Angel Venes

Хроники мира Двух Истин

Путь воина

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Angel Venes, 2017

Изначально люди слабы? Найти себя, обрести друзей и встретиться лицом к лицу с врагом. Обаятельное юное создание со смуглой кожей, волосами медного оттенка и телом, закалённым в схватках. Она была рождена в мире Двух Истин, где столетиями шла борьба между силами Добра и Зла. Имя этой девочки — Ника Беркут. Лучший охотник племени Семер попадает в плен, но обретает друга. Учёба в академии и Великие бои справедливости. Справится ли она или останется погребенной призраками прошлого?

16+

ISBN 978-5-4485-9008-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Хроники мира Двух Истин
2. Пролог
3. Глава 1. Конец забвению, или неугасшая надежда
4. Глава 2. Тайное становится явным
5. Глава 3. Две стороны одной медали, или Проявление силы
6. Глава 4. И опять неприятности…
7. Глава 5. Путь воина. Начало
8. Глава 6. По лезвию бритвы
9. Глава 7. Дорогу осилит идущий
10. Глава 8. Что было — смерти. Будущее — мне
11. Глава 9. Борьба за место

Пролог

— Флавиан! Принеси ещё чистых свитков!

— Сейчас, мастер, только закрою ворота за странниками.

Как всегда, этот обычный утренний разговор сопровождался приглушенным шумом — даже толстые стены крепости порой не спасали от рутины реальной жизни.

— Мастер Илиодор, вы всё же решили начать хронику событий мира Древнейших? — Флавиан протянул на серебряном подносе груду свитков и, поджав ноги, уселся рядом на мягком ковре.

— Наши потомки должны знать, что происходило в той жизни — в жизни до Великой битвы, изменившей весь мир. Сегодня, Флавиан, я дам тебе задание.

— Слушаюсь и повинуюсь, — юноша покорно склонил голову, как и требовал этикет от младших по отношению к старшим, если последние о чём-либо просили. В позе ученика и в том, как он замер, чувствовалось явное нетерпение. Илиодор по-отечески улыбнулся.

— Запиши хроники наших дней — так, как видишь их ты. Но сначала в двух словах расскажи мне, о чём бы ты написал, — Илиодор поудобнее устроился на маленьком коврике в позе лотоса и застыл, отчего стал похож на изваяние.

— Ну, во-первых, — запинаясь, начал Флавиан, — я начал бы с того, что весь мир Двух Истин сегодня представляет собой сплошную дикую природу в её первозданном облике, населённую множеством существ. Таких крепостей, как наша, много, но мы далеки друг от друга. Порой задаешься вопросом: а вдруг твой укромный уголок, твоя маленькая крепость — единственная, вдруг больше никого не осталось? Даже не знаю, что лучше: та жизнь или эта. В той жизни, в жизни до Великой битвы боролись со злом, с любым его проявлением, а теперь… теперь, пожалуй — с самой матушкой-природой…

Флавиан замолк и в задумчивости опустил голову.

— Можешь идти, — Илиодор нежно посмотрел на юношу с добрым сердцем и чистой душой, подающего большие надежды. Но вскоре взор мастера стал стеклянным. Мысленно он был уже не здесь. Рука его машинально нащупала перо, и он начал писать…

Глава 1. Конец забвению, или неугасшая надежда

Зажги сам свет доблести… Всеми силами пробивайся сквозь трудности, поднимайся над высоким… [Доблесть] всегда в неуспокоенности и всегда больше других волнуется… всегда находится в действии

Франческо Петрарка

Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить

Эрнест Хемингуэй «Старик и море»

Мрак, холод, ощущение свербящей пустоты завладевают разумом. Словно свинцом наливается тело. Что это? Боль, страх… Что бы ни было — это невыносимо. С этим невозможно бороться… Это вгрызается в горло, завладевает всем твоим существом и, что особенно страшно — всей сущностью. Оно упорно тащит вниз, в непроглядную тьму бездны — словно воронка, которая, раз ухватив свою жертву и почувствовав вкус вожделения, с необъяснимым упорством, отчасти даже страстью не желает больше отпускать её. Нет больше сил бороться. Всё тело в изнеможении. Борьба отняла слишком много… Ощущение такое, будто сама старуха Тьма заинтересовалась жертвой. Единственное спасение — борьба, но дух сломлен, больше не осталось ни капли надежды, веры в Свет. Лишь зло — непроглядное, безнадёжное, тяжёлое и одновременно какое-то пустое — окружает тебя. Оно везде. Оно повсюду. Не спрятаться, не укрыться. Ты точно в коконе, сплетённом злым роком из тончайших липких нитей мрака. Они окутывают тебя плотным коконом, и чем больше сил ты прикладываешь, чтобы освободиться от них, тем сильнее становится неведомая хватка, тем сильнее чувство безнадёжности овладевает тобою. Единственное, что ты ощущаешь в этот момент — падение: не только физическое, но и нравственное. Ты падаешь ниже и ниже. В этот момент уходит из-под ног всё, что когда-то связывало тебя с миром реальным. В этот момент не существует ни времени, ни пространства. Здесь нет ничего, отсутствует само понятие пустоты. Это колодец, дна которого невозможно достичь. Только маленький луч света — олицетворение надежды, веры, любви — где-то далеко-далеко, вверху. Понимание, что единственный путь к Свету неумолимо отстраняется от тебя, обостряет чувство безысходности, безразличия ко всему происходящему вокруг. Мрак сгущается над головой. Мозг, не выдержав, отключается, тело уже давно не подчиняется, существует лишь мир чувств. В этот момент только он представляется чем-то реальным, ощутимым; чем-то, до чего можно дотянуться рукой, потрогать. Но в этот момент этот мир обостряется до нечеловеческой боли и, кажется…

— Ох… — тяжёлый вздох гулким эхом разнёсся по пещере.

Сквозь крохотное зарешёченное окно под самым потолком темницы пробивался тонкий лучик. Он освещал совсем небольшой участок камня на потолке и совсем не проникал вглубь пещеры. Солнечный вестник, столь смело пробившийся сквозь прохладный мрак, свидетельствовал о наступлении утра..

На полу пещеры, в самом тёмном углу, сидела девочка лет четырнадцати, закованная в массивные кандалы. Это её вздох повторило эхо. Она только что проснулась и ещё не до конца осознавала, где находится: каждую ночь узнице снился один и тот же сон, который высасывал все силы — утро она встречала не отдохнувшей, а в изнеможении. Но каждый день солнце исправно будило девочку, стряхивая последние крохи ночного кошмара.

Изодранная одежда на ней едва прикрывала наготу.. Она давно замёрзла бы в этой пещере, поневоле ставшей её темницей, если бы не плащ, который оставили стражи — видимо, из жалости. Всё оружие, которое было при ней, отобрали. Узница была беззащитна и покорена физически, но дух её всё ещё жаждал битвы. Как дикий зверь, попавший в клетку, девочка до последнего билась, пытаясь освободиться, хотя и осознавала, что это бесполезно. Но именно чувство безнадёжности придавало ей сил — она кричала до тех пор, пока голос не охрип, и даже тогда она не переставала думать, как выбраться из этого злополучного места.

Кто же это юное создание, попавшее в столь затруднительное положение? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит затронуть не только её саму, но и мир, в котором ей суждено было родиться.

Имя этой девочки — Ника Беркут. Обаятельное юное создание со смуглой кожей, вьющимися тёмными волосами медного оттенка и атлетическим телом, закаленным в схватках. Она была рождена в мире Двух Истин, где столетиями шла непримиримая борьба между силами Добра и силами Зла. Крупные битвы случались не так уж часто, но мелкие стычки за мимолётное господство — постоянно. И ареной выяснения всех отношений была долина Мага, священная земля — там располагалось Священное поле, единственное место, где можно было биться по правилам. «Воин» — так называли тех, кто добровольно вызывался отстоять интересы своего братства, принять вызов или просто свести личные счёты. В каждом племени были профессиональные бойцы, которых с детства готовили к сражениям. На остальной территории царил Хаос. Именно поэтому в долине Мага всегда был народ — никого, даже Зло не устраивал неконтролируемый беспорядок. Долина Мага являлась собственностью братства Света, а именно племени хранителей, последний представитель которого ушёл в подземный мир вечного покоя много лет назад. Интересен вопрос: что всё-таки братство Тьмы забыло здесь, что привлекло его сюда? Соперничество — единственный ответ, поддающийся хоть какому-то объяснению. Только стремление доказать свою силу, своё превосходство в присутствии миллионов свидетелей влекло Зло к этому месту, куда допускались лишь немногие избранные, лучшие бойцы из каждого племени. На остальной же территории можно было встретить вперемешку и представителей Света, и представителей Мрака, а также множество странных существ — ими этот мир просто кишел. Никто не задавался вопросом о смысле бытия, здесь единственной целью была борьба за выживание, борьба за установление законов своего племени. Единственное качество, которое почиталось — безграничная отвага. Бесстрашие, доходящее иногда до абсурда, и сила — вот два божества, вытеснившие из пантеона остальные добродетели. Возможно, именно поэтому этот мир назывался миром Двух Истин, но скорее всего, в основу имени легла многовековая борьба двух вечных начал — борьба Добра и Зла.

В таком мире и была рождена Ника. Сколько девочка себя помнила, она жила в племени Семер, расположенном в одном из самых глухих уголков Двух Истин. Со всех сторон племя было окружено враждебно настроенными истинийцами — так называли всех, кто населял этот мир, вне зависимости от принадлежности к какому-либо братству или племени.

Ника была, несмотря на свой юный возраст, одним из лучших охотников среди семерцев. Во время слежки за птеротигрисом — зверем с телом тигра и головой птицы с загнутым огромным клювом — Ника попала в одну из ловушек, в большом количестве расставленных вокруг всего поселения племени Семер. Девочка обладала отличной интуицией, поэтому никогда не попадалась в хитроумные устройства. Но в этот раз во время охоты возникли осложнения: она наткнулась на разъярённую самку с выводком. Защищая свое потомство, птеротигрис в какой-то момент сумела с силой отбросить Нику, отчего та и угодила прямо в ловушку.

***

— Что они от меня хотят?! Мне это всё уже порядком надоело! — сидеть одной в темноте было настолько скучно, что я начала говорить сама с собой, пытаясь совладать с ещё не окрепшим голосом. — Хоть бы принесли поесть, что ли. Я тут уже два дня с голоду умираю. Э-эй! Кто-нибудь откликнется?! Э-эй, я есть хочу! — сил сдерживаться уже не было, крик непроизвольно вырвался из груди.

— Что ты кричишь?! И так башка раскалывается, а тут ты ещё… — вдруг прозвучал незнакомый голос из темноты.

— Кто ты? — ошарашенно пробормотала я. — Ты знаешь, что я здесь, и даже не пыталась со мной заговорить?

— А зачем? — ответил голос вопросом на вопрос.

Я была смущена подобным поворотом — и правда, если истиниец не хочет разговаривать, значит, у него есть на это свои основания. И вообще, истиниец ли это? По голосу невозможно определить ни возраста, ни принадлежности к племени…

— И всё-таки имя у тебя есть? — не отставала я.

— Анжелин Ван Гард, — голос прозвучал чересчур пафосно.

— А я Ника, Ника Беркут. Как ты сюда попала? — мне не хотелось упустить возможность хоть с кем-то поговорить. Горделивый тон, с которым Анжелин произнесла свое имя, вызвал у меня только улыбку, но я не стала выплескивать наружу весь поток сразу появившихся на языке подколов.

— На моё поселение напали нехебки. Большинству удалось скрыться, кто-то погиб, а я попала в плен к служителям Хнему — продолжила диалог странная собеседница.

— Кто они такие? Вроде сородичи волколаков? С ними мне приходилось иметь дело — наши ближайшие соседи, хочешь не хочешь, а общаться приходится. А вот про каких-то нехебов я ни разу не слышала.

— Во-первых, не нехебы, а нехебки. Во-вторых, это гибрид волколаков с эфритами, они взяли огромную силу и способность к перевоплощению от первых и повелевание стихией огня от вторых. Надеюсь, с эфритами ты знакома? — с иронией спросила Анжелин.

— Ещё бы, — задумчиво произнесла я, вспоминая последнюю встречу с представителями этого народа. В тот раз они были не очень-то вежливы — мне пришлось все утро потратить, чтобы убедить их: с племенем Семер связываться бесполезно.

— А ты-то каким чудом здесь? — в свою очередь понитересовалась Анжелин.

— Да охотилась на птеротигриса, вот и попалась. Она меня отбросила прямо в ловушку.

— Ты или очень глупая, или очень смелая, если связалась с самкой птеротигриса.

— Что с нами сделают эти служители Хнему? Надеюсь, в жертву своему божеству не принесут? — я решила проигнорировать слова своей сокамерницы.

— Почти…

— Что значит «почти»?! — возмущенно воскликнула я..

— К нашему счастью — или наоборот — они любят устраивать зрелища. Поэтому, скорее всего, сначала они с нами поиграют, а потом, может…

— Что значит «поиграют», — перебила я Анжелин, — я не собираюсь всё это терпеть. Что за…?! — мой голос неожиданно сорвался на крик. Внутри медленно вскипали чувства, но проявить их — значило бы заведомо признать свою слабость и превосходство противника. Решив про себя, что этому не бывать, я с трудом, но все же сумела справиться с эмоциями.

— Скорее первое, — вздохнула Анжелин. Неожиданная фраза разрядила обстановку.

— Что «первое»?

— Да так…

— Объясни мне, такой непонятливой, что значит «поиграют»?

— Этот народец обожает зрелища вроде тех, что устраивают в долине Мага. Их представления — это своеобразный прототип боёв, что проходят на Священном поле, но только здесь полностью отсутствуют какие-либо правила.

— Да кому нужны эти правила? — снова перебила её я.

— В принципе да, но на поле боя выходят не они сами — для этого существуют наёмники, да и просто те, кому нужны анкхи. С такими, я думаю, и тебе не захочется связываться. Здесь делают анкхи…

— Что ещё за «анкхи»? — слишком уж интересно и ново мне было все, что рассказывала Анжелин, чтобы думать о гордости.

— Ну ты даешь… Ты откуда — из племени Семер, что ли? На анкхи можно обменять оружие, еду, одежду, это универсальная обменная единица.

Меня немного покоробил столь нелестный отзыв о доме, хотя я и знала, что оно считалось самым отсталым, так как находилось на отшибе «цивилизации» — да и наши соседи все поголовно подходили под категорию варваров и головорезов. Но очень не хотелось терять единственную собеседницу, поэтому я не стала рассказывать о Семер и даже не вступилась за него, хотя это было и не в моем духе. Пересилив себя, я как ни в чём не бывало поинтересовалась:

— А что будет с тем, кто победит?

Но Анжелин только рассмеялась в ответ.

— Ты чего? — обиженные нотки предательски появились в голосе.

— Да просто я не знаю случаев, чтобы кто-нибудь выходил победителем в таких соревнованиях. В долине Мага ты заведомо обречён на провал, но там у тебя есть ещё хоть какая-то надежда, что тебе оставят жизнь после проигрыша. А здесь поражение приравнивается к уходу в подземный мир вечного покоя. Здесь делают ставки на время. Не на жизнь, а на время: сколько ты продержишься. Наемники нацелены на убийство, скорость — их хлеб…

Звук открывающейся двери заставил ее замолчать. По звукам стало понятно, что мою собеседницу освобождают от кандалов. Затем силуэты стали приближаться и ко мне. Двое стражей избавили меня от оков — при этом с с такой силой заломили мне руки что я еле удержалась от вырывающегося из груди стона. Я совершенно не привыкла к подобному обращению: бесцеремонность претила моей гордости. Меня подтолкнули к выходу.

Спереди, по всей видимости, вели Анжелин, полностью укутанную в плащ. Лица ее я так и не смогла разглядеть — в коридоре было слишком темно. Вскоре нас втолкнули в небольшую комнату с низкими потолками — здесь было не так влажно, как в темнице, но так же холодно. Я инстинктивно обернулась на звук захлопнувшейся двери. Я тяжело поднялась с пола, убедилась, что руки и ноги целы, и подошла к Анжелин — она всё ещё лежала не шевелясь. Откинув с её лица капюшон, я очень удивилась бледности сокамерницы: она выглядела осунувшейся, под глазами залегли синие круги и только губы — кроваво-красные — свидетельствовали, что Анжелин ещё жива. Я аккуратно помогла ей подняться.

— Сколько они тебя уже здесь держат? — спросила я.

— Достаточно долго.

— Что с нами будет?

Только я это произнесла, как открылась дверь и вошёл страж в широком чёрном плаще. Он бросил к ногам каждой из нас по свёртку и удалился.

Мой свёрток оказался тяжёлым. Я развернула его и удивлённо выдохнула — там было моё оружие, причём полный комплект. Что бы это значило?..

— Сегодня нам предстоит бой, — ответила на мой мысленный вопрос Анжелин.

Я не стала терять времени и тут же взялась за оружие, которое никак не вязалось с моим возрастом. Я надела широкий пояс — он сразу же сполз на бёдра.

Первым обращал на себя внимание лук с четырьмя изгибами, удивительной красоты. Это единственное, что досталось мне в наследство от родителей. Колчан со стрелами, пропитанными ядом анакондорфа — гигантской змеи — крепился к поясу справа. К спине крепился двуручный меч с широким колюще-рубящим клинком: он мне достался в схватке с одним из представителей братства Тьмы, сыном какого-то знатного предводителя. Меч был замечательным, идеально сбалансированным. На левую ногу я прикрепила щиток с кинжалом — его я как-то нашла в пещере Мага, когда пряталась там от дождя и от нечего делать решила её обследовать. По всей видимости, кинжал был ритуальным, но Маг уже давным-давно ушёл в подземный мир вечного покоя, и мне жалко было оставлять такую вещицу. На правую руку я прикрепила еще один щиток с другим кинжалом. Рядом с ножнами на спине я закрепила короткий меч — акинак: его вместе с кинжалом подарил мне какой-то странный отшельник, которому я как-то дала немного еды — всё, что было тогда в запасах. Отшельник, казалось, с радостью и от всего сердца желал сделать мне столь щедрый дар, поэтому я приняла его не задумываясь. Я просто обожала своё оружие, хотя все оно попадало ко мне странным путём, но уникальность каждого экземпляра была неоспорима.

Облачившись в свою экипировку, я только было открыла рот, чтобы спросить о чём-то Анжелин, подняла взор — и моим глазам открылась удивительная картина.

Передо мной предстала настоящая воительница. Не вызывало сомнения, что оружие было родовым, то есть передавалось из поколения в поколение, из века в век. На ней тоже был широкий пояс, но он был усеян множеством небольших семиугольных звёздочек-сякэнов — с загнутыми концами и отверстием в центре. Запястья Анжелин украшали то ли браслеты, то ли щитки из тончайших пластин, наложенных одну на другую и чем-то напоминающих чешуйки. Из-за спины её слева и справа высовывались два одноручных меча. Голову украшала пластина с непонятными символами. Только теперь я заметила, что Анжелин, несмотря на бледность, очень красива. Её ярко-рыжие вьющиеся волосы, обрамлявшие почти белое лицо, хорошо сочетались с изумрудными глазами.

— Ух ты!!! —

...