за пельмени и приказал своей Маше выставить на стол что-то получше за счёт магазина. Бандит уселся во главе стола и исполнял роль радушного хозяина, улыбаясь новым друзьям. Дэн вежливо кивал, Андрей ел всё без разбору, а Славик скромно покашливал, теребя забинтованную руку.

— Хорошие вы строители? — допытывался Толстый.

— Из лучших в округе.

— Всё! Будете мне строить, если что! Я такой человек… такой… благодарный, в общем! Спасли мой магазин и сестру! Эхх, жаль, я не успел… Зря ты сам полез! — горевал Толстый. — Бросился бы на меня с ножом кто-то…

Он долго и с аппетитом рассказывал, что сделал бы с пойманным Димой. Строители вздыхали и переглядывались. Наконец Славик попросил разрешения уехать, ссылаясь на слабость в теле и «общие боли».

— Езжайте, конечно! — Толстый вскочил и проводил гостей до машины. — Если что — приходите в «Оксану». Знаете такое? Это тоже мой магазин! Выпьем, посидим, девочек посмотрим…

— Рука болит? — спросил Дэн, когда машина отъехала от пельменной.

— Ерунда! Больше видимость… хотя могло быть и хуже…

— Что же это? Дима с ножом кидался?

— Каким ножом, Дэн? Ты как маленький… Дима — это тот человек, который даже не может стекло разбить безопасно для окружающих, — засмеялся Славик. — Объяснил я ему ситуацию и велю в окошко лезть. Он мне: «Не могу!» Гляжу, а там ручки нет, замок не открыть… «Бей стекло!» Он и разбил… Один осколок, как бритва, меня по руке. Дима прыг — и сбежал. Где-то здесь должен прятаться по дороге…

Дальше ехали медленно, обшаривая глазами местность. С обеих сторон дороги чернела широкая канава с водой, за ней небольшие кустики, поле и лес. Унылая и одинокая местность.

Дима «прятался» так, что заметить было нетрудно — голова торчала над кустами, как маяк. Остановились напротив него и вылезли из машины.

— Нормально всё? — спросил Дима, поднимаясь во весь рост.

— Нормально. Иди сюда.

Дима вышел и тоскливо посмотрел на канаву. Перепрыгнуть было трудновато.

— Ты как туда попал-то?

— Да я раньше перелез, где канава узкая была. Вот и крался за кустами… Может, вернуться?

— Возвращайся. Там тебя Толстый ждёт! — сообщил Славик. И накаркал.

Завизжали шины, рядом остановился тёмно-синий БМВ-«пятёрка». Дальше всё было, как в голливудских фильмах.

— Это он, что ли? — Толстый выскочил на дорогу, как мячик.

Дима взвизгнул и бросился бежать. Славик мощным прыжком перемахнул канаву и ринулся следом. Толстый метался у кромки воды — для его массивного тела там было слишком широко. Дэн с Андреем стояли столбами.

— Стой! Стой! — орал Славик на ходу и изо всех сил старался не догнать Диму. Для этого забинтованный герой постоянно спотыкался и шатался на бегу. Толстый пыхтел как паровоз, подпрыгивая на месте от злости.

Дима бежал очертя голову. Он нёсся по полю и одновременно махал руками, напоминая взлетающего стервятника. Бежал он совсем глупо, и вместо того чтобы спрятаться в лесу, незадачливый Дима мчался вдоль поля. Погоне не было видно конца.

— Видите, что он задумал? — орал на ходу Славик. — Стой! Не пытайся скрыться в лес! Не вздумай там прятаться!

Дима наконец всё понял, и оба бегуна исчезли среди деревьев. Толстый сложил руку козырьком и тянул шею вверх.

— Это был он? Тот самый, с ножом?

— Да.

— Как он здесь очутился?

Дэн посмотрел на Андрея. Тот попытался объяснить:

— Едем, и вот… Вылез этот и говорит… «Ага-а-а, я сейчас вас… отомщу! Никуда не уходите… Сейчас я вам покажу… будете знать…»

Толстый в бешенстве посмотрел на канаву с водой и топнул ногой.

— Если ваш друг его поймает — тысячу дам! Нет! Две! Три! Каков наглец!

Из леса вышел одинокий Славик, разводя руками. Он медленно пересёк поле и оказался на дороге.

— Удрал… В лесу разве сыщешь? Видели, как я бежал? — Славик тяжело дышал и хватался за сердце.

— Молодец! — Толстый схватил его за здоровую руку. — Я бы так бежать не смог. Ух, попался бы он мне… Главное, что даже лица его толком не рассмотрел! Припустил, как заяц, сразу как меня увидел…

Толстый порылся в карманах и сунул Славику несколько мятых сотенных. Он погрозил кулаком в сторону леса, напомнил о своём приглашении в «Оксану» и с трудом залез в машину. Теперь бандит поехал медленнее, вертя головой и исследуя взором каждый куст. Славик прислонился к машине Дэна.

— Вы понимаете? Этот Дима не может даже толком убегать! Я его в лесу мигом нагнал…

— И где он сейчас?

— Там сидит, — Славик поделил заработок. — Деньги с неба! И поели, и попили, и заработали. В отличие от Димы… Если бы не царапина, то сказал бы, что удачный день.

Беглец вышел из леса через полчаса. Озираясь и пригибаясь к земле, Дима пересёк поле. В машине он хранил молчание…

Глава 18.
Дима и алмаз

Воскресенье. Семь часов утра. Только встало солнце.

Ехали на новые раскопки…

— Сегодня проедем подальше, — убеждал Дима. — На то же место глупо возвращаться. Замаскируем машину ветками, и ничего не случится… Здесь же никого нет! Кто тебе её разберёт, Дэн? Поехали глубже, сэкономим силы и время.

Друзья проехали знакомый посёлок и двинулись дальше по дороге. Лес вокруг становился всё мрачнее. В одном месте показался небольшой овражек с покатым склоном, окружённый густыми зарослями. Притормозили, и Дима выскочил наружу.

— Порядок, — крикнул он. — Можно съехать вниз, и с дороги не видно будет.

Дэн потихоньку загнал машину в овраг и потом поднялся пешком на дорогу. Ничего не было заметно — этакий небольшой гараж-укрытие. Чтобы обнаружить машину, следовало сойти с дороги и специально поискать.

— Отлично. Куда идём?

Дима покрутился на месте, а затем махнул в сторону соснового бора:

— Пошли туда. Идти полегче и видно хорошо вокруг. А с другой стороны одни заросли…

Забрали рюкзаки с лопатами и пошагали между деревьев. Дорога слегка поднималась в гору, толстые сосны высились, как корабельные мачты. Минут через двадцать показался просвет, и друзья вышли на большую просеку, заросшую травой и редкими молодыми сосенками. Когда-то здесь валили лес или, может быть, случился пожар. Метрах в двухстах деревья продолжались и стояли стеной.

— Туда, — указал Дима. Друзья пересекли просеку и остановились.

Этот участок леса был намного хуже — деревья стояли погуще, было много лиственных пород и кустарника. Двигаться по такой чаще было тяжело, да и в воздухе обитали полчища комаров. Дэн нахмурился:

— Не нравится мне здесь.

— Мне тоже. Но давай немного пройдём и глянем. Может, тут совсем рядом…

— …источник воды?

— Нет! Линия обороны или кладбище какое?

— Зачем нам кладбище? — испугался Дэн.

— Это я не так сказал. Захоронение погибших солдат! Навалили после боя в окоп да землёй сверху присыпали…

Прошли ещё немного и наткнулись на небольшой холм без деревьев. Его перечерчивала поперёк какая-то небольшая канава, скрывающаяся дальше за кустами. Дима залез наверх и радостно объявил:

— Тут комаров нет. Шикарный участок для раскопок.

— Почему это?

— Это же окопы! — Дима ткнул пальцем под ноги. — А к тому же на горке. Здесь явно стоял пулемёт или командный пункт!

Дэн поднялся и посмотрел по сторонам. Комары и вправду остались внизу, а загадочные зигзаги хорошо просматривались на земле. Холм казался стоящим местом.

— Не вздумай снова бутылку найти!

— А это уж как повезёт… — Дима вонзил лопату в землю и поплевал на руки.

Строители принялись за дело. Земля была отличная — чёрная, без корней или булыжников. Столько червяков Дэн не видел никогда в жизни и даже пожалел, что не рыбак. Одно было плохо — солнце скоро повисло над головой и тени никакой не было. Временами залетали большие слепни, но Дима отгонял их лопатой.

— Есть чего?

— Ржавые гильзы и гниль деревянная.

— Хорошо!

Чего в этом хорошего, Дэн не понимал. Вскоре он обнаружил какой-то острый железный штырь, торчащий из земли.

— Тут у меня копьё какое-то…

Дима подбежал и пришёл в дикий восторг:

— Это же штык! Не видишь, что ли? Штык русский от Мосина!

— Ты и фамилию знаешь? — поразился Дэн.

Дима схватился за «копьё», напрягая все свои силы. Ничего не получалось. Тогда оба заработали лопатами, и на свет появилась длинная ржавая труба с остриём на конце (на взгляд Дэна). Дима схватил её в руки и торжествующе потряс над головой:

— Трёхлинейка системы Мосина! Со штыком!

Штык был длинный, очень тонкий и острый, к тому же изгибался дугой. Это придавало Диме очень забавный вид.

— Он почему кривой такой? — почесал голову Дэн.

— Наверное, в бою проткнул кого-то и согнуло… Или от взрыва как-то…

— И что теперь с этой корягой делать? — Дэн прикинул, что находка доходила ему до плеча. Габаритная штука.

Дима внимательно осмотрел оружие и отбросил в сторону. Слишком ржавое и гнилое.

Штык сохранился неплохо, но такой кривой он никому не нужен. Жаль.

— Но всё же нашли серьёзную вещь! Я же говорил, что это хорошее место!

Теперь копали на одном месте, просто в разные стороны. Под лопатой Дэна снова заскрежетало, и он остановился.

— Что-то везёт тебе нынче… — хмуро сказал Дима и бросил свой край ямы.

В земле таилось что-то большое и плоское — массивная металлическая плита с заклёпками. Обвалили края ямы, но концов не было видно. Дэн постучал по железу.

— Глухой звук. Толстая штуковина.

— Не понимаю, что это такое, — Дима ползал на карачках и ощупывал плиту пальцами. — Может, это танк?

— Как может быть целый танк в земле?

— А почему бы и нет? Провалился в окоп или воронку…

— Дима, ты спятил! Какого размера должна быть воронка, чтобы целый танк в неё провалился?

— Хорошо. Кусок танка!

— А остальное где?

Покопали минут двадцать. Уже около метра ржавого железа появилось на свет. Края по-прежнему нигде не было. Дэн вытер пот со лба:

— Может, даже и танк…

— Представляешь, как здорово! — ликовал Дима. — Мы нашли танк!

— Не понимаю, чему ты радуешься? Что нам с ним потом делать посреди леса?

— Продадим коллекционерам! Пусть сами с ним таскаются… Если это «Тигр», то мы миллионеры!

— Если это «Тигр», то нам неделю копать… — вздохнул Дэн. Он вспомнил картинку из одной книги. Немецкий танк «Тигр» был такой громадиной, что гусеницы были почти в рост человека. Тяжеленная махина побольше КамАЗа…

Копали два с половиной часа и намучились до полусмерти. Никаким «Тигром» и не пахло. Из земли с великими трудами извлекли здоровенный кусок толстого металлического листа причудливой формы с заклёпками и небольшим окошечком. При этом вырыли целую землянку, сломали одну лопату и потревожили добрую тысячу червяков. Пакостная железяка весила килограмм триста как минимум.

— Это щит от орудия. А само орудие, наверное, там, — Дима указал себе под ноги.

— Ну его к лешему, орудие это! — сказал в сердцах Дэн. — До вечера копать, и не закончим… Ну зачем оно нам?

— Конечно, похуже танка… Но чего-то всё равно стоит…

— Дима! Если ты видишь, что это щит от орудия — зачем дальше-то копаем? Куба четыре грунта достали!

— Надо полностью рассмотреть, чтобы понять, что это.

В ярости Дэн уселся на кучу земли и закурил. Выходные проходили очень глупо. Вместо того чтобы отдыхать от тяжёлого физического труда на стройке, они работали как стахановцы по окрестным чащобам. То огненные бутылки, то кривые ружья… Теперь ещё бесполезный кусок стали размером с хороший парус.

— Не вижу ствола орудия, — Дима немного пошурфил дно и сел рядом с Дэном.

— Очень хорошо.

— Почему?

— Дима! Что такое орудие? Тем более с таким огромным щитом? Толстенная труба, метров пять-шесть в длину! Ты серьёзно собирался это выкапывать??? Я уж молчу, что там, где орудие, обычно и снаряды к нему имеются…

Последние слова разочаровали Диму. Он вспомнил тот самый взрыв и передёрнул плечами. Друзья покурили, а затем стали размышлять, что делать дальше. Лопата оставалась одна, до вечера было ещё далеко. Дима предложил копать по очереди в противоположном углу ямы от «орудия».

— Начинай ты. Я устал, пока шурфил, — закончил он и потянулся.

Дэн взял лопату и принялся скрести землю там, где когда-то копал Дима. Руки ужасно болели, и поясница ныла.

«Танк, понимаешь… „Тигр“, понимаешь…»

— Ещё один сапог, — сообщил Дэн.

— Что-то ты вечно одни сапоги находишь… — Дима не реагировал, как в первый раз. — На какую ногу хоть?

Дэн разозлился и выдернул сапог из земли, а потом запустил в приятеля. Тот увернулся и схватил древнюю обувку своими длинными пальцами. Оттуда немедленно посыпались какие-то кости вперемешку с гнилыми тряпками. Дима замер на месте.

— Нога! Это же нога!

— Точно… А потом золотые часы и прочие зубы, — Дэн слишком устал, чтобы радоваться всякой дряни.

В Диме проснулся охотник. Он отобрал лопату, подойдя к вопросу очень серьёзно. Для начала прикинул на глаз направление и разметил на траве контур, напоминающий могилу, а затем принялся снимать землю аккуратными пластами. Дэн сидел рядом и тяжело дышал. Могила росла на глазах.

— Экипаж танка! — сказал Дэн, сдерживая смех. — Владелец винтовки Мосина с кривым штыком!

Дима не обратил никакого внимания и продолжал трудиться. Призванием его было копать могилы на кладбище.

Пахло довольно противно, несмотря на прошедшие годы. Из земли проступали очертания человеческой фигуры, вытянувшейся на спине. Серо-зелёные брюки, растянутые как на вешалке, брючный ремень с большой бляхой и удивительно хорошо сохранившаяся рубашка, которая когда-то была белого цвета. Головы у покойника не было, никакого черепа не наблюдалось. В остальном же был полный комплект.

Дима сдёрнул ремень и, смачно плюнув на пряжку, потёр о штаны. Она отливала серебром, показался грозный немецкий орёл.

— Немец, — сказал Дима. — Только почему-то голый и оружия не видно.

— Где же он голый? Штаны, рубашка, сапоги…

— А китель где? Форма? Каска с головой?

— Может, вышел утром на улицу и сразу погиб! То есть не на улицу… В окоп!

Дима взял рубашку и вытряхнул из неё кости. Дэн снова поразился её идеальному состоянию. Крепкая, и даже с пуговицами! Если такую постирать, то ещё можно носить.

— Как это может быть? Пятьдесят лет в земле и как новая?

— Шёлковая. Такие не гниют, — Дима помял пальцами ткань. — Наверное, офицер! Простой солдат в такой рубашке гулять не будет…

Он отбросил рубашку в сторону и начал ковыряться в костях:

— Где-то должен быть медальон…

— Золотой?

— Алюминиевый. Жетон такой круглый с номером. Его на шее носили, чтобы трупы опознавать.

— Дима! Где ты здесь шею видишь? Головы-то нет!

— Незадача, — выругался Дима. — Что за офицер такой? Ни наград, ни пистолета, ни жетона, ни часов на руке. Одна пряжка стоящая.

— Рубашка тоже ещё ничего…

Дима стал рыться у немца в штанах. Дэну было очень противно.

— Жаль, тебя Славик не видит.

— Ничего такого я не делаю! Этому, без головы, уже всё равно.

На свет появилась какая-то мягкая чёрная вещица, облепленая землёй. Что это было такое, Дэн решительно не понимал. Какой-то небольшой чехол или кисет.

— Вот. В заднем кармане лежало, — Дима сел и начал осматривать находку. — Скорее всего, это кошелёк. Видишь? Открывается, как книжечка, и с карманами.

Точно бумажник. Из чёрной кожи и очень гнилой.

— Постели пакет и над ним потроши, — посоветовал Дэн. Дима так и сделал.

Какие-то истлевшие обрывки бумаги — скорее всего, остатки бумажных денег или документов. Потом посыпались монеты разной формы и цвета. Золотых или серебряных между ними не было — эти бы сразу заметили. Медные и бронзовые кружочки, несколько никелевых. Все монеты очень окислились и слиплись между собой.

— Ещё бы, — с отвращением сказал Дэн, — на них же тело разлагалось… Как только совсем не разъело этот кошелёк?

Монеты оказались разных стран. Видимо, немец был бывалый и много где успел наследить, собирая небольшую коллекцию. Бельгия, Франция, Дания и какая-то ещё страна, которую так и не смогли разобрать. Был даже советский довоенный пятак.

— На счастье имел, — решил Дима.

— Что-то не помогло ему так уж сильно…

— Не мог золотые с собой носить? Пару червонцев хотя бы… Это же хлам всё! — Дима принялся раздирать бумажник на куски, тщательно исследуя его пальцами. На пакет вдруг выпал какой-то блестящий камешек размером с горошину.

Строители переглянулись. Дима бережно поднял камешек и подул на него. Солнце вышло из-за тучки, и тогда он заиграл всеми цветами радуги, пуская зайчики вокруг. Дима громко сглотнул, задыхаясь от счастья:

— Это алмаз!

— Красивая штука. Дай посмотреть.

— Нет! Потеряешь!

— Может, там ещё есть?

Дима нехотя дал подержать находку спутнику и разорвал бумажник на мелкие клочки. Больше ничего не было. Тем временем Дэн озирал волшебный камешек. Прозрачный и бесцветный, он был тщательно обработан, состоял из множества углов и граней. Алмазов Дэн никогда не видел и только читал про них в книгах, но, по всей видимости, это на самом деле была драгоценность. Смущало только то, что сильно маленький (на взгляд обеих строителей). Даже небольшая золотая монета показалась бы им значительно симпатичнее. Впрочем, как говорится, алмазы любят женщины (или что-то в этом роде).

Дима долго вертел в руках камешек и чмокал губами. Потом он вскочил на ноги:

— Пошли!

— Куда? — удивился Дэн, мирно сидевший рядом.

— Как куда? К машине! — Дима сунул алмаз в карман рубашки на груди.

— Ты его так и понесёшь?

— А что? Другие карманы дырявые, а этот прямо возле сердца, — Дима нежно гладил рубашку на груди, ощущая пальцами приятную выпуклость.

— Давай его мне! У меня с собой бумажник почти как у немца. Чёрный, кожаный… Положу внутрь, и…

— Ага! Тебе? Бумажник? Внутрь? Я, кажется, начинаю всё понимать, — Дима сурово посмотрел на друга и отказался. Что может быть надёжнее нагрудного кармана? Оттуда даже воры не крадут.

— Да потому и не крадут, что никто ничего дельного туда не кладёт. Что вообще там можно держать? Ручку или носовой платок?

— Всё что угодно там можно держать! — огрызнулся Дима и энергично пошагал по лесу. Дэн следовал за ним.

— Ты мне не доверяешь, что ли?

— Доверяй, но проверяй! Сокровище меняет человека!

— Я заметил…

Всю дорогу Дима болтал без умолку и махал руками. При этом он абсолютно не смотрел себе под ноги, часто спотыкался и один раз (пересекая ту самую просеку с травой) даже растянулся на земле, поцарапав кончик носа. Дэн слишком устал сегодня, чтобы слушать, и до него доносились лишь кое-какие обрывки:

— Невероятный случай… немец-молодец… только такой, как я… ждал столько лет и прятался… пачками деньги, пачками… никогда больше лопату не возьму… носить на руках они… Свинюшкин нас надул, но… я знал и верил… машину самую дорогую…

Наконец Дэну всё это надоело, и он прямо задал вопрос о своей доле. Дима остановился и разинул рот:

— Доля?

— А ты как думал? Вместе нашли, а ты один будешь на яхтах-вертолётах кататься?

— Что-то я тебе, конечно, дам, начальник… не обижу…

— Ай спасибо, боярин! Дай бог тебе здоровьичка, добрая душа!

— Ты издеваешься, что ли?

— Это ты издеваешься! — Дэн так разозлился, что позабыл про усталость. — Ходим вдвоём на раскопки, а ты мне милостыньку подать собрался?

Путешественники стояли посреди сосен и ругались, обстановка резко накалилась. Алмаз находился у Димы, зато единственная лопата — у Дэна. Шансы сравнялись. Никто не хотел уступать. Противники обвиняли друг друга в коварстве и наглости, вспоминали былые обиды или геройство. В какой-то момент Дима хлопнул себя по карману и потом закричал диким голосом на весь лес.

Алмаза не было.

— Потерял? Я же говорил!!! Это ты когда на траву упал, скорее всего… — Дэн изменился в лице. — Ну, погоди! Ты мне за это ответишь!

— Скорее! — Дима припустил к просеке со всех ног, мелькая между деревьями.

Дальнейшие события я изложу кратко. Потому что иначе пришлось бы посвятить ещё одну главу поискам Димы среди травы, а затем вторую — тому, что он при этом говорил.

Будущий владелец яхт и вертолётов лазил на коленках по просеке до девяти часов вечера. Ничего он при этом не нашёл, кроме пары окурков, пробок от пива и нескольких странных насекомых. Дэн первый час непрерывно ругал своего компаньона, а потом надолго лёг спать под соснами, затем два часа убеждал друга временно прекратить поиски. Страшно хотелось есть, да и в лесу уже становилось мрачновато. С большой неохотой Дима остановился, выдвинув непременное условие — завтра же утром поехать в ювелирный магазин.

— Зачем?

— Узнаем всё про алмазы! Должен быть какой-то секрет, который нам поможет…

Дэн легко согласился. Про себя он подумал, что вся эта история случилась неспроста. Убитый немец был наподобие Димы и не собирался делиться своим сокровищем с другими…

Глава 19.
Миллион долларов на траве

Ювелирный магазин в Нарве был только один. Для небольшого провинциального города этого вполне хватало, а любители разнообразия могли поехать в Таллин или Петербург. К тому же драгоценности пока не пользовались особым спросом, и Дэн не замечал среди прохожих чего-то особенного. Если не принимать во внимание роскошные золотые цепи, украшавшие криминальных типов.

— Алмазы нам покажите! — заявил Дима с порога, даже не поздоровавшись.

Молодая девушка за прилавком опешила. Не каждый день в их магазин приходили такие серьёзные покупатели. Скорее всего, вообще никогда. Такой клиент требовал особого отношения.

— Я сейчас заведующего позову, — сказала она и крикнула куда-то в сторону, не сводя глаз со странных посетителей: — Сергей Павлович! Можно вас на минутку?

Появился худой мужчина в очках и с седой бородкой. Он оценивающе посмотрел на строителей и спросил:

— Чем интересуетесь, молодые люди?

— Алмазами интересуемся!

— Вот как? Интересно, — протянул Сергей Павлович, разглядывая грязные кроссовки Димы. — Дак у меня их не имеется.

— Как же так? — возмутился Дима. — Вы ювелирный магазин или что?

— Алмазов, дорогой мой, нет ни в одном ювелирном магазине! Это природный минерал, очень невзрачный на вид. Если бы вы его увидели на улице — прошли бы мимо и пнули ногой…

Дэн тут же представил себе своего спутника, идущего по дороге и пинающего алмазы.

— …Скорее всего, вы имеете в виду бриллианты. Они делаются из алмазов, и именно их потом продают в ювелирных магазинах. Естественно, не в чистом виде, так сказать… В виде украшений. Например, колье…

— Покажите нам колье!

— Нет у меня колье с бриллиантами, — развёл руками ювелир. — Кто такую вещь купит в нашем городе? И потом, изделия такого уровня делаются обычно на заказ.

— Ну хоть что-то бриллиантовое есть у вас? — Дима поражался тупости ювелира.

Тот достал из кармана ключ и отпер замок на небольшой витрине в самом углу. Перед друзьями появились две бархатные коробочки со сверкающим содержимым.

— Пожалуйста. Серьги с бриллиантами и перстень.

— Почему он синий у вас? Бриллиант этот…

— В центре перстня не бриллиант, — терпеливо объяснил Сергей Павлович. — Это сапфир в обрамлении бриллиантов. Хотя синие бриллианты тоже существуют. Впрочем, это отдельная тема… А эти серьги с бриллиантами в чистом виде.

Друзья склонились над витриной. Камни были такие крошечные, что разглядеть их толком было непросто. Правда, сверкали они действительно здорово и смотрелись богато.

— Что-то маленькие они у вас, — вздохнул Дима.

— Я ведь вам не Картье! — пожал плечами ювелир. — Надеюсь, вы не рассчитывали найти в нашем городе сокровища?

Дима именно на это и рассчитывал, хотя совсем не в магазине. Он ткнул пальцем в серьги и спросил цену.

— Двенадцать тысяч крон.

— Что-о-о? Почему так дорого-то?

Сергей Павлович снова пожал плечами.

— Это что получается, одна серьга стоит шесть тысяч?

— Надеюсь, вы не собираетесь приобрести у меня одну серьгу? — ювелир начал терять терпение. — Продаются обе в комплекте! Цену я назвал.

— Мы не хотим покупать, — вмешался Дэн. — Мы бы хотели узнать цену на один камень.

Ювелир спрятал коробочки в витрину и попросил показать товар. Друзья переглянулись.

— Нету у нас с собой. Не принесли, — сказал Дима.

— Как же я вам оценю камень, если его не увижу своими глазами?

— Разве это так трудно? Я вам примерно его обрисую, и вы примерно скажете цену. По-моему, это совсем нетрудно, — заявил Дима, барабаня пальцами по витрине.

Сергей Павлович заметно рассердился:

— Послушайте, господа, я не могу так! Вы понимаете, о чём просите? Каждый бриллиант УНИКАЛЕН! Имеют значение размер, чистота камня, огранка и прочие подробности, которые я не собираюсь вам описывать. Чтобы назвать цену, необходимо не просто осмотреть камень — исследовать его под микроскопом. Или хотя бы через увеличительное стекло… Если бы вы принесли мне паспорт бриллианта с указанием всех характеристик, то тогда, может быть, я и смог бы примерно его оценить. Повторяю — примерно! Потому что иной раз цена меняется очень сильно из-за какой-то мелочи.

Дима задумался. Постояв пару минут, он попытался показать пальцами размер бриллианта.

— Не понимаю, — ещё больше раздражаясь, заметил ювелир.

Дима потребовал ручку с бумагой и нарисовал кружок размером с большую горошину. На взгляд Дэна, выглядело примерно похоже. Сергей Павлович уставился на рисунок:

— Что это?

— Такого размера алмаз… то есть бриллиант.

— Вы в своём уме? — глаза ювелира поползли на лоб. — Где вы видели такой камень?

— Да уж видели… — загадочно сказал Дима.

— И это бриллиант?

— Абсолютно точно.

— Бред какой-то! — Сергей Павлович снял очки и бросил их на прилавок. — Вы что, шутите надо мной?

Дима очень разозлился и свирепо посмотрел на собеседника. Он заверил, что совсем не шутит и у него мало времени. Если кто-то не разбирается в алмазах (или как там ещё их называют), то пусть скажет честно, а не испытывает терпение приличных людей.

Сергей Павлович побагровел и разразился ответной речью:

— Вы понимаете, что мне тут нарисовали??? Размеры такие, как на рисунке? Это же бриллиант в семь карат! Нет! Пожалуй, что и в девять-десять! Откуда у вас может оказаться камень такого размера? Кто вы вообще такие?

— Какая разница, кто мы и что мы? — орал Дима. — Подумаешь, десять карат…

— То есть как это «подумаешь»? Вы хоть примерно понимаете, сколько это стоит?

— Да если бы я это понимал, то за каким чёртом пришёл бы сюда? Кто из нас ювелир? — бушевал Дима, тыкая пальцем в грудь противника.

— Бриллиант такого размера стоит целое состояние. Может быть, даже миллион долларов! И уж никак не меньше трёхсот тысяч!

— Долларов???

Скандал сразу прекратился. Строители оцепенели и застыли на месте. Доллары в те времена были совсем другие, потяжелее нынешних. На момент написания книги цена за карат такого большого бриллианта составляла уже 120–250 тысяч. То бишь камешек мог стоить в наши дни и два с половиной миллиона долларов.

Сергей Павлович немного успокоился и снова нацепил очки на нос.

— Такие вещи выставляются на аукционах, — добавил он. — Чтобы получить бриллиант такого размера, нужно огранить вдвое больший алмаз. Если не втрое… Часто ли находят алмазы в тридцать карат? Находят. Но не часто… Я вам скажу больше — камни такого размера в руках не держал и даже оценить толком не смогу. Такую драгоценность нужно везти в столицу.

Продавщица с уважением посматривала на посетителей.

— Где он у вас? Принести можете?

Дима вздохнул. Дэн почесал подбородок.

— Скажите, — начал Дима, — если бы вы… ну или кто-то ещё… такой вот бриллиант потеряли…

— Что? Что-о-о?

— …например, в траве…

— Лично я бы тут же застрелился! — признался Сергей Павлович. — Вы что хотите сказать? Потеряли его в траве?

— Шли сюда… к вам… и, можно сказать, по дороге… потеряли…

Ювелир посмотрел на улицу бешеными глазами и снова бросил многострадальные очки. Он был в шоке.

— По дороге? Это значит, где-то на газоне валяется бриллиант в десять карат! Где это место?

— Этого я вам сказать не могу. Сами понимаете…

Сергей Павлович выскочил из-за прилавка и начал бегать по магазину, хватаясь рукой за голову.

— Ничего не понимаю… ничего… Как же так? Это просто неслыханно… Хорошо! Пусть даже размером поменьше, но… это же всё равно огромные деньги, — он остановился и возопил: — Как вы его могли потерять?!

— Дима в кармане нёс. Я ему говорил, — сказал Дэн.

— В кармане? ПРОСТО В КАРМАНЕ???

Дима побледнел и потупился. Ювелир выпучил глаза и шевелил губами.

— Идите туда скорее, — очнулся он, — и всю землю с травой снимите аккуратно. Тщательно просейте и промойте. Пальцами каждый комочек…

— Большая территория слишком. Не помним точное место, — сказал Дэн. — Там технику нужно, чтобы всю землю собрать.

Ювелир сел на стул и наморщил лоб. Он немного помолчал и сказал:

— Есть один вариант, но не знаю, получится ли. Рассказывал мне как-то один коллега, а он прочитал в книге… Берёте фонарик помощнее и идёте ночью на то самое место. Светите по земле и внимательно наблюдаете… Бриллианты обладают способностью сильно отражать свет и искриться. Как только увидите в траве что-то блестящее… словно звёздочка загорится… тут же бросайтесь туда и пальцами щупайте, — он посмотрел на рисунок. — Особенно если такого размера! Днём вы ничего не заметите, поскольку камень прозрачный…

Дима переменился в лице и начал потирать руки. Он горячо поблагодарил ювелира, пообещав снова прийти, когда найдёт пропажу.

— Приходите, — оживился Сергей Павлович. — Если это действительно такое… даже не знаю… Только поменьше болтайте! За такие находки запросто могут убить! Не представляю, где вы такое… В траве, возможно, лежит миллион долларов!

Строители вышли из магазина и уселись в машину.

— Видал, начальник, — радовался Дима, — не зря тот немец носил камешек! Миллион долларов…

— …ты потерял в лесу!

— Ерунда! Считай, что уже нашли! Поедем сегодня же туда и ночью будем искать с фонарём.

Дэн совсем не обрадовался. Перспектива мотаться ночью по чащобам его совсем не привлекала. Но с другой стороны, речь шла о целом состоянии.

— Мы там не заблудимся ночью?

— И что? Выйдет солнце, и найдём дорогу. Не тайга же…

— А если дикие звери нападут?

Дима помрачнел. Дикие звери ещё водились по лесам, и в немалом количестве. Иногда попадались даже волки с медведями, могла встретиться рысь, да и дикие кабаны не отличались благодушием. Днём ещё куда ни шло, а вот ночью и в темноте…

— С чего бы это кому-то на нас нападать? — неуверенно сказал Дима. — Звери боятся человека!

— Возможно. Но не ночью.

— Попросим у Тыниса ружьё, — решил Дима. — Ты будешь с ним идти, а я рядом с фонариком.

— Да? А если полиция остановит по дороге?

— А ты езжай аккуратно. Не нарушай.

— При чём тут «нарушай»? — возмутился Дэн. — Незаконное хранение и ношение оружия! За это могут и на пять лет посадить! У меня же нет разрешения. Полиция у нас, сам знаешь… тормозят и просто так…

— Что же нам делать теперь? Бросить в лесу миллион долларов? Или найти, а потом чтобы нас сожрало зверьё хищное?

Всю дорогу до поля Дэн напряжённо думал и наконец решился. Всё-таки миллион долларов! С такими деньгами можно резко изменить жизнь и прекратить наконец месить сапогами грязь.

— Только имей в виду — поделим пополам!

Дима помрачнел. Дэн принялся загибать пальцы. Нашли вместе — это раз. Ездим на машине Дэна — это два. Одинаково рискуем с незаконным оружием — это три. Мало?

— Может, хотя бы треть возьмёшь? Большая сумма…

— Это даже не обсуждается! Или половина, или сам иди! Пешком и с ружьём ночью по лесам.

Дима согласился, испытывая невероятные мучения и трагически заламывая руки. Компаньоны сразу же отправились на хутор Тыниса и попросили ружьё.

— Сачем? Снофа на сфалку? — удивился Тынис.

— Нет. Пойдём на охоту, — соврал Дэн. Ему было неловко.

— Кокта пойтётте?

— Сегодня вечером.

— Такк корит фам? — Тынис пошарил в шкафу и достал ружьё.

Ружьё выглядело внушительно. Тульская двухстволочка двенадцатого калибра шестьдесят седьмого года выпуска. Дэн никогда не стрелял из такого оружия и неловко вертел его в руках. Тынис разломил ствол и показал, как вставляется патрон, потом щёлкнул курками. Ружьё было немного потёртое, но довольно чистое и пахло смазкой.

— Стреляетт хорошо.

— А патроны есть? — спросил Дима.

Тынис достал большую коробку патронов и спросил, сколько нужно.

— Все давай!

— Фсе? Кута столькко?

— Надо. Там много дичи.

Тынис протянул коробку, и Дэн с трудом запихал её в карман. Куртка сразу отвисла и сползла в одну сторону.

— А патронташа нет?

— Сачем? Мошетт, ленту фам от пулемётта татть? — засмеялся Тынис.

Он объяснил, что все патроны с крупной дробью или картечью. Если будут на птиц охотиться, то ничего не выйдет. Когда-то Тынис собирался пойти на кабана, но только никак не дошёл. На кого вообще идёте?

— Пока не знаем. Но не на птиц — это точно! — заявил Дима. — А помощнее патронов не имеешь? Разрывные или в этом роде?

— Таккие не пыфают. Этто не фойна.

Дэн тщательно завернул ружьё в тряпку и понёс к багажнику. Тынис следовал за ним, обсуждая с Димой охотничьи темы.

— У фас сопакка есть?

— Всё у нас есть. Собак толпа целая! Должен приятель подвезти…

— Кута итёте?

— В лес один. Там зверья всякого… Если добыча будет — тебе принесём!

— Латно. Осторошно толькко.

— Мы — бывалые охотники! — заметил Дима с редкой наглостью. — Помнится, я даже медведя один раз убил. С пистолета. Не было ружья под рукой…

Тынис с уважением посмотрел на «охотника» и спросил, где пистолет.

— Сломался. Тренировался по мишени и перегрелся. Там пружинка лопнула, и нужно поменять…

— А метфеть?

— Медведя в лесу бросил. Он, может, тонну весил. Куда такого тащить?

— Шалко.

Дэн свирепо посмотрел на Диму и махнул рукой. Они оставили Тыниса и побрели по полю к остальной бригаде.

— Как обстановка, Дима? — крикнул Славик. — Ты чего такой загадочный?

— Скоро увидите! — многозначительно пообещал Дима. — И все упадёте!

— Тогда уж лучше нам не показывай, — вздохнул Славик. — Держи себя в руках…

Глава 20.
Битва в ночи и её последствия

— Что это за фонарик такой, Дима?

Строители шли по лесу к той самой просеке с сокровищем в траве. Дэн нёс на плече ружьё и невольно воображал себя в джунглях Амазонки. У Димы в правой руке красовался длинный фонарик, больше смахивающий на дубинку. Странного ярко-жёлтого цвета, весь из пласмассы и резины, с огромной кнопкой на боку, фонарик выглядел в этом лесу посланцем из другого мира.

— Отличный фонарик. Подводный, между прочим…

— А нормального не было? Идём по лесу с подводным фонариком?

— Зато четыре батарейки берёт! У меня сосед вечно по походам ходит и зачем-то приобрёл. С ним можно даже под водой плавать.

Дэн остановился на месте и поправил ружьё.

— Если у тебя такой сосед — зачем же мы Виталика нырять тащили? Возле водолаза живёшь…

— Не уверен, что он водолаз.

— Тогда для чего же ему такая вещь? Явно эта пластмассовая дубина стоит дороже обычного фонаря.

— Откуда я знаю, Дэн? — разозлился Дима. — И вообще, прошу о Виталике мне больше не говорить! Какая тебе разница, чем светить будем? Ты держи ружьё наготове и смотри в оба!

Дэн усиленно смотрел в оба, хотя было ещё рановато — только девять вечера. Солнце уже зашло, но было ещё очень светло и окончательно стемнеть должно было минимум через час-полтора. В лесу было очень тихо, птицы уже засыпали, а прочей живности не было заметно. Хотя кто его знает? Дэн слышал, что звери незаметно наблюдают за человеком издали, и озирался по сторонам.

Вышли на начало просеки. Дима остановился возле одной толстой сосны и наморщил лоб:

— Где-то тут, вроде, тогда заходили в лес. А вышли во-он там, у того тополя.

— Это не тополь. Это осина.

— Да хоть что… Давай ждать темноты!

Друзья уселись под сосной и достали ужин.

— Ты ружьё-то зарядил? — спросил Дима, разворачивая сандвич.

— Нет пока.

— Заряжай! Шутишь, что ли? Зачем оно нам без патрона в стволе?

Дэн считал, что пока рановато, но всё же достал две латунных гильзы из кармана и вставил в оба ствола. Потом осторожно прислонил ружьё рядом.

— Ты чего это Тынису наболтал? «Я с пистолета медведя…» Балабол ты, Дима!

— Ум бугда е поберибы, — ответил Дима с набитым ртом. — Бубать гободой…

— Что это значит?

Дима прожевал кусок и повторил:

— Он тогда не поверил бы. Думать головой надо!

Дэн ничего не ответил и только вздохнул. Откуда-то появилась целая стая комаров и мешала путникам отдыхать. Стало понятно, что ночная авантюра будет сложнее, чем ожидалось.

Дэн даже не догадывался, насколько…

Куртку или джинсы комары не могли прокусить, а потому набросились на голые кисти рук и лицо. Несчастные строители охали и хлопали себя по щекам, но толку было мало. Наконец Дэн плюнул и напялил на голову пакет от продуктов, а руки сунул в карманы. Пакет был только один, и Дима страдал рядом.

— Что ты увидишь в этом мешке? — сказал он через некоторое время. — Как отстреливаться будешь от зверей?

Дэн и правда ничего не видел, зато комары почти не кусали.

— К чему это ты клонишь?

— Стрелок обязан хорошо видеть цель! — заявил Дима с очень хитрым видом.

Дэн стащил пакет, проделал пальцем дырки для глаз и натянул снова. Вид у него сразу сделался такой угрожающий, что и ружья не нужно было. Любой разумный зверь обходил бы стороной столь зловещую личность. Комары явно не обладали разумом и вились вокруг тучей. Их становилось больше с каждым часом, а Дима бегал вокруг сосны, поглядывая на небо. Темнело. Над лесом появился тонкий серп луны.

Через полчаса тьма сгустилась, и лес стал напоминать мрачную пещеру. Стало довольно жутко. Дэн впервые находился в ночном лесу и чувствовал себя неважно. Одно дело вечерняя прогулка по городу и совсем другое — оказаться среди деревьев в темноте далеко от человека. Любители походов меня поймут, если вспомнят свою первую ночёвку. В одиночку Дэн точно бы запаниковал, он невольно ощутил симпатию к своему спутнику.

— Начнём? — спросил Дима бодрым голосом и зажёг фонарик.

Стало немного веселее, хотя за пределами света темнота выглядела совсем непроницаемой. Дэн вскочил на ноги и взял ружьё наперевес. Друзья двинулись вперёд, медленно освещая фонариком траву и вглядываясь изо всех сил. Около часа они кружили по просеке и ничего не нашли.

— Может, не туда идём? — предположил Дэн. — От сосны правильно пошли. А где тот тополь… тьфу ты — осина?

Тополь-осина затаился где-то во мраке. Может быть, шли совсем не туда.

— Надо было поставить вешку какую-то. Нет! Маяк! Вешку в темноте не видно… Взять бы с собой ещё один фонарь и поставить для направления, — переживал Дима.

— Надо было… Болтаемся в потёмках без толку… Пошли искать осину! — скомандовал Дэн. — Свети по опушке леса.

Осину скоро нашли, зато потеряли толстую сосну, их второй ориентир.

— Замкнутый круг какой-то, — бесновался Дима. — Давай просто ходить кругами, и что-нибудь найдём. Не может же быть, чтобы…

Бедствия начались внезапно, как всё плохое. В соседних кустах что-то затрещало, и Дима осёкся. Дэн похолодел и поднял ружьё.

— Что это, Дэн? Кто это?

— Откуда ж я знаю? — Дэн держался из последних сил. Хотелось честно и тупо бежать. — Посвети туда фонариком!

Дима дрожащей рукой навёл фонарик, и луч света запрыгал по кустам. Там кто-то шевелился, хрустя ветками. Раздался странный топот, и один куст зловеще закачался.

— Стреляй! — завопил Дима не своим голосом.

Дэн прицелился и окатил подозрительный куст с двух стволов разом. Вспышка огня ослепила его, страшный грохот ударил по ушам. А дальше начался бардак…

Дима бросил фонарик и метнулся в сторону. Сразу стало очень темно. В кустах раздался странный крик, что-то возилось и прыгало.

— Не стреляй возле меня! — визжал Дима, ползая по траве. — Ты меня убьёшь!

— Фонарик бери! Скорее! — орал Дэн, лихорадочно засовывая в ствол новые патроны.

Дима поднял фонарик, но ветки снова затрещали, и он совсем потерял голову от страха.

— Пропали мы! Пропали! Убей его, Дэн! Скорее убей!

Напуганный не меньше товарища, Дэн принялся палить по кустам. Он сделал три залпа и немного успокоился. К тому же проклятый пакет на голове съехал, и ничего не было видно. Дэн сорвал его и прислушался. Вроде стало тихо. А может, просто оглох немного от выстрелов?

Дима набрался мужества и осветил кусты. Ничего кроме листьев.

— Как ты думаешь, что это было? — спросил Дэн.

— Не знаю. Но явно что-то хищное! Оно же к нам подкрадывалось!

Друзья боялись даже дышать и прижимались друг к другу. О миллионе долларов никто уже не вспоминал.

— Может, на дерево залезем? — предложил Дима.

— Я не умею. Не смогу точно, — признался Дэн. Он и вправду был слишком массивный, чтобы лазить по деревьям. А если и залез бы, то только на такие, куда любые хищники легко добрались бы следом.

Снова затрещали кусты. Ну, может, и не затрещали, а просто заколыхались от ветра…

— Хоть кому-то надо спастись! — истошно закричал Дима и бросился к тополю-осине. Не выпуская из рук фонарик, он начал карабкаться вверх, но ничего из этого не получалось. Вредное дерево было слишком гладким, а ближайшие сучья находились слишком высоко. С таким же успехом можно было залезать на фонарный столб.

Дэн не хотел оставаться один и занял позицию у дерева. Им овладело страшное отчаяние, конец казался близок. С хладнокровием смертника Дэн достал из куртки коробку патронов и поставил рядом. Он собирался дорого продать свою жизнь, а напоследок застрелить Диму (если он всё же заберётся на дерево). Тот об этом не догадывался и крутился возле ствола, напрыгивая на него и царапая кору ногтями.

— Ничего не выходит, — Дима опустился на траву и прислонился спиной к дереву. — Может, к другому прорвёмся?

— Не думаю. Другое рядом с кустами, — вздохнул Дэн и уселся рядом.

— Ты почему не стреляешь?

— Пусть поближе подберутся!

Дима осторожно посветил по сторонам.

— Будем здесь сидеть, — сказал он. — Думаю, продержимся до утра. Ты, если что, сразу стреляй!

— Хорошо, — пообещал Дэн и прицелился в темноту.

Всю ночь лес гремел выстрелами и оглашался дикими криками. Такого переполоха в этих местах не наблюдалось с самого сорок четвёртого года. Неизвестные твари бродили в темноте и непрестанно пытались атаковать.

Дэн поражался назойливости дерзкого зверья. Откуда в заурядном эстонском лесу столько голодных хищников и где они все прячутся днём? Как здесь живут люди? Такого и в Африке не сыщешь…

«Лезут, как комары! Наверное, уже пару дюжин пристрелил… Почему они не боятся выстрелов?»

Спать никому не довелось, в ушах стоял гул. В этой дикой перестрелке хорошим было только одно — комары больше не мешали. То ли им не нравился постоянный грохот, то ли мешал пороховой дым, которым провоняло всё вокруг…

До рассвета удалось продержаться. У Дэна осталось всего три патрона (из них два в стволах), а у Димы ещё чуть-чуть светился фонарик.

Светало. Окружающая природа начала преображаться, и на душе стало легче. Какая-то птица рискнула запеть, вскоре к ней присоединились другие. Где-то застучал дятел, белка прыгала по веткам и с любопытством наблюдала за утомлёнными бойцами.

— Что будем делать? — Дима пригладил взъерошенные волосы. Лицо его было исцарапано корой и распухло от комариных укусов.

Дэн пожал плечами и с трудом поднялся на ноги. Он осмотрел поле боя. Кучи гильз валялись кругом, и ещё разило порохом. Соседняя растительность изрядно пострадала.

— Без ружья пропали бы! — убеждённо сказал Дима и двинулся к кустам. Он вытянул шею, заглядывая вглубь. — Кровь, начальник! Ты его убил!

— Кого?

— Пока не видно. Пошли посмотрим.

Кровавые следы вели куда-то вглубь леса, и друзья оторожно двинулись по ним, выставив ружьё впереди. Метров через пятьдесят они наткнулись на коричневую тушку, свернувшуюся под сосной. Небольшая косуля была уже холодной и жалобно таращила свои чёрные глаза. Дима потрогал её носком сапога и насупился.

— И это всё? Всю ночь тряслись и стреляли…

— Хорошо, хоть куда-то попали! — убеждённо сказал Дэн. — Не стыдно домой возвращаться!

— Мы не за этим шли… — начал Дима и подскочил на месте. — Ты что, собрался это тело с собой забирать?

— Конечно. Тынису отдадим. Все боеприпасы у него извели, и что скажем? А так хоть какой-то трофей.

Дима долго упирался, но Дэн оставался непреклонен. По-любому должны забрать трофей и отвезти Тынису! Это же не медведь или кабан! Какая-то жалкая коза на двадцать килограммов максимум…

Строители привязали бедную косулю к палке, взвалили на плечи и гуськом побрели через лес.

— Не понимаю, чего мы так испугались, — сетовал Дима. — Сейчас смотрю по сторонам и думаю — ничего такого…

— Ага! А кто по траве ползал и на дерево лез? — Дэн оскалил зубы и передразнил: — «Убей его, Дэн! Скорее убей!»

— Ну ты тоже боялся не меньше… Меня чуть со страху не убил…

— А кто говорил: «Смотри, с трёх сторон лезут?»

— А кто кричал: «Дима, задержи их справа?»

Ругаясь и посмеиваясь друг над другом, друзья подошли к машине. Дэн постелил в багажник кусок целлофана, и кровоточащую жертву уложили туда. Сверху бросили ружьё и уселись в машину.

— Хорошо хоть светает рано! Ещё только шесть утра, — посмотрел на часы Дима. — Поехали скорее домой спать!

— А работа?

— Ты собрался работать сегодня? — выпучил глаза Дима. — После всей этой заварухи? Я точно не смогу… Сил никаких не осталось!

У Дэна тоже с силами было плоховато и глаза безудержно слипались. К тому же после ночной суматохи его ещё трясло — толчками выходил адреналин. Ладно, главное до дома добраться…

За пару километров до города на обочине дороги стояла полицейская машина, белая с синей полосой. Один полицейский сидел за рулём, а второй топтался рядом на асфальте. Он поднял жезл ещё издалека и терпеливо держал перед собой.

— Дэн, что это? — Дима всплеснул руками. — Гони! Не останавливайся!

— Догонят, — Дэн начал тормозить. — Молчи и сиди тихо.

Они остановились впереди, метрах в двадцати от полицейских, и остались сидеть в машине — согласно новым правилам выходить из машины запрещалось. Фигура в синем комбинезоне с отражателями не спеша двинулась по дороге.

— Констебль Михалёв, — представился лысоватый полицейский с усами. — Права и документы на машину.

Дэн достал документы и сунул в окошко. Полицейский с удивлением разглядывал подозрительных людей. Он коротко приказал:

— Прошу всех выйти из машины.

Дэн переглянулся с Димой, и они выбрались наружу. Констебль внимательно изучал документы, поглядывая на строителей.

— Откуда едете? Почему в таком виде?

Вид и вправду был подозрительный. Впечатление было такое, что обеих кладоискателей сбросили с какой-нибудь горы и они катились по склону до самого низа. Дэн проклинал себя за забывчивость. Следовало помыться и привести себя в порядок!

— Едем с дачи. Работали там.

— До шести утра? Во вторник?

— Как-то так, — осторожно сказал Дима.

— Вид у вас несколько странный. Может, вы распивали алкогольные напитки? Или ещё что похуже… — полицейский так и сверлил глазами. Явно он принимал собеседников за матёрых пьяниц и наркоманов. На его месте Дэн подумал бы то же самое. Красные глаза, исцарапанные щёки и мятая одежда с частицами травы на другие мысли не наводили.

— Мы не пьём. Просто устали немного, — за это Дэн не волновался. — Прибор у вас с собой? Можем алкотест пройти…

— Прибор с собой, и проверить, конечно, могу… — лысый полицейский ещё раз глянул на подозреваемых и передумал. — Багажник откройте! Произведём полный осмотр машины.

У Дэна внутри всё провалилось куда-то вниз. В том числе и мозги.

— Зачем? — спросил он, тупо улыбаясь.

— На предмет незаконных вещей. Оружия, боеприпасов, наркотиков, прочих запрещённых предметов, — скучным голосом перечислил констебль.

— Не имеем.

— Отлично. Вот и откройте багажник, — постукивая правами Дэна по ладони, полицейский двинулся вдоль машины и застыл у заднего бампера.

Дэн посмотрел на Диму. Тот побелел и странно шевелил губами.

— Эй, Вася, — крикнул второй полицейский из машины. — Иди-ка сюда на минутку!

— Багажник откройте! — повторил Вася и зашагал к напарнику. Он склонился над ним и стал рассматривать какую-то картинку в журнале, улыбаясь и шевеля усами.

«Порножурнал смотрят!» — зачем-то подумал Дэн, тоскливо передёргивая плечами. Наличие в машине незаконного оружия с боеприпасами, а также окровавленной туши зверя обещало крупные неприятности. Тем более что ружьё было по-прежнему заряжено.

«Что же делать? Открывать багажник никак нельзя! Что говорил Славик? Из каждого положения есть выход… Сесть в машину и умчаться? Догонят, запишут номер, и к тому же документы мои всё ещё у этого лысого… Схватить ружьё и перестрелять их обоих к чертям собачьим? Как раз два ствола заряжены. Нет. Не годится… Сказать, что замок сломался и открыть не могу? Дак ведь сам попробует, гад!» — Дэн с ненавистью посмотрел на констебля Васю. Тот продолжал изучать журнал, а его напарник кивал головой.

Внезапно в голове возникла идея. Плохонькая, конечно, и рисковая, но выбирать не приходилось. Дэн заволновался и посмотрел на Диму. Тот стоял рядом, наблюдая за полицейскими с диким выражением лица. Те всё ещё были увлечены журналом и болтали между собой. Сейчас или никогда!

Дэн схватил подводный фонарик и трахнул Диму по макушке.

Пластмассово-резиновое изделие с четырьмя батарейками выполнило свою задачу с блеском. Дима закатил глаза, начиная валиться куда-то в сторону. Дэн быстро подхватил его и усадил на асфальт, прислонив к заднему колесу машины. Полицейские пока ничего не замечали. Наконец лысый констебль повернулся к Дэну.

— Я же вам сказал открыть… О, чёрт! — он схватился за кобуру пистолета.

— Сам он упал… стоял, и раз… — быстро сказал Дэн.

«Ещё пристрелит с перепугу!»

Второй полицейский выскочил из машины, и они с напарником бросились вперёд. Дима смотрелся, как на фото из криминальной хроники — безжизненное тело с беспорядочно разбросанными ногами и руками, скрещёнными на животе. Белки глаз сверкали через полуприкрытые веки, рот скривился в одну сторону.

— Что с ним? — уставился на Дэна второй полицейский. Лысый Вася щупал шею Димы и потом осторожно потрогал лоб.

— Живой. Пульс есть, но без сознания, — заключил он и слегка потряс за плечо потерпевшего. Никакого эффекта.

Дэн принялся объяснять. Стояли рядом, и вдруг его друг пластом на землю…

— Может, он эпилептик? — перебил Вася.

— Не. Тогда пена была бы и дёргался, — сказал его напарник. — Может, сердце? Или даже инсульт!

Полицейские сразу помрачнели. Этого ещё не хватало! Остановили машину для проверки, и вдруг такое… А если этот парень умрёт? Скандал! Куча писанины и расследование! Кошмар и катастрофа!

Вася рысью припустил к бело-синей машине и начал быстро говорить в рацию. Его напарник снял фуражку и вытирал лицо платком. Дэн стоял на месте, нелепо разводя руками. Про багажник никто уже не вспоминал.

Как-то очень быстро пустой участок дороги наполнился. Сначала с сиреной прилетела полицейская машина, за ней скорая, а потом ещё один отряд полиции. Проезжавшие по дороге водители тормозили и с любопытством выглядывали наружу. Некоторые остановились, собралась целая толпа. Возле несчастного Димы уже находилось человек тридцать. Никогда ещё наш авантюрист не был столь популярен.

— В глубоком обмороке, — заключил молодой доктор. — Не понимаю. Может быть, нервный шок? Но почему?

— Остановили для проверки документов, — сказал лысый Вася. — Он и упал… сам собой…

Доктор с подозрением покосился на него и велел грузить пострадавшего в машину. Диму положили на носилки и задвинули внутрь, скорая сорвалась с места. Дэн остался один на один с толпой полицейских и зевак.

— Не знаю я ничего. Упал друг мой и лежит… — горестно вздохнул Дэн. Его внимательно слушали.

— Сволочи! — громко сказал кто-то из зевак. — Довели человека!

— Лишь бы невинных хватать! Бандиты гуляют, а вы простых людей мучаете, — поддержал здоровенный парень в панаме.

— Почему вы здесь собрались? Немедленно прекратите! — требовал напарник Васи. Толпа ответила неодобрительным гулом. Остановились ещё несколько машин.

Один из полицейских с нашивками на рукаве схватил Дэна за руку и негромко спросил:

— Ваше имя записали? Адрес и прочее?

— Да. Только права и документы…

Офицер быстро отобрал документы у Васи и сунул Дэну.

— Садитесь в свою машину и уезжайте! Ехать можете? Прекрасно, — он повернулся к толпе и сказал: — Здесь нет ничего интересного. Потерпевшего увезли в больницу, и мы все расходимся.

Дэн завёл машину и тронулся с места.

Сработало!

Глава 21.
Разговоры о Диме и с Димой

Тынис жил по-крестьянски и вставал всегда рано. Он уже успел много всего переделать и направлялся к дому, когда во двор ворвался Дэн с ружьём наперевес.

— Испукал, — вздрогнул Тынис. — Фсё хорошо?

— Нормально, — ответил Дэн.

Тынис взял ружьё и заглянул внутрь. Потом мягко пожурил Дэна — нельзя же вот так ходить с патронами в стволе. А тем более — бегать.

— Мне сейчас всё равно. Пошли со мной, а то просто свалюсь и засну.

Тынис оставил оружие и пошагал следом, сгорая от любопытства. Дэн открыл багажник. Тынис потрогал небольшие рожки и вздохнул:

— Молотая софсем. И хутая.

— Неважно. Забирай себе. Зажаришь…

— Сашарю. А патроны кте?

— Еле хватило, — горестно сказал Дэн. Он достал последний патрон из куртки и вручил его Тынису.

Тот таращил свои голубые глаза:

— Какк такк? На этту сферя пачкка ушла?

— Потом объясню. Дак ты будешь забирать?

Тынис вытащил косулю и закинул её на плечо. Он начал рассказывать, сколько предстоит работы: кровь спускать, шкуру обдирать, мясо промывать…

— Я поехал, — перебил его Дэн. — Скажешь нашим, что после обеда буду. Надо хоть немного поспать.

— Та, та. Ити, конешно…

До дома Дэн добрался на автопилоте. Если бы надо было проехать ещё хоть километр, то он бы просто заснул в машине. Несколькими словами попросил маму разбудить его к полудню и завалился как был на диван в комнате. Никаких снов не снилось, что-то непонятное мелькало в голове, а в ушах ещё гремело.

— Вставай, сынок, — бережно потрясла мама.

— Мама, ну что? Я ж сказал к полудню… час поспать не даёшь…

— Уже двенадцать двадцать.

Дэн не понял, как пролетело время. Он пошёл в ванную и долго мыл лицо холодной водой. Стало немного легче. Потом уселся за стол и набросился на картошку с котлетами. Мама сидела напротив, внимательно наблюдая за ним.

— Ты где ночью-то был? — осторожно спросила она.

Мама была очень деликатная и воспитанная женщина, на сына не давила, ругалась очень редко. Если разобраться хорошенько, то Дэн был кругом виноват. Вечно где-то пропадал, забывая предупредить маму, на природу (то бишь на дачу) возил редко, дома чаще всего читал или смотрел телевизор. Жил эгоистично, как и подавляющее большинство современной молодёжи.

— Позвонить не мог? Я только под утро уснула.

— Не мог… не было там телефона… честно…

Рассказывать о поисках сокровищ и ночных перестрелках точно не стоило.

— Может быть, ты у девушки был?

— Да как-то так…

Мама посмотрела на сына и сменила тему. Ещё молодой и неопытный. Наверное, на самом деле был с девушкой, а теперь стесняется говорить. Весь исцарапанный, не спавший и с ужасным аппетитом…

— Поехал я, мама, на работу, — Дэн подумал и добавил: — А потом, может, съездим куда с тобой?

— Куда?

— Да в парк погулять. Или на море…

— Ладно уж. Иди, — вздохнула мама и ушла на кухню. Ей не очень верилось.

По дороге на работу эстонского грека терзали угрызения совести. Сначала он размышлял о своих с мамой отношениях, а потом вдруг вспомнил про несчастного Диму. «Может, я его слишком сильно ударил, и он сейчас в коме? А если дурачком станет, как Виталик? После работы нужно обязательно поехать в больницу!»

Обед заканчивался. Все сидели во дворе Тыниса и с интересом уставились на Дэна. Пустые тарелки и куча костей напоминали об охотничьей добыче. Славик ковырял спичкой в зубах, а Тынис чистил шкуркой большой вертел.

— Удивил ты меня, начальник! — с чувством сказал Славик. — Живёшь насыщенной жизнью, словно какой-то барон! По ночам на охоте… да ещё и с Димой…

Дэн ничего не ответил, усевшись на лавку. Тынис бросил вертел и поставил перед ним тарелку с какими-то кусками жареного мяса.

— Этто тепе остафили. Топычча.

Мясо выглядело неаппетитно, к тому же Дэн недавно пообедал.

— Не хочется что-то.

— Давай я съем, — Боря взял тарелку и принялся наворачивать с большим аппетитом. — Классная штука… Как в диетической столовой! Это очень полезное мясо!

Остальные восхищаться не стали. Тынис жаловался на то, что косуля совсем молодая и жёсткая. Мяса меньше, чем в Борином зайце. Если стрелять, то что-то потолще да пожирнее. Только рога хорошие — Тынис отдаст их знакомому эстонцу, который из молодых рогов делает лекарство.

— Лекарство из молодых рогов… — задумчиво повторил Славик. — Это как раз то, что нужно нашему Диме. Где он, кстати?

— Дима в больнице.

Боря перестал чавкать, а Славик выплюнул спичку изо рта.

— Что он там делает?

— Пострадал на охоте, — Дэн нервно усмехнулся. — Упал.

— Упал на охоте… Странная история! Надеюсь, не от твоего выстрела?

— Нет. Бежал по лесу и ударился головой… о сосну, — ничего лучшего Дэн придумать не смог. — После работы поеду его навестить. С двух до шести вроде часы посещений?

— Я с тобой поеду, — сказал Славик, — а иначе просто не смогу заснуть. Дима с гипсом на голове! Это грандиозно!

После работы Славик прыгнул в машину и немедленно наткнулся на пластмассово-резиновый фонарь, лежавший на заднем сиденье.

— Заметь, что я тебя ни о чём не спрашиваю… — начал он.

Дэн благодарно улыбнулся.

— …но хочу сказать две-три вещи. Дима — безумец! В прямом смысле этого слова. Мозги у него имеются, а ума в них маловато! Осторожнее с ним надо… Этот человек имеет навязчивую идею разбогатеть и прославиться. Ради этого он готов идти на любые жертвы… Любые! Иногда становится просто опасен. Ты думаешь, я поверю, что вы на охоте были?

— Как же? А косуля? Ружьё Тыниса брали, — промямлил Дэн.

— Косулю можно где-то найти. Купить, в конце концов! Для отвода глаз… Ружьё — это уже серьёзно! Попахивает крутым криминалом. На месте Тыниса я вообще никому не давал бы оружие. Тем более что оно на его имя зарегистрировано, — Славик излагал свои соображения, поглядывая на Дэна. — Я повторяю — ни о чём не спрашиваю… Но с Димой будь аккуратнее! Он никогда не разбогатеет, а если и прославится, то только какими-то дикими и чудовищными поступками…

— Почему же не разбогатеет? Энергии у него хоть отбавляй, — сомневался Дэн.

— Как же ты не понимаешь, Дэн? Дима не способен создать успешный бизнес или изобрести что-то новое. В творчестве тоже слабоват — не художник, не музыкант, не актёр. И не годится на роль серьёзного преступника, кстати… Как он хочет разбогатеть? Отыскать клад! Выиграть миллион в лотерею! Поднять сумку с долларами на улице! Найти на газоне бриллианты!

От последних слов Дэн чуть не врезался в столб и с трудом сохранил спокойствие.

— Все эти события очень случайные, — невозмутимо продолжал Славик. — Подарок судьбы, скажем… Бывают раз на миллион! А самое главное — такие подарки достаются людям, которые о них не мечтают и ничего с неба не ждут. Идёт, скажем, дядя Вася — дворник выносить мусор и находит по дороге золотые монеты. Или на последние деньги покупает тётя Зина лотерейный билет… просто так, от нечего делать… Ррраз — «Волгу» выиграла! Которая ей, между прочим, совсем не нужна! Такие примеры только…

— Чего же ты тогда главным заводилой был с кладом Свинюшкина?

— Да ты вспомни слова Коли, — засмеялся Славик. — Я всем безобразиям заводила! Скучно было и хотелось чего-то этакого. Не верил, если честно, что найдём… Но мои безобразия проходят без тайн или странных ночных движений с чужими ружьями. И в больнице никто не лежит потом! Останови-ка здесь! Апельсины купим больному…

Славик вернулся с десятком апельсинов и продолжил:

— Скажи Диме: «Прямо тут, под памятником Петру Первому, на глубине десяти метров лежит клад». Что дальше будет? Снесёт памятник и выкопает яму на двадцать метров! Как те итальянцы в России. Помнишь комедию? При этом любые препятствия на пути сметёт, как бульдозер. Любые! Ты с таким человеком собрался дела иметь?

— Что же теперь, и не говорить с ним?

— Говорить и жить по соседству. Но осторожно… Вот я, например! Люблю с Димой пошутить или поспорить. Забавный он человек. Но сто раз подумаю над его предложениями!

За разговорами подъехали к больнице и запарковались у входа.

— Ходим слишком часто в больницу. Как старики какие-то… — Славик покачал головой. — Сейчас по дороге наткнёмся на директора или доктора Георгяна. Как он говорил? «Немедленно! И потом!»

Здесь Славик ошибался. Доктор Георгян строителям совсем не попался. Зато откуда-то появилась Олька и бросилась обнимать старых друзей. Славик топорщил усы и отмахивался апельсинами.

— Дорогой Славик! Дэн! Как я рада вас видеть!!! Соскучилась… Что вы здесь делаете? А у меня здесь папаша лежит, — тараторила она, прыгая, как маленькая обезьянка возле слонов.

— Да не мельтеши ты! Что с папашей-то твоим?

— Ногу сломал. То есть не сломал, а только кость треснула. На лестнице в подъезде упал.

— Шёл с симпозиума по физике и задумался о проблемах атома? — Славик был в своём репертуаре.

— Не. Пошёл за бутылкой и поскользнулся. Он и до этого был уже… — Олька помрачнела и сменила тему. — А вы куда?

— Тут у нас Дима лечится. Упал на охоте, — Славик многозначительно посмотрел на Дэна.

— Бедный Дима! Он сильно пострадал?

— Жить будет. У тебя всё хорошо?

У Ольки было всё по-прежнему. Мамка работает, папаша пьёт. Все сверстники козлы и наркоманы. Скучно. Сейчас ещё присматривает за соседским ребёнком, но скоро освободится, и тогда… Славик поспешно спросил про Виталика.

— Виталик? Видела на прошлой неделе. Он теперь продюсер…

— Что? Что-о-о? — у Славика был вид, как у того ювелира.

— Говорит, что продюсер одного молодого автора-исполнителя. Знаю я этого автора, — махнула рукой Олька. — Один лохматый дурень с гитарой. Анашу курит и потом поёт по ночам свои песни. Виталик решил из него сделать звезду. Между прочим, он на вас очень обиделся…

— Автор-исполнитель?

— Вечно ты шутишь, Славик! Виталик на вас обиделся. Говорит, что отняли всю одежду, загнали в другую страну и денег должны.

— Такие вот мы злодеи! — Славик гордо расправил плечи. — Видела бы ты Тунгуса…

Тунгуса Олька не видела и очень об этом жалела. Она обещала скоро заехать на поле и рассказать что-то «очень важное». Славик посоветовал не торопиться, подумать до следующей весны и потом уже ненадолго обсудить тему. Желательно — по телефону.

— Такой ты человек замечательный! — Олька была счастлива. — Поговорили две минуты, и теперь на целую неделю хорошее настроение. Ладно, я побежала. Привет Диме!

Друзья подошли к регистратуре и выяснили, что больной Дима лежит на третьем этаже. Состояние у него удовлетворительное, посетить можно. Славик угостил апельсином медсестру и пожелал всех благ «на медицинской почве».

Потерпевший сидел на кровати с повязкой на голове и грустил. При виде посетителей он очень обрадовался.

— Как хорошо, что вы пришли! Принесли что-нибудь?

— Конечно. Вот тебе апельсины! — Славик сел на кровать, а Дэн встал подальше у окна. Ему было очень неловко. Он решил ни при каком условии не говорить всей правды и лихорадочно придумывал ответы на вопросы.

— Зачем мне ваши апельсины?

— А ты чего хотел? Бутылку, как Валентин?

— Не надо. И так в голове гудит всё. Принесли бы журналов почитать или книжку какую… Так здесь скучно!

Славик заявил, что это не проблема, и быстро вышел из палаты. Дима посмотрел на Дэна, и тот покраснел.

— Что со мной произошло? Про ночь помню и про полицию на дороге. А потом? Очнулся уже в больнице. Голова болит, и шишка здоровая вот… — Дима потрогал повязку. Вид у него был, как у контуженного фронтовика.

— Приказали открыть багажник. Ну и стоим, значит, на дороге. Ты побелел весь, затрясся и мгновенно упал на асфальт. Головой прямо в колесо, — рассказывал Дэн, отводя глаза. — Полицейские забегали и вызвали скорую. Увезли тебя. А я домой поехал.

— Багажник не открывали?

— Да какой уж багажник… Лежал ты, словно покойник.

— Это хорошо, — Дима встал и начал бродить по комнате. Он был в коротком халате, и голые ноги торчали, как у журавля. — Если бы нашли ружьё… Удачно всё получилось. Только чего же это я вдруг упал?

— Откуда мне знать? — Дэн поражался своей наглости. — А врачи что говорят?

— Да какие тут врачи? — Дима сразу же рассвирепел. — Толпа придурков! «Не было ли у вас в роду больных людей?», «Не простужали ли голову в детстве?», «Не замечаете провалов в памяти?», «Не кажется ли вам, что вы иногда другой?» Завалили вопросами! — Дима злобно поправил халат. — Завтра выпустят и дадут больничный на пару дней. Ты Славику ничего не говорил?

— Нет. И не собираюсь.

— Хорошо. Скажем, что просто охотились… Козла отдал Тынису?

— Да. Съели уже.

— Очень хорошо, — Дима потёр руки. — Никто ничего не должен знать.

В палату вернулся Славик с потрёпанной книжкой в руке. Дима прочитал название и скривился:

— «Анжелика и король»? Что за…

— Ты читал?

— Нет. Какая-то чепуха явно. Про войну ничего не было?

— Я тебе не библиотекарь! — Славик сел на кровать. — Тем более что там тоже про войну пишется. Весь этаж обегал и отобрал у одной больной женщины.

— Посмотрю… — Дима хмуро положил книгу на подушку.

— Дак что, Дима, — Славик пристально оглядел больного, — ты собирался нам что-то показать. И мы должны были все упасть. Не ошибаюсь?

Дима молча смотрел в окно.

— Говорят, ты о сосну головой ударился? Во время охоты. Бежал за косулей и наступил на медузу.

— Никуда я не наступал. Сам упал. Упал, и, — Дима сердито посмотрел на Дэна, — головой о сосну.

— Что говорят врачи?

— Ничего. Только спрашивают всё. Один сказал, что у меня слабость и переутомление.

— Где ж ты так ослаб и переутомился, интересно?

Дима снова уставился в окно. Вид у него был очень подозрительный.

— Витамины нужно есть в таких случаях! Питаешься всякой дрянью, — громко заключил Славик.

— Питаюсь я хорошо…

— Бананы когда ел в последний раз?

— Ну-у-у… месяца полтора назад…

— Ананасы?

— Ананасов я в жизни не пробовал, — сообщил Дима. — И не знаю, как их вообще есть.

— Вот видишь, — Славик развёл руками, — не кушаешь витаминов, в организме начинается всякое, и падаешь на ходу. Для начала лопай эти апельсины, и потом посмотрим.

— Ты сам-то ешь ананасы? — подозрительно осведомился Дима.

— Постоянно. Питаюсь в здоровом ритме! Ты когда-нибудь видел меня в обмороке? Или на больничной койке? Или чтобы я ворчал, как старый дед?

Дима вынужден был признать, что такого ещё не видел. Он серьёзно задумался о витаминах и обещал купить ананас, сразу как только выйдет из «этой камеры». Может быть, даже два! Почему в магазинах продают целые ананасы? Надуваловка какая-то! Там шкура толстая, как у носорога, и куча листьев. Платишь за листья и кожуру?

— Точно, — согласился Славик, подмигивая Дэну. — Бананы тоже продают со шкурой. И картошку. Надо торговать очищенными продуктами! Мясо с костями продают, рыбу с чешуёй… Безобразие!

— Хоть где-то ты со мной согласен, — обрадовался Дима. — Жулики кругом в торговле! Работаешь, словно лошадь, и получаешь за это копейки. Дак и их готовы украсть…

После шести в палату зашла медсестра и выгнала посетителей. Дима остался сидеть на кровати с «Анжеликой» и апельсинами. Доктор Георгян снова не попался по дороге…

Глава 22.
Ахтунг партизанен

— Кто из нас умеет работать с гипсокартоном? Никто. А едем делать кому-то стенку!

— Да ладно тебе, Дэн… Два профессиональных строителя и один сварщик не смогут соорудить какую-то стенку? Чепуха, — Славик совсем не беспокоился.

Дэн со Славиком и Андреем ехали к соседям гениального художника Константина. Гипсокартон марки «Гюпрок» недавно появился в магазинах, и толком работать с ним пока никто не умел. Каркасы делали из деревянных брусков, потому как железного профиля для гипсокартона нигде было не найти. На весь город, может быть, несколько человек прошли краткие курсы обучения в Таллине. Дэн не разделял оптимизма Славика и готовился к самому худшему.

Машину спрятали за углом и крадучись двинулись к подъезду.

— Поднимаемся по лестнице, и выходит наш художник, — посмеивался Славик. — Увидит нас с инструментами и как закричит… «Дак вы строители? Проклинаю вас!»

— Я даже не знаю, что он сделает, — вздохнул Дэн. — После яичницы я ничему уже не удивлюсь.

По лестнице кто-то спускался. Строители прижались к стенке и осторожно глянули наверх. Появилась статная женщина, а рядом с ней…

— Доктор Георгян???

— Гимельбрандт!!!

Спутницу доктора можно было охаректиризовать тремя словами: высокая, толстая и добрая. Этакая настоящая деревенская красавица, та самая русская женщина, что и коня, и в избу… Армянский доктор не доходил ей до плеча, а весом был меньше раза в три. От удивления он застыл на месте. Его женщина невозмутимо двигалась по ступенькам и тащила за собой тщедушного доктора, словно пушинку. Георгян ухватился за перила, и буксир… то есть его спутница, остановилась.

— Катюшечка, ты иди вниз! Мне нужно поздороваться с… э-э-э-э… пациентом…

Катюшечка искоса посмотрела на «пациентов» и величаво удалилась. Георгян потёр лысину и сказал:

— Гимельбрандт? Вы что же? А? Без бороды теперь?

— Так получилось.

— Что вы здесь делаете, Гимельбрандт? А?

Славик внезапно рассвирепел и набросился на доктора:

— Это вы что здесь делаете? Почему я вас вечно встречаю во всяких притонах, доктор? В больнице был вчера и там вас почему-то не заметил. Ведёте гнусный образ жизни!

— В стриптиз я зашёл абсолютно случайно! Дверью ошибся… Увидел, что там творится, и немедленно вышел…

— Допустим. А здесь вы что делаете? В этой клоаке?

— Здесь живёт моя жена! Точнее, не жена, а так… любимая женщина… если можно так выразиться…

— Вот как? Всё понятно! — Славик укоризненно качал головой.

Георгян покраснел и проскользнул мимо, не задавая других вопросов. Он сбежал по лестнице вниз и хлопнул дверью подъезда. Строители осторожно двинулись дальше.

Беспокойным соседом художника оказался очень приятный мужчина в очках и сером костюме. Он представился технологом завода с загадочным названием «КВОИТЕ» и радостно повёл гостей в квартиру. Прямо у входной двери стояли несколько листов гипсокартона, на полу в салоне лежали деревянные бруски, шпаклёвка и пачка винтов. По соседству на диване расположился мрачного вида старик, напоминающий мумию фараона Аменхотепа, который смотрел телевизор. Маленький светловолосый мальчик лет семи играл с брусками.

— Я очень рад, что вы пришли! — технолог не скрывал энтузиазма. — Сам я не очень по строительству. Казалось бы, что такого сложного? Работаю с чертежами и технически подкован. Решил стенку выровнять в спальне, и вот… Вторую неделю ничего не получается.

— Каждый должен заниматься своим делом! — заявил Славик. — Строители строить, а технолог технологичить!

— Технологичить???

— Именно. Разве я врываюсь к вам в кабинет на заводе и начинаю чертежи ковырять? Что я там пойму? Ничего. Дак с чего же вы взяли, что способны вот так просто стену выровнять?

Технолог виновато потупился, ему стало очень неловко. Старик молча косился со своего дивана, а мальчик бегал кругами по комнате. Наконец хозяин квартиры объяснил, что ему нужно на работу, и напоследок добавил:

— Никто вам мешать не будет. На диване мой тесть, но он почти не встаёт и очень спокойный. А Сашенька, мой сын, хороший мальчик. Желаю успеха!

Насчёт тестя Дэн не опасался, а вот хороший Сашенька вызывал опасения. Он бегал по квартире с энергией человека, пробудившегося после векового сна и решившего наверстать упущенное. Отец потрепал сына по голове и ушёл.

— Пошли посмотрим стенку, — сказал Славик.

Спальня имела жалкий вид. Технолог там вовсю «натехнологичил» и превратил кривую стенку в нечто невообразимое. Его идея не отличалась оригинальностью. Прямо на обои были набиты огромными гвоздями деревянные бруски. Получилась этакая большая шахматная доска (бруски стояли крест-накрест), которая не раз переделывалась, и стена выглядела как после обстрела картечью. Поскольку деревяшки имели одинаковую толщину, каркас в точности повторял всю кривизну стены и гипсокартон не решил бы проблему.

— Я как только это увидел… Мальчик! Саша! Положи дрель! — сказал Славик. — Как только это увидел, сразу решил помочь человеку.

— Тут даже не знаю… что я как сварщик… могу…

— Как сварщик ты можешь нам помогать. Саша! Положи эти гвозди!.. Дэн, как считаешь? Надо каркас иначе как-то делать… Саша! Иди посмотри, чем дедушка занят.

Дэн принялся размышлять. Ирония судьбы была в том, что это было его первое знакомство с гипсокартоном и потом он стал знаменитым мастером в этой области. Славик убеждал Сашеньку «немного перекурить», Андрей стоял как часовой.

Решение было найдено. Дэн предложил оторвать всё это безобразие и сделать иначе: привинтить к полу и потолку два бруса, а остальные прибить к ним гвоздями с одинаковыми промежутками. Получилась бы конструкция, которая не опиралась бы о кривую стену и сама по себе была ровной.

— Гениально, Ватсон! — сказал Славик. — Саша! Это не игрушечная пила!

Дэн со Славиком разбирали произведение технолога, а Андрей выдирал из дерева многочисленные гвозди. Потом произвели небольшую разметку с уровнем и метром, после чего Славик вооружился дрелью и начал вгрызаться в пол. Саша принимал деятельное участие в работе и скакал по комнате, как мячик. Наконец он задел провод от дрели, и Славик чуть не просверлил ногу Андрея.

— Это не дело, — сказал он и положил дрель. — Саша! Ты можешь нам помочь?

— Да, — обрадовался пацан. — А что делать?

— Мы очень спешим и можем допустить ошибку. Твоя задача — внимательно смотреть со стороны и нам говорить, если что не так. Встань вон там и гляди в оба!

Стало немного спокойнее. Прикрепили нижний брусок, и Славик полез с дрелью на лестницу. В это время зазвонил дверной звонок.

— Андрей! Иди и посмотри в глазок. Дверь пока не открывай…

Андрей вернулся и сообщил, что за дверью стоит художник Константин. Терпения у него хватало. Поначалу он звонил с перерывами, а теперь не отрывал пальца от кнопки.

— Что ж вы, черти, не слышите? — возмущался тесть с дивана. — В дверь звонят час почти! Мне, что ль, вставать и идти отворять? Никакого покою…

— Спокойно, отец, — Славик сорвал тельняшку и помчался на кухню с голым торсом. Там он немного погремел банками и появился в дверях густо осыпанный мукой. Белая физиономия блистала белыми усами. Тесть охнул на диване.

На лестнице стоял художник Константин и задумчиво звонил, разглядывая коврик под ногами. На открывшуюся дверь он не отреагировал. Звонок надрывался и кашлял.

— Что-то хотели? — спросил Славик писклявым голосом.

Художник поднял глаза и совсем не удивился.

— Да. Я хотел.

— Вы, наверное, пиццу принесли? Что-то долго несёте очень…

— Нет. Я не принёс. Я хотел, — спокойно изрекал художник. — Хотел, чтобы вы прекратили шум.

— Почему же?

— Мне мешает думать. И творить.

— Сегодня прекратим. Очень скоро. И навсегда.

— Хорошо. Тогда ладно, — художник повернулся и неуверенно вошёл в свою квартиру.

Славик вытер лицо и подмигнул тестю:

— Больше не позвонят… Рад, небось?

— Рад буду, когда закончите! Натворил мой зять делов… Говорил же Зинке: «Куда тебе такой муж?» А она мне: «Люблю, люблю…»

— Скучный ты, дед, и неинтересный человек! — сделал вывод Славик и снова взял дрель. — Сашок! Ты как, видишь что-то неправильное?

Пацан заверил, что пока всё хорошо. Славик кивнул и начал сверлить потолок. Неинтересный дед слегка привстал и добавил громкости на телевизоре. С потолком пришлось повозиться — арматуры внутри хватало. Сверло несколько раз застревало и вообще чудом не сломалось. Наконец верхний брус был надёжно прикреплён, и строители устроили совещание. Как часто ставить вертикальные брусы? После долгих споров решили ставить каждые тридцать сантиметров, и работа снова закипела. Сашенька контролировал ситуацию, и ошибок не совершалось. Прибитые гвоздями брусы смотрелись как клетка в зоопарке. Славик постучал по ним кулаком и заулыбался. Каркас стоял как влитой.

— Дэн! Бери Андрюшу, и тащите первый лист из коридора, — Славик вооружился отвёрткой и поставил рядом пачку винтов. Шуруповёрта у друзей не было.

Лист оказался очень неудобным (через несколько лет Дэн их сам легко таскал десятками), два с половиной метра в длину и гибкий, как фанера. Андрей пятился как рак, поглядывая через плечо и потея — ему досталось идти впереди. Благополучно вышли из коридора и двинулись мимо дивана с тестем. И тут случилось страшное… Бойкий Саша вертелся под ногами, проверяя правильность переноски. В какой-то момент он оказался позади Андрея, и тот замер с занесённой ногой, теряя равновесие. Лист закачался. Дэн продолжал движение, и оба специалиста полетели кубарем, припечатав листом гипсокартона старика на его диване. Тот заверещал, наружу торчали только худые ноги в вязаных носках. Андрей держался за поцарапанную голову, а Дэн застрял в стульях, расшвыривая их в разные стороны. Славик выскочил из комнаты и озирал поле боя.

— Ну вы даёте! — он бросился на выручку.

Тесть разволновался не на шутку. Едва с него сдёрнули «крышку», он поднялся на ноги и принялся орать, брызгая слюной и тряся пальцами в воздухе.

— Ничего страшного, — успокаивал его Славик. — Лежите немного на дороге…

— Не на дороге я лежу, а в своём собственном доме! Не могу, значится, отдохнуть как человек? Бросили на меня с размаху эту халабуду!

— Ничего не с размаху…

— Могли же убить! Разве вы строители? Да вы последние скоты и дураки!

— Давай-ка, дед, помогу тебе лечь! — сказал Славик, теряя терпение.

Тесть отказался и удалился в ванную комнату, гневно качая головой. Славик посмотрел ему вслед и заключил:

— Разве не говорил нам технолог, что дед почти не встаёт? Одно из двух — или мы его вылечили, или он симулянт!

Лист занесли в спальню и уселись на кровать. Андрей потрогал лысину и сказал, кивая на Сашу:

— Может, его… связать?

— Не такая уж плохая мысль, — Славик принялся рыться в шкафу. Дэн насторожился.

— Погоди! Ты и в самом деле решил это сделать?

— Спокойно, начальник, — Славик достал бельевую верёвку и спросил мальчика: — Тебе кто больше нравится — пираты или фашисты?

— Фашисты! Они такие гады с автоматами…

— Отлично! Будем играть в новую игру, — Славик потряс верёвкой. — Игра называется «Фашисты и партизан». Мы будем фашистами. Ты — партизан! Фашисты тебя поймали, связали и допрашивают. Но ты ведь им ничего не скажешь?

— Никогда! — у Саши засверкали глаза.

Усатый фашист ловко связал партизана, в то время как лысый с бородатым наблюдали с кровати. Партизан счастливо улыбался.

— Ты есть партизан! — Славик схватил дрель наподобие автомата и нахмурился. — Хенде хох! Говори, где ваш отряд? Где спрятана Катюша?

— Нет. Не скажу.

— Как? Он не хотеть говорить? Я его заставить сказать!

Работать дальше было легко и приятно. Андрей с Дэном спокойно носили гипсокартон, а Славик привинчивал его винтами с помощью отвёртки, при этом убеждая партизана говорить. Крики «Ахтунг партизанен!» и «Мы есть фашист!» разносились по всей квартире. Тесть активно участвовал в представлении, ругая из соседней комнаты всех строителей и фашистов.

— Молча не можете работать? — возмущался он. — Что ж вы за гады?

— Ты должен говорить! Где есть ваш комиссар Люба? Я должен её хватать!

Полчаса пролетели незаметно. На стену прикрепили три целых листа, остальные надо было резать. Славик разметил карандашом и вручил Андрею пилу.

— Режь скорее… Партизанен! Руссише швайне! Я есть ариец!

— Такую-то мать… — добавил тесть со своего дивана.

Пилой гипсокартон нормально не резался, выходило криво и медленно. Наши друзья ничего не знали о специальных лезвиях и правильном способе кройки листов. Назревала новая проблема.

Славик достал болгарку и задумался. Пыли должно было быть изрядно. Можно, конечно, открыть окно и закрыть дверь в комнату. Но что делать с партизаном? Он так и не сознавался, а пытать его пылью было бесчеловечно…

— Слушай, Санёк, — негромко сказал он связанному. — Игра продолжается. Сейчас один эсэсовец тебя отведёт в кухню и расстреляет. Ты должен лежать тихо и прикидываться мёртвым! Если фашисты догадаются, что ты жив… придётся рассказать им всё. Выдержишь?

— Конечно, дядя фашист. Я наших не выдам.

— Хорошо… Эй, фельдфебель Андрей! Этот партизан не говорить! Увести его на кухня и расстрелять! — грозно приказал Славик, развязывая партизана.

— Надо… значит, расстреляю… — равнодушно сказал Андрей, взял дрель и вывел партизана из комнаты, придерживая за локоть. Дэн сразу вспомнил фильмы про Гражданскую войну.

В кухне недолго повизжала дрель.

— Расстрелял… — объявил Андрей с порога.

— Как прошло?

— Да как… упал и лежит…

— Объявляю вам благодарность командования, эсэсовец Андрей! А теперь прикрой за собой дверь.

Болгарка резала гипсокартон, как масло, но пыли летело невероятно много. «Фашисты» кашляли и прикрывали лицо ладонями. К великому счастью, облако пыли выдуло прямо в раскрытое окно и стало немного легче. Правда, снаружи начали бурно возмущаться женским голосом. Дэн осторожно выглянул за занавеску.

— Что ж такое, господи! Я только бельё повесила! — кричала соседка этажом выше.

Соседнее окно распахнулось, и на улицу высунулся художник Константин. Ему опять помешали работать.

— Это ты, что ль, Пецовидин, пылишь? — обрадовалась гневная соседка. — Совесть-то есть у тебя?

Художник молча таращился в окно. Как всегда, он был погружён в свои мысли.

— Чего молчишь-то? Совесть есть, спрашиваю?

— Да. Совесть есть.

— Мне что теперь? Ты посмотри, что натворил! Снова стирать?

— Не знаю, — художник захлопнул окно. Соседка кричала сверху, как ворона.

Строители переглянулись.

— В этот раз пронесло, — сказал Славик. — Но нам ещё один кусок резать. Придётся закрыть окно!

— Мы тут задохнёмся.

— Ничего не задохнёмся! Потерпим как-то…

Пыль вылетала из-под диска болгарки мощной струёй и рассеивалась в воздухе. В спальне повис туман, а строители затаили дыхание. Терпеть было невмоготу. Наконец нужный кусок был отрезан, и друзья опрометью бросились из комнаты, снеся по дороге злосчастного тестя — тот как раз собирался открыть дверь и узнать, в чём дело. Ноги в вязаных носках снова задёргались на диване.

— Нелюди вы! Животные! — причитал тесть. — Если б я был помоложе…

— Нам бы помогал? — предположил Славик, жадно глотая кислород.

— Морды бы вам набил да пинками вышиб отсель! — дед тяжело поднялся на ноги и, шатаясь, побрёл на кухню. Там он обнаружил внука, распростёртого на полу без движения.

— Сашенька? Что ж ты на грязном лежишь, внучек?

— Ахтунг партизанен! — рявкнул Славик. — Шнелля гебройшт! Его точно расстрелялен?

Сашенька старательно изображал павшего героя. Он приоткрыл один глаз и шепнул:

— Деда, не мешай! А то фашисты меня снова пытать будут и говорить придётся.

— Именно что фашисты… — дед достал из холодильника лекарство и принялся глотать таблетки. Потом он уселся за стол в кухне и не выходил оттуда.

Пыль равномерно рассеялась по квартире, и строители вернулись в комнату. Славик быстро закрыл дыры кусками гипсокартона, и ровненькая стена предстала во всём блеске. Андрей два раза пытался сделать шпаклёвку, но оба раза она быстро схватывалась и приходилось долго колотить ведром по полу. Дэн прочитал инструкцию на мешке и рассвирепел:

— Ты чего творишь? Написано — сначала налить воды в ведро, а потом потихоньку сыпать шпаклёвку! Ты ж всё наоборот делаешь, и потому колом встаёт за пару минут. Это ж гипс, Андрей!

— Ну вот. Опять виноват…

— Обычное состояние Андрея, — ухмылялся Славик, тщательно следуя инструкции. На этот раз получилась отличная шпаклёвка и швы отлично загладили.

— Прекрасно! — технолог вернулся с работы и всплеснул руками. — Дело мастера боится!

— Не только дело… — Славик пересчитал деньги и сунул в карман.

— А где мой тесть?

— Очень бодрый старик! Нам очень помогал и немного утомился. На кухне отдыхает.

— Как же? Он почти не ходит! — поразился технолог.

— С нами кто хошь заходит, — Славик вышел из квартиры, напоследок крикнув в сторону кухни: — Эй, партизана! Пришёль твой папа и выгонять всех фашист! Можешь вставайт!

Технолог растерянно хлопал глазами…

Глава 23.
Пёс Тарандос[1] и прочие архондосы

— Что-то скучно стало, — сказал Славик.

Дэн вздрогнул и пристально посмотрел на друга. Когда Славик говорит такие вещи, следует ждать беды! Что-то произойдёт, и очень скоро…

Бригада сидела на поле в тени дерева. Модные светильники пока не привезли, дорожки были почти все готовы, Коротков так и не приехал. Складывалось впечатление, что про наш отдельный отряд все позабыли. Вообще-то, Дэн не сильно переживал по этому поводу, а тем более после последних приключений. Чего стоили только одни раскопки по лесам… Впрочем, Дима был всё ещё на больничном.

— Вчера было нескучно, — почесал лысину Андрей и крикнул: — Ахтунг партизанен!

Боря посмотрел по сторонам.

— Может, поедем в контору? — предложил Коля.

— Зачем?

— Зарплата сегодня. Да и директора повидаешь… спросишь про работу…

Идея была неплохая.

— А не рановато ещё? Зарплату ближе к вечеру дают.

— Ничего не рановато! — Славик поднялся на ноги. — Поехали. Я с Наташей договорюсь. А ты и вправду сходи к Моисеевичу да попроси дела. Надоело слоняться.

В конторе было тихо и прохладно. Строители поднялись на третий этаж и остановились у окошечка кассы. На стук никто не отзывался, и Славик сунулся в бухгалтерию.

— Наташа в банк поехала за деньгами, — сообщили ему.

Все уселись на корточках в коридоре, а Дэн спустился к кабинету директора.

Борис Моисеевич надевал шляпу и куда-то собирался.

— Здравствуй, дорогой Денис! Что-то случилось?

— Борис Моисеевич! Работы на поле мы почти закончили…

— Очень! Очень хорошо!

— …Остались кое-какие мелочи и освещение. Фонари ещё не привезли, чертежи их установки тоже. Может, хоть поторопите архитектора? Был бы чертёж — делали бы фундаменты под фонари.

— Я этим вопросом займусь очень скоро! — пообещал директор. — Ты очень правильно сделал, что приехал и мне напомнил. Очень хорошо. И вообще — у нас грандиозные планы!

— В каком смысле? — опешил Дэн.

Директор объявил, что очень доволен работой бригады и собирается использовать её на других объектах в том же составе. Именно сейчас он едет в одно из таких мест и позже всё расскажет.

— А теперь очень тороплюсь, дорогой мой Денис!

— Значит, скоро уходим с поля?

— Нет. Это будет ваша… мммм… точка дислокации, — Борис Моисеевич поднял палец. — Вы там будете продолжать какие-то работы и одновременно строить на других участках. На поле ведь вы не требуетесь в полном составе? Вот и хорошо. Очень хорошо! Кто-то будет ставить фонари, скажем, а остальные где-то копать и клеить…

— Что клеить?

— Я очень тороплюсь и объясню всё позже, — директор схватил папку и побежал к лестнице.

«Словно бегством спасается… Что же он такое клеить хочет?» — Дэн вздохнул и вернулся к кассе.

Наташа ещё не пришла. Дэн рассказал своим подчинённым о грандиозных планах, и те призадумались. Слово «клеить» тоже выглядело загадочно.

— Если плитку, то ещё ничего, — нахмурился Славик. — А если обои? Я их клеить точно не буду! Такое паскудное занятие…

— Можно ещё крыши клеить, — сказал Коля.

— Когда варят металл — это тоже… как клеить… Примерно как-то так.

— Надоел ты нам всем со своим металлом! — сердился Славик.

— Я же сварщик…

— Ты, Андрюшок, день варишь и месяц занимаешься другими делами. Когда варил последний раз? Вот то-то! Ты строитель теперь. И гордись!

Тем временем Боря достал из кармана газету и принялся читать — он вообще больше всех следил за прессой. Славик сразу заинтересовался и придвинулся поближе:

— Что пишут? Есть что интересное?

— Уже шестой номер печатают одну повесть про древних греков, — указал Боря пальцем. — Один местный автор написал… Увлекательнейшее чтение! Не оторваться!

— Что же ты молчишь? — Славик немедленно отобрал газету. — Наш начальник грек, и ты такое скрываешь?

— Какой начальник? Борис Моисеевич?

Славик торжественно указал на Дэна, и Боря очень удивился.

— Дак ты на самом деле грек, Дэн?

— Да. Отец был греком.

— Вот оно что… И говоришь по-древнегречески?

— Я и по современно-гречески не говорю, — вздохнул Дэн. — Отец так и не научил. Живём среди русских и эстонцев… А я особо и не интересовался.

— Так, — Славик вручил начальнику газету, — читай вслух! И потом скажи, что об этом думаешь.

Наташи пока не было, и Дэн начал читать. Сей невероятный текст стоит того, чтобы привести его во всей красе.

— Боги мне помогут, а ты в последнее время слишком много ворчишь, — сказал Эвкалион своей жене и отвернулся.

По щекам Кассиопеи текли слёзы, но он сделал серьёзное лицо и, сдвинув брови, сделал вид, что не замечает.

В глубине души он понимал, что супруга права и, может быть, не стоит гневить богов. Но, во имя Зевса, сколько можно дальше терпеть?

Только три дня назад они похоронили своего драгоценного Астианакса. Он сам лично положил монеты ему на глаза и, взяв из рук жреца факел, поджёг погребальный костёр. Жена и дети стояли рядом и плакали, но старались сдерживать рыдания. Теперь они похоронили его…

Кассиопея ушла в дом, а Тарандос — их любимый пёс — подошёл к хозяину и с печалью принялся смотреть на него. Эвкалион погладил собаку за загривком, что ему так нравилось.

«Всё! Решение принято!» — в который раз сказал сам себе Эвкалион.

Он снова взял топор и с силой нанёс несколько последних ударов по стволу несчастной оливы. Спустя некоторое время он пошёл в свой старый дом утешать жену, но решение он принял.

Этим же вечером он принесёт жертву, а потом пойдёт к Олимпусу, что живёт на соседней улице. Вместе с ним они через неделю отправятся в поход, на войну.

Он заработает денег, может быть будет грабить других… и убивать. А если убьют его? Значит, так решили сами боги!

Только жаль жену и детей. Но она может уйти жить к своему старому одинокому отцу, что был когда-то против их брака. Время лечит раны! Сегодня он — одинокий старик, живущий недалеко от Керамика, имеющий большой дом и кучу рабов.

Война — это священно! Так говорят архондосы и главные жрецы…

На этом текст прерывался, и следовало продолжение на обороте страницы.

— Невероятная чушь! — гневно высказался Дэн. — Да и что толкового могут напечатать в нашей городской газете? Чеховых и Буниных в окрестностях не проживает. А эту белиберду пишет умственно отсталый журналист!

— А мне нравится, — хмыкнул Боря. — За душу трогает…

— Представляю, что там на другой странице! Нет, этого я читать не могу, — отказался Дэн.

— Писал человек с большим чувством юмора и без знания предмета, — заявил Славик. — Вы просто слишком буквально воспринимаете его творение! Дэн, есть карандаш в кармане? Я немного исправлю этот шедевр…

Никакого юмора в этой галиматье Дэн не находил, но карандаш у него нашёлся. Славик принялся что-то чиркать и писать прямо в газете. Все с интересом наблюдали за ним. Прошло минут пять.

— Вот! Слушайте теперь! Звучит намного лучше, — Славик заложил руку за спину и стал декламировать, поглядывая в газету. Монолог прерывался громкими взрывами смеха.

— Боги мне помогут, а ты в последнее время слишком много ешь, — сказал Эвкалион своей жене и кувырнулся в яму.

По щекам Кассиопеи текли слёзы, но она сделала серьёзное лицо и, сдвинув брови, сделала вид, что думает о жизни.

В глубине души он понимал, что супруга уродлива и, может быть, не стоит гневить богов. Но, во имя Зевса, сколько можно дальше терпеть?

Только три дня назад они похоронили своего драгоценного Астианакса и Буртигамакса. Он сам лично положил финики им на глаза и, взяв из рук жреца факел, поджёг дом соседа. Жена и коты стояли рядом и плакали, но старались сдерживать желания. Теперь они похоронили его…

Кассиопея ушла за дом, а Тарандос — их любимый пёс — подошёл к хозяину и с печалью принялся выть на него. Эвкалион погладил собаку под хвостом, что ему так нравилось.

«Всё! Решение принято!» — в который раз сказал Тарандосу Эвкалион.

Он снова взял топор и с силой нанёс несколько последних ударов по голове статуи Зевса. Спустя некоторое время он пошёл в свой старый сарай утешать жену, но решение он принял.

Этим же вечером он принесёт жену в жертву, а потом пойдёт к Олимпусу, что живёт на соседней сосне. Вместе с ним они через неделю отправятся в поход на Кавказ.

Он заработает денег, может быть будет грабить других… и насиловать. А если изнасилуют его? Значит, так решили сами враги!

Только жаль жену и Тарандоса. Но она может уйти жить к одному старому одинокому греку, что был когда-то против их брака. Время лечит раны! Сегодня он — одинокий старик, живущий недалеко от Мадагаскара, имеющий большой дом и кучу страусов.

Война — это священно! Так говорят архондосы и Покахондасы…

Все кроме Коли держались за стены, а тот дергал решётку кассы, как когда-то Тынис дверную ручку. На шум из соседнего кабинета вышла незнакомая женщина и начала ругать распоясавшихся строителей. Славик, как и полагается настоящим юмористам, читал свою оду с мрачным выражением лица и даже не улыбнулся. От этого становилось ещё смешнее…

— Чего это вы развеселились? — подозрительно спросил Дима.

Он появился в коридоре и, наклонив голову, наблюдал за остальными. Видок у него был ещё тот… точнее — тот, в котором его тогда увезли в больницу. Мятая одежда со следами вырытой земли и засохшими травинками. Волосы страшно растрёпаны, черты лица заострились.

— Дима? Что это ты? Через кусты продирался? — с изумлением спросил Боря.

— Нет. Только что из больницы, — сухо ответил Дима и стал отряхивать одежду.

В этот момент по лестнице поднималась холёная кассирша Наташа с большой сумкой и его действия не оценила.

— Не пыли здесь! — возмутилась она. — Приходите прямо со стройки, как лешие. Все в грязи и растворе…

— Наташа, привет! — радостно крикнул Славик. — Из этой грязи и раствора твоя зарплата тоже появляется.

Наташа захлопала длинными ресницами.

— Ерунду мелешь, Слава, как всегда! Сейчас ты ещё скажи, что вы мне платите, а не я вам.

Такая безумная мысль не укладывалась в голове. Какое могла иметь отношение ухоженная кассирша к каким-то грязным оборванцам и пьяницам? Наташа получала в банке деньги. Как и откуда они там появлялись? Не имеет значения.

— Молчи! — яростно шепнул Дэн. — Иначе скандал будет, и до вечера тут проторчим!

Славик всё понял и начал вести себя прилично. Какая у тебя модная стрижка! А ногти какие замечательные! Туфельки — блеск! Никакого сравнения с женой Славика. Если Славик разведётся, то, может быть, найдётся место на коврике у Наташиной двери?

«Как она не понимает, что глупости ей говорят?» — думал Дэн, наблюдая, как Наташа улыбается и глупо хихикает. Женская душа — потёмки…

— Ты мне зубы не заговаривай, — сказала Наташа очень неубедительно. — Вы за деньгами, что ли?

— Вообще-то пришли на тебя посмотреть. Но можем и деньги забрать при случае…

— Рано вы слишком… Ладно!

Наташа открыла окошечко и милостиво выдала зарплату.

— Что-то много вы получаете, — заметила она. — Больше остальных.

— Это у нас такой начальник. Можно сказать, древний грек! Ты в газете читаешь роман про Грецию?

— Делать мне больше нечего! — с чувством ответила Наташа.

Впервые в жизни Дэн посмотрел на неё с симпатией…

Строители спустились по лестнице и остановились у входа в контору.

— Начальник, мы сходим в соседний магазин с Борей? Подождёте? — спросил Коля.

— Идите.

Дима посмотрел вслед старшим коллегам и потёр руки.

— Очень удачно… Андрей! Отойди-ка ненадолго! Мне нужно с ребятами пошептаться.

Андрей слегка обиделся и удалился к детской площадке неподалёку. Там он сел на качели и повесил голову. Славик с любопытством посмотрел на Диму.

— Судя по твоему виду — созрел новый план? Я не ошибся?

— Нет. Откуда я, по-вашему, пришёл?

— Из сумасшедшего дома?

— Глупые шутки! — Дима ткнул себя пальцем в грудь. — Я только что из больницы. Даже дома ещё не был.

— Я не понимаю, что ты там столько времени делал. Тебя разве не вчера утром должны были выпустить? — удивился Дэн. Он ещё переживал за голову Димы и боялся осложнений. Всё-таки четыре батарейки в фонарике — это не шутка!

— Вчера. И даже утром. Но, — торжествовал Дима, — я там задержался. Кстати, это было нелегко…

— Прежде чем ты начнёшь свою балладу, — жёстко сказал Славик, — вернём сюда Андрея.

— Зачем нам Андрей?

— Колю с Борей не стоит впутывать ни во что — это ты прав… Но Андрей с нами прошёл огонь, воду и много чего. Пригодится!

— Я тоже так думаю, — согласился Дэн.

Дима наморщил лоб и почесал голову. Потом позвал Андрея и уселся на перила.

— Решили всё же меня…

— …опять поругать! — закончил Славик. — Ты чего снова наделал?

Андрей очень удивился.

— Я? Когда я… успел бы что-то новое… вам…

— Ты нас всех под удар подставил! — трагически сказал Славик. — Придётся из города бежать теперь в Россию. У меня семья… Ты хоть понимаешь, что такое бросить дом-семью и скитаться по чужим краям?

— Да вы хоть… скажите, чего я такого…

— Доварился? Сварщик ты наш!

— Да я не помню… когда и варил-то уже… С вами то одно, то третье-пятое… где-то строим или пьём-едим… и вечно Андрей у вас…

Славик оглушительно расхохотался, а Дэн успокоил взволнованного сварщика. Тот облегчённо вздохнул и сел рядом с Димой.

— Ну, давай, Дима! Говори как есть!

Сказать ничего Дима не успел, потому как из конторы вышел Коротков и наткнулся на своих подопечных. Он поправил очки, нехотя поздоровался, а потом молча уставился на собеседников.

— Да-а-а… — сказал Славик.

— Что «да»? — подозрительно спросил Коротков.

— Июль, говорю, начинается…

— И что? Что это значит?

— Седьмой месяц…

Коротков нахмурился и объявил:

— Я всё ещё ничего не понял. Седьмой месяц чего?

— Года.

— Знаете что, — заволновался главный инженер, — вы мне зубы не заговаривайте! При чём тут седьмой месяц? Что вы от меня-то хотите?

— Думаю вот… — Славик замолчал.

— Прямо мне скажите! Нечего вилять!

— …может, премию нам по такому случаю?

Коротков так покраснел, что мгновенно стал похож на помидор. Он немедленно разразился гневной речью:

— Премию? Я не ослышался? Ваша наглость не имеет пределов! Мы живём в такие не-ве-ро-ят-но трудные времена, и вы открываете рот? Всё кругом рушится и кипит! Но впрочем — какое вам дело… Вы думаете только о своём кармане! — Коротков для наглядности вывернул карман своего пиджака. — Бездуховность как порождение безыдейности! Распад общества не за горами!

Коля с Борей вернулись с магазина и стояли на разумном удалении.

— Почему вы все не на работе? — вопил Коротков. — Может быть, вы бастуете? И может быть, вы думаете, что вам это сойдёт с рук? И может быть, вы думаете, что я могу подумать выдать вам премию, в то время как вы не на работе и придумываете мне тут всякие глупости?

Более длинного вопроса Дэн не встречал в жизни и забыл даже его начало.

— Я сейчас зайду в эту дверь, — ткнул пальцем в сторону конторы главный инженер, — а потом выйду… Дак вот — чтобы вас уже здесь не было!

— Надо ещё сказать «крэкс-пэкс-фэкс» — это важно! Иначе волшебство может не получиться, — посоветовал Славик.

Коротков ничего не ответил и скрылся за дверью.

— Поехали отсюда, — скомандовал Дэн.

Глава 24.
Новые планы

До конца работы поговорить с Димой так и не удалось, а Дэна распирало любопытство. Он пытался представить, что же задумал его активный напарник, и не мог ничего сообразить. Настораживало то, что для будущей операции Дима решил посвятить в свой секрет Славика — это значило нечто масштабное и серьёзное. На обыденные раскопки по лесам Славика не брали, а следовательно… Понадобились его кипучая энергия и изворотливый ум.

После пяти вечера Боря с Колей поехали домой, Тынис пошёл за чем-то в соседний лесок, а Дима кивнул головой в сторону берега реки. Заговорщики спустились к воде.

— Я надеюсь, ты не раздобыл новой информации по делу Свинюшкина? Здесь и так теперь место экологической катастрофы, — сказал Славик.

Берег всё ещё выглядел как поле недавнего боя. Ямы в песке, гнилые брёвна и корявые пни, кучи углей и куски ржавого металла. Дима посмотрел на заросли камышей и помрачнел, теребя пальцами шрам на груди. Он заверил, что Свинюшкин — это пройденный этап.

— В больнице я познакомился с интереснейшим человеком, — сообщил Дима и обвёл глазами присутствующих.

— Это не такой маленький и лысый армянин? Доктор Георгян?

— Такого я вообще не знаю. Познакомился с одним больным…

Дима заходил издалека и долго рассказывал о том, как они вместе ели, сидели на скамеечке под окнами и по очереди читали «Анжелику». Больной оказался старым электриком и страдал от запущенного гастрита. Случайно в разговоре он упомянул о прокладке кабелей на территории Нарвского замка в шестидесятые годы…

— Только не скажи мне, Дима, что мы будем искать сокровища в нашем замке! — закатил глаза Дэн.

— Ну-у-у… во-первых, это не сокровища, а пока вообще неясно что. Хотя такой возможности я не исключаю… Во-вторых, территория замка большая…

— Ты лёгких путей не ищешь, Дима. На рыбалке выбираешь только акул и китов, — восхищался Славик.

Дэн сразу вспомнил их разговор в машине по дороге в больницу. Десять метров под памятником Петру Первому, который Дима снесёт и не заметит. В голове представилось, как Дима копает ямы и долбит киркой возле башни замка, которая внезапно падает, и потом всех выживших немедленно отвозят в наручниках на Европейский трибунал в Гааге.

Нарвский замок был культурным и историческим объектом государственного уровня, широко известным за границей. Туда приезжали толпы туристов и вообще, скажем прямо, это лицо города. Этакий Афинский акрополь или Пизанская башня… Когда где-то писали о Нарве, всегда ставили фотографию замка на фоне реки или облачного неба. Даже страшно было подумать о наказании для злоумышленника, нанёсшего вред такому сооружению.

— Если нас там поймают за раскопками… если сделаем хоть что-то подобное, — Славик указал на разрушенный берег вокруг, — я не знаю, что потом будет. Закроют в камеру и ключ выкинут! Хотя прославишься ты сразу, конечно же…

Дима стал уверять, что ничего подобного не планировал и ему не дают договорить.

— Ладно. Продолжай.

Как уже говорилось ранее, страдающий гастритом электрик в начале брежневской эпохи тянул кабель по территории замка. Строили всё тогда лихо и быстро, в стиле «давай-давай» и «скорее». Копая траншею, бравые электрики обнаружили какой-то подземный ход — небольшую дыру в земле, обложенную камнями. Прораб схватился за голову. Этого ещё не хватало! Сейчас понабежит археологов и начнутся раскопки, а план горит… Оглядевшись по сторонам, электрики шустро закрыли дыру старой фанерой и присыпали землёй. Через день-другой они докопали траншею до конца, уложили кабель и потом зарыли навсегда. Ход никто не исследовал.

— С чего бы этот больной тебе всё так просто рассказал?

— А скучно было в больнице! — ответил Дима. — Болтали о том и сём. Упомянул вскользь этот пенсионер однажды, а я запомнил и стал осторожно выяснять подробности. Без подозрений и не спеша. Пришлось прикинуться тяжелораненым и остаться на лишний день внутри.

Славик немедленно осведомился о том, каким образом Дима «осторожно выяснял подробности».

— Это несложно, если есть голова на плечах, — довольно усмехнулся Дима. — Два дня задавал наводящие вопросы, как бы случайно… Например, показываю этому типу на окно в коридоре: «Такого размера та дыра была?» Он начинает рассказывать… Или сидим на скамейке во дворе, и я ему говорю: «До того дерева примерно как от подземного хода до угловой башни?» Два дня, и всё узнал! Раз пятьдесят тот разговор начинали…

— Это, конечно, совсем не подозрительно и очень осторожно, — согласился Славик. — Сидит, скажем, электрик в туалете. Врывается Дима и говорит: «А время сколько было, когда вы ту дыру нашли в земле?»… Спит несчастный электрик, и будит его Дима: «Фанера была как одеяло или побольше?»

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, Дима, что если кого-то спрашивать пятьдесят раз за два дня об одном и том же, то это невозможно не заметить.

— Что же мне, неделю нужно было в этой чёртовой больнице сидеть? — разозлился Дима.

Дэн вмешался и задал очень простой вопрос: зачем этот подземный ход им нужен? Допустим, что он есть и до сих пор не найден. Хорошо. Куда он ведёт? Что там внутри? Может быть, он идёт на несколько метров в сторону и дальше завален?

— Я тоже спрошу… мне это дело зачем? Что мне это? — поддержал Андрей.

Дима всплеснул руками.

— Да как же вы не понимаете? — с жаром сказал он. — Замок наш старинный и много раз бывал в осаде. Раньше ведь как воевали? Народ с города и окрестностей прятался в замке от врагов, а с собой брали самое ценное. Где их прятать? Может быть, эти ценности там! Я уж молчу о том, что и сами хозяева замка были люди небедные… Вы знаете, сколько стоит одна монетка Ливонского ордена? Или шведский талер?

По словам завсегдатая Клуба коллекционеров выходило, что монеток двадцать-тридцать стоили как год работы всей бригады. Это серебряные! А если золотые? А если там древнее оружие?

— А если там древний туалет?

— В старину не было туалетов!

— Как же люди выходили из положения? — допытывался Славик.

— Где придётся валили! Один там, и другой тут!

— Представляю, как выглядел этот замок в случае осады… — заключил Славик.

Дэн тоже представил. Сотни человек на небольшом участке земли в течение нескольких месяцев… Картина маслом!

Славик сел на корягу и задумался. Дима с волнением ждал результата.

— История, конечно, не лишена интереса, — сказал Славик, — но есть несколько вопросов. Чему нас научила история с кладом Свинюшкина?

Все молчали.

— Она научила нас тому, что можно долго и упорно искать вещи, которые уже были найдены раньше! И поэтому сначала нужно собирать информацию, а потом дёргаться… Может быть, этот ход уже известен археологам? Нанесён на план и исследован, а мы ничего не знаем. Ты говоришь, Дима, что он недалеко от угловой башни? А если он от этой башни и начинается? То бишь идёт из подвала и давно изучен. Ведь сами электрики внутрь не лазили… Кстати, это тоже странно! Почему? Люди всегда любопытны, а здесь просто закрыли фанерой.

— Тогда такие времена были, — махнул рукой Дима. — Народ тупой и примитивный. Работа-дом, и все дела! И сейчас-то в дыру не каждый полезет… Вот Коля наш! Не полез бы ни за что. Того времени человек.

— Допустим. А если ход уже исследован?

Вопрос был интересный. Дэн предложил найти чертежи замка и посмотреть их внимательно.

— Ты так говоришь, Дэн, как будто эти чертежи у нас в конторе лежат… Где их раздобыть? И разрешат ли нам — каким-то залётным строителям — осматривать такие бумаги внимательно?

Идею внезапно подал Андрей. Он молча слушал собеседников и вдруг заявил:

— А чего бы нам не поехать… в замок тот и на месте бы… всё и это…

Дело не стали откладывать и пустились в путь немедленно.

Замок стоял на высоком берегу реки прямо на границе с Россией и в центре города. Сначала, в тринадцатом веке, датчане построили здесь одну башню, потом ливонские рыцари достроили её в высоту и соорудили вокруг высокие стены. Город понемногу рос, и пришлось увеличить территорию. Построили ещё одни стены, окружив ими приличный кусок земли. Последние изменения в конструкцию вносили уже шведы, прибравшие в своё время Эстонию к рукам. В конечном итоге получилась массивная крепость из дикого камня, украшенная высокой башней.

Нарвский замок переживал тяжёлые времена, и его не раз ломали русские воины — всё-таки пограничное укрепление, ворота в Эстонию. Больше всего досталось в том самом сорок четвёртом году, когда многодневными обстрелами и бомбёжками стены изрядно потрепали, а высокая башня рухнула. От неё остались лишь несколько высоких кусков, торчащих из земли, как рёбра великана, на немалую высоту. Да что там замок? Весь город был разрушен, как Хиросима…

Мама Дэна приехала в Нарву в сорок девятом году и вспоминала, с каким трудом ходила по улицам, нигде не было целого дома. Одни голые стены да груды кирпича. Как могло произойти такое, когда бои в самом городе практически не велись, Дэн не представлял. Увлеклись красноармейцы, видимо…

После войны Нарва была отстроена заново и абсолютно не напоминала ту, прежнюю, с довоенных фотографий. Замок реставрировали лет пятьдесят — это была вялотекущая стройка. Теперь башню воздвигли по новой (без малейшего сходства с прежней), и она величественно возвышалась над городом. В замке размещался городской музей и заседала группа археологов.

Строители перешли деревянный мост над остатками рва, прошли через ворота в толстой стене и оказались на большом поле, заросшем травой, словно газон. Это был большой двор замка. Центральная часть с башней виднелась метрах в трёхстах. В одной из башен размещался ресторан, и Славик осведомился:

— Я надеюсь, ты не эту башню имел в виду, Дима? Возле неё вечно народ и большая активность. Нет вариантов что-то поблизости искать.

Дима отрицательно покачал головой и повёл друзей в другую сторону. Не все участки стен и башни были до сих пор восстановлены. Именно к такому месту они подошли. Круглая приземистая башня не имела крыши и была наполовину обвалена.

— Вот. Отсюда в ту сторону, — указал Дима, — шагов тридцать. Примерно. Даже немножко видно ещё траншею… Видите впадину в земле?

Славику с Дэном башня понравилась. По всей видимости, у археологов до неё ещё не дошли руки и шансы резко увеличивались. К камню сварщик Андрей не проявил интереса, но с любопытством потрогал массивный крюк, торчащий из стены.

— Зачем он тут нужен? Стена и крюк… непонятно совсем…

— Для чего в стену забивают гвоздь? Чтобы что-то вешать на него!

— Что ж тут… на такое можно… повесить? Это можно машину начальника… повесить…

— Всё бы тебе вешать да расстреливать, фельдфебель Андрей, — возмутился Славик. — Оставь ты эту хрень! Давай думать, что делать!

— Меня вы, наверное… не думать позвали…

Дима отмерил расстояние шагами и уставился на землю. Славик внимательно смотрел по сторонам. Людей было мало, и проходили они где-то далеко, хотя на таком ровном поле не спрячешься. Ни кустика, ни деревца. Скверно.

— Тут мы, Дима, как блоха на лысине! Видно нас даже из России… Пока просто ходим — не страшно. Кажемся туристами. А если лопаты достанем? Полицию вызовут через десять минут.

— Ночью придём!

— Здесь явно сторож имеется. Ночью вообще нечего соваться — и без лопат арестуют! Днём следует действовать только… Но вот как? Думать надо!

— А если полиция нас… чего скажем? — отвлёкся от крюка Андрей.

— Здесь уже ничего не скажешь, Андрюшка, — грустно ответил Славик. — Это мы на поле своём могли что угодно говорить. Глина для статуи да газопровод чиним… На территории замка поймали людей, копающихся в земле! И последнему дураку всё ясно станет.

— Может, тогда… ну его… а?

Человеком Андрей был нерисковым. Особенно его пугала перспектива сесть в тюрьму, в компанию к уголовникам и хулиганам. Дэн ни грамма не сомневался, что простого и послушного Андрея там немедленно сделают общим слугой или объектом для насмешек.

— Пошли посмотрим на местное начальство, — предложил Славик.

Друзья отправились через поле к башне. Там в основании стены был полукруглый проём с аркой и массивной дверью, напоминающий виллу банкира. На двери висела вывеска «Музей» и были указаны часы работы. Строители прошли в небольшой холл из мощных камней, напоминающий пещеру. Здесь размещалась касса и дежурили несколько женщин преклонного возраста.

— Музей скоро закрывается, — сообщила одна из них. — Билетов уже не продаём.

— Я совсем не по поводу билетов! — заявил Славик. — Хотелось бы повидать директора.

— По какому вопросу?

— По очень важному и серьёзному!

Женщины переглянулись.

— Директора в такое время уже нет. Он по утрам бывает обычно.

— Безобразие. А заместитель?

— Тоже нет. Вы по какому вопросу всё же, уважаемый?

Славик посмотрел на часы и спросил, почему не соблюдаются трудовые правила. До конца рабочего дня ещё полчаса, и никого нет? Это непорядок.

— Может, Аллу Ивановну позвать? — предложила одна из женщин. Им всё больше не нравился назойливый незнакомец со своей компанией. Может быть, он кто-то важный?

Позвали Аллу Ивановну. Это была старая дева с катушкой волос на голове и в строгой длинной юбке, напоминающая настоятельницу женского монастыря. Она так сурово уставилась на посетителей, что всем захотелось немедленно уйти. Особое внимание старая мегера уделила бритой голове Андрея и грязной одежде Димы.

— Что вы желаете? — строго спросила она.

Славик тут же оценил собеседницу и понял, что нужно прекращать разговор. Он тут же перестроился.

— Проходил через ваш замок и заметил некоторые упущения. Неряшливое отношение к памятнику архитектуры, — заявил он. — Не соблаговолите ли выйти с нами наружу?

Алла Ивановна проследовала за нашими друзьями и бросила взгляд на двор замка.

— Вот, посмотрите, — Славик сделал возмущённое лицо, — кругом трава!

— И что?

— Это средневековый замок или пастбище для коров? Хоть сейчас стадо запускай… Неужели так трудно привести двор в порядок?

Старуха в бешенстве уставилась на Славика. Он невозмутимо продолжал:

— Постригать траву вовремя нужно. У вас косилка есть или штатный садовник? А это что? Одуванчики? Чудовищная картина — древняя крепость и одуванчики! Камень и одуванчики! Рыцари и одуванчики! Никакого уважения к героическим предкам… Когда-то здесь кипели кровавые битвы. А теперь что? Одуванчики, растущие на крови!

— Ещё что-то имеете сказать? — сверкнула глазами Алла Ивановна.

— Много чего! Вот смотрите, — Славик указал на Диму, — человек пришёл в выходной одежде осмотреть музей. И что? Пока шли через поле — десять раз упал! Видите, на что он похож теперь? Кстати, из-за этого мы опоздали купить билеты… Или вот этот славный турист, — Славик кивнул на Андрея, — шёл вдоль стены и напоролся на крюк. В стене крюк! И ходят дети рядом! Разве такое допустимо?

Алла Ивановна согласилась, что недопустимо. Но ещё более недопустимо отвлекать занятого музейного работника из-за одуванчиков и крюков.

— Одуванчики здесь росли и при рыцарях! — объявила она, скрипя зубами. — А крюк — часть стены, и вместе с ней построен. Что же мне теперь, резать его?

— Флажок красный повесить. Или оградить…

— Ну, знаете!!!

Алла Ивановна хотела броситься на Славика, но взяла себя в руки и быстро ушла. Друзья двинулись к машине.

— Сегодня мы выяснили одну важную вещь, — сказал Славик. — Общаться тут стоит только с директором или его заместителем! А дальше будем думать…

Глава 25.
Беспокойный сосед

Жэка был соседом Дэна по дому и, наверное, неплохим парнем. Если бы жил на вершине какой-то горы, в оазисе посреди пустыни или на необитаемом острове. Почему? Да только там он никому бы не мешал.

С Дэном они были почти ровесники — Жэка был на пару лет старше. До него в однокомнатной квартире проживал усатый алкоголик очень спокойного нрава, который тихо напивался после работы и ложился спать. Иногда слишком громко смотрел футбол, но это было ненадолго и терпимо. Год назад алкоголик продал свою квартиру матери Жэки (очень энергичной и небедной дамочке), после чего куда-то исчез. И на тридцати квадратных метрах поселился её сын, молодой человек крайне легкомысленного нрава.

Днём Жэка где-то работал. Иногда и нерегулярно. Остальное время этот субьект проводил шумно и весело: слушал музыку (в основном по городскому радио), приводил компании друзей или устраивал бурный секс с залётными дамочками. И по всем трём позициям Дэн имел к нему большие претензии. Для разнообразия начнём с самого конца списка.

Возможно, Жэка был выдающимся любовником или встречался исключительно с очень эмоциональными девушками, потому как его плотские развлечения слышали даже в соседнем доме. Девушки кричали долго и отчаянно, умолкали на час-полтора, а потом всё повторялось. Сам Жэка только громко пыхтел да ритмично колотил спинкой кровати в стену Дэна. Слышать такие звуки, смотря телевизор или читая книгу (не говоря уже о сне), было очень неприятно и невероятно глупо. Мама Дэна (женщина строгих правил и верующая) переживала и стеснительно отсиживалась на кухне. Сам Дэн очень волновался и начинал стучать кулаками в стену, что совсем не решало проблему. Наоборот, пылкий сосед начинал набирать темп, очевидно, считая, что его таким образом подбадривают. Дэн приходил в отчаяние.

Помог, как всегда, случай. Один раз во время очередной оргии Дэн истерично расхохотался и вдруг заметил, что стоны за стеной резко прекратились. Голос у Дэна был зычный, а смех — оглушительный. Заниматься любовью под звуки чужого смеха за тонкой перегородкой было довольно сложно. Выход был найден! Заслышав страстные вопли или стук кровати, Дэн ржал, как сицилийский осёл, и вскоре наступала тишина. Рассказав эту историю Славику, Дэн услышал:

— Браво, начальник! Гениальный ход! Если устанешь смеяться — заведи погромче какого-нибудь итальянского тенора с трагической оперы. Это тоже прекрасно помогает…

Дэн помчался по магазинам и вскоре приобрёл кассету с записями Марио Ланцы. Действовала она тоже безотказно. Мощный трагический бас в сочетании с монументальной музыкой оркестра оказывал на Жэку глубокое эмоциональное воздействие. Один раз он остановил Дэна на лестнице:

— Музыка у тебя, сосед…

— А что музыка?

— До костей прям пробирает! Ревёт, как бык, и ничего не понять… душа замирает…

— Я всё прекрасно понимаю! — гордо ответил Дэн. — Классическая музыка!

Жэка начал считать своего соседа психически нездоровым человеком и теперь предпочитал проводить бурные ночи на квартирах своих подруг.

Друзья Жэки были также людьми непосредственными и без лишних комплексов. Они хлопали дверями в подъезде по ночам, гадили и бросали мусор на лестнице, несколько раз воровали лампочки и самое главное — галдели вечерами, как стадо павианов. Пару раз в неделю Жэка устраивал общий сбор, и несколько шумных кретинов веселились до трёх ночи. Смех или итальянский тенор здесь не помогали, Дэн бесился и скрежетал зубами. Несколько раз он ломился в дверь соседа и призывал к порядку.

— Охххх, извини, — Жэка выглядел полным раскаяния. — Мы тут разгорячились и не заметили. Хорошо, что ты постучал… Теперь будет тихо!

Дэн уходил, ложился в кровать и засыпал. Вскоре его снова будили пьяные крики с песнями. Каждый раз Жэка извинялся, что-то обещал, виновато бил себя в грудь, а его компания угрюмо перебирала бутылки на столе и ставила гитару в шкаф. Но через некоторое время всё повторялось. Что с таким упёртым человеком будешь делать? Не убивать же…

Один раз на лестнице Дэн услышал разговор.

— Сосед у меня — жуткий тип, — рассказывал Жэка своему другу. — Мрачный бородач. Ходит и косится на меня вечно, как на врага последнего… Иногда ржёт как лошадь на весь район. Сам с собой, представляешь? А иной раз слушает какого-то дядьку-иностранца, который под скрипки поёт часами диким голосом…

— Вот те на! А ты с ним не пробовал поговорить?

— Поговоришь с таким… Он вообще враг веселья и трезвенник! Стоит нам с друзьями собраться, как он в дверь ломится и орёт… Прекратите, мол! Вы мне мешаете! Я хочу спать!

— Смотри за ним в оба, Жэка, — посоветовал друг. — Такой на всё способен!

— Не говори… Ещё и Грек к тому же… — вздохнул Жэка. Слово «грек» он произнёс с чувством и с большой буквы, словно титул императора или кличку воровского авторитета.

— Это ещё что значит? — поразился друг, не отличавшийся обилием знаний.

К сожалению, продолжения беседы Дэн не расслышал — собеседники вошли в квартиру.

Теперь мы добрались до последнего пункта грехов Жэки — громкая музыка. И очень вовремя. Сейчас вы всё поймёте…

Дэн вернулся домой с замка в великом раздумье. Новое дело ему представлялось заманчивым, но могло принести немалые хлопоты и риск. Какой же мужчина (тем более молодой) не грезит о заброшенных подземных ходах или древних кладах? Но в центре города и на самом видном месте? Да ещё на территории культурного памятника и археологического участка? Мда-а-а…

В подъезде гремела музыка. Не сказать чтобы очень сильно, но слышалась неплохо. Дэн помрачнел, глядя на часы. «Седьмой час вечера. Что-то рано начал Жэка сегодня». В квартире было намного слышнее.

— Уже часа два играет, — сказала мама, поставив ужин на стол. — Может, и закончит пораньше?

— Может, — Дэн принялся за еду.

В дверь позвонили, это был Олег. Тот самый мощный плотник, чья сестра была замужем за местным извращенцем. Олег был небрит, весел и с топором в руках.

— Музыку слушаешь? — спросил он с порога.

— Нет. Это сосед веселится. А ты чего с топором бродишь?

— Да по делу… Слушай, Грек! У тебя в гараже вроде бы есть наждак электрический? Как-то ты мне нож точил и полировал. Можешь топор этот сделать?

— Наточить, что ли?

— Наточи и заполируй лезвие. Чтоб был как самурайский меч! Бриться можно было бы.

— Ты топором бриться собираешься? — усмехнулся Дэн, поглядывая на рыжую щетину гостя.

— Хочу повесить на стенку для красоты! — объявил Олег. — Как в кино… Там на коврах висят сабли и мечи. А у меня топор будет!

Топор был самый обыкновенный, топорище тоже. Ковра в квартире Олега Дэн не замечал раньше. Странная затея.

— Надеюсь, ты не Попоньку убить собрался? — спросил Дэн, изучая топор. — Как он, кстати? Как поживает сестра?

Олег переменился в лице и оглянулся по сторонам.

— Ты никому не говори, Грек! Чтобы никто не знал… Сестра нормально вроде — ничего не говорит больше. А сам я этого гада стараюсь вообще не видеть.

Дэн пообещал хранить тайну, а топор обработать завтра же. Это дело долгое и кропотливое, часа на два-три. Олег кивнул головой и спустился по лестнице под громкие трели музыки.

«Говорят, что и незаряженное ружьё стреляет. Топор на стенке у Олега к добру не приведёт. Напьётся и пойдёт всех крошить… Может, не связываться? Обидится и найдёт другого точильщика!»

Дэн терпел до одиннадцати вечера и пошёл звонить соседу. На звонки никто не отвечал, на стук в дверь — тоже. Музыка гремела по-прежнему. Самое скверное в ситуации было то, что это было радио и останавливаться оно не собиралось. К тому же песни шли по кругу и повторялись через определённые промежутки времени.

— Не открывает, собака! — сообщил Дэн маме.

— Да его дома нет, скорее всего… Включил и ушёл куда-то. Непутёвый этот Жэка парень, — вздохнула мама. — Не нервничай, сынок. Вернётся и выключит.

Жэка так и не вернулся до утра. Радио невозмутимо гнало потоком российскую попсу, и Дэн находился на грани безумия. Спал он очень плохо, а утром чувствовал себя, как с тяжёлого похмелья.

— Ты хоть на работу идёшь, — сказала мама, — а я как же? На пенсии. Схожу в магазин и погуляю в парке. Не могу больше этого слышать!

Немного отступив от темы, скажу, что именно с этого дня эстонский грек возненавидел российскую эстраду. Прежде он что-то иногда слушал, что-то ему не нравилось, но в целом смотрел на такую музыку спокойно и положительно. Теперь же, когда одни и те же песни текли непрерывной волной, эта какофония вызывала отвращение. Известная байка гласит, что один отец, желая отучить своего сына от курения, заставил его выкурить непрерывно несколько пачек сигарет, и это помогло — сын даже смотреть на сигареты не мог. Так и в этом случае. Жэка навсегда излечил соседа от российской попсы.

«Вот меня окружили, — думал Дэн по дороге на работу, — на даче Толик мешается, в гараже — Серёга, а дома — Жэка… Хронически не везёт с соседями!»

Он ещё не знал, что в будущем (в Греции) его ждут ночной пьяница-грек с Крита, так же ночной и беспокойный инвалид в коляске, а на закуску — ненормальная старуха с четырьмя безумными собаками, которые лают хором день и ночь…

— Сегодня вечером собрание устроим, — объявил Славик. — Я тут вчера подумал… в общем, есть кое-какие идеи. Только у меня нельзя, Дэн. У тебя можно?

Дэн кивнул и удалился спать на хутор Тыниса. Работы всё равно толком не было, и пару часов он неплохо отдохнул в тишине на свежем воздухе. Остальные слонялись по полю и занимались всякими мелочами.

— Как по-эстонски будет «озеленение парков»? — спросил Славик Тыниса.

— Хальястус паркиде, — Тынис с любопытством посмотрел на Славика.

— Очень просто! Учу, понимаешь, государственный язык…

— Мошетт, сначала «трастфуйтте» фыучитть? Или «спасиппо»?

— У каждого свои методы…

Когда Дэн вернулся с работы, музыка ещё играла. Схватившись за голову, несчастный строитель лягнул дверь противника ногой и плюнул на коврик. Это переходило всякие границы!

— Пью весь день таблетки от головы, — жаловалась мама.

Дэн мрачно поел и ушёл в гараж точить топор Олега. Совещание было назначено на восемь вечера, и сидеть больше двух часов в квартире он не собирался.

«Если ещё и Серёга в гараже…»

Серёги не было. Дэн повеселел и занялся делом. Сначала он долго точил топор наждачными кругами разной зернистости, а потом поставил войлочный круг и начал аккуратно шлифовать лезвие со специальной пастой. Время летело незаметно, и плотницкий инструмент стал выглядеть, как рыцарская секира. В него можно было смотреться, как в зеркало, и лезвие пускало зайчики. Дэн попробовал на куске ткани, потом на бумаге — не самурайский меч, конечно, но чертовски острая штука получилась. Сунув топор в пакет, Дэн зашагал к дому.

Славик ждал у подъезда и сразу же сунул свой нос в пакет.

— Это ещё что? — удивился он. — В магазине сувениров купил?

— Попросил один приятель наточить.

— А ты ещё увлекаешься заточкой топоров? В сочетании с охотой и участием в розыске сокровищ? Повторяю — живёшь интересной жизнью!

— Очень, — буркнул Дэн, услышав проклятую музыку на лестнице.

— Это у тебя играет? — спросил Славик.

Дэн тут же рассвирепел:

— Как, чёрт побери, это может у меня играть, если я только пришёл? Сосед это мой…

Дэн рассказал всё как есть. Славик внимательно осмотрел дверь Жэки и потом лестничную площадку.

— А ты почему свет ему не отключишь? В смысле — электричество… Без тока играть ничего не будет.

— А такое возможно?

— Неси лестницу!

Дэн оставил топор в коридоре и вынес складную алюминиевую лестницу. Славик забрался по ней и открыл небольшую дверцу под самым потолком лестничной площадки.

— Та-а-ак… Тут проводка идёт на все квартиры этажа. Старая система ещё… Какая из них твоего соседа, мы сейчас узнаем!

Славик стал по очереди выкручивать пробки. В какой-то момент музыка смолкла, и Дэн испытал внеземное блаженство. Славик вкрутил остальные пробки и спустился вниз.

— Теперь у твоего Жэки больше нет света, — он сунул тёплый керамический кругляш Дэну. — Выбрось в мусорку! Пусть попрыгает, когда вернётся…

Было замечательно тихо.

Вскоре на квартире Дэна собрались все заговорщики. Дима был очень собран и задумчив, почти как художник Константин. Андрей пришёл в новом спортивном костюме и с опаской разглядывал топор в коридоре. Славик немного поболтал с мамой Дэна и закрыл дверь.

— Итак? Что мы будем делать? — спросил он, встав посреди комнаты.

— Ты для этого нас собрал? — возмутился Дима. — Я считал, что у тебя есть какой-то план.

— План у меня имеется. И не какой-то, а очень неплохой! — Славик строго посмотрел на Диму. — Для начала мы пойдём и посмотрим чертежи замка. Нужно твёрдо узнать, что подземный ход ещё не найден!

— Как ты себе это представляешь? Забыл Аллу Ивановну?

— Да… Алла Ивановна… может, похуже даже… той в архиве… где пьесу мы…

— Очень вы люди недалёкие, — вздохнул Славик. — Никакой Аллы Ивановны! Идём прямо к директору или его заместителю. Скажем, что нашли археологическую находку возле замка и желали бы сдать её в музей. Возможно, даже получим вознаграждение… Но не это главное! Знакомимся, заговариваем зубы и пытаемся увидеть чертёж. Это я беру на себя!

— Где ж мы найдём эту находку археологическую? — спросил Дима.

— Нужна какая-нибудь ржавая железяка странной формы. У нас для чего свой сварщик?

Сварщик бурно возражал. Что он может сделать? В древние времена такого не было и варить люди не умели.

— Хорошо. Сооруди что-то причудливое нам! Согни две-три железки.

— И что? Как я… ржавчину вам потом… не понимаю…

Дэн предложил свою идею. Неподалёку от города находилось старинное кладбище, которое было уже заброшено и густо заросло деревьями. По нему кучами валялись ржавые остатки кованых оград и крестов. Может, взять что-то оттуда?

— Вот посмотри, Андрей, — указал на Дэна Славик, — наш начальник гениален! А ты тут развёл — «потом» да «не понимаю»… Всю жизнь будешь носить конский навоз и подметать стойла. А Дэн будет премьер-министром Эстонии!

— Кому-то надо и навоз… и стойла тоже…

— Греков не назначают премьер-министрами Эстонии, — сварливо заметил Дима.

— Значит, Греции!

Дэн представил себя главой страны и зажмурился. Кто его знает? Человеческие судьбы неисповедимы…

Глава 26.
Беспокойный вечер

— Ну хорошо, — сказал Дима. — Допустим, что не нашли ещё этот ход. Но как же нам в замке-то копать?

Вопрос был интересный.

— Хороший вопрос, Дима! Ты, когда соседа по больнице пятьдесят раз спрашивал, об этом не задумался? — Славик усмехнулся и продолжил: — Идея очень проста! Приходим днём со спокойным видом и в спецовках специальных. С саженцами и лопатами. Послала нас мэрия делать озеленение!

Все ошарашенно смотрели на Славика. Он продолжал:

— Кто обратит внимание на людей, сажающих деревья? Никто. Выроем яму и как бы будем сажать. Там же неглубоко вход находится, как я понял?

Началось обсуждение подробностей. Деревья решили накопать возле дачи Дэна в лесу. Нечто вроде молодых берёзок и кленов.

— А спецовки?

— Купим в магазине. Напишем сами на спине по-эстонски: «Озеленение парков». Я у Тыниса сегодня спрашивал, как это звучит… Если кто-то подойдёт с вопросами — отболтаемься. Скажем: «Петрович послал!»

— Кто этот Петрович?

— Дима! Ты наивен! Везде есть поблизости какой-то Петрович!

Идея Славика всем понравилась. Решили срочно найти древний артефакт и идти с ним к директору, а потом уже всё остальное. Расходов больших не предвиделось, как и серьёзного риска. Поговорили ещё немного, стали расходиться по домам. Славик вышел первым на лестницу и предупредил:

— Ты соседу ничего не говори. Сделай вид, что всё нормально и никакая музыка тебе вообще не мешала. Он обнаружит отсутствие света в квартире, начнёт копать и не должен тебя заподозрить! А то полиция и прочее… Кстати, почему так темно-то на лестнице?

— Потому что дружки соседа вечно лампочки воруют.

— Очень хорошо! Сегодня это ему отольётся…

Славик с Андреем ушли, а Дима задержался в коридоре. Он посмотрел на Дэна и загадочно произнёс:

— Столько дел навалилось. Когда всё успевать?

— Что нам успевать-то? — не понял Дэн.

— Ну как? В лесу раскопки и подземный ход в замке. Придётся пока временно в лес не ходить.

Дэн не испытывал больше ни малейшего желания бродить по лесам, но промолчал.

— Я тут подумал насчёт бриллианта, пока в больнице лежал, — Дима нахмурился. — Похоже, что не для нас этот камень! Сам подумай, начальник: находим и теряем, потом идём искать и всю ночь только стреляем. А дальше? Я вдруг свалился и в больницу загремел! Сам собой! Понимаешь? Всё это очень странно.

Дэн молчал и слушал.

— Я считаю, что этот алмаз проклят! Читал как-то книгу, где написано было, сколько крови и горя за каждым алмазом… Вот и здесь так же. Думаю про себя — легко отделались… Хоть и не помешают деньги, но жизнь всё-таки дороже!

Дэн поразился, насколько мысли Димы совпали с его собственными, и облегчённо вздохнул. Пусть бриллиант немца так и лежит на поляне, тем более что самому немцу счастья он не принёс. Лежит в шёлковой рубашке, без головы, среди дикого леса уже пятьдесят лет. Ещё Дэн подумал, что некоторым людям явно идут на пользу удары по голове с последующим пребыванием в больнице…

Дима ушёл, задумавшись, словно художник Константин.

«Появилось новое сравнение. Если что-то тяжёлое, то оно тяжёлое, как цемент. А если кто-то мрачен и вечно думает — это как художник Константин», — развеселился Дэн. Музыки больше не слышно, и жизнь прекрасна!

Они с мамой вместе смотрели телевизор, когда раздался звонок в дверь. Полдесятого вечера. Наверное, Олег пришёл за топором.

На пороге стоял Жэка, а сзади в темноте виднелись ещё две фигуры.

— Здорово, сосед! Я тут домой пришёл, и… Лампочки не имеешь лишней? Ничего не видно на лестнице.

Дэн изменился в лице. Удивительная наглость! Про музыку ни слова и лампочку ему?

— Нет у меня лишней! И вообще, нечего торчать на лестнице!

— Мы, понимаешь… Я, понимаешь…

Дэн не стал больше ничего слушать и злобно захлопнул дверь. Он пошёл в комнату, громко топая ногами, и успел услышать, как Жэка сказал кому-то:

— Видал? Что я говорил?

Дэн уселся перед телевизором. Прошло пять минут, и в двери снова позвонили.

— Иди сама открой, мама! Я не могу этого паразита видеть… Лампочки не давай ни в коем случае!

Мама ушла открывать, а Дэн прислушался. Жэка тихим голосом что-то объяснял в коридоре. Хлопнула дверь, и мама вернулась.

— Говорит, что ключ потерял где-то и в квартиру не может попасть.

— И что? Мы тут при чём?

— Просил какой-то инструмент, чтобы дверь открыть… Увидел топор в коридоре и взял ненадолго.

Дэн подскочил с дивана и метнулся к двери. Мама схватила его за руку.

— Погоди, сынок, — быстро сказала она. — Пусть открывает свою дверь. Что этому топору сделается?

Дэн немного подумал и успокоился. Он только сделал потише телевизор, чтобы было лучше слышно звуки снаружи.

На лестнице творилось что-то невообразимое. Там что-то лязгало и гремело, доносился скрежет и стук. При этом взломщики время от времени громко охали и сильно ругались. Несколько раз кто-то застонал, а один раз даже взвизгнул.

«Что они там такое делают? Не могут топором открыть дверь? И почему они так вопят?»

Наконец раздался громкий треск и ликующие крики. Потом новый звонок в дверь.

Мама пошла открывать, о чём-то поговорила с соседом и поспешила на кухню. Дэн тоже вышел в коридор.

Видок у Жэки был аховый — он был весь перемазан кровью и выглядел как жертва нападения. Пальцы и ладони были изрезаны, а рубашка с брюками покрыты красными пятнами. Рядом стоял его приятель, который смотрелся немногим лучше. Окровавленный топор лежал в углу, как на месте преступления. Дэн открыл рот и уставился на гостей.

— Ну и топор у тебя, сосед, — Жэка облизнул губы, зажимая рану на запястье. — Наточил, как на битву! Спасибо, конечно… Ещё и света нет на лестнице…

— Изрезались все, как свиньи, в темноте! — буркнул его друг.

Мама принесла бинтов, и несчастные взломщики занялись перевязкой. Кое-как они обмотали руки и вышли, оставляя на полу капли крови. Дэн закрыл дверь и отправился в ванную мыть топор, пока мама протирала пол. На ручке кровь местами въелась в дерево и никак не отходила. Лезвие поцарапалось, где-то виднелись зазубрины. Дэн вздохнул.

Что говорить Олегу?

Стоило сесть на диван, как снова позвонили.

«Это уже точно Олег пришёл. Что ещё может быть нужно Жэке? Ничего».

Он ошибался. Жэка виновато улыбнулся и спросил:

— У тебя свет в квартире есть?

Дэн молча посмотрел на горящую лампочку над головой.

Жэка вздохнул.:

— А у меня нету! Уходил из квартиры — был… Может, мне свет отключили за неуплату?

— Не знаю.

— Свечей не найдётся? Или лампы керосиновой?

— У меня для тебя ничего не найдётся, кроме топора! — заявил Дэн.

В темноте кто-то охнул, а Жэка выпучил глаза. Дэн закрыл дверь.

— Чистый злодей! Этот убьёт и не задумается, — тихо сказал кто-то снаружи.

Дэн занял место перед телевизором. Сегодня показывали фильм про Джеймса Бонда, который толком посмотреть не удавалось. Сюжет прерывался и что вообще происходило на экране, становилось непонятно. Дэн пытался сам строить догадки, попутно проклиная жильца соседней квартиры.

Новый звонок. Что ж такое, в самом деле?

— Я очень извиняюсь… У тебя лестницы нет? — Жэка умоляюще щурил глаза.

— Зачем тебе лестница?

— Приятель говорит, что, может быть, пробку выбило. А щиток видишь как высоко? Не достать никак…

— Дай ты ему лестницу уже! — с чувством сказала мама. Ей тоже порядком надоела вся эта беготня.

Дэн принёс лестницу и вручил соседу.

— Если бы ещё лампочку мне…

Дэн оскалил зубы, захлопнув дверь ногой. Он немного постоял в коридоре, а потом проследовал в комнату и решительно выключил телевизор. Какой уж теперь Джеймс Бонд? Половина героев неизвестно кто такие… Дэн снял книгу с полки и попробовал успокоиться. Прошло десять минут.

Новый звонок.

— Жэка! Я тебя убью! — крикнул Дэн, не вставая с дивана.

— При чём тут Жэка-то? — донеслось из-за двери. — К тебе кто-то пришёл.

Дэн бросил книгу и поплёлся открывать. На пороге стоял Олег и, повернув голову, наблюдал за действиями «электриков». Друзья Жэки держали лестницу, а он сам вглядывался в щиток, светя себе зажигалкой.

— Представляешь? Нет здесь одной пробки вообще! — сообщил он Дэну. — Может, у тебя пробка есть лишняя?

Дэн завёл Олега в квартиру и запер дверь.

— Кто это такие? — спросил Олег.

— Идиоты! — громко заявил Дэн, надеясь, что его хорошо слышно.

— Ясно. А топор мой как?

Могучий плотник взял топор и помрачнел. Он погладил зазубрины на лезвии, изучил кровавые пятна на ручке, а потом сердито посмотрел на Дэна:

— Чё это такое, Грек? Как я это повешу на стенку?

Дэн провёл друга в комнату и коротко описал события этого вечера. Олег внимательно выслушал и почесал мощный бицепс.

— Это кто именно сделал? Тот, кто на лестнице?

— Мне никаких избиений здесь не устраивай! — тут же заявил Дэн. — Оставь свой топор у меня, и я его снова заполирую. А ручку наждачкой потрёшь, и пятна выйдут.

— Ну а если небольшое побоище такое? Маленькое?

— Не надо! У тебя же тормозов нет! Уж извини, как есть говорю…

— Посмотрим, — загадочно процедил Олег и поднялся на ноги.

Жэка всё ещё ковырялся в щитке своими забинтованными пальцами.

— Вставим сюда отвёртку временно, и порядок. Будет какой-то свет…

— У меня отвёртки нет! — предупредил Дэн.

— Я помню, — захихикал Жэка. — У тебя для меня только топор…

Это он сказал абсолютно зря в этот момент. Олег тут же остановился, свирепо разглядывая обидчика. Потом он взялся руками за лестницу и сказал друзьям соседа:

— Я подержу. Вы пока отвёртку поищите.

Те ушли в квартиру и начали греметь в темноте. Дэн открыл рот, но не успел ничего сказать. Олег хорошенько тряхнул лестницу, и Жэка с громким воплем полетел вниз. Он со стонами распластался по полу, в то время как коварный Олег с размаху швырнул на него лестницу. Все эти жуткие события произошли меньше чем за одну секунду.

— А-а-а-а-а-а-а-а, — завывал Жэка.

— Что ж ты падаешь? — спокойно спросил Олег. — Давай помогу встать!

Жэка машинально протянул руку, и Олег взялся за неё своими железными пальцами.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о! — истошно закричал несчастный, вытаращив глаза.

От пожатия Олега и здоровым людям становилось тошно. Чего уж говорить о тех бедолагах, у кого забинтованы пальцы. Эхо металось по подъезду. Друзья соседа высыпали наружу и ничего не понимали.

— Свалился с лестницы и что-то сломал себе, — объяснил им Олег, отпуская руку потерпевшего. Тот замолчал и, хлопая глазами, опирался на перила.

— Когда это кончится? Никакого покоя сегодня нет! — по ступенькам спускался сосед с третьего этажа. — Что вы так шумите, молодёжь?

Молодёжь уставилась на нового человека, а Олег не терял времени даром. Он аккуратно лягнул Жэку под колено, и тот покатился вниз, оглашая подъезд новыми криками. Кроме Дэна этого никто не заметил.

— Я же говорю — сломал что-то! На ногах не стоит, — разводил руками Олег.

— А-а-а-а-а-а… о-о-о-о-о-о-о… у-у-у-у-у-у… — тянул Жэка на все лады.

— Сумасшедший дом! — имел своё особое мнение сосед сверху. Друзья Жэки стояли как вкопанные и потрясённо молчали.

Олег не собирался останавливаться на достигнутом. Как мы говорили до этого, тормозов у него не было… Он медленно спустился к своей жертве, схватил её за шиворот и легко поволок вверх по ступеням. При этом, как бы случайно, он гулко стукал Жэку подбородком о бетон. Бедняга хрипел и задыхался — его горло было сжато стальными пальцами противника.

— Может, он пьяный у вас? — недоумевал верхний сосед. Друзья Жэки молча покачали головами.

— Может, и пьяный, — согласился Олег. — Надо его на диван положить. Это квартира евоная?

Он скрылся в темноте, как гиена с пойманной антилопой. Дэн зажмурил глаза.

Послышался какой-то треск, а потом топот ног. Что-то с грохотом упало, разбилось стекло, и снова громыхнуло. Наконец, стало очень тихо.

Олег вышел на лестницу и улыбнулся зрителям.

— Еле уложил на кровать. Дивана, оказывается, нет у него и темно очень. Сейчас спит. Правда, упал один шкаф…

— Э-э-э-э-э-э, — протянул один из друзей Жэки.

— Чего «э-э-э-э-э»? Рты поразевали и стоите! А я вашего друга таскать обязан? — возмутился Олег и с силой захлопнул дверь Жэкиной квартиры. — Теперь уж домой идите. Спит ваш приятель!

Друзья пошагали вниз, поглядывая в сторону Олега. Сосед с третьего этажа тоже поднялся к себе, втихомолку ругая распустившуюся молодёжь. Дэн очнулся и поднял с пола свою лестницу.

— Это твоя, что ли? — осведомился Олег. — Извини, брат, не знал.

— Да вроде целая… Слушай, Олег! Ты его не пришиб случаем?

— Здорово получилось, правда? — Олег довольно потёр руки. — Я его в квартиру затащил и ка-а-ак трахнул башкой о стену. Он отключился и лежит. Ну я на нём немножко попрыгал…

Дэн вспомнил топот ног, от которого трясся весь дом.

— …для порядка. Темно кругом, как в могиле! Света и вправду нет у этого чудика… Нашарил кровать и слышу, что ещё стонет. Малость в себя пришёл… Я тогда свалил на него шкаф с одеждой. Только промазал…

Дэн вытирал со лба капли пота.

— …и пришлось искать что-то другое. Раз — ваза какая-то! Я этого одной рукой за плечи схватил, чтобы снова не промахнуться, и вазой по голове. Трах! Лежит! Ваза, правда, разбилась… Потом на кровать закинул и вышел. Очень удачно, что света не было! Как ты считаешь?

— Это да!

— Тот, кто посягнёт на собственность Олега, не сильно-то порадуется потом… Жить нужно, как волк! Меня не трогают — я не трогаю. А уж если укусил кто — сам укушу вдвое больней, — Олег помахал на прощанье и скрылся.

Хлопнула дверь подъезда. Дэн немного постоял на месте и потом ушёл спать…

Глава 27.
Старший мырвиск замка

Финские светильники наконец привезли на поле.

Мощный новенький грузовик «Вольво» приехал очень рано, ещё ночью, и его водитель-эстонец неплохо провёл время в компании Тыниса. Они посмотрели хозяйство на хуторе, вместе погуляли по берегу реки и выпили по три кружки чая каждый за столом во дворе. По-русски водитель говорил намного хуже Тыниса и обладал словарным запасом меньше сотни слов.

— Растфуйтя, — сказал он строителям. — Фсё круситть бысро.

— Утро доброе, — ответил Славик. — Что именно грузить-то тебе, и к чему спешка такая?

Водитель беспомощно улыбался и тыкал пальцем в сторону грузовика.

— Он кофорит: «Раскрушайтте». Немноко плохо снает ясыкк, — объяснил Тынис.

— Бысро фсё. И та, — подтвердил водитель.

Кузов машины был весь заставлен аккуратными деревянными ящиками. Славик с Димой залезли наверх и приподняли один из них.

— Лёгонькие. А сделаны-то как на совесть! Из-за таких только ящиков всё это могут украсть, — восхитился Славик.

— Крась не. Круситть и та!

— Андрей, ты чего стоишь? Слышишь, что мичман говорит? Быстро и да! Разгружайт!

Все начали шустро таскать ящики во двор Тыниса и складывать их у забора. Дэн погладил ладонью ровненькие досочки и поразился: все одинаковые, струганые и почти без сучков. Натуральная вагонка, можно сказать. Если для простой упаковки в Финляндии тратили такой материал, то… Он сразу вспомнил ящики с гвоздями из советской эпохи, что брал недавно на складе. Те были сколочены из такой дряни, что даже не горели в костре, а только взрывались искрами, словно фейерверк.

— Фы потом кута тенетте эти тоски? — спросил с надеждой Тынис. — Моку фсятть.

— Доски заберёшь. Вот установим светильники, и бери всю тару потом.

— Тара мне не ната. Мне эти тоски ната.

— Тара — это и есть ящики! — усмехнулся Славик. — Грамотей!

— Русски ясыкк — отшень польшой и трутный. Фы мноко слоф имеете тля отин претметт, — вздохнул Тынис.

— Мноко и та, — согласился его соотечественник и вручил накладную на груз.

Дэн пересчитал ящики и поставил свою подпись. Водитель залез в кабину, но потом посчитал невежливым так просто уехать. Он снова выбрался наружу и пылко потряс руку Славика со словами:

— Прошай, трук… Клафно фсе топро. И та.

— Береги себя! Пусть пребывает над тобой благословение богов, водитель-сан! — провозгласил Славик и с чувством похлопал водителя по спине.

Тынис перевёл в общих чертах. Вольво с фырканием укатил.

— Совсем твой приятель по-русски не говорит, — заметил Дима.

— Сачем кофоритть ему? Он молоше меня и не снаетт, — удивился Тынис. — А ты мошешь эстонскки скасатть?

Дима задумался.

— Фот скаши: «Прошай, трукк!»

Такой сложной фразы Дима точно сказать не мог. Он отвернулся и сорвал с одного ящика пакет с бумагой внутри. Между прочим, такие же пакеты, абсолютно водонепроницаемые, были на всех ящиках.

— Шифётте в Эстонии и не снаете, — укоризненно сказал Тынис. — Отин Слафик ясыкк учит.

Все загрустили. Оставалось надеяться, что до русскоязычного города на самой границе очередь дойдёт не скоро. Кстати, так оно и получилось…

Дэн отобрал у Димы пакет и достал оттуда чертёж. Светильник был нарисован со всеми подробностями: этакая трёхлитровая банка от консервированных помидоров с лампочкой внутри, надетая на стальную ногу в виде карданного вала от ЗИЛа. Лампочка была тоже нерусская — какая-то вытянутая, словно банан.

— Похоже на… — начал Андрей.

— Даже не говори, на что это похоже! — предупредил его Славик. — Я об этом сразу же подумал. Но не будем с утра употреблять такие нехорошие слова.

— Не понимаю, что тут красивого! — с чувством сказал Коля. — Я-то думал, будет нечто вроде старинных фонарей, как в Ленинграде на набережной. А это что? Пакость какая-то.

— Может, продадим несколько штук банкиру? Такие вещи ему нравятся, — предложил Дима.

— И думать забудь! Наш Коротков каждую ёлку считает, а эти фонарики стоят как золотые, — сказал Дэн и злобно плюнул на траву. — Опять как с ёлками. Светильники привезли, а чертёж где? Ну откуда я знаю, где их ставить-то на поле?

Коротков словно чувствовал, когда его имя упоминалось: немедленно объявился на объекте, как тот чёрт из сказки. Он вошёл в ворота и для начала покосился на Тыниса, ожидая, что тот снова повалится от смеха на траву. Этого не произошло, и Коротков удовлетворённо кивнул.

— Аккуратно всё разгрузили? Не роняли ничего?

— Андрей несколько штук уронил, но он иначе не может, — сообщил Славик.

— Вы — легкомысленные люди! — объявил Коротков. — Сейчас я лично проверю, как вы пересадили ёлки, и потом… потом я скажу вам больше.

Полчаса он бродил по полю с чертежом и в сопровождении Дэна. Главный инженер слегка повеселел и вернулся на хутор с неким подобием улыбки на лице. Улыбка тут же исчезла, когда он увидел рабочих сидящими на ящиках.

— Вы почему не работаете?

Дэн объяснил, что чертежа нет и где именно устанавливать светильники, они не знают.

— Я займусь этим вопросом. Но вы могли бы хоть готовиться!

— Как это понять — «готовиться»? — удивился Дэн.

— Э-э-э-э-э… Собрать один светильник… посмотреть, как он устанавливается… рассмотреть, так сказать, все варианты…

Дэн попытался как можно более спокойно объяснить начальнику, что вариантов никаких быть не может. Эта штуковина устанавливается на бетонный фундамент, который следует изготовить на месте при наличии соответствующего чертежа. Которого нет. К тому же никто раньше такие сложные и дорогие фонари не собирал. Надо бы специалиста какого, во избежание неприятностей или ошибок. Коротков внимательно слушал.

— Значит, нужен специалист? Я об этом не подумал! Сяду за телефон и найду какой-нибудь выход. С чертежом тоже решу вопрос. Ну а вы пока…

— Мы начнём рассматривать варианты. Прямо сейчас, — поспешно сказал Дэн. Он собрал своих людей и вывел со двора, пока Коротков не сказал очередную глупость.

Строители толпой пересекли поле и «рассмотрели варианты» в соседнем лесу, прячась за ветвями осин. Коротков немного пообщался с Тынисом, пощупал несколько ящиков и остановился у своей «Волги», поглядывая по сторонам.

— Может, выйдем? — спросил Андрей.

— Не мельтеши на глазах начальства! — указал Славик. — К тому же не все варианты ещё рассмотрели.

Решение было очень правильное. Коротков сел в машину и уехал. Строители вышли из леса.

— Правильно ты, Дэн, сказал про фонари, — похвалил Славик. — Пусть ищет кого-то для их сборки. Мы что, электрики? Мы можем фундаменты сделать и установить на них эти хреновины. Прочее — не наше дело!

Делать было нечего сегодня. Этим воспользовался Тынис и предложил кое-какие работы по хозяйству. Коля с Борей вооружились молотками с гвоздями и принялись починять забор со стороны реки, а Андрей готовил сварочный аппарат.

— Ната тутт пофаритть немноко. Книлое фсё, — Тынис указал ему на ворот колодца, который завалился на один бок и грозил скоро рухнуть вниз.

Славик отозвал Дэна с Димой и предложил:

— Чего теряем время? Поехали к директору замка.

— А древняя находка?

— Кладбище тут рядом. Заскочим по дороге.

Старинное кладбище напоминало дремучую чащу — последний раз там хоронили ещё до войны, во времена первой Эстонской Республики. Ухода за ним никакого не было, деревья с кустарниками разрослись по могилам, ломая памятники и выгибая металлические ограды. Люди тут лежали богатые, некоторые надгробия высились, как небольшие пирамиды.

Дэн слышал много разных историй о мародёрах, которые в послевоенные годы подрывали склепы гранатами и шарили внутри в поисках золота. Даже что-то находили вроде бы иногда… Война тоже внесла свой вклад в разрушение этого места. Бои кипели когда-то прямо между крестов, всюду виднелись следы от пуль и осколков.

Друзья немного побродили между памятников, отмахиваясь от комаров.

— Ханс Иоганн Фре… Фри… Фриггенс. Дата смерти — тысяча восемьсот сорок третий год, — прочитал Славик на гранитной глыбе с крестом, окружённой столбиками с цепями странной формы. — Между прочим, цепи настоящие корабельные! Как моряк говорю.

— Ни одного русского нет, — возмущался Дима. — Одни Яны, Марты и Генрихи…

— Это протестантское кладбище, Дима! Русских отдельно хоронят.

— Ясно. А Тыниса тоже здесь похоронят?

— Это уж сам у него спроси! А я послушаю, что он тебе ответит, — Славик отмахивался от комаров. — Откуда их столько здесь? Люди не ходят, зверья нет, но комаров туча просто!

— Что-то брать с кладбища — это плохая примета, — вспомнил Дима.

Дэн удивлённо посмотрел на него, вспоминая алмаз и слова про золотые зубы с часами.

— Дима, я тебя умоляю… — шарил в траве Славик. — Мы ничего себе домой не тащим и вообще не имеем корыстной цели. Найдём кусок железки старой… Не отломаем, заметь!.. И отнесём в музей. Может быть, даже положат его на витрину потом. Хорош трепаться, ищи что-то уже!

Дэн нашёл кусок креста, отлитого из чугуна с узорами, но Славик его забраковал — литые вещи им не подойдут. Дима принёс обломок ограды из кованых прутьев с женской головкой на одном углу. Тоже не годится. Женская голова к замку мало подходит. Наконец Славик отыскал нечто стоящее — ржавый узор из металла размером с обложку книги, выдержаный в строгом стиле и невероятно ржавый. Находку сунули в целлофановый пакет и помчались в замок.

В холле у входа в музей стояли те же вчерашние женщины. Они сразу же узнали Славика и насторожились:

— Аллу Ивановну позвать?

— Ни в коем случае, — заявил Славик. — Мы с ней уже говорили, и она не вправе решать такие сложные вопросы. Директор на месте?

— Нет. А что вы хотели?

— Почему вы меня постоянно спрашиваете, что я хочу? И почему директора даже утром нет? — негодовал Славик. — Заместитель на месте?

— Да. Пройдите в тот коридор, третья дверь справа.

Славик нашёл нужную дверь и постучался. Не дожидаясь ответа, он толкнул ручку и шагнул в комнату.

За столом сидел пухлощёкий молодой парень в очках и свитере — несмотря на летнюю жару, внутри каменной толщи замка было прохладно. Он разгадывал кроссворд и пил кофе из треснувшей чашки. Вокруг лежали кучами разные старинные предметы (многие весьма непонятного предназначения), а сзади на стене висела большая карта замка с многочисленными пометками карандашом. Карта привлекла внимание Славика, но он решил не торопиться.

— Вы заместитель директора?

— Да. Мырвиск Эдуард. Чем могу помочь? — поправил очки парень.

— Мырвиск? — насторожился Славик. — Это что такое? Нечто вроде звания или титула? Старший мырвиск замка или почётный мырвиск от археологии?

— Мырвиск — это моя фамилия…

Славик покраснел и резко сменил тему.

— Что же мы о всякой чепухе говорим? — при этих словах покраснел уже Мырвиск. — У нас ведь к вам важнейшее дело! Ходим-ходим и найти вас не можем.

Парень встал из-за стола и осведомился о цели визита. Славик выкатил глаза и осторожно положил пакет на стол:

— Находка огромного культурного значения! Найдена на дне реки прямо под стенами замка! Как сознательные граждане Эстонской Республики сочли своим долгом…

Мырвиск развернул пакет и повертел в руках найденную древность. Ржавчина отваливалась кусками и запорошила большую часть стола. Сразу стало очень грязно.

— На дне реки под стенами замка? — переспросил он. — А как вы это достали?

Вопрос был интересный, и заместитель оказался неглупым парнем. Дело в том, что река возле замка резко сужалась и течение было довольно бурным. К тому же на дне валялись каменные глыбы, рухнувшие в воду во времена прошлых штурмов замка, и картина напоминала собой горную реку — пена, буруны, мокрые острые камни. На памяти Дэна в эти места никто не совался…

— Видите ли, Мырвиск, шли мы по берегу, — начал сочинять Славик, — и вдруг у меня падает с ноги башмак. Прямо в воду скатился. А я только недавно купил себе обувь, и стало жалко… Полез в воду толково — всё же я бывший моряк… И вот такая вот интересная находка! Повторяю: мы как сознательные граждане…

Заместитель вертел в руках артефакт и шевелил бровями.

— Послушайте, уважаемый…

— Рубенс.

— Послушайте, уважаемый Рубенс! Этот предмет довольно старый на вид, но я не могу найти логической цепочки в этом вопросе. Вы уверены, что нашли его именно в реке под стенами замка? Во-первых, вещица, которую я держу в руках, имеет ржавчину, которая образовалась на открытом воздухе. Если металлическое изделие лежит в воде, то у неё совсем иной внешний вид и характер разрушения. Это я вам заявляю как археолог.

— Послушайте, уважаемый Мырвиск! Зачем же мне говорить, что я что-то нашёл в воде, если бы я это нашёл на воздухе? И потом — главное не суть, а сама находка!

— В археологии, уважаемый Рубенс, иной раз большее значение имеет точное место находки, её расположение и обстоятельства обнаружения. Эти данные позволяют установить картину событий, происходящих в далёкую эпоху.

— Может быть, стоит рассмотреть все варианты, уважаемый Мырвиск? Как советует знаменитый археолог Коротков!

— Археолог Коротков? Не слышал о таком!

— Странно мне, уважаемый Мырвиск, что вы не слышали столь известное имя!

Уважаемые Мырвиск и Рубенс уставились друг на друга. Дима смотрел на карту, а Дэн старался оставаться серьёзным. Знаменитый археолог Коротков…

— Хорошо. Оставим этот вопрос, — сдался Мырвиск. — Тут же возникает другой, не менее важный. Что это такое?

— Это я вам должен сказать? — поразился Славик. — Кто из нас археолог?

— Видите ли, Рубенс, — заместитель резко прекратил употреблять в разговоре слово «уважаемый», — этот предмет не может иметь отношения к замку. Это кусок ограды, своего рода перила или ограждение. В замках перила нигде не ставились!

— Почему вы так в этом уверены? Может быть, это не перила, а какая-то решётка! Кстати, это полная карта замка у вас на стене?

— Да. Решётка не…

— И на этой карте подробно нанесены все помещения, ходы и стены?

— Да. То, что нам известно на данный момент… Итак, решётка не могла быть такой тонкой. Замок — это военное защитное сооружение. В некоторых местах, конечно, стояли решётки из металлических прутьев, но они были намного массивнее. Толщиной с человеческую руку, скажем. А это что? Прутья с палец. Нет, это не решётка!

— Предлагаю не торопиться и тщательно изучить вопрос! — заявил Славик. — Мы у вас оставим этот предмет и зайдём как-нибудь на днях. Наука не терпит спешки! Возможно, необходимы дополнительные поиски на дне реки.

Мырвиск положил находку на край стола и с сожалением посмотрел на куски ржавчины вокруг. Потом он вытер руки салфеткой.

— Если у вас всё, господа, то я попрошу вас уйти. Я очень занят.

Славик тут же покосился на раскрытый кроссворд. Мырвиск перехватил этот взгляд и снова покраснел.

— Имею небольшой вопрос, — сказал Славик, поглядывая на карту, — раз уж мы всё равно зашли… Каким образом в древние времена решали тему естественных потребностей организма?

Заместитель не сразу понял суть вопроса и заметно смешался. Видимо, «естественные потребности организма» представлялись ему чем-то вроде секса.

— Не знаю, что вам, Рубенс, и рассказать на эту тему…

— Проще говоря, где на этом плане старинные туалеты?

— Ах вот вы о чём, — обрадовался Мырвиск. — Туалетов в те далёкие времена не было. Нечистоты или закапывали в яму, или валили прямо на улицу. В замке их могли бросать в ров со стены. Царила жуткая антисанитария и как следствие — эпидемии болезней. Так что на плане замка нанесены только современные туалеты.

— Ну а как же сам глава замка?

— Вы хотите сказать, комтур? Так это называлось, — Мырвиск слегка задумался. — Возможно, он использовал нечто вроде ночного горшка, который слуги опорожняли где-то поблизости. На эту тему, знаете ли, в летописях не пишут, а машины времени мы с вами не имеем.

Славик лихорадочно думал, каким образом отвлечь собеседника.

— Ладно. А как же быть с теми, кто жил в башне, и прочими дозорными? Башня высокая, народу много… Не набегаешься с горшками по этажам!

— Тут немного проще. На одной из стен башни, почти на самом верху, имелся небольшой выступ с отверстием посередине. Нечто вроде современного сортира. Рыцари и прочие обитатели башни просто садились на корточки, и всё падало вниз.

Дэн с Димой переглянулись. Садиться на корточки над дырой на высоте тридцати–сорока метров от земли? В мужестве древним людям не откажешь! Дэн представил, как «естетвенные потребности» валятся с такой высоты на камни двора и что потом с ними происходит. Почище взрыва бомбы…

— Очень интересно! Может быть, вы мне покажете этот выступ?

— Купите билет и поднимитесь на башню! Что же я, ходить с вами должен?

— Не нужно никуда подниматься, — напирал Славик. — Давайте снизу глянем. Тут два шага пройти ногами.

Мырвиск понял, что иначе от назойливого посетителя ему не избавиться, и со вздохом поднялся из-за стола. Славик подмигнул остальным и ушёл следом.

— Дима, скорее! — друзья встали перед картой.

План был очень подробный, но Дэна это не испугало. У него уже был опыт работы с чертежами и он легко ориентировался. Быстро нашли ту самую полуразрушенную башню и тщательно осмотрели окрестности на карте. В нужном направлении на плане было девственно чисто.

— Пусто. Отлично, начальник! — Дима потёр руки. — Теперь мы уверены!

За дверью послышались шаги. Славик специально громко восхищался по дороге, подавая знак сообщникам:

— Великолепно! Какой размах и масштаб! Непременно следует такой туалет построить где-то на современном небоскрёбе! Высота падения древних должна быть побита!

Мырвиск не разделял восторга собеседника, но и особо не возражал. Ему так всё надоело, что он еле сдерживал себя:

— Мы закончили? Или вас что-то ещё интересует?

Дэн моргнул Славику, и тот заторопился:

— Что ж это я с вами болтаю? У меня совещание в пожарной охране! Большое спасибо вам за внимание и привет Алле Ивановне от Рубенса!

— Обязательно передам, — Мырвиск уселся за кроссворд.

Строители вышли из замка и сели в машину. Дэн рассказал о результатах изучения карты, и Славик повеселел:

— Значит, можно работать с надеждой на успех!

Глава 28.
Бадабус дабабус

Дэн со Славиком ехали на машине в направлении дачи. По такому случаю с собой взяли маму Дэна, которая была очень довольна и непринуждённо высказывалась Славику:

— С тех пор как Дениса начальником сделали, дома его почти не вижу. Дела да дела одни…

— Работаем на важнейших объектах! — соглашался Славик.

— Не знаю… Не могу понять, что такое уж срочное вы строите. И особенно — по выходным! — качала головой мама. — Я, конечно, понимаю, что работа на стройке — это дело грязное и тяжёлое. Но в последнее время мой сын приходит чудовищно грязный и уставший каждое воскресенье.

— Не такой уж и чудовищно… — возразил Дэн. Он упорно хранил в секрете свои похождения с Димой по лесам.

— Просто ты сам этого не замечаешь! — всплеснула руками мама. — Приходишь и всё бросаешь в коридоре, а потом сразу в кровать… Стираю-то я! Носишь каждый раз килограммами глину вперемешку с сосновыми иголками и веточками. Вы в лесу что-то строите?

Славик испытующе посмотрел на Дэна и покачал головой. Дэн тут же принялся быстро говорить о погоде и ожидаемых в ближайшее время дождях. Мама забеспокоилась и позабыла про щекотливую тему. Вопросы урожая с огорода её волновали значительно больше, а грядущие дожди грозили нашествием улиток. Какого-нибудь француза такие известия, скорее всего, и порадовали бы (улитки там пользуются большим спросом как деликатес), но в наших краях это было настоящее бедствие. После каждого дождя они радостно вылезали из леса и набрасывались на всё съедобное. Особенно страдали при этом клубника и смородина.

— Собираю целыми вёдрами и выношу в лес…

— Клубнику? — удивился Славик.

— Улиток! Напасть какая-то просто! И толстые все такие, — жаловалась мама.

— Надо вам какого-то зверя завести, который будет их есть, — предложил Славик.

Всю дальнейшую дорогу в машине шло горячее обсуждение этого вопроса и предлагались различные кандидатуры. Ассортимент животных, поедающих улиток, был невелик, причём большинство из них и сами не прочь были бы полакомиться вкусными ягодами. Дискуссия завершилась возле самой дачи.

— Надо кругом сад обнести чем-то вроде полосы препятствий, — заявил Славик. — Улитки не летают, а ползают! Необходимо что-то такое колючее или неприятное рассыпать кругом. Может, битого стекла насыпать или чего-то вроде дерьма? Как улитки относятся к дерьму, не в курсе?

Этого Дэн не знал, но окружать кольцом экскрементов собственную дачу не находил удачным решением проблемы. Выйдя из машины, он начал привычно озираться по сторонам.

— Здорово, Дянис! — Толик появился как из-под земли, держа в руках пластмассовое ведёрко. Оно было на треть заполнено зелёными ягодами крыжовника.

— Здорово, Анатолий Парапетович!!! — оглушительно рявкнул Славик в ответ.

Стая галок сорвалась с соседней сосны и начала носиться в воздухе. Толик пошатнулся, а мама Дэна выронила ключи от дачи. Эхо отразилось от опушки леса и вернулось наподобие лёгкого шторма.

— Что ж ты кричишь-то так? — изумился Толик, втянув голову в плечи.

— Рад тебя видеть, — сообщил Славик и заглянул в ведро. — Как проходит сбор винограда?

Толик захлопал глазами и тоже посмотрел вниз:

— Это кружовник у меня. Не имею винограда.

— Почему же так?

— Не растёт он у нас…

— А ты посади, и тогда вырастет! — Славик повернулся к Дэну. — Всё ж таки как тебе повезло с соседями… Не успели приехать, и вот! Человек принёс плоды своего труда с дружескими целями!

— Плоды труда? — разинул рот Толик.

Славик указал пальцем на ведро. Потом он предложил Дэну не обижать отказом славного соседа и щедро угоститься. Толик изменился в лице и убрал «кружовник» за спину.

— Я просто мимо шёл с ведром.

— Куда же?

Толик замешкался с ответом, начав стрелять глазами вокруг. Идти мимо, в общем-то, было некуда. Спасение появилось в виде туалетной будки из косых досок, покрашенных зелёной краской, которой пользовались жители всех окружающих домов.

— По надобности иду, — Толик указал в сторону туалета.

— А провизию берёшь с собой, чтобы не скучать внутри? — Славик сделал широкий жест. — Ну, не смею задерживать.

Под испытующими взглядами друзей несчастный Толик деревянными шагами двинулся вперёд и скрылся за дверью. Славик показал Дэну большой палец, а затем уселся на скамейку. Мама Дэна уже успела переодеться и с энтузиазмом начала полоть грядки.

— Ловко ты его, — кивнул Дэн в направлении зелёной будки.

— А что? С ним так и надо! «Здорова, Дянис!» Распустил соседа… — Славик перешёл к делу: — У тебя где лопаты-то? Нужно две лопаты и три–четыре мешка. Идём сейчас же в лес и выкопаем что-то вроде молодых берёзок или дубков.

Дэн пошарил в сарае и достал пару лопат. С мешками было сложнее, но Дэн вспомнил про запасы удобрений в пакетах, оставшиеся от отца, и пересыпал их в пустой деревянный ящик. Проблема была решена.

Толик осторожно выбрался из туалета и наткнулся на строителей с лопатами, которые двигались к опушке леса.

— Дянис, чего затеяли?

— За червями идём. Для рыбалки, — буркнул Дэн первое, что пришло в голову.

— А мяшки зачем?

— Много червей надо…

— Дак это, — поразился Толик, — в лясу-то нашем один песок. Какие ж там черви?

Это было правдой. На километры вокруг простирались сосновые леса, где сразу же под слоем хвои начинался мелкий песок.

— Песчаные черви в песке живут, — заявил Славик. — Самые для рыбалки нужные.

— Не видел что-то таких никогда…

— Это потому что ты — скучный и неинтересный человек! Винограда не сажаешь, моделизмом не увлекаешься и по четвергам ничего особого не делаешь.

— А что нужно делать по четвергам? — заинтересовался Толик.

Славик махнул рукой и устремился к лесу, Дэн пошёл следом. Толик проводил их глазами и рысцой побежал к себе на дачу.

Мачтовые сосны колоннами устремлялись ввысь, пахло смолой и грибами. Идти по такому лесу было очень приятно и легко, тем более что никаких зарослей кругом не наблюдалось. Дэн вздохнул.

«Почему мы с Димой вечно по каким-то чащобам лазаем в поисках артефактов войны? За полчаса ходьбы устаёшь как за весь день! Один бурелом да крапива вокруг… Что же это получается? Воевали раньше люди в глухомани одной?»

Славика занимали более насущные вопросы:

— Лес у тебя, Дэн, какой-то неправильный. Одни сосны кругом, и все здоровенные. Где же нам саженцев-то здесь раздобыть? — Славик оглянулся и вдруг широко улыбнулся: — Так я и думал… Не смотри назад! Толик твой за нами следит. Ну-ка давай присядем.

Друзья уселись под большой сосной, и Дэн искоса посмотрел назад. Толик двигался, как индеец, перебежками, прячась за стволами деревьев. Выдавал его большой живот, который не могла укрыть никакая сосна, а также ручка лопаты. Видимо, он тоже был не против разжиться песчаными червями.

— Убью сейчас этого гада! — Дэн заскрипел зубами от злости.

— Спокойно. Зачем же доводить себя до крайности? — Славик немного подумал. — Значит, так. Я буду тебе что-то говорить, а ты со всем соглашайся! «Да» говори, и ничего больше…

Назойливый сосед укрылся за большим пнём неподалёку и пыхтел как паровоз. Славик сделал серьёзное лицо и громко сказал:

— Очень хорошо, что вокруг никого нет! Нам свидетели в таком деле не нужны.

— Да, — согласился Дэн, пока ещё ничего не понимая.

— Думаешь, всё поместится в эти три мешка?

— Да.

Толик за пнём притих. Виднелись его макушка и жирные плечи.

— Сейчас передохнём и дальше пойдём. Если за столько лет ценности никто не отыскал, то спешить уже некуда. Как считаешь?

— Да.

— Сколько там было сказано? Две тысячи триста сорок шагов от этой сосны?

— Да.

Славик встал и указал рукой вглубь леса. Толик высунулся ещё больше.

— Именно в ту сторону?

— Да.

— И дальше примета какая? Между трёх елей, которые растут треугольником? Ровно по центру?

— Да.

Славик сел на землю и прищурился.

— Спешить не будем. Прибережём силы для лопаты.

— Да.

Голова Толика исчезла. Он ужом прополз по земле, сделав круг возле сосны, и быстро устремился в нужную сторону. Славик проводил его взглядом и спросил:

— Значит, вы с Димой новые сокровища ищете?

— Да… Что?! — подскочил на месте Дэн.

— Не смог удержаться, — улыбнулся Славик. — Мне-то что… ищите… Но будь осторожен с Димой! Я бы лучше с соседом твоим пошёл этим делом заниматься, чем с нашим бригадным авантюристом.

Дэн промолчал, хотя в душе был полностью согласен.

Толик мчался по лесу, как Маугли в незабвенной книге Редьярда Киплинга. Широко размахивая руками по сторонам, он совершал мощные прыжки и потел, как скаковая лошадь.

«Четыреста тридцать два, четыреста тридцать три… За червями в лес? Ищите дураков… Четыреста пятьдесят восемь… Надо было тоже мешок взять! Ничего… Четыреста девяносто три… Перепрячу где-нибудь рядом и вечером вернусь…»

Дыхание начинало подводить. В конце концов, Толик был уже на пенсии и профессиональным бегом в жизни не занимался. Он обхватил сосну руками и уткнулся в неё лбом.

«Половину почти одолел… Уфффф… хорошо хоть земля ровная. Сейчас немного постою… Стоп! Нельзя стоять! Эти проходимцы, может, уже следом идут!»

Толик бросился вперёд с небывалым жаром и начал наращивать скорость. Деревья неслись ему навстречу, и он петлял между ними, как заяц. Ноги так и летали в воздухе, пот заливал глаза, и приходилось мотать головой на бегу. Это сыграло плохую шутку с нашим героем, чуть не стоившую ему жизни.

Сосны вдруг расступились, и Толик мгновенно оказался на краю высокого откоса, под которым тянулась асфальтовая дорога, и за ней, после глубокой канавы с водой, продолжался лес. Тормозить было поздно, тем более что большой живот набрал ускорение пушечного ядра и толкал нашего бегуна вперёд. Толик на секунду завис в воздухе и помчался вниз по песку, оставляя глубокую колею. При этом он протяжно вопил от ужаса, но ничего поделать уже не мог. Любая попытка остановиться привела бы к тому, что электрик-пенсионер просто покатился бы по склону и наверняка сломал бы себе шею.

Тем временем по дороге ехал рейсовый автобус марки «ЛАЗ», развозивший садоводов из города по дачам. Водитель его — пожилой и спокойный дядечка, привыкший к рутине — был глубоко шокирован зрелищем толстяка с лопатой, который на невероятной скорости с дикими воплями пронёсся в двух шагах от переднего бампера. Тормоза истошно завизжали, и автобус со скрежетом остановился.

Толик рухнул в канаву с водой, но надолго там не задержался. Законы физики на планете Земля едины для всех материальных объектов, обладающих солидной массой и скоростью. Сила инерции толкнула бедолагу вперёд, он выпрыгнул из воды и исчез в кустах.

— Чёрт пузатый! — в ярости крикнул ему вслед водитель и потом добавил несколько горячих выражений, не принятых в приличном обществе. Потрясённые пассажиры (многие из которых не удержались на ногах) ответили одобрительным гулом.

— Нет, ну вы видели? — водитель вышел на дорогу и злобно плюнул на асфальт. — Кто это вообще такой? И куда он так спешит? Ведь даже внимания никакого не обратил на проходящее транспортное средство!

Мнения разделились. Кто-то предположил, что бегущий незнакомец за кем-то гнался, другие решили, что наоборот — убегал от кого-то. Загадка без ответа.

— Чтоб тебе не догнать и не убежать! — выразил водитель причудливое пожелание в сторону леса и уселся за руль.

Автобус медленно тронулся с места.

Поиски Дэна со Славиком завершились полным успехом. Им удалось обнаружить несколько лиственных саженцев, которые каким-то чудом занесло в сосновый бор, и они осторожно работали лопатами. Судя по форме листьев, два деревца оказались дубами, а третий был клёном.

— Благородные деревья, — с чувством сказал Славик, вытирая пот. — Для нашего городского замка в самый раз! Это тебе не какая-то осина или ива…

Находки бережно погрузили корнями в мешки и засыпали землёй. Взвалив на плечи драгоценные саженцы, строители двинулись в обратный путь. По дороге Славик вспоминал вслух, как звучит по-эстонски «озеленение парков»:

— Бабудус кирубус? Рагидус ладибус? Дугидус кибастуз? Чёрт побери! Записать нужно было мне, когда Тынис говорил… Магастус барабус?

— Заклинания какие-то просто, — вздохнул Дэн. — А зачем тебе это сейчас?

— Да я, понимаешь ли, купил уже четыре жилета в магазине и с собой их сегодня взял. Краску тоже имею с кисточкой. Хотел подготовить всё на завтра.

Дэн предложил не спешить, но Славик похлопал рукой по саженцу на плече и объяснил, что затягивать это дело не стоит. Молоденькое деревце может завянуть, и будет реально жаль. К тому же если жилеты и краска с собой — почему бы и не написать уже? В конце концов, в городе пока мало людей, знающих эстонский язык…

— Предложи что-то эстонообразное, и я это напишу.

— Бадабус дабабус, — сказал Дэн.

— Отлично. Звучит примерно как нам надо. Только ты это не забудь, пока до дачи идём. Интересно, как там поживает конкурент-проныра?

Конкурент брёл по лесу, мокрый как тюлень, и напряжённо думал:

«Сколько же точно шагов был этот проклятый откос? И почему я не считал? Как же… посчитаешь в такой ситуации… Ещё и канава эта! Автобусы мчатся как угорелые… Наверное, какой-то алкаш за рулём был. Убийца на колёсах! Ладно… Шагов триста было, не меньше…»

Тут внезапно Толик понял, что совсем забыл, сколько всего нужно было сделать шагов от той самой сосны. Вспоминалось только, что сколько-то тысяч и потом ещё что-то сверху. Он хлопнул себя по лбу и остановился.

«Думай, Толечка, думай… Три тысячи? Две тысячи? Что-то там было „сорок“ потом… Три тысячи сорок? Не. Было длиннее как-то… Две тысячи семьсот сорок? Хммм… Когда я бежал по лесу, в какой-то момент было почти половина вроде бы. Когда ж это было?»

Логика путалась и никуда не приводила. Тогда Толик решил действовать иначе и отталкиваться от другой ключевой фразы.

«Между трёх елей, которые растут треугольником! Где же эти ели?»

Ели в этом месте были просто кругом. Вот напасть! И все они, при известной фантазии, стояли между собой треугольниками!

Толик немного покружил между деревьев и в изнеможении уселся на мох.

«Что же теперь делать? Если тут в каждом треугольнике копать — это год нужно. И ведь времени-то нет совсем уже! Скоро эти двое появятся…»

Решение пришло само собой, и наш герой шустро вскочил на ноги.

«Спрячусь и буду их ждать! Придёт Дяниска со своим другом-бандитом и начнут копать. Подожду. А потом ка-а-ак выскочу и скажу: „Ах, вот как! Или делим на троих, или я вас в милицию потащу!“»

Коварный Толик укрылся в зарослях папоротника.

Славик достал из пакета связку жилетов и разложил в ряд на скамейке у дома. Потом достал баночку с красной краской и тонкую кисть.

— Бадабус дабабус! — радостно сказал он и открыл краску.

Дэн мрачно смотрел на жилеты и с сомнением наморщил лоб.

— Нелепо смотрится. На оранжевых жилетах надпись ярко-красной краской. Пожарники какие-то, а не озеленители парков…

— Нет у меня других жилетов. Как и краски другой тоже, — недовольно ответил Славик. — Была ещё синяя, но такая на оранжевом смотрится, как на корове пулемёт… Ты мне не мешай творить! Иди пока и посмотри, чем мама занимается.

Дэн покорно ушёл и вернулся через полчаса. Надписи латинскими буквами были уже готовы, жилеты сохли на солнышке.

— Badabys dababys? — поразился Дэн. — Ты что такое тут написал? Буква Y на латыни читается как И! Бадабис дабабис???

Славик был слегка сконфужен и объяснил свою ошибку тем, что задумался. Да и потом, какая разница? Что котом о трубу, что трубой о кота!

На даче провели весь день и вдоволь надышались свежим лесным воздухом. В город уехали уже на закате, когда начали вылезать вездесущие эстонские комары. Жена Толика бродила по соседним дачам и искала своего непутёвого мужа.

Он долго лежал в папоротниках, и его разморило. Утомлённый небывалым расходом энергии организм требовал отдыха. Похрапев несколько часов, Толик внезапно проснулся и полностью потерял ощущение времени.

«Сколько минут прошло? Или часов? Они уже пришли и откопали или ещё идут сюда не спеша?»

Вдруг он отчётливо вспомнил количество шагов — две тысячи триста сорок. Но точка отсчёта была уже безнадёжно утеряна…

Глава 29.
Озеленение замка

Саженцы провели ночь в машине и выглядели вполне здоровыми. Дэн забрал Славика, и они вместе отправились на работу. На хуторе Тыниса их ждал небольшой сюрприз.

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь! — приветствовал бригадира электрик Лёша, который слонялся у забора.

— Взаимно… — буркнул Дэн.

— Лёжа??? Что ты здесь делаешь? — обрадовался Славик.

Лёша объяснил, что его прислали для помощи в сборке и установке светильников. После истории с кабелем в Усть-Нарве Дэн испытывал большое недоверие к бравому электрику и опасался новых проблем. Лёша заверил, что всё будет в порядке.

— Ведь что такое светильник? — с апломбом заявил он. — Лампочка и провода! Знаете, сколько я ламп в жизни поменял? Огромное количество! Три Нарвы можно осветить.

Дэн всё ещё сомневался. К тому же чертежи на установку фонарей так и не появились.

— Чертежи будут завтра, — заверил Лёша. — Вместе с Персиковым…

— Что такое?

Славик рассмеялся, наблюдая за выражением лица начальника. Дэн свирепо посмотрел на него и нервно потеребил бороду. Ёжь с Персиковым на пару могли запросто привести к катастрофе любую ситуацию. Тем более если шла речь о дорогостоящем заграничном оборудовании. Дэн собрался немедленно ехать в контору, но посмотрел на саженцы, торчащие из багажника, и передумал. Успеется.

Тем временем Славик говорил Коле с Борей:

— Мы с начальником кое-куда уедем ненадолго. Дима и Андрей тоже с нами поедут. А вы тут помогите электрику разобраться…

— Мне это не нравится, — сказал Коля. — Что значит «разобраться»? И почему вы вечно куда-то ездите толпой?

Славик объяснил, что нужно посадить несколько деревьев у здания конторы и это не займёт много времени. Часа два–три.

— Чтобы посадить три дерева, едете вчетвером…

— Это для ускорения работы, Коля. Вы просто помогите тут Ежу… то есть Лёше-электрику… Ящики откройте и где надо подержите.

Ёжь достал из кармана вечные отвёртку с пассатижами, нацепил очки на нос. Вид у него сразу сделался деловой и очень ответственный. Оторвав от ближайшего ящика сопроводительный чертёж, Лёша принялся его изучать, шевеля бровями и ковыряя в ухе отвёрткой. Тынис вышел из дома и с беспокойством потрогал ящики:

— Тоски я саперу. Фы не ломайтте.

— Вот сам их и открывай.

— Этто та, — Тынис побежал в сарай за топором.

— Дима! Бери две лопаты, кирку и лом! — распорядился Дэн. — Андрей! Где Андрей?

Андрея нигде не было. Дэн грозно посмотрел на часы — было уже полдевятого. Где же этот бездельник? Дима погрузил в багажник инструменты и пересчитал саженцы.

— Не много их? Может, надо было один только взять?

— Точно! Озеленение замка проводится одним деревом! — тихо сказал ему Славик и тоже посмотрел на часы. — Где же этот сварщик?

Андрей вышел из-за угла с недовольным видом. Сразу стало понятно, что за вчерашний день улучшений в личной жизни не произошло и всё было как обычно. При виде содержимого багажника он ещё больше помрачнел и нервно почесал бритую голову.

— А я уж думал… думал я… — отвлёкся от чертежа Ёжь.

— Быстро полезай в машину, — перебил его Славик. — Нам нужно поспешить.

Горестно вздыхая и закатывая узкие глаза, Андрей забрался на заднее сиденье. Дима устроился рядом, Славик — впереди. Озеленители тронулись в путь, наблюдая, как Тынис ювелирно открывает один из ящиков, а Лёша чертит что-то в воздухе пальцем.

— Значит, всё-таки… едем уже? — спросил Андрей.

— Да. И побыстрее! Утром в замке мало народу, а начальство, как правило, спит.

Дима нервно потирал руки. Андрей выглядел, словно осуждённый преступник по дороге на казнь. Больше всего на свете сейчас ему хотелось сбежать, и он с тоской смотрел в окно. Свобода была так близка и так недосягаема.

Машину оставили в одном переулке, где все натянули оранжевые жилеты. Дэну со Славиком они были ощутимо малы, зато на тощем Диме жилет болтался как пижама, а на Андрее смотрелся как полупальто.

— Бада… бус да… бабус, — прочитал Дима. — И что это значит?

— Толстые хорьки! Что это может значить, Дима? «Озеленение замков», — возмутился Славик и достал из кармана какой-то лист бумаги. — Если что — это нам поможет. Будем говорить по тексту.

Дэн внимательно изучил бумагу. Она выглядела как листовка и была густо заполнена строчками эстонских слов.

— Сексуа… алсел теел левивад ин… инфектсиоонид[2], — с трудом прочитал Дэн заголовок. — Что это такое?

— Утром вышел из квартиры и в подъезде нашёл. Валялись целой кучей на лестнице. Наверное, вчера кто-то разносил по домам. Скорее всего, какая-то реклама.

Дима спросил, чем это может помочь. Славик расправил усы и пояснил, что можно использовать эту загадочную бумагу в роли словарного запаса. Если кто-то будет задавать много вопросов — достать из кармана и нагло читать вслух. Примут за эстонцев.

— Или за идиотов, — сказал Дима. — Ещё неизвестно, что это всё значит… Надо было хоть Тынису показать!

Строители разобрали инструмент, взвалили на плечи деревья и толпой устремились к замку. Четвёрка в ярких жилетах смотрелась очень живописно и по-осеннему ярко. Шествие возглавлял Славик, держащий в богатырской руке лом с киркой, а замыкающим был Андрей с двумя саженцами на плечах. Прохожие с любопытством смотрели на озеленителей.

Ворота замка были ещё закрыты, но это не смутило Славика и он крепко стукнул по ним ломом. Никакого ответа. Тогда Славик отдал кирку Дэну и начал колотить ломом в полную силу. Округа наполнилась грохотом. Замок подвергался штурму.

— Сейчас нас тут… всех… — Андрей понурил голову.

Послышались шаркающие шаги, и ворота чуть приоткрылись. В щель выглянул чей-то глаз.

— Чего шумите? Чего надо?

— Дверь открывай, и побыстрее! — скомандовал Славик, потрясая ломом.

— Чего надо? Вы пожарники, что ль?

Опасения Дэна по поводу цвета жилетов блестяще подтвердились.

— Недалёкого ты ума дядя, — гневно сказал Славик. — Не видишь саженцы? Мы озеленители!

— И чего вам здесь надо? — ворота открылись чуть пошире, и высунулась плешивая голова с покрасневшими глазами.

— Озеленить надо. Ты думаешь нас впускать или что?

— Мне ничего не говорили, — задумчиво протянул сторож. — А у вас есть разрешение?

Славик начал загибать пальцы. Указание на озеленение замка пришло от Европейской комиссии по благоустройству старинных зданий и мостов. План лично утвердили мэр города и главный архитектор. Мырвиск и Алла Ивановна замучили звонками. Почему же теперь какой-то жалкий сторож сомневается? Неужели ему не понятно, что четыре человека с ценными породами деревьев зря по утрам никуда не пойдут? Удивительная тупость и слабоумие!

«Жалкий сторож» был сражён наповал и быстро распахнул ворота настежь.

— Могли бы и после десяти утра сажать, — бурчал он, — когда музей открывается для посетителей…

— Мы не можем мешать туристам! — Славик сделал знак рукой, и озеленители прошли внутрь замка. Сторож снова закрыл ворота, а затем уселся на небольшой табурет неподалёку. Друзья двинулись к разрушенной башне. Дима порывался тут же мерить шаги до нужной точки, но Славик протестующе поднял руку:

— Не суетись. Сначала посадим два дерева и только потом начнём искать тайный ход…

— Почему это? — Дима вертелся на месте, как юла.

— Нужно, чтобы всё выглядело естественно. Если кто-то придёт и начнёт спрашивать, чем мы тут занимаемся — вот, пожалуйста. Сажаем деревья. Два уже посадили… А ты хочешь сразу же ям понаделать? Неразумно.

Дэн одобрил такой план, и строители начали быстро копать. Под травой оказалась очень крепкая почва, щедро разбавленная кусками камней и гнилыми остатками брёвен. Чтобы вырыть две ямки, пришлось изрядно попотеть, и озеленители порядком устали, зато два молодых дубка украсили окружающий ландшафт. Славик отправил Андрея за водой для полива и приступил к делу.

— Сколько шагов?

— Тридцать примерно, — Дима прочертил глазом по малозаметной впадине в земле и начал считать шаги. — Где-то здесь!

Грунт над кабелем был заметно мягче, и яма росла на глазах. Андрей вернулся с водой, которую принёс в большой пластмассовой бутылке от кока-колы.

— Ты бы ещё в стакане принёс… — Славик мрачно полил дубы и строго поглядел на Андрея. — Ведра не мог найти?

— Так говоришь ты… мне, как будто… вёдра кругом прямо одни…

— Надо было спросить у кого-то!

— У кого ж я… спрошу?

— Вечные проблемы у тебя, Андрей! Неужели так трудно открыть рот и сказать пару слов? Иди и без ведра не возвращайся!

— Сейчас спрошу… у этого…

Андрей указал пальцем куда-то в сторону, и Славик оглянулся. Он тут же пригнулся к земле и громко прошипел:

— Ден! Скорее бежим! Мырвиск идёт!

Дэн охнул и всплеснул руками. От ворот замка к озеленителям двигался Мырвиск собственной персоной. Тем временем Славик сунул Диме эстонскую бумагу и быстро давал указания:

— Возьми это и изобрази из себя эстонца. Читай по тексту и не вздумай по-русски слова сказать! Андрей, ты слышал? Тебя тоже касается… А мы с Дэном спрячемся. Нас он хорошо знает.

— Что же мне, прямо по бумажке читать ему? — недоумевал Дима.

Славик сорвал с его головы кепку и сунул туда листок.

— Держи кепку перед собой и незаметно читай! Что вы за люди такие? Дэн! Быстро!

Пользуясь тем, что Мырвиск посмотрел в сторону замка, Дэн со Славиком бросились к руинам башни и залегли за камнями. Дима выбрался из ямы и застыл с кепкой в руках. Андрей глянул на него, а потом принял ту же позу. Они оба удивительно напоминали нищих, просящих подаяние, и смотрелись очень забавно.

— Дима с нами тоже ходил тогда в музей, — шепнул Дэн. — Может, его Мырвиск узнает?

— Он в стороне стоял и не светился. Не то что мы с тобой… Тихо!

Заместитель директора замка приблизился и поправил очки. Посмотрев на деревья с ямой неподалёку, он произнёс:

— Здравствуйте. Что вы здесь делаете?

Дима молчал и пожирал его глазами. Андрей покрылся красными пятнами.

— Что здесь происходит?

Дима хотел что-то сказать и поперхнулся слюной. Пока он пронзительно кашлял, Андрей скосил глаза в кепку и дрожащим голосом объявил:

— Сексуаалсел… теел левивад… инфектсиоонид!

Мырвиск опешил, глупо тараща глаза. Славик вздохнул и шепнул Дэну:

— Если он знает эстонский язык, то мы пропали…

На лбу Дэна выступил холодный пот. Славик тяжело дышал рядом. Дима истошно кашлял.

— Что вы такое говорите? Не понимаю, — Мырвиск пожал плечами.

Славик облегчённо вздохнул. Дима вытер слёзы из глаз и начал размеренно вещать:

— Оса наккуси левиб, — при этом он грозно указал на деревья, — лисакс ка вере кауду[3]…

Мырвиск часто моргал и топтался на месте.

— …похьюстада пикааиалиси ебамугавус[4], — заключил Дима и потряс носом. Дэн диву давался, поражаясь тому, как Дима без запинки читает столь сложные слова.

— Ду ю спик инглиш? — с надеждой спросил Мырвиск.

— Нихт чисен! Аусвайс! — ответил Дима и посмотрел на Андрея.

— Ахтунг партизанен! — согласился тот, вспоминая недавний расстрел в квартире.

Славик схватился за голову и зажмурил глаза.

— Что они говорят, эти два клоуна? Кино насмотрелись про войну? Невероятные кретины!

Мырвиск явно не знал немецкого и чувствовал себя неловко. Он начал лихорадочно вспоминать эстонские слова, щедро дополняя их жестами.

— Терэ[5]… Я не говорю… Чёрт, как же это?.. Эй оле… ээсти[6]…

Дима презрительно посмотрел на собеседника и прочитал из кепки новую порцию тарабарщины:

— Кайтсмата сексуаал… вахекорра аял войвад![7]

Мырвиск коротко выругался и повесил голову. Потом он сделал ещё одну попытку.

— Микс… микс, — он подбежал к свежепосаженному дубу и похлопал по нему рукой. — Микс???[8]

— Сексуаалсел… — снова затянул Андрей. Кроме заголовка ему было больше ничего не видно издалека. Дима насупился и топнул ногой.

— Риск накатумисекс он каитсмата вахекорра пухул игал юхул[9]!

Славик довольно похлопал Дэна по плечу. Мырвиск не сдавался.

— Микс? — завопил он, махая руками. — Дерево… деревья… пууд[10]…

Дима тоже разъярился и целых пять минут нёс околесицу, сверкая глазами и поднимая палец к небу.

— …найстел войб паар пяева куни какс надалат параст накатумист теккида[11]! — завершил своё выступление он.

Заместитель директора обречённо развернулся и двинулся обратно к замку. Голова у него кружилась от обилия незнакомых слов, а потому несчастный Мырвиск спотыкался на ровном месте. Про себя он решил больше не вступать ни в какие разговоры со странными людьми в жилетах и немедленно заняться эстонским языком. Может быть, даже сегодня.

— Исе накатумисест теадлик олла[12]! — хрипло крикнул ему вслед Дима и оскалил зубы.

Опасность миновала. Славик с Дэном выбрались из башни и подошли к «эстонцам». Дима гордо задрал голову, выпятив грудь.

— Примитивный ход, но принёс свои плоды, — Славик подобрал лом и воткнул в землю. Раздался гулкий звук, строители насторожились.

Через несколько минут толстый лист фанеры был откопан и отброшен в сторону. Под ним открылась небольшая дыра в земле, из которой так и тянуло запахом старины. Древние камни, разномастно уложенные на раствор, обрамляли неровное отверстие сантиметров шестьдесяти в диаметре. Дима достал свой знаменитый фонарик аквалангиста и посветил внутрь.

— Далеко тянется, — доложил он, заглядывая в темноту. — Нужно лезть туда…

— Для того и пришли. Лезь скорее!

— Дак я… это… как потом назад…

— Вытянем за ноги. Андрей! Стой наверху и смотри по сторонам!

Андрей застыл на краю ямы, а Дима скинул жилет и, извиваясь, исчез в дыре. Сначала до пояса, потом до колен, и наконец снаружи виднелись только подошвы сапог.

— Тут уже посвободнее дальше, — донеслось из земли. — Могу даже развернуться.

— Молодец! Что видишь?

— Никого нет, — сказал Андрей сверху.

Славик свирепо посмотрел на него и повторил свой вопрос в темноту. Дима поведал о том, что ход тянется куда-то вниз, там сухо и жарко, а также пахнет гнилыми досками. Потом он замолчал, и стало тихо. Прошло минут десять. Дэн волновался и заглядывал в дыру:

— Эй! Ты там как?

Тишина. Славик тоже подал голос. Нет ответа.

— Что-то произошло… Андрей! Иди сюда!

— Зачем это?

— Полезешь Диму спасать!

Андрей бурно возражал. Неизвестно, что там такое, да и фонарика другого нет… Славик объяснил, что ему с начальником в эту нору не протиснуться, а другого выхода сейчас нет.

— Вечно у вас я… крайний получаюсь, — Андрей нехотя снял жилет и примерился. — Предупреждаю, что я… наполовину, и всё…

Андрей сунул бритую голову в темноту и тут же разбил нос Диме, который в это время возвращался назад.

— Что ж вы делаете? — завопил Дима, появляясь при дневном свете. Кровь каплями стекала по губе.

— Дак чего ты… без света… ползаешь? — Андрей потирал голову.

— Батарейки кончились!

Дима вылез наружу и зажал нос платком. Стеная и щурясь, он объяснил, что подземный ход тянется метров на двадцать, а потом резко сужается. Никак не пролезть. Дима попытался осветить фонариком глубину и разглядел какое-то помещение. Потом свет погас, и пришлось лезть назад в полной темноте.

— Там сильно узко?

— Я не пролезу. Только если ребёнок какой…

Все загрустили. Таинственное помещение в глубине недр замка обещало много интересного, но было недоступно.

— Боря тоже не пролез бы? — спросил Славик.

— Боря? Боря просто ростом маленький, — ответил Дима. — А так-то он в плечах как я будет. Карлика нужно нам…

Решили пока снова закрыть дыру фанерой и засыпать землёй, посадив сверху последнее дерево. Вопрос требовал размышления и нового плана. Главное, что подземный ход действительно существует и не завален. В конце концов, начало положено.

Так они и сделали. Перед уходом Славик лично раздобыл ведро и тщательно полил саженцы. Смотрелись они неплохо, значительно оживили пейзаж. Мырвиск больше не появлялся.

На хуторе Тыниса кипела работа. Электрик Лёша собирал светильники при помощи Коли с Борей, а сам Тынис ласково поглядывал на целый штабель досок, добытых из финских ящиков.

— А я уж думал… думал я…

— Вольно, ефрейтор! — махнул рукой Славик.

— Что-тто происошло? — забеспокоился Тынис, заметив разбитый нос Димы.

— Сексуаалсел… теел левивад… инфектсиоонид! — объяснил Андрей. Он внезапно открыл для себя, что прекрасно запомнил эту странную фразу.

Тынис застыл на месте и выронил топор из рук. Славик вручил ему «рекламную листовку», требуя перевода.

Результат произвёл на всех неизгладимое впечатление…

Глава 30.
Доказательство налицо

На другой день электрик Лёша принялся за дело с самого утра. Любимая работа действовала на него возбуждающе, и он даже что-то мурлыкал себе под нос. Темпы сборки светильников значительно ускорились и выходили на уровень Стаханова. Длинная цепочка готовой продукции расположилась вдоль забора, а довольный Тынис обозревал целый штабель досок.

— Электричество — великая сила! — восклицал Ёжь, не прекращая работы. — Не представляю, чем бы я занимался в прежние времена… А так я, может, пять городов уже осветил!

— В прежние времена делал бы факелы, в свободное от уборки лошадиного навоза время, — предположил Славик. — Вчера говорил — три города… Великий осветитель!

— Жили бы без меня во мраке…

Славик покачал головой и отвёл Дэна в сторону. Дима потянулся следом.

— Надо как-то срочно решать вопрос с замком или бросать это дело вообще. Фактор внезапности утерян. Заметит директор наши деревья и станет задавать вопросы, звонить по инстанциям и всё такое прочее. У нас максимум три дня.

— Карлика нужно нам, — волновался Дима.

— Хорошо. Если знаешь какого-то карлика — скорее веди сюда, — Славик насмешливо покосился на собеседника. — Лично я никаких карликов не видел в своей жизни. Разве только в кино…

— Тогда малорослое что-то. Ребёнка, например.

— Ты меня просто поражаешь своей бесчувственностью, Дима! Неужели ты серьёзно предлагаешь засунуть в древнюю нору ребёнка?

— Что с ним там будет?

— Всё что угодно… Я бы своего-то пацана туда ни в коем случае не пустил. Что же говорить о чужих детях? Вот заведи своего и посылай потом куда душа пожелает! Пока не посадят…

— Детей не сажают!

— Я не детей имел в виду, — Славик немного подумал и добавил: — Вертится в голове одна мыслишка, но не могу пока выразить её словами.

— Верти скорее уже, — сердито сказал Дима. — Подземелье нас ждёт!

— «Подземелье нас ждёт!» — передразнил Славик. — Ты, конечно же, рассчитываешь на штабель сундуков с жемчугами или мешки с монетами?

— Всё может быть…

— Эх ты! Андрей, как там говорилось-то вчера? — повернул Славик голову.

— Сексуаалсел теел левивад инфектсиоонид, — буркнул Андрей.

— Слышал? Слова про тебя, Дима!

Дима негодующе взмахнул руками и разразился проклятьями. Что в этом смешного? Подсунул читать мерзопакостный текст и рад? А если бы Мырвиск говорил по-эстонски? Позор случился бы.

— Если бы у медведя были крылья — он бы летал, — глубокомысленно пояснил Славик.

— Что ты этим хочешь мне сказать? На что намекаешь?

— Да уж намекаю…

— Может быть, ты считаешь меня медведем?

Дэн очередной раз подумал, что Славик с Димой как разнополюсные провода. Анод и катод. Любое их столкновение кончалось вспышкой и треском. Удивительно разные люди!

Схватку прекратило появление Короткова, который сверкал очками из своей чёрной «Волги». Строители поспешно разбились на пары, подхватили финские ящики и начали суетливо бегать по двору. Работа кипела вовсю, Коротков милостиво качнул лысиной. Электрик Лёша не осмелился приветствовать высокое начальство своим «а я уж думал…» и ограничился небольшим поклоном. Тынис отдал честь.

— Приветствую всех, — Коротков снял очки и протёр их платочком. — Как происходит рабочий процесс?

— Работаем на износ! — рявкнул Славик, который вместе с Андреем держался за один ящик и быстро перебирал ногами.

Главный инженер водрузил очки на нос и обозрел собранные светильники. Выглядели они просто омерзительно, по мнению Дэна, который не поставил бы их даже даром и у себя на даче. Нелепая алюминиевая нога с утолщениями и обилием болтов, стеклянный колпак в виде банки и дурацкая бананообразная лампочка в довершение всего. Если на чертеже это смотрелось несколько необычным, то в реальной жизни картина была вызывающая и чудовищно безвкусная. Особенно в массовом количестве.

— Что это такое у вас? — Коротков медленно прошёлся вдоль забора, брезгливо оглядывая изделия Лёши, словно американский сержант новобранцев.

Перепуганный электрик немедленно сунул ему в руки чертёж. Коротков тщательно сравнил картинку с действительностью и помрачнел.

— Я всегда утверждал, что капиталистический образ мышления ведёт к падению нравов и вкуса, — заявил он. — Доказательство налицо! Как можно эти предметы использовать в качестве приборов освещения? Балаган какой-то… низкопробщина… духовное убожество в сочетании с глупостью…

В этом Дэн был полностью согласен, но мнения своего решил не высказывать и только осведомился о новых чертежах.

— Какие ещё чертежи тебе нужны?

— Дак это… на установку… всего этого…

— Ты собрался эту гадость выставить на поле? — Коротков с негодованием поморщился. — Этого не должно произойти! Я немедленно звоню директору и главному архитектору города. Немедленно и сейчас! А пока приказываю вам прекратить сборку этих… этого…

Коротков не закончил фразу и обратился к Тынису за разрешением на использование телефона. Тот гостеприимно распахнул дверь, широко улыбаясь:

— Сфонитте! Мошетт, кофе стелаю фам?

— Нет, спасибо.

— Токта чаю?

— Не нужно.

— Токта что-тто фроте мошет?

— В каком смысле?

— Пряникк.

Коротков немного подумал и согласился. Он посчитал невежливым отказывать человеку, который так много помогает их строительной фирме, и скрылся в доме. Тынис ушёл за пряником, а Дэн подозвал своих подчинённых:

— Уходите отсюда и как бы работайте! Чувствую, что нам сегодня придётся несладко. Настроения у Короткова совсем нет, начнёт на нас отрываться.

Славик понимающе кивнул. Строители разобрали инструмент и двинулись гурьбой на поле, где стали слоняться между ёлок, ковыряя землю.

— А мне что делать? — спросил Ёжь.

— Пока ничего. Ты же слышал, что велели? Прекратить сборку этого!

— А я уж думал… думал я… что ты и не придёжь, — грустно сказал Лёша Тынису, который вернулся с квадратным пряником в целлофановой упаковке.

На крыльцо вышел Коротков, нервно поглаживая лысину.

— Скоро приедут Борис Моисеевич и архитектор. Будем принимать решение…

Тынис вручил ему пряник.

— Замечательно, — Коротков не казался счастливым.

— Тульски пряникк. Фкусно, какк ф Туле.

— Хорошо.

— Приятно фам аппетитта!

Главный инженер неловко снял прозрачную обёртку, сунув портфель под мышку, и решительно куснул угощение. Послышался чёткий скрежет. Пряник абсолютно не пострадал, а насчёт зубов начальства Дэн был не так уж уверен. Коротков уставился на пряник и выронил портфель. Лёша охнул и прикрыл рот рукой, трясясь от смеха.

— Что такое? — немедленно взбеленился Коротков. — Почему вы не работаете?

Дэн пожал плечами и посмотрел на строителей, активно движущихся по полю.

— Вы же сами сказали прекратить…

— Я прекрасно помню свои слова! Я распорядился остановить бессмысленную работу, но совсем не имел в виду трудовой процесс как таковой! — Коротков указал пряником на Лёшу: — Вы электрик нашей организации?

Тот согласился.

— Я прошу лично вас установить один из этих… так называемых светильников… вертикально. Как образец для показа. И немедленно его зажечь!

Электрик Лёша вытаращил глаза и начал топтаться на месте, разводя руками, напоминая птенца страуса.

— В чём дело?

— Как же я вам зажгу-то его? Это же железо и стекло. Не горит…

От злости Коротков даже стукнул несколько раз злосчастным пряником по забору. Звук при этом раздавался, как от удара молотком по дереву. Теперь уже Дэн прикрыл рот рукой и отвернулся.

— Теперь я понимаю, почему вам удалось пробить важнейший кабель связи! Не делайте из меня дурака! Зажгите это, я вам говорю!

— Бензином, может, полить? — спросил Лёша у Тыниса.

— Лампу эту зажгите, чёрт побери! Чтобы горела и светила!

— Так бы сразу и сказали…

Лёша вытащил один из светильников на середину двора и принялся обкладывать его дровами из соседней поленницы.

— Что вы такое делаете? — в ужасе завопил Коротков.

— Сам по себе-то не стоит он, — пояснил Лёша. — Подопру его дровами и потом уже подсоединю провода. Через десять минут будет свет.

Коротков сконфузился и отошёл в сторону, где ещё раз посмотрел на пряник, а потом быстро спрятал его в портфель. Дальше он начал наблюдать за «работой» строителей на поле.

— Ты когда этот пряник покупал? — спросил Дэн Тыниса, улыбаясь во весь рот.

— Ф текапре, кашется. Купил целая коропка их.

Дэн не стал уточнять, в декабре какого года. Так или иначе, был уже август.

— Сам-то их ешь иногда?

— Нетт. Переку тля костей.

Дэн объяснил эстонскому другу, что пряники уже совсем чёрствые. Мягко выражаясь.

— Какк ше так? Они ше ф плёнкка сафёрнуты…

— Плёнка не помогает. Можешь их теперь смело использовать как стройматериалы.

Например, клеить на стену вместо плитки.

Тынис задумчиво повесил голову. Тем временем Лёша быстро подключил светильник к ближайшей розетке и спросил, что ему дальше делать.

Горящая лампочка не добавила финскому шедевру привлекательности. Как и вертикальное положение. Светильник по-прежнему смотрелся изделием инопланетян из другой галактики или как некий туземный тотем.

— Так и оставьте, — поморщился Коротков. — Пусть люди видят эту мерзость во всей красе! Я думаю, что моё мнение разделяют присутствующие?

Дэн с Лёшей закивали головами, а Тынис думал о пряниках и воздержался. Строители ушли с поля и скрылись на склоне реки. Оттуда доносились гулкие удары по металлу, которые отражались от российского берега и неслись над рекой.

«Что там происходит?»

Дэн очень хотел пойти посмотреть, но опасался, что Коротков увяжется следом. Пришлось остаться на месте.

Не прошло и получаса, как дорога перед хутором наполнилась чёрными «Волгами», а на дворе собралась целая толпа начальников. Приехали не только директор стройки Борис Моисеевич вместе с главным архитектором города, но и советник по культурным вопросам, член правительственной комиссии и некий залётный депутат. Присутствие главного энергетика фирмы Старикова, а также опытнейшего геодезиста Персикова дополняло картину. Тынис, поражённый обилием начальства на своей земле, стоял в стороне и хлопал глазами.

Коротков поднялся на крыльцо и обратился к присутствующим свысока, словно Ленин с крыши броневика:

— Попрошу внимания! Посмотрите на этот предмет в центре двора! Как вы считаете — на что это похоже?

Все молча изучали светильник. Стариков подошёл к Лёше и грозно спросил:

— Ты что опять натворил?

Тот умоляюще посмотрел на Дэна, но в этот момент начались прения, и Стариков только махнул рукой.

— Я считаю, что это напоминает фонарный столб, — осторожно сказал Борис Моисеевич. — Только немного меньше и несколько… причудливый…

— Мне эта вещь не нравится! — категорично заметил главный архитектор. — Она не вяжется с моим проектом благоустройства. Не подходит к интерьеру!

— Вы что же, — изумился советник по культурным вопросам, — собираетесь ЭТО установить на поле?

Коротков громко объявил о том, что именно эта тема и послужила поводом к собранию. Всему существуют свои рамки, и абсолютно недопустимо подобными изделиями портить городскую планировку. В этом с ним были солидарны все.

— Кто вообще распорядился оплатить эту покупку? — строго спросил член правительственной комиссии.

Борис Моисеевич неловко разъяснил, что вообще-то эти светильники достались городу бесплатно, поскольку это подарок от дружественной страны. А дарёному коню в зубы не смотрят, как гласит народная мудрость.

— Странная у вас логика! — заметил один из начальников. — Поставили бы лично вы это изделие у себя в квартире? Хоть и даром?

— У себя в квартире я подобные вещи не имею и иметь не собираюсь. Просто ответил на вопрос о закупке… Очень хорошо!

— Что???

— Это я к слову…

— Больше всего меня поражает этот странный дизайн, — сказал депутат, хранивший до этого молчание. — Я, конечно, не специалист… Но почему этот фонарь стоит на каких-то деревянных корягах? Неужели нельзя было его установить на нормальное основание? Невероятная глупость! О чём только думают эти финны у себя в Финляндии!

Высокого гостя не решились поправить, и дрова Тыниса как-то сами собой стали частью проекта. Коротков решил поставить вопрос ребром:

— Я предлагаю, товарищи… то есть господа… отказаться от использования этих предметов.

— Парк должен иметь освещение, — возразил архитектор.

— Я не имею в виду лишить объект освещения. Я предлагаю сменить его источники! Обратиться в столицу и затребовать что-то более естественное.

— Я полностью поддерживаю со своей стороны, — вмешался депутат и с отвращением поморщился. — Какие-то коряги… Кустарщина и бред!

Остальные начальники высказались также положительно. При этом член правительственной комиссии строго посмотрел на Персикова, скучающего по соседству, и осведомился:

— А вы почему молчите?

— Дак самое… самое…

— Вы от какой организации?

— Геодезия.

— Ваше мнение?

— Самое… самое… главное, чтобы не было разговору…

— Полностью с вами согласен! Разговоры безусловно будут, если мы с вами будем сидеть сложа руки. Закупим новые фонари и установим их как положено!

Тема была исчерпана, и начальство собиралось разъезжаться, когда Борис Моисеевич вдруг поднял новый вопрос:

— Минутку. А что же нам делать теперь с этими… — он указал на лежащие у ограды готовые фонари.

Коротков предложил их разобрать, упаковать снова в ящики и временно отправить на склад, ну а дальше будет видно. Так и решили поступить. Директор посмотрел на Старикова, а тот пристально уставился на бедного Лёшу. Потом все расселись по машинам и скрылись с глаз.

— Такие вот дела, — Лёша выключил фонарь и перевёл взгляд на штабель досок Тыниса. — Ремонту не подлежит…

Тынис горестно вздохнул и пошёл в сарай. Замечательные финские доски уплывали из рук.

— Самое… поеду я тоже, — объявил Персиков. — Может, приеду завтра. Вы здесь будете?

Дэн кивнул головой и зашагал по полю. Металлические удары не прекращались, и он сгорал от любопытства. На склоне реки ему открылась удивительная картина.

Все его подчинённые сидели на траве и курили, поглядывая на реку. Андрей стоял с ломом в руках и размеренными движениями колотил по старой железной бочке, которая гулко громыхала, покрываясь шрамами от ударов.

— Уехали начальники? — спросил Славик. — Андрей! Хорош стучать!

— Что это вы тут делаете?

— А что? Отличная идея. Маскировка. Если шум есть — значит, работаем, — Славик потянулся и укоризненно посмотрел на Андрея. — Нет у тебя чувства ритма! Барабанишь как попало… Когда я колотил по бочке, то звучало как на рок-концерте.

— Вот сам бы и дальше, — Андрей вытер пот со лба и пнул бочку ногой. — Я не тому делу… учился…

Дэн рассказал об итогах совещания, и строители вернулись на хутор.

— Ты чего такой грустный? — спросил Славик Тыниса.

— Проппало фсё. Тоски ната фернутть.

— Это кто так сказал?

— Мноко тиректороф. Ната снофа фсё насат, — Тынис с жалостью смотрел на доски и горько вздохнул: — Шалко.

— Или я такой умный, или кругом одни чудаки, — Славик пожал плечами. — Если бы я был Тынисом, то достал бы из сарая старые доски и сколотил из них ящики. А хорошие доски пустил на другие дела… Кто это всё будет проверять? Повезут на склад и положат там навечно!

Тынис встрепенулся и ожил. В глазах его появился огонёк, щёки порозовели…

Глава 31.
Краковская колбаса

На другой день хутор Тыниса превратился в небольшую мастерскую. Визжали пилы, стучали молотки, и во дворе было очень оживлённо.

К изготовлению ящиков подошли творчески. Для начала Дэн со Славиком изучили один из финских ящиков, тщательно промерили каждую деталь и соорудили небольшой чертёж. Остальные ящики тоже решили разобрать, чтобы не выделялись своим видом и качеством. Потом работа закипела. Тынис суетился, таская из сарая старые доски, Андрей с Димой их мерили и пилили, а опытный Коля с Борей на пару колотили новые ящики. Электрик Лёша с мрачным видом разбирал светильники, громко ругая себя за спешку:

— И куда я спешил? Вечно стараюсь как лучше, и никто этого не ценит.

— А ты мог бы, например, сделать телефон? — вдруг спросил его Славик. Он с самого утра напряжённо думал.

Ёжь недовольно покосился на него и сообщил, что телефон давно уже существует и продаётся в магазинах.

— Нет. Нам другой нужен.

— В смысле?

— Чтобы трубка с трубкой говорила. Скажем, одна здесь и другая там, связанные проводом. Говоришь, и слышно.

Лёша недоумевающе посмотрел на Славика. Как же это может быть? Без телефонной линии и источника тока телефон не работает. Кусок железа и пластмассы.

— А если как-то на батарейках?

— Всё равно не выйдет. Это тебе рацию нужно, как у полиции…

— Гениально! — Славик радостно рассмеялся и повернулся к Дэну. — Поехали в город. Есть у меня одна идея.

Дэн не стал спорить, и друзья отправились в путь на машине. По дороге Дэн осведомился, куда они едут.

— Поехали к Ольке домой для начала. Она нам поможет с подземным ходом.

Дэн так удивился, что чуть не выпустил руль.

— Ты хочешь послать Ольку в эту нору? — нервно спросил Дэн. Он считал такую идею преступной и приготовился сопротивляться изо всех сил.

— Как тебе такое пришло в голову?

— Ты же сам сказал… поможет с подземным ходом…

— Я совсем не это имел в виду! Странные мысли вас с Димой посещают, право слово, — Славик укоризненно покачал головой. — Мне срочно нужен Виталик, и она поможет мне его найти. В нору полезет Виталик!

Машина снова вильнула в сторону.

— Виталик? Этот сумасброд? Ну уж нет!

— Ну уж нет и ну уж да! А кто ещё? Карлика родим и отправим? — усмехнулся Славик. — Виталик — просто идеальная кандидатура! Он маленький и щуплый, как ребёнок. К тому же довольно корыстный жулик…

— Не знаю, как Дима к этому отнесётся, — перебил друга Дэн, — да и сам Виталик тоже.

— Дима отнесётся с пониманием. Сначала, конечно, немного понервничает… Но переживёт! А с Виталиком я поговорю тонко и дипломатично. Мягко подготовлю ситуацию.

Дэн не знал, что и сказать. С одной стороны, необычная идея была не так уж плоха и другой кандидатуры в голову не приходило. Но с другой стороны, все предыдущие операции с участием Виталика кончались трагикомично (в лучшем случае). Вспомнив свою легендарную поездку за оленем, Дэн поёжился и беспокойно затеребил бородку. Славик это заметил и быстро сказал:

— Не волнуйся! В этот раз я его возьму под личный контроль. Я же не Дима с Андреем… Думаю, всё будет хорошо.

— Незачем нам к Ольке ехать. Знаю я одно место, где этот Виталик вечно крутится.

Через десять минут машина остановилась у салона игровых автоматов. Славик выбрался наружу и с интересом посмотрел на яркую вывеску:

— Не был здесь ни разу. Ты часто сюда ходишь?

— Один раз был с Димой…

— Этот Дима оказывает на всех тлетворное влияние! Иногда я думаю, что этого субъекта специально на Землю спустил лично Сатана, чтобы людей сбивать с толку. Даже затрудняюсь сказать, чем закончится его жизненный путь.

Дэн не стал объяснять приятелю, что они с Димой приходили сюда не играть, а тоже в поисках Виталика. Он просто открыл дверь и зашёл внутрь, где царил полумрак и сверкали ряды автоматов. Утром народу почти не было.

Виталик сидел спиной к выходу, но был сразу заметен: красная панама на голове, жёлтая футболка и ярко-зелёные брюки-бананы. Он увлечённо что-то рассказывал двоим личностям, выглядящим не менее колоритно. Чудовищный толстяк с рыжими волосами слушал с открытым ртом, сжимая в пухлой ручище начатый пакет чипсов. По соседству располагалась очень бледная девушка с шипастым браслетом на запястье и глубоким декольте на впалой груди.

— …бизнесом надо уметь заниматься…

Славик поднёс палец к губам и тихо пристроился за спиной Виталика. Дэн встал рядом.

— Иду я раз по городу, и денег нет, — тараторил Виталик, облокотясь на игровой автомат. — Настроение самое плохое! Гляжу — видеопрокат какой-то на дороге стоит. Захожу внутрь и спрашиваю: «Что вам надо? Всё могу!» Ну там сначала меня не так поняли, но это не важно… Оказывается, им нужны новые фирменные видеокассеты по доступной цене. А цену не говорят, жулики! Неси, мол, и тогда посмотрим… Стал я думать ихо всех сил и понял всё сразу: надо в Россию ехать, в сам Ленинград. Купить там подешевле и привезти… Назанимал денег просто везде и поехал. Хожу-брожу и всем прохожим говорю: «Скажите, пожалуйста, где тут у вас оптовая база по кассетам?» Я же не дурак, чтобы в магазине покупать! Прикидываются они незнающими или посылают совсем не туда. На овощные базы вечно почему-то. Я их теперь, можно сказать, все в Ленинграде знаю…

Славик слушал, улыбаясь во весь рот.

— Наконец, нашёл одну подворотню, где продают видеокассеты «ТэДэКа». Японские, и самая крутизна! Причём условие такое: коробка, и не меньше! — Виталик показал руками размеры коробки. Получалось что-то гигантское. — Еле-еле у меня денег набралось на одну… На такси уже не оставалось, и тащил я эту шкафотину через весь город на руках до автобусной станции. Иду в кассу, и не хватает на билет. Пять тысяч…

— Крон??? — ахнул толстяк. — Что за билеты такие?

— Не крон, а рублей! Это примерно десять крон… Вышел на улицу и думаю, что делать. Пешком до Нарвы с этой коробкой чапать нереально, — Виталик трагически вздохнул. — И тут останавливается рядом чёрная машина. Чёрная вся полностью! Крыша, двери, стёкла… Открывается окно, и мужик спрашивает: «Эй, парень! Это что у тебя в коробке?» Ага, так и сказал вам! Отвечаю, что внутри чай в пакетиках и я его везу бабушке в Кингисепп… Открываются тогда все двери сразу, и вылезает толпа баскетболистов…

— С мячом прямо?

— Зачем же им меч? — не понял Виталик.

— Не меч, а МЯЧ! Которым играют на стадионе.

— Не. Это я так сказал, что они баскетболисты… Самый маленький из них был до потолка тут, а остальные и того длиньше. Как только в машину все помещались! Стоят и смотрят на меня… Потом один и говорит: «Не много ль чаю бабушке будет? Угостил бы ты нас!» Смотрю на коробку, а те японские гады всю её разрисовали — «ТэДэКа» и «ВэХаЭс» большими буквами. Не думаю, что есть чай такой… Попал по полной! А эти смотрят и ждут… Открываю потихоньку коробку и смотрю на видеокассеты с удивлением. «Что же это такое? Надули меня! Я же чай покупал!» Баскетболисты совсем уже нехорошо думают… Хорошо хоть ОМОН вдруг мимо проезжал, и те бандиты все попрятались. В машину, и бегом ехать… А я быстро к кассе и говорю: «Берите вместо пяти тысяч одну видеокассету. Она дороже стоит намного». Еле уговорил…

— А остальные-то продал? — спросила тощая девушка.

— А как же! Заработал неплохо! Только больше уже не ездил за ними. Слишком это опасное дело, и дальше случилась история с краковской колбасой. Я там всю прибыль потерял с видеокассет.

Дэну надоело слушать, но Славик предостерегающе поднял палец и навострил уши. Виталик набрал новую порцию воздуха и продолжил повествование:

— Попросили меня поработать в РСУ…

— Это что такое?

— Даже не знаю, что это значит. Фирма такая. Делали мы там оконные рамы… хотя я сам-то не делал, а помогал мастеру. Аликбабаевичу какому-то, нерусскому…

Что такое РСУ, Дэн прекрасно знал. Ремонтно-строительное управление. Эта организация обслуживала жилой фонд города и занималась попутно мелкими строительными работами. Кстати, именно там и работал грозный плотник Олег.

— Говорит мне раз Аликбабаевич: «Люблю краковскую колбасу страсть как! Где ни увижу — ем всё! Беда только, что редко продают её в магазинах». Запомнил я эти слова… Потом через пару дней он стал искать, кому бы продать стереомагнитофон «Шарп». Легко! Знаю я таких людей… Беру «Шарп» у мастера и бегом к Саньке Шухову. Тот как увидел, аж затрясся… Толкнул за наличку ему кассетник и неплохо наварился. Мастер-то мой хотел за него тысячу крон, а я продал за тысячу триста! Иду по городу и улыбаюсь…

Виталик откашлялся и продолжил. Дэн поражался его неутомимости в словоблудии, в то время как Славик с интересом сверкал глазами.

— Смотрю — очередь в магазине! «Что дают?» — «Колбасу!» — «Краковская есть?» — «Да». Отлично… Встал тут же в очередь и жду. Думаю про себя: «Куплю той колбасы побольше на магнитофонские деньги и мастеру перепродам с наценкой». Бизнес и доброе дело вместе чтобы! Дошла моя очередь, и бросаю на прилавок две пятисотки. «На все колбасы взвесьте!» Что тут началось, — Виталик схватился за голову. — Вся очередь как разоралась… «Спекулянт! Колбасы ему на тысячу? Не давайте ничего этому типу! Сейчас он всё заберёт!» Думал, что побьют меня эти психи… Но стою на своём — имею право и деньги. «Где есть такой закон, чтобы человек не мог колбасы купить на тысячу крон? Покупателя нужно обслужить!» В общем, добился своего… Вышло той колбасы немерено. Сначала думал, что и не унесу… Довёз до этого РСУ на такси и еле-еле проходную с ней прошёл. Сторож кричит: «Торговать, что ль, собрался здесь?» Я ему здраво объясняю, что не впускать меня он не имеет права. Я же не наружу с ней лезу, а внутрь! На завод я могу и грузовик с галошами завезти смело…

Толстяк кивал головой, как китайский болванчик.

— Спрятал я всю колбасу в шкафчике Аликбабаевича потихоньку и в цех иду. Решил сюрприз сделать. Вот, думаю, обрадуется человек… Смотрит он на меня и говорит: «Продал магнитофон?» — «Конечно!» — «Деньги где?» Я ему тогда говорю с улыбкой: «В шкафчике своём посмотрите!» Ушёл он смотреть… Возвращается мастер мой с палкой колбасы в руках и глазами как арбузы. «Денег не нашёл, а колбасы полон шкаф! Ничего не понимаю. Откуда всё взялось?» Даже неловко мне стало, как человек обрадовался… Объяснил я тогда, что благодарить меня совсем не нужно, а только стоит ещё двести крон мне дать. «За что это?» Говорю, что денег за магнитофон не хватило и добавил из своего кармана…

Славик показал Дэну большой палец и зажмурился.

— Ка-а-ак он треснул меня по голове той колбасой! Аж сломалась она надвое… Кричит так, что пилы не слышно… «Гад такой! Поменял мне японский магнитофон на колбасу, и ещё денег просишь? Зачем мне столько её?» Вот она, неблагодарность-то… Разве он не говорил, что любит — не может? Раз магнитофон продавать решил — значит, не нужен в хозяйстве. А колбасу хоть есть можно… Скандал вышел большой! Требует деньги свои назад и угрожает меня убить иначе. Машет колбасой, как тем мечом!

— Надо было колбасу продать, — не выдержал Дэн. Виталик даже не повернулся, увлечённый рассказом.

— Так я и сделал! Точнее, хотел… Отдал все свои деньги Аликбабаевичу и устроил распродажу в цеху. «Кому краковской колбасы? Налетай-покупай!» Не налетают… Весь день бегал по территории и уговаривал народ. Купили пять-шесть полен только… точнее, палок… Холодильника нету, и от жары всё портится. Иду к директору, а он тоже орёт: «Что ты у меня тут устроил? Нет холодильника. Ещё раз увижу тебя с колбасой…» — Виталик понурил голову. — Решил я тогда срочно всё нести в город и продать там. Тащусь к проходной, и не выпускает собака-сторож! Вспомнил мои слова и лыбится: «Выносить с территории не позволяю». Объяснял я ему целый час, и без толку. И вдруг директор идёт… «Что-о-о-о? Опять колбаса?» Выгнал меня тут же с работы!

— С колбасой хотя бы выгнал? — спросил Славик.

— И что толку? Продавал её потом всюду, и ничего не вышло. Не берут люди с рук такие вещи! Пробовал сам есть, но надоело… Делаешь добро, и никто его не… э-э-э-э-э-э-э-э-э, — Виталик наконец повернулся и заметил старых знакомых.

Лицо его сразу как-то преобразилось и стало напоминать маску. Рот скривился в одну сторону, глаза поползли в противоположную. Было заметно, что Виталик всеми силами желает отвернуться, но у него ничего не получается.

— Делаешь добро и не-э-э-э-э-э, — одобрил его Славик и хлопнул по плечу. — Как ты выглядишь? Ходишь, как светофор!

Красно-жёлто-зелёная гамма одежды не давала в этом усомниться. Богатырская рука Славика оживила незадачливого бизнесмена. Тот очнулся и взвизгнул:

— Что вы здесь делаете?

— То же, что и ты. Пришли поиграть.

— А-а-а-а-а, — слегка успокоился Виталик. — Ну играйте…

— Спасибо, — Славик повернулся к толстяку. — Как это всё делается?

Тот пояснил, что нужно взять монету в одну крону и сунуть её в щель на автомате. Потом нажать на большую кнопку и ждать, пока картинки остановятся. Славик кивнул головой и опустил монету в автомат.

— Необычайно увлекательное занятие! — он поплевал на палец и ткнул им по кнопке. Автомат ожил, на экране всё завертелось.

В народе не зря говорят, что всем новичкам везёт. Картинки замерли, раздалась торжественная музыка, а в лоток со звоном потекли монеты. Виталик всплеснул руками, а толстяк выронил свои чипсы, и они разлетелись по полу. Из тёмной глубины зала вышел мужчина в форменной кепке и неодобрительно посмотрел на Славика:

— Поздравляю. Вы выиграли.

— И сколько тут всего?

Мужчина в кепке глянул на экран и сообщил, что выигрыш составляет ровно сто крон. Можно пересчитать монеты и самому убедиться.

— Я вам верю.

Славик попросил выдать ему бумажными деньгами. Мужчина протянул новую сотенную и собрал монеты в небольшой ящичек. Перед этим он с надеждой осведомился, не желает ли счастливый победитель снова искусить судьбу, продолжая игру. Получив отрицательный ответ, мужчина в кепке нахмурился и ушёл.

— Можно сказать… это мои деньги, — Виталик пожирал глазами сотенную.

— С чего бы это?

— Дак я… все эти монеты… туда и… с утра…

— Это меняет дело! Могу с тобой поделиться, если желаешь.

Виталик определённо желал.

— Давай наружу выйдем. Иначе нас могут увидеть и подумать о том, что сговорились заранее. Ты же этого не хочешь?

Потеряв осторожность, Виталик разрешил себя вывести на улицу, и там уже начался серьёзный разговор.

— У нас есть к тебе деловое предложение, — строго сказал Славик. — Можно искупить свою вину и даже немного заработать…

— Какую ещё вину? Я вам ничего не сделал!

— Кто ударил Диму по голове? Кто ему прожёг грудь? Кто скрывался от справедливого возмездия за границей? — слова падали, как обвинения прокурора на суде. — Дима ничего не забыл! И по сравнению с ним твой Аликбабаевич с колбасой — добрый доктор Айболит! Дима мечтает о мести…

Виталик сразу стал меньше ростом, и тёмные очки запрыгали на носу.

— Что же мне делать?

— Выслушать нас с Дэном и быстро согласиться.

Славик очень туманно объяснил ситуацию. В неком месте может что-то лежать. Возможно, старинное и ценное. Нужно туда забраться и хорошенько изучить ситуацию. Правда, вход в это некое место немного узковат, но человек с габаритами Виталика должен там поместиться. После выполнения задания героя ждёт полное прощение от злобного Димы и небольшая награда. В зависимости от результата поисков.

— Что за награда? — оживился Виталик. — И почему небольшая?

— А прощение Димы тебя не интересует?

Виталик подтвердил, что это было бы совсем неплохо. Враги в городе ему не нужны, но и деньги играют немалую роль. Тем более что он недавно крупно проигрался и давно уже не работает.

— Зачем тебе работать? — изумился Дэн. — Ты же бизнесом вечно занят.

Мысль о том, что Виталик может где-то работать, показалась ему дикой и нелепой.

— Бизнес тоже нужно кормить. Дак сколько дадите награды?

Славик предложил назвать свою сумму и услышал в ответ нерешительное пожелание тысячи.

— Дадим тебе целых пять…

Дэн опешил. Виталик ожил.

— …тысяч рублей! — закончил Славик.

— Что-о-о-о? Зачем мне рублей?

— Купишь что-то для бизнеса. Или, может быть, тебе хотелось бы получить английскими фунтами? Или царскими золотыми?

— Тысячу крон, и полезу куда угодно! Даже с завязанными глазами!

Дэн со Славиком отошли в сторону и посовещались. В конце концов, тысяча крон — не такие уж большие деньги… Немалые, конечно, но и не разорительная сумма! Другого выбора нет, нужно торопиться и скорее завершать историю в замке. А если там действительно старинные ценности или антиквариат? Терять всё это из-за тысячи было бы просто глупо.

— Хорошо, — Славик протянул свой выигрыш Виталику. — Держи аванс, и завтра действуем.

— А остальное? Давайте все деньги вперёд.

— Об этом не может быть и речи! Получишь завтра утром половину, а остальное сразу после дела.

Договорились о месте и времени встречи, после чего радостный Виталик припустил бегом в уютную темноту салона, и там немедленно послышался звон автоматов. Дэн не сомневался, что сотня быстро вернётся к хозяину заведения, и возмущённо почесал за ухом.

— Ты только подумай, Дэн, — сказал Славик, прислушиваясь к щёлканью кнопок. — Фактически мы ему только одну крону дали! Столько я вытащил из кармана сегодня…

Глава 32.
Кругом бизнесмены

Славик объявил, что их дела в городе ещё не закончены, и предложил тут же отправиться в банк. Дэн не стал ничего спрашивать и только уточнил, в какой именно.

— К нашему другу банкиру.

Сразу стало понятно, что Славика посетила очередная идея. По дороге Дэн размышлял о том, что у людей вроде Димы или Славика должны быть чудовищные затраты умственной энергии. «Может быть, поэтому я толстый, а они худые? Едим вроде одинаково». Обдумать хорошенько эту теорию Дэн не успел — до банка было совсем недалеко.

Банкир сидел в своём кабинете и мрачно смотрел в окно, постукивая модной ручкой по столу. Стало ясно, что момент для посещения был не слишком подходящий. Славик привычно изучил аквариум с невидимыми муренами. Банкир недовольно покосился на него и сунул ручку в карман.

— Что-нибудь случилось? — улыбнулся Славик.

— Несколько неприятных событий… Вы помните картину с генералом из моей виллы?

Дэн побледнел и опустился на стул. Славик кашлянул, подёргивая усами.

— Ездил на днях по делам в Петербург, — лицо банкира скривилось, — и прихватил с собой картину. Решил показать в Эрмитаже работникам музея. И что вы думаете?

— Рембрандт оказался?

— Ничего подобного! Современная картина и искусственно состарена! Можно сказать, что натёрта простой пылью… Заплатил за этот портрет приличные деньги, и такая вот неприятность получилась, — банкир вздохнул. — В целом, конечно, этот генерал нарисован неплохо… даже, можно сказать, талантливо… Но я-то рассчитывал, что это работа девятнадцатого века!

Дэн вытер пот со лба и попытался выразить сочувствие, усиленно двигая бровями.

— Вы, наверное, думаете, что это всё? — банкир нервно рассмеялся. — Ничего подобного! Возвращаюсь я на виллу в самом скверном настроении и что же там слышу?

— Надеюсь, это не у вас украли гамак? Или несколько ёлок из сада? — Славик был в своём репертуаре.

— Лучше бы гамак украли, право слово! Оказывается, что куда-то исчезло больше половины ящика финского пола…

Дэн снова начал волноваться.

— Дело очень и очень странное! Если бы действовали воры, то забрали бы всё вместе с тарой. Да и потом, зачем кому-то нужен этот пол? В квартире положить? Не понимаю… Послал запрос факсом в Финляндию, — банкир указал на большой чёрный телефон, чем-то напоминающий печатную машинку, — и ожидаю ответа. Может быть, произошла ошибка и мне отправили неполную партию? Ведь я, должен признаться, так и не открывал ящик при получении. Понадеялся на солидность фирмы.

Славик согласился, что всё это очень странно и требует тщательного изучения. Однако это совсем не повод горевать! Картина висит на стене, а пол частично в порядке…

— Частично???

— Разве это проблемы? — хмыкнул Славик. — Мы только что встречались с одним местным бизнесменом. Вот у него проблемы! Занимается поставками видеокассет и колбасы. Постоянная нехватка оборотного капитала.

— Что за странное сочетание — видеокассеты и колбаса? — поразился банкир. — Надеюсь, он не продаёт всё это в одном магазине?

Славик заверил собеседника, что это совсем не так. Молодой и очень деловой предприниматель искусно лавирует на рынке, держит руку на пульсе и бешено крутится волчком. Единственная проблема — нехватка наличных средств.

— Почему же этот ваш знакомый не обратится в наш банк? Если он человек серьёзный, то мы могли бы пойти навстречу…

Дэн представил, как Виталик появляется в банке и просит денег. Невообразимо смешная ситуация.

— Приходил недавно один молодой человек и попросил довольно большую сумму в качестве ссуды. Сто тысяч крон на три недели. Вы представляете? — банкир выпучил глаза. — Прежде всего я объяснил ему, что никакой банк в мире не выдаёт деньги на три недели. Никакой! Это же просто смешно… Можем рассмотреть вопрос кредитования на год или два. «Давайте тогда на год сто тысяч», — говорит… Спрашиваю тогда о цели займа. Для чего конкретно предназначаются деньги? «Куплю телевизоры в России и продам в Эстонии!»

Славик заявил, что идея довольно неплохая и звучит намного солиднее колбасы.

— Согласен. Но вы послушайте дальше… Естественно, что такую сумму выдать можно только при наличии гарантий возврата денег с процентами. Задаю вопрос о месте работы и заработках этого юноши, — банкир всплеснул руками, — что я слышу в ответ? «Токарь на заводе с месячным окладом пятьсот тридцать крон». Вы понимаете? Пятьсот тридцать крон! И этот человек просит у меня сто тысяч на год???

От ста тысяч крон Дэн тоже бы не отказался и потому слушал очень внимательно.

— Даже десять тысяч крон на один год невозможно оформить под такую зарплату без залога. Спрашиваю о залоге. «Какое имущество имеете, записанное на своё имя?» Выясняется, что практически ничего нет. Мотоцикл «Минск» и старенький «Форд Сиерра». Общая стоимость этих транспортных средств минимальна…

— Но человек же собирается привезти товар и на этом заработать.

— Собирается? Как я могу выдать деньги под это «собирается»? — банкир снова достал многострадальную ручку и начал стучать по столу. — Откуда я знаю, чем вообще этот незнакомец «собирается» заниматься? Насколько законна его деятельность? Какой-то токарь изъявил желание возить телевизоры на продажу… Пусть возит! Только на свои личные деньги! Как ваш знакомый колбасу!

Виталик, судя по его словам, на свои личные деньги вообще ничего не покупал и действовал наподобие того токаря, хотя и без такого размаха.

— А нам с Дэном вы не могли бы выделить миллион? По знакомству…

Банкир подскочил на стуле и задёргал ушами. Дэн был потрясён ещё больше и шумно захрипел.

— Это что, какая-то шутка? Я надеюсь, вы не за этим сюда пришли? — банкир пристально уставился на Славика. Тот сделал успокаивающий жест.

— Не за этим. Чего вы все так напрягаетесь? Уж и спросить нельзя… Давайте-ка я вам лучше одну историю расскажу про горе-бизнесмена, — Славик устроился поудобнее и начал своё повествование: — Служил я тогда на Северном флоте, в Архангельске. Советские времена были, и полгода мне оставалось до дембеля… Был у меня дружок один — Вовка Гордиенко, родом из кубанских казаков. Этакий казак-моряк! На флоте он был подольше меня и освободился… то есть демобилизовался… раньше. Попрощались, обменялись адресами, и привет. Бегом к себе на Кубань… Проходит неделя. Выхожу по увольнению в город и кого же я вижу? Вовка Гордиенко! Удивительное дело! Задаю ему вопросы, и отвечает мне казачок: «Глупо уезжать с пустыми руками. Есть у меня один план». Тогда и слова-то такого, «бизнес», не было ещё… Что можно с Севера увезти? Всё дорого в магазинах, и только лёд кругом бесплатный! Оказывается, что решил мой приятель накупить водки да поехать с ней к ненцам…

— К немцам?

— К НЕНЦАМ! Народ такой, вроде чукчей. Живут неподалёку в тундре, и знаменитые охотники-оленеводы… Фильм про индейцев смотрели в кинотеатре «Виннету — сын Инчу-Чуна»? Выглядят они примерно как Инчу-Чун!

Фильм этот Дэн смотрел в детстве и больше запомнил Виннету. Впрочем, как должны выглядеть эти ненцы, он примерно представлял.

— Начитался Вовка всяких книг и решил, что ненцы за водку ему мехов всяких горами насыплют. Соболей и лисиц чернобурых, — Славик изобразил на себе что-то вроде воротника. — Может, оно, конечно, и имело смысл. Видел я тех ненцев несколько раз — угрюмые и низкорослые типы в шкурах с винтовками. Иногда в город приезжали за покупками. Выпить и вправду большие любители… «Не боишься к ним ехать-то?» Вовка в грудь себя кулаком стучит и заявляет, что казаки никого не боятся. Мне бы тоже не помешала шкурка какая-нибудь, чтобы мамаше домой привезти. Пошёл я в соседний магазин и, как дурак, закупил пару бутылок «Пшеничной». Сую их казаку и прошу, если не трудно, мне одного соболька добыть. «Не вопрос!»

— За пару бутылок соболиный мех? — заинтересовался банкир. — Неплохой бартер. И что же эти ненцы?

— Во-во… ненцы… Прошло дня четыре, и вызывают меня на КПП. Иди, мол, там тебя друг дожидается! Обрадовался я очень и даже сумку пустую с собой взял. Чтобы соболя спрятать в неё и наш Глодт ничего не заметил…

— Что это такое?

Славик пояснил, что Глодт — это фамилия его капитан-лейтенанта, крайне глупого и вздорного сатрапа. У них со Славиком были трудные отношения, и можно было ожидать любой пакости.

— Стоит на КПП мой казак и совсем не весел. Лицо опухшее, одежда рваная, глаза дикие какие-то, да и мешка с мехами что-то не видно. Что случилось? «Побили меня ненцы и всю водку выпили!» Рассказывает дальше дикую историю, — Славик грустно посмотрел на банкира. — Накупил Вовка водки аж на два рюкзака и помчался с ними по тундре. Где-то на автобусе, где-то на попутке добирался. Нашёл он наконец стойбище этих ненцев и давай там водкой в воздухе трясти. «Меняю на шкуры! Налетай, братва!» Поначалу вроде бы пошло неплохо даже. Принесли Вовке шкур всяких и сменяли на несколько бутылок. Процесс пошёл… Напились те самые ненцы и начали к водке подбираться уже совсем нагло. Бормочут что-то непонятное и без всякого обмена бутылки хватают. Вовка на них с кулаками, но тогда уже совсем скверные дела пошли. Драться с казаком они не стали, а просто подаставали все карабины и затворами лязгают. Кругом тундра и снега… Короче, отняли всю водку и дали пару раз по шее прикладом.

Дэн ни грамма не удивился. Логика первобытного человека проста и незатейлива: зачем что-то покупать, если можно это забрать даром? Такое могло запросто случиться и в родной Нарве, особенно ближе к вечеру. Чего уж говорить о тундре или джунглях?

— Правда, как честные люди, они не отобрали у него уже наменянные шкуры, — продолжал Славик. — Вернулся Вовка в Архангельск и побежал к специалистам. Осмотрели они меха и сделали заключение: три собачьих шкуры и один то ли енот, то ли барсук. Стоило за этим по снегам мотаться? Такого зверья и на Кубани мешками лови!

— Что же ваш приятель в милицию не обратился? — спросил банкир. История ему понравилась, и он несколько повеселел.

— А что он там скажет? Поехал менять водку на меха? Самого тут же и посадили бы за спекуляцию! Времена такие были…

В этот момент зазвонил телефон, и банкир долго разговаривал с кем-то, употребляя незнакомые строителям слова. Потом он повесил трубку и объявил, что очень занят. Славик встал и попросил одолжить ему рацию на пару дней.

— Какую ещё рацию? — недоумевал банкир. — Неужели я похож на Штирлица? У меня нет никакой рации!

— Не так сказал… Штуковины нужны две, в которые полиция переговаривается. С антеннами. У вас ведь должны быть в банке такие?

В банке такие действительно имелись, но убедить банкира их одолжить кому-то стоило немалого труда. Перепалка продолжалась не менее десяти минут и окончилась победой Славика.

— Втянете вы меня в какую-нибудь историю… — банкир нехотя распорядился выдать две рации своим посетителям. — Имейте в виду, это дорогостоящие и сложные механизмы! Не представляю, что вы опять затеяли… Я не пожалею о своей доброте?

— Никогда! — Славик сгрёб рации со стола и быстро вышел из кабинета.

Дэн сразу же догадался, зачем всё это нужно. Вместо того чтобы кричать в темноту подземного хода, появилась возможность нормального разговора. Вооружённый рацией Виталик оказался бы значительно полезнее.

Не будем забывать, что происходящие в книге события от нас отделяет больше двадцати лет. Поэтому пусть не удивляется молодой читатель, когда читает про Короткова, который ходит звонить из хутора Тыниса, или Славика, одалживающего рации с превеликим трудом.

Современных средств связи, наподобие мобильных телефонов или переносных компьютеров, попросту ещё не существовало. Они, конечно, были уже изобретены, но продавались в странах вроде Японии или США, где стоили больших денег. О чём можно говорить, если даже обычные телефоны с проводами тогда далеко не у всех стояли дома?

Первый в своей жизни мобильный телефон Дэн купил через четыре года после описываемых событий и совсем не везде мог по нему говорить. Вышки мобильной связи ещё только строились, и приличная связь имелась лишь в центре города. Впрочем, вернёмся к нашим героям…

На хуторе Тыниса дела шли полным ходом и груда корявых ящиков росла на глазах.

— С такой гнилью работаем, что в руках сыплется, — недовольно сказал Коля. — Просто чудо, что ещё держатся гвозди…

— Ничего страшного, — Славик осторожно постучал пальцем по ящику. — Как здесь обстановка в целом?

— Приехал Персиков и что-то размечает со своими бабами.

Дэн выглянул на поле и никого не заметил. Каменная ограда, деревья, дорожки… Людей не было видно.

— А он у стены лежит, — сказал Дима.

— Лежит??? — ужаснулся Дэн. Он сразу же вспомнил клумбу в Усть-Нарве и ноги в сапогах, торчащие из машины.

— А бабы его тоже с ним лежат? — с интересом спросил Славик. Он абсолютно не волновался и был очень весел.

— Они ф лес пошли. Я фител, — вмешался Тынис.

— Зачем это? Пригласил проходящий мужчина?

— Наферное, шишкки сопиратть. От ольха.

— Почему ты так решил?

— Ф этом лесу ничеко нетт. Крипы нетт, якоты нетт. Пыл отин саятс, и еко Поря слофил, — Тынис пожал плечами. — Толькко шишкка есть от ольха…

— Ольховые шишки — полезная штука! — подтвердил тот самый Боря, лишивший лес единственного зайца. — За них даже в аптеке денег дают и принимают по весу.

Славик отвёл Диму в сторонку и начал ему что-то объяснять, в то время как Дэн поспешил на поле. За ним увязался Тынис, который тихо мурлыкал себе под нос.

Персиков лежал прямо в пиджаке на траве у стены, положив голову на кусок бревна. Неподалёку стояли его инструменты: штатив, теодолит, сумка с рулетками и прочим добром. Дэн принюхался — вроде спиртным не пахнет. Что же он тогда здесь лежит с закрытыми глазами? А вдруг Персиков заболел или ещё что похуже?

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ??? — донёсся со стороны хутора жуткий вопль Димы.

Персиков вздрогнул и приоткрыл один глаз. У Дэна стало легче на душе. Он кашлянул и вежливо поздоровался.

— Привет, — Персиков открыл второй глаз и почесался. — Чего кричите?

— Что-нибудь случилось? Вы нездоровы?

— Немного что-то… самое… в груди тесно. Вот полежу немного… самое… и тогда самое…

— Мошет, фам потушку принестти?

— Не надо. А у вас… самое… нет тут магазина рядом?

Дэн развёл руками — магазина нет. Для чего понадобился геодезисту Персикову магазин, было понятно без лишних слов.

— Может, дадите мне… самое… крон двадцать в долг?

— Нет с собой. А зачем вам деньги, если магазина нет поблизости?

— Мне на вечер было бы… самое… нужно, — Персиков поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. — Где же это мои Надька с Натахой?

Тынис изложил свою версию происходящего, про лес и ольховые шишки. При этом он поделился информацией, полученной от Бори. Персиков воспрял духом и заметно оживился.

— Сколько дают за это… самое… шишки эти?

— Не снаю, — Тынис немного подумал и добавил: — Мошетт, мноко.

— Много? Тогда я… самое… — Персиков быстро вывалил инструменты из сумки прямо на траву и припустил с ней к лесу. Дэн проводил его взглядом и зашагал к хутору.

Славик вышел наружу, вытирая пот со лба.

— Тяжёлый случай… Пришлось применить к Диме все способы убеждения. Хорошо, что Андрей с перепугу на него уронил гору ящиков и это частично помогло… Удивительная неприязнь к Виталику! Может быть, он и вправду собирался его убить? Не знаю… А ваши успехи какие?

— Персиков за ольховыми шишками побежал в лес.

— Может, и нам этим делом стоит заняться в перекурах?

Вскоре из-за деревьев показались помощницы геодезиста. Очкастая Надя шествовала с папиросой в зубах, а толстая Наталья несла веточку папоротника. Больше у них в руках ничего не было. Не обнаружив своего начальника у ограды, они собрали инструмент и подошли к строителям.

— Куда наш Персиков подевался? В магазин побежал?

— Нет тут нигде магазинов…

— Плохо вы его знаете! — Надька отбросила окурок в сторону. — Этот и в город пешком бы пошёл, если бы деньги были. Думаете, зачем мы к вам приехали? Чертежей-то нет пока, и размечать что-то не можем… Пропил вчера свои деньги Персиков и всё утро бродил по конторе. «Дайте в долг двадцать крон!» Никто ему не даёт и все косятся, Коротков подозревает. Тогда наш геодезист и говорит: «Поехали, девчонки, на объект с глаз долой. Не было бы разговору! Там или денег займу, или хоть полежу немного. Плохо себя чувствую, самое-самое…» А нам-то что? Погуляли по лесу.

— Шишки ольховые собирает в лесу. Сдаст в аптеку, и тогда уже в магазин, — сказал Славик.

— Во дурной! — Надька по-мужски выругалась. — Дадут ему за мешок шишек пару крон. И на пиво не хватит… Наталья! Поехали на автобусе в город! Это надолго, чувствую.

Женщины побрели в сторону остановки.

Персиков вышел из леса около пяти вечера. С собой он нёс не только полную сумку, но и пиджак с завязанными рукавами, полные шишек. Лицо его было поцарапано, а в волосах торчали сухие ветки.

— До города не подбросишь? — спросил он Дэна. — Как бы… самое… в аптеку не опоздать…

Глава 33.
Трубы и цемент

Дэн приехал на место встречи один — Славик собирался лично привести Диму во избежание осложнений. Неизвестно ещё, как пройдёт их встреча с Виталиком, лучше всего было как следует подготовиться. А если Дима вдруг озвереет да бросится?

— Буду его за руку вести и слова всякие хорошие говорить на ухо, — обещал Славик вчера. — А ты присматривай за нашим сумасбродом, чтобы не убежал!

Сумасброд уже сидел на скамейке возле замка и рассказывал Андрею очередную нелепую историю. Это была памятная скамейка. Именно здесь когда-то пил пиво хитрый жулик, посланный Дэном за ручкой из архива и позже арестованный доблестной эстонской полицией.

Дэн уселся рядом и начал слушать.

— …говорит мне. И я ей тогда: «Почему бы нам не подружиться как следует?» А она мне на это отвечает, что держит меня полным идиотом и болтуном. Представляешь? — Виталик всплеснул руками и негодующе поправил свои тёмные очки. — Я ей строго говорю: «Алё! Я тебе не жениться предлагаю, а просто немного поразвлечься!» Даже если бы я был в самом деле болтун-идиот — что же здесь плохого так прям сильно-то? Пошли бы куда-нибудь, выпили чего-нибудь и потом бы дальше как-нибудь…

— Да-а-а-а, — протянул Андрей, погружённый в свои мысли. Видимо, он тоже был бы не прочь с кем-то как-нибудь пойти и прочее. Дэн даже догадывался, с кем именно.

— Я ей продолжаю: «У меня куча плюсов! Со мной не скучно, не пью спиртного, иногда имею деньги, даже неплохие местами». А эта глупая девочка меня всё ругает и отворачивается. Немного обидно мне, и даже начал я подумывать, что можно бы и покрасивее кого найти… Говорю тогда наконец: «Последний раз предлагаю — пошли ко мне домой!» Не согласна ни в какую… Плюнул я тогда где-то неподалёку, обозвал её злобной и жадной курицей. За курицу ей не совестно совсем, а за злую и жадную злится, прямо как Дима ваш. Аж-таки бросается на меня и шипит! «Чего это ты меня злой и жадной называешь?» Я сказал ей: «Да как же тебя иначе обозвать? Пошли бы ко мне и порадовались немного как современные люди. Ты бы ничего особо не потеряла, а мне было бы приятно! Разве ж это не злоба и жадность твоя? Убудет у тебя с того, чтоб мне дать на часок?» Как она тут мне мороженым…

Что случилось дальше, осталось неизвестным — на дорожке парка появился Дима в сопровождении Славика. Такие сцены можно увидеть в голливудскогих боевиках, когда опасного преступника ведёт полицейский под конвоем. Не хватало разве что наручников и звезды шерифа. Виталик подобрался и втянул голову в плечи.

Дима вышагивал по дорожке с самым грозным видом: губы плотно стиснуты, брови нахмурены и из-под них сверкают серые глаза убийцы, пальцы на обеих руках сжаты в кулаки, а походка слегка косолапая. Уставившись прямо на Виталика, он двигался вперёд очень зловеще, словно бык на испанской корриде. Славик держал его за локоть и что-то негромко говорил, помахивая другой рукой в воздухе. В нескольких шагах от скамейки они остановились, и стало очень тихо.

Молчание нарушил Виталик. Он указал пальцем на щёку Димы и робко спросил:

— Что это там такое?

Прямо на левой скуле Димы багровел большой прыщ или угорь, чётко выделявшийся на его бледной коже. Вчера такого не наблюдалось, и потому все тут же обратили внимание на эту подробность. Сам Дима ничего не понял и даже оглянулся назад, полагая, что причина вопроса находится где-то за спиной.

— Надо тебе это как-то срочно кремом помазать, — сказал Виталик, — а то будет потом вовсю зараза и придётся резать…

Дима начал беспокойно ощупывать лицо, сохраняя молчание.

— Есть такой очень хороший крем для беременых женщин, — Виталик для наглядности потёр себе живот. — Точнее, уже не беременых, а бывших беременых… Они как родят, так сразу потом красят себе живот этим делом, чтобы он был гладкий и пушистый. Говорила мне одна Маша, что самое это средство помогающее коже и даже лучше его на лицо иногда пихать. Хотел я такой крем себе купить про запас, но потом подумал, что лишняя трата денег. Вот родит кто-то из знакомых, и отберу тогда случаем… А ещё можно знаете чем помазать?

— Чем же ещё можно Диму нашего помазать, кроме как кремом для беременых женщин? — осведомился Славик, сдерживая смех. — Тем более что никто из моих знакомых рожать пока не собирается.

— Я вам скажу, а вы потом смеяться будете…

Славик пообещал от лица всех присутствующих сохранять серьёзность и правила хорошего тона. Как показали дальнейшие события, его заявление было очень опрометчивым.

— Есть известное народное средство! — Виталик на секунду запнулся и потом всё-таки продолжил: — Надо лицо вечером перед сном намазать человеческой спермой…

Дэн решил, что ослышался, и ущипнул себя за ногу. Андрей встрепенулся и опешил.

— Как помазал — сразу же спать ложиться! Только мне говорили, что своей спермой мазать никак нельзя. Можно попробовать, но не тот эффект будет… Нужно от какого-то здорового человека, и лучше всего близкого родственника! Надоить сколько-то побольше, и сразу же…

Рассказ прервался оглушительным смехом. Славик отпустил руку Димы и схватился за толстый клён, стоящий неподалёку. Он прыгал возле него и извивался как змея, издавая пронзительные вопли и истекая слезами. Дэн скрючился на скамейке, хлопал себя кулаком по колену, стеная и хрипя. Андрей оказался не столь удачлив и упал со своего места, громко стукнувшись лысой головой об урну с мусором. Не смеялись лишь двое — Виталик и Дима. Виталик обиженно скривил губы, а Дима стоял как статуя и заметно побелел.

— Уморил… уморил же, чертяка! Аха-ха-ха-а-а-а, — Славик присел у своего клёна, прикрывая глаза рукой. — Дима? Ты слышал? Охо-хо-о-о-о… Надои родственника, и сразу же… А-а-а-а-аха-ха-ха…

— Что в этом такого смешного? — грустно сказал Виталик. — Если за раз много не получится, то снова надо…

— Молчи! — крикнул Дэн из последних сил. — Не могу больше… уху-ху-ху-у-у…

Андрей успокоился первым и начал тереть лоб, на котором выскочила большая шишка. Славик, пошатываясь, сел на скамейку и вытер мокрое лицо краем тельняшки. Дэн попробовал закурить, но зажигалка так тряслась в руках, что из этого ничего не вышло. Дима машинально потеребил грудь, украшенную шрамом от ожога, и угрожающе процедил:

— Однажды мы с тобой ещё встретимся, и тогда тебя уже ничто не спасёт. Эти твои оскорбления я добавлю в счёт!

— Злой ты и несправедливый человек…

— Между прочим, — сказал Славик, — про такое лечение кожи я и раньше слышал. Правда, этим женщины занимаются, а предложить такое Диме — дичайшая вещь… Слушай, лекарь ты наш! Погляди, какую шишку Андрюша набил по твоей вине. Чем её лечить прикажешь? Тоже надоить да помазать?

— Нет. Тут надо холодное что-то приложить. Например, чугунную батарею…

В этот раз смех был потише, и Виталик сумел закончить фразу:

— …или голову опереть на что-то холодное. Каменную стенку, раковину или унитаз!

— А урна эта не подойдёт? Она вроде бы холодная.

— Можно. Только грязная она.

Славик объявил, что теперь не выйдет из дома без чугунной батареи или унитаза. А вдруг головой где-то ударишься и понадобится срочная помощь? Раньше-то он думал по ошибке, что на шишку нужно пятикопеечную монету прикладывать… Какая глупость!

Дэн глянул на часы и заторопился. Строители надели свои оранжевые жилеты и вооружились лопатами. Виталик с интересом рассматривал жилеты, но пока молчал. Славик достал рации и спросил:

— Умеешь такими пользоваться?

— В кино видал.

— Смотри! Кнопку эту нажимаешь и говоришь! Когда всё сказал — отпустишь и слушаешь меня. В конце фразы ты обязательно должен сказать: «Приём»!

— Зачем это?

— Эти штуковины работают только при нажатой кнопке. Нажимаешь и говоришь, отпустил — слушаешь! А это «приём» нужно, чтобы было ясно, когда другому говорить можно! Понял теперь?

— Понял, — Виталик нажал кнопку и сказал в рацию: — Денег когда дадите? Приём.

— Какие тебе деньги? Приём.

— Обещались половину вперёд. Приём.

Славик отсчитал четыреста крон и сунул ему в руки.

— Мало что-то. Приём.

— Почему это? Сто вчера и четыреста сейчас — это как раз половина. Приём.

— Сто вчера я помню. Осталось девятьсот у нас. Половина от девятьсот — это четыреста пятьдесят. Приём.

Славик отобрал у балабола рацию и приказал вести себя прилично. Потом озеленители двинулись в сторону замка. Замыкал шествие Виталик, который всю дорогу пытался прочитать надпись на жилетке Андрея.

Сторож замка в этот раз не замешкался и быстро открыл ворота. При этом он достал какую-то тетрадь и строго потребовал:

— Фамилии мне свои назовите! Запишу на всякий случай.

— Ты же нас знаешь уже, — Славик вздохнул и перечислил: — Иванов, Петров, Сидоров, Фёдоров. Доволен теперь?

— А это кто с вами? — указал сторож на Виталика. — Почему не в жилетке?

— Ему пока не положено. Это наш воспитанник-практикант. Учим его жизни и всякому разному.

Сторож пожелал узнать фамилию практиканта.

— Педигри… бов, — запинаясь, сообщил Виталик.

Уже несколько месяцев на экранах телевизоров мелькала реклама собачьего корма «Педигри», которая ужасно надоела и вызывала отвращение у всех, кроме собак. Иногда Дэн даже ловил себя на мысли о том, чтобы купить один пакет для себя и попробовать чудодейственное лакомство. Судя по всему, рекламная шумиха приносила свои плоды.

— Что за фамилия такая? — изумился сторож. — Не врёшь ты мне, случаем?

— А тебя самого-то как кличут? — напористо спросил Славик. Он торопился и нервно поглаживал лопату.

— Фамилия моя очень простая, — сказал сторож. — Парабульт.

— Что??? Ну да… простая… Запиши Педигрибова, Перепульт, и оставь нас в покое!

— Не Перепульт, а Парабульт!

Славик махнул рукой и быстрым шагом двинулся к разрушенной башне.

— Кто все эти люди? — жаловался он Дэну по дороге. — Мырвиск, Парабульт… Работают в замке одни иноземцы! Я уже боюсь спрашивать, как фамилия самого директора…

— У директора фамилия самая что ни на есть русская, — Дэн наморщил лоб. — Только мне не вспомнить никак. Читал в газете… Начинается она с «Криво-». То ли Криворуков, то ли Кривоногов…

— Криво… в, — выдвинул свой вариант Педигрибов. Пусть читатель проявит воображение и сам вставит нужные буквы вместо точек.

Андрей засмеялся, а Дима с отвращением скосил глаза. Славик подошёл к молодому клёну и тщательно осмотрел траву. Всё было в порядке, и на саженцы никто не покушался. Шустро работая лопатами, строители вытащили клён из земли и начали углублять яму.

— Нам тут по шее не накостыляют? — спросил Виталик. — Дерево повалили и роемся.

— Всё будет нормально! Слышал я, что ты продюсером заделался?

— Это так и есть. Помогаю одному музыканту расти. Страшно талантливый! Пишет гениальные тексты, но только с музыкой у него проблема. Знает одну мелодию на гитаре и под неё всё поёт. Говорил я ему, чтобы учил другие какие-то и тогда уже будет совсем как Цой… Вот я вам сейчас покажу!

Дэн испугался, что Виталик сейчас начнёт петь, но тот только достал из кармана мятую бумажку и принялся с выражением читать вслух:

Была она совсем не та,

Что с головою не дружила,

И потому себя сушила

Вместо того, чтобы других

Страдать и мучить непрестанно,

Давая пылкие надежды,

А также пыльные одежды…

Виталик обвёл окружающих взглядом и продолжил чтение с другого места:

О если, если б я его

Тогда с обрыва не видала,

Жила бы до сих пор в степях

Женою злого феодала,

Грузина дикого хотеньем

Не вышло божеским веленьем

Познать любовника в ночи,

И таю вот в огне свечи,

Подобно самке саранчи…

Далее следовало длинное перечисление страданий несчастной женщины, которые Дэн не запомнил и очень об этом сожалел. Кончалась сия поэма очень возвышенно:

Ах, дайте мне скорее дверь,

Могуче хлопну на прощанье,

Угасну скоро я теперь,

Нужно мне будет отпеванье!

— Не понимаю… как это всё можно петь? — поразился Андрей. — Опера какая-то…

— «Подобно самке саранчи!» — Славик щёлкнул пальцами. — И кто же этот Пушкин?

Виталик спрятал бумажку в карман и сделал таинственное лицо:

— Один мой знакомый. Мощно пишет, а? Я когда услышал впервые, сразу сказал ему: «Будем из тебя делать звезду!» Только непросто это — слишком много ест да слишком много травы курит! Толстый уже как бочка и часто дурной ходит. Говорят, что все великие музыканты имеют проблемы, но тут много их что-то совсем. Наверное, сильно великий он.

Дэн начал соображать, что тот самый толстяк с чипсами, который сидел в зале игровых автоматов, и есть наш гениальный стихотворец. Такие же мысли посетили и Славика, но он не успел их высказать.

— Вы будете дурака валять или делом заниматься? — Дима отбросил в сторону лист фанеры, закрывавший таинственный лаз. — У меня уже голова болит от всего этого.

Виталик уставился в яму и был потрясён:

— Как вы так ловко догадались, где копать? Точно под деревом… Ну и ну!

— Бери фонарик с рацией и полезай внутрь!

— А что там внутри? Может, оно длинное и придётся три километра ползти?

Дима сделал такое ужасное лицо, что все разговоры сразу прекратились, а Виталик начал готовиться к погружению. Он скинул джинсовую куртку, с сожалением снял свои тёмные очки и попытался засунуть рацию за ремень брюк.

— Ты что делаешь? На животе же полезешь и раздавишь! — напустился на него Славик. — Держи в одной руке рацию и в другой фонарик.

— Один раз иду я откуда-то домой, — вздохнул Виталик, — и все руки заняты. В одной руке три пива, а в другой уж и не помню сколько. Дверь подъезда закрыта, никого кругом нет. Стою как дурак и не знаю, как мне зайти. Там же надо и ручку нажать, и на себя тянуть дверь… Пытался подбородком, но никак не выходит. Локтем тоже… Пиво боюсь ставить, потому как может упасть и разбиться. Стою и жду прохожего! И подумал я тогда, что если бы у человека был хвост, то польза была бы от того огромная просто. Можно хвостом такие вещи делать! Нести в нём что-то или даже…

Дима зарычал, поднимая лопату над головой. Виталик охнул и скрылся в норе. Строители уселись на края ямы и закурили. Ворота замка открылись, в музей устремились какие-то иностранцы, приехавшие на большом автобусе. По дорожке прошёл Мырвиск, погружённый в размышления. Бросив взгляд в сторону озеленителей, он ненадолго застыл на месте, но потом тряхнул головой и продолжил свой путь.

— Чего мне тут делать? — вдруг зашипела рация. — Темнотища жуткая. Приём.

— Опиши, что видишь вокруг! Приём, — крикнул Славик, нажимая кнопку. Все сгрудились рядом и навострили уши.

— Как же я напишу здесь? Бумаги нет, ручки нет, света нет… Словами лучше скажу. Приём.

Славик коротко выругался и советовал поторопиться.

— Как на углях тут сидим, — сказал он остальным спутникам. — В любой момент может нагрянуть кто-то из начальства, а как отговориться — ума не приложу!

Виталик начал неспешно рассказывать о том, что видит. Поскольку при этом он упорно держал кнопку на своей рации, оборвать его монолог не представлялось возможным.

— Круглая такая пещера… или не пещера, а комната. Пещера, потому как кругом камень и темно очень… Размерами не знаю примерно сколько, но должна быть как магазин продуктовый возле моего дома. Только пониже потолком и без витрин… Ещё тут полно всякого инструмента на полу и какие-то бочки стоят. Наверное, с краской. Такие же бочки примерно я одному человеку помогал воро… то есть — носить ночью из одного сарая. У нас тогда ещё одна упала. Всё из неё вылилось прямо на моего знакомого и одну собаку, которая пришла нас нюхать. Вообще-то я думал, что она нас кусать хотела, но не успела просто… Хорошая мысль, правда? Если собака хочет тебя покусать, то надо на неё краской плеснуть! Собаки её совсем не любят… А краску ту мы тогда…

Несколько раз Славик пытался что-то сказать, но ничего не получалось. Проклятая рация продолжала хрипеть, повествуя о продаже краски и дальнейшем дележе денег, в котором Виталика немного обманули.

— Батарея кончится сейчас на рации у этого болтуна, — Славик бросился к норе и гулко крикнул внутрь: — Эй, ты! Заткнись и отпусти наконец кнопку!

Виталик замолчал.

— Слушай меня внимательно! Будешь коротко отвечать на вопросы и делать только то, что скажу! Ты меня понял? Приём.

Виталик подтвердил, что понял.

— Что там за инструмент? Приём.

— Откуда ж я знаю? Какие-то бруски и немного труб толстых лежит. Тяжёлые страшно. На них ещё всякие фигушки да завитушки… Ещё есть горка шаров железных. Как гиря, но без ручки. Приём.

Дэн предположил, что эти железные шары — ядра. Тогда получалось, что толстые трубы должны были быть пушечными стволами, лежащими на полу без лафетов. Насчёт брусков никакой идеи в голову не приходило. Дима отобрал у Славика рацию и нажал кнопку:

— Что в бочках? Посмотри! Приём.

— Они закрытые, и нет ничего такого их разломать. Приём.

— Как нет? Возьми один шар да стукни хорошенько. Приём.

— Отличная мысль… Наверное, так и сделаю, — прошло несколько минут, и Виталик доложил: — Цемент тут, похоже. Угол бочки сломал, а там пыль какая-то. Приём.

Строители начали совещаться. Похоже, что таинственный туннель в земле вёл в небольшой склад оружия, то бишь арсенал. Конечно же, в бочках был совсем не цемент, а старинный порох. Что же ещё могло быть в одном помещении с пушками и ядрами? Дело значительно осложнялось.

— Надо хоть одну пушку вытащить! — переживал Дима. — Стоит она огромные деньги.

— Дима! Ты соображаешь, что говоришь? — Славик покрутил пальцем у виска. — Вытащить через эту дыру такую тяжёлую штуковину — невозможное дело. Тем более на глазах у всего замка… Эта пушка может и тонну весить. Даже если бы она здесь, перед нами, лежала, то не унесли бы вчетвером…

— Но как-то их туда занесли!

— Виталик! Там больше дверей нет? Приём.

Виталик сообщил, что одна часть подземной комнаты завалена камнями, и, скорее всего, дверь именно там. Ещё он описал большую сосульку, висевшую с потолка до самого пола («Сталактит», — догадался Дэн), и пожаловался на духоту.

— Бесполезная история, — покачал головой Славик. — Сокровищ нет, а также чего-либо небольшого и ценного. Куча старинного хлама, который весь неподьёмный.

Дима снова отнял у него рацию.

— Ты там хоть что-то можешь вынести наверх? Приём.

— Цемента могу немного из бочки. Может, даже шар один. Приём.

— Не надо цемента! Ничего другого нет? Приём.

— Погоди-ка, — Виталик чем-то зашуршал, — есть тут молоток какой-то дурацкий. С завитушками тоже. Могу его взять. Приём.

— Бери хоть молоток. Приём, — Дима грустно положил рацию и уселся на землю. — Всё зря! Почему мне так не везёт?

Глава 34.
Ламбада под звон монет

Виталик вылез из норы, как таракан — ловко и изящно выскользнул наружу на четвереньках. Вид у него был крайне грязный и потрёпанный, но глаза довольно сверкали. Впрочем, это длилось недолго, потому что он первым делом нахлобучил на нос свои тёмные очки и уселся на край ямы.

— И где же тот самый молоток? — нетерпеливо спросил Дима.

Виталик сунул руку за пазуху и извлёк оттуда сначала рацию, а потом некий предмет, состоящий из ржавого металла и потемневшего дерева.

— Всю грудь себе этой железякой поцарапал, пока лез, — пожаловался он. — Зачем этот старый хлам вам нужен — ума не приложу! Если бы я к вам иначе относился, то назвал бы вас людьми недалёкими и смешными. То самовар вам…

Он внезапно осёкся и осторожно глянул на Диму.

Славик повертел находку в руках и осведомился:

— Там один только такой «молоток» был?

— Один вроде.

— Жаль. Очень жаль…

Виталик недоумевающе потряс головой.

— …потому что это, вообще-то, старинный кремнёвый пистолет в отличном состоянии, — закончил Славик.

Раритет пошёл по рукам, пока, в конце концов, не очутился в объятиях Димы. Только таким словом можно описать его восторженное состояние и внезапную радость. Дима нежно гладил пистолет и чмокал губами, время от времени вытирая вспотевший лоб. Дэн с Андреем отнеслись более прохладно к результату раскопок.

— Мучились тут… да там… и что? — вздохнул Андрей. — Рисковали за это… и зачем?

— Да уж ты-то рисковал необычайно! — рассердился Славик. — Стонешь, как русалка на пне! Можно подумать, что под пулями бегал или через горящие руины пробирался среди минного поля…

Виталик перебил пылкую речь и потребовал своё вознаграждение. Славик, сердито косясь на Андрея, достал из кармана деньги, которые нехотя вручил исследователю глубин. Дальше события потекли бурно и непредсказуемо, словно снежная лавина.

Виталик жадно схватил купюры и потряс ими в воздухе, после чего решил порадовать присутствующих небольшим представлением. Он протяжно запел, дёргаясь всем телом и похотливо виляя тощими бёдрами:

Хорандо се фо

Тарара-рара-ра-ра-ра

Хорандо се фо

Рара-рара-па-па-па

Хорандо эстрада алемрар…

Судя по всему, этот танец изображал популярную в те времена ламбаду с несколько вольной интерпретацией текста. Виталик старательно прыгал и изгибался на краю ямы, делая круговые движения руками. На фоне древнего замка это выглядело настолько нелепо, что наши строители молча смотрели во все глаза. Виталик несколько раз энергично подпрыгнул, что оказалось его роковой ошибкой. Карманы стареньких джинсов не выдержали, и на траву из штанин посыпались какие-то разномастные кругляши зелёного или чёрного цвета. Песня тут же оборвалась, наступила зловещая пауза.

— Это что ещё? Вы видите? — удивлённо сказал Андрей. Как ни странно, он отреагировал первым единственный раз в жизни.

Славик свирепо посмотрел на танцора, который растерянно замер на месте. Дэн нагнулся и подобрал один кругляш.

— Это же монеты! Старинные монеты!

Дима молча переложил пистолет в левую руку и торжественно вытянул правую в направлении Виталика.

Тот с ужасом отступил на шаг.

Дима медленно сделал два шага вперёд. Ноздри его раздувались, лицо покраснело.

Виталик отодвинулся подальше.

Дима зарычал и ринулся вперёд. Виталик мгновенно развернулся на месте и бросился бежать. Он мчался по траве, не оглядываясь, и громко повизгивал от страха. Дима огромными прыжками следовал за ним, вытянув руку перед собой и яростно сопя. В мгновение ока бегуны преодолели расстояние до ворот и скрылись из глаз.

— С ума тут сойдёшь! Вот это ламбада получилась! — с чувством сказал Славик и вдруг завертелся на месте. — Скорее! Андрей, собирай монеты! Дэн! Немедленно садись на дыру!

— Зачем?

— Потому что ты самый толстый!

— Толстый? Я? — возмутился Дэн, всё ещё ничего не понимая.

— Скорее, чёрт побери! Вы что, слепые или как?

Со стороны замка к строителям двигался какой-то мужчина в пиджаке с седой бородкой. Вид у него был очень решительный, и, судя по внешности, это был не кто иной, как сам директор музея. Андрей, ползая по траве, быстро собрал монеты и рассовал их по карманам, а Дэн без лишних слов уселся прямо на подземный ход, запечатав его своей мощной фигурой. Славик расправил усы и приветливо улыбнулся.

Директор приблизился, сурово оглядывая незнакомцев.

— Микс… — он кашлянул и продолжил: — Ет над… сиин ме теме?[13]

Все удивлённо уставились на него. Славик снова погладил усы и ответил:

— Хотелось бы перевод услышать.

— Как? — опешил директор. — Вы разве не эстонцы?

— С чего вы это взяли? — Славик сделал удивлённое лицо.

— Мне мой заместитель рассказывал, что какие-то эстонцы сажают деревья на территории музея…

— Странная мысль! Разве мы похожи на эстонцев? — Славик повёл рукой. — У меня чисто славянское лицо. Сказал бы больше — породистая физиономия офицера-белогвардейца! Мой друг напоминает грузинского джигита, а вон тот парень — охотника из Якутии.

Джигит с охотником переглянулись. Директор облегчённо вздохнул:

— Значит, вы не эстонцы? Замечательно!

— Что же в этом такого замечательного?

— Владею языком неважно, — признался директор. — Признаться, не мог бы толком разговаривать… Что вы здесь делаете и кто вам разрешил копать землю на территории археологического заповедника?

Славик посмотрел по сторонам и прищурился:

— Заповедник? И какие же животные тут обитают?

— Нет здесь никаких животных! Эта местность, окружённая стенами, является зоной археологических раскопок, и любые несанкционированные работы считаются противозаконными. Вы накопали здесь ям…

— Мы накопали?

— Именно вы!

— Какие же это ямы? Сажаем деревья, и всё!

— При этом копаете…

— Деревья в землю не воткнёшь! Это же вам не колышки…

— Я попрошу вас не заниматься болтовнёй, а коротко объяснить мне, — насупился директор, — кто вы такие и почему здесь находитесь?

Дэн побледнел, Андрей зажмурил глаза. Славик невозмутимо начал излагать свою версию происходящего:

— Мы — работники международной службы озеленения. Поступило распоряжение высадить несколько саженцев благородных древесных пород возле замка, что мы и исполнили со всей ответственностью и прилежанием…

— Подождите-ка, — перебил его директор, — вы, кажется, сказали «возле замка»?

— Именно.

— Но ведь это же территория замка! И мы с вами на ней сейчас разговариваем!

— Дак вот в этом-то всё и дело! — радостно подхватил Славик. — Перепутали мы немного… Думали, что замок — это во-о-он та башня-музей. Пришли и понасажали благородные породы не туда. Возвращаемся в контору, а нам начальник говорит: «Ослы! Я же вам сказал — возле замка!» Ну и мы скорее решили ошибку устранять. Сейчас выкопаем всё да перенесём за стены.

— Странная история, — директор с сомнением покосился на яму. — И для чего понадобилось целую гору земли выворачивать для одного саженца?

— Дак прижились уже, — быстро пояснил Славик. — Корни пустили широко. Благородные деревья быстро растут… корнями-то… Вы не волнуйтесь так! Мы мигом всё выкопаем и заровняем как было!

Директор снова заглянул в яму и потыкал носком туфли в разрытую землю.

— Вы ничего здесь не находили? Предметы старины или… мммм… некие объекты искусственного происхождения?

Славик «от лица всех международных озеленителей» заверил в полном отсутствии чего-либо древнего или старинного. При этом он заметил одну из монет на траве, пропущенную Андреем, и быстро наступил на неё ногой.

— Хорошо, — задумался директор. — Будем считать, что произошло недоразумение, и попрошу вас срочно его исправить. Выкопайте эти… мммм… благородные деревья и… мммм… в дальнейшем более внимательно… мммм… относитесь к своей… мммм…

Не докончив фразы, он развернулся и зашагал прочь. Славик проводил его взглядом и гневно уставился на Андрея. Тот вжал голову в плечи.

— Я попросил бы тебя… мммм… Андрей, — Славик поднял монету, — более внимательно относиться… мммм… к своим обязанностям. Иначе… мммм… — крепко сжатый кулак довершал сказанное.

Андрей вздохнул и потупился. Дэн поднялся на ноги, переводя дух:

— Чудом не засыпались.

— В этом я с тобой полностью согласен! Это даже хорошо, с одной стороны, что Виталик с Димой так вовремя убежали. Тем более — с пистолетом, — Славик довольно улыбнулся. — Они бы тут какую-нибудь глупость сморозили, а потом всех нас увезли бы в наручниках до полиции… Андрей! Чего ты опять сидишь?

— Что же мне… стоять теперь?

— Бери лопату и срочно закапывай яму, пока ещё кто-то не пришёл! А мы с Дэном быстро извлечём остальные саженцы. Надо сваливать отсюда, и поскорее.

Все налегли на лопаты, и вскоре территория археологического заповедника приняла свой прежний пустынный вид, после чего строители с саженцами на плечах потянулись к воротам. Там их уже поджидал сторож.

— Обратно забираете? — удивился он. — То сажаете, то выкапываете…

— В этом вся суть озеленения, Парабульт! — пояснил Славик. — Не понравились вашему директору деревья. «Хочу, — говорит, — что-то более полезное!» Теперь придётся посадить несколько яблонь или слив.

— Это правильно! — одобрил сторож. — От дерева должна быть польза! Вот смотрите: что в городе делается? Растут всякие тополя с клёнами. И что? Одни листья да мусор… А если бы яблони, то это прямо-таки замечательные дела! Вышел из дома и сорвал яблочко свежее. Красота!

— Один тоже сажал всё яблони. И что?

— Что?

— Ударило яблоком по голове! Ньютон его звали. Не слыхал?

— Экая беда — яблоком по голове, — засмеялся сторож. — Яблоко — это же не арбуз! Пережить можно.

Словоохотливый сторож собирался ещё много чего поведать, но Дэн схватил Славика за руку и потащил к машине. Многострадальные саженцы положили в багажник, сняли жилеты и только тогда расслабились. Андрей вертел головой:

— Что-то не видать Димы. Куда они убежали?

— Какое тебе дело? — пожал плечами Славик. — Два балбеса! Один ламбаду пляшет с полными карманами старинных монет, а другой бегает, как Кощей из сказок, с вытянутой рукой… Если я их обеих никогда больше в жизни не увижу, то горевать не стану. Пусть хоть до Японии бегут, спортсмены-спринтеры… Поехали на наше поле!

— А саженцы?

— Там и посадим. А что? Ёлок дурацких насажали, а для трёх благородных деревьев места не сыщем?

На том и порешили. На родном поле Дэн распорядился, чтоб Коля заняться посадками, а сам со спутниками удалился на хутор Тыниса. Предстояло многое обсудить наедине.

— Фы фсе ф семле, — беспокоился Тынис. — Упали кте-тто?

— Не упали, а копали! — многозначительно пояснил Славик и потребовал чаю.

Тем временем Андрей выгружал монеты из карманов прямо на стол. Набралось десяток зелёных монет разного размера и три чёрных. Зелёные были очень неровными и тяжёлыми, чёрные — покруглее и поменьше.

— Я понимаю так, — заключил Дэн, — зелёные — это медные монеты. Чёрные — серебро.

С этим все согласились. Даже Тынис, который разлил чай и поднёс к глазам одну из монет.

— Что видишь? — поинтересовался Славик.

— Ничеко. Серепро, наферное. Солотых не пыло?

— Не знаю, — мрачно задумался Дэн. — Все ли они упали на землю или что-то ещё осталось…

— Кте остталоссь?

— В карманах Виталика.

При упоминании Виталика Тынис изменился в лице и прекратил вопросы. Это имя оказывало заметное впечатление на всех знающих людей. Тишину нарушил Андрей:

— Почистить их, может… уже чем-то? Чтобы понять…

— Не надо, — отрезал Славик. — Они так выглядят намного древнее и солиднее. Вот вернётся Дима, и мы их отправим на продажу коллекционерам.

— А кте Тима? — спросил Тынис.

— За Виталиком побежал.

Тынис снова замолчал и задумчиво начал глотать чай.

— Интересно, — заметил Дэн, — сколько может стоить тот пистолет?

— Пистолетт?

— Который Виталик вытащил из-под земли.

Тынис расплескал чай и поднял глаза к потолку.

— Я ничеко не понимаю. Фы мошетте мне кофоритть фсё?

В этот момент дверь открылась и на пороге появился Дима, дико сверкая глазами на бледном лице. Пошатываясь, он пересёк комнату и уселся на кучу дров у камина, повесив голову. Вопросы были излишни.

— Не поймал гада! — горестно сказал он. — Полгорода за ним бежал, и всё зря… Как ваши успехи?

— Грандиозны! — Славик побарабанил пальцами по столу. — Древние монеты собрали. Директора замка уболтали. Благородные саженцы спасли.

Дима заскрежетал зубами и разразился проклятиями. Суть его пламенного выступления заключалась в том, что Виталика следует быстро поймать, а затем пытать и отобрать у него буквально всё.

— Мерзкий воришка! — бушевал Дима. — В то время как мы, не жалея сил и средств, находим потайной ход… Этот негодяй поплатится!

— Что ж ты, со своими длинными ногами и руками, так оплошал-то?

— Бежал как кенгуру этот прохвост! Забежал за один дом и исчез! Думал я, что он в подъезде прячется… искал до пятого этажа… А он, наверное, в другом подъезде скрылся или в кустах каких… Полчаса там шарил, и всё зря… Взял такси и к вам сюда приехал.

— Пистолет хоть не потерял?

Дима достал из куртки пистолет и бросил на стол.

— Чего ты психуешь? — спросил Славик. — Довольно удачно всё прошло, я бы сказал. Древний пистолет найден, а также не менее древние монеты. Удалось успешно завершить операцию в очень опасном месте…

— А вдруг этот мерзавец золото нашёл и спрятал? — перебил Дима.

— Где спрятал?

— Откуда ж мне знать? В трусах своих, например!

— То есть ты за ним гнался, чтобы пошарить в трусах? — сдерживая смех, осведомился Славик. — Жаль, не догнал…

— Мне скашетте или нетт? Ничеко ше не моку пониматть, — жалобно сказал Тынис, изучая пистолет.

Дима махнул рукой и уставился на пламя в печке. Андрей изучал свои ногти, полные земли. Славик раскладывал монеты на столе в форме квадрата. Дэн вздохнул и начал рассказ.

— Этто нефероятно! — заключил Тынис, внимательно выслушав всю историю. — Снаетте, чтто я тумаю?

— Что?

— Солотто кте-то рятом!

— Точно, — согласился Славик. — У Виталика в трусах…

Глава 35.
Пистолет, барсук и портрет

После работы Славик поспешил к банкиру с рациями и пистолетом. Диме (как члену Нарвского клуба коллекционеров) поручили срочно разобраться с монетами — оценить их и узнать побольше информации. В восемь вечера было назначено совещание на квартире Дэна с подведением итогов.

Как ни странно, первым на совещание явился Андрей. Ещё более загадочным было то, что он принёс с собой целую сумку пива и начал молча выставлять бутылки на стол под неодобрительными взглядами мамы Дэна.

— Вы что-то праздновать собрались? — спросила она сына.

— Решили собраться и поговорить про работу, — в душе Дэн тоже осудил поступок Андрея. — На объекте проблемы, и нужно их решить.

Мама снова покосилась на пиво и ушла к себе. Андрей скомкал сумку и попытался засунуть её в карман. Из этого ничего не вышло, и тогда он пихнул её под стол, а потом начал чесать бритую голову.

— С чего бы это ты на пиво расщедрился? У тебя же вечно денег нет.

— Ну уж и вечно… нет прямо так уж… — Андрей был в своём репертуаре.

Закончить ему не удалось, потому что в дверь позвонили. Вошли Славик с Димой, и в комнате сразу стало очень оживлённо.

— Готовишься к собранию? Молодец! — Славик ласково потрепал Дэна по плечу и с ходу открыл пиво. — Устал я что-то… Два часа с банкиром торговался.

Все расселись вокруг стола и приготовились слушать.

— Узнал для себя много нового про древнее оружие, — рассказывал Славик, бурно утоляя жажду. — Начнём с того, что таких именно пистолетов довольно много. И в гораздо более хорошем состоянии. Как ни странно… Неплохое пиво!.. Лучше бы нам какое-нибудь холодное оружие попалось. Сабля или меч. На худой конец, алебарда или секира. Цены на них значительно выше, и имеется большой спрос на такие вещи.

— Ты давай ближе к делу!

— Куда уж ближе? — Славик откинулся на стуле. — Полчаса мы тот пистолетик осматривали и искали клеймо мастера. Ничего не нашли! Сделал его, видимо, какой-то неизвестный кустарь-одиночка на собственном колене… Клеймо, оказывается, значительно повышает цену. Фирменный товар и всё такое… Не сомневается наш банкир, что вещица подлинная и старинная, но настоящую стоимость платить отказался. Я и так, я и этак… Сбросил мою цену почти в десять раз, разбойник этакий.

— Что? В десять раз?

— Еле-еле дал семь тысяч, — Славик выгрузил деньги на стол и открыл вторую бутылку.

Сумма показалась Дэну просто колоссальной за такую ржавую железяку. Остальные, видимо, думали точно так же, и к Славику никаких вопросов больше не поступало. Дима откашлялся и приступил к повествованию, прерываемый иногда репликами неугомонного Славика.

Ситуация с монетами довольно сложная. Прежде всего, это шведские монеты конца шестнадцатого или начала семнадцатого века…

— Из чего такое следует?

Почти на всех монетах неплохо читается с увеличительным стеклом год выпуска. Да и шведский герб с тремя коронами хорошо заметен. Какие же ещё монеты можно найти в Нарвском замке? Здесь, в наших краях, шведы правили, а не французы или испанцы…

— Чертовски логично, Дима! Крайне убедительно!

Дима отправился домой к одному известному коллекционеру и аккуратно показал ему монеты…

— Краешек? В тёмной комнате?

Если будут постоянно перебивать, то…

— Хорошо. Аккуратно показал. А дальше?

Коллекционер с интересом осмотрел монеты и заявил, что это прекрасные экземпляры. Особенно серебряные, которые встречаются значительно реже. Только оценить точно их никак не возможно. Дело в том, что фиксированных цен на монеты старше восемнадцатого века попросту не существует и они продаются по договорной цене. В доказательство коллекционер предъявил американские каталоги монет «Краузе», которые имелись в доме. Каталог восемнадцатого века внимательно осмотели…

— Ты поражаешь меня, Дима, своей тупостью! Монеты семнадцатого века ищете в каталоге на восемнадцатый? Гениально!

Дима, в свою очередь, поразился глухоте Славика. Ведь сказано же было, что не существует точных цен на более старые монеты, и каталога «Краузе» на семнадцатый век попросту не существует. Как и на шестнадцатый тоже…

— Что же нам делать?

В этом вся и проблема. Неизвестно, сколько может стоить каждая монета. Коллекционер предложил какие-то деньги, но соглашаться ли на них? Даёт, скажем, сто двадцать долларов за каждую серебряную монету. А вдруг она стоит тысячу или две?

Все замолчали и погрузились в раздумья. С одной стороны, эти монеты не интересовали строителей и достались практически даром (тем более что продажа одного пистолета с лихвой окупила все расходы). С другой стороны, никому не хотелось быть облапошенным и следовало выяснить точную стоимость сокровищ.

— Может, показать этому… директору замка? — предложил Андрей.

Славик постучал пальцем по лбу и разгладил усы.

— Где вообще монеты продаются? — спросил Дэн. — Кроме клуба коллекционеров и музея должны же они ещё где-то быть?

— Продаются на аукционах и в специальных магазинах. Только в нашей Нарве таких магазинов не имеется, — Дима пожал плечами. — Это надо в Таллин или Питер.

— Питер исключается! — заявил Славик. — Если нас прихватят с этими монетами на границе, то загремим глубоко и надолго. Нужно ехать в Таллин.

— Кому?

— Как кому? Андрея пошлём или Борю! А лучше Ольку, — Славик грозно уставился на Диму. — Ты коллекционер или что? Задаёшь идиотские вопросы, в точности как один наш общий знакомый.

— Могу поехать.

— Вот и езжай! На этих же выходных!

— На этих я никак не смогу, — отказался Дима с таинственным видом. — Есть кое-какие дела…

Настаивать Славик не стал, а лишь махнул рукой и быстро разделил деньги. После этого все немного расслабились, и завязалась беседа на свободные темы. Пиво быстро исчезало, а на уставших строителей накатывала лёгкая дремота. Наконец Дима начал зевать и предложил расходиться по домам.

— Неплохая мысль, Дима! — Славик встал и с хрустом потянулся. — Живём столь насыщенной жизнью, что следует тратить часть времени на сон. Тем более что ты сегодня неплохо побегал и размялся, а мы от души покопали. В сёдла и до хаты, други!

Андрей покраснел и быстро сказал:

— Подождите! Я хотел у вас… хотел узнать у вас…

— Ты можешь чётко и ясно изложить вопрос? Без нелепых слов и мычания?

— Могу! Проблема у меня!

Славик с Дэном вздрогнули и насторожились. Они тут же вспомнили историю про волжского оленя, а также прочие дикие приключения, виновником которых был их лысый друг. Дима, который в них не участвовал и был под благоприятным воздействием пива, реагировал более спокойно:

— Говори свою проблему. Только покороче… а-а-а-а-у-у-у-у-а-а-а-а… спать охота.

— Думаю я, сейчас ей… снова что-то… надо очень…

— Ничего не понял.

— Что ж тут не понять? — потупился Андрей. — Хочу ей подарить… своей, можно сказать даже… девушке…

— Опять трусы? — подозрительно спросил Славик. — Балуешь ты её!

— В том-то и дело, что не трусы… а не знаю что…

— Дак купи это «не знаю что» и подари! Укради или создай! Кто тебе мешает-то? Я или Дэн?

— Вы меня никак… не понимаете… вижу…

— Да как же тебя понять-то? — возмутился Дэн. — Я совсем не против помочь, но надо же знать, чем именно!

Андрей ненадолго задумался и изрёк довольно решительно:

— Хочу я сделать необычный подарок. Чтобы это было от меня и необычно. И не могу придумать ничего.

— Чего? — расхохотался Славик. — Зачем тебе думать? Ты же специалист по необычному у нас! Хоть раз что-то обычное ты дарил своей милой? Я вообще удивляюсь, как она тебя на порог пускает и в другую страну не сбежала…

— Не сказать, что так уж прям… пускает сильно…

— Ага! И поэтому ты решил наконец её осчастливить необычным подарком?

Андрей ещё больше покраснел и насупился. Внезапно ему на помощь пришёл Дима, которого сегодня вечером потянуло на добрые поступки:

— Всё бы тебе, Славик, над людьми смеяться! Нашему товарищу требуется совет в личной жизни, и лично я…

— Вот лично ты и посоветуй! Лично!

— Необычное, говоришь? — Дима наморщил лоб. — Подари ей пистолет или саблю. Очень необычно!

Славик сел на стул и прикрыл глаза ладонью. Дэн уже ничему не удивлялся, а Андрей беспокойно зашевелился на диване.

— Не знаю даже… Слишком это необычно что-то…

— Отличная мысль! — перебил его Славик. — И замечательный подарок для молодой девушки! Особенно для той, которая устала от назойливых приставаний молодого бездельника, живущего по соседству… Наконец-то будет возможность положить конец его ухаживаниям раз и навсегда. Выстрел с близкого расстояния или точный удар сабли.

— Вечно ты всё высмеиваешь и критикуешь…

— Как тут не смеяться, Дима? Я уж молчу о том, что подобный подарок не приветствуется законом и можно попасть в тюрьму за такие телодвижения. Впрочем, кому я это говорю? Знаменитому браконьеру и осквернителю археологических заповедников?

— Можно подумать, что я один осквернял!

Назревала очередная перепалка, и Дэн быстро вмешался. Он предложил Славику выдвинуть свой вариант подарка. Тот думал не долго.

— Что любят все девушки? Если отбросить всякие там цветы-духи-бриллианты? — Славик поднял палец вверх. — Животных!

— Это да, — Андрей оживился, но резко помрачнел: — Что же необычного тогда?

— Необычное животное!

— Крокодила, — мстительно сказал Дима, — или стервятника.

— Вечно ты всё высмеиваешь и критикуешь, — парировал Славик. — Я попросил бы более уважительно относиться к беде товарища. Предлагаю подарить барсука!

За столом воцарилось молчание. По какой причине молчали остальные, Дэн не знал, но лично он пытался представить себе барсука и его жизнь в городской квартире. Картина получалась очень странная.

— Почему именно барсука? — удивился Андрей.

— Ты их видел у кого-то дома?

— Нет.

— Необычно! И потом, барсуки в наших лесах имеются, а поймать их не так уж трудно. К тому же я не слышал, чтобы они кого-то съели, и как зверь он довольно симпатичный.

— Слышал я, что у них плохой характер, — заметил Дима.

— Характер питомца зависит от хозяина! — авторитетно заявил Славик. — У плохих людей плохие барсуки. И наоборот.

— Может быть, что-то другое? — жалобно спросил Андрей. — Что-то более… или менее… или более-менее…

— Ты как в ресторане себя ведёшь, — фырнул Славик. — «То не нравится, это не буду, хочу неведомо чего…» Я вообще не понимаю, чего ты этими подарками добиться хочешь? У меня в подъезде живёт одна толстая дворничиха, которая иногда мне глазки строит на лестнице. И знаешь что? Даже если она мне мерседес подарит или финскую дублёнку, я с ней будущего не вижу! Чувства или есть, или их нет! А все эти подарочки с серенадами под окном ничего не дают…

— Что же ты предлагаешь?

— Я тебе не раз говорил: не там ищешь! Смазливая избалованная принцесса не может быть подругой жизни для мужественного строителя! Ей нужен ухоженный сынок местного богатея или наоборот — пьяница и грубиян. Очень часто красотки клюют на таких уродов и с ними потом упорно мучаются. Это уж поверь опытному человеку!

— Что же мне… грубияном и пить?

— Зачем такие жертвы, Андрюша? Калечить свою судьбу из-за чего? Женщин кругом хватает, и свет клином не сошёлся.

Андрей нахмурился и замолчал. Славик с Димой переглянулись, грустно качая головами. На языке Дэна уже давно вертелась одна идейка, и он решил ей поделиться:

— Почему бы не нарисовать портрет?

— Какой ещё портрет? Андрея? И подарить его той принцессе?

— Зачем Андрея? Нарисовать портрет самой девушки и ей вручить! По-моему, это очень романтично и необычно.

Андрей просиял и с благодарностью посмотрел на начальника. Дима со Славиком снова переглянулись.

— Мысль не лишена оригинальности, — заметил Славик. — Особенно учитывая то, что среди нас нет художника… за исключением Димы…

— Диму в это дело не впутывайте! Хватит с меня «Кофе Классика»!

— У нас же есть знакомый художник, — напомнил Дэн. — Константин Пецовидин. Забыли?

— Такое не забудешь, — вздохнул Славик. — Штучный экземпляр. Оригинал и чудак высочайшей пробы. Сальвадор Дали местного масштаба… Только не надейтесь, что чиф-рефриджератор снова войдёт в эту пещеру отшельника!

Андрей умоляюще посмотрел на Дэна, и тот великодушно согласился сопроводить друга в «пещеру отшельника». Можно даже завтра после работы.

— Только ты фото своей прелестницы выбери получше, — поучал Славик. — Если обнажёнка какая — то ещё лучше! Наш Пикассо любит голых женщин изображать вперемешку с иконами.

Такого пикантного фото у несчастного Ромео не имелось, и Славик снова подчеркнул, что наш герой напрасно теряет время. Какой смысл тратить время на девушку, которая даже не может подарить немного радости? С таким же успехом можно ухаживать за фонарным столбом или за тем же барсуком!

Андрей мгновенно заспешил домой и быстро выскочил в коридор. Славик тоже двинулся к дверям, благодаря Дэна за пиво.

— Это не моё. Это Андрей принёс.

— Ловкач и подхалим! — буркнул Славик. — Притащил пива, чтобы потом совета попросить… Дима, ты идёшь?

— Я немного задержусь, — ответил тот и подмигнул Дэну.

Когда они остались наедине, Дима принял именно тот загадочно-хитрый вид, который всегда так тревожил Дэна. Он скрестил длинные пальцы и постучал пятками по полу — симптомы крайнего возбуждения и азарта. Дэн приготовился к худшему.

— Надеюсь, ты понимаешь, — начал Дима издалека, — почему я не могу никуда ехать в эти выходные?

Дэн начал догадываться, но искренне желал ошибиться.

— Нужно использовать полосу хорошей погоды! Обещали в скором времени дожди, и не следует об этом забывать.

— Хмммда-а-а… — согласился Дэн.

— Нам стоит пойти в очередную экспедицию! Тем более что я раздобыл палатку и кое-что исследовал!

— Какая ещё палатка, Дима?

— Походная, — Дима снова постучал пятками. — Вмещает двух человек и выглядит, как небольшой рюкзак. Идём с ночёвкой!

— Зачем это?

— Поедем на этот раз в другое место, подальше. Там когда-то шли невероятные бои и должно быть много всякого добра. В этот раз мы обязательно что-то найдём…

— Вечно находим. Только толку никакого нет, — проворчал Дэн, с досадой вспоминая пережитую ночь в лесу.

— Без паники, — успокаивал Дима. — Наберём тушёнки с водкой, устроим ночлег у костра. Люди отправляются на месяцы в тайгу и прекрасно проводят время. Отдых на природе! Совместим приятное с полезным!

После десяти минут разговора Дэн наконец согласился, проклиная себя за свою доброту и наивность. Ничего хорошего от новой авантюры он не ожидал, но даже не мог себе представить масштаба грядущих испытаний. Это оказалась их последняя экспедиция с Димой по местам боёв и отложилась в памяти на всю жизнь.

Довольный Дима вышел из комнаты, напевая под нос какую-то песенку…

Глава 36.
Взрыв логики

Весь следующий день Андрей работал с невиданной энергией и энтузиазмом. Поскольку дел на поле особых не оставалось и бригада попросту занималась чепухой, героический сварщик устремил свой взор на хутор Тыниса. Для начала он старательно уложил дрова в поленнице, потом починил дверной замок и завершил свои подвиги тем, что заварил топор Тыниса, треснувший от долгого употребления. На это сложное задание Андрей потратил не менее тридцати электродов и заслужил едкий комментарий Славика:

— Ты бы уж тогда целиком топор из электродов сварил. Начал бы потихоньку, и получилось бы нечто эпическое.

— Мастерр на фсе рукки! — восхищался Тынис.

— Руки — не брюки, — глубокомысленно заявил Славик. — Не наденешь и не купишь. Они требуют сочетания с головой… при наличии оной…

На такие мелочи Андрей внимания не обращал, часто поглядывая на часы. Уже за полчаса до окончания работы он занял позицию возле машины Дэна, переминаясь с ноги на ногу, как похотливый козёл.

— Ты куда это собрался? — покосился Дэн.

— Дак поедем мы… портрет рисовать…

— Сначала нужно пообедать. И к тому же, — напомнил Дэн, — ты не забыл, что наш художник до шести молится?

Андрей испустил короткую очередь вздохов и предложил поехать к нему домой. Мама накормит очень хорошо, да и до обители художника оттуда недалеко. Дэн не возражал.

Начальник Андрея пользовался большим уважением в этом доме. Его усадили на лучшее место и щедро угостили жареной картошкой с грибами, за которой последовал свежий пирог с тушёной капустой.

— Андрюша мой, — сообщила мама, — так изменился с тех пор, как у вас работает. Совсем другим человеком стал!

— В каком смысле? — поднял брови Дэн и уставился на Андрея. На его взгляд, заметных изменений не наблюдалось.

— Стал более ответственным и собранным. Взрослеет на глазах.

Эту фразу Дэн не стал комментировать и продолжил поглощать пирог.

— К тому же теперь зарабатывает неплохо и тщательно следит за собой. Одежду себе покупает, одеколон хороший выбрал, бреется регулярно.

Дэн сильно сомневался в том, что его подчинённый тщательно бреется с целью хорошо выглядеть на работе. Чтобы не разрушать ничьих иллюзий, он снова промолчал и несколько раз величаво качнул головой. Расстроганная мама ушла в кухню.

— Ты фото подобрал для художника?

Андрей бережно достал из кармана две фотографии. На обеих была примерно одинаковая картина: широко улыбающаяся молодая красотка со сверкающими глазами в скромном сопровождении Андрея, который страдал неподалёку. Комар, залетевший на фото геолога в тайге, или собака на фоне танка. Буксир возле «Титаника» или актёр из массовки рядом с Памелой Андерсон…

Дэну эти снимки показались чудовищными, но он снова сдержал эмоции.

«Неужели сам не видит, что они не пара совсем? Впрочем, какое моё дело?»

— Думаю вот… какое из двух… тому художнику…

Дэн наугад выбрал одну фотографию и протянул Андрею. Тот снова посмотрел на часы:

— Уже полседьмого. Может, уже не молится?

— Поехали, — Дэн решил побыстрее закончить всю эту историю.

Художник Константин действительно уже не молился или молился не дома, потому что дверь никто не открывал. Дэн долго жал на потёртую кнопку, прислушиваясь к каждому шороху. Похоже, нашего Пикассо в квартире не было.

— Ну вот… как же так…

— Наверное, вышел по делам.

— Как же так… мы к нему, и… по делам…

Звонить соседям Дэн не стал. Они спустились по лестнице и вышли из подъезда. На лавочке сидела ветхая старушонка в платке.

— Вы случайно не знаете художника Константина? Здесь живёт.

Старушка охнула, часто перекрестилась, а потом плотно поджала губы. Дэн почесал голову и огляделся. Никого больше вокруг не было.

— Вот беда! — Андрей подпрыгнул на месте и бросился к молодому здоровяку, который появился из-за угла. — Вы не знаете одного художника? Константин Пецовидин…

— Что??? — здоровяк мгновенно изменился в лице. — Эй, погоди! Ты что этим хочешь сказать?

— Просто я… мы… его…

— Нет, постой! Что ты мне этим доказать хочешь? — верзила сжал кулаки и надул щёки.

Дэн решил, что сейчас начнётся драка, а потому быстро вмешался:

— Ищем в целях наказания. Он нам… денег должен… много и давно…

— Это совсем другое дело, — успокоился здоровяк. — Я думал, вы друзья его… Не видел уже неделю и сплю только лучше!

Андрей проводил взглядом буйного прохожего и облегчённо вздохнул. Дэн решил больше никого не расспрашивать, начав описывать круги между домами. Довольно удачно, как оказалось…

Художник Константин стоял возле входа в продовольственный магазин и упорно сверлил взглядом урну для мусора. Одет он был в старую джинсовую куртку (размера на четыре больше) и строгие чёрные брюки, в которых абсолютно не проглядывались тощие ноги. Больше всего он напоминал птенца скворца — угловатый, худой и несчастный. Застывший взгляд и высокий лоб с залысинами выдавали напряжённую работу головного мозга.

Дэн в сопровождении Андрея молча приблизился к мыслителю. Поначалу им пришло в голову, что их общий знакомый что-то ищет среди мусора, и строители по очереди заглянули в урну. Ничего заслуживающего внимания там не было, Дэн слегка опешил.

— Стоишь на дороге, балда! — гневно заметил какой-то дед, выходящий из магазина с авоськой. — Шёл бы уже туда или обратно!

Художник Константин поднял глаза и заметил наших друзей.

— Это вы? — сказал он равнодушно.

— Здравствуйте, — обрадовался Андрей. — Вы нас узнали?

— Нет, — коротко ответил художник и зажал подбородок рукой.

Строители переглянулись. Это ломало всякую логику.

— Мы к вам по делу, с заказом…

— Сейчас я не могу, — тяжело выговорил Константин, терзая пальцами подбородок.

— А что такое? Вы заняты?

Молчание.

— Заняты, говорю? Много работы?

— Нет.

Дэн ничего не понял и решил зайти с другой стороны:

— Мы вас дома искали, а вы здесь… Что делаете?

— По-моему, это очевидно, — заметил художник, глядя на свои ботинки. — Я иду в магазин.

Дэн с Андреем переглянулись. Судя по всему, их знакомый стоял здесь уже давно.

— Дак может, уже зайти внутрь? — осторожно поинтересовался Дэн.

— Надо бы.

— Вот дверь! — Дэн указал пальцем.

— Какой толк в дверях? — с надрывом сказал художник Константин. — Где-то должен быть список, и его нет.

Какой ещё список? Друзья опять переглянулись.

— Надо его… найти, — посоветовал Андрей.

— Я пытался. Но нет. И всё.

— Купить хотите что-то?

Молчание.

— Список покупок? — догадался Дэн. — Потерялся? Это чепуха! Мы и без него всё найдём!

— Каким образом? — художник слегка оживился и посмотрел на небо.

— Что у вас есть… в холодильнике или дома? — спросил Андрей. Более нелепый вопрос было трудно придумать, и Дэн решил, что сварщики чем-то определённо похожи на художников.

— Откуда я знаю? — мучительно застонал художник Константин. — Для этого я записал на бумаге и положил в карман. Этот, кажется… или другой…

Дэн подал знак глазами своему спутнику, и они ловко подхватили под руки несчастного Пецовидина, вталкивая его в дверь. По дороге Дэн выдернул корзину для покупок и сунул тому в руки. Художник покорился судьбе, неловко перебирая ногами.

Оставив свою жертву возле прилавка с овощами, строители начали тихо совещаться.

— Может, уже… не рисовать портрет? — Андрей нервно потирал бритую голову.

— Нет уж. Будем рисовать обязательно! Только нужно срочно взять покупки на себя и выметаться отсюда, пока нас всех вместе не забрали в сумасшедший дом…

Художник Константин взял с полки капустный кочан и начал вглядываться в него с видом человека, встретившего потерянную любовь. Дэн вздохнул и распорядился:

— Ты стой рядом и сторожи его! А то ещё сделает чего-нибудь… Я быстро пробегусь по магазину.

В течение десяти минут Дэн нагрузил полную корзину продуктов, полагаясь целиком на свои вкусы. Он набрал яиц, колбасы, готовых котлет в упаковке, кетчупа и майонеза, пачку чая, банку солёных огурцов, пару батонов белого хлеба и даже одну плитку шоколада. «Будет ли он всё это есть? Да и ест ли вообще?» — размышлял Дэн, вспоминая измождённый вид работника искусства, но потом отбросил сомнения и добавил изрядный кусок сыра.

Художник Константин стоял на прежнем месте и, под отчаянным взглядом Андрея, изучал ананас, с восхищением поглаживая его за чубатый хвост.

— Буйство красок! — громко восхищался он. — Стихийный предмет!

Дэн крякнул и, отобрав у художника «стихийный предмет», решительно закинул его в корзину. Потом друзья поспешили к кассе, толкая перед собой Пецовидина наподобие тележки без колёс.

— Восемьдесят шесть шестьдесят, — потребовала продавщица.

Художник Константин этого не расслышал, потому как о чём-то думал.

— Деньги есть у вас?

— Андрей! Плати в счёт аванса, — скомандовал Дэн, не решаясь прервать размышления художника. Андрей немедленно рассчитался и так торопился, что чуть не вышел из магазина с самой корзиной.

— Навязались на мою голову, — шипел Дэн, злобно перегружая продукты в пакет. — Ты-то хоть возьми себя в руки и не будь идиотом! Быстро пошли отсюда!

Квартира художника Константина ничуть не изменилась — тот же бардак в сочетании с хаосом и «буйством красок». Со стен строго глядели печальными глазами святые на иконах, одежда валялась даже на полу, а мольберт украшала свежая картина самых мрачных красок. Пара засохших кистей в горшке с не менее засохшим кактусом украшали интерьер. Дэн отправил Андрея с пакетами на кухню и усадил Пецовидина на диван.

— Тут я никак не могу… холодильник открыть… — донеслось из кухни.

— Прояви смекалку! — рявкнул Дэн, не двигаясь с места.

Из кухни послышался какой-то скрежет, потом глухой удар и приглушённые стоны. Художник Константин сидел на диване, обхватив виски руками и слегка покачиваясь. Дэн подумал о том, что тот таким образом предохраняет голову от разрыва под напором мыслей, и содрогнулся.

«Лопнет череп, и всё наружу вылетит. Прямо на нас! Ужас!» — Дэн взял себя в руки и перевёл взгляд на Андрея, который, хромая, вышел из кухни.

— Еле открыл… а уж как закрыл потом… — Андрей потёр колено. — Можно сказать, упал на меня… несколько тонн холодильника…

— Жизнь проходит, — вдруг пробудился художник. — Мне уже двадцать семь.

Друзья встрепенулись и с опаской посмотрели на него.

— И что? Это мало совсем.

— В прошлом году знаете что было? — страдал хозяин квартиры.

Дэн боялся спрашивать. Андрей только хватал ртом воздух.

— Двадцать шесть! — торжественно провозгласил художник. — Вот так!

Нужно было срочно что-то делать.

— Фото давай сюда! — потребовал Дэн. Андрей негнущейся рукой полез в карман. — Художник Константин!

Молчание.

— Художник Пецовидин!

Тишина.

В этот момент Андрей очень удачно уронил тумбочку, и художник очнулся:

— Я вас слушаю.

Дэн медленно и внятно объяснил цель своего визита, указывая пальцем на фото. Константин взял его в свои тонкие пальцы и задумался.

— Что вы скажете?

— А он сам не сможет позировать? — спросил художник, кивнув на Андрея. — С оригинала картина лучше получается.

— Нам не его портрет нужен!

— А чей? — поразился Пецовидин, вглядываясь в фото.

Дэну захотелось тоже обхватить голову руками. Взрыв логики какой-то! На снимке же двое людей изображено, а не десять!

— Вот этой девушки, — вмешался Андрей.

— Пошлость и безвкусица… — тихо простонал художник.

Андрей широко открыл рот, а Дэн в изнеможении откинулся на диване.

— Простое и красивое лицо, — продолжил Пецовидин. — Отсутствие духовного начала… Где? Где здесь что-то большее? Где загадка и глубина? Где???

Он вскочил на ноги и бросился к мольберту:

— Посмотрите на эту картину! Что вы видите?

Дэн видел полотно, густо закрашенное чёрным и тёмно-синим цветами, на котором в правом углу расползалось ярко-белое пятно с голубыми крапинками.

— Не молчите! — художник в экстазе потрясал руками. — Что вы видите?

Андрей напрягся и осмелился предположить:

— Это как бы… сварщик что-то варит… ночью…

Дэн посчитал такую версию очень похожей на правду, но художник негодующе воскликнул:

— Нет! Как же вы не видите??? Это рассвет солнца после долгой ночи! При чём же тут какой-то сварщик? — Он метнулся к шкафу и достал из него другую картину — нечто яркое в зелёно-жёлто-коричневых тонах. Поставив новый шедевр на мольберт, Пецовидин страстно крикнул: — А это для вас что? Тоже сварщик?

Это был точно не сварщик, а какой-то взрыв снаряда в замедленной сьёмке. Дэн даже зажмурился.

— Не молчите! Не мучайте меня!

— Ну, это… это… как бы пень в лесу… на котором водоросли растут… — выдвинул свежую догадку искусствовед Андрей.

— Водоросли здесь действительно есть, — сообщил художник Константин, слегка успокоившись. — Только никакого пня нет и в помине… Это русалка на берегу!

Дэн начал серьёзно опасаться за свой рассудок и бросился в атаку:

— Это очень интересно! Но мы всё же хотели бы заказать портрет этой пошлой и безвкусной девушки, — заявил он под укоризненными взглядами Андрея. — Желательно было бы максимальное сходство… так сказать, портретный вариант портрета…

Художник уставился на фотографию стеклянными глазами.

— Зачем вам это нужно? — спросил он гулким голосом пророка. — У вас же есть фото и оригинал!

— Подарок любимому человеку.

— Что есть любовь? Похотливые спазмы грешного тела! — Пецовидин перевёл взор на иконы, и его голос наполнился чувством. — Наверное, так же или как-то похоже можно объяснить и религиозный экстаз… Как влюблённость и именно влюблённость… Молодым всегда свойственно чувство чего-то впереди хорошего, но потом эти экзальтации проходят… По земле все ходим, и это всё сознание… наше подсознание… функции головного мозга и нейрофизиология… Про душу тут не сказано… Что ж? Каждому своё… по возрасту, разумению и жизненному опыту.

«Что он такое несёт?»

— Человек шагает и живёт… Жизненные потребности организма включают в себя цели продолжения рода… Подсознательную жажду бытия не исправить глубиной мысли стонущего рассудка, — проповедь звучала, как звон колокола. — Можно ли измерить неизмеримое? Понять непонятное? Услышать неслышимое?

— Съесть несъедобное… — согласился Андрей, внимательно прислушиваясь.

«Срочно надо звонить в больницу!» — Дэн начал вставать.

— Порочный круг судьбы замкнулся, и я как художник обязан играть свою роль до последнего вздоха, — Пецовидин всплеснул руками. — Я нарисую этот портрет!

— Что? — Дэн испуганно дёрнулся и плюхнулся обратно на диван.

— Нарисую!

— И сколько будет это… — начал Андрей.

— Сколько бы ни стоило! — прервал его Дэн, направляясь к двери. Он решил отдать что угодно, только бы немедленно уйти. — Выдели человеку аванс и пошли! И так опаздываем уже!

Андрей достал из кармана пару сотенных купюр и покорно протянул Пецовидину. Тот механическим движением робота забрал деньги, а затем опустил их в туфлю, одиноко стоящую у мольберта в окружении красок.

— Когда нам зайти?

— Очень скоро, — ответил художник, вешая фото Андрея возле ближайшей иконы. Улыбка молодой блондинки рядом со скорбными ликами святых смотрелась, как клоун на кладбище. — Я рисую быстро…

Андрей хотел узнать подробнее, но Дэн схватил его за локоть и мощным движением выкинул на лестницу. Потом он тщательно закрыл за собой дверь и перевёл дух.

— Не дал мне спросить ничего…

— Ты не слышал? Скоро! — Дэн припустил по лестнице, прыгая через ступеньки. — Скорее бежим из этого… от этого…

Слов не находилось.

— Взрыв логики! — сказал Дэн уже в машине. — Ты что-нибудь понял?

— Понял много чего.

— В самом деле? — Дэн был потрясён.

— Ходит в магазин без списка… и без денег, — начал перечислять Андрей, загибая пальцы. — Любит рассвет и русалок… Красивых девушек не любит рисовать… А холодильник его…

— Зачем ему вообще холодильник при такой жизни? — с досадой рявкнул Дэн. — Ты хоть понимаешь, что без нас он бы у магазина, может, до ночи простоял? «Стихийный предмет!» Зачем я ему ананас купил только, если он яичницу готовит на сковородке без огня?

— Для вдохновения, — предположил Андрей…

Глава 37.
Раненые кашу не едят

Дима радостно поглядывал на дорогу и очень желал общаться. Они ехали в очередную экспедицию по местам боёв.

— Как сходили к художнику?

— Кошмар. Но вроде бы нарисует…

— Почему «вроде бы»? — удивился Дима.

— Потому что не любит рисовать пустых и пошлых девушек, — объяснил Дэн, крутя руль и зевая.

— Даже так? — Дима прищурил глаза. — Это он так сказал?

Дэн кивнул головой.

— Всё понятно! — Дима потёр руки. — Что-то здесь нечисто…

— В каком смысле?

— Видимо, этот Пецовидин давно знает девушку Андрея. И довольно хорошо, сказал бы.

Дэн в этом сильно сомневался и потребовал объяснений.

— Без причины не скажут такое про незнакомого человека. Пошлая, ты слышал? Скорее всего, они знакомы. Возможно, даже жили вместе!

Дэн представил себе унылого художника Константина рядом с молоденькой блондинкой и засмеялся. Смотрелось это даже почище лысого Андрея.

— Ты напрасно смеёшься! Все художники — жуткие развратники и извращенцы! — авторитетно заявил Дима.

— Многих знаешь лично?

— Не многих. Но смотрю фильмы и читаю книги. Я, конечно, не видел девушку Андрея, но она может быть не только его подругой…

— Я надеюсь, ты не собираешься такие мысли самому Андрею говорить? — нахмурился Дэн.

Дима заверил, что не собирается. Какое ему дело до чужих баб и портретов? Есть собственные проблемы, и они важнее.

— Например?

Дима помрачнел и сжал кулаки.

— Например, как найти Виталика твоего!

— Он совсем не мой… И потом, зачем он тебе?

— Этот ворюга хотел нас обокрасть… Хотя почему «хотел»? Обокрал, скорее всего! Я этого так не оставлю!

Следующие несколько минут Дэн объяснял, что тратить время на поиски мелкого жулика-идиота чрезвычайно глупо. Во-первых, он наверняка прячется и отсиживается дома, а во-вторых, попробуй забери хоть что-то сейчас… Да и неизвестно, остались ли ещё монеты в его карманах. Особенно после такой гонки через весь город.

Дима мрачно выслушал доводы начальника и частично согласился.

— Простить себе не могу! — стукнул он кулаком по колену. — Как я его не поймал?

Дэн про себя подумал, что это даже к лучшему, но решил сменить тему:

— Мы куда едем-то?

— Немного далековато, но ничего… Там шли большие бои и рядом находится город шахтёров, которые сланец добывают, — рассказывал Дима. — Никаких эстонцев нет и, можно сказать, Россия натуральная. Простые люди и хорошие.

— Мы же не жить туда едем!

— Не жить, но всё же неплохо и помогает в раскопках. Эстонцы — люди подозрительные и закон любят! Чуть что — в полицию нас сдадут, — Дима изобразил на пальцах решётку. — Русское население проще смотрит на вещи. Именно поэтому мы не ездим вглубь Эстонии копать…

— Делать мне больше нечего, — фыркнул Дэн, — ездить за триста километров за ржавым барахлом.

Небо ничего хорошего не обещало. Мелкие облачка гнало ветром целыми табунами, а вдалеке виднелось что-то похожее на тучу. Прогноз погоды в Прибалтике — штука ненадёжная.

Лопаты выгрузили на вьезде в небольшой посёлок городского типа и спрятали в кустах, чтобы не светиться перед прохожими. После этого Дэн запарковался возле местного супермаркета, и друзья отправились в поход с рюкзаками.

Городок был и впрямь патриархально заброшенный. Грязные улицы и одинаковые убогие пятиэтажки украшали пейзаж. Жители не выделялись богатством гардероба или особыми манерами. Мужчины громко матерились и шумно сморкались на ходу, женщины щеголяли в нелепых кофтах и плевались семечками. Больше всего Дэна поразило то, что киоскёр называл его «товарищ» и не имел в продаже даже хороших сигарет.

— «Товарищ»!!! Ты слышал? — шепнул Дэн своему спутнику. — Мы в СССР, что ли?

— Что я тебе говорил? — Дима был доволен. — Простые люди кругом. Шахтёры!

Лица у «шахтёров» были такие, что Дэн всерьёз опасался быть побитым или ограбленным. Он невольно озирался по сторонам и ускорил шаг. По счастью, городок был небольшим и строители быстро вышли к кустам с укрытыми там лопатами.

— Куда теперь?

— В ту сторону, — махнул рукой Дима. — Километров шесть–семь по лесу.

Прошли, наверное, все десять, и Дэн страшно устал. Лес был не густой, но очень сырой и неуютный. К тому же под ногами всё время вырастали странные кочки или поваленные гнилые сучья. Дима, который вместе с рюкзаком и лопатой тащил свою палатку, даже не запыхался и ступал по высокой траве, как матёрый индеец. В направлении он ни грамма не сомневался и шёл очень уверенно.

— Ты тут раньше был?

— Нет. Никогда не был.

— Да как же мы идём-то без карты и компаса? — остановился Дэн. — Откуда ты знаешь, куда нужно?

Дима презрительно посмотрел на начальника и похлопал себя пальцами по носу. Убедительным это не показалось. Дэн возмутился и потребовал остановки. Друзья положили свои рюкзаки возле мощной осины, а Дима исчез в кустах. Вернулся он через десять минут и выглядел очень возбуждённым.

— Удачно остановились как! Здесь через сотню метров начинается целый укрепрайон. Окопы с блиндажами кучами накиданы… Хорошо, что мимо не прошли.

Дэн усмехнулся и дотронулся до собственного носа. Дима недовольно покосился и схватил лопату.

— Что же мы сидим? Вперёд!

«Укрепрайон», скорее, напоминал заброшенный строительный участок: какие-то причудливые канавы, заросшие кустами, квадратные ямы с гнилыми брёвнами по краям, наполовину залитые водой.

— Это и есть блиндажи, — хищно волновался Дима. — Там внизу добра невероятно много может быть. Эхх, жаль, насос не взяли!

— Ты в своём уме? Насос тащить по лесу три часа?

— Можно вёдрами попробовать…

— И где у тебя вёдра? И потом, Дима, здесь воды в каждой яме не меньше пяти–шести кубов будет. Ты знаешь, сколько это вёдер?

С такими доводами было не поспорить, и Дима смирился. Строители осторожно обошли блиндажи, выбрав участок окопа, выдвигавшийся вперёд небольшим выступом. По предположению Димы, на этом месте обязательно стоял пулемёт или какая-то активная боевая точка. Для начала лопатами вырубили кусты, а потом углубились в сырую почву.

Находки посыпались валом, но совсем не те. Ржавые гильзы и осколки, куски колючей проволоки и старых досок, какие-то жестянки и обрывки резины. Дряни оказалось столько, что даже сама земля была ржавой и неприятно пахла. Лопаты всё время на что-то натыкались и скрежетали на всю округу.

— Богатейшее место!

— Помойка какая-то, Дима… Полчаса копаем и даже метра не выкопали в глубину.

— Сейчас ты увидишь! — пыхтел Дима, воюя с толстым корнем. — Именно сейчас!

Корень был чертовски коварен и упорно сопротивлялся. Мокрый Дима яростно тащил его из земли и при этом непрерывно твердил о том, что «очень скоро» и «много чего». Если такое количество стреляных гильз вокруг, то явно многих убили. Не зря же палили во все стороны?

— Логика у тебя дикая, Дима! Стреляли-то не в упор, скорее всего, и даже если убили кого-то, то трупы не здесь лежат.

Дима отпустил корень и огляделся:

— Может, нам тогда вокруг покопать?

— Зачем? Это же не Куликовская битва. Убитых после боя собрали, наверное, — заметил Дэн.

— Дак что же ты предлагаешь?

Дэн молча пожал плечами.

— Что же ты тогда меня отвлекаешь? — взбеленился Дима.

— От чего я тебя отвлёк? Тянешь этот дурацкий корень да болтаешь языком. Вцепился в него, как в Виталика…

Услышав ненавистное имя, Дима побелел от ярости и тут же вырвал корень с громким хрустом. Из земли сразу выпрыгнула какая-то ржавая железяка, напоминающая кусок тонкой трубы около метра длиной. На одном конце её было что-то вроде набалдашника с фигурным вырезом. Дима просиял от счастья:

— Что я говорил? Это же сменный ствол от немецкого пулемёта!

— А сам пулемёт где? — спросил Дэн, осматривая найденную трубу. Она была довольно увесистая и прекрасно подходила на роль дубинки.

— Где-то рядом, и сейчас я его найду, — пообещал Дима, налегая на лопату.

Находиться рядом стало опасно — земля летела во все стороны. Дэн решил сменить позицию и зашагал вдоль траншеи. Он выбрал новое место шагах в тридцати, откуда Диму не было видно, и подошёл к раскопкам научно.

«Если бы я был солдатом и сидел в окопе, то что бы делал? Под ноги себе всё накидал? Нет. В бою лишний мусор мешает… Разложил бы всё рядом, как на полочке. Нужно искать у самого края траншеи, возле бруствера».

Поначалу ничего не попадалось, но потом находки посыпались одна за другой. Сначала Дэн нашёл несколько винтовочных обойм с патронами для немецкого карабина в отличном состоянии. Они смотрелись довольно симпатично и тут же перекочевали в рюкзак. За патронами последовало две немецких гранаты в форме яйца, которые показались Дэну ненужным хламом, и он закинул их в соседние кусты. Зачем они нужны? К тому же ничего взрывоопасного таскать с собой не хотелось.

Далее на свет появилась загадочная железная деталь непонятного назначения. Длиной около двадцати сантиметров, с какими-то двумя выступами на боках и плоским круглым концом. Скорее всего, это была часть какого-то оружия, и Дэн положил её неподалёку, чтобы показать потом Диме. Из-за кустов доносился непрерывный лязг лопаты и шум падающей земли.

Какое-то время ничего интересного больше не попадалось, пока вдруг не показался край какой-то посудины. Осторожно обкопав всё вокруг, Дэн достал плоский алюминиевый котелок с закрытой крышкой, абсолютно целый и довольно тяжёлый. Внутри явно что-то лежало, но крышка намертво прикипела и никак не поддавалась. Ломать такой раритет лопатой не хотелось, и Дэн отправился к напарнику за советом.

Полуголый Дима работал с таким азартом, что успел вырыть целый ров. В нём поместилась бы по меньшей мере сотня пулемётов, но не оказалось даже одного. В стороне лежала кучка гильз, обрывок пустой пулемётной ленты и изувеченные останки жестяного ящика.

— Ничего не понимаю, — недовольно сказал Дима, вытирая пот со лба. — Ствол есть, лента есть, ящик для патронов есть. Пулемёта нет… Что это у тебя такое?

Он внимательно осмотрел котелок и авторитетно заявил, что он русского образца.

— У немцев совсем другие были. Даже краска на нём местами сохранилась, и она светло-зелёная… Кстати, тут что-то нацарапано на донышке! Скорее всего, это имя бойца, что значительно повышает стоимость.

Друзья поспешили к ближайшему «блиндажу» и тщательно промыли котелок в воде. Результат превзошёл все ожидания. На дне котелка чётко выступили три корявые буквы, грубо прочерченные ножом. Такую же надпись Дэн часто видел на заборах и в лифтах (как и все читатели книги).

— Имя бойца?

— Мда-а-а… Чувство юмора у людей было даже в войну, — хмыкнул Дима. — Вообще-то, неплохая находка! Давай попробуем потихоньку открыть.

Крышку долго расшатывали, и она наконец отскочила с чмокающим звуком. Котелок был наполнен почти до краёв белой спёкшейся массой с зелёными разводами наверху. Дима немного поковырял своим ножом и объявил эту гадость чем-то вроде каши.

— Наверное, получил паёк, а съесть не успел. Каша это! Что же ещё они ели на фронте? Нужно дома почистить, и потом продадим в клубе. Только вот надпись эта… хм…

Дима пошёл осмотреть место находки и уставился на железную деталь дикими глазами:

— Это же затвор от того пулемёта! Здесь? Но как?

Дэн пожал плечами. Археологи уселись на траву и слегка подкрепились.

— Наверное, немцы свой пулемёт разобрали, когда отступали, — размышлял Дима вслух. — Разбросали кусками по сторонам, чтобы противнику не достался…

— Не проще было с собой унести?

— Возможно, у них кончились патроны!

— Что же они тогда всё другое оружие тут не побросали, если патроны закончились?

— Пулемёт — штука тяжёлая… Возможно, немцы были уставшие или раненые все. Сил не хватало тащить его с собой.

Дэн попытался вообразить толпу раненых немцев, которые со стонами разбирают пулемёт и потом ковыляют в лес, поддерживая друг друга. У Димы была излишне богатая фантазия.

— А потом какой-то русский солдат притащил сюда полный котелок еды и забыл его во вражеском окопе.

— Что в этом такого странного, Дэн? Может быть, он тоже раненый был и есть ему не хотелось, — Дима наморщил лоб и продолжил: — Прилёг на краю окопа после боя и бинтует плечо. И тут ему товарищ принёс поесть в котелке… «Кушай, браток, и поправляйся!» — «Сейчас перевяжу рану и поем. Спасибо, браток!»… Но в этот момент начался бой. Немцы выскочили из леса и пошли в контратаку…

— Точно! Те самые, которые все раненные, без сил и патронов!

— К ним поступило подкрепление — свежие пехотные части из Германии, — Дима не сдавался и бурно жестикулировал. — Поступил приказ любой ценой вернуть свои позиции. Немцы при поддержке артиллерии и танков…

— Какие тут танки проедут? Сюда мы-то с тобой еле дошли.

— Авиации тогда! При поддержке авиации выскочили из леса! Силы оказались неравными, и наши солдаты отступили… Раненого бойца унесли с собой, а в горячке боя оставили его котелок с кашей. Немцы её есть не стали… брезговали… К тому же их тоже многих ранило, и не до каши уже стало!

— У тебя, Дима, всё как в аптеке, по полочкам… Патронов нет? Разобрать пулемёт! Каша в котелке? Раненые не едят! Танки не пройдут? Авиация, вперёд!

Дима плюнул и поднялся на ноги. Дело уже клонилось к вечеру, а ничего действительно интересного пока не нашли. Друзья решили сменить место и начать раскопки возле того места, где окоп резко расширялся. По предположению Димы, там должен был находиться командный центр.

Довольно скоро лопата Димы заскрежетала по железу, и на свет появился большой предмет, напоминающий огромный оружейный магазин — этакая тяжеленная коробка изогнутой формы с рёбрами жёсткости на боках. Внутри оказался десяток больших патронов, каждый из которых был сантиметров тридцати в длину, с тупыми пулями размером с палец. Для снарядов они были слишком маленькие, а для оружейных патронов слишком большие.

— Какая-то крупнокалиберная дребедень, — сказал Дима, с уважением рассматривая один патрон. — Мощная штуковина!

Пулю с трудом отломили и обнаружили внутри гильзы белый шёлковый мешочек с крупным порохом, на котором было много чего напечатано по-немецки. Буквы сохранились отлично, благодаря чему стала известна марка оружия — двадцатимиллиметровая зенитная пушка.

— Хорошо было бы её откопать!

— Зачем это? Я думаю, что оружие, стреляющее такими гигантскими патронами, должно быть в тонну весом, — Дэн повертел в руках один снарядик. — Только магазин к нему килограмм двадцать будет, не меньше.

Дима долго ругал напарника, обвиняя в отсутствии оптимизма. Для чего они пришли в этот лес? Искать ценные артефакты времён войны! Как же можно вечно грустить и сомневаться?

— В самом деле, — усмехнулся Дэн, — чего тут сомневаться? Нашли пушку и дотащили до дороги, а потом уложили в багажник. Обычное дело для двоих человек…

— Главное, саму пушку отыскать, и потом что-то придумали бы!

— Хорошо хоть патроны имеются в наличии и раненые немцы её на куски не разобрали. Шанс найти целиком…

— Вы со Славиком просто одинаковые! Лишь бы всё высмеять и опошлить, — негодовал Дима.

— Если что-то действительно смешное — почему бы его не высмеять? Ты себя со стороны послушай, — Дэн выпятил грудь и простёр руку вперёд: — Пушку понесём в том направлении! Через каких-то десять километров бездорожья будет возможность её положить в багажник легковой машины и без проблем довезти до города. Потом продадим её за миллион крон и купим себе по вилле в Калифорнии.

— Про Калифорнию я даже слова не сказал. Как и про миллион крон.

— Вот то-то и оно! За миллион я эту пушку твою, может быть, потащил бы даже сам волоком по лесу. За неделю с перекурами справился бы, — Дэн поплевал на руки и снова начал копать. — Дадут ли за неё столько? Никогда и никто! Наша задача ясна: найти что-то небольшое, что помещается в рюкзаке и стоит несколько тысяч. А пушки с танками оставь для раненых немцев!

Огневую точку раскапывали три с лишним часа. Куча больших гильз от пушки, ещё три магазина (все пустые), обрывки сгнившей ткани от мундира вперемешку с костями и странная кривая железяка, напоминающая человеческое ребро. Дэн предположил, что это ещё одна часть того самого пулемёта, раскиданного немцами по всей округе. Дима угрюмо отмалчивался.

Глава 38.
Ночной гость у источника воды

К вечеру погода катастрофически испортилась: подул пронизывающий ветер, и по небу заклубились тучи. В воздухе явно запахло дождём, если не сказать больше.

Дэн с беспокойством поглядывал наверх и предложил двигаться в сторону города или какого-то жилья. Дима был настроен иначе:

— Зачем куда-то переться, когда мы имеем палатку и продукты? Место для ночлега я давно присмотрел, так что переночуем грамотно и технично. Как Дерсу Узала.

Дэн не сомневался, что тот самый Узала мог ночевать где угодно как человек, всю жизнь проживший в тайге, но не они с Димой… Городские жители. Хотя, если разобраться, кругом всё же не тайга.

Место для «грамотного» ночлега Дима выбрал несколько странное: глубокий овраг с крутыми склонами, поросший густыми кустами. С одной стороны, в этот овраг можно было более-менее безопасно спуститься, а на дне журчал небольшой ручеёк, скрывающийся потом под мшистыми корягами. Друзья осмотрелись и бросили рюкзаки на траву.

— Яма какая-то, — вздохнул Дэн. — Что хорошего тут ночевать?

— Куча плюсов! — Дима начал загибать свои длинные пальцы. — Во-первых, источник воды…

— Что??? Опять источник воды? Говоришь это всё время таким тоном, как будто в пустыне живём.

— Источник воды — это немаловажно!

— Чепуха! Ты не забыл, случаем, где мы с тобой находимся? Кругом лес, набитый трупами с войны и прочей дрянью. Это как колодец на кладбище!

Дима достал из рюкзака стакан, зачерпнул воды из ручья и придирчиво посмотрел на свет:

— Выглядит чистой…

Дэн махнул рукой и осведомился о «прочих плюсах».

— Во-вторых, здесь внизу не дует совсем и намного теплее, — перечислял Дима. — В-третьих, разведём костёр, и никто кругом нас ночью не заметит. В-четвёртых…

Дэну надоело слушать, и он поспешно согласился, тем более что и на самом деле ветер внизу не ощущался. На источник воды он смотрел с превеликим отвращением и пить из него решительно отказался. Дима обещал вскипятить воду на костре и сразу же предложил товарищу пойти за дровами.

— Только ты что-то потолще неси, чтобы поджечь и долго горело. Костёр должен гореть всю ночь! А я пока палатку организую.

Дэн взял топорик и вылез наверх. Ветер значительно усилился, а верхушки деревьев яростно колыхались, посыпая землю сухими иглами. Начинало темнеть.

После получасовых поисков Дэн набрёл на сухое дерево неизвестной породы, которое когда-то целиком упало на землю и лежало посреди папоротников, как осминог — корни торчали в разные стороны. Его не было возможности тащить целиком, и Дэн долго орудовал топором, обрубая голые ветки и корневища. Получилось целое бревно наподобие фонарного столба — метров семи–восьми длиной и с человеческую ногу в обхвате. Приподняв за один конец, Дэн поволок его через лес к оврагу. Спустившись вниз, он с сомнением уставился на палатку.

— Дима! Что это?

Палатка (если можно было так назвать это сооружение) была ненамного больше крупной собачьей будки и чрезвычайно кривая. Поддерживающие её верёвки были натянуты неравномерно, привязаны к веткам кустов или закреплены камнями. Дэн ни грамма не сомневался, что наверху эту конструкцию легко бы сдуло ветром, и начинал оценивать плюсы ночлега в овраге.

— Удружил ты мне! — недовольно ответил Дима. — Забрал единственный топор и ушёл!

— Что? — поразился Дэн. — Ты не забыл, куда я ходил-то? Кто же идёт за дровами без топора?

— Мог бы как-то наломать руками…

— Я тебе не медведь! И потом, зачем тебе топор так уж сильно понадобился?

— Колышки для палатки делать и забивать, — хмуро пояснил Дима. — Пришлось выкручиваться другими способами. Да ещё и одному…

Дэн снова осмотрел место будущего ночлега и был крайне недоволен.

— Отличная палатка! — сказал Дима без особого энтузиазма. — Крыша над головой не менее важна, чем источник…

— Что-то маленькая она совсем, — перебил его Дэн. — Это точно на двоих?

Дима заявил, что он никого не уговаривает ночевать в палатке. Можно и на открытом воздухе ночевать, если кому-то так больше нравится… И вообще, это же не шатёр! Чего можно ожидать от палатки, которая помещается в небольшой сумке? Сооружения размером с комнату?

— Мы вдвоём внутрь-то еле-еле залезем, — Дэн теребил бородку. — А что с ногами поместимся — нет вариантов! Может, это детская палатка? Не для взрослых?

— Палатка нужна, чтобы спать, а не танцевать в ней! Как-нибудь переночуем, — заключил Дима и принялся быстро копать яму перед самым входом.

Дэн недоумевающе наблюдал за ним, пытаясь понять, для чего это нужно. Наконец он не выдержал и спросил:

— Это что-то вроде рва будет? Или ловушка какая-то?

— Ловушка? — Дима удивлённо покосился и объяснил: — На этом месте костёр будем разжигать.

— А яма зачем?

— Ничего ты не понимаешь! Я её потом засыплю, — Дима возмущённо потряс носом. — Мы с тобой находимся на местах боёв! А если внизу в земле какая-то граната или снаряд? Я уж лучше проверю, прежде чем огонь разжигать…

— А почему костёр у самого входа гореть должен? С ума я сойду с тобой…

— А где же ещё, Дэн? Помнишь, как мы тогда в лесу всю ночь отстреливались? Я потом уже, в больнице, подумал: глупость страшная. Надо было просто огонь разжечь, и сидели бы спокойненько возле него. Звери чего боятся? Огня! А мы, как дураки, палили по сторонам.

— Какие тут звери? В овраге-то…

— А что ты думаешь? — Дима указал на ручеёк. — Источник воды — это водопой. Сюда, может, пол-леса ходит пить… Ты бы лучше ужин готовил!

Есть действительно ужасно хотелось.

Дэн достал из рюкзака тушёнку, хлеб и бутылку водки. Как всё это готовить, он решительно не представлял и просто расставил на траве поблизости. Тем временем Дима наткнулся на мокрую землю и стал закапывать яму.

— Если вода пошла — значит, порядок! Не взорвётся уже ничего. Ужин готовишь?

— Готовлю, — буркнул Дэн и поменял местами тушёнку с водкой, после чего пошёл изучать «водопой».

Возле ручья и вправду виднелись чьи-то следы, было очень грязно. Дэн с беспокойством посмотрел по сторонам и начал вспоминать, ходят ли звери за водой по ночам. Судя по телевизионным передачам — только хищники. В голову лезли кадры из документальных фильмов про Африку, где в темноте сверкали глазами гиены и ревели львы. Дэн передёрнул плечами и немедленно отправился за новой порцией дров.

Вернулся он через двадцать минут, неся на плече большой сосновый пень и изрядно перепачкавшись смолой. Дима уже развёл костёр и стоял у ручья, макая хлеб в воду.

— Ничего не понимаю, — жаловался он. — Откуда-то появилась целая стая муравьёв. Чуть ли хлеб целиком не унесли. Бардак!

— Место ты выбрал сильное, — усмехнулся Дэн. — Водопой, муравьи…

— Ничего. Я их сейчас водой смою, — Дима снова опустил хлеб в воду, а потом начал трясти им в воздухе. — Ты готовить ужин собираешься или что?

Дэн рассвирепел и пообещал приготовить сразу же, как только Дима найдёт ему сковородку.

— Сковородку? Может, тебе ещё холодильник найти или микроволновку? — Дима продолжал «стирать» хлеб в ручье. — Удивительно беспомощный ты человек, Дэн, хоть и начальник! Мог бы хотя б тушёнку открыть!

— Чтобы и туда муравьи залезли?

После недолгих поисков было обнаружено гнездо муравьёв — оно оказалось в том самом сухом бревне, что Дэн приволок на дрова. Дима, зловеще усмехаясь, тут же закинул его в огонь и принялся довольно потирать руки. Дэн отобрал у него нож и начал кромсать банку с тушёнкой. Ветер усилился, и лес зловеще шумел вокруг, стало темно. Муравьёв сменили комары, которые игнорировали продукты, зато радостно набросились на искателей сокровищ.

— Сожрут нас здесь, — Дэн орудовал ножом, тряся головой. — Наверху бы их ветром сдуло, а здесь что?

— Мог бы принести дрова и помокрее… Дым отгоняет комаров.

— Как бы ты их тогда разжигал? Дрова должны быть сухими! И вообще, Дима… давно хотел тебе сказать… Странный ты очень тип!

— Ага, — Дима поправил горящее бревно и открыл водку. — Ты принёс дрова с муравьями, в лесу требуешь сковородку, тушёнку открываешь целый час, а Дима — странный тип? Ценность Димы очевидна и не нуждается в пояснениях!

Возразить на это было нечего, и Дэн молча поставил открытые банки у пламени. Вскоре тушёнка нагрелась и начала источать соблазнительный аромат. Спутники разлили водку, выпили по полстакана и вступили в бой с комарами.

Эстонские лесные комары — это жуткая напасть. Большие длинноногие твари с полосатым вытянутым брюхом и мощной порцией яда в слюне. Укусы их были болезненны, а тактика проста и незамысловата: летали по прямой, нагло садились на самом виду и благодаря длинному хоботку пронзали даже толстую ткань. Позднее Дэн имел возможность сравнить их с греческими собратьями, которые были значительно меньше и хитрее. Греческие комары всегда долго кружили вокруг своей жертвы и атаковать совсем не спешили, ловко уворачивались и кусали не так чувствительно. К тому же их было не так много (ведь климат в Греции сухой и влажных участков почвы почти нет).

Дима с наслаждением пожирал тушёнку, заедая её мокрым хлебом. При этом он поглядывал на Дэна, машущего руками, и философствовал:

— На меня комары нападают значительно меньше. И знаешь почему?

— Человек хороший, наверное…

— Нет. То есть и это, конечно… присутствует в какой-то степени. Но, — Дима поднял палец, — это не главное. Ты значительно толще, и следовательно, имеешь в себе больше крови. Привлекаешь всех комаров, и…

— Что за нелепая теория!

— Вот, скажем, лежат на земле две колбасы, и пробегает мимо собака. Какую колбасу она схватит и унесёт? Ту, которая побольше да потолще! Или, допустим, имеются два кошелька с деньгами. Какой из них утащат воры?

— Оба.

— А если бы можно было только один?

— Который богаче выглядит.

— То есть побольше и потолще!

— Значит, я выгляжу богато, — заключил Дэн, усмехаясь. — Привлекательнее тебя. Никогда в этом не сомневался.

Неожиданный вывод ошеломил Диму. Он поперхнулся и растерянно спросил:

— Кстати, ты почему хлеб не ешь?

— Потому что ты его макал в источник воды у кладбища!

— Что же мне было делать, если ты муравьёв нам принёс? Как ещё можно муравьёв выгнать из хлеба?

— Ты бы лучше подумал, что нам с комарами делать.

Дима доел свою порцию и ушёл в темноту. Вернулся он через несколько минут и швырнул в костёр нечто напоминающее пук ветоши. Пламя позеленело и закачалось, в воздухе распространился невероятный смрад. Дэн закашлялся и отшатнулся в сторону. Комары в панике разлетелись.

— Что это? — хрипел Дэн. Сладковатый аромат комом стоял в горле.

— Форма немецкая, которую мы у пушки нашли.

— Что? Ты эту древнюю одежду с трупов бросил в огонь? — Дэн широко распахнул рот и сразу же пожалел об этом. Ужасающая вонь проникла глубоко.

— А что? Видишь, как комары разбежались! — спокойно разливал водку Дима. — Или ты против по моральным соображениям? Дак убитым солдатам эта одежда уже больше не требуется, а нам как-то нужно спасаться.

Дэн допил свою порцию и принялся размышлять. Поступок Димы он находил чудовищным и сделал для себя кое-какие выводы. «Этот в сложной ситуации не растеряется, — Дэн уставился на длинный нос Димы, отсвечивающий у костра багровым цветом. — Если оголодает, то и человека слопает! Ближайшего. А замерзать будет — одежду снимет вместе с кожей… Вот так спутник у меня в лесу! Надо держать ухо востро, прав был Славик».

На лоб упала крупная капля, потом вторая… Начинался дождь. Дима осторожно залез в палатку и устроился поудобнее. Длинные ноги там не помещались и торчали наружу от колен до самых пяток. Тогда Дима соорудил небольшой навес-козырёк из своей куртки и снова забрался внутрь. Дэн нерешительно топтался поблизости.

— Залезай сюда, — повёл рукой Дима. — Место для двоих имеется.

— Дурацкая ситуация! Это, наверное, для молодожёнов палатка… чтобы в обнимку лежать… Медовый месяц и все дела, — Дэн встал на колени и примерился. — Нужно было переночевать в соседнем городе.

Сверкнула молния, и наверху оглушительно громыхнуло. После этого сразу полило как из ведра и Дэн, отбросив всякие сомнения, юркнул в палатку. Учитывая его широкие плечи, лежать приходилось исключительно на боку, и было очень тесно. Дима уже заснул и громко сопел в темноте. Костёр залило водой, и жуткий аромат горелой одежды мертвецов испарился. Дождь барабанил по ткани над головой, и это убаюкало Дэна. Он погрузился в крепкий сон, не подозревая о надвигающихся событиях…

Здесь нашему автору захотелось сделать небольшое отступление и написать нечто монументальное, в стиле классиков. Надеюсь, вы не возражаете?

Много лет назад неизвестные люди в далёкой стране добыли железную руду и уголь. Потом они выплавили сталь, из которой изготовили снаряд немалого размера. Набили взрывчаткой, навинтили взрыватель и упрятали в деревянный ящик. Ящик долго лежал на складах, потом путешествовал по железной дороге, на грузовике и последнюю часть маршрута, вероятно, на руках. Потом снаряд зарядили в орудие, подпёрли гильзой с порохом и рванули за шнур. С оглушительным грохотом снаряд устремился вперёд и пролетел по воздуху, как небольшой метеорит на такой скорости, что не был видим человеческому глазу. А дальше что-то пошло не так — снаряд не взорвался. Он просто глубоко зарылся в землю и застыл там на десятки лет. Прямо на склоне того самого оврага, выбранного для ночлега злосчастным Димой.

Кончилась война, наверху кипела жизнь, росли и старели деревья. Лето сменялось осенью и зимой, шли дожди и падал снег, умирали и рождались люди. А снаряд тихо лежал в своей могиле и даже не сильно ржавел благодаря массивным стенкам и окружавшей его глине.

В эту роковую ночь его спокойствие нарушилось. Ночной ливень подточил края оврага, и они больше не могли удерживать тяжесть грозного артефакта. В 4:17 по эстонскому времени откос обрушился. Железная болванка, добрых три центнера весом и больше метра длиной, выскочила из глины и покатилась вниз, набирая скорость. На пути её оказалась палатка строителей-археологов…

Жизнь спасла теснота палатки. Если бы Дэн лежал на спине или животе, то был бы неминуемо раздавлен тяжестью «ночного гостя». Этого не произошло. Лежащего на боку грека лишь бросило прямо на Диму и, можно сказать, впрессовало в него.

Дима дико закричал и задёргался, но всё было тщетно — друзья оказались плотно прижаты друг к другу в кромешной темноте. Дэн хватал ртом воздух и тяжко сипел, упираясь лицом прямо в костлявую грудь спутника. На спину давила страшная тяжесть, испускающая могильный холод. Хуже всего было то, что свободной оставалась только левая рука, и Дэн судорожно шарил ей в потёмках. Правая рука, по забавному капризу судьбы, оказалась прямо на… Нет, этого я здесь описать не осмелюсь! Пусть читатель сам догадается, учитывая, что Дэн лежал прямо на Диме…

— Эй! Ой! Ай! — голосил Дима на все лады. — Начальник! На меня что-то напало! Ты где? Спаси меня скорее!

— О-о-о-о-о-ррррр, — вторил ему Дэн. — Э-э-э-э-эхххх-у-у-у-у-у-у!

Говорить он пока не мог. Воздух с усилием проходил в отбитые лёгкие, и в голове царил кавардак. Самое ужасное, что Дэн абсолютно не представлял, что именно случилось и где он вообще находится. Состояние было шоковое.

Дима с трудом высвободил одну руку и стал ощупывать всё вокруг. Обнаружив на себе человека со знакомой бородой, он удивлённо сказал:

— Это ты, что ль, Дэн? Это ты на мне лежишь?

— Ы-ы-ы-ы-ыхххху-у-у-у-у-у…

— Слезай! Чего ты на мне развалился-то?

— Е-е-е-е-е огу-у-у-у-у-у…

— Чего?

— Не-е-е-е огу-у-у-у-у-у!

Дима попытался сбросить с себя начальника, но у него не хватало сил. К немалому весу Дэна прибавлялся ещё вес снаряда, подпиравшего его спину.

— Что вообще произошло? Припадок у тебя случился или кошмар какой?

— Не зна-а-аю, — Дэн уже мог более-менее говорить. — Что-то-о-о на меня нака… нака…

— Нака-что?

— Нака-а-атилось.

Дима ничего не понял. Он снова начал шарить в темноте и наткнулся на твёрдую металлическую поверхность. Через ткань палатки и в кромешной темноте было понятно немногое, и Дима озадаченно хмыкнул:

— Слушай-ка… у тебя сзади что-то есть…

С этим Дэн был полностью согласен. Дима снова изучил предмет на ощупь.

— Похоже на железную бочку… Что-то круглое и железное. Тяжёлое, как считаешь?

— Тонны три! Или пять! — простонал Дэн, пытаясь пошевелиться. — Не могу с места двинуться…

— Может, катастрофа какая случилась, пока мы спали? — размышлял Дима вслух. — Вертолёт упал или самолёт прямо на нас? Ты что-нибудь понимаешь?

— Спал я, и вот… охххх…

Дима задумался и вдруг осторожно спросил:

— Ты… это… рука твоя почему-то… это… там?

Дэн в темноте покраснел и завертел головой:

— Так получилось.

— А никак не можешь… убрать её… скажем?

— Вот и убери сам то, на чём моя рука лежит! Если сможешь… Что за глупые вопросы, Дима?

— Чувствую себя… это… неловко как-то…

— А я себя ловко, думаешь? Давит на меня эта тяжесть, как пресс, и всё нутро отбито.

— Ты не забывай, что на мне вы вместе лежите! Две глыбы!

Друзья немного попререкались во мраке и начали действовать. Дэн немного подобрался, а Дима принялся вывинчиваться, как червь. Невероятными усилиями ему удалось выбраться наружу, и Дэн облегчённо вздохнул. Стало легче дышать, хотя освободиться самому всё ещё никак не получалось.

— Дождь кончился почти, — сообщил Дима, — но ещё ночь.

— Какое мне дело? Быстро посмотри, что это такое на мне лежит!

Дима отыскал в кармане раздавленный коробок спичек и соорудил факел из газеты. Потом он изумлённо воскликнул:

— Если это кому сказать — никто не поверит! У-ди-ви-тель-но!

— Что там такое? На нас и в самом деле самолёт упал?

— Снаряд на тебе лежит! Огромный просто!

Потрясённый Дэн не на шутку разволновался.

— Что за чепуха? Как это понимать?

— Толстый, страсть! Длиной с меня почти!

Дэн не знал что и думать. Откуда мог прилететь этот снаряд? Почему он не взорвался? Как они вообще ещё живы?

— Не знаю. Чудеса какие-то… Я глазам своим не верю, — причитал Дима снаружи. — Это самое невероятное событие в моей жизни!

— В моей тоже… Дима! Убери его срочно!

— Тебя по голове ударило? Я тебе повторяю — ОГРОМНЫЙ ОН! Тут нужен кран или человек десять.

— Возьми палку какую, как рычаг… Столкни его хоть на несколько сантиметров…

Дима пыхтел в темноте. По тяжести на своей спине Дэн понимал, что ничего не происходит. Легче было стронуть с места трактор Валентина.

— Ты хоть мне помогай немного, — кряхтел Дима. — Шевелись тоже!

Дэн разразился дикими ругательствами. Ему было страшно, и он находился на грани паники. «А вдруг у меня хребет переломан? Не чувствую ног совсем… Боже мой! Господи, помоги!» — взмолился Дэн про себя. В такие минуты люди вспоминают о боге.

— Давай ждать рассвета, — предложил Дима и добавил: — Я тебя не брошу!

Дэн смирился с судьбой и замолчал. Он неловко изогнул левую руку и начал ощупывать спину, пытаясь определить возможные повреждения. Вроде бы всё цело и крови не наблюдалось, но от снаряда шёл такой холод, что тело немело. Дима бродил у палатки, громко чавкая в грязи.

— Страшная сырость! Этак я заболею завтра, — пожаловался он. — Может, костёр разжечь? Ты-то хоть в палатке лежишь, и не так холодно.

— Можем поменяться.

— Разве я виноват, что именно на тебя снаряд упал? — Дима вздохнул и добавил: — Раздавил ты мне всё это самое… Неужели не мог как-то иначе руку положить?

Дэну невольно стало смешно, и он стал издавать звуки, больше напоминающие стоны. Дима тут же всполошился и поспешно добавил, что ничего страшного не произошло, а он не так уж сильно пострадал. Потом затрещали сучья и потянуло дымком.

Дэн напряжённо думал, что делать. В голове мелькала куча идей, но ничего достойного внимания не попадалось. Решение проблемы выскочило внезапно и оказалось столь простым, что Дэн радостно засмеялся.

— Что такое? — недоумевающе спросил Дима.

Дэн быстро объяснил свой план. Нужно взять лопату и осторожно подкопать землю возле снаряда до тех пор, пока он сам не скатится в вырытую ямку и не освободит от своего веса пострадавшего.

— Гениально! Ты просто Эйнштейн какой-то! — крикнул Дима и взялся за дело.

Через десять минут Дэн выбрался из останков палатки и с хрустом потянулся, пошатываясь на негнущихся ногах. Схватив рюкзак, он вытащил недопитую водку и прикончил её одним мощным глотком.

— Э-э-э-э-э, — разочарованно протянул Дима…

Глава 39.
Как геологи добычу делили…

Рассвет застал несчастных строителей сидящими у тлеющего костра и наблюдавшими за пламенем. Вчерашний пень жарко полыхал, шипя расплавленной смолой. Местность вокруг «источника воды» преобразилась в один сплошной источник воды, поскольку вода от ливня по всем законам физики собралась именно в овраге. Снаряд невозмутимо лежал среди грязи, а разгромленная палатка напоминала упавшего на землю воздушного змея (чему немало способствовали верёвочные растяжки). В общем, восходящее солнце осветило печальную картину.

— Странно, что комаров нет, — изрёк Дима, подрагивая плечами. Даже у костра ему было ещё зябко.

— Ты так говоришь, как будто жалеешь об этом, — поднял голову Дэн. — Нет, и слава богу! Нам только комаров сейчас не хватало… Сидим в этом болоте, словно две лягушки.

— Выпил ты всю водку в одну репу!

— Дима! У меня было шоковое состояние! Можно сказать, чудом выжил.

— Не мог в шоковом состоянии чем другим заняться?

— Например, чем?

Примеры в голову Димы не приходили, и он переменил тему:

— Всё ж таки невероятный случай с нами произошёл, — он встал и взглянул на обрушившийся склон оврага. — Может, там внутри ещё что-то есть?

Дэн мрачно посмотрел наверх и потом начал внимательно осматривать ночного пришельца, который теперь предстал во всей своей красе при дневном свете. Толщиной снаряд был и вправду с Диму, но длиной значительно меньше. Широкий медный поясок с отпечатками нарезов орудия позеленел, а большая шляпка на головке напоминала кофейное блюдце. Ржавчины практически не было, хотя тело снаряда приобрело рыжевато-коричневый оттенок. В его облике чувствовалась мощь разрушения и скрытая угроза.

— Корабельный, наверное, — сказал Дэн. — Откуда здесь пушки такого размера? А море тут неподалёку.

— Представляешь, как рванул бы?

— Даже не хочу представлять. Надеюсь, ты не собираешься его подрывать?

Дима погладил металлический бок и вздохнул:

— Красивый. Я бы его с собой забрал и в квартире поставил…

Дэн представил, как эта штуковина стоит в уголке комнаты наподобие вазы, и содрогнулся.

— Ничего хорошего я в этом не вижу. Смертоносная вещь! В случае чего от всего твоего дома мокрое место останется.

— Если уж тогда не взорвался, то теперь нет вариантов, — Дима почесал живот и предложил: — Может, позавтракаем уже?

Дэн мгновенно захотел есть и даже подпрыгнул на месте от голода. Завтрак находился в его рюкзаке, которого нигде не было видно. Очень странно! Друзья принялись бродить кругами, чавкая в грязи и нелепо озираясь. Рюкзак пропал.

— Ты хотя бы примерно помнишь, куда его положил-то?

— Дай подумать, — Дэн наморщил лоб. — Спустились мы в овраг… потом я пошёл за дровами… Где-то здесь рядом положил на траву. Ели мы вчера твою порцию, и я свой рюкзак не трогал… Чертовщина какая-то!

— Может, дикие звери его унесли?

— Нет. Во-первых, никаких зверей тут точно не было. Во-вторых, они бы его на месте распотрошили, а не таскали целый рюкзак. Как ты себе это представляешь? Бежит лисица со здоровенной сумкой в зубах? И потом, зачем зверям тушёнка в железной банке?

Есть хотелось просто нестерпимо. Дима заскрежетал зубами:

— Почему мой рюкзак лежит на своём месте, а твоего нет? Как это можно объяснить?

Объяснение нашлось очень быстро и выглядело вполне логично: рюкзак был погребён под кучей глины, рухнувшей ночью с откоса. Если бы палатка стояла несколькими метрами правее, то овраг бы превратился в братскую могилу и вопросы голода уже никого бы не волновали. Строители беспомощно обозрели завал и отказались от мысли его раскапывать — глина была вязкой, и такая работа была бы под силу лишь экскаватору. К счастью, кроме продуктов да смены белья там ничего больше не было.

— Нужно что-то срочно съесть! — заметил Дима, плотоядно поглядывая на Дэна. Тот встревожился и полез по склону наверх. — Ты куда это?

— Пойду в город за продуктами. Не так уж далеко…

— Отлично! Купи побольше и возвращайся скорее, а я пока займусь раскопками, — сообщил Дима. — Когда занят делом, есть не так хочется… Только водки возьми или коньяка! От этой сырости меня всего трясёт.

— Когда занят делом, трястись не так хочется, — буркнул Дэн и зашагал по лесу.

До ближайшей дороги было километра два, и они дались нелегко. Дэн старался держаться подальше от деревьев, но это плохо получается, когда шагаешь по густому лесу. Деревья вокруг были лиственные, а прогулка под ними после ливня напоминала активный душ. Вскоре Дэн ощущал себя потерпевшим кораблекрушение. Одежда промокла насквозь, в сапогах хлюпало, а с бороды тёк небольшой ручеёк. Выбраться на дорогу было равносильно выходу на берег из морской пучины. Фыркая как тюлень, мокрый строитель поспешил в направлении города, петляя между лужами на дороге. Хотя чего уж теперь… больше всё равно не вымокнешь…

Из-за поворота выскочил старенький жигулёнок-универсал и резко затормозил рядом. За рулём сидел молодой парень в кепке, промасленном комбинезоне и с добродушным крестьянским лицом. При виде путника он изумлённо разинул рот, далеко высунувшись в окошко.

— Приветствую! Что это с тобой… или вами… такое случилось? Может, помощь нужна? Меня Серёга зовут, — тараторил он.

— Помощь нужна, — согласился Дэн. — Подбросить меня до ближайшего магазина сможешь?

— Не вопрос, — Серёга лихо развернулся на дороге и гостеприимно распахнул дверь машины. — Поехали, конечно.

Дэн залез на переднее сиденье, щедро орошая его водой. Кабина наполнилась паром, и стёкла быстро запотели. Мокрому герою стало очень неловко, и он искоса посмотрел на водителя. Тот шустро крутил руль, скача между ям, и испытывал безудержное любопытство:

— Вы кто ж будете, товарищ? Не местный, вижу…

— Не местный. Геолог я, — ответил Дэн, вспоминая школу Славика.

— Да ну? Вот здорово! Стало быть, нефть ищете у нас? Или, может быть, золото? — восхитился парень, уважительно поглядывая на попутчика.

— Изучаем тектоническую активность района.

— Вот оно что-о-о… — Серёга не представлял, что это значит, а потому решил выяснить всё досконально: — И что же?

— Результаты малоутешительны, — сообщил Дэн. — Геомагнитный вектор напряжён. Сибхилис практически разрушен. Возможны нарушения ритма.

От такой информации водитель растерялся и влетел прямо в ближайшую яму с водой. Двигатель протестующе заревел, грязь полетела во все стороны. Ситуация напоминала ралли на просёлках Бразилии.

— Что же теперь будет?

— Пока трудно сказать. Надо продолжать исследования, — вздохнул Дэн и сменил тему: — До магазина далеко?

— Магазины сегодня не работают. Воскресенье.

— Куда же мы тогда едем?

— Едем к Зинке. Она продавщица магазина и живёт в том же доме, — болтал Серёга. — Я её попрошу хорошенько, и она по такому случаю откроет свою лавочку. Наверное… Надо же! Сибхилис разрушен! Дела-а-а… А что же вы, товарищ геолог, в таком виде ходите? Заболеть не боитесь?

— Боюсь. Но наш лагерь разрушен грозой и обвалами. Сухая одежда утонула в потоке, — Дэн бойко порол чушь, — а спутник мой — младший ассистент Дима — занят раскопками образцов. Срез грунта осуществляет по методу Леймана. Закуплю продуктов и как-нибудь доберусь обратно…

— Зачем же «как-нибудь»? — обиделся Серёга. — Что ж я — не понимаю? Вы не волнуйтесь, товарищ геолог, обратно вас тоже доставлю! Сибхилис, а? Гроза-то неслабая была, скажу я вам… Вот! Назад посмотрите!

Дэн оглянулся и заметил какой-то промасленный агрегат, занимающий весь багажник и опущенное заднее сиденье. Нечто длинное, с многочисленными болтами да рычагами.

— Коробка раздаточная с трактора, — поведал Серёга. — Везу её в ремонт… Механизатор я на соседней базе. Своими силами отремонтировать не смогли… Такой вот сибхилис получается, товарищ геолог!

Какое отношение вчерашняя гроза имела к сломанному агрегату, Дэн не понял, но в машине его разморило и глаза сами собой закрывались. Подремав несколько минут, Дэн ощутимо стукнулся головой о крышу, когда миновали особенно большую яму на краю посёлка. Собаки радостно залаяли. Людей не было видно.

— Эстонцы в селе есть? — глупо спросил Дэн первое, что пришло в голову. Почти такой же вопрос вечно задают в фильмах о войне всяческие партизаны.

— Нет у нас таких. Только водитель рейсового автобуса, кажись, эстонец. Вроде бы Айно его звать… Но он у нас не живёт. Ездит мимо три раза в неделю… А вы почему интересуетесь?

Вместо ответа Дэн достал из мокрого кармана мокрые сигареты и следом мокрые спички. Серёга тут же открыл бардачок и ткнул пальцем внутрь. Дэн радостно угостился сигаретами нового друга, поражаясь гостеприимству деревенского жителя. «Это не город, конечно. У нас бы мокрого незнакомца в машину не посадили, по магазинам не повезли и сигарету вряд ли бы дали». Дэн поскрёб сырую бороду и зажмурился.

Местный магазин, скорее, напоминал казарму или склад — длинное одноэтажное здание из кирпича с решётками на окнах и небольшим крыльцом. Крайнее крыло выделялось отсутствием решёток и нарядными занавесками. Серёга резко затормозил рядом и начал барабанить пальцами в стёкла. Дэн пригладил волосы и постарался выглядеть прилично (без особого успеха).

Открылась небольшая дверь, из-за которой выглянула толстая женщина в ночной рубашке, в резиновых сапогах и с цветастым платком поперёк могучих плеч. Именно такой типаж имел в виду Некрасов в своём знаменитом стихотворении о русской женщине, которая и коня, и избу…

— Зинка, привет! Ты не спишь? — весело спросил Серёга.

Женщина не разделяла его радости и хмуро осведомилась о цели визита.

— Отворяй магазин скорее! — суетился механизатор. — Геолога я тебе привёз!

— Зачем мне геолог?

— Совести у тебя есть хоть немного? Люди в лесу попали под грозу с обвалами! Голодные и мокрые, — возмутился Серёга. — Да ещё сибхилис разрушается…

— У тебя он давно уже разрушен, непутёвый ты балбес! — свирепо ответила Зинка, но оглядела мокрого «геолога» и слегка смягчилась. — Не надо ничего открывать. У меня в доме продуктов навалом, да и готовые пельмени имеются… Проходите. Только сапоги свои снимайте!

Через несколько минут Дэн уже сидел за столом и пожирал (другого слова здесь не подобрать) горячие пельмени, читая при этом небольшую лекцию по геологии. Речь свою он щедро наполнял замысловатыми фразами наподобие «скважина жидкого грунта», «практически древняя порода» или «вулкан юрского периода». Псевдонаучная галиматья воспринималась слушателями крайне благоприятно и производила большое впечатление. Серёга охал и щедро разливал хозяйскую водку, а Зинка смотрела на учёного гостя горящими глазами.

— Вы женатый будете, товарищ профессор? — вдруг спросила она.

— Неженатый буду, — смутился Дэн. — Судьба исследователя к тому не располагает.

— А сколько вас в наших окрестностях?

— Двое. Я и… младший научный сотрудник Дима.

— Он тоже неженатый? И намного он вас младше будет, сотрудник этот?

— Что ты пристала к человеку? — вмешался Серёга. — Дай поесть спокойно! Иди-ка лучше и собери продуктов нашим гостям.

Зинка вздохнула и покорно вышла. Дэн блаженно закурил, потирая тугой живот.

— Может, поспите немного, товарищ геолог? Ах, да… вас же друг голодный ждёт… Вообще-то, Зинка — баба славная! Немножко, правда, одинокая…

— Как понять «немножко одинокая»?

— Ну мы ей это… помогаем как можем в этом вопросе, — хохотнул Серёга, — не оставляем вниманием… Но фактически она не замужем. Вот и интересуется у вас немного… Сибхилис нарушен…

Новое слово так приглянулось удалому механизатору, что он применял его при малейшей возможности. Тем временем вернулась Зинка с большим пакетом:

— Положила я вам продуктов на пару дней. И пару бутылок добавила… Если закончатся — приходите снова. Дорогу знаете, — с надеждой добавила она.

Дэн вежливо поклонился и выложил на стол пару мокрых сотенных, отказавшись от сдачи. Когда они с Серёгой садились в машину, за занавеской в окне белела ночная рубашка. Дэн смутился и поспешно начал излагать научную теорию полой Земли.

Обратная дорога заняла значительно меньше времени, потому как лужи слегка подсохли, а Серёга был изрядно навеселе.

— Чёрт с ней, с этой коробкой! — разглагольствовал он, хлопая по плечу учёного попутчика. — В такую-то мокрень зачем нужен трактор? Сибхилис, мать его… Пойду с вами в лес изучать землю! Знаешь, как я копаю? Как медведь!

Дэн осторожно пояснил, что район исследований закрыт и появление посторонних в нём категорически запрещено. Под страхом ареста.

— Жалко… Но вы сознайтесь, товарищ сибхилис, я вам хоть чем-то помог?

— Несомненно. Напишу ходатайство о представлении к награде, — пообещал Дэн. — Вот здесь мне затормози.

Бережно поддерживая сумку с провизией, Дэн двинулся через лес. На дороге ревел жигулёнок, из которого доносились пьяные вопли Серёги:

— Сибхилис, мать его…

Крики затихли вдали. Дэн извлёк из пакета бутылку, глотнул с горла и внимательно осмотрелся. Примятая трава и поломанные ветки указали дорогу.

«Замечательные люди живут в глубинке! Экий славный парень, и продавщица тоже… славная женщина… Интересно, чем там занят Дима?»

Дима был занят на всю катушку, о чём свидетельствовал его внешний вид. Сказать, что он был грязен — значило ничего не сказать. Дима был НЕВЕРОЯТНО грязен и напоминал путника в горах, угодившего под сель. Или человека, пересёкшего на карачках, по меньшей мере, всю долину Амазонки… При этом сам грязнуля довольно улыбался и его зубы белели, как на фотографии шахтёра в газете. Дэн был потрясён.

— А ты, я вижу, время не терял! Как успехи?

— Рыть после вчерашнего никак невозможно. Одна грязь кругом… Но успехи большие!

— В чём это выражается? — осведомился Дэн, поставив пакет на небольшой пенёк.

Дима воткнул лопату в землю и склонился возле кустов. Когда он выпрямился, то в руке появился ржавый пистолет. От неожиданности Дэн плюхнулся на пенёк, свалив пакет с провизией, и дико расхохотался. Дима удивлённо таращил глаза.

— Аха-ха-ха… не могу… ха-ха… Дима! Вид у тебя… аха-ха-ха, — вытирал слёзы Дэн. — Сам как чёрт грязный, стоишь с пистолетом… аха-ха-ха… который весь ржавый, и даже… ха-ха… дырки-то в дуле не видать… Просто как из земли вылезший немец!

— Ты пьяный, что ль? — подозрительно спросил Дима, опуская находку.

— Я жалею только об одном… аха-ха-ха… фотоаппарата нет с собой…

Дима недоумевающе пожал плечами и сообщил, что нашёл немецкого солдата или офицера. Точно не разобраться. К тому же раскопал его только до пояса и буквально полчаса назад нашёл кобуру с пистолетом. Ходил мыть находку к ручью и недавно вернулся. Пистолет, конечно, немного ржавый…

— Немного???? — Дэн взял оружие в руки и внимательно осмотрел. — Ужасно ржавый!

По знакомым очертаниям сразу можно было понять, что найденное оружие — тот самый вальтер, который часто мелькает в кино и широко описан в литературе. Состояние его было самое плачевное, и очень даже удивительно, как он не разваливается прямо в руках. Наверное, ржавчина спаяла все детали в одно целое, и бывший пистолет больше напоминал окаменелость.

— Замочу на недельку в керосине и потом реставрирую, — бодро заявил Дима.

— Сибхилис у тебя значительно нарушен, Дима!

— Что это ещё значит?

— В керосине эта штука полностью растворится. Без остатка.

— Если что-то даже растворится — закажу на завод. Сделают новые детали…

— Проще уж новый целиком заказать! Эту развалину теперь даже на части не разберёшь. Может, её покрыть лаком как есть и положить на полку?

— Посмотрим, — мрачно сказал Дима и перевёл взгляд на пакет. — Голод меня замучил.

Он уселся на траву, где стал жадно рвать зубами колбасу, щедро приправляя свою трапезу комками грязи. Дэн только покачал головой и ничего не сказал. Удивительное легкомыслие Димы, который одними и теми же пальцами лазил среди старых костей, а потом хватал продукты, уже перестало удивлять.

— Может быть, там что-то ещё есть? — Дэн отложил пистолет в сторону и с любопытством склонился над ямой. На метровой глубине желтели старые кости и почерневшие клочья формы.

— Не знаю. Вот поем и посмотрю, — чавкал Дима. — Удивительно… как плохо сохранился вальтер в кобуре… Я думал, он там как новенький будет… Прыгал от счастья по поляне… Отличная колбаса! И быстро ты очень вернулся!

Дэн взял лопату и начал аккуратно скрести в яме. Что-то тускло сверкнуло в земле.

— Согласись, что мы интересно проводим время, — продолжал Дима. — Путешествия и интересные находки… Думаю, что очень скоро нам улыбнётся удача…

— Точно, — спокойно согласился Дэн и достал из земли большой портсигар, сверкнувший на солнце золотыми боками.

У Димы выпала колбаса изо рта…

Сорвав пучок листьев с куста, Дэн протёр своё сокровище и принялся тщательно осматривать. Дима шумно выдохнул воздух.

Портсигар был как новый. Такое впечатление, что кто-то ещё вчера его уронил, гуляя по лесу, и рельефный рисунок на крышке был отчётливо виден. Странная это была картина, некий восточный сюжет. Гора вдалеке, на переднем плане рисовое поле, крестьянин с парой быков и восходящее солнце за облаками. На задней стенке виднелись какие-то иероглифы с цифрами.

— Китайская вещица или японская, — сказал Дэн. Он был до странности спокоен. — Как она здесь очутилась? В кармане немца?

— Похоже на золото.

— Угу.

— Дэн, ты понял это? Похоже на золото!

— Не похоже, а золото и есть, скорее всего. Не видишь, какое состояние? Кроме золота что ещё жёлтого цвета и не гниёт в земле?

Дима машинально посмотрел на ржавый пистолет. Он был на грани помешательства.

— Дай посмотреть, — хрипло потребовал Дима.

— Зачем?

— Надо.

— Потом.

— Сейчас!

Дэн поднял глаза и заметил безумное выражение на лице спутника. Тот подался вперёд и повторил:

— Сейчас!

— Обойдёшься!

— Это была моя яма! — взревел Дима и бросился вперёд.

Ухватившись за край портсигара, он рухнул коленями на траву. Дэн цепко держал свою сторону. Противники грозно пыхтели и угрожающе шевелили бровями.

— Твоя яма? Когда покупал?

— Не покупал, а открыл!

— И что теперь?

— Мне принадлежит!

— Вот и полезай внутрь…

Портсигар трещал в руках. Борьба не прекращалась.

— Так нечестно, — сопел Дима. — Нужно поделить.

— Я и поделю!

— Почему именно ты?

— Алмаз забыл? Забыл?

— Нет. И что?

— Помню я, как ты делишь…

— Я, может, и половины бы не пожалел тогда!

— Может? Половины? Дима!

— Да! Именно так!

— Вот и я теперь, может, не пожалею…

— Чего?

— Половины!

Ноги Димы скользили по мокрой траве. Он буксовал на месте. Дэн был значительно тяжелее.

— Вдруг ты его потеряешь?

— Пока что ты у нас мастак терять! Положил алмаз в карман и упал…

— Я не специально.

— Ты лучше отпусти! Сломаешь ведь!

— Да почему же я свою вещь отпускать должен? — возопил Дима.

— Где на ней твоё имя написано?

— Она из моей ямы!

Диалог пошёл по кругу, и неизвестно чем бы всё это закончилось, если бы портсигар не развалился на две части. Верхняя крышка с пейзажем осталась в руках Дэна, а нижняя, с иероглифами — в цепкой ладони Димы. От неожиданности он покатился по траве и рухнул в раскоп.

— Доволен? — в бешенстве крикнул Дэн. — Сиди теперь в своей яме!

Дима скорчил гримасу и уставился на свою добычу. Вдруг он поднял глаза к небу и горестно завыл. Дэн в ужасе схватил лопату, готовясь к бою.

— О-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у, — тянул Дима. — Как же та-а-а-ак?

Дэн, пятясь задом, отошёл на несколько шагов и потом осмотрел свою половину портсигара. Внутренняя часть крышки была медная и покрыта зелёными пятнами окиси. Портсигар оказался позолоченым.

— Не золото! Не золото-о-о-о, — стонал Дима, прыгая в яме…

Глава 40.
Новое задание и свинская история

Дэн расположился на скамеечке у ворот Тыниса и был погружён в раздумья. Славик сидел рядом и дружески помалкивал, а Тынис бродил неподалёку и что-то напевал себе под нос. Остальные ушли на речку за камышом.

Коля как бывший деревенский житель умел неплохо плести корзины. Боря пожелал этому научиться, Андрей захотел посмотреть, ну а Дима просто пошёл за компанию.

Дима…

После битвы за портсигар его поглотила дремучая меланхолия. Для начала он допил всю водку и потом стал вещать замогильным голосом.

Жизнь дерьмо! Всё зря! Проклятие лежит на…

И так далее в таком направлении. Тем временем Дэн собрал все вещи и предложил двигаться в сторону машины.

— Пропади оно всё пропадом!

— Пошли отсюда! Я не собираюсь здесь торчать ещё одну ночь, — Дэн энергично встряхнул приятеля и посмотрел на часы. — Уже скоро шесть вечера, а нам километров десять ещё пилить по бездорожью.

Двигались незадачливые археологи очень медленно, потому что один из них еле-еле переставлял ноги и имел вид повреждённого робота. Наконец Дима упал на ровном месте и остался лежать в позе святого Андрея, широко разбросав конечности в разные стороны.

— Что ещё? Вставай и пошли!

— Всё зря… жизнь — дерьмо… я проклят…

Потратив весь свой дар убеждения, Дэн сумел наконец убедить несчастного страдальца подняться. При этом Дима немедленно схватил лопату и забросил её в большую яму с крапивой.

— Это была моя, вообще-то, — прокомментировал Дэн.

— Выходит, эта моя? — Дима отправил вторую лопату той же дорогой.

Дэн молча взял спутника за локоть и потащил по лесу. До города наши археологи добирались часа три, и порядком стемнело. Вообще-то, это было даже к лучшему — вид у друзей был крайне подозрительный, а шахтёры всё ещё бродили по улицам.

Всю дорогу до Нарвы Дима молчал и трагически шевелил бровями. Лишь один раз он открыл рот и произнёс с интонацией Гамлета:

— Судьба была против моего рождения!

С таким заявлением трудно было поспорить. Дэн из последних сил вёл машину.

Возле своего подъезда Дима опять пустился во все тяжкие. Для начала он…

— …сидите?

Дэн поднял голову. Напротив стоял главный инженер Коротков и гневно сверкал очками. Он был удивительно предсказуем в своих вопросах и повторил:

— Почему сидите, я спрашиваю?

Дэн молчал. Ответа не было. Славик решил, что всё это задумано специально, и сразу же влез в разговор:

— Если мы встанем, вам будет легче? — нагло спросил он.

— Что? Почему вы со мной так разговариваете?

— Очень вежливо и дружелюбно…

— Замолчите! Не мешайте мне говорить! И самое главное — не хамите! — побагровел Коротков.

— Я хамлю? — Славик усмехнулся. — Вы фильм «Белое солнце пустыни» смотрели?

Коротков напрягся. Он решил, что тут какой-то подвох.

— Был там такой персонаж… Белогвардеец, между прочим! И он тоже орал: «Встать, свинья, когда с тобой разговаривает подпоручик!» Никого не напоминает вам этот отрицательный герой?

Коротков на несколько минут потерял дар речи и лишь шевелил пальцами. Потом он хрипло сказал:

— Это чудовищно!

— Чем всё это закончилось в фильме? — невинно спросил Славик Тыниса.

— Упал тотт пот… пор… солтатт, корочче. Ис оккна.

Коротков был тоже близок к падению. Только это плохо понимал.

— Вы что себе позволяете? При чём тут белогвардеец? — орал он. — Я спросил, почему вы сидите в рабочее время, и ничего больше! Если главный инженер строительной фирмы… подвергается…

Славик с интересом посмотрел на него.

— …глумлению! То это что же? Что же это?

— Даже так вы ставите вопрос?

— Я всех уволю! — почти шёпотом пообещал Коротков. — И на ваше место в шляпах придут!

Славик скрестил руки на груди и стал похож на Лермонтова.

— Вы думаете, люди в шляпах работают лучше? А-а-а-а… я, кажется, понял… Люди в шляпах нужны, чтобы те шляпы снимать в нужный момент. Например, при виде главного инженера…

— Хфатитт фам уше! — вмешался Тынис.

Коротков решил больше не связываться со Славиком и излить свой гнев в другом месте.

— Вы конкретно что хотите мне сказать?

— Ничеко.

— На чьей вы стороне?

— Еко, — Тынис указал на Дэна.

Коротков снова замер и потом сказал так пылко, что его очки запотели:

— Ведь он же молчит!

— Прафильно телаетт, — с ледяным эстонским спокойствием ответил Тынис и улыбнулся.

Дэн невольно восхитился. Эстонец снова оказался на высоте. Крестьянская мудрость победила городские нервы. Все замолчали и уставились на Дэна.

Тогда он, наконец, встал:

— Немного задумался, прошу прощения.

Коротков ничего не ответил и двинулся к машине.

— Слава богу! — шепнул Славик. — Со спины эта сволочь выглядит значительно лучше… Чёрт побери! Это ещё что за огнемёт?

Главный инженер извлёк из багажника «Волги» некий загадочный предмет с широким соплом и возвращался назад. Нечто напоминающее кислородный резак, только более длинное и сверкающее хромированными рычагами.

— Если бы эта штука была в комплекте с баллоном, то я бы давно уже бежал, — выдохнул Славик.

Одновременно на тропинке показались остальные члены бригады, несущие охапки камышей, словно египетские крестьяне. Дима замыкал шествие с видом надсмотрщика.

— Я обязательно выясню, чем вы тут заняты вдали от руководства, — пообещал Коротков, разглядывая камыши, — но сейчас не будем тратить времени. Обратите внимание на этот прибор!

Все обратили. Коротков смягчился и продолжил:

— Насколько вы понимаете, наука движется вперёд, и наша строительная организация шагает в ногу со временем. Новые технологии указывают нам путь. Как вы считаете, что это такое в моих руках?

Молчание.

Коля предположил, что этой штуковиной опаливают свиней после убоя. Тынис сразу же придвинулся поближе и навострил уши.

— Нет! Никакого отношения к свиньям этот инструмент не имеет! Наша фирма приобрела его в Финляндии, чтобы клеить крыши. Точнее сказать, изоляцию на крыши.

Никто ничего не понял. До этого на крышу всегда клеили рубероид при помощи битума, который долго варили в специальных котлах. Несколько раз Дэн принимал участие в этом процессе и остался недоволен. Дурманящий запах, раскалённый битум в корявых вёдрах, тяжёлые рулоны рубероида, сажа на лице и негнущиеся рукавицы.

— Вы подсоединяете шланги от баллона с пропаном сюда, — показывал Коротков, — а затем зажигаете пламя. Кнопочка вот эта! Спичек не нужно, работает как зажигалка… Потом давите на этот рычаг, и огонь летит из сопла. Тщательно прогреваете синтофлекс…

— Что? Это ещё что такое?

— Новый изоляционный материал. Нечто наподобие рубероида, который не нужно клеить битумом. Он разогревается пламенем и сам пристаёт к крыше.

Славик поднял руку:

— Что означает «синтофлекс»?

— Я же только что объяснил, — занервничал Коротков. — Новый изоляционный…

— Это понятно. Само слово что значит?

— Название материала. Или фирмы. Я не в курсе.

— Как это переводится?

— Не знаю. Не уверен, что это имеет значение! — Коротков продолжил лекцию: — Итак, вы прогреваете струями огня материал с помощью этого замечательного инструмента, и он приклеивается к поверхности крыши. Технология такая же, как с рубероидом: делаете нахлёст пять сантиметров одного слоя на другой. Хотел бы добавить, что один слой синтофлекса равен семи слоям рубероида по своим техническим характеристикам. Выдерживает большое давление воды и абсолютно герметичен. Работать с ним легко, и несколько человек могут многое успеть за один день… Вопросы?

— Откуда на крыше большое давление воды? Спрашиваю как бывший моряк, — вмешался неугомонный Славик.

— Мы с вами живём в стране, где через день идут дожди.

— Не понимаю. Вода же уходит с крыши по водосточным трубам. Это же не бассейн.

Коротков мучительно закатил глаза и предложил переменить тему.

— Значит, теперь только так станем клеить крыши? — спросил Коля.

— Да. Причём наша фирма самая передовая в городе! Остальные работают по старинке.

— Газ не взорвётся? — переживал Андрей.

— На шлангах стоят специальные редукторы. И вы должны предпринимать меры предосторожности.

— Какие?

— Не направлять пламя на шланги или баллон с газом! Что за дурацкие вопросы?

— Почему вы именно нас выбрали для этого дела? — вмешался Дэн.

— На мой взгляд, у вас слишком много свободного времени, — Коротков покосился на камыши, — и данный объект практически завершён. Завтра поедете в город и начнёте работу на крыше небольшого производственного цеха. Сейчас там находится прораб Патрикеев с рабочими. Устраняют мелкие недоделки, убирают мусор… Вам привезут баллоны с пропаном, шланги и десять рулонов синтофлекса. Попрошу проявить экономию! Материал довольно дорогой…

— Может, частично поклеить? Заплатками? — улыбнулся Славик.

Главный инженер не понимал юмора.

— Вам всё ясно? Вопросы ещё имеются?

— Чаю хотитте? Моку стелатть.

Коротков быстро сунул горелку в руки Дэна и устремился к машине.

— Подождите, — Дэн кое-что вспомнил. — Завтра мне нужно поехать в Таллин на один день.

— Зачем это ещё?

— Меня ждёт Адамссон…

— Какой Адамссон? Я не понимаю такого безответственного отношения к работе! Неужели нельзя перенести встречу на выходные?

Дэн объяснил, что Адамссон — это преподаватель архитектуры Таллинского университета. Нужно отвезти курсовой проект и показать ему, а по выходным университет не работает.

— В таком случае придётся назначить толкового заместителя, — сказал Коротков, стараясь не смотреть на Славика. — Я надеюсь, это всё?

— Чай сфеший. Сафарил секотня.

«Волга» с рёвом умчалась. Тынис огорчённо вздохнул.

— С чая нужно было и начинать, — веселился Славик. — Как же я не догадался? Бежит от твоих угощений Коротков, словно чёрт от ладана.

Строители начали обсуждать новые технологии, горелка пошла по рукам. Тем временем Славик излагал своё видение ситуации:

— Любит нас начальство и доверяет. Смотрите сами! Сидит на объекте Патрикеев со своими янычарами второй год, а именно нам доверили применить новейшую технологию. Что это значит? Понемногу становимся отборной группой, наподобие гвардии. Впереди нас ждёт много интересного, — тут Славик перевёл взгляд на Андрея, который с интересом заглядывал в сопло горелки. — Понял ли ты, героический сварщик, как именно нужно клеить крышу?

— Чего ж тут сложного? Берёшь, и бац… потом бац, и снова… бац… Готово! — Андрей сопровождал свои слова активными жестами, используя горелку в руках наподобие винтовки в штыковом бою.

— Отлично! На объекте «Бац» завтра будешь за начальника. Дэн уезжает в командировку, и лично ты займёшься руководством.

Андрей быстро сунул горелку Тынису и резко отказался. Способностей руководителя у него нет, да и крыши никогда не клеил. Чего вы ждёте от сварщика? Может быть, вам на скрипке ещё сыграть?

— Было бы неплохо!

Неизвестно, какие доводы привёл бы наш сварщик, если бы не вмешался Тынис.

— Татитте мне эттот припор на Роштестфо? — спросил он, поглаживая горелку.

— Зачем это?

— Путу сфинья палитть.

Славик строго посмотрел на Тыниса.

— Ты способен на такое преступление? Убить несчастных питомцев, которых мы тебе подарили?

— Моку. Та.

— Злой ты человек, Тынис!

— Я не слой. Я какк фсе.

— Не знаю. Лично я не мог бы растить кого-то и потом прирезать. Как ты в глаза смотришь бедным свинкам?

Тынис очень удивился. Такие мысли не посещали голову бедного хуторянина.

— Сачем мне класа смотретть? Сфинья нушна тля ета, а не са класа!

— Голодаешь, что ли? Мы тебе подарили поросят для компании. Чтобы вместе жили и старели.

— Если она стареетт, то нефкусный путетт!

— Людоедская логика какая-то…

— Нетт. Я топрый, но тоше ната кушатть. Я умею так ресатть, что не польно почти!

— Где ты был шесть лет назад? — вздохнул Славик. — Эхх, не знал я тебя… Спасли бы человека от тюрьмы.

— Ф тюрьма посатили са сфинью?

Славик жестом пригласил всех садиться и начал свой новый рассказ. Как всегда, история была причудливая и захватывающая. Вместо того чтобы выступать на эстраде, Славик терял своё время на стройке.

— Работал у нас один плотник. Это было ещё до вас, — Славик повёл рукой в сторону Дэна с Димой, — но Коля должен его помнить. Федей звали…

Коля кивнул.

— История эта очень поучительная и показывает на примере удары судьбы. Вслед за большой удачей может прийти большая НЕудача! Произошло всё это меньше чем за месяц… Итак, — Славик поднял палец, — работает плотник Федя и целыми днями стучит молотком. При этом он заядлый охотник и в свободное время бродит по лесам с двухстволкой. Пошёл он как-то раз на лося…

— Лоссь? Ты ше про сфинья кофорил?

— Терпение! Дойдём и до свиньи! Продолжаю… Пошёл Федя как-то раз на лося и встречает медведя. Медведь этот оказался злой и бешеный. Бросился на Федю с кулаками… то есть — когтями… и рычит, как КамАЗ. Охотник в него стреляет с двух стволов. Не попал! Медведь несётся прямо на него, и Федя лихорадочно заряжает ружьё. Я бы на его месте обделался, честно… Почти уже добежал тот медведь, когда Федя ему в упор ба-бах. И убил наповал! Рухнул зверюга прямо под ноги, можно сказать. При этом успел махнуть лапой и прямо по ружью врезал. Полетело оно в сторону и о дерево хрясь! Стоит наш Федя над медведем и потеет… Подобрал ружьишко потом и дивится: стволы погнулись. То ли от медвежьей лапы, то ли от удара о дерево… Оба ствола пострадали так, что полная негодность теперь для охоты. С другой стороны, конечно, удача невероятная! Если бы эту сцену сняли на камеру, то можно было бы резко прославиться…

— А лоссь? Не састрелилл еко?

— Какой уже лось, Тынис? Во-первых, ружьё теперь бесполезно, а во-вторых, какие там дальше лоси-то? Чудом выжил человек! Пошёл домой и напился… Продолжаю! Прошло чуть меньше месяца, и вижу, что грустит этот Федя. Спрашиваю: в чём дело? Оказывается, тесть его вырастил огромную свинью. Лежит теперь в больнице…

— Сфинья???

— Тесть! Операция какая-то нужна вроде. Свинью нужно срочно резать, и неизвестно как. «Ты же охотник!» — говорю. А плотник охает и ёжится. «Я охотник, а не душман. Стрелять могу, а вот ножом резать — никак! Для этого другой характер нужен и рука другая». В чём проблема? Застрели тогда! «Не могу. Ружьё-то погнулось, и стрелять из него никак нельзя. А жена с тёщей мне всю плешь проели. Хоть из дома уходи». Горе какое у человека! Меня он попросил, но я сам тоже никого в жизни не резал. Как и прочие наши ребята с бригады… Тут жестокость нужна!

Судя по лицам слушателей, никто из них также не был жестоким. За исключением Тыниса, который горячо сказал:

— Не ната шестоккость! Ната снатть, и токта не польно!

— На другой день этот Федя не вышел на работу. Я его так больше и не видел, но история получилась пакостная. Арестовали, судили и посадили… Решился он всё-таки свинью застрелить. Но как это сделать? Ружьё-то ведь покалечено, — Славик выдержал небольшую паузу. — Обрезал стволы ножовкой по металлу! Получился этакий обрез, как у бандитов. Зато теперь можно стрелять… недалеко, правда… Зарядил наш Федя патроны помощнее и сунул обрез в пакет. Выпил для храбрости да поехал на автобусе на дачу тестя. Может, оно и получилось бы как надо, но по дороге случилась беда…

— Снофа метфетть?

— Логика у тебя, Тынис, извращённая… Не перебивай! Едет в автобусе с пакетом и настраивается на нужный лад, а в этот момент заходят в автобус какие-то оперативники из милиции. Не в форме, потому как ехали тоже к себе на дачу… Смотрят — стоит угрюмый мужик с нервным лицом и держит пакет, в котором явно заметны очертания оружия. Потенциальный бандюга! Навалились и задержали…

— Мог бы хоть в тряпки завернуть, — заметил Дима. — Чтобы не так заметно было.

— Не все люди обладают таким преступным складом ума, — многозначительно заметил Славик. — Потом следствие и суд… Спрашивают его: «Куда ехал?» — «Свинью стрелять!» — «Зачем же тогда ружьё обрезал?» — «Погнулось и никак не стреляло!» — «Как же вы, гражданин, ружьё погнуть ухитрились?» — «Медведь напал и ударил!» Все ответы звучат крайне неубедительно. Даже адвокат ему говорит: «Сознавайся, и будет срок поменьше. Чистосердечное признание используем в сочетании с алкогольным опьянением и покушением на убийство в состоянии аффекта. Иначе решат, что ты закоренелый злодей и не раскаиваешься». Подумал Федя в камере и решился наконец. Рассказал на суде, что его тёща довела и хотел он её по пьяни попугать ружьём, а обрез сделал, чтобы выглядело страшнее… Дали пять лет колонии!

— Петняка. Сря челофекк постратал.

— Не рой другому яму! Нечего бедных свинок убивать!

— Нетт, — потряс головой Тынис. — Ната ресатть. Нош в пакетте не фитно.

— Свинская история, — заключил Дима.

Глава 41.
Между казахом и эстонцем

Дэн решил отправиться в Таллин на поезде. Вообще-то он не любил поезда, поскольку был нетерпеливым энергичным южанином (сказывалась кровь отца), но в данном случае решил сделать исключение. Пассажирский Москва — Таллин следовал проездом через Нарву глубокой ночью, а в столицу Эстонии прибывал ранним утром. Дальше минут двадцать автобусом, и ты в университете.

«По дороге посплю и буду свежим, как огурчик!» — наивно предполагал Дэн. Как он ошибался…

На вокзал он прибыл налегке — в конце концов, однодневное путешествие не требовало багажа. В кармане лежали шведские монеты, а в руках был пластмассовый тубус с чертежами для курсового проекта.

— В дороге не соскучишься, — сказала заспанная проводница, изучая билет.

— Что это значит?

Проводница не ответила и повела Дэна по узкому коридору вагона. У нужного купе она остановилась и осторожно постучала в дверь.

— Давай заходи! — донеслось оттуда.

Дэн застыл на пороге. На небольшом столике у окна стояла добротно початая бутылка армянского коньяка и гранёный стакан. Рядом лежала копчёная колбаса и огромный нож с наборной ручкой. За столиком сидел очень широкий и очень восточный человек, который кого-то сильно напоминал. Быстро порывшись в памяти, Дэн сообразил, что обитатель купе был братом-близнецом известного актёра боевиков Боло Йенга. Такая же мощная фигура, спокойное выражение лица, холодные миндалевидные глаза и толстые губы со складками по бокам.

— Стакан принеси ещё один! — указал Боло Йенг проводнице и затем неторопливо поднялся. Роста он был среднего, но очень могуч и массивен.

Дэн осторожно пожал протянутую руку и почти не пострадал. Его попутчик оказался казахом по имени Ержан. Запомнить его фамилию не представлялось возможным, хотя, кажется, она начиналась на букву Ж.

Когда Дэн был школьником средних классов, он с интересом прочитал книгу Жозефа Ронни-старшего «Борьба за огонь», где первобытные люди сражались друг с другом и хищниками. Там присутствовал вождь дикарей, который своими мускулистыми руками мог легко задушить леопарда… Ержан не стал бы мелочиться и задушил бы разом двух. Каждого одной рукой.

Дэн представился в ответ.

— Я, вообще-то, грек, — добавил он, глупо улыбаясь. Фамилия была сложной, и новые знакомые всегда требовали объяснений.

— Понятно, — Ержан ни грамма не удивился. — Греков я много знаю.

«Казах знает много греков? Наверное, он меня не понял».

— Я грек. Нация такая.

— Согласен, — Ержан говорил по-русски очень правильно и неспешно. — У нас этих греков навалом живёт.

— В Казахстане???

— Конечно. Неподалёку от моего посёлка, — название посёлка прозвучало как заклинание, — три семьи живут этих греков. Сталин их когда-то переселял в Казахстан вагонами…

— Зачем?

— Трудно сказать, — пожал могучими плечами Ержан. — Что-то они там сделали не то. К нам вообще кого только не переселяли. И чеченов, и татар, и немцев…

Дэн ничего такого не знал. В советские времена эта тема была закрытой, а отец мало рассказывал. Нашему герою впервые попался человек, который знал, кто такие греки, и относился к ним столь обыденно. И этот человек казах? Удивительно!

Тем временем проводница принесла второй стакан, и Ержан щедро заполнил его коньяком.

— Я, вообще-то…

— Художник? — Ержан кивнул головой на тубус с чертежами.

— Студент. Везу курсовую работу.

— Давай за студентов!

Бутылка быстро опустела, и у Дэна закружилась голова. Ержан тут же достал новую и принялся ловко открывать её своим ножом.

— Везу курсовую работу… — беспомощно сказал Дэн, наблюдая за наполняющимся стаканом.

— Тогда закусывай! — Ержан быстро настрогал колбасы и положил ужасный нож на столик. — А я вот путешествую.

— Понятно.

— Решил посмотреть Европу!

Дэн выпил и поспешно закусил колбасой. Вкус был какой-то странный, да и цвет тоже. Впрочем, больше ничего съедобного не было, а коньяк накатывал жаркими волнами.

— Мне в колхозе сказали, — развивал свою мысль Ержан, — что совсем не обязательно в саму Европу ехать. Прибалтика — это та же Европа! И дешевле, и ближе, и визу легче получить… Как ты считаешь?

— Считаю… что, конечно… и наверное… — под воздействием коньяка Дэн стал выражаться как Андрей. Он катастрофически быстро пьянел, но не решился отказаться.

«Кто его знает этих казахов? Тем более таких здоровых и с ножами!»

— Таллин на что похож?

— В каком смысле?

— На какой город Европы?

Дэн ещё не бывал ни в одном городе Европы, но признаться в этом показалось неудобным.

— Чем-то на Лондон… и даже чем-то на… Варшаву…

— Здорово! — Ержан посмотрел на пустые стаканы и исправил этот недостаток. — Выпьем за это!

Выпили за Лондон и, конечно же, за Варшаву. Дэн от души порадовался, что не назвал третьего города.

— Места у вас тесные, — казах уставился в окно, наблюдая за проносящимися мимо елями. — Одни деревья и кусты. Как вы тут живёте?

— Да вот… еле-еле…

— У нас знаешь какая степь?

— Большая, думаю…

— Едешь на коне, и всё видно кругом! Простор! А это что такое? Разве тут можно на коне скакать?

— Коня… имее… шьте? — язык Дэна серьёзно заплетался.

— Одного? Обижаешь! — Ержан снова наполнил стаканы. — У меня коней две сотни! Да и прочего скота хватает. Ты чем занимаешься?

— Стру… итель.

— Хорошо… А я — скотовод. Можно сказать, современный кочевник. Про Чингисхана читал?

Дэн кивал головой, поглощая колбасу. Он решил как следует закусить.

— Мой прадед с ним ходил! — Ержан поднял стакан. — Давай за Чингисхана выпьем!

Это был самый странный тост в жизни Дэна.

— И что вы… с теми двести… двемстами… конями делаете?

— Буквально всё. Тебе колбаса нравится?

— Нормальная.

— Из коня!

Дэн побелел и отодвинулся. Кушать колбасу из коня ему показалось чудовищным.

Коньяк скоро закончился, и Ержан куда-то ушёл. Дэн немного посидел за столом и отправился в туалет. Там его крепко стошнило, и он долго мыл лицо холодной водой. Вернувшись в купе, он застонал и пошатнулся.

— Ты где пропадаешь? — казах открывал бутылку водки. — У проводницы только водка и портвейн. Я знаешь что думаю? Портвейн — это для баб!

«Он так с самого Казахстана едет, наверное. Я бы умер давно».

— Я везу курсовой про… роект!

— Очень хорошо! Потерпи немного, — Ержан наполнил стаканы. — Вот доберёмся до Таллина и найдём там коньяку. Мне кажется, на вокзале должен быть.

На вокзале в Таллине Дэн сбежал. Они вместе вышли из вагона и уже прошли сотню шагов, когда Ержан вдруг вспомнил, что забыл в поезде свой чемодан.

— Жди меня здесь и никуда не уходи! Буфет неподалёку.

Никогда прежде нашему строителю не доводилось так быстро бегать. Для гарантии он промчался целый квартал и некоторое время скрывался в зарослях кустов, которые украшали город. Прохожие неодобрительно поглядывали на Дэна и один даже советовал воспользоваться платным туалетом. Мысль была удачная: там наш герой немного привёл себя в порядок.

«Монстр какой-то! Надо теперь всех казахов обходить стороной!»

Дэн посмотрел на часы и заторопился. К счастью, поблизости находилась автобусная остановка, но всё оказалось не так просто. В глазах двоилось, а голова гудела как паровоз. Через несколько минут подошёл автобус, и Дэн забрался в него без колебаний. Почему-то он решил, что все автобусы идут в университет.

Обычно дорога от вокзала занимала минут двадцать — двадцать пять, и Дэн расслабился, изучая рифлёный пол автобуса. Когда же он наконец посмотрел в окно, то с ужасом увидел абсолютно незнакомые дома и берег моря. Цель его путешествия стояла посреди соснового леса и никакой воды поблизости не наблюдалось.

— До университета далеко? — спросил он какого-то дядечку.

— Прилично. Это тебе в Мустамяэ надо, а здесь Копли. Другой конец города!

Пришлось разориться на такси, потому как время поджимало. Проклиная всё на свете (и особенно поезда со всеми их пассажирами), Дэн прошёл через стеклянные двери и поднялся на второй этаж университетского корпуса. Там его уже давно ожидал преподаватель архитектуры Адамссон.

— Я вижу, вы не спешили, — по-русски Адамссон говорил без малейшего акцента.

— Живу далеко… в другом… как его… этом самом…

— Что-что?

— На краю… можно сказать… Эстонии, — Дэн попытался взять себя в руки и поменьше дышать в сторону преподавателя.

Адамссон, напоминавший внешностью и благородной сединой Лесли Нильсена, начал изучать чертежи Дэна. При этом он вооружился синим карандашом и называл своего студента по-английски «Дэнис», с чётким ударением на первом слоге.

— Как-то у вас, Дэнис, не всё благополучно тут. От будущего инженера хотелось бы ожидать больше фантазии, — Адамссон покрывал чертёж аккуратными галочками. — Что такое архитектура, по-вашему? Молчите? Архитектура — это наука, которая позволяет людям жить в красоте и удобстве! Всё должно быть просто и рационально! Причём это должно быть взаимосвязано на одном листе бумаги! А у вас я что вижу? Здесь красиво, а вот там ужасно. Это удобно, а другое нелепо. Как же в таком доме станут жить люди?

— Кто-то, может, и… пожил бы даже…

— Кто-то может и на свалке жить или в хижине, — Адамссон был недоволен. — Но тогда какой смысл тратить шесть лет на подготовку строителя-профессионала? Меня потом спросят, чему я вас научил, и не смогу ответить. Ошибки строителя лежат тяжким грузом на плечах его наставника! Мне будет стыдно…

Дэн горестно вздохнул и отвернулся.

— Вы не отворачивайтесь, Дэнис, а следите за моими пояснениями! Эта лестница у вас совсем не на месте, можно её разместить намного правее. Тогда несущие стены передвигаются и значительно увеличивается кухня… Далее, окно из ванной я бы убрал совсем. Человек пользуется ванной комнатой из соображений гигиены, а не разглядывает оттуда окружающий пейзаж. Тем более что это позволяет нам перепланировать систему вентиляции и значительно сэкономить полезную площадь квартиры… Вы меня слушаете?

— Полезную площадь…

— Что?

— Пере… планировать…

Адамссон наконец почуял запах алкоголя и с изумлением уставился на Дэна:

— Вы что же, Дэнис? Вы пьяны сегодня?

— Я сегодня… у меня сегодня… — Дэн лихорадочно искал оправдание. — День рождения…

— Но позвольте… ещё ведь только десять часов утра! — преподаватель укоризненно покачал головой. — Неужели нельзя было потерпеть до вечера? Удивительно легкомысленное отношение к учёбе у вас, Дэнис! Когда я был в вашем возрасте… Впрочем, я вас поздравляю, и вернёмся к проекту. Итак…

Через двадцать минут весь чертёж покрыла сеть синих значков со стрелками и он стал напоминать план сражения. Адамссон решительно отказался принимать курсовую работу и потребовал её полностью переделать. Дэн покорно молчал.

— Если я вам поставлю тройку (а большего эта работа не заслуживает), то вы всё забудете, Дэнис. Лишь собственное творчество нам помогает надёжно усвоить урок! Потратите какое-то время, доработаете проект в соответствии с моими рекомендациями, и тогда мы снова встретимся. Как я уже говорил ранее, университет не имеет ничего общего с сельской школой или курсами для сварщиков. Университет — это серьёзное учебное заведение! Которое, между прочим, не рекомендуется посещать в нетрезвом состоянии.

На прощание Адамссон немного смягчился, пожелав своему студенту здоровья. Дэн вышел на улицу и закурил. Туман в голове понемногу рассеивался, и прорезался жуткий аппетит. Следовало срочно ехать в центр города, где было много ресторанов и антикварные магазины.

Старый город, который являлся историческим центром Таллина, был всегда полон туристов и местных жителей, гулявших по узким улочкам. Автомобильное движение здесь было запрещено и всё вокруг напоминало один большой музей. Старинные дома с массивными коваными дверями, высокие шпили соборов и брусчатая мостовая под ногами. Раньше Дэн всегда любил побродить здесь, но теперь особого желания не было, и он поспешно уселся за столик в первом же ресторане. Заказал себе мощную порцию жареных сосисок с картошкой, порцию салата и кофе. Знаменитое эстонское пиво сегодня вызывало отвращение.

«Где могут быть антикварные магазины? Скорее всего, на Ратушной площади, где туристов особенно много. В конце концов, именно для них они и существуют».

Дэн плотно пообедал и окончательно протрезвел. Ужасно хотелось спать, но расслабляться не следовало, и наш доблестный грек быстро зашагал в сторону Ратушной площади, где находился знаменитый «Вана Томас» («Старый Томас») — железный рыцарь с флагом. Он украшал собой флюгер на ратуше и являлся символом эстонской столицы.

На площади было целых три магазина с витринами, на которых блестело старинное оружие, фарфоровые тарелки с изящными узорами и бронзовые подсвечники. Дэн благоразумно выбрал самый большой из них и толкнул дверь.

Хозяин магазина, худой плешивый эстонец, говорил по-русски отвратительно, напоминая немецкого офицера из фильмов про войну. В отличие от Тыниса, он чётко произносил все буквы, но безбожно путался в окончаниях слов и не скупился на восклицательные знаки.

— Монета есть старой! — заявил он Дэну. — Хороший и очень красивый! Да! Шведский есть!

— Сколько они стоят?

— Я не знать! Да! Не знать! Точно кто знать? — эстонец немного подумал. — Есть один мужской…

— «Мужской»? — опешил Дэн.

— Да! Мужской человек!

Дэн ничего не понял и беспомощно озирался. Эстонец взял его за руку и указал на прохожих туристов.

— Мужской человек! Женский человек!

— А-а-а-а-а… Мужчина???

— Да! Мужчина есть! Он знать и собирай такой швед! Я ему буду сейчас!

— Где он, этот мужчина?

— Я ему буду сейчас! А вы завтра приходить! Да!

— Не могу завтра приходить, — Дэн невольно заговорил как его собеседник. — Я буду сейчас уезжать! Я другой город жить!

Эстонец взял телефонную трубку и заявил:

— Я буду сейчас! Вы стоять и сейчас! Да!

Эстонец что-то долго лопотал в телефон на своём языке, поглядывая на монеты Дэна. Потом положил трубку и распорядился:

— Вы ходить! Гулять вы! Через час может тут! Да!

Гулять сегодня Дэну не хотелось, и он уселся за столиком в кафе неподалёку. Вдруг ему пришла в голову ужасная мысль, что казах Ержан запросто может шляться где-то поблизости, и он поспешно укрылся в пиццерии за углом. Там наш строитель забрался в самый тёмный угол и съел небольшую пиццу с грибами.

Ровно через час Дэн зашёл в магазин. Эстонец посмотрел на часы.

— Не приходить мужской! Вы ждать и ждать! Да!

Дэн терпеливо изучал витрину с безделушками и поглядывал на дверь. Внезапно он чуть не упал от удивления, потому что в магазин зашёл преподаватель Адамссон и что-то спросил у хозяина. Тот указал на Дэна.

— Как? Это вы меня ждёте, Дэнис?

— Вы тот мужской… который швед собирать?

— Я вижу, что вы ещё празднуете свой день рождения, — поморщился Адамссон. — Речь какая-то бессвязная совсем… Покажите, что у вас!

Преподаватель архитектуры взял с прилавка большое увеличительное стекло и долго разглядывал через него монеты. Видимо, ему всё понравилось, и Адамссон несколько раз довольно хмыкнул.

— Почему же вы раньше мне ничего не сказали? Заставили сюда ехать из университета через весь город.

— Вы есть знаком? — хозяин магазина тоже удивился. — Зачем здесь тогда?

Дэн от волнения наговорил такой чепухи, которую даже не запомнил. Адамссон быстро оценил монеты и вопросительно посмотрел на своего студента. Торговаться было неудобно. Пришлось подождать ещё немного, пока коллекционер шведских монет ходил в банк за деньгами.

— Я так и не спросил — откуда у вас эти монеты? — Адамссон пересчитал деньги и положил их на прилавок.

— На даче копал… помидоры… и под корнями…

— Возможно, мне стоит купить у вас дачу, Дэнис, — засмеялся Адамссон. — Ещё раз поздравляю с днём рождения и желаю успехов в учёбе!

Глава 42.
Сердце, разбитое сторожем

На объекте «Бац» вчера никаких работ не производилось.

— Типичный бардак! — рассказывал Славик в машине. — Пропановые баллоны привезли после обеда, а крекс-пекс-фекс не привезли вообще…

— Что? Что это ещё такое?

— Синтофлекс, — пояснил Андрей с заднего сиденья.

— Как ты это запомнил? — поразился Славик. — У тебя выдающиеся способности к наукам.

— Ага, — вздохнул Андрей и добавил: — Сексуаалсел… теел левивад… инфектсиоонид.

Славик восхищённо выпучил глаза. Дима, который всё ещё не пришёл в себя и был чрезвычайно мрачен, опустил окошко со своей стороны и яростно плюнул на дорогу.

— Короче говоря, — подытожил Славик, — нет никакой уверенности, что и сегодня привезут… Ничего. Там бытовка удобная и никто не напрягает.

Напрягать было действительно некому. На объекте были всего три человека — прораб Патрикеев и двое его подчинённых. Новостройка была окружена косым забором из ржавой сетки, кучами ям и горами строительного мусора. Бытовка стояла «на куриных ножках» из старых шпал, подобно избушке Бабы-Яги.

По объекту слонялся рабочий Витя с куцей метлой в руке. Без этого инструмента его никто никогда не видел — Витя вечно что-то подметал или убирал. Жестокая судьба не сделала его дворником, но позволила заниматься любимым делом на стройке.

— Синтофлекс не привезли? — строго спросил его Славик.

Витя замер на месте и задумался. Потом он молча указал метлой в сторону бытовки, а сам продолжил мести грязную тропинку.

В бытовке восседал прораб Патрикеев и лениво играл в домино с Вовчиком.

— Такие вот дела, — сказал он гостям и потеребил свою густую шевелюру.

— Девятнадцать — два, — грустно сообщил Вовчик.

— Не всё ещё потеряно! — ободрил его Славик и уселся рядом.

Прораб Патрикеев был крепким сорокалетним мужчиной небольшого роста и постоянно ходил в одной и той же зелёной куртке. Несмотря на русскую фамилию и не менее русское имя Саня, Патрикеев был очень смуглым и чернявым человеком. Угольно-чёрные густые волосы, такие же жгучие глаза и смуглая кожа напоминали цыгана или турка. В целом он был неплохим начальником и умел находить общий язык как с рабочими, так и с начальством.

Про Вовчика даже рассказывать неинтересно. Существует такая категория людей, которые абсолютно безликие и незаметные. Увидел где-то и через минуту забыл навсегда. Заурядная одежда, типовая фигура, обыденное простое лицо… Именно такие личности с успехом используются для разведки или шпионажа. Но только не Вовчик с его дарованиями — молод, глуп и суетлив. Собственно, именно поэтому его все и называли Вовчиком, а не Вовой или Владимиром. Даже несмотря на то, что он был постарше Дэна или Димы.

— Двадцать — два! — Патрикеев хлопнул костяшкой по столу и энергично зевнул. Вовчик огорчённо шмыгнул носом.

— Синтофлекс не привезли? — спросил Дэн.

Видимо, это слово уже порядком надоело Патрикееву, и он нахмурился.

— Ерундой занимаетесь! Я бы давно уже поклеил крышу рубероидом! Сидим и ждём чего-то… «Син-то-флекс!» — Патрикеев дополнил свой гнев несколькими нецензурными оборотами и сжал в кулак смуглые пальцы. — Я этот объект построил и теперь жду чего-то. Чего? Пока мне соизволят какую-то заморскую хрень на крышу припаять?

Дэн пожал плечами.

— Саня! Ты не забыл? — очень кстати вклинился в разговор Вовчик. — Мне сегодня в банк нужно идти…

Патрикеев махнул рукой и замолчал. Он был не против.

— На работу устраиваться будешь? — спросил Славик. — Правильно! Не всё ж на стройке дуру гнать!

Представив Вовчика служащим банка, Дэн с Андреем заулыбались. Даже суровый Дима слегка оттаял и немного поднял нахмуренные брови.

— Как же я там буду работать? — всплеснул руками Вовчик. — Я по специальности каменщик и ничего банкового не знаю… Иду ссуду просить! Жена пристала как репей. Иди, говорит, и проси ссуду! Вот и пойду…

— Зачем?

— Сосед взял, — загибал пальцы Вовчик, — тесть взял, Параптицына взяла…

— Вот как? Это всё меняет!

— Да. Надо нам тоже взять, раз дают людям! — Вовчик закатил глаза. — Только не знаю, что потом с деньгами делать… Ну, ничего. Жена что-то придумает!

Дэн невольно подумал о том, что можно тоже ссуду попросить…

— Я тебе расскажу, на что лучше всего потратить деньги, — Славик еле сдерживал смех. — Возьми ссуду побольше и отдай нам! Мы сумеем толком разобраться в этом вопросе.

— Не такая плохая мысль, — одобрил Патрикеев и оглушительно чихнул.

Вовчик наморщил лоб и замолчал, ощупывая глазами лица собеседников. Все серьёзно смотрели на него, и странная идея Славика не выглядела шуткой.

— Это что же? — немного помолчав, Вовчик начал размышлять вслух. — Значит, я, выходит, попрошу деньги в банке… Бумаги подпишу, и всё такое… Потом, значит, деньги возьму… И все деньги сразу вам отдам?

— Можешь не сразу, — успокоил его Славик. — Можешь частями выдавать.

— А платить кто потом в банк должен?

— Ты, конечно! На твоё же имя ссуда!

— Нет! — решительно сказал Вовчик и тряхнул головой. — Мне это невыгодно будет!

Сдерживаться больше не было сил, и бытовка огласилась диким хохотом. Смеялись даже Патрикеев с Димой, а Вовчик недоумевающе шевелил губами. Похоже, он всё ещё обдумывал, на что потратить деньги, и не находил в этом ничего смешного.

Открылась дверь бытовки, и внутрь заглянул Витя. Метла торчала, как штык красноармейца.

— Саша! Тебя там снаружи ожидают.

Патрикеев поправил свою зелёную куртку и пружинисто выпрыгнул за дверь. Его место занял Славик, который энергично перемешал костяшки домино на столе.

— Дима, садись! Будем играть на зарплату!

— Вовчика? — серьёзно спросил Дима и шагнул к столу. Его настроение несколько улучшилось.

Вовчик широко раскрыл рот и уставился на игроков. Про ссуду он тут же позабыл.

«Невероятный лопух! — подумал Дэн. — Как он работает каменщиком? А хотя… чего я удивляюсь? Целый день класть кирпичи не требует особого ума. Дрессированный медведь сможет… Хорошо хоть этот Вовчик не в моей бригаде!»

Стало скучно. На улице такая погода, а Дэн сидит в вонючей бытовке и слушает стук костяшек! Где же этот синтофлекс, чёрт его дери?

Дэн встал и вышел на улицу. На ступеньках его качнуло, а сердце замерло в груди.

Прораб Патрикеев разговаривал с какой-то незнакомой девушкой лет двадцати…

Нет! Не просто девушкой! Богиней!!!

Незнакомка была чудо как хороша. Чёрные кудрявые волосы, чудесные глаза, милый капризный ротик и ровный загар. Одета она была в очень короткое облегающее платье, напоминавшее шкуру леопарда — чёрные пятна на жёлтом фоне. Фигура была просто потрясающая. Не добавить — не отнять! Одни длинные стройные ноги или крепкая грудь идеальных пропорций чего стоили.

Дэн был сражён наповал! Сначала он решил, что чудесная красавица ему просто привиделась… На фоне куч с мусором, разрытой земли и помятого Патрикеева? Такая роза среди навоза??? Не может такого быть!

— Э-э-э-э-э-э-э… — протянул за спиной Андрей.

Выходит, это не мираж? Дэн вытер лоб и попытался принять героическую позу. Он важно опёрся рукой о стену бытовки и опрометчиво выставил ногу с сапогом на ступени. В этот момент Андрей спускался вниз и, естественно, немедленно споткнулся. Лысый сварщик рухнул прямо на начальника, и оба наших героя приняли нелепую позу, напоминающую встречу однополчан после долгих лет разлуки. Крепкие мужские объятия, голова на плече, слёзы на глазах…

Девушка звонко рассмеялась. Патрикеев недоумевающе покосился на коллег и продолжил свою речь, поводя рукой по сторонам.

«Кто это такая? Что он ей говорит?»

Остальные строители высыпали наружу и уставились на принцессу жадными глазами. Та покосилась на зрителей, открыла маленькую сумочку и вызывающе закурила тонкую коричневую сигарету.

— Круто! — сказал Вовчик.

— Какая-то …, наверное, — поморщился Дима, добавив древнее народное слово.

— С чего ты это взял? — заинтересовался Славик, расправляя усы.

— Курит прямо перед нами. Коричневые сигареты.

— Не устаю тебе повторять, Дима, — вздохнул Славик. — Скучный, неинтересный человек! Это просто современная девушка прогрессивных взглядов.

— То есть …! — заключил Дима.

Славик не стал убеждать собеседника и коротко добавил:

— Сигареты «Моор». Неплохие, кстати… Но с ментолом!

— Наркотики? — ахнул Вовчик.

Славик безнадёжно махнул рукой.

Патрикеев окончил свою речь, и девушка несколько раз кивнула. Тогда они оба посмотрели на часы и разошлись. Двигалась красавица лёгкой походкой лани и умопомрачительно покачивала поджарыми бёдрами. Дэн сгорал от страсти.

— Сексуаалсел теел левивад… инфектсиоонид, — горестно сказал Андрей.

Патрикеев напрягся и уставился на него во все глаза.

— Это твоя дочка, Саня? — спросил Славик. — Чёрненькая, как ты… Перекур на киностудии или обед в модельном агентстве?

— Чего?

— Говорю — пришла навестить отца-строителя. В свободное время от сьёмок.

— Нет у меня дочери! — насупился Патрикеев. — Сын у меня. Пятнадцать лет.

— Неужто любовница?

Патрикеев побагровел и объяснил, что эта девица пришла устраиваться на работу.

Это было самое странное сообщение в жизни Дэна. И, похоже, не только в его…

— К нам сюда? — обомлел Вовчик.

— Шутник ты, Саня… — моргнул Славик.

— Как такое… может вообще? — Андрей чуть снова не упал на Дэна.

— Чего вы ко мне пристали? — разозлился Патрикеев. — Не я её на работу взял! Я просто показал рабочее место и объяснил условия труда.

— Условий у нас будет немного! — многозначительно ухмылялся Славик, сверкая золотым зубом.

Оказывается, эта ослепительная красавица была взята на роль ночного сторожа. Прежний сторож попросту умер…

— Как умер? Погиб на посту???

Нет. Умер от старости. Ему было восемьдесят шесть лет. Дали объявление в газету, и вот…

— В какую газету нужно подавать объявления, чтобы такие чаровницы попадались на жизненном пути?

Задачи сторожа очень простые, и зарплата небольшая. Нужно сидеть в бытовке у телефона и смотреть в окно. Рабочее время — с пяти вечера до восьми утра. Главное, чтобы со стройки ничего не украли…

— Ты слепой, что ли? — Славик почесал полосатую грудь. — В первую же ночь украдут самого сторожа! К ней самой надо сторожа приставить с собакой и пулемётом!

— Меня это не касается, — отрезал Патрикеев. Похоже, его чёрствую душу не трогали прелести молодой красотки. — Я свою собственную дачу не могу охранить от ворья! Зимой унесли насос, а прошлой осенью — банные веники… Какое мне дело до этого всего? Да и красть тут уже нечего толком. Только если ваш са… сати… сатибрекс!

О работе Дэн уже не думал. Мысли в голове путались, сердце бешено стучало, и почему-то дрожали ноги. Внезапно он подумал, что сегодня же вечером эта прелестница будет здесь, и посмотрел на часы. Скорее бы…

— Уже полдесятого, — сказал скучный Дима, заметив движение Дэна. — Где этот синтофлекс?

Патрикеев поморщился и быстро объявил, что поедет лично на склад. Возможно даже, скоро вернётся… Он уселся в свои белые «Жигули» -«шестёрку» и скрылся из глаз. Дэн понял, что остался на объекте за главного и больше сегодня Патрикеева не увидит. Витя подметал траву, пыхтя как паровоз.

Синтофлекс привезли через полтора часа. Рабочий день (если так можно было назвать вынужденное безделье) уже перевалил за обед, когда к бытовке подкатил старый ЗИЛок и начал гудеть. Строители шустро выгрузили на траву десяток тяжёлых рулонов, которые были тщательно упакованы в целлофан и покрыты иностранными надписями.

— Тяжёлая штука, — пыхтел Вовчик. — Потяжелее рубероида будет.

— Деревня! — сказал Славик. — Рубероид — это вчерашний день! В таких рулонах будущее планеты!

«Будущее планеты» с трудом затащили на крышу по бетонной лестнице и сняли обёртку с одного рулона. На ощупь новый материал напоминал больше резину, был толстым и упругим. Одна сторона была чёрная и гладкая, с белыми буквами, а другая полностью покрыта аккуратной серой крошкой. И дураку было бы понятно, что именно чёрную сторону следовало греть горелкой, а грубая шершавая поверхность оставалась бы потом снаружи наподобие брони. Дураку, но не Вовчику…

— Что-то неодинаковое какое-то, — Вовчик внимательно изучил заморскую диковину. — Каждая сторона другая.

— Ты чертовски прав! — Славик с интересом ждал продолжения.

Тем временем Андрей с Димой принесли на крышу пропановый баллон с горелкой.

— Так, — снова размышлял Вовчик вслух. — Тут чёрное всё и написано что-то… Тут шершавое и серое… Всё понятно!

Похлопав ладонью по серой стороне, Вовчик предложил нагревать её пламенем. Дэн (ненадолго прервав мысли о стороже) покачал головой, Дима снова плюнул с крыши, а Славик потребовал объяснений с самым серьёзным видом.

— Как же ты не понимаешь? — изумился Вовчик, озирая тупого собеседника. — Это серое и шершавое здесь неспроста! Неровное, лучше липнет к неровному…

— Попрошу без сексуального подтекста! — строго сказал Славик, закрывая ладонью улыбку.

— Эти серые крошки расплавляются, и прилипает всё начисто. Обволакивает прямо, — продолжал Вовчик и предъявил главный козырь: — К тому же на чёрной стороне надписи всякие модные. Что же это получается, зря их люди писали? Это должно быть потом видно! Поднимаешься на крышу и читаешь название материала! Иначе как понять, чего тут понаклеено? Зачем же иностранец будет чего-то писать, если это потом внизу будет?

Дэн снова задумался о стороже (как нелепо звучит эта фраза). Чтобы хоть как-то отвлечься, несчастный грек схватил горелку и запалил её, щёлкнув чёрной кнопкой под дулом. Нажал на рычажок, и пламя мощно загудело, обдавая жаром строителей. Вовчик охнул, отпрянув в сторону. Славик кивнул головой и потребовал от «посторонних» очистить рабочее место. Витя ушёл подметать траву, а Вовчик спустился вниз и уселся возле бытовки с задумчивым видом.

Новый материал на самом деле вызывал уважение. Работать им было легко и приятно — никаких кистей и вёдер с битумом, никакой вони и копоти, скорость и красота. Дэн быстро наловчился греть чёрную сторону до нужной температуры, когда белые надписи на ней расплывались и поверхность начинала блестеть от расплавленной смолы. Славик ловко прижимал горячую полосу к бетону и шустро хлопал по ней ладонью в рукавице, чтобы лучше приклеилась. Через пару минут синтофлекс уже было не отодрать — проверяли. Дима с Андреем подготавливали новые рулоны, следили за баллонами и о чём-то спорили между собой.

— Блондинки красивее… брюнетки более страстные… — доносилось оттуда.

Дэн напряжённо думал, медленно водя горелкой.

«Что-то нужно делать… Какая красавица-чертовка! Угораздило же меня так попасть? Пропал!»

В этот момент Дэн вспомнил стройные ножки, соблазнительно выступающие из пятнистого платья, и зажмурился.

— А-а-а-а-а-а, — завопил Славик и запрыгал по крыше, бросая на бетон тлеющую рукавицу. — Осторожнее, начальник! Чуть руку мне не сжёг! А если бы по усам прошёлся?

— Ничего страшного, — сказал злорадный Дима. — Подумаешь! Какие-то усы!

— Тебе как человеку глупому и безусому, — с надрывом ответил Славик, осторожно поднимая дымящуюся рукавицу, — этого, конечно, не понять…

— Усы — это пережиток прошлого!

— Ты сам пережиток прошлого! А усы — это мужская красота! Если их пламенем опалить, то могут больше не вырасти.

— Ай-ай… Как дальше жить потом?

Противники снова сцепились в перепалке, и Славика подменил Андрей. Тем более что усов у него не было и из растительности на голове имелись лишь брови с ресницами. Дэн стал внимательнее, хотя и не прекратил своих внутренних терзаний.

— Посмотри на себя, Дима! На твоём лице нечем зацепиться глазу! Босая пятка без всякой мужественности!

— Ты думаешь, я не мог бы иметь усы?

— Не мог бы!

— Усы я могу иметь легко и где угодно! — сгоряча ответил Дима под громкий смех Славика. — Чего ты ржёшь, как лось?

— Нужно тебя в клинику направить для опытов… Аха-ха… «Где угодно!» Эхе-хе…

— Вы чего там веселитесь? — крикнул снизу Вовчик. — Клеится хоть это самое?

— Где угодно! — ответил ему Славик, поглядывая на Диму.

— Надписи остаются видны?

— Как же без этого? За кого ты нас принимаешь?

Вовчик успокоился и снова задумался о чём-то. Дима гневно посмотрел на Славика и спустился с крыши. Андрей увлечённо хлопал по горячему синтофлексу, что-то напевая под нос.

— О чём мыслишь, начальник? — Славик быстро заскучал. — Не устал на рычаг давить?

Дэн покачал головой.

— Понравилась тебе сторожиха?

Дэн вздрогнул. Оказывается, Славик обращался к Андрею и не заметил бурной реакции бригадира.

— Чего это… мне должно? — насупился Андрей. — У меня… вроде как имеется… уже…

— Вот как? Что же у тебя имеется?

— Любимая… так сказать…

— Две любимых всегда лучше, чем одна! Как и вообще два чего угодно лучше, чем одно!

— Точно… например, пуля в брюхо… или пинок под зад…

— Тлетворное влияние Димы, — горестно сказал Славик. — Это он тебя учит таким глупостям? Мы о женщинах здесь говорим, а у тебя один зад в голове.

— Никакой у меня… не зад…

— Пылкая девочка! — развивал мысль неугомонный Славик. — Это, конечно, не для меня товар. И не для Дэна…

Дэн снова вздрогнул.

— …потому как он человек спокойный и рассудительный…

Знал бы Славик, о чём размышлял его начальник!

— …А тебе как начинающему клоуну не мешало бы с ней познакомиться поближе!

— Совсем я… не начинающий…

— Это точно! Натворил делов на моей памяти… Вот вечером, после работы, приходи сюда! Придумай повод нехитрый. Вроде бы забыл что-то…

«Это мысль!!!»

— …и задержись ненадолго. Если выгонит или припрётся ейный любовник — вежливо откланялся и исчез, — Славик, по счастью, не смотрел на Дэна. — Ты сам подумай, Андрюшко! Молодая девушка! ОДНА!!! Сидит где-то всю ночь! Может, ей страшно или скучно?

— Я тут с одной… никак не могу… а тут две…

— Дак зачем тебе свою королевну-то сюда тащить? Пусть дома сидит и ждёт! Я ж тебе не предлагаю с обеими в кровать падать, — изумился Славик.

Андрей решительно отказался. Безусловно, гибкая брюнетка очень недурна собой, но он никак не может. Времени нет и сил. Нужно сначала с одной что-то решить и уже потом начинать «где-то что-то». За двумя зайцами…

— Тебе не за зайцами, а за черепахами только бегать! Если ноги короткие и верёвки не длиньше…

— Вот верёвки мои… не надо…

— Сомневаюсь, что они вообще у тебя имеются, — с горечью сказал Славик и перевёл взгляд на Дэна. — Ты слышал этого мыслителя нашего? Погонщик за зайцем! Приклеился к одной фифочке и сидит на привязи! Эххх… мне бы его проблемы и года…

Дэн уже знал, что будет делать сегодня вечером.

Глава 43.
Кошачья свадьба

Дэн потерял невинность в восемнадцать лет, на стройке, со сторожем.

«Что такое? — спросит читатель. — Опять эта стройка и сторож?»

Да. Опять эта стройка и сторож. Точнее, сторожиха. Из песни слов не выкинешь.

История долгая и грустная, рассказывать которую в данном случае не хотелось бы. Если изложить события вкратце, то они выглядели так…

На стройке Дэн работал с шестнадцати лет, потому как сразу после окончания десятого класса школы он поступил на заочное отделение университета и устроился на работу. Личная жизнь до этого не блистала — скромные поползновения в школе или во дворе, не более. Давайте не станем забывать, что недавно распался Советский Союз, где люди жили более нравственно. Это сейчас каждый второй школьник живёт насыщенной половой жизнью, а тогда всё было иначе.

Среди строителей существовало много женщин в роли маляров, штукатуров и плиточников, но это были, как правило, довольно отпетые девицы или боевые бабы в возрасте. Такой контингент не вызвал глубоких чувств у нашего романтического грека, и он сосредоточился на работе. В какой-то момент на одном из объектов появилась энергичная молодая девушка — ровесница Дэна, которая училась в техникуме и решила немного подзаработать в свободное время. Это была роковая любовь, сильная и резкая, как удар молнии.

Неопытный грек повёл себя плоско и нелепо, словно страстный слон (при некой схожести габаритов в том числе): страдал и потел, неуклюже вертелся неподалёку, говорил удивительно глупые фразы, а также много чего себе нафантазировал. У девушки уже был парень (практически жених), и дело шло очень туго. Конечно, ей было приятно наблюдать перед собой мучающегося поклонника, как и каждой представительнице коварного женского пола. Вредная девица не подпускала к себе слишком близко, но и решительным отказом не отвечала. Топтание на месте продолжалось пару-тройку месяцев, пока её парень под влиянием спиртных напитков не повёл себя грубо и не был изгнан взашей. Очень кстати неподалёку находился наш Дэн, и это быстро изменило ситуацию. Как мы уже говорили раньше, девушка-сторож была дамой энергичной и долго тянуть не стала. Прямо на рабочем месте, посреди стройматериалов и прожекторов, случился известный грех, и перед Дэном открылась новая сторона человеческой жизни. Он был очень счастлив и старательно выступал в роли любовника на протяжении полугода. Ну а потом пылкая сторожиха совершила сразу два поступка — изменила нашему греку с прежним партнёром и уволилась с работы.

Сердце Дэна было разбито. Такое вероломство и гнусность не укладывались в молодой голове несчастного строителя. Он жутко страдал, но чувство гордости оказалось сильнее и победило мучительные позывы плоти. Вычеркнув «проклятую изменщицу» из своей жизни, Дэн некоторое время угрюмо сторонился всех женщин и старательно избегал любых контактов с ними. Так продолжалось довольно долго, пока наш герой не выпил лишнего в одной компании и не проснулся на следующее утро в кровати с соседкой своего друга. Как он туда попал, Дэн решительно не помнил, но «лёд тронулся», и новый роман закрутился как-то сам собой. Продолжалось это недолго, потому что соседка друга оказалась девицей глупой, примитивной и корыстной, хотя и не лишённой некой привлекательности и талантов определённого рода… Что те таланты? На них одних далеко не уедешь. Дэн поступил по-английски — однажды вышел в магазин и больше не вернулся. Как отреагировала соседка друга? Пару раз позвонила, один раз поймала на улице, а потом нашла себе другого «бобра».

Дальше наш доблестный грек существовал в гордом одиночестве до сего дня. Не жил монахом-отшельником, но ничего большого-серьёзного на пути не встречалось. По этой причине среди друзей и знакомых Дэн заслужил репутацию серьёзного молодого человека, чему способствовали очки, бородка, начитанность и учёба в университете. Бары с дискотеками наш герой не посещал, а его поход в стриптиз вместе со Славиком был невероятным исключением из правил. Авторитет Дэна вырос на глазах. Его даже частенько ставили в пример или просили выступить в роли судьи по спорным вопросам. Сердце не болело, на душе было легко и ожидания чуда не имелось в наличии. Спокойное независимое существование.

До сего дня!

Эффектная смуглянка-брюнетка мгновенно разнесла всё спокойствие Дэна на куски… нет — на атомы, подобно ядерному заряду. Когда-то ему казалось, что сильнее первой любви быть ничего не может. Как он ошибался…

«Что же это такое? Если я её снова не увижу, то ночью просто сгорю, — думал несчастный по дороге домой. — Опять сторож? Опять??? Что же это меня всё на сторожей-то тянет? Это знак судьбы!»

Вернувшись домой в великом смятении, Дэн рассеянно пообедал и немедленно приступил к действию. Он тщательно побрился, надушился, надел рубашку с воротником, которую терпеть не мог и прятал в шкафу. Мама заметно встревожилась:

— Что-нибудь случилось?

— Да… Нет… С чего ты взяла?

Мама испытующе посмотрела на сына и вздохнула. Она, конечно же, всё поняла сразу, но тактично не стала ничего выяснять и только спросила, когда он вернётся домой.

— День рождения… у одного нашего, понимаешь, — неловко врал Дэн, пряча глаза. — Нужно мне… как руководителю там… Скорее всего, поздно приду.

— Может, тебе галстук к рубашке надеть? От отца много чего осталось. Я тебе красиво завяжу, — предложила мама.

Дэн ужаснулся и выпрыгнул за дверь. Галстук он надевал в первый и последний раз для фотографии на паспорт, испытывая к этому предмету гардероба стойкое отвращение. Строители галстуков не носят! Как и директора рукавиц…

Воспользовавшись идеей опытного Славика, Дэн потихоньку собрал пучок из метровых арматурин и спрятал его заранее в кустах возле бытовки. Повод для вечернего визита на стройку был самый законный, но Дэн страшно волновался.

«Может быть, заехать по дороге и купить цветы? Или конфеты? Или трусы? Что??? Какие ещё трусы? — история с Андреем и его пассией крепко засела в памяти. — Не стоит ничего покупать! А если она не одна и там уже любовник сидит? Некрасиво получится. Посмотрю по обстановке, и потом уже!»

Смеркалось. Дэн остановил машину за оградой и долго смотрел на светящиеся окна строительного вагончика. Нужно было идти. Сердце стучало, как пулемёт.

Дэн двинулся вперёд с суровым видом осуждённого на казнь преступника. Скрипя зубами и задыхаясь, он приблизился к ступенькам и несколько раз громко кашлянул. Дверь открылась, и ослепительная сторожиха появилась на пороге.

Выглядела она по-прежнему — короткое платье леопардовой расцветки, стройные ножки и жгучие глаза, с интересом наблюдающие за гостем. Дэн неловко согнулся и произнёс:

— Приветствую!

Более глупого обращения трудно было изобрести. Красавица молча кивнула.

— Вы меня помните?

Пожала плечами.

— Я по делу пришёл!

— Какому делу? — спокойно произнесла роковая женщина с лёгкой хрипотцой.

— Приготовил я тут… себе для дома хочу… железа, — девушка удивлённо дрогнула ресницами. — И приехал, стало быть… его здесь взять… Но это не кража! Это я лишнее, которое… не нужно здесь совсем, а дома… нужно очень…

Девушка сделала разрешающий жест рукой и ушла в бытовку, не закрывая дверь. Дэн поспешно забросил в багажник ржавую арматуру и прислушался. Вроде тихо. Тогда он осторожно поднялся по ступенькам и вошёл внутрь.

Красавица сидела за столом, раскладывая перед собой пасьянс. Может, это было что-то другое, но выглядело именно так — карты рядами покрывали стол. Девушка задумчиво доставала их по одной из колоды и клала перед собой.

Дэн уселся на краешек скамейки неподалёку и решительно сказал:

— Погрузил! Спасибо! Вам!

— Не за что…

— Как вас зовут?

Девушка подняла чудесные глаза, от которых всё замерло в груди, и призналась:

— Лена.

— А меня знаете как? — глупо заявил Дэн.

— Нет.

— Де… Денис.

— Деденис? — удивилась Лена и чуть не уронила карту.

— Не совсем. Я же говорю — Де… Денис, — Дэн напрягся и звучно произнёс: — Денис!

— Понятно.

Лена была не очень общительна. «Стесняется тоже, наверное». Дэн устроился поудобнее и продолжил:

— Одна вы тут, Лена? Не страшновато?

— Нет. Я не из пугливых. И телефон имеется.

— Это хорошо. Тут, конечно, не лес и медведей нету («Что я несу?»), но бывает иногда всякое. Бывает иногда даже, что пьяный или хулиган («Зачем я это говорю?») придёт, и тогда может, если особенно красивая сторо… — Дэн запнулся. Лена с интересом посмотрела на него. — Сторожка! Вагончик сторожевой! Если он красивый, то могут подумать… что там внутри тоже… красивое и ценное… может даже быть.

— Сторожка совсем не красивая, — Лена повела плечами, оглядев лоснящиеся стены и грязный пол. — Я хотела тут немного помыть, но не нашла швабры и ведра. Может, знаешь, где лежит, Денис?

«Она со мной уже на ты! Грандиозно!!!»

Дэн попытался объяснить, что на стройках не бывает швабры. Ведро какое-нибудь ещё можно отыскать, но швабра — предмет не строительный.

— А метла — предмет строительный?

Дэн вспомнил Витю с его метлой. Куда же он её прячет? Не с собой же домой уносит?

— Нашёл бы ты, Денис, метлу мне, — сказала Лена, закурив коричневую сигарету. — Как мужчина.

После такой фразы Дэн не мог не найти. Да и не то что какую-то метлу. Чего угодно!

Эстонский грек выскочил наружу и ринулся на поиски с энергией мартовского кабана. Он долго метался по объекту, несколько раз упал и даже развалил на бегу целый штабель кирпичей. Витя оказался порядочным негодяем и спрятал любимый инструмент в самой тёмной комнате недостроенного здания. Деревянная ручка была грязной и липкой — пришлось набрать ветоши и тщательно протереть её, смачивая водой. Гордый Дэн двинулся к сторожке строевым шагом гвардейца и нёс метлу, как знамя.

Стемнело. Ночь ещё не наступила, но видимости особой уже не было.

Какая-то мужская фигура возникла из-за ограды с пакетом в руке. Пришелец уверенно зашагал к ступенькам. Дэн опешил.

«Любовник! Или жених! Экая напасть!»

Незнакомец ненадолго остановился возле крыльца, и на него упал свет из открытой двери.

— Вовчик? — воскликнул Дэн. — Ты ссуду взял?

Это и вправду был Вовчик. Выглядел он очень подозрительно — в нарядном джемпере и новеньких синих брюках. Вздрогнув, нежданный гость уставился на Дэна.

— А-а-а-а… это ты? — Вовчик заметил метлу и вытаращил глаза. — Ещё работаешь, что ли?

— Заканчиваю, — буркнул Дэн, прислонив метлу к ограде. — Какими судьбами ты здесь?

— Мимо проходил, — Вовчик перевёл взгляд на Лену, стоявшую в дверях, — и решил посмотреть, как тут всё.

Объяснение не показалось Дэну убедительным, и он от всей души проклинал своего коллегу.

«Принесла же его нелёгкая! Очень странно и подозрительно. Но не выгонять же теперь этого болвана?»

«Болван», широко улыбаясь, прошёл внутрь и представился. Лена холодно ответила и снова уселась за стол с картами. Дэн стоял на пороге, как страж гарема в Стамбуле, исподлобья косясь на нарушителя спокойствия.

— А я тут немного пива принёс, — заявил Вовчик, выставив брякающий пакет прямо на карты. Дэн заметно помрачнел.

«Это всё неспроста. Неужели этот придурок сюда пожаловал за тем же, что и я? Но ведь он же женат! Хотя какая разница… Пива принёс незнакомой девушке, осёл! Станет она его пить… как же».

Здесь Дэна ожидал ещё один сюрприз. Лена невозмутимо взяла бутылку дешёвого пива, любезно открытую Вовчиком, и отведала прямо из горла. При этом она слегка поморщилась, но бутылку поставила рядом и коротко поблагодарила. Вовчик засиял, как новый мерседес, и уселся на скамейку.

— Иду мимо и никуда не спешу, — тараторил он, с интересом поглядывая на смуглую шейку красавицы. — Почему бы не зайти, думаю? Здесь магазин имеется неподалёку. Купил пива, и вот… Дэн, ты бери себе тоже!

— Нет, спасибо. Я пиво не пью.

— Напрасно. Что может быть лучше, — Вовчик слегка придвинулся к сторожу, — чем вечером выпить пива? В приятной компании и не спеша…

«Ах, мошенник! Экая сволочь!»

— Тебе разве домой не надо? — Дэн нанёс удар ниже пояса. — Жена не будет ругаться?

Зря старался. У платяного шкафа или батареи отопления не бывает болевых точек. Сколько ни бей, только руки поломаешь… Вовчик был не менее крепок. Он лишь улыбался краешком рта, щурил глаза и нёс всякую околесицу с равнодушным видом.

Зачем возле жены сидеть, как привязанный? Дэн как человек несемейный много чего ещё не понимает. (Дэн нахмурился и сжал зубы.) Люди устают друг от друга, и желательно немного разнообразия. (При этом Вовчик дерзко посмотрел на красавицу поблизости.) Жена дома смотрит телевизор и что-то гладит, а сам Вовчик имеет полное право выйти погулять. (Слово «погулять» было сказано с заметным нажимом.)

За разговорами пиво быстро исчезало. Лена допила свою бутылку довольно лихо и как-то незаметно — Дэн даже не успел понять, когда именно. Вовчик тут же открыл следующие порции и сунул пустой пакет под стол.

Со стороны ситуация напоминала кошачью свадьбу. Кошка спокойно сидит в сторонке и обращает мало внимания на своих ухажёров. Коты-противники наблюдают друг за другом, косятся на кошку и терпеливо ожидают. Дело обычно заканчивается дракой, но бывает иногда, что какой-то кот сам уходит, теряя терпение и лицо.

Дэн не собирался сдаваться, но доводить дело до драки не хотелось. Он не сомневался, что сможет легко одолеть щуплого Вовчика, однако устраивать побоище на глазах у дамы сердца было бы некрасиво. Просто сидеть и ждать? Тоже глупо. Непробиваемый Вовчик уходить явно не планировал. Дэн решил сменить тактику. Он встал и заметил:

— Пойду я…

— Это правильно, — перебил его Вовчик. — Иди домой отдыхать.

— …кое-куда ненадолго. Скоро вернусь! — свирепо продолжил Дэн и вышел на улицу.

Хитроумный грек поспешил в соседний магазин. Следовало немедленно подавить конкурента и чем-то ошеломить девушку. Пиво, говорите? Минуточку…

Долго изучая полки со спиртными напитками, Дэн остановил свой выбор на земляничном ликёре эстонского производства. Сам он такого никогда не пробовал, но надеялся, что женщины любят сладко-вкусненькое. Тем более что эта серия напитков из разных фруктов (вишня, клубника, земляника и т.д.) вышла совсем недавно и смотрелась пока ещё необычно. Дэн тут же потребовал такую бутылку с тёмно-бордовой жидкостью и радостно погладил пальцем землянику на золотистой этикетке. Ещё он запасся парой толстых шоколадок и несколькими пластиковыми стаканчиками. Эххх, рюмок нет!

На ликёр Лена посмотрела очень одобрительно.

— Классная штука! Я такой ещё не пробовала, но вишнёвый мне очень понравился.

— Давайте по землянике тогда накатим! — Вовчик вскочил и завладел бутылкой. — Тем более что пиво уже кончилось… Ты молодец, начальник!

«Черти б тебя забрали, болван! Для тебя, что ль, покупал?»

Драгоценный напиток Вовчик разливал, как колодезную воду — щедро и до краёв. При этом он умудрился даже пролить несколько капель на чудесную ножку Лены и порывался вытереть их рукавом. Дэн мощным плечом отодвинул хитреца в сторону и по-джентльменски предложил свой платок. Лена смеялась и кокетливо махала ручкой.

Обстановка слегка разрядилась. Кошка смаковала земляничную сладость, а коты наперебой поддерживали беседу. Дэн рассказал пару забавных историй про Славика, а Вовчик — несколько армейских случаев из своего прошлого в стройбате. Ликёр оказался довольно крепким — тридцать пять градусов — и очень сладким на вкус. Земляника в нём как-то мало ощущалась, и этому Дэн ни грамма не удивился. Это же сколько той земляники нужно собрать на каждую бутылку? Ягодка мелкая и не растёт гроздьями, как виноград. Одно название, короче.

На душе у Дэна малость полегчало. Лена заметно разговорилась и благосклонно посматривала на собеседников. Вовчик пил свои порции залпом, и ликёр исчезал на глазах. При этом конкурент заметно опьянел и хлопал рукой по столу.

— В карты… значит… игграете? — осведомился Вовчик, тыча пальцем. — Не забить ли нам… в козла?

— Какого козла? — удивилась Лена. — Я только в дурака умею немного.

— А этто что… тут… раскладаете?

— Это я гадаю. Мама научила. Чтобы не скучно было.

Дэн где-то слышал, что цыганки гадают на картах, но относился к этому очень скептически. Значит, это не пасьянс? Занятно.

— Правила тут какие? — непонимающе бухтел Вовчик. — Выигрывает кто?

Лена мягко пояснила, что это не игра. Это как бы способ узнать будущее при помощи карт.

Вовчик был потрясён:

— В самом ддделе? Взаправду?

— Иногда сбывается.

— И моё… ббудущее тоже можно? Взаправду?

— Будущее пьяных людей узнать нельзя! — вмешался Дэн, подмигивая даме сердца. — Искажения могут быть. Мантра кривая, и тантра забита.

Лена улыбнулась и показала белоснежные зубки. Вовчик смешался, резко допил свою порцию, а затем нагло вылил остатки ликёра себе в стакан.

— Кто тут… пьяный? Я пьяный??? Да я знаешь чего могу выдержать?

Именно это Дэн и собирался проверить. Он немедленно отправился в магазин, поскольку единственным выходом из ситуации было срочно напоить Вовчика. В голове ещё вертелась заманчивая идея придушить негодяя где-то снаружи, но это было крайнее средство. Никогда Дэн не испытывал такой ненависти к человеку.

— Мне, пожалуйста, бутылку водки! — потребовал Дэн в магазине. — Нет. Другую, которая побольше… Дайте ещё вишнёвого ликёра бутылочку.

Теперь уже в роли распорядителя за столом выступал сам Дэн. Водку он разливал от души и быстро объявлял тосты за всё на свете. Выпили за стройку, за гадание, за родной город, за страну, за павших героев, за кошечек (которых обожала Лена), за первый день на работе, за здоровье родителей и даже за жену Вовчика. Коварный грек наливал себе немного меньше и благоразумно оставлял недопитым что-то на донышке. Вовчик пил, как унитаз — начисто и без остатка.

Результаты превзошли все ожидания. Конкурент явно сходил с трассы и молниеносно пьянел. Могучие порции водки после пива с ликёром могли свалить с ног и человека более крепкого. Даже у Дэна, который был на голову выше и вдвое тяжелее Вовчика, голова пошла кругом, а язык слегка заплетался.

— Думаю я… нужно нам… как-то всем… — Вовчик полностью потерял дар связной речи и тяжело поводил глазами, — чего-то где-то… наверное… да! Когда я был… совсем ещё… всего лишь, мы… не знали! Ссуда в банке… жена говорит… чёрт побери!

Лена улыбалась и насмешливо косилась на соседа. При этом она непрерывно пила, но ни грамма не пьянела. Молодая худенькая девушка, которая выпила две бутылки пива и приканчивала вторую бутылку ликёра, очень заинтриговала Дэна. Крепка, однако!

Тем временем Вовчик решил показать присутствующим своё мастерство каменщика. Ввиду отсутствия кирпичей он воспользовался пустыми бутылками, и дело явно не клеилось. Если бы наша компания распивала американский виски «Джек Дэниэлз», имеющий квадратную тару, наверное что-то бы и получилось. Без раствора круглые бутылки не держались, и Вовчик порывался эту ситуацию исправить.

— Сейчас я… сделаю немного из цемента… и вы увидите, — пообещал специалист, вываливаясь из сторожки.

— Погляди за ним, Денис, — негромко сказала сердобольная Лена.

Дэн кивнул и вышел на улицу. Шагах в десяти что-то передвигалось по земле и невнятно гудело. Вовчик полз, как тяжелораненный красноармеец, чертя лбом по траве.

— Вставай! — Дэн рывком поднял несчастного на ноги. — Ты чего так напился-то?

— Сейчас я… раствора немного…

— Какой ночью раствор? Домой иди спать!

Вовчик кивнул и попытался сделать несколько шагов. Ноги его не держали, он опасно зашатался. Дэн помрачнел.

«Перебор получился. Этак вообще никуда не уйдёт. Что же делать?»

Тащить на себе? Желания уходить от цели, добытой столь тяжким трудом, не было. Оставить здесь, на траве? Очнётся и снова полезет в бытовку. Совсем некстати. Дэн пошарил глазами вокруг. Витькина метла!

— На, держи, — Дэн сунул Вовчику метлу в руки. — Опирайся на неё, и потихоньку… Направление знаешь?

Тот несколько раз кивнул и поковылял в темноту, используя метлу как сочетание посоха с костылём. Дэн закурил и долго ждал снаружи, пока колеблющаяся тень не исчезла за ближайшими домами. Стук деревяшки по асфальту затихал вдали.

Лена собирала бутылки в пустой пакет. Ликёр тоже кончился, но на столе оставалось ещё немного водки.

— Домой пошёл наш приятель. Плохо себя чувствует, — сообщил Дэн. — Может, снова за ликёром сходить?

— Не надо. Мы ещё не допили, — Лена кивнула на водку.

«Ого! Она и это собирается пить? Лихая девица!»

Красавица сунула пакет под стол и уселась на скамейку, положив ногу на ногу. Короткое платье слегка задралось, Дэн шумно сглотнул. Тяжело переступая по грязному полу, он нерешительно сел рядом и покраснел. Лена плеснула водку в свой стакан и постучала ровными ноготками по дереву.

— За что выпьем? — спросил Дэн, задыхаясь.

— Тебе за что хочется? — сверкнула глазами Лена, пробивая дыру в другие измерения.

Дэн осторожно дотронулся пальцами до горячего плеча под тонкой тканью…

Глава 44.
Мужские разговоры
и летающий квадрат

На работу Дэн опоздал больше чем на час. Проспал.

Вернулся он домой около трёх ночи и долго не мог уснуть. Как после такого горя заснёшь? Впрочем, обо всём в своё время… Невольно поглядывая в сторону вагончика, бригадир изучал обстановку. Патрикеева не было видно (как и его машины), Дима с Андреем тащили пропановый баллон на крышу, а Витя что-то объяснял Славику. Дэн подошёл поближе.

— Что же это за бардак такой, начальник? — ринулся к нему Витя. — Это разве дело?

— Что случилось?

— Да горе у него — последнюю метлу украли! — ухмылялся Славик. — Полицию нужно вызывать с детективами…

— Это мой инструмент, — горячился Витя. — Для чего тогда нужен сторож? При Михаиле Сергеиче такого не бывало…

— Ты про Горбачёва говоришь?

— Какой ещё Горбачёв? Михаил Сергеич — это прежний сторож!

— Сравнил столетнего деда с молодой девушкой, — хмыкнул Славик. — Чем тут твой Михаил Сергеич занимался?

— Сторожил! — кипятился Витя, топая ногами. — Сидел и решал кроссворды по ночам. Но при этом ничего ни разу не пропало!

Славик тронул скандалиста за локоть и указал пальцем в сторону. Дэн оглянулся и вздрогнул. Возле ограды стоял пакет Вовчика с пустыми бутылками.

— Павлины, говоришь? — Славик очень успешно изобразил интонацию красноармейца Сухова. — Кроссворды? Посмотри на этот пакет! Молодая красивая девчонка не занимается ерундой! Совмещает приятное с полезным… Здесь по ночам такое теперь творится, а ты за какую-то метлу переживаешь?

— А что там внутри?

— Гора модных бутылок. Пустых, между прочим!

— Эге-е-е, — протянул Витя и сплюнул.

— Не эге, а ого! Молодец девчонка! Попахивает серьёзной вечеринкой со всеми признаками оргии. Правда, я презервативов использованных не нашёл…

Дэн покраснел, а Витя снова плюнул и заковылял в сторонку. Славик грустно посмотрел ему вслед:

— Слесарь-подметальщик… Никакого понятия не имеет! Бывали ли молодыми эти люди, Дэн, или сразу родились стариками?

Дэн пожал плечами, стараясь не смотреть на злосчастный пакет.

— Ты чего такой смурной? Проспал?

— Есть немного…

— Ничего. Сегодня доклеим крышу — и назад, на родное поле, — Славик дружески потрепал начальника по плечу.

— А Вовчик где? — с беспокойством поинтересовался Дэн.

— Горбачёв его знает! Вообще не пришёл. И я не горюю по этому поводу.

Дэн перевёл дыхание. Он сильно опасался, что недалёкий каменщик сболтнёт чего лишнего. Тем временем Славик развернулся и оглушительно рявкнул:

— Эй, на крыше! Сколько часов вам нужно, чтобы поднять по ступенькам один баллон? Распустились, бездельники! Где моя плётка?

Дима молча показал сверху средний палец на американский манер.

— Что такое?! Вот я вас!

Дэн оглядел мощные плечи Славика и решился. Была не была!

— Мы можем поговорить?

Друзья отошли к вагончику и сели на ступеньки. Славик с интересом ждал продолжения. Дэн очень волновался:

— Только я тебя очень прошу отнестись серьёзно и держать в тайне…

— Честное индейское!

— Ты серьёзно можешь? Без шуток и индейцев?

— Вот ты пристал ко мне, — насмешливо сказал Славик. — Тайны я хранить умею, а насчёт серьёзности много не проси. Это тебе тогда к Короткову идти надо.

Дэн представил себе, как он излагает свою проблему Короткову, и невольно улыбнулся.

— Хочу тебе задать один важный мужской вопрос! Как мужчина мужчине…

Дэн набирался духу, чтобы продолжить. Славик насторожился и озадаченно теребил себя за ус.

— Бывало ли у тебя когда-нибудь… чтобы ты очень хотел… и не мог никак?

— Постоянно, — ответил Славик. — Из этого и состоит жизнь. Многое хочется, а не можешь.

— Ты меня не понял… Я другое имею в виду.

— А именно?

— Насчёт женщин… Хочешь и не можешь никак.

Славик недоумевающе уставился на приятеля:

— В каком смысле? Это как наш Андрейко, что ли? Он любит её, а она любит французские духи? Бывало у меня такое по молодости и как-то вовремя прошло. Нужно искать там, где можешь что-то найти! Нечего бегать за недоступными и равнодушными, милостыньку просить да унижаться. Баб на свете много! Имей в виду!

Дэн понял, что придётся излагать более конкретно. Было очень неловко.

— Опять не то… Допустим, ты уже с женщиной лежишь… и ничего не получается… совсем, — Дэн потупился и нервно почесал нос рукой.

Славик изменился в лице:

— Ах вон оно как? Дела-а-а… Тема, прямо скажем… Бывает такое у всех, огорчаться особо не стоит.

— Тебе легко говорить!

— На такие темы говорить никому не легко, — строго сказал Славик. — Организм — штука тонкая и никогда не известно, как себя поведёт. Сидишь, и вдруг бац! Сердечный приступ! Или инсульт какой-то…

— При чём тут это?

— Это я для примера. Что там у нас внутри происходит? Неизвестно… Может, ты уставший был? Или пьяный?

Дэн признался, что был слегка пьян. Возможно даже, и средне. Не более.

— Как понять «средне»?

— Ну, выпил водки… перед этим другого немного…

— Намешал, выходит?

— Первый раз, что ли? — фыркнул Дэн. — Я всё прекрасно помню, и никакой усталости не было.

Славик немного подумал.

— А может, эта твоя… женщина, хм… страшная была? Иной раз посмотришь в упор, и всякое желание пропадает.

Дэн бурно возмутился. Женщина была из отборных красавиц, а желания было сколько хочешь.

— Вот! — поднял палец Славик. — Вот она, причина!

— Не понял.

— Отборная красавица — это тоже плохо. Мысли лишние начинаются сразу, нервишки шалят, сердечко стучит… Появляется у некоторых людей неуверенность в себе. Смогу ли я? Достоин ли? Понравится ли ей? Такие мысли — последнее дело для героя-любовника, что угодно падает. Надеюсь, ты меня понимаешь? Всё должно проходить легко и без напряга. Само собой!

Дэн повесил голову. Славик продолжал рассуждать:

— Я тебя уже немного изучил, начальник. Ты человек ответственный и собранный, научного склада романтик. Нравится тебе любую работу делать хорошо и правильно. Не прав разве? У такого серьёзного человека могут случаться сбои в программе. Это же как сложный прибор или механизм. Только у недалёких и примитивных болванов вроде Димы или Вовчика вечно всё хорошо. Чему там ломаться, если в мозгах только три шестерёнки?

Услышав имя Вовчика, Дэн смешался. Напоил бедолагу и отправил своим ходом домой с казённой метлой. А если его задержала полиция или сбила машина? Стыдно. Вчера об этом как-то не думалось.

— Как мужчина я тебя понимаю — красивая женщина привлекает глаз. Только зачем она нужна? У неё, как правило, плохой характер, и кроме того — они избалованные, требовательные, капризные вредины. Угораздило же тебя… Или у тебя к ней глубокие чувства?

Дэн кивнул головой.

— Поня-атно-о-о… — Славик помолчал и добавил: — Позволь тогда и мне задать важный мужской вопрос?

Дэн заволновался и захрустел пальцами.

— Когда ты «хотел и не мог» — что она делала потом? Или говорила?

— Не могу я так… сказать прямо тебе… что она делала…

— Да я в другом смысле! Реакция какая была?

— Реакция была никакая, — вздохнул Дэн. — Не обрадовалась, конечно, но и не ругалась.

— Отлично! Расстались по-дружески?

— Да. Хотя мне, конечно, было очень неловко. Впервые такое…

— Замечательно! Твоя женщина всё понимает, и беспокоиться не о чем, — Славик похлопал Дэна по колену. — Пойдёшь второй раз, и всё получится! Первый блин всегда комом — не забыл поговорку?

— Да не первый у меня это… блин…

— Что, частенько такое бывало??? — ужаснулся Славик.

— Нет. Я имею в виду, что не первая женщина.

— А-а-а-а-а… Я уж подумал всякое… В общем, не переживай и не парься. Сегодня же исполни супружеский долг не спеша и по-стариковски, — Славик встал и потянулся. — Иди на крышу, а я немного задержусь. От таких разговоров вдруг жажда проснулась. Тебе кока-колы взять баночку?

На крыше кипела работа. Андрей ползал на коленях и разглаживал синтофлекс, Дима орудовал горелкой. Оставалось уже совсем немного работы — наклеить пару рулонов, не более. Крыша смотрелась просто замечательно — ровная серая поверхность, искрящаяся на солнце. Этакий лунный ландшафт в миниатюре.

Андрей поднял голову и напомнил начальнику про портрет. Может быть, пойти сегодня? Художник Константин, наверное, уже закончил.

— Сам не можешь, что ли? Ладно, пойдём… Только не сегодня. У меня вечером важное дело.

Дима потушил горелку и подошёл к начальнику. Вид у него был очень недовольный.

— Я считаю, что нам нужно изменить состав бригады. Это вопрос довольно серьёзный, и наступил момент для обсуждения.

Что за новости? Какая муха его укусила?

— Вы думаете, что Дима ничего не понимает? Дима всё понимает, не дурак! Дима знает, о чём вы там внизу говорили…

Дэн встрепенулся. «Откуда он знает? Может, подслушивал? И почему говорит про себя в третьем лице?»

— Надо этого Славика гнать в три шеи из бригады! Бездельник и балабол! Он вечно про Диму всякие гадости нашёптывает за спиной, — оратор так разбушевался, что далеко брызгал слюной. — «Дима такой и Дима сякой»… А Дима работает! Разве кто-то здесь делает больше Димы?

— Что ты несёшь? Угомонись.

— Всё ему шуточки да подковырки… Дима предлагает взять к нам в бригаду нового человека, а Славика сплавить куда-то. Пусть он веселится подальше от нас.

— И кого же ты предлагаешь взять? — мрачно спросил Дэн.

— Кого? Да хотя бы и Вовчика! Славика отдать Патрикееву, и пускай тот с ним мучается.

После вчерашних событий об этом не могло быть и речи. Дэн решительно отказался. Он призвал к миру и согласию на рабочем месте, убеждая не выносить сор из избы.

— Живёте как кошка с собакой! Взрослые люди, но как дети себя ведёте. Что за нелепые обиды? Никого я менять не собираюсь! Научись проще смотреть на шутки и не веди себя как красна девица. А Славику я скажу тоже…

— Что же ты ему скажешь? — кипятился Дима. — Это же неисправимый болван! Будет он тебя слушать… У Димы есть чувство юмора, и шутки он понимает. Никакая Дима не красна девица! Но что же это за шутки такие? Этак он скоро мне в глаза скажет, что Дима идиот…

— Дима, ты идиот! — донеслось сзади.

Дима изменился в лице и резко развернулся на месте, сжав кулаки.

Славик стоял в нескольких шагах от него и почему-то смотрел себе под ноги. Потом он наклонился и поднял горелку. Раздался странный чмокающий звук, а на новенькой серой изоляции образовалась рваная дыра.

— Эта штуковина, — Славик помахал горелкой в воздухе, — работает с огнём. При этом сопло нагревается почти докрасна. Как можно было бросить горячий инструмент прямо на свежую изоляцию? В голове не укладывается просто… Нужно теперь заплатку ставить.

По бледному лицу Димы поползли красные пятна, и он стал похож на камбалу. Такое Дэн видел впервые. Славик укоризненно покачал головой и отрезал от ближайшего рулона синтофлекса небольшой квадратик. Он положил его на край крыши и скомандовал Андрею:

— Приготовься! Сейчас я его хорошенько прогрею, а ты хватай рукавицей и шлёпни прямо на дыру. Готов?

Андрей кивнул головой. Славик зажёг пламя и аккуратно поводил горелкой. Заплатка зашипела, покрываясь пузырьками кипящей смолы.

— Давай!

Андрей шустро подхватил раскалённый кусочек и заорал на всю округу. Он несколько раз высоко подпрыгнул, вертясь во все стороны, и начал яростно трясти рукавицей, издавая дикие вопли. Наконец злосчастная заплатка оторвалась, пролетела в нескольких сантиметрах от носа Димы и исчезла за парапетом. Дэн шумно выдохнул.

— Дырка в рукавице была, — сообщил Андрей, морщась и изучая покрасневший палец. — Прямо как назло… Знаете, как больно? Не описать… Как будто палец в кипяток…

Славик молча начал вырезать второй квадратик. Дима только сейчас понял, какой опасности он избежал.

— Если бы эта штуковина мне приклеилась на нос, — объявил он дрожащим голосом, — остался бы уродом на всю жизнь.

— Я не специально…

— А если бы на глаз? Слепым бы стал!

— Я говорю… не специально же…

— А если бы на волосы? Лысым бы стал!

— На рот бы тебе она приклеилась лучше! — в сердцах сказал Славик, укладывая новый квадратик на бетон. — Немым бы стал… к нашему счастью… Дэн! Бери рукавицы и действуй. С этими двумя работничками каши не сваришь.

Во второй раз всё прошло успешно, и дырку заклеили как полагается.

— Я же говорил — первый блин комом, — Славик многозначительно посмотрел на начальника. — Зато второй блин…

Фразу он не докончил, потому что рядом возник Коротков и обстановка резко изменилась.

— Это переходит все границы, — заявил главный инженер страшным голосом.

С этим трудно было не согласиться. Коротков стоял перед бригадой в позе разъярённого льва, метая глазами молнии. Его новенький пиджак украшал орден из синтофлекса. Причудливая рука судьбы разместила упавшую заплатку в виде ромба на правой стороне груди. Серый цвет на коричневом не смотрелся.

— Я жду объяснений! — потребовал Коротков. — Имейте в виду, что я надел этот пиджак второй раз в жизни!

— Хорошо хоть не первый… — пробормотал Славик.

— Что вы сказали?

— Ничего. Несчастный случай, говорю. Ветер подул, и…

— Ветер? Вы хотите сказать, что это случайность? — ткнул себя в грудь Коротков.

— Конечно, случайность! — вмешался Дэн. — Мы вас даже не видели. Славик прав — ветром сдуло кусок изоляции. Неужели вы думаете, что мы могли специально такое подстроить?

— Этой возможности я не исключаю, — главный инженер снял пиджак и потянул пальцами край «ордена». Никакого эффекта.

Битых полчаса бригада в полном составе пыталась очистить начальственный пиджак. В этом им активно помогал прораб Патрикеев, появившийся через несколько минут после Короткова. Все усилия пропали зря. С таким же успехом можно было руками вырвать дерево или сдвинуть скалу. Синтофлекс был действительно материалом будущего и клеился навечно.

— С рубероидом такого никогда бы не произошло! — торжествующе заметил Патрикеев. — Напридумывали всякой ерунды… Зачем? Если есть уже отличный материал для крыш.

— Чего ж ты на «Жигулях» катаешься? — осведомился Славик. — Купил бы себе коня или осла. Напридумывали всякой ерунды чудаки, если есть отличное средство передвижения. Веками люди ездили, и ничего… Телевизор тоже выброси с холодильником вместе. Живи в пещере у костра. Ты, Саня, дремучий человек!

— Это разные вещи.

Пиджак претерпел серьёзные изменения. Он весь помялся, украсился пятнами от пальцев и даже слегка треснул по швам. Серый ромбик сидел как влитой.

— Хорошо хоть на голову не упал, — сказал Дима. — Если бы на волосы…

Тут он осёкся и замолчал. Коротков погладил лысину, а затем высказал несколько оборотов речи, неожиданных для такого большого начальника. Славик отвернулся и дрожал плечами.

— Как безалаберно вы работаете! Я не понимаю: почему предметы сами собой падают с крыши? Неужели так сложно учитывать технику безопасности и грамотно организовать рабочий процесс? Денис! Я тебя спрашиваю!

— Новый материал, — выкручивался Дэн. — Второй день с ним учимся… не привыкли ещё… И потом, вы могли бы нам крикнуть. Подать сигнал голосом перед тем, как… э-э-э-э… подниматься.

Коротков отобрал свой пиджак и с отвращением оглядел его.

— Может, слева тоже наклеим? — предложил Славик, сдерживая смех. — Будет смотреться симметрично и словно заводской пошив. Правда, я не уверен, что так же удачно получится…

— Удачно? УДАЧНО???

— Я имею в виду — одинаково.

— Ну, знаете… — Коротков топнул ногой и сменил тему: — Когда заканчиваете крышу?

— Сегодня. Что потом делать?

— Я вам сообщу, — главный инженер удалился, не глядя на окружающих и сжимая в руке осквернённый предмет гардероба. Его проводили глазами до «Волги» и только потом приступили к работе.

Патрикеев присел на корточки и ощупал заплатку, выделявшуюся на общем фоне.

— А это что такое? Почему дырка появилась?

— Здоровья у Димы много, — объяснил Славик. — На спор пальцем проткнул. Ты разве не слышал, как каратисты бочку дырявят голыми пальцами? Бочки просто рядом не оказалось. На чём-то же нужно показать мастерство удара.

Патрикеев уставился на Диму. Тот снова покраснел и молча отвернулся.

— Стесняется, — добавил Славик.

Остаётся добавить несколько слов про Вовчика. Он больше не появится в нашем повествовании, и читатель может испытывать беспокойство за судьбу несчастного каменщика.

Ни под какую машину он не попал. Да и в полицию тоже.

Вовчик добрался до дома уже под утро. Если учесть, что за ночь наш герой преодолел расстояние чуть больше километра, то путём несложных математических расчётов можно определить скорость его движения. Около ста пятидесяти метров в час. Черепаха намного быстрее…

На работу Вовчик не вышел по двум причинам. Во-первых, он спал до полудня. Вторая причина заключалась в нешуточном поносе, из-за которого наш каменщик провёл бóльшую часть дня в собственном туалете. Причины такого странного явления остались неизвестны науке.

Дальнейшая жизнь Вовчика также не была лишена приключений. Каждый год он брал новые ссуды в банке, которые бесследно исчезали без особых результатов. Видимо, интересен был сам процесс (втянулся, проще говоря). В конце концов от него ушла жена, оставив бывшего мужа наедине с банками. Такого напряжения наш герой не выдержал и эмигрировал из Эстонии в неизвестном направлении. Следы Вовчика затерялись, и Дэн про него больше никогда не слышал.

Глава 45.
Ван Гог, Дали и Пецовидин

Обитель художника напоминала Зачарованный Лес или Страну Сказок из произведений Волкова и Толкиена. Туда нельзя было просто пойти и вернуться без приключений или рассказа о чудесах. Именно о таких замечательных местах слагают былины да сочиняют сказания. Посетителям не приходилось скучать, всё происходило как-то само собой.

Дэн с Андреем поднялись по лестнице и переглянулись. Дверь в квартиру Пецовидина была приоткрыта, а внутри было мрачновато.

— Художник Константин! — крикнул Дэн в темноту.

Нет ответа.

— Может, он ушёл… или ещё что?

— Вот именно. Запросто может быть «ещё что», — Дэн медленно открыл дверь. — А если он умер с голоду или убили его?

— За что ж убивать… художника?

Дэн протянул руку и дотянулся до выключателя в коридоре. Потом он сделал ещё одну попытку:

— Константин? Пецовидин? Гражданин Пецовидин?

Тишина. В коридоре никого нет, а дальше плохо видно. Нужно двигаться вперёд.

— Я, наверное, тут постою, — сказал Андрей. — По чужим хатам ходить… не того…

— Нет уж. Пойдёшь со мной как свидетель!

Друзья осторожно шагнули внутрь и прислушались. Где-то капала вода и плакал ребёнок. Андрей сопел за спиной Дэна, и это слегка бодрило.

В комнате царил творческий беспорядок, а лики святых сурово таращились со стены. Заглянули в ванную без особого успеха. Оставалось исследовать кухню, и Дэн замер на пороге. Андрей толкнул начальника лысой головой в спину и охнул.

В полумраке виднелся неподвижный силуэт.

— Что там такое? — спросил Андрей шёпотом.

— Сидит что-то. Не знаю.

— Что-то? — ужаснулся Андрей. — Может, уйдём… пока нас тут…

Негнущейся рукой Дэн нажал на выключатель. Ему реально было очень страшно, и поэтому, когда зажёгся свет, он облегчённо выдохнул. Художник Константин сидел на стуле и думал, неподвижно уставясь в пустоту. Андрей выглянул из-за плеча и вежливо поздоровался. Нет ответа.

Дэн громко кашлянул и потом слегка стукнул кулаком по двери. Пецовидин очнулся:

— Стучат… всё стучат…

— Что же это у вас дверь открыта?

— Наверное, он не закрыл, — медленно ответил художник.

— Кто «он»?

— Кто? — художник опять задумался. При этом он трагически изогнул брови и обхватил руками живот.

— Нормально себя… чувствуете? — с беспокойством спросил Андрей.

— Не знаю, — Пецовидин немного помолчал и сообщил: — Наслал потоп Господь на чада свои неразумные…

«Может быть, он не кончил молиться и мы пришли слишком рано? Ох как неудобно!»

Дэн снова кашлянул. Художник торжественно поднял руку и указал на пол. Только теперь строители заметили, что там растеклась небольшая лужа воды.

— Да прозреют слепые и прослышат глухие! Ибо несть числа всему порочному и дьявольскому! — художник размашисто перекрестился.

— Это он из-за воды… так огорчается? — шёпотом спросил Андрей.

Дэн склонился над лужей и прислушался. Вода капала где-то неподалёку. Художник проникновенно молчал.

— Это у вас холодильник сломался, — Дэн открыл дверцу, и оттуда зажурчал небольшой ручеёк. — Хорошо хоть продуктов почти нет… Так и есть. Свет не зажигается, а мотор не гудит.

— Вы так считаете? — заинтересовался Пецовидин. — Это не знак свыше?

Дэн попытался в нескольких словах объяснить принцип работы холодильника. Сам он неважно разбирался в этом вопросе, но значительно лучше своего странного слушателя. Тот внимал с редкостным интересом и потирал виски тонкими пальцами.

— Наверное, вы правы. Я как-то не догадался, — художник несколько раз кивнул головой. — Захожу на кухню и вижу воду. Зачем? Почему? Что мне этим хотят сказать высшие силы? Знамения окружают нас и не всегда явно понятны.

— Тут всё явно понятно…

Пецовидин встрепенулся и уставился на Дэна.

— Новый холодильник вам нужно купить!

— А что же мне с этим делать?

На этот вопрос Дэн затруднялся ответить и только пожал плечами.

— Вас удивляет моя непрактичность? — разобрав знамение, художник сделался словоохотлив и даже чуть не улыбнулся. — Люди искусства ведут себя совсем не так, как остальные смертные. Особенно художники! Караваджо рисовал трупы, Ван Гог отрезал себе ухо, Сальвадор Дали гулял с муравьедом…

Дэн легко мог представить себе безухого Пецовидина с муравьедом на поводке, бродящего возле кладбища. Намного труднее было бы вообразить этого оригинала в хорошем костюме за столиком ресторана рядом с обыкновенной женщиной. Тем временем лекция продолжалась.

Часто бывает, что кто-то берёт себе в пример великого полководца или учёного, а потом на этом строит собственную жизнь. Бросился когда-то Наполеон впереди солдат на мост? Сейчас тоже брошусь (или чуть позже). Делал Резерфорд опасные эксперименты с небрежной улыбкой, проводя всю жизнь в лаборатории? Займусь этим. Упало Ньютону яблоко на голову? Себя не пожалею для науки. Сожгли Джордано Бруно на костре? Никогда не отрекусь от своих убеждений.

Художник Константин действовал иначе. Все свои странности и причуды сей деятель искусства старательно развивал, порой доходя до безумного совершенства. При этом он неустанно находил среди своих великих коллег примеры подобного поведения и их широко рекламировал. Подстраивал свою сущность под чудаков прошлого, которых за пару тысяч лет набралось достаточно.

Дэн затруднялся себе представить, до каких высот добрался бы причудливый художник Пецовидин к семидесяти годам своей жизни… Рисовал бы экскрементами собак на китовой шкуре? Спал бы, привязавшись ногами к потолку? Говорил бы на своём собственном языке и писал своими иероглифами? А может, он, как Микеланджело, кого-нибудь убьёт и быстро набросает портрет в агонии?

При этом сам художник объяснял всё очень просто. Основные постулаты его философии мы приведём ниже.

Художник обязан быть странным и оригинальным. Если он как все, то это не художник.

Художнику всё можно и всё извиняется. Человеку искусства помешать хотите?

Художник может экспериментировать везде и всюду. Что в этом странного?

Художник всё видит по-своему. У него глаза особые. Разве это не понятно?

Художник может быть и не великим. И даже не средним. Это вам армия, что ли?

Художник сам знает, что и когда рисовать. Вдохновило, и всё. Чего хотите?

Художник не обязан никому ничего объяснять. Не понимаете ничего, придурки?

Художнику очень важна женщина. Пусть даже далеко. Объяснений вам нужно? Смотрите пункт выше.

Художник должен быть ленив и несчастен. Иначе как писать шедевры?

По сути своей выходило, что художники — это некая секта посланцев свыше, которые должны осчастливить всё остальное человечество. Среди неё есть свои мессии, апостолы и последователи (то бишь мелкие служители).

«Хорошо хоть к мессиям или апостолам себя не причисляет», — думал Дэн, слушая откровения художника Константина.

— Я человек маленький. И ничтожный, — Пецовидин трагически заламывал руки. — Просыпаюсь утром и сразу думаю…

«Ни грамма в этом не сомневался!»

— …для чего я рождён? Должен ли я открыть? Или закрыть? Могу ли я это всё…

«Что он собрался открыть ещё?»

— …как нужно представить? Ибо человек с его пороками — порочен! И несть числа искушениям! — художник Константин сделался страшен. — Постоянно искушаюсь! За что мне это? Там и тут… тут и там…

Андрей внимательно слушал. Дэн подумал о том, что если этого чудака с размаху огреть стулом, то он перестанет искушаться «тут и там». Желание было настолько сильным, что он быстро спросил:

— Картину нашу нарисовали?

Художник Константин задумался.

— Скорее всего да, — неуверенно заявил он и предложил: — Пройдёмте в студию.

Судя по всему, так именовалась та самая комната с иконами на стенах. Пецовидин подошёл к мольберту и сдёрнул старое полотенце, закрывавшее холст. Андрей тихо охнул.

На картине была изображена молодая девушка с большим голым бюстом и зеленовато-синими волосами, стоявшая возле какой-то странной колонны. Внимательно присмотревшись, Дэн сообразил, что это никакая не колонна, а, скорее всего, водопад или дерево. Некие крылатые существа бороздили розовое небо, а единственное облако напоминало человеческую печень.

— Что-то не очень… похоже, — выпалил Андрей, отодвигаясь.

— На что?

— Фотографию мы вам… давали для этого…

Начали вместе искать фотографию. При этом художник неосторожно открыл шкаф, и оттуда посыпались мятые журналы весьма фривольного содержания. Такие обычно продаются в особых магазинах и строго после восемнадцати лет. Дэн покраснел, а Андрей широко раскрыл рот.

— Использую для работы, — пояснил художник, исследуя ящики стола. — Натурщица стоит недёшево, а я не богат. Женское тело следует писать с подробностями.

Фотографию любимой девушки Андрея случайно обнаружили во втором томе «Воспоминаний и размышлений» маршала Жукова, неведомыми путями оказавшегося в этой «студии».

— Что-то здесь не так, — заметил Пецовидин, сравнивая оригинал с портретом.

— Всё тут… не так…

— Может, это не та картина? — догадался Дэн.

Художник Константин наморщил лоб.

— Где-то вы правы… Я сегодня уже отдал один портрет… кажется, женский…

— Кому?

Визитная карточка предыдущего посетителя была так густо заляпана цветными отпечатками пальцев, что пришлось её тщательно протереть растворителем.

— Вячеслав Эдуардович Ми… Миро… Миробуй, — с трудом прочитал Дэн. — Доктор-ортопед… Имеется телефон! Когда он забрал картину?

Художник пожал плечами. Дэн был совсем не уверен, что в этом доме есть часы или кто-то обращает внимание на время. Он нашёл телефон и набрал номер:

— Вячеслав Эдуардович Миробуй?

— Не Миробуй, а Миробин! — злобно ответила трубка. — Кто вы такой?

— Я вам звоню от художника Пецовидина. Скажите, вы забирали сегодня женский портрет?

— А в чём дело? Я заказывал картину для интерьера своего кабинета и честно расплатился…

— Произошло недоразумение. По ошибке вы, вероятно, взяли не тот портрет.

Миробин озадаченно хрюкнул и потребовал к телефону самого художника. Дэн быстро сунул трубку Пецовидину, но тот немедленно задумался.

— Алло? Алло? — доносилось издалека. — Чего вы молчите?

Пецовидин не произносил ни звука. Дэн чертыхнулся и сам продолжил разговор:

— Художник сейчас работает и не может отвлекаться… Давайте мы привезём вашу картину и обменяем на свою.

— Не возражаю, — нехотя согласился Миробин, продиктовал адрес и напоследок добавил: — Я вас не знаю. Без присутствия художника портрет не отдам!

Дэн поспешно согласился. Они с Андреем сумели уговорить живописца всё-таки надеть туфли (на это не понадобилось так уж много времени) и заперли дверь квартиры. Картину с грудастой незнакомкой упаковали в одну из занавесок, очень кстати валявшуюся возле окна.

Путники благополучно спустились до первого этажа. Внезапно лестницу перегородила огромная толстая женщина средних лет с газетой в руке. Газетой она размахивала, как регулировщик жезлом, и плотно запечатала своей тушей проход:

— Пецовидин! Ты-то мне и нужен! Когда внесёшь двадцать крон?

Художник Константин размышлял, повесив голову.

— Ты глаза-то не прячь! Совести нет совсем, — женщина рокотала, как тракторный движок. — Все кроме тебя внесли деньги за дверь ещё в начале июня. А ты что творишь? Конец августа скоро…

— Что за дверь? — полюбопытствовал Дэн, пытаясь протиснуться мимо. Ничего не получалось.

— Вы его дружки будете? Поня-а-атно… Дверь у нас сломали в подъезде. Гады какие-то неизвестные. А подъезд должен быть заперт! Гадят нынче по подъездам-то, — женщина с сомнением посмотрела на Андрея. — Починили нашу дверь, и получилось по двадцать крон с квартиры. Все сдали, кроме этого, — газета уткнулась в тощую грудь художника. — Ты понимаешь или нет, Пецовидин, что если что-то ломается, то платят все? Понимаешь ты это?

— У меня холодильник сломался, — грустно ответил художник.

Женщина сразу стала вдвое толще, и от неё даже потянуло жаром, как от печки.

— Ты на что намекаешь? Чтобы мы тебе на холодильник собирали?

Пецовидин молчал и хрустел пальцами.

— Я вам вот что скажу, — женщина повернулась к Дэну, — этот художник только прикидывается дурачком. На самом деле — оххх как непрост! Вы слышали, как он про холодильник ввинтил? Мол, что ваша дверь… холодильник, мол, у меня… Ничего не выйдет! Даже не думай!

Но Пецовидин усиленно думал. Это было заметно по морщинам на лбу.

— Одни проблемы от тебя! Не может жить среди людей, — лапища с газетой ритмично взмывала в воздух. — Были у нас зимой выборы управдома. Собрались все жильцы и выдвинули три кандидатуры. Начали голосовать, — толстуха перевела дух и продолжила, — а этот ваш «художник» умнее всех оказался. Молчит и руку поднимает. За всех! За каждого из троих!

Дэн не сомневался в том, что несчастный Пецовидин поднимал руку из чистой рассеянности, но выглядело это, конечно, крайне подозрительно. Андрей зачем-то спросил, кого выбрали.

— Кого? Меня! Иначе чего бы я деньги за замок собирала? Но ты так и знай, — газета снова нашла свою мишень, — я тебя вижу насквозь. Хочешь со всеми жить в мире?

— Вообще-то он и за вас тоже голосовал, получается, — примирительно сказал Дэн.

— Ну и что? Сначала-то за тех двух кандидатов руку тянул! Дурачком всё прикидывается… А что он делал на субботнике весной?

Дэн боялся это представить.

— Собирали мы мусор перед домом. Все жильцы собрались… даже бабка с третьего этажа… И что? Приходит ваш друг и стоит! Стоит-молчит-глазеет… Даю ему грабли — стоит! Даю лопату — стоит! Дали мешок с мусором вынести — взял и ушёл!

Дэн с Андреем переглянулись. Что же в этом странного?

— Ушёл. И больше не пришёл! Мы три часа убирали территорию возле дома, а этот ваш хитрец где-то прятался. Смеялся, наверное, пока за нами из-за угла наблюдал…

Поверить в это было невозможно. Смеющийся художник Константин? Бред! Просто ушёл и потерялся. Наверное, где-то думал до вечера.

— А керосин ты зачем разлил по лестнице? Специально? Нам в отместку?

Пецовидин страдальчески посмотрел на потолок.

— Ты глаза не вороти! Разлил канистру керосина по всей лестнице, и что?

— Что? — спросил Дэн с интересом. Может, художник пытался поджечь дом?

— Ничего! Воняло месяца три, наверное! Да и сейчас ещё есть немного… Мыли лестницу неделю хлоркой и потом чем только не тёрли.

В подъезде действительно ощутимо пахло керосином. Сначала это не чувствовалось.

— Тараканы, — нарушил молчание художник.

— Это ты так о нас говоришь? — поразилась управдом. — О своих соседях?

— Тараканы пришли. Больше не придут.

— Он имеет в виду, что керосином боролся с тараканами, — догадался Дэн.

— Ты мне зубы не заговаривай! — отрезала женщина. — Это ты всем назло разлил керосина. Какие могут быть тараканы на лестнице? По лестнице жильцы ходят!

Пецовидин нахмурился:

— Тараканы ко мне пришли…

— Ага… По лестнице к тебе пришли… Давай двадцать крон за замок! Иначе я с этого места не сойду, — угроза была реальной.

Пецовидин сунул руку в карман и достал десятку. Нерешительно посмотрел на неё и пошарил снова. На свет появились автобусный билет, рекламный купон на покупку пиццы и какой-то мятый клочок бумаги, на котором размашистыми буквами было написано «Убью за это». Собрав находки в ладонь, художник Константин молча протянул их управдому. Та разгладила десятку пальцами, а затем уставилась на грозную надпись, повернувшись к свету.

Дэн немедленно воспользовался случаем и быстро протиснулся в щель, сделав знак Андрею. Тот протолкнул художника и юркнул следом. Друзья поспешно бросились по ступенькам.

— Пецовидин! — заорал женский бас сверху. — Ты на что намекаешь? Записочку приготовил? Я тебя выведу на чистую воду!

Глава 46.
Только врач и больной

Доктор Миробин обитал на первом этаже кирпичной девятиэтажки. На лестничную площадку выходили три двери, одну из которых украшала помпезная бронзовая табличка с надписью:

МИРОБИН В.Э.

Дипломированный хирург-ортопед

Приём только по предварительной записи

Сверкающая бронза, и вокруг обшарпанные стены заплёванного подъезда. Миробин явно хотел выделиться, и у него это получилось. Может, он специально загадил всё кругом возле своей двери? Идея неплохая.

— Что же это… здесь прямо так вот… лечит? — спросил Андрей.

Не будем забывать, что в те далёкие времена ещё не существовало частных врачебных кабинетов и все доктора трудились исключительно по больницам. За исключением подпольных стоматологов и всяческих шарлатанов, которые старались особо не выделяться.

— Нет, конечно. Просто повесил человек табличку, чтобы все знали, где доктор живёт, — решил Дэн.

— Зачем это нужно?

— Чего ты ко мне пристал? Вот сам и спроси у этого Миробина!

— Да я так… просто интересно…

— Не понимаю, что здесь такого странного. Можешь и ты у себя на дверь что-то повесить… «Дипломированный сварщик Андрей. Варит с маской и без». Запрещает кто-то? — Дэн нажал кнопку звонка и прислушался.

Ничего не произошло. Дэн снова надавил пальцем кнопку, но за дверью было абсолютно тихо.

— Вот так… Не работает звонок, — заметил Андрей, почесав бритую голову. — Надо было по записи… записываться…

Пецовидин напряжённо думал, скрестив руки на груди.

Дэн разозлился и забарабанил кулаком прямо по бронзе. Вся эта история с картиной, художником и девушкой Андрея начинала ему надоедать. «Как я вообще сюда влез? Вечно всё кверх ногами получается! Почему нельзя просто пойти и забрать готовую картину вместо того, чтобы бегать по городу и ломиться в квартиру неизвестного врача?» Дэн постучал снова.

Открылась соседняя дверь, на лестницу выглянул какой-то человек. Внимательно рассмотрев думающего художника, он произнёс:

— Заходите!

— Нам вообще-то туда нужно, — Дэн указал на табличку.

— Заходите, — повторил незнакомец, сопровождая приглашение жестом. — Я вас ждал.

Дэн ничего не понял. Кто это такой и почему он их ждал?

— Мы к доктору Миробину…

— Я Миробин! Проходите.

Миробин? Но тогда почему его имя на другой двери? Пришлось поверить на слово. Спутники прошли в большую комнату с письменным столом посередине и огромным шкафом с книгами во всю стену.

— Присаживайтесь, — загадочный доктор расположился за столом и указал на стулья напротив. Дэн с Андреем заняли свои места без проблем, а художник Константин остался стоять у двери. Не стоит лишний раз напоминать читателям, чем он занимался, нахмурив брови и сжав тонкие губы.

Доктор Миробин напоминал смертельно больного человека. Он был чрезвычайно худым, с большими мешками под глазами и пергаментной кожей глубокого старика. Особое внимание привлекали глубокие морщины на лбу, которые тянулись вертикально от переносицы к кромке волос и выглядели словно шрамы от сабельных ударов. Впервые в жизни Дэн видел такой редкостный феномен и не остался к нему равнодушным.

«Ему лет сорок — сорок пять, скорее всего, но выглядит… Такому доктору самому доктор нужен! Как морщины могут быть вертикальными? Может, он попал в катастрофу и выжил?»

Дипломированный хирург-ортопед вместе с художником Константином были бы неплохой актёрской парой. Такие скорбные герои очень пригодились бы в фильме про блокаду Ленинграда, сериале о сталинских лагерях или театральной постановке пьес Шекспира. Как подобные лица могут существовать в мирное время, Дэн решительно не понимал.

— Вы точно тот… который на двери? — подозрительно осведомился Андрей. — По записи который…

— Вы это спрашиваете, потому что я вышел отсюда? — голос у Миробина был довольно резкий, с командирскими интонациями. — Объясняю! Я купил соседнюю квартиру и объединил оба помещения. В будущем планирую скупить весь этаж для личного пользования. Частная медицинская практика требует больших расходов, но это неизбежная часть профессии. Я с этим смирился.

— Больницу на дому откроете? — удивился Дэн.

— В некотором роде… Видите ли, пока я работаю в городской клинике, но собираюсь заниматься самостоятельной врачебной деятельностью на коммерческой основе. В странах Запада это самое обычное дело и приносит неплохой доход. При наличии большого опыта и клиентуры, разумеется… И то, и другое у меня имеется. Вы видите эти фотографии?

Над столом висели несколько групповых снимков в узких рамочках. Все, кроме художника Пецовидина, посмотрели на них.

— Это я на международном симпозиуме, — указывал костлявым пальцем хозяин квартиры. — А вот эти три фотографии сделаны после операций. Рядом со спасёнными людьми… Обратите внимание на снимок в углу! На нём я возле знаменитого американского хирурга. Это сам профессор Джонсон!

— Джонсон? — переспросил Дэн.

На днях он снова пересмотрел американскую комедию «Голый пистолет» с Лесли Нильсеном в главной роли. Там словом «Джонсон» называли анатомическую деталь, отличающую мужчину от женщины.

— Вы слышали это имя?

— Приходилось… — Дэн перевёл взгляд на стол. — А это что такое?

На лакированной дощечке находился странный агрегат с шарниром, сделанный из серебристого сплава и тщательно отполированный. Нечто вроде запчасти от Терминатора, на первый взгляд.

— Это протез коленного сустава, — Миробин с нежностью погладил сверкающую поверность. — Изготовлен из титана, необычайно прочный. Производится в Европе и стоит как новый автомобиль.

— Так дорого? — поразился Дэн. — Это во сколько же обойдётся все кости поменять в человеке?

— Зачем вам это нужно? — снисходительно улыбнулся Миробин. — Человеческая кость — достаточно прочный материал, обладающий уникальными свойствами. К тому же операцию подобного рода организм просто не выдержит. Даже замена одного сустава — это очень сложный процесс с возможными побочными эффектами. Далеко не все кости возможно протезировать. Например, позвоночник…

— А если зубы, можно… титановые? — спросил Андрей.

Дэн представил своего друга с титановыми зубами. К ним бы отлично подошли медные уши и золотой нос.

— Это не мой профиль… Между прочим, я вас где-то уже видел! Вы случайно не работали на городской больнице? Что-то там строили, кажется?

— Боже упаси! — бурно воскликнул Дэн и покосился на художника Константина, который ненавидел всех строителей. — Как вы могли такое подумать? У нас совсем другая профессия, и никакого отношения… Может быть, уже обменяем картину? У нас мало времени.

Андрей развернул занавеску и выложил свою ношу на стол. Миробин изучал зеленовласую незнакомку с интересом разборчивого жениха и, судя по выражению лица, остался недоволен.

— Это произведение мне нравится намного меньше моей картины, — заявил он. — Поймите, уважаемые, я не сексопатолог и даже не гинеколог! Почему же у вас эта женщина совсем голая? И такие пошлые глаза… Кошмар! Как я могу этот предмет повесить в своей приёмной? Что обо мне подумают клиенты? И вообще, где вы берёте такие смелые сюжеты???

Дэн не стал рассказывать о том, что нелепый Пецовидин использует в качестве натуры страницы порнографических журналов. Сам художник лишь страдальчески морщился.

— С чего вы вообще взяли, что произошла ошибка? Почему вы упорно хотите со мной поменяться? — мрачно спросил Миробин.

— Дак вот же… у нас и фото… с которого этот…

Андрей достал фотографию, где он был запечатлён рядом с дамой сердца. Миробин долго разглядывал злосчастный снимок и заметил:

— Что-то не очень похоже…

— Как же это? — на Андрея было жалко смотреть. — Не похоже на тот… другой?

— Ну, для начала, на снимке вы почему-то вдвоём. Да и темно совсем. Фотограф очень неумелый, — жестокий доктор не стеснялся в выражениях. — К тому же ваше лицо однозначно портит снимок, и мне сложно судить объективно… Девушка на МОЕЙ КАРТИНЕ (Миробин выделил это голосом) имеет некоторое сходство, но выглядит значительно лучше. На зелёном лугу, в солнечный день… кругом цветы и птицы… Жить хочется просто, когда на это смотришь!

Андрей очень обрадовался и радостно потирал руки. Пецовидин слегка оживился, глаза его увлажнились, а худые пальцы пришли в движение.

— Теперь я вспомнил! — гулко сказал он. — Цветы и птицы! Что может быть прекрасней? И между ними — женская красота!

Миробин огорчённо потеребил ухо и вздохнул. Замечательный портрет придётся возвращать.

— А вы только женщин рисуете? — с надеждой спросил он.

— Я рисую всё! Кроме сатаны!

— Сатану мне как раз не нужно, — замахал руками доктор. — Мне бы хотелось нечто эпохальное по доступной цене. Нечто из моей профессии.

Художник Константин снова задумался. Дэн потребовал озвучить сюжет картины. Он уже как-то освоился в этой странной обстановке и даже заинтересовался происходящим. Не каждый день приходится вращаться в сфере искусства.

— Мысль такая, — Миробин сосредоточился. — Скажем, я делаю операцию. Представляете себе? Окровавленное тело на столе! Нож в руках хирурга! Бледное лицо пациента! Его жизнь висит на волоске! Так вот… Разумеется, мы немного изменим реальность. Я буду без хирургической маски, а пациент — без наркоза. Лица должны быть узнаваемы! Я улыбаюсь и сжимаю в руке скальпель… Нет! Ампутационный нож! Он выглядит ещё внушительнее… Уберём всех вокруг, для большего напряжения сцены. Только врач и больной! А над ними яркий свет, который пронзает темноту. Представляете?

Дэн ужаснулся. Готовая афиша для фильма ужасов. Маньяк и его жертва. Интересно, как выглядит ампутационный нож? Уточнять не хотелось…

Пецовидин ни грамма не смутился. Он только спокойно заметил:

— Я могу нарисовать вас. Тело может не получиться.

— Это почему же? — забеспокоился Миробин.

— Не представляю себе. Это нужно видеть.

Андрей втянул голову в плечи и покосился на начальника. Дэн и сам изрядно струхнул.

— Как же это сделать? Что бы вам показать? — ужасный доктор случайно посмотрел на Андрея, а тот сьёжился на стуле. — На операцию я вас пустить не могу… Проблема!

— Караваджо рисовал трупы, — горестно произнёс художник Константин.

— Точно, — оживился Андрей, — а Дали с муравьедом… это самое…

— Речь у вас какая-то бессвязная, и бредите наяву… Нужно вам обратиться к психиатру! — доктор сердито уставился на Андрея и потом стал что-то записывать в блокноте. — Как вы сказали? Ка-ра-ба-жа??? Украинская фамилия… Надеюсь, он недорого берёт? Телефон знаете?

Художник Константин был спокоен, как сфинкс. И не менее загадочен.

— Берёт дорого. Телефона не знаю.

— Так много трупов рисует?

Дэн не знал, что ему делать — смеяться или плакать.

— Ван Гог ухо отрезал… — начал Андрей, который был изрядно оскорблён словами о психиатре.

— Почему вы меня всё время перебиваете? Отрезал, и хорошо! Значит, так было нужно, и терапия бессильна! — разгневался пылкий Миробин, шевеля вертикальными морщинами на лбу. Потом он сменил тон и улыбнулся художнику: — Хотя бы адрес помните?

— Караваджо никак не сможет вам картину нарисовать, — вмешался Дэн. — Он жил в Италии и очень давно.

— Вы меня очень огорчили своим поведением! — с чувством сказал Миробин и ненадолго вышел из комнаты. Вернулся он с долгожданным портретом в руках. — Забирайте вашу вещь и уходите! Жаль потерянного времени…

Теперь Дэн начал всё понимать.

На изумрудно-зелёном лугу изгибалась прелестная блондинка в ярком платье и с такими сияющими глазами, что было вообще непонятно, как это удалось нарисовать. Цветы были просто кругом: под ногами, в руках, среди волос и даже на небе. Птиц имелось значительно меньше, но тоже с изрядным перебором. На заднем плане торчала небольшая гора, и из-за неё выкатывалось солнце, несколько овальной формы. Настоящее буйство красок и праздник души.

— Здорово! — сказал Дэн. Его обрадовало наличие платья на красавице. Не все могут оценить портрет девушки в голом виде. В особенности — свирепый отец, бригадир грузчиков.

Андрей безмолвно пожирал картину глазами.

— Нравится? — судорожно спросил художник Пецовидин.

— Очень, — Дэн повёл рукой. — Гора с солнцем просто давит величием.

— Творческая аллегория… Благодаря некоторым деталям ваша заурядная модель выглядит теперь намного лучше, — художник пожал плечами. — Что есть красота? Она познаётся в гармонии с окружающим миром и всем космосом! Птицы и трава, цветы и гора, солнце и волосы…

— Время и выход, — многозначительно добавил Миробин.

— Какой ещё выход? — не понял художник.

Грубый хирург рукой указал направление. Андрей бережно обернул картину занавеской и нёс к двери на вытянутых руках, словно чудотворный образ. Дэн вёл следом растерянного художника, а замыкал шествие доктор Миробин со своими вертикальными морщинами. В коридоре произошла небольшая заминка.

— Спасибо вам за всё, — с чувством выпалил Дэн, отпуская локоть художника.

Миробин вздохнул и сделал неопределённый жест. В это время Константин Пецовидин решительно распахнул дверцы шкафа и замер с поднятой ногой.

— В чём дело? — грозно рявкнул доктор.

Дэн открыл входную дверь, куда немедленно выпихнул рассеянного художника, бормоча слова извинения. Миробин вышел на лестницу и долго смотрел вслед странным гостям.

Обратная дорога прошла без приключений, и Дэн лично сопроводил Пецовидина в его квартиру. Тот немедленно уселся на диван и погрузился в размышления. Уходить без слов было неловко, и Дэн осторожно спросил:

— Вы в порядке?

Молчание.

— Говорю: всё хорошо?

— Нет, — Пецовидин скорбно посмотрел в потолок. — Как теперь жить?

— Это вы из-за холодильника? — недоумевал Дэн.

— Какого ещё холодильника?

По какой ещё причине стоило огорчаться, было неясно.

— Вы говорите — гора…

— Я говорю? — опешил Дэн.

— Я не гора… Я птица… что летит над горами и деревьями, — страстно вещал художник. — Ястреб горный! Свободен в полёте… зоркий глаз… Питаюсь насекомыми и прочая…

Дэн не знал что сказать. Во всяком случае, теперь было понятно, отчего этот чудак такой тощий. С насекомых сильно не разъешься, а про «прочее» даже спрашивать не хотелось.

— Какой-то холодильник не влияет на судьбу человечества. Вы согласны?

Дэн кивнул и сделал пару шагов назад.

— Глупая машина, не более… Где мне взять сюжет для работы? Такой работы, чтобы всё вздрогнуло! И мир увидел, в каком грехе пребывает. В суете и скотстве! Понимаете меня?

— Сюжет очень скоро будет, — заверил Дэн. — Вы немного полежите, и всё само собой образуется…

Художник Пецовидин пронзительно посмотрел на собеседника и улёгся на диван в позе эмбриона, поджав острые колени к подбородку. Дэн осторожно вышел из комнаты, ступая на цыпочках. Он тихо захлопнул входную дверь и скатился по лестнице. Андрей сидел в машине, где восхищённо пялился на портрет.

— Даже жалко теперь… отдавать, — сообщил он. — Смотрю и не могу…

— Пребываешь в суете и скотстве! — Дэн закурил и немного успокоился.

— Чего это… ты так решил?

Дэн помассировал виски, стало немного легче. Андрей, не дождавшись ответа, погладил нарисованные волосы пальцем:

— Сейчас отвезём… и всё.

— «Отвезём»??? Отвезёшь сам!

— Ты что же… даже мне не поможешь? Это не по-товарищески!

Дэн объявил, что всякая дружба или товарищество имеют свои границы. После этого он доставил недотёпу с картиной до места назначения и помчался к себе домой. Следовало привести себя в порядок и идти сторожить сторожа.

Художник Пецовидин исчезает из нашего повествования в этой книге. Не волнуйся, дорогой читатель! Мы ещё встретимся с ним, но это произойдёт поздней осенью при самых причудливых обстоятельствах. Может ли быть иначе, когда речь идёт о высоком искусстве?

Глава 47.
Тысяча долларов в минуту

— …и пошёл я тогда домой уже, — закончил своё повествование Андрей.

Дэн со Славиком внимательно слушали, а Дима строгал ножом палочку и презрительно морщил нос. Остальные члены бригады вместе с Тынисом осматривали старое дерево, возвышавшееся возле колодца. Его следовало убрать, но как именно это сделать, никто не представлял. Дело в том, что высохшая сосна заметно клонилась в сторону дома и вокруг были хозяйственные постройки. «Хотть фертолёттом сапирай», — громко горевал Тынис. Вертолёта не было.

Картина произвела на девушку неизгладимое впечатление. Влюблённый сварщик был бурно расцелован и теперь надеялся на долгожданный прогресс в личной жизни. Какая удача, что у него такие друзья и есть знакомый художник!

— И стояли они, молодые и красивые, на берегу спасённого водохранилища… — пробормотал Славик.

— Какого ещё водохранилища?

— Фильм такой есть — «Зеркало для героев». Эта фраза оттуда, — пояснил Славик. — Правда, не совсем про тебя… Значит, художник Пецовидин действительно наш гений-современник?

— Художник, конечно… скорее всего, да… но жуткий очень…

— Художник жуткий? — засмеялся Дэн. — По сравнению с доктором Миробиным он просто обычный прохожий. Вот кто действительно жуткий… «Только врач и больной! Нож для ампутаций!»

В этом трудно было не согласиться.

— Это точно… Если так подумать… сто процентов или даже больше… Когда он начал это… то я не знал, что и… дальше, может… всякое не то, — потирал бритую голову Андрей.

— Понять тебя становится всё труднее, — заключил Славик, — но, я думаю, это скоро закончится.

— С чего бы это… ты именно так?

— Скоро наладишь личную жизнь и станешь полноценным человеком, — пообещал Славик. — Может, даже волосы отрастишь. Это у тебя почему речь такая путаная? Слишком много думаешь и страдаешь, Ромео-мученик!

Андрей представил свою новую жизнь и затаил дыхание. Его распирали чувства, и хотелось сказать что-то очень хорошее. Внезапно он кое-что вспомнил:

— Между прочим… выяснил я, что там этот Чепцов носит…

— Кто такой Чепцов?

— Вы же сами… мне как-то сказали… когда олень пропал, — удивился Андрей.

Дэн сразу всё вспомнил. Когда они со Славиком помогали другу-сварщику в прежний раз, случайно выяснилась необычная подробность. Дело в том, что в подъезде Андрея обитал некий загадочный Чепцов, который что-то тайком носил целыми сумками себе домой. Тогда ещё Славик шутейно потребовал от Андрея разузнать все детали, но тут же про это забыл. С тех пор прошло около двух месяцев, и тайна наконец открылась.

— Про оленя я помню, а Чепцова что-то не очень, — произнёс Славик без особого интереса. — И что же он такое носит?

Если отбросить многочисленные «как бы», «почти что» и «вроде даже» из дальнейшего рассказа, то ситуация выглядела следующим образом. Вручив портрет, наш Андрей поспешил к себе домой и поехал в лифте. Вместе с ним поднимался тот самый Чепцов, который тащил две хозяйственных сумки из плащёвой ткани и выглядел очень подозрительно. Андрей украдкой заглянул в одну сумку и обнаружил, что она битком набита прозрачными целлофановыми пакетами с каким-то белым порошком. Заметив интерес попутчика, Чепцов быстро вышел из лифта, бросая недобрые взгляды через плечо.

— Белый порошок? — задумался Славик. — Это нам ничего не говорит…

— Напротив! Это нам говорит очень многое! — перебил его Дима дрожащим от волнения голосом.

Дима мгновенно преобразился, словно его окатили целым ведром ледяной воды. Серые глаза загорелись волчьим блеском, нос заострился и покраснел, длинные пальцы зловеще шевелились. Дэн сразу же понял, что готовится новое приключение. Славик в этом тоже не сомневался и заранее предвкушал удовольствие. Один Андрей ничего не понимал:

— Что же это нам… многое такое?

— Неужели вы не понимаете??? — Дима многозначительно оглядел собеседников. — Скучные и неинтересные люди!

Славик предложил «комиссару Мегрэ» не тянуть резину и поскорее изложить свою теорию.

— Это Чепцов носит… — Дима сделал паузу и торжественно объявил: — Наркотики!

Андрей всплеснул руками, Дэн поперхнулся сигаретным дымом, а Славик недоверчиво усмехнулся:

— С чего ты это взял? Может быть, там сахар или мука.

— Сахар или муку не носят тайком! И потом, они продаются в заводской упаковке…

— Совсем не обязательно. Можно и на развес купить на базе или на рынке.

— Зачем ему столько сахара? — волновался Дима.

— А наркотиков ему зачем столько?

Дима вскочил на ноги и начал описывать круги вокруг лавочки, рассуждая на манер Шерлока Холмса:

— Наркотики он сам не употребляет! Я считаю, что этот Чепцов — курьер, работающий на международную преступную группировку. Мы живём где? На границе! Россия и Европа! Как вы не понимаете? Товар прибывает в Россию, и Чепцов его переправляет через таможню, получая за это процент. Дальше наркотики уходят в Финляндию или Швецию, а оттуда уже по всему миру. На кону миллиарды долларов!

Какая-то логика здесь определённо присутствовала.

— И что за наркотик может быть в пакетах? — спросил Славик.

— Конечно же, кокаин! Это белый порошок.

— Почему не героин, например?

— Героин серого цвета.

— Я вижу, что ты разбираешься в наркотиках, — покачал головой Славик. — Откуда такие познания, Дима? Сам что-то переправлял раньше? Не всё мы о тебе знаем…

Дима возмущённо заявил, что наркотики никогда не видел собственными глазами, но пересмотрел кучу голливудских боевиков и кое-что запомнил. Кокаин белый, героин серый, и всё это вечно упаковано в прозрачные пакеты.

Славик повернулся к Андрею:

— Серьёзный человек этот Чепцов? Деньги имеет? Друзья подозрительные у него собираются?

Андрей был не в курсе. Они просто живут в одном подъезде и плохо знакомы. Судя по внешнему виду, не сильно серьёзный и без больших денег.

— Маскировка! — не сдавался Дима. — Зачем же ему светиться лишний раз? Выглядит простачком, и правильно делает. Именно поэтому так долго на свободе ходит!

— Чёрт его знает… — задумался Славик.

Дэн вмешался в разговор. Он задал простой и очевидный вопрос:

— Что нам теперь делать? И чего это ты, Дима, так обрадовался?

Дима понизил голос и изложил свой план. Наркотики — штука очень дорогая. Нужно срочно выкрасть у Чепцова один пакетик и заработать на этом большие деньги. Пятьдесят тысяч долларов, представляете? Или сто.

— Ты собрался торговать наркотой? — мрачно спросил Славик. — Имеешь массу знакомых наркоманов?

— Нет, но я знаю, кому это можно легко продать, — Дима поднял палец. — Самому Чепцову и продадим…

— Дима, ты безумец! — Славик тоже встал. — Ты собираешься украсть наркотики у курьера мафии и потом с ним торговаться?

Дима не находил в этом ничего странного.

— Ты понимаешь, что тебя за такое дело как минимум просто убьют? Про худшие варианты мне и говорить не хочется… Нет! Лично я в эту историю не полезу!

— Большие деньги всегда зарабатываются с большим риском, — побледнел Дима. — Хочешь и дальше горбатиться за гроши на стройке? Бегать с лопатой?

— Я хочу жить. В отличие от тебя…

Дима объявил, что имеет прекрасный план и никого не заставляет ему помогать. Впрочем, ему понадобится содействие Андрея.

— Что-о-о-о? Ну уж это… я точно никогда…

— Тебе почти ничего не придётся делать, — убеждал Дима, — и получишь потом тысячу… Нет! Две тысячи долларов за пару минут!

Такой зарплаты не имели даже короли с султанами. Не так давно Дэн купил свою машину за три тысячи долларов, которые он скопил за пару лет. Андрей заметно смутился:

— И чего я буду… делать должен?

— Когда твой Чепцов ходит с сумками? Примерно во сколько?

Получив ответ, Дима нежно потрепал Андрея по плечу и объявил, что разговор продолжится вечером. Они встретятся за час до нужного времени и всё подробно обсудят без свидетелей. При этом Дима косился на Дэна со Славиком и кривил свои тонкие губы. Андрей беспокойно ёрзал на месте.

— Только имей в виду, — предупредил авантюриста Славик, — что мы с тобой не знакомы, случайно работаем вместе и ничего не слышали ни о каких наркотиках.

— Имею в виду, — дерзко ответил Дима. — Только потом не просите в долг денег!

— Деньги тебе самому понадобятся, — вздохнул Славик, — на похороны или долгую жизнь в тюрьме… Дэн! Пошли уже работать!

Строители двинулись к злосчастной сосне, возле которой переживал Тынис. Дима шёл следом и нервно потирал руки.

— Может, поговорить с Андреем? — негромко спросил Дэн Славика.

— Зачем? У каждого своя голова на плечах. Я считаю, что вся эта затея завершится очередной комедией, и не собираюсь мешать выступлению клоунов. Неужели ты на самом деле считаешь, что в нашем городе кто-то носит полными сумками наркотики и к тому же живёт в одном доме с Андреем? Только такой сумасброд, как Дима, может в такое поверить. Мы ещё изрядно посмеёмся с тобой, и это будет очень скоро, — пообещал Славик.

Он был, как всегда, прав.

Дима пришёл на квартиру к сообщнику в семь часов вечера со спортивной сумкой через плечо. Поздоровавшись с мамой Андрея, он начал многозначительно шевелить бровями. Заговорщики удалились на кухню и тщательно прикрыли за собой дверь.

— Подумал я… что, может быть… не нужно нам…

— Очень даже нужно! — Дима поставил сумку на стол. — Чего ты волнуешься? Деньги с неба!

— Как бы с этого неба… вместо денег чего… другое нам не…

Дима небрежно улыбнулся и достал из сумки целлофановый пакет с белым порошком. Андрей замер на месте.

— Ты что? Уже… сумел отобрать… у этого… это самое?

— Я твоего Чепцова в глаза не видел и даже не представляю, как он выглядит. Это не просто пакет. Это кукла!

Андрей ничего не понял.

— Я собираюсь незаметно поменять кокаин, — объявил Дима, — чтобы бандиты ничего не заподозрили. На жаргоне такая штука называется «кукла»! Как ты считаешь, этот пакет точно такой же, как те, которые лежали в сумке?

Андрей подумал и заметил, что кукла немного меньше размерами. Дима кивнул, а затем начал сыпать внутрь содержимое сахарницы.

— Там у тебя… сахар, что ли?

— Да. Купил по дороге в магазине… Как теперь?

— Вроде примерно… почти что…

— Отлично! Теперь слушай меня внимательно! — Дима сделал страшные глаза. — Я сяду на скамейке у подъезда и буду читать газету. Ты спрячешься внутри и станешь смотреть через щёлочку двери. Как только увидишь Чепцова, тут же громко кашляни, и я пойму, что это именно он… Потом нужно будет его слегка отвлечь. Попросишь помочь тебе с лифтом…

— Как это… с лифтом?

— Будешь грузить в лифт тумбочку и сам никак не сможешь.

— Какую ещё… тумбочку?

— Какая разница? — разъярился Дима. — В квартире не имеешь мебели? Найдём одну тумбочку и спустим вниз! Сделаешь вид, что несёшь её домой и никак не хватает сил одному запихать в лифт.

Андрей не представлял, зачем всё это нужно, и глупо улыбался.

— Что ты за человек? — с досадой сказал Дима. — Это же так просто и гениально! Чепцов станет тебе помогать, поставит сумки на пол, а я быстро подменю один пакет с наркотиками нашей куклой. Не будет же он тумбочку нести с сумками в руках?

— А если он заметит?

— Постарайся грамотно отвлекать! Зубы заговаривай и неси всякую чепуху!

— Какую чепуху… ещё?

Дима топнул ногой и потребовал большей серьёзности. Сообщники быстро нашли подходящую тумбочку в спальне мамы Андрея и потащили её к дверям.

— Куда ж вы её уносите? — поразилась мама. — Там же у меня журналы «Здоровье» и лекарства… Андрюша! Что ж вы творите?

— Это, мама, совсем… ненадолго это, — пыхтел Андрей. — Скоро мы назад…

— Нужно нам лампочку поменять на первом этаже, — заявил Дима. — Никак не достаём, и лестницы нет.

— Что же вы стул не возьмёте?

— Стул ненадёжен. С тумбочки чувствуешь себя уверенно.

«Уверенная тумбочка» еле-еле поместилась в лифте. Андрей поехал вниз, взгромоздившись на неё сверху, а Дима побежал по лестнице. Друзья прислонили её к стенке возле лифта, и Дима вручил сообщнику пластиковую бутылку с водой.

— Это зачем?

— Смочишь голову и футболку для убедительности. Чтобы видно было, что вспотел и замучился. Как только увидишь Чепцова — лей на лысину!

— Заданий у меня… кучами, — возмущался Андрей. — Тут и кашлять… и на лысину… лить всякое…

— Две тысячи долларов! — торжественно произнёс Дима и вышел на улицу.

Он уселся на скамейке возле дома и развернул газету, поставив рядом свою сумку с куклой. Потянулось ожидание. Андрей громко сопел в темноте подъезда.

Прошло около получаса. Вокруг было пустынно — по телевизору в это время шёл очередной латиноамериканский сериал, и люди сидели у телевизоров. Дима терпеливо читал статью по уходу за молодыми щенками. Газета оказалась с зоологическим уклоном, и это его жутко раздражало.

«Нужно было взять книжку про войну или детектив… Чего я эту белиберду купил в киоске? Поторопился», — с досадой поморщился Дима, зевая во весь рот.

— Кхххммм… гкххха-а-а-амммм, — донеслось из подъезда, и потом зажурчала вода.

Дима огляделся. К дому приближался молодой парень в панаме и потёртых джинсах. В руках незнакомец нёс две тяжёлые сумки и при этом внимательно поглядывал по сторонам. Дима закрылся газетой, насвистывая под нос весёлую песенку. Парень пристально посмотрел на него и, с трудом переложив обе сумки в одну руку, распахнул дверь подъезда. Потом он исчез внутри, и сразу же раздался короткий крик вперемешку с грохотом. Дима выронил газету и прыгнул следом.

Чепцов распростёрся на полу возле лифта, изрыгая проклятия. Рядом валялись его пакеты и стоял мокрый Андрей.

— … … …! — преступник с трудом поднялся на ноги и мучительно скривился. — Поразливали воды на полу, … …! Это ты тут, Андрей, натворил такое?

— Совсем не я… это всё…

— А чего же тогда ты мокрый? — Чепцов подобрал свои сумки.

— Замучился, — развёл руками Андрей. К счастью, бутылки из-под воды не было видно.

— Хорошо хоть головой об эту мебель не ударился, — преступник пнул несчастную тумбочку ногой. — Захламили подъезд вконец… Твоя это?

— Моя… Несу домой…

Дима решил, что пора вмешаться. С этим Андреем каши не сваришь!

— Безобразие! — пронзительно сказал он. — Так и до беды недалеко!

Чепцов поглядел на Диму намного теплее и открыл дверь лифта. Андрей молча стоял столбом.

— Вы бы помогли соседу, — предложил Дима, осторожно моргая сообщнику. — Замучался он весь…

— Чего это вдруг? — опешил Чепцов.

— Видимо, не может один погрузить тумбочку, — злобно сказал Дима, поглядывая на Андрея.

— Я сам замучался, — заявил Чепцов. — Сумки тяжёлые несу… А ты чего не помогаешь?

Дима объяснил, что недавно перенёс операцию и не может поднимать тяжести. После этого он произнёс небольшую речь о том, что все люди братья и нужно быть добрее в такие жестокие времена. С этим Чепцов нехотя согласился, а потом наконец поставил свои сумки у стены.

— Ладно. Берись с другой стороны, — скомандовал он.

Дима нахмурился. Если преступник первым войдёт в лифт, то будет обращён лицом к сумкам и незаметно подменить наркотики не удастся. Проклятый Андрей молчал как убитый.

— Неправильно несёте…

— Слушай, чего ты вечно лезешь? — возмутился наркокурьер. — Прооперировали, и молчи в тряпочку! Командир нам не нужен! Ты вообще кто такой и откуда взялся?

Дима туманно пояснил, что он чей-то родственник, приехавший из Рязани в отпуск. В лифт должен заходить первым Андрей, потому что двое с тумбочкой там не помещаются и придётся одному ждать снаружи. Если только Чепцов не оставит свои сумки внизу под присмотром Димы.

— Не оставлю! Иди вперёд, Андрей, и езжай наверх, — Чепцов повернулся спиной к Диме. — Только один как-нибудь выгрузишь мебель… Неохота пешком пилить на шестой этаж.

Дима действовал с редкостной отвагой, хотя и изрядно волновался. Пока загружали лифт, он склонился над одной из сумок и заглянул внутрь. Там действительно лежали рядком пухлые пакеты с белым порошком. Затаив дыхание, Дима заменил один из них куклой и спрятал драгоценность себе за пазуху. Потом он сделал пару шагов в сторону, где начал невозмутимо обмахиваться газетой.

— Чего ж ты творишь? — Чепцов случайно обнаружил, что тумбочка полна посторонних предметов. — Не мог разгрузить раньше? Таскаем полную мебель, как дураки.

— Не мог… замучался…

Лифт с тумбочкой и Андреем зашуршал наверх. Чепцов подобрал свои сумки и, похоже, ничего не заметил.

— Чей ты родственник, я не понял?

— Какая тебе разница? — Дима решил, что теперь можно не церемониться. — Я ведь не спрашиваю, что у тебя в сумках!

Чепцов насупился и замолчал. Тяжёлый пакет с наркотиками начал выскальзывать из-под куртки, а потому Дима резко схватился за живот.

— Швы болят, — объяснил он, корча гримасы. — Можно сказать, чудом выжил… Пойду полежу на скамеечке снаружи.

Чепцов проводил страдальца взглядом и крикнул наверх:

— Чего ты там возишься? Андрей!

— Почти уже совсем… — донеслось оттуда.

Чепцов поправил локтем панаму, злобно озирая мокрый пол.

Глава 48.
1 Д = 120 КР

Лицо Димы светилось от счастья.

Таким довольным Дэн его ещё никогда не видел. Если бы этим утром на стройку забрёл художник Константин, то непременно взялся бы рисовать портрет самого счастливого человека на планете Земля. Если не во всей Вселенной…

— Что же ты вчера ушёл? — обиженно сказал Андрей. — Я потом один… тумбочку в спальню, как этот… Да ещё мокрый весь от воды… и мамка ругается… «Сахар куда весь подевался? С чем будем чай пить?»

— Я вижу, что вы интересно провели вечер, — заметил Славик. — Только природная скромность мешает мне задать серию вопросов. Судя по твоему виду, Дима, операция прошла успешно?

Дима важно кивнул и затем повернулся к Андрею. Неужели ему не понятно, что кому-то нужно было срочно уходить с кокаином за пазухой? Какой там сахар и какая тумбочка? На кону тысячи долларов!

— Тем более что ты мне вообще толком не помог, — закончил Дима, — и свои две тысячи не заработал. Дам тебе тысячу, и хватит!

— Ну вот…

— Ты ему должен дать как минимум три, — веселился Славик, — потому что Андрей тебе так уж сильно не мешал. Всё могло бы быть значительно хуже. Я не знаю подробностей, и это даже огорчает.

Дэн сгорал от любопытства и потребовал предъявить кокаин.

— Кокаин как кокаин, — Дима небрежно достал из сумки увесистый пакет. — Два килограмма четыреста тридцать шесть грамм. Взвесил на электронных весах.

Даже легкомысленный Славик поглядел с интересом на пакет. Андрей осторожно потыкал целлофан пальцем, Дэн развязал бечёвку и заглянул внутрь. Белый порошок на самом деле не был похож на муку или сахар. Мука всегда более тонкого помола и напоминает пудру, а сахар состоит из более крупных кристалликов. В пакете было нечто среднее.

— Как это проверить? — спросил Славик.

Дима возмутился. Чего тут ещё проверять, если и так всё видно? А запах?

— Действительно, пахнет какой-то химией, — Дэн осторожно понюхал. — Это точно несъедобная штука.

— Я не уверен, что это кокаин, — сомневался Славик. — У Димы всё просто, как в детском садике… Если белое и в пакетах носят сумкой — это наркотики? Никто из нас их никогда не видел и не нюхал. Нужно экспертизу делать!

Дальше на глазах потрясённых строителей разыгралась сцена из дешёвого боевика. Дима послюнявил палец, быстро сунул в пакет, а потом осторожно слизал налипшие крупинки. Лицо его исказилось.

— Жуткая гадость… ммммм… Вкус технический и противный. Можете сами попробовать.

Никто не рискнул.

— Глупая затея. Я могу понять, если это проверяют работники полиции или наркоманы со стажем. А ты, Дима, в этом совсем не разбираешься, — Славик поправил усы и предложил: — Ты лучше его прими!

— Как понять «прими»?

— Так и понять. Как кокаин принимают? Втяни носом щепотку, и посмотрим, что будет. Если почувствуешь кайф — значит, это оно и есть.

— А какой должен быть этот кайф?

— Ты меня спрашиваешь? Наверное, неслабый, если за эту гадость люди отдают огромные деньги… Не бойся. Мы за тобой присмотрим.

Дима заволновался. Ему было страшно и в то же время интересно. Наконец страх победил интерес.

— Нет. Не буду принимать, — решил он, завязывая пакет. — Точно не знаем, сколько нужно нюхать, и может быть передозировка. К тому же я могу привыкнуть…

— Не страшно. Тут тебе одному на всю жизнь хватит, — утешал Славик, сдерживая улыбку.

Дима спрятал пакет в сумку и почесал нос.

— Имеется только одна проблема, — задумчиво сказал он. — Я не знаю, сколько этот пакет стоит.

Дэн очень удивился. Разве Дима не собирается его продать самому курьеру?

— В том-то всё и дело… Чтобы что-то грамотно продать, нужно знать хотя бы примерную цену. Иначе можно продешевить или запросить много. Всю ночь не спал, но так ничего и не придумал. Как можно выяснить цену этого товара?

— В полиции, — веселился Славик. — Или в Колумбию позвонить.

Дима не разделял такого юмора и долго возмущался вслух. Он решительно не понимал, почему по телевизору или в кино столько раз показывают наркотики, но не говорят их стоимости за килограмм. Неужели это такая тайна?

— Я думаю, — высказался Дэн, — что стоимость везде разная. В Америке одна, в Азии другая, в России третья… Нет стандартной цены. Нужно тебе действительно найти какого-то наркомана или мелкого торговца.

— Где их искать? Тем более у нас, в Нарве.

Все молчали. Не будем забывать о том, что события происходили много лет назад и наркомания тогда была еденичным явлением. В наши времена эту проблему решили бы на любой площади или большой улице.

— Вы понимаете, что мы здесь обсуждаем? — нарушил тишину Славик. — Гнусная тема! Превратился ты, Дима, в какого-то торговца смертью!

— Настоящий торговец смертью живёт в доме Андрея! Я не собираюсь это продавать на улице и хочу лишь немного заработать. Всё равно мы не можем прекратить эти преступления…

— Только поэтому я до сих пор с тобой разговариваю, — Славик махнул рукой и продолжил: — Значит, так… Я считаю, что среди наших знакомых есть только один человек, который может что-то разузнать. Но с этим человеком у тебя очень сложные отношения, и разговор вряд ли получится.

Дима переменился в лице.

— Неужели ты имеешь в виду…

— Виталик! Ты правильно догадался.

— Чертовщина какая-то! — растерянно сказал Дима, покрываясь красными пятнами. — Этот малолетний негодяй просто преследует меня… Может быть, есть другая возможность?

— Не уверен. Он знает много людей и всюду суёт свой нос.

На Диму было жалко смотреть. Дэн еле сдерживал смех, а Андрей украдкой вытирал слёзы.

— Может быть, ты смог бы…

— Даже и не проси! — отрезал Славик. — Я больше не участвую в твоих авантюрах и никому не советую. Ты давно перешёл границы невинности и занимаешься слишком опасными вещами. Я тебе дал совет по старой дружбе? Скажи спасибо и иди на восток!

— Почему на восток? — недоумевающе спросил Дима.

— Не нравится восток? На запад иди! Короче, иди уже куда-то!

Дэн покатился со смеху. Несколько минут они на пару с Андреем хохотали так, что распугали всех галок на деревьях. Тынис вышел из хутора, а Коля с Борей плели одну корзину на двоих и не обращали никакого внимания.

— Может быть, ты мне поможешь? — обратился к начальнику Дима. — Андрея я не прошу…

— Охо-хо-хо… У-ха-ха-ха…

— Что здесь такого смешного? Я тебе потом тоже денег дам! Тысячу долларов!

— Дима… Аха-ха-ха… Не могу…

— Не забудь и мне тысячу, — заметил Славик.

— Это шутка такая?

— Никакая не шутка! Есть целых две причины!

Дима потребовал их назвать.

— Во-первых, я подал тебе важную идею. Во-вторых, я, вообще-то, обязан как достойный член общества и законопослушный гражданин… Думаю, ты понимаешь?

Дима не понимал.

— Взять тебя за шиворот и доставить с этим пакетом в ближайшее отделение полиции. Заметь, я этого не делаю! Сдерживаю себя…

Дима страшно рассвирепел и начал кричать пронзительным голосом. С такими друзьями и врагов не надо! Одному две тысячи долларов, другому тысячу, третьему тысячу… Самому тогда что останется? Дима всё придумал и больше всех делает (как обычно). Это безобразие и беспредел! Славик внимательно слушал.

— Ладно, — сказал Дэн, немного успокоившись. — Я согласен. Только не за тысячу долларов…

— Что??? — побледнел Дима. — А за сколько?

— Бесплатно. Мне просто интересно, что скажет Виталик… Вообще-то, я давно так не смеялся, за что тебе отдельное спасибо.

— Не стоит благодарности, — буркнул Дима.

Они решили поехать в зал игровых автоматов сразу после работы. Славик отозвал Андрея в сторонку и расспрашивал про тумбочку. Скоро оттуда донёсся его задорный смех.

Дима остался сидеть в машине.

— Виталику сколько денег предложить? — спросил перед уходом Дэн.

— Всем вам нужны только деньги, — скривился Дима, напоминая больного старика.

— Ещё одно слово, Дима, и пойдёшь сам!

Дима молча достал сотенную и протянул её, словно кусок сердца.

Дэн покачал головой и двинулся к игровому центру. Искать Виталика долго не пришлось — он стоял снаружи у входа, привычно дрыгая коленом. Появлению знакомого строителя он совсем не обрадовался, но не стал бегать и покорился судьбе. Чёрные очки были на своём месте, и вообще он ни грамма не изменился. Дэн решил провести разговор быстро.

— Здорово, — буркнул он. — Есть одно дело.

— Вы без меня жить не можете. Один раз я читал про то, что инопланетяне дышат не нашим воздухом и им нужно с собой привозить запас. Словно инопланетный воздух я для некоторых! Даже не могу…

— Хватит нести чепуху! — приказал Дэн. Аналогии с инопланетянами он совсем не понял, да и не собирался внимательно слушать откровения идиота. — Давай поговорим и разойдёмся.

— Можем и без разговора разойтись…

— Тебе деньги нужны? — Дэн взял быка за рога (или, точнее, Виталика за слабое место).

Виталик поправил очки и не стал отпираться. Деньги всем нужны.

— Что ты знаешь о кокаине?

— Вы точно строители? — подскочил на месте Виталик, перестав дрыгать коленом. — Что-то я вас за работой не видел! Вечно всякое-разное мутите! Мой сосед тоже прикидывается пенсионером, а вчера проституток вызывал посреди ночи. Бегает по утрам да зимой купается. Какой же это пенсионер? Пенсионеры с палочками должны…

— Я тебе самому сейчас палочкой… Говори по теме!

— Знаю. Белая пыль, которую нюхают. И делают её из ацетона.

— В каком смысле «из ацетона»?

— Берут и делают. Есть такие штуковины, вроде лопухов высоких. Они растут при жаре во всяких потайных местах. Берут те самые как бы лопухи и крошат их на кусочки. А под конец кидают в бочку с ацетоном…

— Такие подробности меня не интересуют, — Дэн невольно восхитился познаниями Виталика. — Сколько он стоит, не знаешь?

Виталик заявил, что удовольствие это дорогое и очень опасное. За такие дела могут случиться большие неприятности и такая информация должна быть серьёзно оплачена. Дэн пообещал «что-то дать».

— Нужно пойти позвонить, — Виталик открыл дверь, откуда послышались пронзительные трели игровых автоматов.

— Погоди! Ты собрался по телефону такие вопросы решать?

— Не волнуйся. Я спрошу на особом языке преступного мира, который никто кроме меня не знает, — успокоил Виталик и исчез внутри.

«Знаток особого языка… Единственный в мире», — мрачно подумал Дэн и закурил.

Вернулся «знаток» через десять минут в сопровождении какого-то волосатого верзилы средних лет с сонным лицом. Дэн решил, что это наркоторговец, который лично проверяет товар (судя по тусклым глазам), и заметно растерялся.

— Это этот? — глупо спросил он Виталика.

— Никакой я не этот, а тот, кому ты должен дать десять крон! — сказал незнакомец басом.

Это было совсем недорого, и Дэн поспешно расплатился. К его удивлению, волосатый бандюга развернулся и молча ушёл в помещение. Дэн ничего не понял.

— За что я ему десятку-то дал?

— За пользование телефоном, — объяснил Виталик. — У этих скотов телефон платный, и я обещал заплатить. Сказал, что мой двоюродный брат у входа стоит с кучей денег. А этот мне тогда: «Пусть со своей кучей к нам заходит!» Ага, счас… Я ему ответил, что ты из принципа не бываешь в игровых притонах. Когда был маленький, будто бы проиграл учебники в карты и целый год без них учился…

— Сам ты без учебников учился! — обиделся Дэн, поражаясь богатой фантазии сумасброда. — Узнал цену?

— Кокс стоит…

— Какой ещё кокс? Тебя зачем посылали?

— Кокс — это кокаин! На том самом языке, который только…

Дэн смирился и выслушал длинную лекцию о бандитах, приводить которую здесь не имеет смысла в целях экономии бумаги (и здоровья читателей). В конце концов ему поведали, что одна доза кокаина в городе стоит сто двадцать крон.

— Сколько в дозе?

— Странный вопрос! Столько, чтобы хватило!

— Я имею в виду вес её… Грамм или больше?

— С ума спятил? — Виталик всплеснул руками. — Если грамм кокса сразу вмазать, то и не проснёшься вообще. Он лёгкий и сильный! Прямо как я!

Дэн мрачно посмотрел на «силача» и достал из кармана карандаш с куском бумаги. Предстояло решать математическую задачу. Для начала Дэн нацарапал:

1 Д = 120 КР

Буква Р оказалась слегка приплюснута и больше напоминала Г.

— Это точно, — согласился Виталик. — Один Денис весит сто двадцать килограмм. Не меньше…

Дэн слегка треснул балбеса по спине и продолжил вычисления. Он посчитал, что в одном грамме, скорее всего, три дозы, и на листе появились новые данные:

1 гр = 3 Д

1 кг = 3000 Д

3000 Д = 360 000 КР

1 кг = 360 000 КР

— Дело ужасно запуталось! — объявил Виталик. — Конца и края нет этому никакого! Сколько тебе надо кокса?

— Килограмм, — машинально ответил Дэн, вспоминая курс доллара к эстонской кроне. Вроде бы пятнадцать крон за один доллар.

Виталик с уважением посмотрел на собеседника:

— Так много? Столько я даже не знаю где взять… Надо нам на пароходе в Африку плыть и там уже у самих негров покупать. Только это всё напрасно будет! Эти негры — жуткие дикари! Могут все деньги отобрать и бросить где-то в пустыне без воды. Зачем им что-то давать, если деньги уже забраны? Однажды моя подруга попросила денег, которых у меня и не было даже тогда. Я ей говорю: «Сделай мне звёздный секс, и всё может быть!» Сделала она очень многое, а денег я так и не отдал… по двум понятиям… Первое — что не было их! А второе — зачем чего-то давать, когда уже взял и больше не надо?

— Помолчи уже, — Дэн пытался разделить сумму на пятнадцать и никак не мог сосредоточиться. — Это будет… нужно, значит… двадцать четыре тысячи…

— Столько и во всей Африке нет! — оторопел Виталик. — Двадцать четыре тысячи килограмм? Сколько же это тонн получается?

Задача оказалась слишком сложной, и Виталик пожелал произвести письменный расчёт.

Дэн свирепо покосился на него и убрал карандаш в карман. Бумажку он разорвал на мелкие куски, выбросил в урну, после чего вручил сотню крон своему информатору.

— Маловато будет, — повертел сотенную Виталик. — Такими делами кружите, и мелочишься… Дал бы хоть пятисотку! Мы ещё не раз будем вместе работать, и небольшой аванс мне бы очень пригодился. Тем более что я умею держать язык за зубами и не какой-то там болтун.

Дэн был поражён до глубины души последними словами, но сдержался. Вместо этого наш хитрый грек поглядел на часы и начал вертеть головой.

— Что-то Дима задерживается, — сказал он равнодушным голосом. — Обещал тоже подойти.

Виталик охнул и заторопился. Он сразу забыл про все авансы, торопливо попрощался и в считаные секунды исчез за соседним домом. Дэн засмеялся и вернулся к машине.

— Двадцать четыре тысячи долларов за килограмм.

— Это точно?

— Не точно, но другого результата у меня нет.

— Мало что-то совсем…

— Мало??? — вскричал Дэн. — У тебя больше двух кило в пакете! Это пятьдесят тысяч долларов!!!

— За столько он не возьмёт… — вздохнул Дима. — Если попрошу половину — двадцать тысяч, нормально это будет, как считаешь?

Дэн считал, что это более чем нормально. Таких денег он ещё не держал в руках.

— Куплю себе для начала слегка подержанный БМВ-«пятёрку» и поеду на недельку в Париж, — размечтался Дима.

— На «пятёрке»? Круто!

Глава 49.
Вкус порошка

Дэн сидел на корточках посреди кустов. Ситуация показалась бы весьма подозрительной, если бы рядом с ним не расположился Славик. Друзья сидели в засаде и украдкой наблюдали за подъездом Андрея.

Незадолго до конца рабочего дня Славик отозвал начальника в сторону и спросил:

— Ты вечером занят?

— Смотря во сколько.

Сегодня Дэн собирался «сторожить» объект Патрикеева, но туда имело смысл приходить после девяти вечера.

— Когда там у нашего жулика встреча с наркокурьером?

— Около восьми.

— Пошли вместе, понаблюдаем, — предложил Славик. — Помнится, возле дома Андрея много кустов. Спрячемся возле скамейки и всё увидим своими глазами. Это будет незабываемое зрелище, уж поверь мне! Такое ни в коем случае нельзя пропустить.

— А нас не заметят?

— Кто? Дима??? Он нас в упор не заметит, думаю… У него все мысли вертятся вокруг денег и предстоящей сделки. Чепцову тоже будет не до нас… Но на всякий случай не надевай ничего яркого. Я лично надену солдатский прикид, в котором обычно хожу за грибами.

— Может, захватим чего-нибудь из оружия?

— Не надо. Если этот Чепцов простой человек, то он вообще не опасен. Ну а коли действительно бандюга — пристрелит всех к чертям. Я под пули не полезу и тебе не советую. Будем сидеть тихо.

Друзья так и сделали. Заросли были довольно густые и напоминали небольшие джунгли. Судя по запахам, эту растительность обожали местные коты и следовало внимательно смотреть себе под ноги. В остальном место было даже уютным и слегка интимного порядка. Славик собирался в будущем рекомендовать эту точку Андрею для свиданий со своей красавицей. Скамейку у подъезда было замечательно видно.

Дима явился на встречу в половину восьмого и был одет во всё чёрное. Скорее всего, он посчитал, что это придаёт некоторую солидность, но немного заблуждался. В сочетании с угрюмым выражением лица наш герой напоминал гостя на чьих-то поминках или представителя аскетической общины. На кусты он даже не посмотрел и уселся на скамейку, скрестив руки на груди.

Прошло минут пятнадцать. Дима сидел, как памятник, и только шевелил губами. Напряжение нарастало. Внезапно он полез в карман, достал небольшую бутылочку виски и начал жадно глотать прямо из горла.

— Волнуется, — шепнул Славик. — Надо было нам тоже взять…

Из подъезда вышла сухонькая старушка, которая пристально посмотрела на незнакомого пьяницу. Дима покраснел и поперхнулся.

— Другого места не нашёл? Сталина на вас нет!

Дима завинтил бутылочку и вытер рукой губы.

— Такой молодой, а уже пьёшь посреди дня… Совесть-то есть или пропил всё?

— Вечер уже, — огрызнулся Дима. — Имею полное право пить что хочу и где хочу!

Старушка укоризненно покачала головой, но решила не связываться с агрессивным незнакомцем. Она лишь потребовала соблюдать чистоту и не шастать по чужим подъездам, а потом засеменила по своим делам. Дима злобно посмотрел ей вслед, но вдруг встрепенулся.

— Это явно и есть тот самый Чепцов. Кто ещё тут может с сумками бродить в это время, — Славик толкнул Дэна в бок.

Выглядел Чепцов очень обыденно и заурядно: невысокого роста, коренастый, с грубым деревенским лицом, а также большими ушами. Синяя кепка с козырьком, мятая футболка с выцветшими английскими буквами и потрёпанные джинсы с заплаткой на левом колене. В руках он нёс две увесистых сумки из коричневой плащёвой ткани средних размеров. Судя по всему, наркокурьер был сегодня не в настроении и смотрел на мир исподлобья, тяжело пыхтя и потея. Если бы Дэн встретил такого человека на улице, то не обратил бы на него никакого внимания. Скорее всего, именно так и должны выглядеть настоящие преступники.

Дима кашлянул и поднялся на ноги.

— Рязанский родственник, — приветствовал его Чепцов. — Не стой на дороге! Видишь, человек с грузом идёт…

Сидящие в кустах переглянулись. При чём тут Рязань? Наверное, словарный оборот.

— Нужно поговорить, — сурово сказал Дима, не трогаясь с места. — Давай присядем и кое-что обсудим как серьёзные люди.

— Случилось чего?

— Давай присядем, — повторил Дима, указывая рукой на скамейку. Виски придавало ему решимости.

Чепцов поставил свои сумки и сел, вытирая кепкой мокрый лоб. Дима расположился рядом и сверлил противника глазами. Он лихорадочно думал, как правильно начать столь щекотливую беседу.

— Как жизнь вообще? — начал Дима издалека.

— Жизнь хреновая! — не скрывал Чепцов. — Живём в полном дерьме! Кручусь как белка в колесе, и что? Денег нет, и за всё кругом плати!

— Да. За всё приходится платить… — многозначительно протянул Дима.

— В Рязани как обстановка? Мы-то рядом с Россией живём, но там же глубинка самая. Народ чем дышит?

«Опять эта Рязань. Очень странно».

Дима слегка смутился, но быстро нашёл ответ:

— Дышит, как и везде… Кислородом дышит!

— Скоро и за кислород платить заставят, — пообещал Чепцов и напялил свою кепку. — Ты чего мне хотел сказать-то? Я с утра не жрамши и голодный как волк. Говори скорее, да пойду!

Дима колебался и молчал. Чепцов хмурил брови, искоса разглядывая собеседника.

— Значит, так, — Дима рубанул ладонью в воздухе. — Я всё знаю!

Чепцов недоумевающе открыл рот.

— Не перебивай, — приказал Дима. — Скрывать не имеет смысла! Предлагаю договориться по-хорошему!

Чепцов громко втянул в себя воздух и замер.

— Сразу тебя предупреждаю: ликвидировать меня бессмысленно! — Дима торопливо нёс чепуху. — Это вам ничего не даст и привлечёт нежелательный интерес. Я не один! Нас много, и не все так безобидны… Я тоже совсем небезобиден! У меня знаешь сколько всего за спиной?

Чепцов машинально посмотрел за спину грозного рязанца.

— Никто кроме меня ещё не догадался, но это совсем не значит… Нет! Много чего значит! Надеюсь, ты теперь всё понимаешь обо мне и мы можем найти общий язык?

— Я ни черта не понимаю… Что за хрень ты несёшь?

— Ты всё прекрасно понимаешь! И нечего прикидываться дурачком!

Чепцов снова снял кепку и почесал голову. Потом он с жалостью констатировал:

— Ты, похоже, сам дурачок! Может, тебе не живот, а чего другое оперировали? Иду себе, никого не трогаю, и вдруг такой расклад… Откуда ты вообще взялся на мою голову?

— Это не имеет никакого значения! — объявил Дима. — Мы поговорим, решим нашу проблему, и потом ты меня больше никогда не увидишь. Я это обещаю!

— Да какая проблема-то у нас с тобой? — недоумевал Чепцов. — Я тебя вижу второй раз в жизни…

Дэн посмотрел на Славика. Тот кусал зубами кулак и ёрзал на месте, сдерживая смех. При этом он показал соседу большой палец.

— Я вижу, что нужно начинать всё сначала, — гневно сказал Дима.

— Не надо ничего сначала…

— Надо! — Дима решил зайти с другой стороны и указал на сумки жестом прокурора. — Что это такое?

Чепцов вытаращил глаза.

— Я тебе сам скажу, — грохотал Дима. — Это преступление! За это полагается немалый срок!

— Какой там срок? — махнул рукой нахальный наркокурьер. — За это даже штрафа не дают. Партия небольшая слишком.

— Небольшая? Я бы так не сказал!

— Чего ты пристал-то ко мне? Может, ты из полиции? — задумался Чепцов. — Нет… Там таких идиотов пока не держат.

— Если бы я был из полиции, — Дима понизил голос и оглянулся, — мы бы разговаривали не здесь. Ты бы сидел в камере и вышел очень нескоро…

— Самого бы тебя в камеру какую…

— Я думаю, что не стоит звонить главарям. Не так уж много денег я и попрошу за молчание.

— Какие главари? Какое молчание? — Чепцов разъярился не на шутку. — Скажи, наконец, двумя словами, чего ты хочешь от меня!

— Двумя словами? Двадцать тысяч!

— Чего «двадцать тысяч»?

— Долларов.

Вид у Чепцова был такой ошарашенный, что Дэн еле сдерживался. Столь удивлённого человека ему редко приходилось видеть. Славик рядом повалился на траву и поджал ноги к подбородку. Он слегка подвывал, но собеседники на скамейке ничего не слышали и только таращились друг на друга.

— Ты… это… от меня? — Чепцов слегка заикался и тискал в кулаке многострадальную кепку. — Такие деньги… за что?

— За молчание! И за то, что я немедленно уеду в Рязань!

— Почему я… должен тебе… дорогу оплачивать?

— К тому же я немедленно верну вашей мафии потерянный товар, — Дима снова указал на сумки. — Только одно это уже окупит все расходы. Я прошу совсем недорого…

— Да уж… даром почти…

— Эти сумки стоят миллионы!

Чепцов посмотрел на свои сумки и побагровел. Он уже пришёл в себя, а речь стала более связной. Было заметно, что он разозлился не на шутку.

— Ты меня достал уже! Ничего я платить не буду какому-то сумасшедшему козлу! — объявил он, на глазах распаляясь и щедро разбавляя речь непечатными оборотами. — Миллионы… долларов? Ты меня или спутал с кем-то, … …, или полный… и …! Сижу и слушаю всякую… вместо того, чтобы дома ужинать. Если ты немедленно не… отсюда, то я тебя так …, что никакие двадцать тысяч… долларов не хватит на твоё лечение, рязанский …!

Дима ни грамма не смутился. Он свысока посмотрел на собеседника и хладнокровно произнёс:

— В таком случае я сделаю две вещи.

— Хоть три, … …, делай!

— Первое — я сообщу про твою деятельность куда следует.

— Иди и сообщай бегом, …! Пока я тебя не …!

— И второе — я продам твой товар на сторону. Заработаю при этом вдвое больше.

— Какой ещё «мой товар»?

— Ты даже ничего не понял! — торжествующе сказал Дима, потирая руки. — Мне удалось выкрасть один из твоих пакетов, и теперь он лежит в надёжном месте. Пока ты с каким-то парнем тащил тумбочку в лифт, я подменил товар куклой.

— Какой ещё куклой? — Чепцов так напрягся, что было заметно издалека.

— Не куклой, а «куклой»! Один из твоих пакетов теперь содержит внутри простой сахар!

— Сахар????

— Именно сахар! Ловко я тебя…

Закончить фразу Дима не успел.

— Сволочь! — завопил Чепцов. — Дак это твои шуточки?

Он напрыгнул на Диму, как леопард, и сшиб его со скамейки. Противники покатились по асфальту, сжимая друг друга в объятиях. Дима был выше и, скорее всего, сильнее своего врага, но в данной ситуации все преимущества терялись. Всё, что ему удавалось, так это удерживать пальцы Чепцова, тянущиеся к горлу. При этом оба бойца злобно пыхтели и покрывали друг друга площадной бранью.

— Ситуация вышла из-под контроля, — Славик вскочил на ноги. — Я беру на себя Диму.

Друзья выпрыгнули из-за кустов и решительно прекратили побоище. Этому значительно помогло то, что Дэн на бегу поскользнулся и рухнул прямо на дерущихся всем своим немалым весом. Больше всего от этого пострадал несчастный Чепцов, который находился сверху и уже праздновал победу. Ему попросту отбило все лёгкие, и незадачливый наркокурьер несколько минут только хватал ртом воздух, потеряв дар речи. Славик усадил Диму на скамейку, и потребовал держать себя в руках.

— Напрасно вы мне помешали, — Дима шипел и отплёвывался, как разъярённый кот. — Ещё минута, и я бы его…

— Дать тебе эту минуту? — насмешливо спросил Славик.

— Чего уж теперь… Новые брюки и новая футболка! Гадство какое-то…

Дэн уселся между противниками и тоже чувствовал себя неважно. Падение было весьма ощутимым.

— Брюки, понимаешь… Мои ты не видел! — с трудом выдыхал Чепцов, растирая себе грудь. — Можно сказать… куча одежды испорчена… сахаром твоим…

Никто ничего не понял. Дима даже перестал отряхиваться и насторожился:

— При чём тут мой сахар?

— Ты полный… идиот… и шутки идиотские, — Чепцов немного отдышался и начал говорить нормально. — Сам попробуй! Насыпь сахару в стиральную машину да постирай одежду!

— Я тебе никакого сахара в стиральную машину не пихал.

— А пакет кто подменил? Я вчера вечером запустил машинку, а оттуда вылезла всякая липкая дрянь. Поначалу-то не обратил внимания и повесил на верёвку. Утром смотрю — колом всё стоит! Рубашка в руках трещит, полотенце как фанера…

Славик быстро зажал рот руками. Дэн тоже начал всё понимать.

— Зачем же ты кокаин засыпал в стиральную машину? — потрясённо спросил Дима.

— Кокаин? — побледнел Чепцов. — Ты же сказал — сахар?

— Сахар. Но ты-то думал, что это кокаин!

— Почему я должен был такое подумать? — возмутился Чепцов. — Ты из меня идиота-то не делай! У меня в сумках стиральный порошок, и я это прекрасно знаю.

Наступила пауза, в которую роли резко поменялись. Теперь Дима сидел с открытым ртом и молча таращился на собеседника, в то время как тот выглядел очень серьёзно.

— Почему же у тебя порошок пакетами расфасован? — с интересом спросил Славик. — И зачем ты его носишь тайком месяцами?

— Да! Зачем? — прохрипел Дима.

Чепцов пожал плечами и рассказал свою историю.

— Ничего я тайком не ношу! Днём работаю на мебельной фабрике и делаю ракетки для настольного тенниса. Вечерами и в выходные имею свободное время… Пару месяцев назад втравил меня знакомый в одно дело. Сволочь тоже, навроде тебя! Предложил заняться бизнесом с Россией. «Заработаем кучу денег! Привезём товар и продадим! Сейчас все так делают!» До этого-то я копил деньги на машину, но он меня уговорил… Поехали мы в Питер и закупили на оптовой базе партию шведского стирального порошка. За копейки просто! Но партия большая, и сумма получилась приличная. Потратил я все свои деньги, но прибыль ожидалась втройне…

— Не Виталиком знакомого зовут? — спросил Дэн.

— Нет… Довезли на грузовике к границе и потом должны были руками всё перетаскать на нашу сторону. Законно же не ввезёшь! Пошлины и всё такое… Сняли лодочный гараж у какого-то алкаша и весь порошок туда сложили. Он в таких модных пачках был по пять килограмм. Потом страшные дожди зарядили на целую неделю, и мы даже не ходили в Ивангород… Приходим — беда! Крыша у гаража течёт, весь порошок в хлам промок, алкаш сидит и пьёт… Знакомый этот мой сразу же соскочил и пропал, чтобы виноватым не оказаться, — Чепцов коротко и ярко охарактеризовал своего компаньона, а потом продолжил: — Остались мне одному пара тонн испорченного товара. Что теперь с ним делать? Деньги-то все пропали! Разломал я одну пачку и заметил, что не всё ещё потеряно. Упаковка-то как каша стала, да и внутри той каши порядком… Но часть порошка в самой середине почти что сухая и кое-что можно спасти.

— Носишь, стало быть, стиральный порошок через границу? — пролепетал Дима.

— А что делать? — вздохнул Чепцов. — Хоть какие-то деньги верну себе… Устал как собака! Каждый вечер хожу пешком в Ивангород, выбираю сухой порошок из пачек и раскладываю по пакетам. Меня уже и пограничники знают. Поначалу тоже всё — «Наркотики! Наркотики!» Теперь привыкли и вообще не останавливают… Договорился с одним барыгой на рынке и сдаю ему товар для продажи. Самое плохое, что никому не докажешь без пачки-то. «Шведский порошок? Не верю!»

— Много ещё осталось? — с сочувствием спросил Славик.

— Пара недель… Самое обидное, — Чепцов сердито посмотрел на Диму, — что я вчера впервые решил сам постирать. Дай, думаю, проверю товар… Проверил! Весь день голову себе ломаю: почему такая шняга произошла? Может, думаю, он от сырости испортился как-то? Страшно и на рынок идти…

Дима был убит горем и потупил глаза, почти упираясь длинным носом в свою грудь. Чепцов снова вздохнул и поднялся на ноги. Он подобрал свои сумки, а затем исчез в подъезде, пожелав напоследок:

— Чтоб мне больше никогда про Рязань ничего не слышать!

Дэн со Славиком закурили. Дима какое-то время пребывал в ступоре, но потом очнулся:

— Вы как здесь вообще оказались? Следили за мной?

— Нужен ты нам сто лет и два дня! Мы с начальником решили навестить друга Андрея. Идём разговариваем и видим, что нечто димообразное на асфальте кувыркается. Решили поднять и исследовать…

— Да уж, — с досадой сказал Дима. — Произошла чудовищная накладка!

— Смотри на жизнь позитивно, Дима! — улыбнулся Славик. — В любой ситуации есть свои плюсы!

— Да? И какие же плюсы в этой?

Славик подмигнул Дэну и многозначительно произнёс:

— Ты, Дима, единственный человек, кого я знаю… да и один из немногих на всей планете, не побоюсь сказать… кто пробовал стиральный порошок. Кстати, какой он на вкус?

Глава 50.
Нарушители границы

Читатель наверняка пребывает в тягостном недоумении. Как же так? Автор рассказывает о печальном художнике-инопланетянине, маниакальном хирурге и чужом портрете. Потом Дима пробует «кокаин» и пытается заработать, шантажируя загадочного переносчика сумок. Но что же происходит со сторожем Леной? Пришла наконец пора восполнить этот пробел, но для начала я кое-что расскажу по секрету.

Лена оказалась математическим уравнением. Плюсы, минусы и большое количество неизвестных (X или Y на языке алгебры). Судите сами…

Исключительно красивая восемнадцатилетняя девушка с чудесной фигуркой. Внешне она, скорее, напоминала испанку или итальянку, что было несколько странно для города Нарвы в Эстонии. При этом наша красавица употребляла любое спиртное в неограниченных количествах и совсем не страдала отсутствием аппетита. Куда всё это девалось, чёрт побери? Повторяю: у Лены не было лишнего грамма на стройном теле, прекрасный цвет лица. Наш эстонский грек, который был ненамного ниже двух метров и весил за сотню килограммов, чувствовал себя неловко за столом рядом с этой загадочной девушкой. Если в количестве поглощаемой еды он ещё осмеливался соревноваться, то в спиртных напитках Лена уверенно вырывалась вперёд.

Она пила что угодно и при этом почти не пьянела. Хладнокровно потягивала ликёр или вино, а через считаные минуты опрокидывала порцию водки. За несколько дней Дэн выяснил, что его дама сердца употребляет пиво, вино, ликёр, шампанское, джин, водку и даже домашний самогон. Что касается коньяка, рома, текилы и прочей дорогостоящей экзотики, то до этого пока просто руки не доходили. Стоит лишь добавить, что за неполную неделю ночных дежурств Дэну удалось выпить намного больше, чем за три предыдущих месяца, но он всё ещё не видел свою подругу пьяной. Потрясающе!

Своей физической выносливостью Лена напоминала сержанта морской пехоты. Она могла не спать сутками и при этом абсолютно не казалась утомлённой. Особой энергичностью или эмоциями, правда, тоже не отличалась. Ровное спокойное поведение киборга из фантастических фильмов. Лена никогда не кричала, не плакала, не заливалась безудержным смехом, не пугалась и не отчаивалась.

Пока было сложно ответить на вопрос, умна ли Лена. Разум — это качество познаваемое, как правило, на основе речи или письма, а Лена была девушкой малоразговорчивой и отличным слушателем. Как хороший расказчик, Дэн очень ценил такое качество в собеседнике, но хотелось чего-то большего. Хотелось диалога, а именно с этим было тяжко. С молчаливыми людьми трудно: поди разбери, о чём он там себе думает… Сидит рядом, отвечает на вопросы, вежливо кивает головой. Рассказать что-то сама или оживлённо поддержать беседу Лена никогда не порывалась.

Она была человеком, которого можно разбудить в два часа ночи и предложить немедленную поездку во Владивосток или Кейптаун. Лена просто одевалась и выходила из дома без колебаний.

Путешествие в Гималаи? Сафари по Африке? Прогулка по соседним болотам? Полёт на воздушном шаре? Охота на крокодилов? Минутку. Я только надену туфли…

Больше всего Дэна удивляло то, что столь эффектная и необычная женщина находилась в одиночестве на момент их знакомства. Глаз, что ли, у мужиков нет? Осторожные расспросы слегка развеяли мрак. Оказывается, Лена незадолго до карьеры сторожа рассталась с неким молодым человеком, который отличался (насколько удалось узнать) весьма буйным характером и прямой незатейливостью пирата. Этот юноша (если можно так называть тупого верзилу) сгорал от вечного чувства ревности и наконец не выдержал. После шумной сцены, на которую хладнокровная Лена не обратила особого внимания, бывший партнёр удалился в великом гневе и с жуткими угрозами на устах. Лена пожала плечами, через три дня устроилась на работу и беззаботно разделила общество Дэна. Обычная ситуация из документальных фильмов о дикой природе, где львица долго не горюет и легко меняет партнёра.

По теме ревности наш грек был полностью солидарен со своим предшественником. На Лену не просто обращали внимание — её бурно желали все прохожие мужского пола и провожали самыми откровенными взглядами. Некоторые наиболее примитивные индивидуумы даже показывали пальцем или громко чмокали губами, испуская похотливую слюну. Должность стража гарема или телохранителя принцессы начала утомлять Дэна с первых же дней знакомства. Лена была словно большой и сияющий слиток золота, лежащий на людном месте. Следовало его тщательно охранять или же смириться с неизбежной потерей. Угнетающая перспектива, требующая много сил и терпения. Расслабляться не приходилось, недолгое отсутствие было чревато последствиями.

Впрочем, мы заболтались. Для подтверждения своих слов я попробую описать один воскресный день, проведённый нашей парой вместе. Это случилось на другой день после того, как Дима потерял двадцать тысяч долларов…

Ночь прошла напряжённо. Об этом свидетельствовали две пустые бутылки из-под ликёра и одна из-под джина. Дэн сумел выкроить пару часов для сна и пристроился на лавке, подложив под голову чью-то фуфайку. Ему показалось, что он только закрыл глаза, и его уже разбудили.

— Вставай, — потрясла его за плечо Лена. — Начало седьмого уже.

— Чего? Кого? Куда?

— Я до шести утра в выходные, — Лена выглядела свежо и непринуждённо. — Какие планы на воскресенье?

Дэн с трудом поднялся на ноги и попробовал собрать разбегающиеся мысли. Его заметно штормило, всё плыло перед глазами. Сторожиха мерила вагончик своими стройными ножками и была полна сил. Дэн молча вышел наружу, где долго поливал голову холодной водой из крана. Наконец он немного пришёл в себя.

— Может, на море поедем? — предложил Дэн, сдерживая зевоту. Спать хотелось ужасно.

— Поехали. Только ко мне заскочим, переоденусь.

Дэн и сам бы с удовольствием переоделся, к тому же запас денег в кармане иссяк. Сначала подъехали к его подъезду, и Лена осталась в машине. Дэн с усилием поднялся на второй этаж и прокрался в квартиру. Будить маму не хотелось, а тем более ей что-либо объяснять. В голове ещё царил изрядный кавардак, а потому бедный грек тупо слонялся из угла в угол в поисках свежей одежды, натыкаясь на мебель и роняя вещи. Простейшие действия заняли не менее двадцати минут, и Дэн, стараясь выглядеть молодцом, распахнул дверь подъезда. Он тут же застыл на месте и протёр глаза.

Лена расположилась на скамеечке в обществе какого-то взрослого мужика с гипсом на правой руке. Здоровой рукой пришелец держал початую бутылку водки, разливая её по неизвестно откуда взявшимся стаканам. При этом он что-то увлечённо рассказывал красавице, и та мило улыбалась.

Дэн потряс головой и посмотрел на часы. Без двадцати семь, воскресное утро. Как это вообще может происходить? Может быть, всё только кажется?

Сидящие на скамейке залпом выпили и обратили внимание на Дэна. Лена помахала рукой, а загипсованный незнакомец нахмурился. Дэн не знал, что и сказать.

— Ну, Вася, спасибо за компанию, — Лена осторожно похлопала мужика прямо по гипсу. — И выздоравливай поскорее…

— Спасибо, — ответил Вася грустным голосом. — Ты почаще появляйся у нас тут.

Отъезжая от дома, Дэн бросил взгляд в зеркало заднего вида. Вася вылил остатки водки в стакан, тоскливо выпил и нервно закинул пустую бутылку в кусты.

— Кто это, чёрт побери, такой?

— Вася.

— Вы с ним знакомы, что ли? — недоумевал Дэн.

— Нет. Впервые вижу. Он вышел прогуляться и со мной заговорил.

— А водка откуда со стаканами?

— Сбегал. Для поддержания беседы. Так-то он неплохой мужик…

Дэн с негодованием покосился на спутницу. Она была спокойна, как товарищ Сталин.

— Я ушёл на минутку, а ты уже с кем-то водку пьёшь? Утром в воскресенье? Тебе не кажется это странным? Он вдвое старше тебя!

— Подумаешь… Просто немного поговорили.

— А если бы я через час пришёл?

— Я бы тебя ждала. Ну, может, ещё бы выпили с Васей… Кстати, в магазин не заедем по дороге?

— На море люди купаются обычно! — с чувством сказал Дэн.

— Всё время купаться не будешь. Ты возьми чего-нибудь вкусненького. Портвейна, может, хорошего или вина сладкого. От шампанского я тоже не откажусь, — сообщила Лена.

Проклиная свою слабохарактерность, Дэн приобрёл в ближайшем магазине пару бутылок сладкого вина и кое-какие мелочи на закуску. Потом они быстро заскочили к Лене и выехали из города. До моря (а точнее, Финского залива) было недалеко, но хотелось уединения. Летом, да ещё в выходной, в Усть-Нарве было более чем людно. Дэн решил двинуться подальше вдоль берега и долго ехал среди соснового бора, из-за которого слышался шум прибоя. Наконец в одном месте он увидел заброшенную грунтовую дорогу, вилявшую мимо сосен по направлению к морю.

— Поехали прямо к воде, — предложила Лена. — Там и машина на глазах, и ходить не нужно.

Скрепя сердце Дэн медленно покатил через лес, моля бога о том, чтобы не застрять. Ему чрезвычайно повезло, и машина выбралась на песок, остановившись в двадцати метрах от воды. К счастью, колёса были широкие и «крейсер» не буксовал.

Теперь возникала другая проблема, о которой Дэн раньше не подумал. Дело в том, что он не умел плавать. Да, да, не умел! Бывает и такое иногда с людьми… Признаваться было стыдно, и следовало срочно что-то придумать. Тем временем его спутница быстро разделась и осталась в весьма открытом купальнике, соблазнительно облегавшем стройное тело. При виде этой картины, как тут же подумал Дэн, встал бы и Ленин с мавзолея…

— Пошли окунёмся.

— Ты иди… сама пока… А я тут всё организую… Потом как-то…

Лена не стала спорить и бросилась к воде. Плавать она явно умела, и Дэн завистливо вздохнул. Затем он принялся ругать себя за тупость и забывчивость. Шопора-то не взял! Как же теперь открывать это проклятое вино? Оставалось проявить строительную смекалку. Дэн пошарил в багажнике и выудил длинную отвёртку, которой начал ковырять пробку. Половину он сумел вытащить наружу, а вторая половина крепко сидела в горлышке. Строители не сдаются! Подложив сначала мелкую монетку, Дэн от души нажал отвёрткой, и истерзанные остатки пробки провалились в бутылку (вместе с монетой, кстати). Догадливый грек взбодрился и, расстелив на песке полотенце, накрыл небольшой стол.

— Молодец! — похвалила Лена. Она вышла из моря, словно богиня, и была необычайно хороша. — Разливай по стаканам.

Стаканов тоже не было. Катастрофа!

— Ничего страшного, — не унывала Лена. — Открывай вторую, и будем с горла пить. Так даже интереснее.

Она с большим интересом наблюдала за манипуляциями с отвёрткой и монетой, а потом щедро отхлебнула добрую половину бутылки.

— Ты это… поаккуратнее. Утонешь ещё…

— Этого никогда не будет. И потом, ты же меня спасёшь!

«Скорее, рядом утону за компанию», — мрачно подумал Дэн, потягивая своё вино.

Место было очень красивым. Солнечный день, бескрайняя водная гладь, длинная полоса песчаного пляжа, которую замыкали вековые деревья, и молодая девушка в купальнике. Что может быть лучше? Разве что часок бы поспать…

После бессонной ночи вино действовало как снотворное. Мерный шум прибоя и свежий воздух этому изрядно помогали. Дэн сопротивлялся изо всех сил, но кончилось всё очень печально. Он внезапно провалился в другое измерение. Нечто тёмное и бездонное. Глубокий космос.

Сколько прошло времени, Дэн не знал, но в какой-то момент почувствовал, как что-то кругло-металлическое толкает его в грудь. При этом доносились странные слова на незнакомом языке и непонятное брякание. Дэн приоткрыл один глаз и немедленно проснулся. Кругло-металлический предмет оказался дулом автомата.

— Та магаб. Ма ютлесин эт элавад[14].

Дэн резко дёрнулся и огляделся. Рядом с ним стояли два одинаковых эстонца в новенькой синей форме и с оружием в руках, звякая амуницией. Один из них толкал спящего автоматом, а второй задумчиво жевал жвачку. Высокие светловолосые здоровяки с засученными рукавами наводили на мысли о кинохронике и плане «Барбаросса». Не хватало только характерных касок да орла на груди.

— Кес са олед? Докумендид?[15] — спросил ариец с жвачкой.

Дэн, как мы говорили раньше, эстонского не знал вообще. Даже не мог толком поздороваться. Поэтому он ничего кроме «докумендид» не понял и достал свои водительские права. Потом он попытался объяснить жестами, что не говорит по-эстонски. Лица обеих солдат стали угрюмыми.

— Ты сашем… стесь? Какк этто… итти стесь? — с трудом подбирая слова, сказал один из них. Другой, по всей видимости, не мог даже этого.

Зачем он здесь? Это ещё предстояло вспомнить. Дэн поглядел на пустые бутылки и начал соображать. Лены не было видно.

— Отдыхаю. Сплю у моря.

Эстонцы тоже покосились на бутылки, переглянулись, а потом что-то коротко обсудили на своём языке. На лицах вырисовывалось осуждение.

— Стесь нет питть! — строго выговорил автоматчик. — Стесь ничеко нетт!

— Ничего нет? Да я особо и не пью.

— Ничеко нетт! Нетт! Нетт!

Дэн никак не мог уловить, что же всё это может означать. Эстонец рассердился и начал показывать руками.

— Ээсти! — он ткнул пальцем в песок, а потом строго указал на море. — Сооми![16]

«Что он имеет в виду?»

Эстонец глубоко вздохнул и стал рисовать веточкой на песке географическую карту. В этом Дэн неплохо разбирался и быстро всё понял. Граница! Это пограничники, и им что-то определённо не нравится.

— Финляндия… Сооме, то есть… она там. Далеко за морем! — махнул рукой Дэн. — Здесь Эстония, и я сижу. Никуда не плыву вообще!

— Нетт! Нетт машина! Нетт ситетть! Ничеко нетт!

— Хорошо. Извините. Я сейчас уйду.

— Нетт! — упирался эстонец и показал куда-то вдоль берега автоматом. — Там! Бистро и там!

«Арестовать собираются… Влип по полной программе! Угораздило же заехать в пограничную зону на машине. Но как же другие на море купаются? Видимо, там можно, а именно здесь нельзя».

Дэн напялил футболку и пнул ногой злосчастные бутылки.

— Ты уже проснулся? — спросила Лена, появляясь из-за сосен. — Силён же ты спать…

Она была в облегающих джинсах и выше пояса только в купальнике, который выгодно подчёркивал упругую грудь. Мокрые иссиня-чёрные волосы рассыпались по плечам, а карие глаза сверкали. На пограничников её появление произвело оглушающее действие взрыва крупнокалиберного снаряда. Вроде бы и живые оба, но в глубокой контузии.

Первый эстонец выронил права Дэна вместе со своим автоматом и отшатнулся. Второй реагировал более сдержанно, но при этом так широко разинул свой рот, что жвачка выпала наружу и повисла на кармане кителя. Лена подошла поближе и с интересом осмотрела новых знакомых.

— Вы, наверное, эстонские солдаты? — вслух предположила она, сохраняя спокойствие.

«Эстонские солдаты» потрясённо молчали, таращась, как дуболомы из сказки детства. Внутри Дэна начинало расползаться знакомое облако ревности.

— Я раза четыре искупалась, пока ты спал, — сообщила Лена. — Вино всё закончилось. Погуляла немного по лесу, но становится скучновато. Может, поедем уже?

— Нас тут задерживают, — буркнул Дэн. — Запретная зона…

— Кто задерживает?

Дэн указал пальцем. Эстонец поднял автомат с песка и что-то сказал соседу. Тот закрыл рот, несколько раз тупо кивнул, но не отрывал взгляда от мишени (точнее трудно выразиться в этом случае). Лена улыбнулась аборигенам:

— Зачем нас задерживать? Мы ничего не сделали! Где написано, что нельзя на море купаться?

— Тутт… нетт… ничеко нетт…

— Что это значит? Вы мне по-русски скажите!

Пограничники беспомощно переглянулись, и один, взяв другого за локоть, оттащил его на несколько шагов. Поглядывая на Лену, эстонцы долго совещались на своём языке, указывая руками в противоположные направления.

«Зачем они вообще отошли? Мы же всё равно ничего не понимаем», — подумал строитель, поднимая свои права. Лена хладнокровно встряхнула полотенце и положила в машину.

— Фы итти! — наконец приказал пограничник, махая рукой. — Итти! Нетт стесь!

Второй энергично кивнул, не обращая внимания на свою жвачку, висевшую на груди, словно значок.

Дэн прыгнул в машину и завёл мотор. Лена встряхнула волосы и по-кошачьи пристроилась рядом. От волнения водитель слишком резко надавил на газ. Колёса забуксовали и глубоко зарылись в песок.

— Вот напасть-то какая! — Дэн переключал скорости, машина раскачивалась взад-вперёд. Ничего толком не получалось.

— Вы нас не толкнёте немного? — спросила Лена, высунувшись в окошко.

К величайшему удивлению Дэна, пограничники вдруг засуетились и взялись за дело с истинно эстонской тщательностью. Они поставили автоматы у ближайшей сосны, бросили под колёса по пучку веток, а затем стали так увлечённо толкать, что машина выпрыгнула из западни в считаные секунды. Бравые северяне не были обижены здоровьем.

Прежде чем Дэн успел открыть рот, его спутница выскочила из машины и быстро чмокнула своих спасителей в пухлые щёки. При этом оба эстонца побагровели и начали топтаться на песке, нелепо разводя руками, словно антарктические пингвины. Они продолжали так вытанцовывать, пока машина не исчезла среди сосен.

— Повезло, — выдохнул Дэн. — Ты их зачем целовала?

— Симпатичные ребята! Представляешь, ходят целыми днями у моря в одежде и с оружием…

— А тебе бы хотелось, чтобы без одежды ходили? — глупо спросил Дэн.

Лена переменила тему и заявила о том, что неплохо было бы освежиться. Намёк был понятен, и Дэн пополнил запасы в ближайшем магазине. Времени было только два часа дня, ехать в город не хотелось. Может, отправиться на его дачу, которая совсем недалеко?

Лена вылезла из машины, с уважением поглядывая на небольшой домик посреди яблонь.

— У тебя и сад есть? Здорово! Яблоки я ем!

Дэн про себя вёл отсчёт. «Раз, два, три, четыре… Ну?»

— Здорова, Дянис! — Толик не обманул ожиданий, появляясь как чёрт из табакерки. — Жана у тебя красивая!

— Я не жанат, — передразнил его Дэн. — Знакомая одна…

— Вот как? — Толик выставил живот и хищно уставился на соблазнительную незнакомку. — Эх, жаль, я немолодой уже… Отбил бы сразу! Я в твои года, Дянис, был орлом! Лятал и лятал…

— Вот и ляти к себе!

— Да я не спяшу. Куда мне спяшить-то? Вы для чего приехали?

— Воскресенье же. Отдыхать будем.

— И как отдыхать собираетесь, Дянис? — нагло осведомился Толик.

Лена засмеялась.

Дэн молча достал из машины пакет с провизией и бутылками.

— Я бы пива выпил, — сообщил Толик. — Жаркий день, Дянис!

— Пива нет.

— А чего есть?

Лена снова засмеялась и захрустела яблоком. Дэн открывал дом, а вокруг него прыгал Толик, тыча в сумку пальцами. Наглость — это действительно второе счастье.

— Анатолий! Иди-ка сюда! — прикрикнула соседская жена, ревниво поглядывая на приезжую красотку. Толик крякнул и убежал.

— Сосед у тебя весёлый, — одобрила Лена, — и яблоки неплохие.

Дэн поспешно нарвал целую кучу яблок и предложил запереться в доме, пока «этот бездельник» снова не пришёл. Так они и сделали, усевшись на диванчик возле камина. Лена поглощала яблоки, как автомат.

«Чёрт побери! Она не спала ночь, выпила массу всякого спиртного, накупалась, нагулялась по лесу, а теперь просто сидит и яблоки ест… Но при этом необычайно хороша!» — Дэн с восхищением поглядывал на подругу, и в голове зашевелились желания. Лена указала на сумку:

— Открывай пару штук! Жажда замучила!

«Сначала пару штук, а потом можно и…»

— Как отдыхать-то собрались, Дянис? — сунулся в окошко Толик.

Глава 51.
Атомный реактор
и высшая математика

— Неважно выглядишь, начальник! Как-то странно смотришься после выходного…

— Какк сторофье? — участливо спросил Тынис.

— Здоров, — вздохнул Дэн.

Вчера он еле добрался до дому и, отдыхая на даче, три раза бегал в местный ларёк. Совместные пьянки с выносливой красавицей начинали утомлять. Следовало что-то предпринять, но голова сегодня толком не соображала.

— Какк Какарин и Титофф? — уточнил Тынис.

Дэн молча пожал плечами. К счастью, добрый эстонец отвлёкся на скандал поблизости: Дима с Андреем выясняли свои отношения. При этом Дима всячески избегал слов «стиральный порошок» и ловко изворачивался. Андрей требовал свою тысячу долларов.

— Вы же говорили… с этим… Когда заплатит уже?

— Говорили, но к согласию не пришли. Очень жёсткий человек твой сосед! Настоящий мафиозник! С кулаками на меня бросался.

— И что?

— Я ему врезал хорошенько, и переговоры прервались, — хмурился Дима, моргая Славику. — Про деньги придётся забыть.

Андрей побагровел и долго возмущался вслух. Зачем же тогда тумбочку таскали и прочее такое всякое? Тысяча долларов — это большие деньги!

— Согласен, — кивнул Дима, — но я ещё больше тебя потерял.

— У нас же это… как его… пакет-то остался. Давай его это… как его… продадим уже.

— Чтто протаётте? Мошет, нушное ф хосяйстфе?

Хитрый Славик взял Тыниса под руку и указал пальцем на сухое дерево во дворе.

— Этто та! Пета! Какк фалитть? — Тынис сразу позабыл про купли-продажи и сосредоточился на проблемах хутора. Тем временем Дима вспомнил, что лучшая оборона — это нападение.

— Кому продать такую вещь? Ну-ка объясни мне, глупому!

— Совсем я… не называл никого глупым. Нужно просто… взять и продать…

— Отдам тебе, и сам продавай!

— Откуда ж я… кому и что…

— А я откуда?

— Ты оттуда…

Странное утверждение не получило развития. В этот момент к строителям подъехала огромная фура, покрытая густым слоем пыли. Дальше начались такие события, что было уже ни до чего на свете.

Из грузовика медленно выбрался дряхлый старик, который тут же расстегнул штаны и начал мочиться на переднее колесо на глазах у публики. Поскольку никого больше в кабине не было, оставалось предположить, что это сам водитель.

— Колёса моешь? — крикнул Славик. — Может, воды бы набрал лучше?

Старик закончил свои дела и двинулся к бригаде, не озаботившись застегнуть ширинку. При этом он ступал медленно и важно, словно камердинер из дворца.

— Почки у меня больные, ребята, — проскрипел он, доставая из пиджака какую-то бумагу. По неизвестной причине странный пришелец подал документ именно Тынису, а потом тяжело уселся на скамеечку.

— Ты бы, отец, штаны поправил свои, — заметил Славик. — Ведёшь себя вызывающе.

Водитель пригладил дряхлой ладонью брюки и остановился на этом. Тынис развернул бумагу и прочитал первое попавшееся на глаза слово:

— Ис Рики. Талеко.

— Из самой Риги к нам приехал? — не поверил Славик. — Как же это ты сумел такое сотворить в столь преклонном возрасте?

— Мне три месяца до пенсии, — сообщил героический старик. — Я ещё на газогенераторных машинах ездил, пока вы не существовали на свете.

Дэн подумал, что столь пожилой человек мог запросто учиться вождению даже на паровой машине. Он отобрал у Тыниса бумажку с печатями и внимательно изучил. Выходило, что наконец-то привезли новые светильники для освещения поля. Период вынужденного безделья подошёл к концу.

— Сколько их там внутри-то? — Дима кивнул на колёса. Судя по прогнувшимся рессорам и низкой посадке, в кузове лежало нечто чрезвычайно тяжёлое.

— Пятьдесят штук, — прочитал Дэн.

— Наверное, что-то ещё привёз, — решил Славик и скомандовал: — Просыпайся, отец! Тент кто снимать будет? Пушкин? Дак погиб он на дуэли…

Водитель даже не шевельнулся.

— Вы развяжите ту верёвочку, — сказал он невозмутимо, — а потом потяните влево. Другую тоже потяните, но вверх. Потом тент заверните…

Громко возмущаясь, строители последовали инструкциям. Синий тент отъехал в сторону, щедро посыпая пылью Андрея с Борей. После этого откинули борт, и на свет появилась груда деревянных ящиков.

— Какие из этих наши? — осведомился Дэн. — Где именно светильники?

— Все ваши.

Ящики были огромны. Сколоченные из массивных досок, они были укреплены брусами и перетянуты в трёх местах металлической лентой. Дэн ужаснулся.

— Может, ошибка какая-то? — он снова перечитал накладную. — Хммм… вроде бы наши… Чего они здоровые-то такие? Каждый ящик метра три будет, а то и больше!

Славик заметил, что таких «сундуков» он и на Северном флоте почти не видел. Хотя не раз участвовал в разгрузке боеприпасов или комплектующих для военных кораблей.

— Может, они на вид только такие грозные? Андрей! Полезай в кузов и подай нам ящик!

— Ага… Одной рукой счас вам подам…

— Ты не болтай, а лезь наверх!

Рядом с деревянной махиной Андрей выглядел карликом. Он несколько раз потянул за ручку, громко свистя носом. Никакого эффекта.

— Может, они склеились в дороге? — предположил Дима.

— Ты, как всегда, прав, Дима! При погрузке обычно мажут упаковку клеем. Или, на худой конец, смолой, — Славик забрался наверх и скомандовал: — Вместе… Раз! Два! Три!

Он был значительно сильнее Андрея и сумел немного приподнять свой край. Водитель безучастно рассматривал пыльные ботинки.

— Ерунда какая-то… Эта бандура весит больше двухсот килограмм, — недоумевал Славик. Он попросил Тыниса: — Топор принеси с ломиком! Нужно открыть и посмотреть.

При помощи Коли и Андрея один из ящиков удалось вскрыть за каких-то полчаса. Пока перерубили стальные ленты, пока оторвали крепёжные брусья, пока выворотили длинные гвозди в крышке… Не всякого знаменитого покойника так хоронят. Добротно упакованные светильники можно было смело тащить волоком через всю Сибирь по тайге.

— Одна только крышка тянет на двадцать килограммов, — сообщил Славик. — Дерево сырое и толстое.

Сорвали два слоя промасленной бумаги, и показалось нечто монументальное. Судя по внешнему виду, светильник был изготовлен из литого чугуна и напоминал орудийный ствол. Стеклянный плафон в виде овала, украшавший навершие, был прикручен здоровенными болтами и выглядел весьма устрашающе. Славик постучал пальцем по стеклу и констатировал:

— Больше сантиметра толщиной. Чтобы здесь поменять лампочку, нужны трое электриков… Дэн, ты понимаешь, что происходит?

Дэн не понимал. Он предложил вытащить чудовище из своей упаковки и подать вниз отдельно. На этот раз Славик с Андреем сумели приподнять изделие и сразу же положили обратно.

— Вдвоём мы не можем! А для других людей здесь нет места… Хорошо! Скажем, разломаем весь ящик и подадим этого монстра вбок. Только, опять же, не мы с Андреем… Четверо наверху! А кто внизу примет?

Бригада состояла из шести человек. Допустим, поможет Тынис (в чём Дэн был совсем не уверен). Итого семеро, из которых далеко не все силачи. Нужно как минимумвосемь работников… Дэн злобно покосился на водителя, который закрыл глаза и слегка похрапывал.

— Буду звонить в контору, — решил он. — Пусть присылают кран или толпу народа.

Звонить никуда не пришлось. Очень кстати на поле нарисовался сам директор фирмы, Борис Моисеевич. Давненько он не удостаивал своим присутствием «группировку Дэна» и переложил свои обязанности на Короткова. «Ах, да! Он же в отпуске был!» — сообразил Дэн, вспоминая Усть-Нарву и порванный кабель.

— Всем большое здравствуйте! — директор выглядел посвежевшим и заметно поправившимся. — Вы уже разгружаете? Очень хорошо!

Он ласково потрепал Дэна по плечу, кивнул Боре и щедро раздавал улыбки. Славик сверху объяснил ситуацию, стараясь избегать неприятных оборотов речи.

— Очень хорошо! — восхитился Борис Моисеевич. — Дак в чём же проблема?

— Вы плохо слышите? Эта халабуда, — Славик повёл рукой, — весит, как бадья с бетоном…

— Очень хорошо! Но вы же можете их разгрузить по одному!

Славик всплеснул руками. Инициативу перехватил Дэн и поведал директору, что КАЖДЫЙ ящик неподъёмен. Сравнение с бетоном показалось ему очень удачным, потому что «тяжёлый, как цемент» уже набило оскомину.

— Очень хорошо… Что вы предлагаете?

— Срочно нужен кран! Или десять — пятнадцать человек!

Борис Моисеевич призадумался. Он тяжело забрался в кузов, чтобы лично осмотреть содержимое ящика.

— Грандиозная вещь! Чувствуется некий масштаб и невольный трепет…

— Чувствуется, — согласился Славик.

— Намного лучше, чем те финские фитюльки. Вам не кажется?

— Намного тяжелее, сказал бы…

— Очень хорошо! Я не могу вам прислать столько рабочих, — директор тщательно вытер лоб платком. — Они заняты на других объектах… Через час — полтора появится автокран. Я распоряжусь… А это у вас что за товарищ? Новый рабочий?

Борис Моисеевич уставился на спящего водителя. Дима с Андреем глухо смеялись в стороне.

— Это водитель, — пояснил Дэн. — С самой Риги приехал.

При слове «Рига» старик проснулся, громко зевая.

— Очень хорошо! — директор протянул руку. — Приветствую вас на эстонской земле!

Водитель с кряхтением поднялся на ноги и пожал директорскую длань. При этом Борис Моисеевич упёрся взглядом в расстёгнутые штаны.

— Вам придётся подождать, пока кран не приедет, — директор тщательно смотрел в сторону и глупо улыбался. — Надеюсь, вы не торопитесь?

— Куда мне спешить? Отбегался уже, старый конь… Посплю пока.

— Старый конь, — задумчиво повторил директор и направился к своей «Волге».

Дэн следовал за ним, излагая возникшую проблему. Допустим, что они сегодня всё разгрузят с помощью автокрана. Ну а потом что делать? Светильники же нужно перемещать по всему полю и монтировать на фундаменты. Некоторые придётся тащить по траве метров четыреста-пятьсот. Какими силами?

— Очень хорошо, — Борис Моисеевич смерил глазами Дэна. — Но вы же крепкие молодые люди…

— Не настолько!

— Ладно, — вздохнул директор, усаживаясь в машину. — Я вам пришлю трактор с ковшом. Он всё развезёт по полю и поможет с установкой.

Дэн успокоился. На прощание Борис Моисеевич ласково улыбнулся, покидая объект со своими привычными «очень хорошо».

— Тарый коннь поросты не портитт! — громко объявил Тынис, сев рядом с водителем.

— Но и глубоко не пашет, — добавил Славик. — Знаете, о чём я думаю теперь, когда вижу нашего директора?

Никто не догадывался.

— О том, что мы с Дэном близко наблюдали его сиятельную задницу!

— В каком смысле? — поразился Дима.

— В самом прямом… Так же, как тебя сейчас.

— Ты на что намекаешь?

— Вечно ты что-то подозреваешь, Дима… Я просто констатирую факт!

— Но почему ты именно меня сравниваешь с чьей-то задницей?

Чтобы избежать нового скандала, Дэн поведал про грядущие испытания и помощь трактора.

— Толково придумал, начальник! — одобрил Славик. — Да и Валентина давно не видали.

— Что?! — этой вероятности Дэн не учитывал.

Славик начал загибать пальцы:

— Валентин — это раз. Электрик Лёша Ёжь — это два. Геодезист Персиков — это три…

— Персиков-то зачем? — ужаснулся Дэн.

— По закону подлости.

Вообще-то, Славик был прав. Светильников было порядком, и они должны были стоять ровными рядами. На глаз или по шнурку это сделать почти невозможно. Следовательно, требовался геодезист с его приборами и опытом. Кто у нас геодезист в фирме? Персиков. Всё логично.

— Закатят здесь грандиозную пьянку…

— Электрик Лёша вроде не пьёт, — протянул Дэн без особой уверенности.

— С этими запьёт, — пообещал Славик. — А если даже и нет, то эти два ухаря гуляют, как целый взвод стройбата. Я их насмотрелся в гавани. Жуткие люди!

Всё это звучало очень печально. Дэн начал подумывать о том, чтобы взять больничный на неделю. Что бы такое приписать себе? Простуда для августа не очень-то подходила.

— Вставай, отец! — толкнул старика-водителя пылкий Славик. — Расскажи нам, что повидал в дороге. Есть ли в Латвии лоси?

— Чёрт его знает, — сердился старик. — Чего ты пристал ко мне? Я спать хочу.

— На пенсии отоспишься через три месяца… Расскажи молодёжи про газогенераторный двигатель!

Дэн довольно смутно представлял, что это вообще такое. Вроде бы топка на колёсах, которая каким-то образом ездит без бензина на дровах. Вроде Емели на печи из русских народных сказок.

— Что же это вы, — горячился дед, — такие тупые, что ничего не знаете?

— Нет, почему же… Вот у Димы был мотоцикл с газогенератором, но он его забросил и привёл в негодность. Ленится дрова сушить хорошенько, — Славик пытался говорить с серьёзным видом.

Гнев старого профессионала обратился против Димы:

— Этого не может быть! Не бывает мотоциклов с газогенератором! Зачем ты всем врёшь?

Водитель разошёлся не на шутку и долго объяснял устройство газогенератора. Дима молчал и смотрел куда-то вдаль, словно бронзовый Ленин. Он решил больше не обращать внимания на шутки Славика, сохраняя спокойствие. Такая позиция очень возбуждала старика, и он всё время повышал голос.

Внимательнее всех лекцию прослушал Тынис. Видимо, он подумывал об использовании столь полезного агрегата в хозяйстве. При этом хуторянин не понимал многих слов и непрестанно дёргал Дэна, требуя перевода. Очень непростое занятие. Как прикажете объяснить человеку другими словами, что такое «бункер», «фурмы» или «крекинг»? Тем более что и самому ничего не ясно. Дэн даже вспотел.

— Последний из могикан, — восхищался Славик. — Ты правильно делаешь, что просвещаешь молодёжь. Знания не должны умереть!

— Касо… кенера… турр — это слошно, — вынес заключение Тынис. — Лучше токта атомны моторр.

— Глупости! Невозможно поставить такую штуку на мотоцикл! — подскочил старик.

— Ты и в этом разбираешься?

— Конечно. Я в шестидесятых годах работал на строительстве Ново-Воронежской атомной станции. Всё перед глазами было! Сейчас я вам расскажу…

Дальше учёный с расстёгнутыми штанами понёс такую ахинею, что Дэн поспешно сбежал, решив прогуляться по берегу реки.

Погода стояла отличная, дул прохладный ветерок. Если бы не разрушения, нанесённые поисками клада Свинюшкина, можно было бы считать пейзаж идеальным. Старые брёвна и широкие ямы, усеивающие песок, наводили тоску. Некоторые из них, вырытые энергичным Валентином, превратились в небольшие пруды. В одном Дэн заметил молодую рыбку и расстроился: «Бедняга! Разгромили весь берег и бросили. Вода высохнет, рыбка погибнет».

Добрый грек отыскал ржавое ведро и занялся ловлей. Рыбёшка металась по яме, Дэн неуклюже прыгал вокруг и изрядно намок. Наконец удалось зачерпнуть добычу ведром. Наш герой торжественно выплеснул спасённую рыбу в реку и был очень доволен собой. Представлялось, как из неё вырастает огромный сом или налим. Здорово!

Возле хутора уже стоял большой автокран и Славик пререкался с его водителем, строгим мужчиной в синем комбинезоне.

— Для чего же весь тент обязательно снимать?

— Я вам объяснил сто раз, — хладнокровно выговаривал крановщик, — что у меня не погрузчик, а кран. Я не могу вбок разгружать! Автокран поднимает грузы только вертикально…

— А как бы ты в войну работал? Тоже спорил бы под огнём противника? Приказ командира — закон! Иначе расстрел!

— Командир нашёлся… На войне вы бы эти ящики разгружали руками и бегом. Где ты видел кран на поле боя? — крановщик достал из кабины потрёпанную книжку и погрузился в чтение.

Возразить было нечего. Строители долго снимали тент с фуры, проклиная свою судьбу. Славик пару раз свалился вниз и был сильно не в духе.

— Книжка-то хоть интересная? — злобно спросил он.

— Я не читаю художественную литературу.

— И что это? Учебник по химии?

— Нет, — крановщик заложил страницу пальцем. — Это справочное пособие по высшей математике.

Славик был потрясён.

— Что же такое творится? К нам сюда одних ненормальных присылают, — беспомощно сказал он остальным.

Крановщик обиделся и потребовал объяснений.

— Все опасные маньяки увлекались высшей математикой! Сначала они просто читают, потом устраивают дома лабораторию, потом начинают опыты над людьми и, наконец, представляют угрозу для всего человечества, — Славик указал пальцем на старика, который снова дремал на скамеечке. — Видишь этого человека? Специалист по ядерным электростанциям! Только непонятно почему водителем работает… Битый час нам здесь читал лекцию про активную зону реактора.

— Активная зона — это безумно интересно! — оживился крановщик, откладывая книгу. — Существует сложная формула для подсчёта количества испускаемых нейтронов. Я с ней не совсем согласен и думаю, что…

— Не нужно подробностей, — побледнел Славик. — Довели нашего бригадира уже. Бегает на реку подальше от вас, мыслителей.

— Я, между прочим, там рыбке помог, — заметил Дэн.

— Это, конечно же, шутка?

— Ничего подобного. Спас одну рыбу.

— Так… понятно… помог рыбке…

Славик впал в ступор и только хватал ртом воздух. Дима злорадно хохотал.

Крановщик оказался мастером своего дела. Штабель громадных ящиков украсил двор Тыниса. Старого газогенераторщика разбудили и категорически отказались снова натягивать злосчастный тент. Он особо не переживал, а просто уехал в свою Латвию с голыми бортами.

Глава 52.
Не может техника в безделье

Прошло три очень спокойных дня. Про нашу бригаду и чудо-светильники все позабыли, на поле никто не появлялся. Хорошо хоть привезли наконец план фундаментов и строители не спеша их залили. Несколько раз Дэн порывался ехать в контору, но его удерживал Славик, предлагая «не торопить события». После бурных вечеров в компании сторожа грек-бригадир и сам не очень-то стремился что-либо торопить. Всё чаще он погружался в размышления и постепенно приходил к выводу, что на одной красоте личное счастье не построишь. Впрочем, об этом мы поговорим в другом месте.

В четверг затишье прервалось и события понеслись вскачь, как дикая лошадь. На поле разыгрался настоящий тайфун, больше напоминающий пьяный дебош в ресторане. Но обо всём по порядку…

Началось всё с того, что на объекте возник главный энергетик в сопровождении унылого электрика Лёши. После истории с порванным кабелем отношения Старикова с Дэном были напряжённые, и встреча прошла очень холодно. Лёша привычно топтался на месте и разводил руками.

— Я вам привёз генератор и перфоратор, — объявил Стариков.

— Где тут иллюминатор — спросил нас навигатор, — ответил ему Славик, чем привёл собеседника в изрядное изумление. — К тому же инкубатор желает трансформатор.

— Что вы мне тут чепуху несёте? Мне и Лёши хватает, — Стариков скривился и потребовал показать ему светильники. — Это ещё что такое? Лёша! Ты видишь?

Лёша заглянул в ящик и ужаснулся.

— Один я это никак не смогу, — заявил он. — Вы посмотрите, стекло-то какое… Тут гаечный ключ нужен на девятнадцать и кувалда…

— Какая тебе кувалда ещё? — подозрительно спросил Стариков.

— Это я так… к слову… Тяжесть-то какая! Как же я один могу всё это освоить?

Главный энергетик пришёл в ярость и разразился проклятьями. Прежде всего он сообщил, что других людей у него в наличии нет и не будет. Грозя несчастному Лёше ужасными карами, Стариков решительно потребовал прекратить разговорчики и заняться делом без всяких там кувалд. Пусть только попробует Лёша что-то разбить! Нет, пусть только попытается!!! Что здесь такого сложного? Рабочие (при этом Стариков повёл руками вокруг) сами будут носить и ставить светильники, а задача электрика — подключать провода и следить за безопасностью…

— Какой безопасностью? — не понял Дэн.

— В общем и целом! Чтобы вы ничего не натворили!

— Нам надсмотрщик не нужен.

— Я не это имею в виду… Я говорю о том, чтобы вы случайно не пережали провод или не нанесли какого-то ущерба в энергетическом плане.

— Ремонту не подлежит, — радостно вставил Лёша.

— Помолчи! Здесь тебе ничего собирать не нужно, и всё очень просто…

— А лампочку я как вставлю? — беспокоился Лёша. — Этот колпак тяжеленный, и ключ надо на девятнадцать. Или даже на двадцать два.

— У тебя лампочки с собой есть? Что ты вставлять собрался? — бесновался Стариков, пугая галок на деревьях. — Пока просто соединишь светильники, а лампы вставим потом. Я даже сам! Лично! При этом! Буду присутствовать!

— Как же я пойму без лампочки, что правильно всё соединил? Нужно зажечь…

— Самого тебя нужно зажечь! Неужели ты настолько бесполезен? Всю жизнь крутишься возле проводов, и какой-то фонарь не можешь подключить? Здесь три контакта, Лёша! Три! Даже не четыре!

Дэн не сомневался в том, что электрика Лёшу и один контакт привёл бы в затруднение, но вслух ничего не сказал. Стариков выдохся и немного пришёл в себя. Напоследок он молча погрозил пальцем своему подчинённому и быстро уехал, громко плюясь в окошко на дорогу.

— Как ты его терпишь? — спросил Славик. — Это же рабовладелец какой-то.

— Куда мне деваться? Работы в городе нет…

Генератор был очень кстати. Каждый светильник нужно было крепить к фундаменту четырьмя болтами, а для этого требовалось сверлить бетон. С удлинителем от хутора Тыниса по полю не набегаешься, да и не было в наличии столько проводов. Перфоратор (или, говоря попросту, большая дрель) выглядел очень внушительно и вместе с длиннющим сверлом был ростом с Борю.

— Орудие смерти, — сказал Славик, поглаживая тупой наконечник. — Таким далеко не каждый может работать. Вот, помню, на флоте…

Продолжения не последовало, поскольку к строителям лихо подъехал экскаватор и из него вывалился на дорогу наш старый знакомый. Валентин был столь чудовищно пьян, что это бросалось в глаза издалека. Дэн машинально посмотрел на часы.

«Восемь тридцать пять утра… Когда он успел так нализаться и как вообще до нас доехал?» В голове вертелась народная мудрость: «А кто с утра ещё не пьян, тот, извиняюсь, не улан».

Сохраняя равновесие, «улан» осторожно приблизился и заговорил в своеобразной манере летописных героев прошлого. Чем-то его сегодняшняя речь напоминала строки Гомера:

— Всех вас приветствую и рад необычайно. Увидел вас, и всё внутри горит. Друзья мои, как вас мне не хватало. Сейчас вам всё исполнит верный Валентин…

— Я уж думал… думал я… что ты и не придёжь, — приветствовал его Лёша.

Валентин так удивился, что чуть не упал на электрика, и выразил свои мысли очень сумбурно:

— Как вы могли подумать и такое? Меня все знают и везде привет. Но ты меня, возможно, плохо знаешь. И потому тебя я извиню.

Электрик был подавлен и только смущённо ковырял отвёрткой в ухе. Славик трагически посмотрел на Дэна и вздохнул. «Всё именно так, как я предупреждал», — говорил его взгляд.

— Копать мы будем или что там? — Валентин горел жаждой действия. — Я не могу вот так просто стоять. Давайте я сейчас оттуда… и дотуда вам всё вскоплю.

Дэн объяснил, что не нужно ничего «вскоплять», а предстоит совсем другая работа. Валентин осмотрел светильник и потребовал немедленно выдать ему верёвки.

— Зачем тебе верёвки?

— Обвяжем это дело аккуратно. Ну а потом поедем-повезём. Поставлю я на место в лучшем виде. Так будет всё, как только что сказал.

Тынис ушёл искать верёвки в сарае.

Дэн решил начинать с самого дальнего фундамента и отправил своих рабочих туда с генератором. Славик шёл следом с перфоратором на плече и командовал:

— Раз-два. Раз-два… Левой. Правой… Раз-два.

Дима что-то шипел в ответ, но слова уносил ветер.

— Такие вы все славные ребята. Я чую, что вас сердцем полюбил, — нежно басил Валентин. — Вчера работал я со сволочами. Другие люди, полные скоты.

В довершение несчастий на поле появился геодезист Персиков. Он вылез из микроавтобуса в своих любимых резиновых сапогах и начал давать указания своим женщинам. Те быстро выгрузили инструмент и столпились возле начальника.

— Я уж думал… думал я… что ты и не придёжь, — обрадовался Лёша.

— Привет… самое… Мне ещё вчера говорили, чтобы приехал… самое… Не мог.

— Да уж, — едко сказала бойкая Надя, — хворал наш Володя…

— Не сказать что хворал… самое… Но никак не мог, — Персиков заметил Валентина и оживился: — Привет.

— Здорово и тебе, приятель. Знакомо мне твоё лицо. Нечестно этак, не по-братски, — тракторист с вожделением обозрел геодезисток. — Забрал двоих и всё, что есть, себе.

Персиков ничего не понял и понизил голос:

— У тебя есть с собой… самое?

— Что тебе нужно, старина?

— Горючее… самое…

— Горючего у меня полный бак, — самодовольно объявил тракторист, балансируя руками, как канатоходец.

Персиков постеснялся Дэна и огорчённо вздыхал.

— Ты ничего не забыл, Володя? — строго спросила его Надя.

Персиков недоумевающе покосился на инструменты:

— Штатив взяли. Теодолит взяли. Рулетку взяли… Ничего не забыл! Вы это… самое… шли бы пока колышки заготавливать.

Женщины взяли топор и зашагали к лесу. Прибежал Славик и сообщил:

— Не заводится генератор этот! Дёргали верёвку, как дураки, и всё зря… Ты бы, Лёша, посмотрел как специалист.

— Ремонту не подлежит.

— Всю жизнь возле проводов крутишься, и какой-то генератор не можешь сделать? — Славик выгнал Лёшу на поле и вернулся. — Привет доблестной геодезии! Ну как? Шишки ольховые сдал?

Персиков сразу помрачнел.

— Бегал… самое… по всем аптекам. Они мне говорят… самое… сырые, мол, слишком шишки те. А где ж я другие им найду? В лесу сырые только… самое… Суши, говорят, и потом уже. Дома разложил на балконе, и беда… самое… У жены два кота, и повадились, лешие, в эти шишки… самое-самое… Вонь страшная! Жена и выкинула всё.

— Нечего котам делать на балконе, — веселился Славик.

— Не спорю. Я ведь… самое… их сам не люблю. Бесполезная животная! Ляжешь поспать, скажем, и они по тебе… самое… ходят. Жена говорит: «Нечего пить! Тащишь с работы всякую дрянь!» Я ей объяснил, что это лекарство и всё такое, но… самое… женщина неразумная.

— Когда бы были женщины разумны, — глубокомысленно изрёк Валентин, — то мы бы прямо бедствовали все. Моя жена мне тоже пить мешает. Но это ей совсем не по плечу.

Персиков сглотнул и снова спросил про «горючее». На этот раз тракторист сообразил, что к чему, и достал из кабины обьёмистую бутыль самогона. Дэн безуспешно попробовал вмешаться и добился немногого. Валентин гудел, как паровоз, и громогластно требовал стаканов.

— Не связывайся ты с ними, — шепнул Славик. — Эти алкаши неисправимы, смирись с этим. Не стоит трепать нервы по пустякам.

Тынис принёс охапку разных верёвок и грустно заметил:

— Натеюсь, эти фам потхотятт.

— Дорогой ты мой эстонец! Дай я тебя расцелую, золотой ты мой брат!

— Не ната. Фы мне форотта не сломаетте?

— Зачем же мне твои ворота? Я очень старый тракторист, — Валентин энергично залез в кабину, и мотор взревел. — Цепляйте этот ваш прожектор. Я стану нежен, как в любви.

Потрясённый Дэн обвязал светильник верёвкой и подал команду. В любви Валентин был действительно нежен, но зато не слишком внимателен. Ворота не пострадали, но скамеечка Тыниса, стоявшая у забора, была раздавлена колесом трактора и превратилась в кучу дров.

— Ай-ай! Этто ше не ната! Этто ше пета!

— Немножко что-то не заметил, — огорчился Валентин. — И, прямо скажем, виноват. Зато теперь мне ездить легче. Наверно, нужно было так.

Экскаватор двинулся по полю, неся увесистый светильник на ковше, как пушинку. Валентин что-то вещал в кабине и энергично давил на газ. Славик пообещал Тынису лично сколотить новую скамейку из ящиков. А что? Там досок столько, что можно целую баржу построить! Персиков отвернулся и жадно глотал прямо из горла.

— Главное, чтобы не было разговору, — виновато сказал он Дэну, который старательно держался подальше от трактора. Судьба скамейки вызывала опасения.

Поле проехали без приключений. Лёша клонился над генератором и ничего не понимал.

— Я уж думал… думал я…

— Починил? — перебил его Дэн, уворачиваясь от светильника. Валентин резко остановил трактор, и чугунное бревно угрожающе качалось на верёвках, словно таран.

— Ремонту не подлежит.

— Самое… может, пусть механизатор посмотрит? — предложил Персиков, пряча бутыль за спиной. — Он по моторам… самое…

Валентин не отказался. Настроение у него было прекрасное, и он стремился сегодня помогать людям. Для начала он что-то покрутил в моторе и потом начал так яростно дёргать шнур, что чуть было совсем его не оторвал. Проклятый генератор не заводился. Валентин вытащил целую сумку ключей и бодро заявил:

— Наверно, счас произведу разборку. И может даже, после соберём. Чинил я всяко-разно много-часто. Поможете все вместе, если что.

Для начала механизатор отобрал своё «горючее» у Персикова и слегка взбодрился.

— Погоди-ка, — крикнул вдруг Славик. — Ты меня навёл на мысль!

Он бросился к генератору и сорвал крышку с небольшого бачка, стоявшего прямо над мотором.

— Так и есть, — Славик подобрал прутик и сунул его внутрь. — Бензобак пустой. Как же это мы заводим его без бензина?

— Без Валентина вы б не догадались. Сказал же я, что можем починить. Скорее, братья, дайте мне бензину. Я по заливке старый спецьялист.

Дэн с отвращением посмотрел на «спецьялиста по заливке» и отправился на ближайшую бензоколонку. Настроения никакого не было. Как вообще можно было привезти генератор без горючего? Дэн всю дорогу отпускал крепкие слова в адрес главного энергетика, а также всех геодезистов и трактористов.

На поле было очень шумно. Персиков наконец-то занялся делом и установил свой прибор на штатив. При этом он отчаянно жестикулировал, глядя в окуляр, и орал на всю округу:

— Показывай! Показывай, Наталья! Не вижу… самое-самое…

— Показывай, Наталья! — требовал Валентин с другой стороны.

Толстая Наталья стояла у берёзы и старательно показывала карандашом, зажатым в пухлой ладони, отметку на стволе дерева. Очкастая Надя мрачно курила с топором в руке возле груды колышков на траве. Дэн поставил канистру рядом и уставился во все глаза.

Здесь нам стоит сделать небольшое отступление и немного рассказать читателю о работе теодолита. Этот замечательный прибор служит в строительстве для прокладки осей или измерения углов. Дэн уже работал с ним во время практики в университете и неплохо разбирался в этом вопросе. Теодолит имеет два окуляра для глаз: одним его устанавливают на точку, глядя вертикально вниз, а другим потом целятся в нужное место в процессе работы.

— Не вижу! Наталья! — разорялся Персиков, глядя через окуляр прямо себе под ноги. Он явно был не в своей тарелке и слегка затерялся в пространстве.

— Вы не туда смотрите, — устало сказал Дэн.

Персиков оторвал глаз от прибора и опешил. Он неловко кашлянул и бросил кепку на траву.

— Я тебе десять раз это сказала уже, — насмешливо процедила Надька, передразнивая начальника: — «Надька, самое-самое, не мешай работать! Наталья! Не вижу!»

Персиков сердито уставился в нужный прицел и радостно завопил:

— Наталья! Вижу! Не показывай больше… Та-а-ак… Значит, оттуда мы отнимаем девяносто градусов и поворачиваем прибор на ось ваших фундаментов…

Геодезист «повернул на ось» и удивлённо заявил:

— Что-то не то… Показывает, что ваш фундамент намного правее. Как же так?

— Может, неправильно девяносто градусов отняли?

— Ну, уж это ты… самое, — обиделся Персиков. — Если от ста тридцати восьми отнять… самое… девяносто, то просто очевидное дело сколько будет. Вот сам возьми и отними… самое… в уме! Берёшь сто тридцать восемь и отнимаешь без разговору. Сначала тридцать восемь и потом от ста тоже… тридцать восемь…

— Тритцатть фосемь попукаефф, — радостно подтвердил проходящий мимо Тынис, под громкий хохот Надьки с сигаретой.

Персиков окончательно запутался и стоял столбом у штатива. Дэн мягко отодвинул его в сторону, а затем правильно установил угол. Через трубу он чётко наблюдал сапоги Валентина, который стоял на фундаменте и взывал:

— Давайте мне скорей бензину. Залью туда-сюда его. Не может техника в безделье. Не может, как и Валентин.

Персиков очнулся и по-хозяйски завладел прибором. Он сообщил, что теперь всё «самое-самое», и начал распоряжаться:

— Надька, проснись! Бери рулетку, и идите туда. Нет! Ты иди, а Наталья пусть держит отсюда тридцать восемь… Нет! Сорок три метра держи и отметишь там на фундаменте.

— Мне держать сорок три отсюда или идти отмечать? — спросила толстая Наталья.

— Вот ведь глупые какие, — волновался Персиков. — Я же чётко говорю… самое… Ты держи отсюда сорок три, а Надька пусть идёт отмечать. С нулём пусть идёт. Там, где будет ноль… самое… карандашом нарисует. А другую ось я дам через прибор, и тоже нарисует…

Надька бросила сигарету и пошла с концом рулетки к фундаменту. Рядом шёл Дэн с канистрой, а следом Тынис с буханкой хлеба.

— Стелали тутт ресторанн, — жаловался он по дороге. — Тынисс, неси стакан! Тынисс, неси хлеп! Тынисс, тафай окурецц!

— Нечего поить тут всех, — строго сказала Надька.

— Расфе я пою? Я не пою софсем.

Валентин вырвал канистру из рук Дэна и громогласно объявил:

— Не нужно петь кому не нужно. Эстонец правда не певец. Давайте скоренько работать. И дальше, может, я спою.

При этом наш «спецьялист по заливке» сумел наполнить топливный бачок, не пролив ни капли, без всякой воронки. Чувствовался немалый опыт и твёрдая рука. Славик дёрнул шнур, и генератор сразу же завёлся. На фундаменте нарисовали линии осей, разметив основание светильника. Валентин основательно закусил хлебом и заревел с надрывом:

Который будет ваш товарищ? —

Спросил у Пети старшина.

На поле было много трупов,

И сорок пятого весна…

Славик быстро просверлил дырки, и чугунное изделие начали опускать на бетон. Электрик Лёша протаскивал свой провод и контролировал безопасность. Дэн перевёл дух, только когда Коля с Борей затянули все четыре болта, а Дима отвязал верёвки. Первый фонарь гордо возвышался на своём пьедестале и выглядел очень величественно.

— До обеда один поставили, — объявил Славик. — Могло быть значительно хуже…

Все вернулись на хутор и достали свои бутерброды. Валентин с Персиковым по-братски сидели на капоте трактора, наслаждаясь жизнью. Тынис взял у Надьки топор и разбирал уничтоженную скамейку.

— Ни тня пес петы.

— Не будь пессимистом, Тынис, — сказал Славик. — Что ни делается — к лучшему!

— Каккое тутт лучшее? Этто расфе лучшее, если фсё проппало? Мне ната терефо фалитть, а не сфоя скамейкка рупитть.

— Какое дерево? — встрепенулся Валентин. — Это мы мигом!

— Не ната, — побелел Тынис. — Не ната софсем.

Валентин громогласно объявил, что если ему не укажут, какое именно дерево следует убрать, то он со своим трактором перевалит все деревья в округе. Должен же тракторист сделать что-то хорошее для своего друга эстонца? Не нужно переживать или стесняться. Техника в руках специалиста — зверь!

— Не ната сферь. Поломаетте фесь том.

Славик показал нужное дерево и добавил, что туда трактор не проедет. Кругом грядки, а колодец с водой стоит прямо на дороге.

— Зачем куда-то Валентину ехать? Он может это даже издаля. Найдутся ли какие тросы? Зацепим всё, и будь здоров.

Тросы в наличии имелись, но состояние механизатора внушало серьёзные опасения. Общими усилиями его удалось уговорить не спешить и заниматься прежним делом. Хотя бы четыре светильника нужно было сегодня обязательно поставить. К тому же мог приехать Коротков с проверкой.

— Я это так вам не оставлю, — грозился Валентин. — И даже в вечер задержусь. Сейчас мы быстренько поездим. Но это дерево свалю.

После обеда работа продолжилась. Персиков бегал по полю со своим прибором и помощницами, время от времени утоляя жажду. Строители приловчились и разделились на две группы. Дима с Андреем в компании Тыниса разбирали ящики и цепляли верёвками фонари, остальные сверлили дырки в бетоне и закручивали болты. Электрик Лёша следил за безопасностью. Валентин грозно косился на дерево и сдерживал себя.

К концу рабочего дня целых шесть светильников оживляли пейзаж.

Глава 53.
Очень ценная вещь

— Неважно выглядишь, начальник, — посетовал Славик в машине по дороге на работу. — Какие-то тёмные круги под глазами, да и вид несвежий. Спишь нормально?

Дэн подумал и отрицательно покачал головой.

— Может, ты простудился? Или съел чего несвежее?

Дэн ответил, что здоров. Просто проблемы личного порядка.

— Вот как? Надеюсь, не такие, как в прошлый раз?

Дэн покраснел и быстро ответил, что всё нормально. Славик показал большой палец и замолчал.

— Вообще-то, я с тобой хотел посоветоваться, — нерешительно добавил Дэн.

— Вперёд. Советуйся.

— Как-нибудь в другой раз… Чего сейчас в дороге говорить?

— Это ты правильно думаешь, — Славик помассировал плечи. — Руки болят от этого перфоратора. Жуткая машина… Вчера всё же неплохо поработали. Можно было бы лучше, но и так грех жаловаться. Лёша ещё куда ни шло, а вот банда «тракторист — геодезист» — хуже всякой критики…

— Ты думаешь, они и сегодня с самого утра начнут? — беспокоился Дэн.

Славик предположил, что начнут непременно, но только при наличии денег.

— Будут просить в долг — не давай! Я Тынису тоже скажу… Мужик он добрый и сочувственный, — Славик вдруг подпрыгнул на сиденье и вытянул палец вперёд: — Ты смотри! Дерева-то не видно на хуторе!

Сухая сосна, торчавшая возле дома Тыниса, действительно исчезла. Подробностей не было видно из-за забора, но сам факт не вызывал сомнений. Куда же она подевалась?

— Может, сама упала?

— Не может такого быть, Дэн. Ветра ведь не было ночью. Да и куда ж ей падать, кроме как на дом? Вроде бы всё цело на первый взгляд. Неужели это наш Валентин всё-таки добился своего?

Дима с Андреем стояли у ворот и что-то бурно обсуждали. Дэн остановился рядом и вылез из машины. Разговор шёл на щекотливую тему.

— Я тебе сто раз говорил уже, — сердито втолковывал Дима, — что не знаю, кому продать так много наркотиков. Дело это трудное и опасное.

— Зачем же мы тогда… опасное такое вообще?

— Надеялись заработать, и не вышло.

— Вечно у тебя… не вышло. Самовар искали… в замке копали… Где деньги, Дима?

Дима действительно находился в затруднительном положении. Признаваться Андрею в своей ошибке он не собирался, а никакой надежды продать пакет стирального порошка за большие деньги не было. Единственным выходом из ситуации было тянуть время и надеяться на то, что всё само собой позабудется. Поэтому Дима очень обрадовался приезду начальника и сразу же сменил тему.

— Вы это видели? — он махнул рукой в сторону хутора.

— Грандиозно! — Славик шутливо всплеснул руками. — Неужели это твоя работа, Дима?

— Вот ещё… Это вчера Валентин сотворил.

— Здорово. Тынис, небось, рад-радёшенек?

Дима посмотрел на Славика дикими глазами и распахнул ворота. Зрелище было невероятным.

Двор хутора напоминал танковый полигон. Кругом расползались глубокие колеи, и всё было так добросовестно заляпано грязью, что травы практически не было видно. Грязь была на заборе, на сарае, на парнике и даже на доме. Ржавые тросы и порванные верёвки оживляли пейзаж. У колодца сидел Тынис в позе мыслителя: сгорбленная фигура, опущенная голова подпёрта рукой, отрешённое выражение лица. А за его спиной из колодца торчало дерево. Да-да! Именно дерево! Причём вверх ногами. Верхушка находилась где-то внизу, а обломанный ствол возвышался на несколько метров, словно дымовая труба.

— Вот это поворот! — выдохнул Славик.

Дэн не мог сказать даже это.

Тынис поднял голову и что-то долго лопотал по-эстонски. Опухшие глаза, растрёпанные волосы, мятая одежда, ободранные руки — всё говорило о скорби. Дэну стало очень жаль несчастного хуторянина.

Славик приблизился и заглянул в колодец:

— Мешанина какая-то! Все ветки и сучья там внутри. Воды даже не разглядеть, — объявил он и крепко хлопнул Тыниса по плечу: — Очнись, старина! Ты всё правильно говоришь, но ничего ведь не понятно.

— Пета. Таккая пета.

— Зачем вы это сделали?

— Я стелал? — Тынис вскочил на ноги, схватившись за голову. — Такк фышло.

— Ремонту не подлежит, — подтвердил электрик Лёша, который ступил во двор в сопровождении остальных членов бригады. Коля тихо присвистнул, а Боря снял кепку в знак сочувствия.

Тынис долго говорил, отчаянно путая слова и щедро дополняя рассказ жестами.

Валентин с Персиковым торчали на поле ещё часа три-четыре после окончания работы. Женщины-геодезистки, к счастью, уехали в город на автобусе, а иначе «тутт пыло пы ушас». Когда запасы спиртного подошли к концу, Валентин потребовал крепкий трос и стал реветь трактором, «какк слон». Тынис долго сопротивлялся, но его сумел уговорить злосчастный Персиков, который обещал «фсё научна стелатть». Сделали действительно всё очень научно: дерево зацепили металлическим тросом ближе к верхушке, а верёвками привязали к дому.

— К дому-то зачем?

К дому привязали, чтобы падающее дерево ничего вокруг не сломало. Персиков уверял, что это немного задержит падение и даст возможность трактору удержать ствол на весу, чтобы положить потом в нужное место. При этом дотошный Персиков лично всё завязывал и лазил по дереву, «какк стары котт». Тынису приказали отойти подальше и восхищаться. После этого Валентин сделался неуправляем, а на дворе разыгралась настоящая битва.

Сухая сосна оказалась крепче, чем думали. Двигатель ревел на всю округу, трос дрожал, как струна, колёса буксовали и засыпали всё вокруг грязью. Персиков громко вопил, как на стадионе: «Тафай, самое, тафай!» Трактор мотало по двору, словно собаку на привязи. Тынис несколько раз порывался остановить это безобразие, но чуть не попал под колёса и еле спас себе жизнь. Дерево согнулось, как лук, и грозно трещало.

Строители напряжённо молчали. Дэн ещё никогда не слышал более волнующего рассказа.

— Потом срасу паххх, и…

Дерево лопнуло в доли секунды. Ствол потащило тросами прямо на трактор, где Валентина, безусловно, раздавило бы. Верёвки действительно задержали падение, и сосна описала в воздухе этакий кульбит, словно гимнаст на арене. Наконец верёвки не выдержали и проклятая сосна рухнула прямо в колодец, обдав брызгами «то самой России фсё». Валентин быстро уехал, увозя в ковше Персикова, а Тынис здесь просидел всю ночь…

— Почему Персиков-то в ковше поехал?

— Крясный пыл софсем. Упал ф крясь, — Тынис показал на одну лужу, где действительно виднелись очертания человеческого тела.

Нужно было что-то делать. Для начала Дэн решил прибрать снаружи, и Тынис, стеная, как тяжелораненый, вынес из сарая двуручную пилу. Ствол перепилили на уровне верха колодца, и массивная колода плюхнулась в грязь. Дальше было сложнее.

— Может, трактором зацепим и вытащим?

Тынис бурно возражал. Дело в том, что колодец выкопали больше ста лет назад и он был сделан наподобие сруба в земле — деревянный квадрат из брёвен. Сейчас внутри царил полный хаос из сломанных веток и сучьев, которые намертво переплелись между собой. Если тащить всё как есть трактором, то колодец полностью развалится.

Появился Персиков со своими помощницами и быстро убежал на поле, стараясь держаться подальше от хутора. Установив теодолит, старый геодезист принялся за работу очень энергично, а его женщины бегали по траве, словно зайцы.

— Нужно кому-то забраться внутрь и обрубать топором ветки. Вытянем всё частями потихоньку, — Дэн огляделся вокруг. — Добровольцы есть?

Добровольцев не было. Из темноты колодца выступала такая каша, что страшно было смотреть. Даже Тынис нерешительно топтался на месте.

— Там же воды полно, — заметил Боря. — Можно потонуть.

— Вода не проблема! Выкачаем насосом досуха… Нужно обвязаться верёвкой для страховки и подавать всё наверх. Добровольцы есть?

Все молчали. Дэн и сам бы полез, но был слишком тяжёлым для таких упражнений. Приказать он никому не мог и чувствовал себя очень неуверенно. Ситуацию спас хитрый Славик.

— Я готов! — объявил он. — Только давай договоримся сразу, Тынис… Всё, что я найду на дне, себе заберу!

— Пери. Толькко упери.

Дэн с уважением посмотрел на друга. Настоящий герой!

— Показывали передачу по телевизору про старые колодцы, — многозначительно сказал Славик, поглядывая на Диму, — и там рассказали, сколько всего интересного можно найти на глубине. Люди раньше в случае опасности самые ценные вещи кидали в колодец…

Дэн начал понемногу соображать. Дима прислушался и переменился в лице.

— …и потом погибали. В какой-то стране… не помню название… достали из такого колодца полный котёл золотых монет. А где-то под Москвой — саблю с рубинами на рукоятке, — Славик был тонким психологом и не прогадал.

— Ишь ты, — поразился Боря. — Умеют люди…

— Могу я этим вопросом заняться, — не выдержал Дима.

— Нет уж, Дима! Не пристраивайся!

Разгорелся нешуточный спор. Дима бурно доказывал, что он человек сильный и гибкий. Разве может здоровенный Славик залезть в такое тесное место? Медведь в трубе. Славик отчаянно упирался, налегая на то, что он первый вызвался.

— Просто я не успел сказать, — кипятился Дима. — Думал, как лучше всё организовать.

— Вот и иди теперь на поле. Ставь фонари.

— Это же просто глупо! Здесь нужны ловкость и умение!

— Ладно, — Славик подмигнул Дэну, — пусть бригадир решает…

Бригадир слегка подумал (для вида) и поручил ловкому Диме очистку колодца. При этом Славик укоризненно качал головой и тяжело вздыхал, сдерживая улыбку. Тынис, растрогавшись, благодарно гладил Диму по спине.

Валентин заглушил трактор на дороге. Сегодня он был очень трезв и торжественным шагом приблизился к месту катастрофы. Все молчали.

Внезапно Валентин рухнул на колени и крепко обхватил руками ноги Тыниса:

— Ты прости меня, дружище! Прости дурака пьяного!

— Нетт. Нетт. Что тты, — ужаснулся Тынис, тщетно пытаясь вырваться.

— Не прощаешь? Правильно делаешь, — вопил Валентин, тычась потным лбом своему собеседнику ниже пояса. — Нет мне прощенья! Всё разрушил и сломал…

— Тафай фстафай.

— Не встану. Не могу в глаза смотреть людям, — Валентин жутко застонал и потребовал: — Бросьте меня самого в колодец! Бросьте и завалите камнями!

Душераздирающая сцена затягивалась. Тынис никак не мог освободиться и таскал стонущего тракториста по всему двору. При этом Валентин то слёзно просил прощения, то предлагал немедленно казнить себя самыми жестокими способами.

— Не ната. Я тепя простил.

— Не ври мне! Не жалей меня! Раздавите меня трактором!

— Не фру. Простил тафно.

Валентин всё ещё сомневался и не выпускал свою жертву. Дэн не представлял, как спасти несчастного эстонца, когда тот вдруг помог себе сам.

— Тафай фыпьем и путем трусья, — предложил Тынис, держась руками за крыльцо.

Валентин замолчал и поднялся. Бледный Тынис скрылся в доме и выбежал с бутылкой самогона. Трясущимися руками он быстро сорвал пробку, немного глотнул и начал совать остальное в грязные ладони тракториста.

— Погоди, — Валентин крепко обнял спасителя и поцеловал в ухо, после чего залпом выпил добрую половину.

— Ну вы даёте, — протянул Славик. — У индейцев есть трубка мира, а у вас — бутылка мира. Мы работать-то будем сегодня?

Дима с Тынисом остались возле колодца, а остальные поспешили на поле. Генератор работал как часы, Славик орудовал сверлом, Коля с Борей наловчились быстро закручивать крепёжные винты одновременно. Даже Лёша сегодня был в ударе и манипулировал проводами с ловкостью фокусника. Персиков не отходил от прибора и лишь встряхивался, как собака.

— Дома не ночевал, — жаловался он Дэну. — Потерял ключи… самое… от подъезда и ждал, пока кто-то откроет. Когда нужно… самое… никто не ходит почему-то. Дай, думаю, полежу немного на скамеечке. И заснул. Проснулся… самое… в шесть утра.

— Забулдыга ты, Володя, — с чувством сказала очкастая Надя. — Тебе бы не геодезистом быть, а дворником в ЖЭКе.

— Ты… самое… сама как дворник, — обиделся Персиков. — Не может человек ключи потерять? Мы вчера тут такого… самое… натворили, что голову можно было потерять. Центр тяжести у дерева… самое… неправильно учёл.

Дэн не стал больше слушать и поспешил на своё место. Сегодня он распаковывал ящики и цеплял новые светильники на ковш трактора. Колодец находился неподалёку, а потому его расчистку было хорошо видно.

Дима подошёл к работе со всей ответственностью. Он натянул рукавицы и обмотал голову старыми полотенцами, оставив узкую щель для глаз.

— Это чтобы не поцарапаться, — объяснил ловкий силач и скрылся внутри, закрепив верёвку на поясе.

Из колодца доносился стук топора, что-то трещало. Тынис принимал наверху сучья и подавал советы. До обеда удалось многое сделать, добрались уже до поверхности воды.

— Как обстановка, Дима? — спросил Славик, заглядывая внутрь.

— Прекрасно. Сейчас воду откачаем и дальше углубимся.

— Тебе очень к лицу розовые полотенца. Да и колодец этот просто создан для таких, как ты… Может, в шахтёры подашься?

Дима выбрался наружу и торопливо перекусил. После этого Тынис настроил насос и долго спорил с Валентином. Тот предлагал немного поровнять трактором искалеченный двор, но понимания не нашёл. Дима слонялся возле колодца, сгорая от нетерпения.

— Сколько он глубиной?

— Не снаю. Клупокий.

— А ты когда-нибудь вниз спускался?

— Нетт. Сачем?

— И отец твой не спускался?

— Только тетт, кокта копал.

Дима потирал руки и жаловался на медленную работу насоса. Он был в своей стихии.

— Ты это правду про сокровища говорил? — тихо спросил Славика Дэн.

— Нет, конечно. Возможно, что-то и падало на дно, но это явно не сабля с рубинами… Тебе же нужен был доброволец? Посмотри на Диму. Он весь огнём горит и самый добровольный доброволец на свете.

Насос работал не менее часа и наконец поперхнулся. Дэн на глаз оценил глубину в девять-десять метров, а то и больше. Ствол сосны терялся во мраке. Дед Тыниса, судя по всему, был очень добросовестным человеком.

— Темно совсем и ничего не видно.

— Ттам керосинофая лампа.

В колодец спустили на верёвке горящую лампу, и далеко внизу заблестело мокрое дно. Героический Дима снял ботинки с носками, засучил штанины и пополз по сосне в глубину, сунув топор за пояс. Он напоминал Индиану Джонса в развалинах древнего храма. На такие подвиги Дэн не был способен и только диву давался.

Когда обрубили все сучья и остался только ровный ствол, к колодцу подъехал Валентин. Остатки сосны обвязали тросом и бережно вытащили наружу. Тынис радовался, как ребёнок.

— Спасипо, торокие трусья. Спасипо. Тима, фылесай!

— Не будем спешить, — донеслось из глубины. — Дайте мне арматурину какую. Буду исследовать дно.

Вниз опустили кусок арматуры, и было видно, как при свете фонаря Дима упорно тычет в грязь. Он заявил, что под ногами почти полметра вязкой грязи и какая-то зелёная слизь. Судя по гнилостному запаху, так оно и было. Дэн пошёл зацеплять очередной светильник, когда из колодца донёсся ликующий вопль:

— Что-то нашёл! Металлическое и старое! Кидайте сюда лопату.

Дэн тоже заволновался и осторожно бросил лопату. Раздался громкий хлюп вперемешку с проклятьями.

— В самую грязь бросили… Чуть левее было нельзя?

— Что там такое, Дима?

— Сейчас откопаю… Окатило меня этой дрянью, как из ведра. Надо было до трусов раздеваться…

Дима ненадолго замолк, а потом потребовал вытянуть его наверх. Дэн с Тынисом выбирали верёвку, и вскоре чёрно-зелёный силуэт показался на поверхности земли. Дима был невероятно грязен и счастлив. К груди он прижимал нечто ржавое размером с человеческую голову. Едва оказавшись снаружи, исследователь колодцев бросился к бочке с дождевой водой, где начал полоскать свою находку. Валентин хмыкнул и покатил на поле, разнося весть о событии.

— Что это такое? — Дэн сгорал от любопытства.

— Не догадываешься? — Дима торжественно выставил вымытый артефакт на крыльцо. — Очень ценная вещь!

Сначала Дэн решил, что это кастрюля или небольшое ведро, но потом изменил своё мнение. Странный предмет имел полукруглую кромку на донышке и ровные расширяющиеся края, что было весьма необычно. Может быть, это каска? Но тогда почему она такая глубокая и имеет столь странные очертания? Судя по ржавчине, эта штуковина лежала на дне достаточно долго.

— Что это такое, Дима?

Дима стягивал с себя мокрую одежду и насмешливо посмотрел на начальника:

— Всё ещё не понял? Это рыцарский шлем.

Дэн решил, что это какая-то шутка или его рабочий окончательно спятил.

— С чего ты взял?

— Именно такие предметы носили рыцари в старину на голове. Фильм «Александр Невский» видел? Там точно такие же… Тем более что рыцари эти в наших краях водились. Рядом с замком живём.

— Чепуха какая-то… Этот колодец выкопал дед Тыниса. Рыцари давно уже вымерли к тому времени.

— Ты ничего не понимаешь, — Дима снисходительно улыбнулся. — Шлем лежал не совсем на дне, а чуть ниже. Просто дед Тыниса до него немного не докопал… Находка с такой глубины, представляешь? Это, конечно, не сабля с рубинами, но тоже неплохо. Можно продать на аукционе в Лондоне!

Дэн переглянулся с Тынисом. Может, это и в самом деле древний шлем? Кажется, рыцари из фильма на самом деле носили нечто похожее…

— Что тут у вас происходит? — Славик рысью прибежал с поля.

Дима не поленился изложить свои доводы второй раз. Славик внимательно слушал, вертя в руках находку из глубин. К идее с аукционом он отнёсся скептически:

— Не пойдёт.

— Почему это «не пойдёт»? Что же мне теперь, в музей его даром отдавать?

— В музей тоже не примут… Ручки нет.

— Какой ещё ручки? — опешил Дима.

Славик грустно посмотрел на него и медленно произнёс:

— Самое странное во всём этом, что мне не смешно… Может, я потерял чувство юмора? Дима! Это столетний ночной горшок без ручки! Кто-то из предков Тыниса уронил его в колодец!

Дима вытаращил глаза и застыл, как изваяние.

— Не моку… не моку ше, — Тынис схватился за перила и разразился жутким смехом. — Носили на колофе… уху-ху-ху…

— На аукцион… аха-ха-ха… в Лондоне, — вторил ему Дэн, держась за живот.

Глава 54.
Эстонец на коне

Ночной горшок сделал широкую пробоину в репутации Димы. К сожалению, эта история получила большую огласку и долгое время преследовала нашего авантюриста. Постоянные неудачи вогнали его в жуткую меланхолию, а потому на другой день поле украшали целых два печальных лица. Как это два? Кто же второй?

Теория Славика получила блестящее подтверждение. Без денег пьянство на объекте сразу же прекращалось. Валентин бродил возле трактора абсолютно трезвый, а Персиков со своими женщинами куда-то пропал. В долг несчастному трактористу никто не давал, и он не находил себе места. Надеясь на угощение, Валентин предложил Тынису выкорчевать остатки сосны, и тот согласился. Тем более что обломок ствола возвышался у дома почти в рост человека, а большого вреда от его уборки не ожидалось.

— Это я мигом, — обрадовался Валентин и продемонстрировал изрядное мастерство.

На этот раз он тщательно подготовился и установил свой трактор за воротами, зацепившись передним ковшом за край дороги. Теперь мощная техника не бороздила двор, и операция прошла ловко, как у опытного дантиста. Здоровенный пень повалился на бок, вывернув целую кучу земли. Предложение Славика поискать ещё один «шлем» под корнями не нашло понимания.

— Неплохо было бы, хозяин… — Валентин многозначительно щёлкал пальцами.

Но неудачи преследовали не только Диму. Тынис обшарил весь дом и объявил, что «ничеко нетт». На Валентина жалко было смотреть. Он уже собирался просить деньгами, но в этот момент эстонцу принесли почтовое извещение с курьером и стало не до того. Тынис предъявил документы, расписался и получил на руки грозную бумагу с печатями.

— На сут фысыфаютт, — объяснил он.

— Тебя? Странно, — удивился Славик. — Ты же такой спокойный человек.

Оказалось, что в прошлом году Тынис получил наследство. Умерла его тётя, которая была «софсем не самушем» и к тому же «софсем пес тетей». Своему племяннику она оставила двухкомнатную квартиру в Пярну, кучу старой мебели и чёрную автомашину марки «ВАЗ-2105». Город Пярну находился на другом краю Эстонии, и Тынис отправился в путешествие. Квартира была ни к чему, но хозяйственный эстонец не стал её продавать, а просто закрыл на замок. Проблема была с машиной. Дело в том, что Тынис был неважным водителем и даже не имел прав. Пришлось брать с собой знакомого соотечественника с оригинальным именем Арно Плятт, который согласился перегнать унаследованную тачку в Нарву. После «мноко чеко ф тороге» два эстонца остановились в соседнем городе, где Плятт убежал в туалет, а Тынис остался в машине. И надо же было такому случиться, что именно в эту минуту какие-то «тураки» врезались в него на полной скорости! Когда оглушённый Тынис пришёл в себя, то обнаружил, что сидит в куче металлолома. Приехавшая полиция составила протокол, но дальше дело застопорилось. Вместо того чтобы мирно возместить ущерб, «тураки» начали искать себе оправдание. Они заявили, что машина была чёрная, на улице было темно, а Плятт запарковался в неположенном месте. Точку в этом вопросе должен был поставить суд.

— В рубашке родился, — высказался Дэн. — И ты ничего себе не сломал?

— Немнокко сломал.

— Что именно?

— Часы сломал. И коропка тоше.

— Какая ещё коробка?

— Коропка с конфетта. Купил ф Пярну. С ромом пыли…

— Эххх, — застонал Валентин и полез в трактор.

Бригада занялась делом. Успешно поставили два первых светильника, но дальше последовали несчастья. Задумчивый Валентин не слишком внимательно следил за дорогой и хорошенько припечатал третий светильник к ближайшей осине. Чугунный столб не пострадал, зато стеклянный колпак разлетелся на кусочки. Это была катастрофа.

— Ремонту не подлежит! — заключил Лёша.

— Что ж ты творишь? — возмущался Дэн. — Одно дерево было по пути, и то не заметил?

— Не везёт мне с деревьями что-то…

Дэн с огорчением перебирал осколки. Склеить было нереально, а найти похожий колпак ещё труднее. Что скажет Коротков?

— Не расстраивайся, Дэн. Мы подтвердим, что это по дороге из Латвии разбилось и таким нашли в ящике, — предложил Славик. — Лёша наш парень, не выдаст. А Валентин сейчас покурит и успокоится. С кем не бывает?

Электрик Лёша прижимал руки к сердцу. Валентин послушно курил.

Персиков сегодня был оригинален и приехал на такси. Пока его помощницы выгружали инструмент из багажника, геодезист успел поругаться с водителем и долго расплачивался мелочью.

— Я уж думал… думал я… что ты и не придёжь, — поздоровался Лёша.

— Самое… почему это? — Персиков уставился на осколки в траве и заволновался. — Не было бы разговору.

Выглядел он сегодня неплохо и шустро моргал маленькими глазками, сжимая в руках какой-то пакет. Толстая Наталья равнодушно уселась на траву, а строгая Надя попросила огонька у Валентина, усевшись рядом с ним.

— На такси катаешься? — спросил Славик, зевая.

— Пожалел, что поехал. По счётчику… самое… двадцать один тридцать, а этот… самое… от меня столько денег желает.

— Странно, правда? — ехидно сказала Надя, помахав в воздухе сигаретой.

— Конечно. Я ему говорю… самое… «Бери двадцатку, и мы в расчёте!» Не хочет… «Двадцать один тридцать!» Знаете, что он мне сказал? — Персиков обвёл взглядом окружающих. — «Можешь двадцать две кроны дать!» Все таксисты… самое… крохоборы. Последние деньги забрал.

— Это очень плохо, — загрустил Валентин. У него имелись слабые надежды на поддержку собутыльника.

Персиков долго вытирал потное лицо краем пиджака и затем принялся за работу. Он отослал женщин с инструментом в самый конец поля, а сам торжественно потряс пакетом в воздухе:

— Сегодня суббота…

— Мды-а-а-а, — печально промычал Валентин.

— Ты меня раньше… самое… Теперь я тебя буду… самое-самое, — пообещал Персиков.

Валентин насторожился. Славик, широко улыбаясь, предложил не устраивать такие мероприятия прилюдно и творить «самое-самое» в густых кустах.

— Здесь все свои, — отмахнулся Персиков и запустил руку в пакет. На свет появилась тонкая бутылка с тремя звёздочками — молдавский коньяк «Белый аист» собственной персоной. Дэн вздохнул.

— Вот это да! Дорогой ты мой! — Валентин был в восторге. — Где же ты раздобыл это чудо?

Персиков приосанился и объяснил, что ездил на халтуру. Вы думаете, что геодезисты не могут подработать? Большая ошибка! Его пригласили в дачный кооператив для размежевания двух участков. Соседи не поделили клочок земли, и потребовалось вмешательство специалиста. Опытный Персиков познакомился с чертежами, установил свой прибор и вынес решение. Благодарный владелец участка приподнёс в награду две бутылки коньяка…

— Две??? — встрепенулся Валентин.

— Две. Но… самое… одну придётся отдать…

— Кому это?

— Женщинам. Чтобы не было разговору.

— Это мы ещё посмотрим! — грозно сказал Валентин, доставая из кабины стаканы. — Давай примем немного и потом поглядим.

Собутыльники были людьми опытными и невозмутимо выцедили по полному стакану коньяка под жарким августовским солнцем. Персиков положил пакет на траву, снял пиджак с рубашкой. В резиновых сапогах и брюках с подтяжками на голой груди смотрелся он очень забавно.

— Хорошо тут как! Природа… самое… летняя кругом.

— Сейчас я ребятам привезу фонарь, чтобы не скучали, и мы с тобой продолжим, — Валентин заревел мотором и умчался.

Дэн отозвал геодезиста в сторону, чтобы начать воспитательную беседу. Может быть, хватит уже? Третий день на его объекте царит кавардак, и это переходит все границы.

— Что ты предлагаешь? — недоумевающе спросил Персиков, потирая бледный живот. Без рубашки и пиджака он выглядел весьма толстым человечком.

— Я предлагаю завязывать с выпивкой. После работы делайте что хотите, но здесь я попрошу сдерживаться, — потребовал Дэн и пригрозил: — Иначе будут разговоры…

Персиков сразу стал меньше ростом. Разговоров он очень страшился и немедленно пообещал всё прекратить.

— Мы… самое… только допьём что открыли. Хорошо? — лепетал он, заглядывая Дэну в глаза, но вдруг заорал диким голосом: — Стой! Сто-о-ой!

Валентин, который нёсся по полю со светильником на ковше, послушно затормозил, но было поздно. Пакет с коньяком оказался под колёсами. Как и одежда Персикова. От резкой остановки светильник мотнуло в сторону, и он ткнулся плафоном в капот трактора. Зазвенело битое стекло. Всё смешалось.

Последующие десять минут были наполнены криками и взаимными обвинениями. Валентин утверждал, что ничего не видел. Зачем пакет положили в траву? Ему крикнули — он остановился.

— Какие, к чертям, пакеты? — бесновался Дэн. — Мы уже второй плафон разбили! Как я буду это объяснять в конторе?

— Нужно было… самое… под колёса смотреть…

— Откуда я вижу? Если положили что-то на траву, то должны рядом стоять и показывать. Ушли в сторону и всё на меня валите.

— Ремонту не подлежит!

— Я… самое… не могу везде стоять.

— Вы мне скажите — как я это всё объясню в конторе?

При виде чёрной «Волги», остановившейся у хутора, спорщики сразу умолкли. На дорогу вылез Коротков со шляпой и папкой в сопровождении главного энергетика. Начальники зашагали по траве к месту событий.

— Божже мой, — ужаснулся Персиков.

Валентин спрятался в кабине. Дэн схватил Славика за руку и поспешил навстречу гостям.

— Нужно их отвлечь! Давай что-нибудь придумаем!

— Думаю, — бормотал Славик на бегу, — но не думается…

Для начала Дэн вежливо поздоровался и произнёс несколько слов о погоде. Коротков заглянул в папку:

— Сколько сделали за неделю?

— Поставили шестнадцать фонарей.

— Что-то мало, — злорадствовал Стариков. — Толпа народу с трактором…

— Во-первых, мы третий день устанавливаем. Во-вторых, привезли нам генератор без бензина, — нашёлся Дэн.

— То есть как без бензина? Что это значит? — строго спросил главный инженер.

— В конце концов, я энергетик… К бензину не имею никакого отношения, — смешался Стариков.

— Бензин — часть энергии, — заявил Славик. — Вы нас снабжаете некомплектным оборудованием и требуете слишком многого.

— Хорошо, — сухо сказал Коротков, делая жест рукой. — Давайте осмотрим вашу работу вблизи.

Дэн закрыл глаза и взмолился о чуде. Оно действительно случилось.

— Наша строительная фирма — крупнейшая в городе! — провозгласил Славик. — И мы обязаны нести ответственность за свои поступки!

Начальники переглянулись. Коротков потребовал объяснений.

— Следуйте за мной, — Славик повернулся и двинулся к хутору Тыниса.

Дэн всю дорогу ломал себе голову. Он абсолютно не представлял себе, что именно затеял его хитрый товарищ, но не сомневался в успехе. Главное сейчас — это увести начальство подальше от разбитых плафонов и нетрезвых специалистов. Потом будет видно…

Славик распахнул ворота и широко развёл руками:

— Вот! Смотрите сами!

Тынис ещё не успел навести порядок, и зрелище было удручающим. Перепаханная трава с канавами и грязью. Гора веток у разгромленного колодца. Древесный ствол в огороде. Вывороченный из земли пень возле самого дома.

— Ничего не понимаю, — набычился Коротков. — При чём здесь наша фирма и лично я?

— Это всё МЫ натворили, — скорбно сказал Славик.

Дальше он произнёс небольшую речь. Добрый эстонский хуторянин согласился (по просьбе самого Короткова, между прочим) хранить на своём участке чужое имущество. Эти вот ящики с оборудованием! Добрый эстонский хуторянин безвозмездно охраняет их по ночам и предоставляет любую посильную помощь строителям в течение трёх месяцев. Чем же наша фирма отплатила за это доброму эстонскому хуторянину? Чёрной неблагодарностью! Но теперь терпению человека пришёл конец. Добрый эстонский хуторянин обратится к властям, требуя компенсации ущерба. Возможно, даже через суд!

— Что же это вы двор так перепахали? — возмутился Коротков.

— Трактор ездит. Забирает неподъёмные светильники и отвозит их на поле.

— А дерево? Дерево почему упало?

— Сотрясение почвы, — печально сказал Славик. — Целыми днями здесь работает техника. Превратили сельское хозяйство в строительную площадку.

Оба начальника были потрясены масштабами разрушений.

— У нас уже был такой случай, — заметил Стариков, — когда действительно дерево упало на одном объекте… Рядом работали два крана и грейдер. К счастью, никто не пострадал.

— Наш Тынис тоже не пострадал, — успокоил Славик. — Хотя и набирал воду из колодца. Дерево рухнуло в двух шагах от него.

— Мы на него никакое дерево не бросали. Оно упало само, — сердился Коротков. — Пусть подаёт в суд, если хочет.

— Да как же вы не понимаете? — многозначительно сказал Славик. — Это же теперь ИХ страна!

— Парнишка прав, — подтвердил Стариков. Сегодня он приехал очень кстати. — Эстонцы нынче на коне… Могут быть большие неприятности.

В этот момент на крыльце появился Тынис. Солнце било ему в глаза, и он скорчил гримасу.

— Очень сильно недоволен, — шепнул Славик.

Коротков принял решение:

— Ты пойдёшь с нами, Денис! Всё-таки вы знакомы… А вы возвращайтесь на объект… э-э-э-э… и делайте, что раньше делали, — указал он Славику, начиная пробираться к дому через лужи. — Здравствуйте, уважаемый… Тынис, кажется? Как ваше здоровье?

— Стороф.

— Мы хотели с вами поговорить. Может быть, пригласите в дом? — ласково продолжал главный инженер.

Дэн впервые услышал из уст Короткова столь прекрасные слова. Оказывается, этот сухарь может быть довольно симпатичным человеком! Улыбается как телеведущий…

«Добрый эстонский хуторянин» проводил гостей на кухню и предложил чаю. Сегодня Коротков не посчитал удобным отказаться, но к своей чашке так и не притронулся. Он сверлил хозяина взглядом и напряжённо улыбался. Дэн сидел как на иголках.

— Мы всё видели. Это, безусловно, просто ужасно.

— Ушасно, — согласился Тынис. Он не любил спорить.

— Я вас полностью понимаю.

— Та?

— Да. Но считаю, что не вам нужно ходить ни в какой суд.

Тынис ничего не понимал. Ему недавно принесли повестку, и вот теперь посторонний человек предлагает никуда не ходить. Это было очень странно.

— Ф сут ната итти.

— Почему вы так считаете? — нахмурился Коротков.

— Мне фсё распили. Пета ше.

— Может быть, это всё произошло само? — вмешался Стариков. — Или вы где-то сами виноваты? Всё что угодно могло случиться.

Тынис потряс головой:

— Я там пыл, и Плятт хотил туалетт.

— Я попросил бы вас держать себя в руках, — побагровел Коротков, — и не выражать свои эмоции. Неужели нельзя разоваривать без нецензурных выражений? Хотя… вы, кажется, расстроены… Чего же вы теперь добиваетесь в суде?

— Чеко? Тенек.

Коротков задумчиво посмотрел в окно:

— Вы уже определились с суммой?

— Какк этто?

— Знаете, сколько денег хотите? — спросил Стариков.

— Этто та. Я спрашифал… — Тынис замялся. Он не знал нужного слова по-русски. — Какк этто? Который фсем помокаетт…

— Адвокат? Врач?

— Нетт. Который кофорит, сколькко стоитт фсё…

— Эксперт?

— Та. Кспертт, — обрадовался Тынис и ушёл что-то солить на плите.

Начальники быстро совещались. Стариков предположил, что Тынис — человек ловкий и предусмотрительный. Вызвал эксперта, оценил ущерб и твёрдо намерен судиться. Такому палец в рот не клади. Следовало договариваться любой ценой, без огласки и ненужных последствий. Дэну было очень забавно это слышать. Он снова подумал, что иногда главный энергетик просто необходим на стройке.

— Я мок умеретть, — Тынис вернулся к столу и привёл свои аргументы. — Часы распили, коропка распили… фсё распили…

— Часы?

— Та. Плятт кофорит…

— Кажется, я просил вас не ругаться!

— Я кофорю какк пыло.

Энергетик шумно глотал свой чай. Коротков удивлённо посмотрел на него и расстегнул воротник.

— Давайте мы вам забетонируем двор! — резко предложил он.

— Сачем?

— В знак уважения. За счёт фирмы.

— Ну я не снаю, — растерялся Тынис. — Таром?

— Да. Положим тротуарную плитку, — соблазнял Коротков. — Можем отремонтировать колодец…

— Колотес не ната!

— Можем заменить крышу на сарае. Или благоустроить туалет.

Против новой крыши Тынис не возражал, хотя и не понимал, с чего вдруг такая щедрость. Коротков обрадовался, а потом долго рассказывал о новейших технологиях. Напоследок он уточнил:

— Значит, мы договорились?

— Этто та. Тфор и крыша. Спасипа.

— Только я попрошу вас потом подписать одну бумагу. Там будет сказано, что вы не имеете никаких претензий к нашей фирме и всем довольны.

— Моку.

Встреча окончилась, словно дипломатический приём высшего уровня. Собеседники много улыбались, пожимали руки и вежливо склоняли головы. Все были очень довольны, а Дэн больше всех. Он проводил начальников до машины и жадно закурил. На поле никто не обращал внимания.

— В понедельник приедешь в контору, и мы всё обсудим с директором, — распорядился Коротков. — Сегодня же замерь площадь двора и осмотри крышу! Кажется, у нас остался запас тротуарной плитки на складе… Очень удачно получилось! Кстати, про какие это часы с коробками он говорил?

— Это он специально, — фыркнул Стариков. — Накручивает сумму… Я же говорил, что этот Тынис тёртый калач! На суде бы целый список представил, как в той комедии. Куртки замшевые три, магнитофона три…

Коротков не разбирался в комедиях и молча полез в свою «Волгу». Дэн облегчённо вздохнул и побежал через поле. Первым на дороге повстречался Персиков.

— Что… самое… говорили?

— Будем строить Тынису новый хутор!

Геодезист уже надел рубашку, и Дэн обратил внимание на странные узоры. От левого плеча шли наискосок какие-то толстые линии, симметрично пересекавшиеся между собой.

«Стильная рубашечка. Очень оригинально смотрится».

Дэн не сразу сообразил, что это следы колёс трактора.

Глава 55.
Монах, укравший чужое счастье

Сегодня Дэн провёл вечер дома и никуда не ходил. За последние три дня он насмотрелся столько пьяных физиономий, что захотелось покоя. Пришлось позвонить Лене на работу и объяснить своё отсутствие внезапными делами. В конце концов, каждый человек имеет право на отдых!

— Утром я приеду за тобой, — пообещал Дэн в трубку. — Если что, звони! Мало ли что может случиться ночью…

Лена, как всегда, не возражала и отнеслась ко всему с хладнокровием. Не приедешь, и ладно. Что может случиться ночью?

Дэн долго анализировал свои ощущения. Во-первых, ему отчаянно надоели такие свидания, куда вместо цветов ходишь с бутылкой. Какая-то патология просто… Следовало положить этому конец, и как можно скорее. Во-вторых, нашего грека смущало равнодушие любимой девушки. Сам он был очень эмоционален (сказывалась южная кровь), не стеснялся выражать свои чувства, жил насыщенно и ярко, не вынося рутины. Лена же была словно кошка. Может весь день спать или лежать на одном месте, к хозяину не испытывает особых чувств, требует лишь кормёжки (в данном случае — ликёрчиков) и чуточку ласки. Гуляет сама по себе, ни за что не переживает, всегда плывёт по течению.

Это любовь или страсть? Наверное, ни то и ни другое. Совместное времяпровождение с элементами отношений. Хотелось чего-то большего… Дэн всё больше убеждался в том, что на одной красоте и сексе далеко не уедешь. Бездушная кукла, а не девушка!

Лена заканчивала своё дежурство в шесть утра (было воскресенье), и Дэн совсем не выспался. Он приехал пораньше, но сидел в машине неподалёку от вагончика. Заходить внутрь почему-то не хотелось, наш герой снова перебирал свои чувства. Пару недель знакомы, и уже устал? Это ненормально.

Дверь вагончика открылась, Лена вышла наружу.

«Наверное, меня ждёт. Нужно идти…»

Внезапно из сторожки вышел высокий парень с длинными лохмами и в чёрной футболке с черепом на груди. Дэн насторожился. Лена посмотрела на часы и что-то сказала незнакомцу. Тот засмеялся, а потом по-хозяйски обнял прекрасную сторожиху. Молодые люди страстно поцеловались, после чего «черепоносец» удалился быстрым шагом. Лена проводила его глазами и снова зашла внутрь.

Дэн пришёл в такую невероятную ярость, что даже не мог пошевелиться. Это было к лучшему, потому что сейчас он был способен на убийство и полностью потерял контроль над собой. Сразу же вспоминалось, что в багажнике лежит увесистая монтажка, а в бардачке — перочинный нож. С беспокойством Дэн поймал себя на желании поехать в гараж за топором. Однако мы здесь пишем не детектив или книгу ужасов… Ничего кошмарного так и не случилось.

Волна ярости быстро сменилась шквалом разочарования. От любви до ненависти один шаг, и наш герой его сделал. Собственно, даже ненавидеть не было особого желания. Скорее, это были презрение и равнодушие в сочетании с дикой самокритикой.

«Я болван и тупица! Слепой идиот! По сравнению со мной Виталик — гений!»

Дэн так увлечённо ругал себя, что не замечал времени. Лена вышла на дорогу и заметила знакомую машину. Теперь уезжать было поздно. Это походило бы на бегство.

— Привет, — спокойно сказала она, улыбаясь. — Ты чего здесь сидишь?

— Думаю, — Дэн старался говорить естественно, но глаза его выдавали.

Лена слегка опешила:

— Чего надумал?

— Много чего. Тебе не понять.

— Ладно, — Лена тряхнула волосами и спросила: — Куда поедем?

— Никуда. Пешком пойдёшь! — резко ответил Дэн.

— Что-то ты странный сегодня…

— Я странный? — возмутился Дэн и перешёл в атаку: — Я всё видел! Тебя и этого… с черепом.

— А-а-а-а-а, — протянула Лена спокойно. — Это Монах.

Дэн решил, что ослышался.

— Какой ещё монах? Что за монах?

— Монах — это прозвище такое.

— Кто он такой?

— Ну я же тебе говорила… Это мой бывший парень.

— Не очень-то и бывший, как я погляжу! Вы с ним очень мило целовались, — Дэн крепко схватился за руль, чтобы не задушить никого вокруг. — Меня не было одну ночь! Одну!!! И уже монахи появились?

— Я его не звала. Он сам пришёл.

— А выгнать, значит, было нельзя? Не хотелось?

Лена пожала тонкими плечиками. Всё было понятно. Дэн быстро завёл машину и с рёвом умчался прочь, не оборачиваясь. Пошла она к чёрту со своими монахами! Что за кличка такая дурацкая?

«Променяла монаха на грека и потом наоборот… Это даже смешно!»

Дэн истерически рассмеялся и вспомнил о том, что ещё только раннее утро. Ехать домой не хотелось, а на даче его поджидал приставучий Толик. Ничего в голову не приходило, и наш незадачливый любовник провёл три часа на скамейке в парке, наблюдая за рекой. Он решил куда податься, но торопиться не следовало. Всё-таки воскресенье…

Жена Славика открыла дверь в таком растрёпанном виде, что Дэн слегка испугался. Может, они с мужем занимались любовью, а он помешал? Нет, вряд ли. В таких случаях всегда открывает мужчина.

— Слава в подвале, — сказала она. — Что-то затеял, как обычно.

Дэн быстро спустился по лестнице. На бетонном полу ещё чётко виднелись разноцветные кляксы, напоминая творчество Димы и пресловутое «Кофе Классика». Славик был в своей любимой тельняшке и тренировочных штанах. Он держал в руках пилу, изучая какие-то корявые доски.

— Чем занимаешься?

— Да вот… гроб себе мастерю, — Славик сделал страшные глаза, а потом рассмеялся: — Шутка! Решил, понимаешь, починить скамейку у подъезда. Была там одна история в конце зимы… долго рассказывать… где я немного виноват. Мне бабки соседские всю плешь проели. Сидеть им, видите ли, негде… «Ты, Вячеслав, одни разрушения наводишь! Скамейку разломал! Перила на первом этаже разломал! Почтовый ящик у Добродеева искалечил!»

— Кто такой Добродеев?

— Долго рассказывать… Ты посмотри на эти доски! Все разные и кривые. Может возникнуть проблема, — Славик покачал головой и спросил: — Ты чего-то хотел?

Дэн залпом выпалил свою историю, не называя имени девушки. Почему-то ему не хотелось, чтобы кто-то знал о его романе со сторожем. Славик бросил пилу и уселся на старый ящик из-под шампанского.

— Печальная история, — заключил он. — Никогда бы не подумал, что ты уподобишься нашему Андрею. Красивая пустышка…

— Что же мне теперь, с крокодилами возиться?

— Крайности какие-то… Необязательно любить одних красавиц или крокодилов! Бывают, знаешь ли, крокодилистые красавицы и красивые крокодилы… Ты мою жену видел? Не красавица! Милая, симпатичная женщина. Готовит, убирает, детьми занимается… Меня терпит, в конце концов! А это совсем непросто! Я раньше тоже по красавицам бегал, но в один прекрасный момент кое-что понял и начал искать себе человека. Человека!!! Не модельку из журнала или киноактрису. У них тоже есть свои плюсы, и можно провести пару незабываемых вечеров. Ты меня понимаешь?

— Понимаю. Согласен. Но это равнодушие…

— Слушай, а чего ты ждал от молодой девчонки? Она ещё толком любить-то не умеет! Мне не равнодушие здесь противно, а эти ваши совместные пьянки. Я, конечно, не трезвенник, но такие вещи не понимаю. Напились и мычите на пару… Запомни: женский алкоголизм неизлечим! Можно исправить даже Валентина с Персиковым, но не молодую девицу. Это тебе любой врач скажет.

Дэну стало неловко. Он вспоминал, как радостно бегал в магазин за бутылками. Теперь всё выглядело иначе.

— Ты никому не рассказывай…

— Что такое? Я собирался бегать по городу и кричать на каждом углу. Дам интервью в газету на эту тему. «Монах, укравший чужое счастье», — ухмылялся Славик. — Ты чем заниматься собираешься?

— Больше ни ногой! Как отрезал! Видеть её не могу!

— Я не про это. Сейчас что делать будешь?

Дэн пожал плечами. Славик предложил помочь ему со скамейкой и затем энергично развлечься.

Когда за дело берутся два опытных строителя, то любая задача по плечу. Доски выровняли рубанком и хитроумно соединили друг с дружкой. Скамейка получилась не сильно красивая, но достаточно крепкая.

— Красить не будем, — решил Славик. — Обязательно кто-то сядет на свежее, и потом скажут, что это снова я виноват. Мол, специально покрасил из озорства… Ты подожди меня немного. Переоденусь, и поедем к Диме.

— К Диме?!

— Не к Андрею же ехать… Дима — это личность выдающаяся и смешная! Я тебе гарантирую, что он немедленно впутает нас в какую-то историю и мы неплохо позабавимся. Это как бесплатное кино.

Дэн не стал спорить. Славик натянул лёгкий свитер с джинсами и легко прыгнул в машину. По дороге он спросил:

— Ты куда рулишь-то?

— Не понял. К дому, где Дима живёт.

— Всё ты позабыл со своими монахами, — Славик постучал пальцем по лбу. — Сегодня же воскресенье! Наш Дима украшает собой местное сообщество коллекционеров. Участвует в дискуссиях в клубе, терпеливо ждёт удачу. Давай в клуб коллекционеров!

Дима на самом деле этим занимался. Он украшал, участвовал и ждал. Если точнее — стоял посреди толпы коллекционеров и слушал разглагольствования невысокого типа с густыми усами.

— Цель клеймений оружия не претерпела своей актуальности и до сегодняшнего времени: таким образом определяется производитель оружия, а следовательно, его коллекционная ценность и качество, — объяснял усач. — Все кинжалы и ножи, производимые специально для нужд СА, СС, НСКК и Гитлерюгенд, подлежали обязательному прохождению контроля качества, что и удостоверялось знаком РЗМ. Это своеобразный аналог отметки ОТК на наших современных предприятиях…

Дима внимал рассказу с необычайным усердием. Старых знакомых он даже не заметил. Славик негромко спросил одного из коллекционеров:

— Здесь торгуют холодным оружием? Хотелось бы приобрести кинжал!

Коллекционер насторожился и отодвинулся подальше.

Несколько минут лектор перечислял производителей, что было весьма скучно. Заковыристые немецкие имена, наподобие Карла Роберта Кальденбаха и Фридриха Августа Шмитца, носились в воздухе, отскакивая от стен. Дальше мудрец заговорил о подделках:

— Существуют основные признаки подделок, понятные даже непрофессионалу. В дальнейшем я буду называть их словами «красные флажки». Независимо от того, сколько таких «флажков» обнаружит коллекционер — один или несколько, необходимо воздержаться от приобретения рассматриваемого образца. Хотя даже в этом случае вы можете ошибиться и принять за подделку настоящий предмет. И все-таки, когда речь идет о коллекции, лучше проявить больше бдительности. Такими «красными флажками» являются следующие признаки… Во-первых, слишком свежий вид…

Здесь выступление прервал Славик, который поднял руку и громко спросил:

— Сколько может стоить рыцарский шлем весьма несвежего вида?

Дима вздрогнул и обернулся всем корпусом, словно волк. В глазах его мелькнуло выражение ужаса.

Усатый знаток сбился с мысли и недовольно осведомился:

— Рыцарский шлем? Откуда он у вас?

— Найден на большой глубине в окрестностях города.

Коллекционеры загудели. Не каждый день к ним приходят с такими вопросами.

— Можно ли посмотреть поближе?

— На какой глубине нашли?

— Какого типа ваш шлем? Есть ли забрало?

Дима медленно двинулся к выходу, стараясь казаться незамеченным. Славик отвечал на вопросы очень уверенно:

— Показать вам не могу. Такие вещи, знаете ли, в карманах не носят… Глубина очень большая. Не менее десяти метров, сказал бы… Насчёт типа шлема мне трудно судить. Я ведь не специалист. Именно для этого я пришёл в ваш клуб за консультацией.

— Оригинально вы появляетесь, — сердито заметил лектор. — Приходите с вопросами и голыми руками…

— Нужно было с кинжалом СС на вас идти?

— Неуместная шутка! Опишите ваш шлем словами!

Славик ограничился несколькими предложениями. Нечто круглое, с каёмкой и без забрала.

— Бацинет или цервельер, — предположил один старик.

— Чепуха! — возразил очкастый коротышка. — У бацинета было забрало.

— Существовали модели и без забрала…

— Как же вы не видите, коллеги, — высказался курносый толстяк. — Это же натуральная капеллина. Их ещё называли «айзенхут», что в переводе с немецкого…

Разгорелась большая перепалка. Коллекционеры оказались поголовными знатоками рыцарских шлемов и отстаивали свои позиции с невиданной яростью. Ножи с кинжалами были забыты напрочь. Дэн предположил, что сейчас начнётся рукопашная, и потянул Славика к выходу. Тем более что проворный Дима уже открывал дверь.

— Как обстановка, Дима? — улыбнулся Славик в коридоре, прислушиваясь. Коллекционеры расшумелись не на шутку.

— Мне надоели твои дурацкие шутки!

— А ты-то тут при чём? Не имеет права человек задать вопрос в вашем клубе?

— Ставишь меня в идиотское положение…

— Сейчас ты сам себя ставишь. Твоего имени я не называл, в нашем знакомстве публично не признался. Экий ты дурень всё же!

Дима прекратил психовать и предложил срочно выпить пива в соседнем баре, пока их не заметили. Тем более что он хотел рассказать кое-что интересное. Славик торжествующе посмотрел на Дэна, и строители вышли на улицу.

Пиво оказалось весьма неплохим, а в баре было пустынно в это время. Отличная обстановка для интересных рассказов. Дима не стал тянуть кота за хвост.

— Ко мне поступила очень важная информация, — сказал он, пачкаясь пеной. — Клуб коллекционеров — потрясающее место!

— Я заметил…

— Почему бы нам вместе не заняться мойкой «чешуи»? — предложил Дима, переходя на шёпот.

После сегодняшнего монаха Дэна было трудно удивить.

— Вообще-то, я не большой рыбак, Дима, — заметил Славик, — и не понимаю смысла в мытье рыбы. Что ты имеешь в виду?

— Какая ещё рыба? — всплеснул руками Дима. — Я вам сейчас всё объясню.

Оказалось, что «чешуя» (или «чешуйки») — это древние русские монеты. Они делались из серебра и были такими мелкими по размеру, что напоминали рыбью чешую. На одной стороне писалось имя великого князя, а на другой красовался всадник с копьём. Между прочим, именно поэтому возникло слово «копейка». Эти монетки окончательно отменил Пётр Первый, и их стоимость весьма неплохая. Есть даже весьма дорогие экземпляры.

— Всё это, конечно, очень интересно. Только где же мы их найдём?

— В реке, — торжественно сказал Дима. — Их там навалом просто.

— С чего ты так решил?

Дима рассказал о том, что многие люди роняли свои деньги в воду. Идёт по мосту какой-то мужик и теряет. Или с лодки выпало, например. После реформы Петра многие горожане вообще выбрасывали негодные деньги в реку. Иногда целыми мешками. Славик трезво глядел на вещи:

— Несёшь полную чепуху, Дима! Капеллина ты натуральная! Или, говоря иначе, айзенхут, что в переводе с немецкого…

— Почему это?

— Да потому что ведёшь себя как Карл Роберт Кальденбах, — посещение клуба коллекционеров заметно обогатило лексикон. — Часто ты видишь кого-либо, роняющего деньги с моста? Представляю себе… Идёт какой-то тип по мосту, и с него мелочь сыплется. Или гребёт в лодке с дырявыми карманами…

— Всякое бывает.

— Это понятно. Лопухи и дураки всегда существуют. Но не до такой же степени… Говоришь нам о том, что некие дебилы в воду мешками сыплют. И что сыплют? Серебряные монеты!

— Отменили эти деньги.

— Деньги ладно. Серебро тоже отменили? Тут железо-то не каждый в воду бросит, а ты о серебре нам сочиняешь…

Дима приводил свои доводы. Собеседники тыкали пальцами друг друга, иронично смеялись и стучали кружками по столу. Дэн молча слушал.

— Мне рассказал об этом один старый коллекционер…

— Не Мюнхгаузен его фамилия?

— Этих «чешуек» в прибрежном песке масса!

— Зачем же тогда мыть будем? Берём лопаты или Валентина пригоним. Бацинет! Бац, и нет!

— Ты не понимаешь. Они совсем маленькие.

— Но ведь их же масса? Или я чего-то недослышал?

Строители начали привлекать к себе внимание, и Дэн решил вмешаться. Он предложил Диме высказаться конкретнее.

— Сделаем сито из мелкой сетки и пойдём на реку возле старого моста. Ниже по течению встанем. Один берёт лопатой песок со дна, а другой его промывает ситом в воде. Как золотоискатели в Америке! Третий будет по берегу ходить и отвлекать прохожих разговорами.

— Хорошо, — согласился Славик. — Отвлекать я могу.

— Именно это я и задумал! Только нужно заниматься такими делами в рабочие дни. Всё же поменьше прохожих… Ты нас должен от работы как-то отмазать, Дэн. На то ты и начальник.

— Сколько стоит одна твоя «чешуйка»?

— По-разному бывает. Можно даже пару тысяч крон за некоторые получить. Если, например, Лжедмитрий…

— Лжедмитрий??? — оживился Славик, упираясь глазами в Диму и вертясь на стуле.

— Вечно ты меня оскорбляешь! Дурацкие намёки какие-то!

Дэн вспомнил, что у него есть в гараже приличный кусок мелкой сетки. Даже, кажется, из нержавейки. Андрей мог бы сварить из неё и обрезков железа приличное сито.

— Только ему не нужно ничего говорить, — предупредил Дима. — Это дело мы провернём сами. Нас ждёт удача и богатство!

По такому случаю строители заказали ещё пива. Настроение Дэна улучшилось.

Глава 56.
Огроменно рыжий

Борис Моисеевич занимал собой всё кресло, половину стола и изрядный кусок кабинета. Если бы в Нарве проводились соревнования традиционной японской борьбы сумо, то наш увесистый директор мог запросто претендовать на первые места. Серебро как минимум.

— Что же ты нам такое здесь пишешь, голубчик? «Площадь двора под плитку — примерно сто двадцать квадратных метров. Поверхность крыши сарая — приблизительно сорок квадратных метров». Это же просто ужасно!

— Действительно ужасно, — согласился Коротков. — Удивительная небрежность и непрофессионализм! Всё у вас, Денис, «примерно» да «приблизительно»… Неужели нельзя было замерить точнее?

Дэн принялся чертить на бумаге план двора:

— Невозможно всё точно померить. Вы сами посмотрите… Здесь грядки. Здесь парник. Здесь какие-то кусты торчат. Ограда идёт полукругом… Это же не квадрат или прямоугольник. Это сложная фигура.

— Примитивные отговорки! Халатность и лень в вас говорит, Денис! В конце концов, на объекте работает опытный геодезист Персиков и нужно было попросить его, если сами не можете.

Что на это можно ответить? Описать убитых горем Персикова и тракториста возле разбитого пакета с коньяком? Или, может быть, поведать о том, как Персиков забыл свой отвес на колесе трактора и искал его потом по всему полю? Рассказать про то, как опытный геодезист отправил своих женщин для замеров, споткнулся о натянутую рулетку и расцарапал всё лицо репейником? «Опытный геодезист»…

— Вот ведь какой нам склочный эстонец попался, — вздыхал директор. — Следовало быть осторожнее… Очень хорошо… Только я не понимаю, почему наши материалы оказались у него во дворе. Всё это очень подозрительно и странно.

— Мы не могли бросить на улице дорогостоящее имущество, — пояснил Коротков. — К сожалению, мне лично пришлось просить этого проходимца выделить место за забором. Сильно об этом сожалею. Лучше бы мы наняли сторожа…

При слове «сторож» Дэн мгновенно рассвирепел и налился кровью.

— Читаю эту вашу филькину грамоту и просто поражаюсь, — продолжил главный инженер, тыча пальцем в бумагу. — Почему у вас крыша «приблизительно»? Тоже сложная фигура?

— Да это потому что мы её снизу мерили! — заорал Дэн, теряя терпение.

Ближайшие несколько минут в кабинете было очень шумно. Противники орали друг на друга, стуча по столу кулаками.

— Кто же крыши замеряет снизу? Вы бы ещё спать там улеглись!

— Не могли подняться наверх…

— Конечно. Так я и думал. Лень и разгильдяйство!

— Вы видели эту крышу вблизи? Только безумец наверх полезет!

— Отчего же? Трудно было найти лестницу?

— Там наверху дряхлый шифер, а под ним — гнилое дерево. Можно провалиться и сломать себе шею.

— На всё у вас есть отговорки, Денис…

— А у вас на всё вечно претензии!

Коротков начал пить тёплую воду прямо из графина на столе. Дэн повесил голову и скрежетал зубами.

— Очень хорошо, — примирительно сказал директор. — Я вижу, вы успокоились… Что мы теперь будем делать?

— Выполним свои обещания, — буркнул Коротков. — Ничего другого нам не остаётся.

— Очень хорошо. Быстренько положите плитку…

— То есть как «быстренько»? — насторожился Дэн.

— Привезите со склада и положите. Что может быть проще?

— Прямо на траву, что ли?

Борис Моисеевич нерешительно кивнул. Он абсолютно не разбирался в строительстве. Как такой человек занимает свой пост? Возможно, Славик был прав, когда говорил, что их директор — вылитый кок-сверхсрочник с эсминца «Строгий».

— Всё не так просто, — нахмурился Коротков. — Это довольно-таки сложный процесс… Сначала нужно убрать растительный грунт. Потом положить слой щебня и забетонировать. Только тогда уже на это основание кладётся тротуарная плитка на растворе.

Борис Моисеевич схватился за голову:

— Вы же меня без ножа режете! Это большие расходы… Неужели всё действительно нужно?

Коротков мрачно кивнул.

— Ладно… Очень хорошо, — директор долго записывал на бумаге. — Что у нас с крышей?

— Отремонтируем. Все эти «приблизительно» сорок квадратов.

— Между прочим, — повеселел директор, — у нас, кажется, остались эти ваши рулоны… Как их там? Синтофлекс? Давайте их используем, и будет большая экономия!

Дэн не верил своим ушам. Это переходит все границы. Наклеить синтофлекс на шифер? Невероятно.

— Не получится, — покачал лысиной Коротков. — Этот материал наносят на ровные крыши…

— Дак выровняйте её как-то!

— Я имею в виду — плоские… Крыша этого сарая двускатная с уклоном. К тому же гнилое основание, — Коротков бросил сердитый взгляд на Дэна. — Придётся поменять деревянные балки и сверху положить новый шифер. Которого у нас, кстати, нет! И я не представляю, где его доставать. В Эстонии этот материал не производится, а из России везти долго…

Борис Моисеевич скорбно прикрыл глаза рукой.

— Может быть, покроем железом? — предложил Дэн. — Сейчас выпускают специальные листы, которые похожи на черепицу. Очень красивая вещь.

— И очень дорогая!

— Втыкаете в меня стрелы! Загоняете иглы под ногти! Поджариваете на медленном огне! — жаловался директор. Дэн подивился бурной фантазии несчастного руководителя. — Какой-то несчастный сарай мы должны оклеивать деньгами? Такой крыши нет даже на моей личной даче!

Коротков пообещал рассмотреть все варианты и предложить самый дешёвый способ. На этом совещание окончилось, а Дэн поспешил на поле. По дороге он заехал в гараж и забрал с собой сетку для сита.

Славик сегодня разбирал ящики и привязывал светильники к ковшу. В этот момент он как раз демонстрировал искусство плетения морских узлов, колдуя возле трактора. Валентин с Тынисом стояли рядом с костром. Хозяйственный эстонец собрал все сучья возле колодца и сжигал их неподалёку. Пламя хищно ревело.

— Радуйся, Тынис, — сказал Дэн. — Директор со всем согласился. Будет тебе новый двор с плиткой и отличная крыша.

— Эй саа, — пробормотал Тынис, закатывая глаза.

— Не понимаю.

— Фотт. Не понимаю. Этто кофорю.

— Не понимаю, чего ты не понимаешь, — пробасил Валентин.

— Ничеко. Ничеко не понимаю.

Дэн не стал рассказывать о хитрости Славика и всей этой истории с судом. Вдруг Тынис обидится? Всё-таки они его невольно использовали в своих интересах. Пусть уж лучше ничего не знает.

— У тебя есть какие-нибудь старые железки? Круглые лучше всего.

— Круклы шлемм не котится? — подмигнул Тынис и уточнил: — Тля чеко ната?

— Хотим сито сделать.

Тынис не знал такого слова.

— Это такая штука, чтобы сеять…

— С дырочками такая, понимаешь. Чтобы в неё не проваливалось что-то. На кухне иногда бывает, — вмешался Валентин.

Тынис кивнул и удалился. Дэн подозрительно уставился на тракториста:

— Сколько сегодня светильников разбил?

— Это ты шалишь, начальник! — с чувством сказал Валентин. — Такие дела… не дело.

— Ты снова пьяный, что ли?

Валентин бурно возмутился и в доказательство начал дышать в сторону Дэна открытым ртом. Делал он это, как вентилятор — шумно и с напором. Вроде бы водкой не несло, хотя странный запах присутствовал. Чего-то сладкого и густого, наподобие варенья или мёда. При этом тракторист неуверенно держался на ногах, сверкая красным носом.

— Почему шатаешься?

— Это я устал. Думаешь, легко в технике работать?

— А нос красный?

— Ты уж совсем, начальник, — пошатнулся Валентин и чуть не упал в костёр. — Говоришь смешные вещи. Лето же на носу! Загорел! Выпьешь тут с вами… Персикова так запугал, что со страху трясётся. Нельзя так с людьми.

Славик объявил, что всё готово и можно ехать. Валентин залез в кабину и важно покатил через поле. Дэн попросил его вызвать Андрея к хутору, а потом долго смотрел вслед. Кажется, действительно трезвый, хотя по Валентину толком не поймёшь.

— Нужно чем-то заменить разбитые плафоны, — сказал Дэн Славику. — Что-нибудь поставить хоть примерно похожее. Чтобы видимость была.

— По магазинам прогуляемся и поищем. Может быть, вазочки такие есть или кувшины… Как поживает директор?

— Стрелы мы в него тыкаем и жарим на огне.

— Даже так?

— Фотт, — сказал Тынис. — С тырками. Ситто.

В руке он держал металлический дуршлаг для макарон. Дэн быстро объяснил эстонцу, что имел в виду совсем другое, и они вместе отправились в сарай, где нашли старое корыто с прохудившимся дном. Стенки были ещё крепкие.

— Значит так, — Дэн вручил корыто и сетку Андрею. — Вырежешь днище, а дальше приваришь кусок этой сетки. Только покрепче вари. Как для себя.

— Я не могу… Ни для себя, ни для кого… Нужны специальные электроды для нержавейки… и полуавтомат…

— Афтоматт? — насторожился Тынис. — Афтоматт нету.

— Сварка-полуавтомат. Эта сетка у вас совсем… тонкая. Здесь надо аргон даже…

— Одни проблемы у тебя! — рассердился Славик. — Нарежь кусков арматуры и прижми сетку арматуринами к стенкам. Их приваришь покрепче, и вся любовь.

Андрей согласился попробовать и пошёл за аппаратом. Дэн со Славиком двинулись на поле, где кипела работа. Коля с Борей шустро привинчивали очередной светильник к бетону, Дима руководил, а одинокий трактор тарахтел в сторонке.

— Где Валентин?

— Туда пошёл, — Дима указал в сторону леса, темневшего неподалёку. — По личной нужде.

— Он не пьёт сегодня?

— Я не заметил. Вроде бы нет.

Персикова тоже не было видно. Толстая Наталья ела бутерброд, а очкастая Надька подошла прикурить.

— Пронесло нашего Володю. Целый день в лес бегает, — сообщила она и сплюнула. — Надоело мне всё! Восемь лет работаю с пьяницей, слушаю «самое-самое». Так и сама дурой станешь… Уйду в штукатуры!

— Наталья что думает?

— Ничего не думает. Только молчит да ест.

В этот момент из леса донеслись крики и затрещали сучья. Из-за деревьев выскочил Персиков с бутылкой в руке. Опытный геодезист нёсся по траве так, что ног не было видно, а пиджак развевался на ветру. Следом бежал Валентин, часто озираясь и падая. Расстояние до строителей бегуны преодолели за несколько секунд.

— Медведь! — заорал Персиков, держась за сердце. — Огроменно рыжий… рыжий огроменный…

Он задыхался и побелел от страха. Валентин повалился на траву. Строители потрясённо молчали.

— Шёл по лесу, — тараторил Персиков, озираясь, — и это… самое… выходит. Прямо на меня! Из кустов… самое… с зубами на меня…

— Что ты несёшь? — опомнился Славик.

— Я вам… самое… говорю. Медведь!

— Всё, — едко заметила Надя, — допился Персиков. Белая горячка!

— Никакая не белая… самое…

— На себя посмотри. Белый, как бумага!

Геодезист немного пришёл в себя и рассердился. Он доказывал, что действительно был атакован медведем. Разве это не понятно? Вот сейчас он стоит возле людей и ничего такого не видит. Какая же это белая горячка?

— Ты посмотри повнимательнее. Может, и найдёшь среди нас медведя, — Славик повернулся к Валентину. — Ну, а ты? Тоже видел?

— Врать не буду — не видел… Слышу, этот кричит: «Спасайся, самое!» Я и побежал… Что же мне, стоять и погибать? В такие моменты счёт на секунды идёт!

Дэн отобрал у Персикова бутылку. Всё понятно! Креплёный эстонский ликёр «Старый Таллин». Вот почему от Валентина пахло чем-то сладким и терпким. Этот ликёр был покрепче водки, очень мощная и опасная штука, требующая осторожности. Пьёшь его, бывает, а потом резко накатывает, как волна. Однажды Дэн совершил глупость, когда на одной вечеринке выпил пару стаканов этого напитка. Сидел за столом, шутил и смеялся, а затем внезапно провалился в темноту. Очнулся он тогда посреди ночи в чьей-то кровати посреди запертой комнаты. Самое плохое было то, что страшно хотелось в туалет, дверь была заперта, а луна светила в окошко. Даже не стоило вспоминать дальнейшие приключения…

— Значит, пьёте в лесу? — грозно спросил Дэн.

Персиков всплеснул руками:

— Вы меня слышите? Медведь! Какая… самое… разница теперь?

Боря сказал, что всё может быть. Зайца помните, которого поймали в силок? Тоже все говорили, что ничего такого быть не может. Там, где есть зайцы, могут быть медведи. Лес — это такое дело!

— Вы поймите, — спорил Славик. — Город в паре километров. Тынис здесь всю жизнь живёт. Мы всю округу переполошили за три месяца. Бред какой-то…

— Забрёл, может, в поисках пропитания, — не сдавался Боря. — Всякое бывает…

Дэн не знал что и думать. С одной стороны, Персиков был горький пьяница, но с другой стороны — взрослый пожилой мужчина. Не станет же он просто так носиться сломя голову? Следовало во всём разобраться. Хищник возле стройки — это опасно.

В лес отказались идти Персиков с Димой. Каждый по своей причине.

— Не пойду… самое… и не просите. Страху натерпелся…

— Что я, медведей не видел?

Остальные строители вооружились и двинулись вперёд тесной группой. Валентин потрясал тяжёлым гаечным ключом. Дэн прислушивался, стараясь ступать как можно тише. «Нужно было взять ружьё у Тыниса», — подумал он, но потом вспомнил про безумную ночь и изменил решение.

Персиков протоптал среди кустов целую просеку, словно матёрый кабан. Строители углубились в лес на сотню метров и ничего не заметили. Следы кончались у старой осины.

— Тут мы стояли, — указал Валентин, — а потом ка-а-ак крикнет…

— Не стояли, а пили, — буркнул Дэн. Он предложил походить вокруг, и охотники двинулись вперёд, ощетинясь лопатами.

Прошли ещё столько же и наткнулись на большую поляну, заросшую высокой травой. На краю, под кривой берёзой, дремал незнакомый старик с большой бородой, натянув кепку на глаза. Выглядел он весьма неопрятно, распространяя вокруг запах пота с навозом.

— Какой-то бичуган, — сказал Славик.

— Эй, дед, — ткнул ключом Валентин. — Ты здесь медведя не видел? Где-то бродит рядом.

Старик встрепенулся и рывком вскочил на ноги. Его борода тряслась, а глаза шарили по кустам.

— Медведь! Что вы такое говорите? Он же мне всех коз поест! — завопил он, прыгая на месте.

Никаких коз поблизости не наблюдалось.

— Поел уже, наверное, — предположил Боря.

Старик пришёл в ужас. Для начала он хорошенько встряхнул бедного Борю, а потом истошно закричал на всю округу:

— Индус! Индус! Где ты, Индус?

— Видали? — поразился Валентин. — Здесь ещё и индусы где-то…

Из травы выскочила огромная собака с ошейником. Это был мощный кавказец размером с телёнка, белого цвета с рыжими подпалинами на боках. Собака громко сопела и прыгала вокруг старика, брызгая слюной во все стороны. Где-то замемекала коза.

— Ясно всё, — бросил лопату Славик. — Огроменно рыжий…

Глава 57.
Мои дорогие пиявочки…

— Сегодня у тебя будет возможность спасти ещё одну рыбу, — Славик с наслаждением вдыхал влажный воздух. — Река — это, конечно, не море, но тоже очень неплохо. Душа матроса приходит в возбуждение!

Друзья стояли возле кромки воды и любовались рекой. Бурное течение, зажатое между берегов, грозно ревело. Пахло тиной и водорослями.

Здесь нам стоит немного отвлечься на скромный историко-географический экскурс. Прояви немного терпения, читатель.

Нарова — солидная река. Конечно же, это не Волга или Енисей, но всё же весьма серьёзное водное препятствие. В самом узком месте она достигает примерно ста пятидесяти метров ширины и обладает приличными глубинами. Берёт своё начало в Чудском озере, которое собирает воду с больших территорий в России, Эстонии и Латвии, а затем впадает в Финский залив. По сути, это единственная связь большого озера с морем, а потому поток воды не иссякает круглый год. Даже в самые большие морозы река не скована льдом полностью, ограничиваясь незначительными кромками у берегов. Возле города Нарвы имеются свои водопады, которые хоть и невысоки, но достаточно широки и зрелищны. Правда, в наше время река с водопадами значительно поумерила свой нрав. Дело в том, что в пятидесятых годах двадцатого века её перегородили плотиной, построили электростанцию и соорудили большое водохранилище. Река обмелела, а водопады высохли, оживая лишь в момент открытия шлюзов.

Западный берег, принадлежащий Эстонии, был серьёзно укреплён прежними хозяевами страны. Датские и немецкие рыцари, на смену которым пришли шведские короли, понастроили огромных стен из дикого камня. Когда-то Нарва была значительным портом, куда прибывали парусные корабли с товарами со всей Европы, и имела большое стратегическое значение. Не раз река служила местом кровавых схваток, оглашалась громом орудий, стала могилой для многих тысяч людей. Пётр Первый присоединил Прибалтику к России, на чём бурная история Нарвы завершилась. Лишь во времена Гражданской и Второй мировой войн боевые действия оживляли окрестности. Со временем эти места утратили свою значимость, превратившись в заурядный провинциальный городок. Теперь здесь проходила граница независимой Эстонской Республики с Российской Федерацией.

Берега соединял прочный бетонный мост, построенный после войны, с гордым названием «Мост Дружбы». От дружбы сейчас мало чего осталось, российско-эстонские отношения оставляли желать лучшего. По всему течению реки проходила невидимая линия, и каждая сторона настороженно следила за противником. Мост оставался некой нейтральной территорией, а таможенные участки обеих стран располагались на небольшом отдалении. Именно такие сюжеты часто обыгрывают в боевиках, когда обмен шпионов, заложников и прочих закованных бедолаг обычно происходит на середине моста под дулами автоматов. Таких случаев Дэн пока не наблюдал своими глазами, но условия были самыми походящими. Каждая сторона обзавелась своим трёхцветным флагом и гордо вывесила его позаметнее (здесь победили эстонцы, которым помогали высокие стены замка).

В целом Нарова украшала город, получивший от неё своё название. Здесь можно было неплохо искупаться, наловить рыбы или просто погулять по берегу, любуясь тёмно-синей водой с белыми барашками пены. Обитатели реки, конечно, были не такие, как в старину (до строительства плотины), но всё же очень разнообразны. Щуки, налимы, окуньки, плотва… Даже форель попадалась, безуспешно защищаемая законами об охране окружающей среды. Нарова известна своими речными угрями — миногами, которые весьма неприятны на вид, зато довольно-таки жирные и вкусные твари. Охотиться на них следовало в холодные времена года, и, помнится, Дима устроил в декабре… Впрочем, мы ещё поговорим об этом в другой книге. Вернёмся к нашим героям.

— Дак вот где бродили рассеянные мужики с дырявыми карманами? Мост неплохо сохранился, Дима.

— Не говори ерунды! — поморщился Дима. — Это современное сооружение, но именно на этом месте когда-то была переправа.

— Откуда такая информация?

— Здесь самое узкое место! Люди же не были дураками! Для переправы всегда выбирают самую удобную точку возле города, — Дима указал на две гранитные глыбы, торчавшие из реки чуть выше по течению. — Это остатки старого моста.

Славик не стал спорить и только восхитился отвагой древних героев. Как они сумели без механизмов что-то построить в столь бурной реке?

— Лично я даже просто залезать здесь в воду не стал бы. Утянет течением запросто.

— Может быть, ты уже займёшься своим делом? Отвлекай прохожих, а мы с Дэном начнём.

Прохожих пока не наблюдалось. Поэтому Славик немедленно обратился к одинокому бегуну в тренировочном костюме. Это был весьма плотный пожилой господин с напряжённым выражением лица.

— Прекрасная погода, сэр! А ведь в Лондоне сейчас туман, ветер северо-западный…

— Чего?

— Опасность миновала, говорю!

— Чего?

Спортсмен остановился и недовольно оглядел Славика.

— Я не знаю, от кого вы спасаетесь, — мило улыбался Славик, — но явно удалось оторваться. Преследователей не видно.

— Что же вы мне мешаете? — возмутился сердитый бегун. — Я из-за вас потерял дыхание.

— Я вовсе не просил никого останавливаться.

— Удивительное хамство! Кто вы вообще такие?

— Это большая тайна, но ваше лицо вызывает доверие, — Славик понизил голос. — Мы опытные кладоискатели! Именно в таком укромном месте таится сокровище!

Дима охнул и отвернулся. Дэн закашлялся.

— И много сокровищ вы уже нашли? — насмешливо спросил спортсмен.

— Достаточно… Между прочим! Нам потребуется помощь в переноске сундуков. Вы не могли бы пробежать здесь через пару часов?

— Балабол! — мужчина одёрнул костюм и снова перешёл на бег. Спустя несколько минут он скрылся из виду.

— Балабол! — повторил Дима.

— Лжедмитрий! — парировал Славик.

Дима устремился к реке. Они с Дэном зашли в воду по колено и стали бродить вдоль берега, выискивая удобное место. С этим было довольно сложно, потому как дно изобиловало камнями вперемешку с длинными водорослями. Особенно мешали работе камни — постоянно оказывались под ногами, скользкие как лёд. Судя по их количеству, в реке покоился второй город, разломанный на кусочки.

— Что же это такое? — негодовал Дима. — Одни глыбы кругом… Сито тоже не фонтан! Куда вы такое огромное сварили? Я его пустое еле тащу. С песком внутри не поднять будет.

— Ты сначала песок здесь найди, Дима, — Дэн тыкал лопатой вниз, и она звенела.

Наконец удалось найти небольшую проплешину с относительно чистым дном. Дальше потекла нудная процедура, повторившаяся сотню раз. Дэн зачерпывал вязкую жижу и выгружал в сито, а дальше Дима долго тряс им в воде. Мелкие частицы уплывали, оставляя камешки с разнообразным хламом на дне корыта. Дима ковырялся в мусоре своими длинными пальцами, внимательно изучая каждую находку.

Выловленные предметы поражали своим разнообразием, но при этом были сущим барахлом. Прошло чуть больше часа, и за это время наши старатели отыскали:

1 — массу разнокалиберных гвоздей в очень ржавом состоянии (самый большой был размером с железнодорожный костыль);

2 — не менее десятка свинцовых грузил, а также пару-тройку рыболовных крючков в неплохом состоянии (о них Дима изрядно поцарапался и стал осторожнее);

3 — целую коллекцию металлических пивных пробок (Дэн никак не мог понять, зачем весь город кидает их в реку именно тут);

4 — фарфоровые осколки от тарелок (и ни одного донышка с клеймом);

5 — три винтовочных гильзы, обрезки колючей проволоки, зазубренный кусок железа, напоминавший осколок (следы войны);

6 — некое металлическое изделие, оставшееся неопознанным (Дима посчитал это остатками дверной ручки, а Дэн — рычагом от унитазного бачка);

7 — советскую монету 1961 года достоинством в 3 копейки.

Ко всему этому стоит присовокупить тонну кирпичных обломков, гравия, остатков гнилого дерева и битых стёкол. Дима очень гордился найденной монетой, утверждая, что удача не за горами. Дэн размышлял над тем, как вообще ввязался в эту историю. Вода была не по-летнему холодная, и ноги замерзали конкретно.

Тем временем Славик развил на берегу бурную активность, проявляя редкостную фантазию. Он виртуозно отвлекал…

Для начала он предупредил проходившую с внучкой старушку о грозящей опасности и предложил покинуть область риска. Славик корчил такие жуткие рожи, что возражений не последовало. Затем «отвлекатель» изгнал толпу мальчишек, удивляясь тому, что они не на Кренгольме, где «именно сегодня, в рамках рекламной акции Эстонской армии, можно вволю пострелять из автомата всем желающим». Шустрые пацаны буквально испарились. Миловидную женщину, гулявшую с каменным выражением лица, Славик сначала пытался соблазнить, но когда сообщил ей о том, что «эти двое ищут в воде труп», она немедленно смылась. Промашка получилась с неким рыбаком, который слонялся в поисках клёва. Славик неосторожно заявил, что в реке берут пробы грунта экологи, а он их старшина.

— Вот ты мне скажи как старшина, — оживился рыбак, — когда же это экология наладится? Рыбы всё меньше и меньше, в воде всякая гадость плавает. Видел презервативы даже…