Вулканы, как и ураганы, торнадо, землетрясения и т.п., не опасны по своей сути. Они становятся опасными, когда люди оказываются на их пути. Опасность создаем мы. Извержения убивают нас только потому, что мы, осознанно или неосознанно, строим города на склонах заводов по производству лавы.
общемировом масштабе вулканы натворили еще больше бед. Около 252 миллионов лет назад планета, которую и так сотрясали экологические катаклизмы, помимо прочего, запекалась в лаве, в течение приблизительно 2 миллионов лет извергавшейся с территории нынешней Сибири. Эта вулканическая активность континентального масштаба не только высвободила газы, изменяющие климат, но и воспламенила огромные запасы угля. В результате началось глобальное потепление. Когда все было кончено, этот апокалипсис уничтожил 96 % морских видов и 73 % наземных позвоночных — птиц, амфибий, рептилий, млекопитающих и др. Данное событие, метко названное «великим вымиранием», стало самым страшным массовым вымиранием в истории Земли и самой мрачной ее главой [6]. Жизнь на планете едва перебралась в следующую эпоху.
Пик вулканической активности давно миновал, но эти потоки появились всего лишь 150 миллионов лет назад. Возможно, некоторые жерла извергали лаву даже 50 миллионов лет назад, то есть спустя 16 миллионов лет после того, как в 225 миллионах километров умер последний тираннозавр-рекс. В других местах Марса, «на склонах Элизия», говорит Манга, «есть места, где молодые потоки лавы извергались в течение последних 10 миллионов лет». Некоторые из самых молодых потоков на планете, утверждает Грегг, находятся в районе Аскрийской горы: возможно, им «не более 10 тысяч лет».
По словам Виктореро, вулканы, расположенные глубже, станут заповедниками биоразнообразия, пока остальная часть планеты будет нагреваться.
Но эти крепости могут оказаться недостаточно прочными, чтобы остановить людей. В вулканах содержатся ценные минералы, которые используются для создания различных технологических устройств, и горнодобывающие компании уже пытаются наложить свою руку на эти природные месторождения. «В мире около 34 тысяч подводных вулканов. И только примерно на двухстах из них исследователи уже взяли пробы и провели биологические наблюдения», — рассказывает Виктореро. Если на них начнут добывать полезные ископаемые, мы даже не будем знать, что именно разрушаем. Что, если мы уничтожим экосистему, которой нет больше ни в одном уголке Земли? Что мы стираем с лица нашей планеты?
Технология, необходимая для глубоководной добычи, все еще находится в стадии разработки, но пройдет не так много времени, прежде чем подводные горы начнут раскапывать и бурить. А глубоководная среда настолько далека от нашего взора, что заинтересованные — и хорошо профинансированные — лица смогут легко ее эксплуатировать без всякого надзора со стороны. «Промышленность может нанести большой ущерб, а мы, ученые, никогда об этом не узнаем. И многие из этих мест находятся за пределами юрисдикции государства. Там нет законов. Очень трудно определить, кто и что имеет право там делать и каким именно образом, — говорит Виктореро. — Как только откроются возможности, мне будет очень тревожно. Да что там, я и сейчас уже очень обеспокоена».
Примечательно, что все три АПА — два небольших аппарата разведывательного типа и один более крупный подводный аппарат с бо́льшими техническими возможностями — испытание выдержали. Они не только смогли распознавать опасности и избегать их с помощью искусственного интеллекта: они переговаривались друг с другом и обменивались информацией, чтобы более тщательно и эффективно планировать свои научные миссии. Я почти простонал от радости и умиления, когда Камилли назвал мне имена этих роботизированных систем: главный ИИ носил имя «Кирк», а тот, который занимался научно-исследовательскими задачами, — «Спок».
Время от времени в Йеллоустоуне происходит череда землетрясений — несколько толчков, как правило, рядом друг с другом, в короткий промежуток времени. Земная кора постоянно растягивается под действием тектонических сил, а гидротермальные жидкости продолжают циркулировать под поверхностью, раскалывая куски породы. Сейсмолог из Университета Юты Джейми Фаррелл слушает сердцебиение Йеллоустоуна. По его мнению, такие землетрясения — «обычная часть жизни активного вулкана». Он регистрирует в заповеднике от 1500 до 2500 землетрясений в год, причем 40–50 % из них происходят в составе описанных нами серий. «Для вулканических районов это обычное дело. И речь идет не только о действительно крупных вулканах. Такие серии обычно можно наблюдать на всех вулканах», — объясняет он. К сожалению, это не мешает некоторым людям бурно жестикулировать и ошибочно изображать небольшую тряску так, будто это прелюдия к вулканической катастрофе.
й породе: от Килауэа до горы Райт-Монс, от Ол-Доиньо-Ленгаи до Олимпа, от Везувия до Локи, от далекого прошлого к версиям будущего, через эоны времени — и все это в течение одной человеческой жизни.
Как нам всем повезло, что мы можем понять космос и наше место в нем благодаря огням, охватывающим целые планеты. Какой дар, какое волнение, какое захватывающее приключение!
