Про это элливальское белое Люси от кого только не слышала. Но не пила ни разу: все восторженные рассказчики покаянно признавались, что уже прикончили свой запас. Их можно понять, – думала Люси, попробовав вино, такое же легкое и ликующее, сладкое и слегка горьковатое, как сам воздух Этой Стороны. – Такого сколько ни выпей, все равно покажется мало, как счастья. Глупо же быть счастливым и вдруг из экономии перестать.
Выбирая между радостью и безопасностью, они всегда выберут радость; на самом деле, даже не то чтобы именно «выберут», выбор предполагает нравственное усилие, а для них подобный вопрос вообще не стоит. Это натурально носится в воздухе, лежит в основе культуры, определяет базовые особенности поведения; короче, здесь – так.
сам понимаю, что веду себя странно, – сказал он. – Но я не всегда такой псих. Обычно вполне нормальный. Просто сейчас волнуюсь и путаюсь. И от этого еще больше волнуюсь. Встретил вас и так рад! Как будто мы с вами сто лет назад потерялись, а теперь вдруг нашлись.
Когда не с кем поговорить о своем самом важном, это и есть одиночество.
Никакого воображения не хватит, чтобы хоть на секунду представить обычные вещи невероятными. Как вообще можно перестать узнавать знакомое? Как начать удивляться тому, что видишь изо дня в день?
Да ну, ни фига не замерз. Видимо, это моя потаенная суть трепещет, – усмехнулся Тони. – Шарф не поможет. Да и не надо. Ей положено трепетать.
не помнит, что ему нынче снилось, но это, наверное, не имеет значения, когда знаешь, что делать. Или как будто знаешь
Говорю же, не заметишь, как иначе уже не захочется, – усмехнулся Стефан. – И не надо тебе иначе. Собственно, и не будет. Нет у тебя больше пути назад. Поэтому запиши-ка мой телефон. И звони, не стесняйся. Если будут вопросы и если, что хуже, их слишком долго не будет. И если соскучишься по линиям мира, потому что давно их не видел. И без всякого повода, просто так. Короче, как взбредет в голову. В любое время. Когда мне некстати, до меня хрен дозвонишься. Но ты везучий. Готов спорить, будешь иногда меня заставать.
Так что идем туда… если вы не против, конечно. Может, у вас какие-то другие дела?
Зоран рассмеялся – надо же, все-таки сообразил, что у людей иногда бывают собственные дела и планы. Лучше поздно, чем никогда.
Однако ответил честно:
– Если и были, уже не помню. Значит можно считать, что нет.
Мои комплименты вам, наверное, уже надоели, но вы же правда крутой художник. А у гениев всегда какие-нибудь закидоны, потому что в человека гений не помещается. И тело, и личность трещат по швам. Вам просто внимания не хватает на путешествия. На совершенно другие вещи оно расходуется у вас.