автордың кітабынан сөз тіркестері  Счастливый человек. История сельского доктора

Джон Бёрджер

Общество, которое не знает, как ценить человеческие жизни, не может адекватно оценить облегчение чьей-то боли.

Пока художник жив, мы рассматриваем картину как часть незавершенного процесса. Мы применяем эпитеты: многообещающий, разочаровывающий, неожиданный. Когда художник умирает, картина становится законченным произведением. Это сделал художник. А мы остаемся. Меняются наши мысли и слова. Они больше не адресованы отсутствующему художнику; теперь мы можем думать и говорить только о себе. Предметом обсуждения больше не являются его намерения, заблуждения, надежды, способность менять убеждения, способность к переменам: теперь речь идет об использовании оставленной

Осознание необратимости замедляет время. Мгновения могут казаться годами, потому что, подобно ребенку, взрослый человек чувствует, что всё изменилось навсегда

Мы влюбились в это место десять лет назад из-за вида. И должна сказать, что ни разу не разочаровались в нем, даже зимой. Здесь такой покой.

Однажды он вводил мужчине иглу глубоко в грудь: о боли не было и речи, но пациенту стало плохо. Мужчина попытался объяснить: «Вы вводите эту иглу туда, где находится моя жизнь». «Знаю на что это похоже, — сказал Сассолл. — Я не выношу, когда что-то находится рядом с моими глазами, не терплю, когда к ним кто-то прикасается. Думаю, там моя жизнь, прямо в глазах и за ними

Только самые осознанные считают удачей удовлетворение своих базовых потребностей.

Как художник или любой другой, кто верит, будто работа человека оправдывает его жизнь, Сассолл — по жалким стандартам нашего общества — счастливый человек

по-настоящему узнаваемый, открывает в нас новый орган

Человек знает самого себя лишь постольку, поскольку он знает мир, ибо он осуществляет мир только в себе, а себя только в нем. Каждый новый предмет

доведенными до отчаяния клаустрофобическим страхом перед собственным телом