Деревья вновь потирают призрачные пальцы, и я прихожу в себя, насилу удерживая глаза открытыми.
«Неважно, какую дорогу ты выберешь. Неважно, красивая она или нет, прямая или извилистая, мощеная или изрытая колеями. Важно лишь то, куда она приведет».
Становится жарко. Душно до ужаса.
Руки сжимаются.
Так близко.
Она так близко!
Надломленная.
Пылкая.
Только моя.
Господи, как же
Почему ты ничего не сказала, когда я вошел?
Он потирает лицо и отодвигается, прислоняясь спиной к двери.
– А если скажу, что хотела посмотреть? Решишь, что я извращенка?
Как бы он трогал меня? Грубо? Наоборот, нежно? Я до сих пор помню его за трибунами. Каким он был необузданным. Диким.
Поерзав, стягиваю джинсы пониже. Внутри все горит, и я забираюсь под трусики,
расстегивает джинсы и достает член: длинный, толстый и твердый, такой же крепкий, как и он сам. Он проводит по нему ладонью, тихо стонет, прикрыв глаза, и у меня перехватывает дыхание. В ушах звенит от хриплых
Девушка что-то спрашивает. Я не слышу, что она говорит, но догадываюсь, когда она тянет вниз молнию его джинсов и опускает голову.
Внутри все переворачивается.
– Ты чего? – спрашивает Ченс, когда
Нокс сдается первым. Шагнув ко мне, он протягивает руку и заправляет прядь волос за ухо.
Я замираю. Затем отступаю.
– Не трогай меня, – хмуро говорю я.
закусывает губу, а по его щекам и шее ползет румянец.
– Бля…
От удивления открывается рот.
– Тебе что, стыдно? Обалдеть! Это правда, кстати, чт
Мне не нравится, какие эмоции она во мне вызывает, не нравится, что она способна завести меня одним только взглядом.
А уж когда она ко мне прикоснулась… Нет, на хрен! Без комментариев.