Странно, – подумал Изумруд, – я никогда не пробовал такого овса».
Василий, молодой малый, которого лошади не любили за то, что он курил в конюшне вонючий табак, часто заходил в денники пьяный, толкал коленом в живот, замахивался кулаком над глазами, грубо дергал за недоуздок и всегда кричал на лошадей ненатуральным, сиплым, угрожающим басом.
Четырехлетний жеребец Изумруд – рослая беговая лошадь американского склада, серой, ровной, серебристо-стальной масти – проснулся, по обыкновению около полуночи в своем деннике. Рядом с ним, слева и справа и напротив через коридор, лошади мерно и ч
Потом все исчезло – навсегда.
Потом все исчезло – навсегда.
невидимое, стало сереть и слабо выделяться в темноте. Лошади жевали ленивее, и одна
как его толкнули в бок каблуком. Потом все исчезло – навсегда.
Какая-то сила несла Изумруда беспощадно и стремительно глубоко вниз, в темную и холодную яму. Он уже не мог шевелиться. Судороги вдруг свели его ноги и шею и выгнули спину. Вся кожа на лошади задрожала мелко и быстро и покрылась остро пахнувшей пеной.
жеребец грохнулся на пол. Он еще пробовал подняться, но мог встать только на одни передние ноги и опять валился набок
И вдруг он почувствовал легкую резь в животе. Она пришла, потом прекратилась и опять пришла сильнее прежнего и увеличивалась с каждой минутой
