Но, если пораздумать, окажется, что предпочитать разум счастью значит быть безрассудным.
Все согласились со мною, и тем не менее никто не хотел быть дураком, чтобы быть счастливым. Отсюда я заключил, что если мы дорожим счастьем, то еще больше дорожим разумом.
Таким образом ясно, – говорил я, – что предпочтительнее не обладать здравым смыслом по той простой причине, что здравый смысл способствует нашему несчастью».
Таким образом ясно, – говорил я, – что предпочтительнее не обладать здравым смыслом по той простой причине, что здравый смысл способствует нашему несчастью».
Эти слова брамина произвели на меня больше впечатления, чем все остальное; я подумал о самом себе и понял, что и я не пожелал бы счастья, если бы ради него надо было стать дураком.
Я понял, что чем светлее его разум и чем чувствительнее его сердце, тем он несчастнее.
Я сам в таком же затруднении, как те, что задают мне этот вопрос: иной раз я говорю им, что все в мире прекрасно; но люди, разорившиеся и искалеченные во время войны, не верят этому, как и сам я не верю; я замыкаюсь в своем жилище, подавленный жаждой знания и собственным неведением.
Не только механизм моей мысли мне неизвестен, но скрыт от меня и механизм моих движений; я не ведаю, зачем я существую.
Однажды брамин сказал мне: «Я предпочел бы вовсе не появляться на свет».
о той простой причине, что здравый смысл способствует нашему несчастью».
