Слова «плоть», «плотский грех», «плотская страсть» порождают в моем воображении образ плотного господина с красным лицом и салфеткой на шее, который, склонившись над стоящей перед ним на столе тарелкой и вооружившись вилкой и ножом, приступает к поглощению бифштекса по-флорентийски.
Надпись, помещенная на изображенной в картине деревянной раме «Et quid amabo nisi quod aenigma est?» («Что и любить, как не то, что есть тайна?»), представляет собой основное положение идейной платформы мастера, которая в более позднем «Автопортрете» (1920; Мюнхен, Национальная галерея современного искусства) трансформируется в девиз «Et quid amabo nisi quod rerum metaphysica est?» («Что и любить, как не то, что есть метафизика вещей?»), из чего следует, что представление о тайне как о вещи метафизической имеет для де Кирико статус логического императива.
Bristol в Генуе к тому же отель метафизический, вызывающий видения бродящих по его салонам рука об руку Александра Дюма и Гарибальди, Джузеппе Верди и Жюля Верна.
Вместо слова еврей стали употреблять слово giudeo, полагая, что слово это должно вызвать в памяти людей малосимпатичную фигуру Иуды Искариота, прототипа всех предателей, и рассчитывая таким образом спровоцировать в Италии рост неприязни к евреям.
