Для него нет ни дурных, ни плохих, ни ужасных, ни страшных. Для него есть люди. Просто люди. Только люди.
Мне все равно. Я и жуликов уважаю. По-моему, ни одна блоха не плоха. Все черненькие, все прыга
«Человек вот правда! Что такое человек? Это не ты, не я, не они… нет! Это ты, я, они, Наполеон, Магомет. Понимаешь? Это огромно. В этом все начала и концы. Все в человеке, все для человека, все же остальное дело его рук и его мозга. Человек! Это великолепно. Это звучит гордо. Человек! Надо уважать человека. Не жалеть, не унижать его жалостью. Уважать надо! Выпьем за человека, барон!»
Творческая манера Дорошевича отличается легкостью и образностью языка, глубиной раскрытия темы. Он успешно использует формы фельетона, памфлета, пародии, сатирического монолога, документальной повести.
Жизнь идет, идет, идет кругом, как колесо!
Но среди беспросветного мрака была минута, — когда ярко светило солнце.
Жизнь так сложилась, что они не могут быть иными.
вот пришел человек, который отнесся к ним, как к людям. Только как к людям. Увидел в них людей. Только людей.
Здесь, в этих мечтах, самое дорогое для человека.
Луки религия человека. Всегда во всем у него прежде всего «человек».
Барон подрумянивает себе душу тем, что вспоминает, как он «благородно» пил по утрам кофе со сливками, как у него были предки и лакеи.
Актер подрумянивает душу тем, что с гордостью произносит «громкое» название своей болезни
