Оглавление

Иркутская сага
Воспоминания о прожитом

Повествование в шести томах

Том 1

Вступление

Для современного молодого человека, воспитанного на постулатах капиталистической рыночной экономики, главным «божеством» являются ДЕНЬГИ. Золотой теленок стоит во главе угла всех жизненных устремлений.

— Прости, ничего личного — это бизнес, — с улыбкой могут сказать обманутому деловому партнеру.

Миролюбие, честь, совесть, справедливость, взаимная выручка и поддержка ушли на второй или третий план. А порою стали просто забытыми понятиями.

Деньги стали целью. А они являлись ранее просто инструментом для достижения счастливой жизни.

Наше же поколение воспитывалось совсем на иных принципах: защитить слабого, накормить голодного, спасти утопающего. Мы были за мир во всем мире, за счастливое будущее человечества. Это было нашей главной целью.

Ныне Цель была заменена на Инструмент, и все во многом перевернулось с ног на голову…

О том, как мы жили, написано в этом сборнике.

От автора

«Вся жизнь — игра, а люди в ней — актеры» — говорил в своем монологе Жак — герой великого Вильяма Шекспира (1564–1616) из комедии «Как вам это понравится». «Что наша жизнь? Игра!» — вторил ему А. С. Пушкин (1799–1837) устами своего героя Германа из знаменитой повести «Пиковая дама»:

Еще раньше Гай Петроний (14–66 гг.), древнеримский писатель времен Нерона, его еще называли Арбитром изяществ, автор приключенческого романа «Сатирикон», написанного прозой с включением великолепных стихотворных форм в стиле менипповой сатиры, сказал «Mundus universus exercet histrioniam», что в переводе с латинского означает «Все люди в мире занимаются лицедейством». Эта фраза украшала фронтон здания, где располагался легендарный шекспировский театр «Глобус» (Великобритания). Спорить с этими изречениями не буду, да и зачем, когда я эти доводы проверил, и не один раз, в реалиях своего бытия, прожив уже немалую часть жизни. Передо мною прошли две эпохи: СССР и новая Россия. Вернее, не просто прошли — я в них жил, и они были фундаментом моей не очень простой, но очень счастливой жизни. Хотя и пришлось испытать разные серьезные, больше и малые неурядицы и трудности. Правда, я никогда не лицедействовал, не притворялся и не кривил душой, стремясь жить по совести.

Но, именно тот фундаментальный шекспировский смысл, закладывался мною в изображение на обложке этой книги. И этот замысел, как мне кажется, был успешно реализован волшебными художниками замечательной электронной интернет-издательской платформы «Ridero», где в дальнейшем я самостоятельно, без посторонней помощи, сверстал свою книгу.

Продолжу размышлять: «Каков смысл жизни человека?» Из древней притчи следует: «Построить дом, посадить дерево, воспитать сына». Это выражение несет в себе глубокий смысл. Считается, что дом нужно строить на фундаменте из двенадцати кирпичей, дерево сажать только в пригодную почву. Достойный сын вырастет, если его мать и отец сами были достойными людьми, любящими свое дитя, а не оценивающими его. А двенадцать кирпичей символизируют такое свойство человеческого характера как БЛАГОРОДСТВО. Двенадцать букв и двенадцать добродетелей заключает в себе это слово: твердая воля, крепкая вера, честность, доброта, свобода от низменного, чувство справедливости, готовность помочь нуждающемуся, умение отвечать за свои слова и дела, сопереживание, отказ от осуждения, умение прощать и уважение старших. Да, непростая формула получилась!

Если таков будет фундамент, то крепко будет стоять и дом сердечный. А дерево — это род ваш, который сын продолжать будет. Учи его искать достойную землю, достойную женщину, и тогда дерево Рода вашего никогда не завянет, а корни его будут крепчать. И речь тут идет не о земном доме, а о том, что в душе каждого. Оказывается, все не так-то просто!

Но я бы добавил к этим словам, еще нужно написать книгу. Чтобы твои потомки могли прочитать о мыслях твоих и делах. Чтоб твой след в этом корне Родового дерева не пропал, не затерялся, не забылся и не стерся со временем, с годами.

Вспомнилось мне, как в период «развитого социализма» я, говоря современным языком, прикалывался при знакомстве. В дружеских компаниях, переходя от одного к другому неизвестному мне ранее человеку, представлялся:

— Здравствуйте, Ленин. Здравствуйте, Ленин.

Они ошалело смотрели на меня.

Кто-то робко мог произнести:

— Что, умный, что ли, такой?

А я, пожимая руку последнему гостю, рапортовал:

— Жена у меня Лена. Я Ленин муж.

Все дружно смеялись. Обстановка становилась разряженной и непринужденной. И в КГБ на меня никто не настучал. Хотя в тот период В. И. Ленин был объявлен вождем мирового пролетариата и являлся, по сути, главной идеологической иконой Советского Союза. Его идеи, в том числе о мироустройстве, свободном труде и трудовой дисциплине, равенстве, социальной справедливости, о социальной революции актуальны и сейчас. Особенно при укоренившемся сегодня в России новом классе буржуазии — олигархате и уродливом социальном расслоении людей на небольшую кучку бессовестно разбогатевших и огромную армию всех остальных: средних, бедных и нищих людей — почти как в 1917 году перед Великой Октябрьской революцией.

Я взял себе литературный псевдоним «Сергей Ленин», таких писателей еще не было. Под этим псевдонимом я провел публичную пробу пера и издал несколько своих, разных по объему, работ. Это книги: «21 история о жизни и о любви», «Анютины глазки», «Откровения у костра», «Одиноким мамочкам», «Неутопическое пророчество», «О людях, любви и о войне», «Судьбы людские». Такая возможность представилась, пока ожидал заключительных материалов от архивистов для этой моей главной книги. Тем более что затрат на издание почти никаких, а тираж можешь заказывать от четырех экземпляров до 599 книг. Цены вполне приемлемые.

Другой Сергей Решетников — известный писатель и драматург уже есть на литературном небосклоне России. Это замечательный и самобытный автор. Мы с ним заочно познакомились. Кстати, он Михайлович по отчеству. Сейчас живет в Подмосковье. Сергей присылал мне две свои книги «Реалити-шоу война» и «Голубая моя Москва». Впечатляет!

А я, Сергей Алексеевич Решетников, решил сам написать свой непростой труд, свои книги. Это мои собственные воспоминания об истории семьи, вплетенные в две эпохи жизни нашей Родины. О чем они? Конечно, о жизни. О жизни моей и моих родных и близких людей, о моей генеалогии, о моих далеких родственниках, предках, информацию о которых я почерпнул из разных архивов с помощью специалистов-историков.

Как мне писалось?

Во-первых, начал я писать 12 апреля 2016 года. Изначально, мы собирались это делать с мамой вместе. Готовились. Мама подбирала материалы, систематизировала свои воспоминания, делала пометки на бумаге. У нее ранее уже был написан материал к 60-летию победы в Великой Отечественной войне. На основе этих кратких воспоминаний мы и решили построить свое повествование. Мама торопилась, хотела рассказать что-то вспомнившееся, яркое. Я останавливал ее, не слушал, говорил, что все это она сделает на видеокамеру. Я сделаю фильм, а потом перенесу информацию в книгу. В книгу, которую я первоначально задумывал издать по воспоминаниям моей мамы.

Но мамы не стало 27 апреля 2016 года, когда ей шел девяносто второй год. Это случилось внезапно. Даже месяца не прошло с момента начала нашей совместной творческой работы над книгой. Я остался один с воспоминаниями, с начатой книгой, которую был просто обязан дописать. И я продолжил работать.

Во-вторых, я по своему образованию не писатель, не литератор. «Академиев» по искусству пера и слова не заканчивал. Но буквы-то знаю, умею их соединять в разные слова, из слов конструировать предложения. Что еще надо? Попробую. И сел я за компьютер, мысленно открыв сам себе окно в литературные дали до 5 июня 2016 года, когда исполнится сорок дней, как моя мама ушла, оставив меня и наш мир. Мой же мир наполнился воспоминаниями, как будто бы ангелы, которые заняты маминым обустройством в раю, обратили внимание на меня, грешного. За этот небольшой промежуток времени я выплеснул материал на две книги, потом написал еще четыре тома. Дал ему вылежаться, ожидая отчета об архивных исследованиях, а сам пробовал перо в вышеназванных книгах. А завершал этот труд уже в 2018 году.

Первый том книги о недавнем времени и обо мне лежит перед тобой. Вторая готовится к изданию — это истории из жизни родных мне людей из прошлого. Третий том редактируется, он об истории из глубины времен о моих близких и родных людях по родословной. Четвертый том уже издан. Он о приключениях молодого пенсионера за шестьдесят, то есть обо мне самом, написанный в жанре хулиганской сказки. Пятый и шестой построены на основе документов из архивных исследований.

Думаю, что время на написание этих работ было потрачено мною не зря. Потомкам будет что почитать, познавая нашу эпоху через судьбы конкретных людей, живших в те времена.

Постепенно при работе над книгами ко мне приходило особое восприятие текста, именно письменной речи. Я начал чувствовать ее мелодику. Это собственное понимание помогло мне поправить некоторые литературные недочеты. Я неожиданно для себя обнаружил, что чувства, лежащие в основе воспоминаний, каким-то причудливым и непостижимым образом сами модулировали слова и фразы, помогая мне писать и наполнять смыслом текст моего повествования.

А зашифрованы эти чувственные эмоции, иначе и быть не может, с помощью всего тридцати трех букв русского алфавита в загадочных кодах — последовательностях слов.

Перечитывая этот текст, я, как будто бы наяву, в своем воображении снова плыл, причем одновременно, в нескольких измерениях: в реальном земном пространстве, в безбрежном океане многообразия чувств и в реке времени. А эти изумрудные водные потоки загадочно искрились и бурлили. И это загадочное путешествие явственно ощущалось и осознавалось мною.

Какая-то магия, а может быть волшебство, по-другому назвать трудно. Как лучик белого света, преломляясь в драгоценном кристалле бриллианта, превращается в радугу из семи основных цветов, которым присущи множества промежуточных разноцветий, так и различные сочетания тридцати трех букв нашего алфавита могли преображаться в бескрайнее разнообразие чувств, от слез до радости, от скорби до восторга, от энергий студеных ледников до жара огнедышащих вулканов.

Думаю, что радуга наших эмоций так же состоит из семи основных чувств: любви, доброты, симпатий, уныния, ревности, зависти и ненависти в их самых разных многоцветиях чувственных производных.

Музыка тоже состоит из семи основных нот. Ее поистине волшебные вибрации могут пробуждать энергии различных световых оттенков. Те, в свою очередь, будут рождать игру невероятной гаммы чувственных эмоций.

Но все же сказочные сочетания тридцати трех букв русского алфавита в облаках нашего подсознания могут вершить настоящие чудеса. Они, пробуждая тонкие музыкальные мелодии, передают их во Вселенную, заставляя космос играть волшебными сияниями световых колебаний. Световые и звуковые волны, модулированные радугой эмоциональных чувств, несут свои энергии в окружающий мир. Наверное, именно эта симфония тонких сказочных энергий от вселенских резонансов воздействует на душу и сознание читателя, вибрируя по законам Создателя Вселенной и замыслу скромного автора литературного произведения.

Необыкновенное для меня открытие!

Что-то раньше этого невероятного превращения я не замечал. Может быть, не задумывался о скрытом волшебстве и неизведанных мною ранее таинствах нашего родного русского языка.

Теперь от философских рассуждений вернусь в свое повествование, к моим мыслям и воспоминаниям.

Когда размышляю о маме, я твердо знаю, что моя мама стала для меня и всей моей семьи ангелом-хранителем. Для мамы я всегда был, есть и останусь ребенком, седым ли, лысым, хромым ли, горбатым, но сыночком любимым и любящим. Так устроен наш мир. Так живет большинство добрых людей.

И вот, машина времени понесла мое сознание в путешествие по лабиринтам недавнего и далекого прошлого. Двигателем или энергетической установкой этой машины была моя память. Пилот и штурман перемещали меня в пространстве и времени к определенной точке моей жизни и останавливали чудесную машину. Я выходил, и тут включалось мое сознание.

Оно, сознание, не руководило перемещением, за исключением одного раза, когда я сам отправлял его в период своей ранней юности — ясли и детский сад. Сознание подключалось, чтобы я мог видеть людей, слышать приглушенные звуки и ощущать радость и боль, погружаясь в переживания конкретного отрезка времени.

Кто руководил полетами, я не знаю. Но все, что здесь изложено — это результат моих чудесных или даже волшебных путешествий во времени. Здесь нет вымысла или украшательства. Здесь описано все то, что я действительно пережил. Что было, то было. Я ни на минуту не задумывался о структуре и содержании своего повествования. Все происходило как будто бы само собой, независимо от моего аналитического ума. Но ощущение присутствия при этом было настолько реальным, что я слышал голоса, видел разные детали, лица людей. Лица, которые уже давно забылись и при встрече на улице я бы их не узнал.

Не перестаешь удивляться и восхищаться нашими скрытыми до поры возможностями. Какими безграничными волшебными ресурсами может обладать наше сознание, наш разум!

В том, кому дать почитать свои труды, я не сомневался. Это Валерий Кожушнян, мой друг, председатель союза писателей Приднестровской Республики. Прочитав, он сказал однозначно, тональностью, не допускающей возражений:

— Будем издавать книгу, и все!

С Валерием Ивановичем нас связывала крепкая дружба на Усть-Илимском этапе нашей молодости в восьмидесятые годы прошлого столетия. Когда в 1988 году я остался безработным, после ухода с работы из Усть-Илимского горкома ВЛКСМ, он принес мне ключи от своей днестровской квартиры и сказал:

— Поезжай, Серега, ко мне, в Молдавию, в мой родной город Днестровск, живи, сколько пожелаешь. Там тепло, там фрукты. Залечи свои раны. Ты же у меня уже бывал.

Я был ему благодарен за то, что он такой замечательный парень, но восстанавливаться предпочел у себя в северном крае.

Прошло много-много лет. Многих друзей уже нет среди нас на этом свете. Валера в начале девяностых годов уехал к себе на родину. А в 1991 году в Советском Союзе произошла революция. Великая держава распалась на осколки. Наша с ним связь как-то сама собой оборвалась. Уже нет Советского Союза, куда раньше входила Молдавия. Да и само Приднестровье через кровопролитие, в борьбе приобрело статус независимой республики. Номер его домашнего телефона и почтовый адрес при моем переезде из Усть-Илимска в Иркутск были утрачены. Других доступных средств коммуникации тогда еще не существовало. Об интернете, как теперь, мы и не мечтали.

Но совсем недавно я узнал, что Валерий жив, для меня он как бы воскрес. Моя дочь Оля нашла его свежие фотографии в социальной сети «Одноклассники». Из давнишней информации, которую я узнал на праздновании юбилея газеты «Лесохимик Усть-Илима» следовало, что Валера не справился с тяжелой болезнью и ушел из жизни в расцвете сил. Раньше Валерий был редактором этой многотиражки. Я на этом праздновании оказался случайно, будучи в начале двухтысячных годов в Усть-Илимске в гостях у своего друга Саши Киреева.

Радости моей не было предела. Интернет, Скайп, и, вот, Валера Кожушнян сидит напротив меня. Мы говорили с Валеркой, а у меня из глаз бежали слезы, слезы радости. Нет Советского Союза, мы живем в разных странах, но живем! Как хорошо, что мы снова встретились и можем общаться, пусть и на расстоянии.

Советы журналиста и писателя, Валерия Ивановича, обладающего высшим журналистским образованием самого престижного вуза СССР — Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (МГУ), поддерживали меня, помогали отредактировать отдельные части моего первого серьезного писательского труда. Для меня это очень важно.

Я не очень многословен и в каждое предложение старался вкладывать смысл. В своем воображении я перелетал из детства в зрелые годы и потом в обратном порядке — так носила меня машина времени. Эпизоды из глубокого прошлого и совсем недавних событий органично объединяла, как мне казалось, золотая нить времени.

Я дрался на улице в борьбе за справедливость, достаточно много страниц я уделил описанию этих событий становления характера, получал уроки ответственности за свои поступки, уроки дружбы, начиная с яслей и детского сада.

В молодости я работал в ударном ритме на Усть-Илимской земле, закалялся духом, радовался и получал удовлетворение от результатов своего труда, допускал промахи, терпел неудачи и «набивал шишки на лбу». В зрелом возрасте в Иркутске, занимаясь антикризисным управлением, мне приходилось противостоять расхитителям при банкротстве.

На всех этапах сознательной жизни мне довелось вести борьбу с встречающимися на пути разными недобросовестными людьми, чиновниками, представителями правоохранительных структур и другой нечистью. Но хороших людей было намного больше. Общение с ними и доставляло радость.

С особым вниманием я раскрывал воспоминания моей мамы. Прикоснулся к истории своего происхождения, истории своего рода. За небольшой промежуток времени я написал еще четыре тома книги «Иркутская сага». Всего получилось шесть томов.

Несколько слов о моем происхождении.

По мужской отцовской линии я родом из потомственных крестьян и рабочих Решетниковых Вятской губернии (ныне Кировская область), которые в начале двадцатого века дали стране плеяду замечательных врачей. По женской линии отца мои предки были потомственными православными священниками и достойными представителями вятского духовенства из старинного рода Ситниковых–Фаворских, уходящего в глубину веков. В начале двадцатого века Фаворские дали Петербургу и всей стране замечательных врачей, светил науки.

По материнской линии мужская ветвь происходила из крепких зажиточных крестьян Нетупских с берегов Байкала, из Кабанска (Бурятская республика). На заре советской власти их раскулачили, подвергли жестким репрессиям, а спустя годы реабилитировали. Откуда мой прадед Яков приехал в Сибирь, выяснить не удалось. Во время репрессий все документы куда-то сгинули. Котковы по женской линии мамы были крестьянами из Симбирской губернии (Ульяновская область). О них всех во втором, третьем, пятом и шестом томе книге.

Самые теплые слова благодарности мне хочется сказать историкам-исследователям: Галине Соколовой из Казани, Сергею Шишкину и Дмитрию Казакову из Вятки, Андрею Пупышеву из Ульяновска. Без их помощи мне бы не удалось написать о моих глубоких корнях, происходящих из Вятской и Симбирской земель. А еще хочется сказать слова признательности редактору Светлане Булкиной. Она внимательно и скрупулезно вычитывала текст. Потом, чтобы текст был лучше, мы вместе с ней несколько часов правили неловкости и литературные шероховатости в моем повествовании.

Это воспоминания о прошлом, а что же предстоит в будущем? Такую тему в повествовании я не освещал. Что будет, твердо сказать не могу. Сценарии развития событий в будущем закладываются уже сейчас, и будущее может меняться в зависимости от наших сегодняшних устремлений.

Однако, попробую предсказать.

Дочь Ольга подарила мне двух внуков. У моего старшего внука Алексея Шевченко, думаю, все будет хорошо. Он сейчас студент третьего курса Нархоза. Так по старинке мы называем его университет. Он получает Ленинскую стипендию. Это не та, которую получали лучшие студенты во времена социализма. Это те денежки, которые ему выдает баба Лена, поскольку он учится не за счет бюджета, а на коммерческой, т.е. платной основе. Это я получал в свое время стипендию, государство тогда заботилось обо всех студентах без исключения. Зато он ездит на свой машине Hyundai Elantra (я же обзавелся машиной только в зрелом возрасте). Вижу у него в будущем двух детей, мальчика и девочку. Знаю их имена, но раскрывать не буду. Алеше, возможно, предстоит испытать горечь от недооценки важности бережного отношения к сегодняшним близким. Как говорится, имеешь — не ценишь, потеряешь — плачешь. Лучше это понять сейчас.

У младшего внука Сергея тоже все будет хорошо. Он по своей природе склонен по-военному к точности, а также обладает литературными задатками писателя. Еще он юморист, каратист и гитарист. У него вижу четверых детей. Три сыночка и лапочка-дочка. Эти парни будут моими продолжателями фамилии. Серега сам захотел взять мою фамилию Решетников, он по отцу был Шевченко. Независимо от фамилии я люблю своих внуков одинаково крепко. Сереже, думаю, предстоит испытать горечь разочарования в некоторых друзьях или деловых партнерах. Нельзя считать, что твои друзья думают так же, как и ты. Для кого-то украсть и нагадить — такая же норма, как, например, для тебя — «один за всех, все за одного». Кому-то от природы даны совесть и совестливость, порядочность, а кто-то этими качествами обделен в силу воспитания. Такое было всегда и везде — некое природное равновесие темных и светлых сил.

Мои внуки по жизни окружены любовью, заботой и вниманием. Когда они совьют свои гнезда, такая же атмосфера будет окружать их детей в их семьях. В них будет любовь и доброта, как это было всегда на протяжении всей жизни в моей семье. Так должно быть, и к этому надо стремиться всегда.

Их мама Оля, посвятившая свою молодость, свою жизнь сыновьям, обретет женское счастье. Она встретит хорошего мужчину. Надеюсь, что у нее будет заботливый и любящий муж, с которым они вместе будут идти по жизни и стареть.

Жизнь идет, и она прекрасна. Теперь, давайте, вернемся из будущего, куда я вас только что погрузил, и помчимся «вперед», в прошлое, в мои воспоминания. А писал я, как мне кажется, чувствами и о чувствах. Как уж получилось, не знаю, не мне судить об этом. Я не профессионал, поэтому, может быть, моя литературная малограмотность будет милым дополнением к моей искренности в этом повествовании.

Жил-был Сергей

Одна из версий происхождения моей фамилии Решетников связана с определенным поведением или характеристиками личности. Это относится к тем, кто обладал решительностью, строгостью или был хорошим организатором.

Свое повествование посвящаю двум
моим самым любимым женщинам: маме Надежде Решетниковой и супруге Елене Решетниковой, с которыми я шагал по жизни, делил все радости и горе. А пишу я для моих дорогих потомков из последующих поколений.

Этот том писался с 12 апреля по 5 июня 2016 года, дописывался, иллюстрировался и редактировался летом 2018 года.

Память

Наверное, у многих людей желание больше узнать о своих корнях возникает с возрастом, когда уже значительная часть жизни позади. Иногда бывает уже поздно, старики ушли, и спрашивать не у кого. Отчасти, так случилось и со мной. На тот момент благо была жива моя мама — Надежда Савватеевна Решетникова. У нее был небольшой архив: переписка, документы двух поколений. Знакомясь с этими пожелтевшими от времени бумагами, я погружался в прошлое. На некоторые вопросы находил ответы в этих старых источниках, уточнения получал у мамы. Ей был 91 год от роду, но она обладала ясной памятью, и многое четко запечатлелось в ее сознании. Кроме того, десять лет назад она написала воспоминания, на которые я буду опираться в своем изложении. Но 27 апреля 2016 года, в предпасхальную неделю, мамы не стало.

При жизни самым страшным для нее было ощутить себя обузой. Она была полностью самостоятельной, в своем возрасте в квартире поддерживала чистоту и порядок, никого о помощи никогда не просила и не грузила своими проблемами. Ушла быстро, никого не обременяя. Обширный инфаркт миокарда вырвал ее из жизни, хотя для своего возраста она была в прекрасной форме. Некоторые более молодые бабушки завидовали моей маме, не скрывая этого обстоятельства.

У нас с ней было много планов. Была подготовлена компактная видеокамера. В майские праздники, когда уже должно было потеплеть, мы собирались снимать любительский фильм о ее и моей жизни. Она серьезно готовилась, продумывала содержательную часть, имела свои предложения по сценарию. Но не случилось… Обидно и горько, но это повторение во втором поколении: не сохранилась запись моего деда Щепина Савватея Захаровича. Когда в 60-х годах прошлого столетия появились магнитофоны, я учился в младших классах школы. Приехав в Ангарск к родственникам, я стал свидетелем записи напутствий и пожеланий потомству. Деду Савватею дали микрофон, продемонстрировали, как это работает. Дед был стар, зубов почти не осталось, и своеобразное произношение делало речь деда еще колоритнее. Он отнесся к этому процессу серьезно, ответственно. Он так всегда относился к делу. Мы переглядывались и втихаря похохатывали. Дед говорил для нас, для каждого, от мала до велика, не забыл никого. Давал дельные советы. Вот такая запись мудрых советов была создана то ли в шутку, то ли всерьез. А спустя время, когда деда не стало, начали искать ставшую бесценной запись и — увы! В те годы был дефицит всего, и магнитной пленки тоже. По неосторожности, или по другой какой причине, кто-то записал поверх речи деда какой-то концерт. Жалко очень, нет слов.

И вот я свою маму не успел записать. Сердце щемит. Больше я не услышу мамин голос. Меня уже никто не спросит: «Как дела, сынок?» Время беспощадно. У меня горе, а солнце продолжает вставать утром, садиться за горизонт, погружая планету в ночную мглу. Влюбленные продолжают, целуясь, прижиматься друг к другу на скамейках в парках и в других укромных местах. «Люди, ау, у меня горе!» — мысленно, изнемогая от душевной боли, кричу я. Но люди спешат по своим делам, суетятся, ругаются, спорят, улыбаются. Алкаши «стреляют» на похмелье. В Сирии идет война с головорезами-террористами. Жизнь не остановилась. Вселенная продолжает свое незримое дыхание. Ветерок разметает горести и радости. Вместо ушедших рождаются новые люди. В памяти появляются новые страницы.

— Прости меня, мама, за все. За то, что я не успел сделать для тебя. За то, что мы не смогли вместе с тобой воплотить в жизнь последнюю нашу задумку. Как мне тяжело, как тяжело!

Понять эту щемящую боль сможет, наверное, лишь тот, кто испытал горечь потери любимой мамы. Мне подумалось, что наши сердца сотканы из частичек сердец родителей, предков, дальних и близких людей из разных эпох. В это полотно вплетается, как кружево, энергетика друзей, подруг, наставников и родственников — тех, с кем ты идешь по жизни. Уход из бытия кого-то из них в той или иной степени опустошает твое сердце. Даже домашние животные, кошки и собачки, когда-то жившие и живущие сейчас с нами, ставшие членами семьи, оставляют свой след в наших сердцах, а чего уж говорить о людях, близких и родных.

Для меня потеря мамы стала тяжелой раной, ожидаемой и неожиданной одновременно. Приглушить горечь утраты мне помогает написание этих строк, которые основаны на воспоминаниях моей мамы, и которые теперь продолжаю я. Отвлекает от горьких мыслей поиск в далеких временах наших родственников, который мы начали с мамой, и я его продолжаю.

И мне кажется, что когда открываешь для себя неизвестных людей — твоих родственников, знакомишься с эпизодами их жизни из прошлого, частички их сердец начинают светиться божественным светом в твоем. А там, далеко, в глубине вселенной, в ином измерении, где живут их души, распространяется тепло твоего сердца, согревающее все вокруг. В этом, быть может, проявляется связь времен. Наша память, как инструмент, как эфир для радиоволн, позволяет соединяться душам живущих с душами давно или недавно ушедших людей.

Тот, кто помнит, тот, кто ищет, вольно или невольно получает просветление. Наверное, начав искать, очень трудно остановиться. Найдя ответы на одни вопросы, начинаешь искать ответы на новые, возникшие, как следствие из найденного.

Наверное, поэтому движение «Бессмертный полк», когда родственники на параде Девятого мая несут портреты своих близких, отдавших свое здоровье и жизни в борьбе с фашизмом в годы Великой Отечественной войны, получило такой широкий отклик в сердцах миллионов. Совсем еще недавно эта акция, впервые организованная в городе Тюмени, была немногочисленной, но сейчас, спустя несколько лет, уже распространилась по всему земному шару, объединив людей, страны и континенты волной памяти и добра.

Мои мысли о маме

О маме и ее воспоминаниях написана целая глава, она приведена в четвертой книге «История моей семьи». Маму я часто буду вспоминать по ходу своего повествования. Здесь я приведу несколько эпизодов, которые многое о ней говорят: о ее характере, ее жизни, о моем отношении к маме.

Мою маму, после рождения внучки Оли, все стали называть баба Надя. Ей было всего пятьдесят, такая молодая бабушка. Многие женщины в этом возрасте хорохорятся: «Какая я вам бабушка, у меня и седины-то почти нет!» «Называйте меня „мама“ или „старшая мама“», — требовали они. Баба Надя — нет, она любила свою внучку, а потом и правнуков. Живо интересовалась их жизнью. Посещала нашу школу №15, концерты и репетиции танцевального ансамбля «Солнышко», где занимались ее правнуки. Болела за пацанов на соревнованиях по каратэ, сильно переживала, когда «мордобой» был особенно жестким, поэтому на такие соревнования мы старались ее не брать.

У моей мамы был очень добрый и бесконфликтный характер с одной стороны, и твердый и железный — с другой. Пережить столько страданий, выпавших на ее долю, и сохранить жизнерадостность и жизнелюбие сможет не каждый.

С чувством ноющей боли вспоминаю, как умирал ее любимец Малыш — пес, который прожил у мамы почти 19 лет. Когда-то, заходя в свой подъезд, она услышала слабый писк живых существ. Кто-то закрыл в подвале пять или шесть щенят дворняжки и оставил их там умирать. Мама пошла, взяла ключ, открыла дверь в подвал и принесла к себе домой весь этот собачий выводок. Вскармливала из сосочки, готовила для маленьких живых комочков специальную еду, мыла, убирала, подтирала за ними пол. Выходила всех и потом раздала подросших и окрепших щенят в добрые руки. Одного оставила себе, жалко было отдавать самого маленького и слабенького.

Постепенно из него вырос крепкий, озорной щенок. Экстерьером он не удался. Был маленького роста, с короткими сильными лапами, тело длинное и неуклюжее, цветом черный, как смола. Зато преданнее и вернее друга найти было просто невозможно. Он был искренне благодарен за спасенную жизнь, за тепло, уют, заботу и дружбу. Думаю, своим собачим умом он это понимал.

Если один человек бросил его с братишками и сестренками умирать, то баба Надя явилась для него спасителем и самым близким другом на всю жизнь. Они так и жили душа в душу — одинокая в повседневной жизни бабушка и пес-дворняга.

Малыш, такое имя ему дала мама, жил даже по собачьим меркам очень долго. И вот пришло время старости. Он уже не мог ходить, ел плохо. Мучился, лежал и ждал своей смерти, а она все никак не приходила. Однажды я приехал к маме и вызвал ветеринарную службу, чтобы прекратить мучения пса и усыпить его вечным сном — благо, сейчас есть хорошие препараты и специалисты: заплатил, и все дела, и усыпят, и похоронят.

Но когда приехал «усыпитель-киллер», Малыш из последних сил ощетинился. Начал хрипловато гавкать и в устрашающем порыве разевать уже беззубую пасть — норовил укусить. Почувствовав смерть, он не захотел умирать. Он все понимал.

Сердце мое обливалось кровью, хотя я не сентиментальный, а достаточно твердый характером мужик, но не сумел выполнить просьбу ветеринара и подержать собаку для введения инъекции. Я прошел на кухню, открыл форточку и нервно курил сигареты одну за другой. В моем сознании пробегали веселые и трогательные сцены и эпизоды счастливой жизни и взаимной заботы мамы и Малыша друг о друге.

Из глаз моих текли слезы, и я ничего не мог с собой сделать. А мама смогла. Она подошла, положила руки на Малыша. Он как будто бы ждал этого, расслабился и «киллер» сделал укол. Малыш судорожно вздохнул в последний раз, описался и, благодарный за избавление от мучений, ушел в мир иной.

Затем мы с ветеринаром вытащили тело собаки в стоящую внизу машину. Я вернулся в квартиру к маме. Мы посидели, помолчали, не было слов для разговора, и я поехал домой к своей семье. А мама осталась одна, наедине со своими переживаниями.

Потом мама много времени уделяла бродячим собакам, подкармливала их, шила матрасики для собачьих мамочек и их выводков. Познакомилась и подружилась с Ниной Орловой, которая тоже по причине своей сердобольности заботилась о бездомных животных и много времени уделяла им.

Мама говорила мне и всем своим подругам, что считает себя счастливой, потому что у нее есть заботливый сын, невестка, внучка с правнуками. Другие бабушки-подружки за нее были рады, некоторые сильно завидовали. Ведь многие остались в одиночестве, и их заботами и переживаниями уже никто не интересовался. Даже капельки сопереживания, лучика сочувствия было бы достаточно, но некому было сопереживать и сочувствовать. Жаловались друг другу в нечастых телефонных разговорах. А мама говорила, что она счастливая.

Размышления о старости

Как-то на своей машине подвожу маму к железнодорожной поликлинике в Глазково. Выходит она из новенького огромного серебристого джипа, а навстречу семенит бабулечка — подруга детства. Идет, прихрамывает, понуро смотря в землю. Встретились взглядами, поздоровались.

Бабушка спрашивает:

— А ты откуда это, Надюша, взялась?

— Да вот, сын привез в поликлинику, анализы надо сдать. Он меня всегда подвозит, одну не отпускает, — сказала мама.

Бабушка-подружка обвела взглядом машину, бабу Надю, горько так вздохнула. И ничего не сказав, как-то сердито и судорожно передвигая ноги, поковыляла прочь.

— Что случилось? — спросил я у мамы.

— Были у этой бабушки муж и сын. Были они начальниками. Умерли несколько лет назад один за другим. Ее внучка воюет с правнучкой по квартирному вопросу. Обе хотят быть прописаны у бабушки, чтобы впоследствии вступить в права наследования на жилье. А бабушка никому не нужна. Была когда-то депутатом, сидела в президиумах, проводила проверки, заседания жилищной комиссии, а сейчас ее проводить в больницу и обратно некому. Вот так бывает. Был человек заслуженный, уважаемый в обществе, а сейчас остался со своими болезнями и проблемами в одиночестве, — пояснила мне мама.

Как же это страшно, но бабушки стойко переживали и такое. Пережили же ужасную войну, разруху и голод. Восстановили народное хозяйство, подняли детей, помогали растить внуков.

Мы ездили с мамой в гости к кому-то из подруг ее детства, было это редко, но запоминалось и врезалось в память. Как же они были благодарны такому вниманию. Как они хвалили меня за такую, казалось бы, мелочь, но событие вселенского масштаба для них, бабушек, лежащих в постели и справляющих нужду под себя. Они долго и живо разговаривали. Вспоминали разные события из жизни. Я не прислушивался, это был их девичий разговор — они возвращались в свою юность.

Через некоторое время мама звонила, чтобы справиться о здоровье. Но телефон подруги уже не отвечал… Уходили старики тихо, без шума, и на прощание с ними мало кто приходил. Многие не знали, а кто-то сам еле волочили ноги. Провожали своих друзей и подруг грустью и скупыми