автордың кітабынан сөз тіркестері  Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию

Карен Хорни

Невротик ждет от любви большего, чем она, в наилучшем случае, может дать (ждет «совершенной любви»), или ждет чего-то другого, что она не может дать (например, любовь не освободит его от ненависти к себе). А потому, как бы его на самом деле ни любили, никакая любовь не оправдает его ожиданий, и потому он всегда будет чувствовать, что его не любят «по-настоящему».

Нелюдимый, закрытый от людей и потому внешне нетребовательный человек будет крайне настойчив в одном – чтобы его не беспокоили. Он считает, что ему ничего не нужно от других, а потому он вправе требовать, чтобы и его не трогали, – неважно, что при этом поставлено на карту. «Оставьте меня в покое» обычно означает еще и «не ждите от меня ничего» и уход от критики, от усилий, даже если эти усилия ему необходимо сделать для собственного блага.

Поэтому для него почти невозможно принять на себя ответственность, единственно имеющую значение. А это ни больше ни меньше, чем обычная, простая честность в ответах самому себе о себе и о своей жизни. Эта честность необходима для трех вещей: открытое признание себя таким, каков ты есть, без преуменьшений или преувеличений; готовность отвечать за последствия своих действий, решений и т. п., не пытаясь выкрутиться или свалить вину на других; осознание, что решение твоих проблем зависит от тебя, кто-то другой, судьба или время их не решат.

Смиренный тип, которому любовь кажется решением всех проблем, также считает, что его надо – закон, не подлежащий обсуждению. Но, судорожно пытаясь жить как надо, он почти всегда чувствует, что это у него не получается самым досадным образом. Поэтому центральный элемент его сознательных переживаний – самокритика, чувство вины за то, что он – не высшее существо.

Только сам человек может развить способности, данные ему природой. Но чтобы «вырасти из желудя в дуб», человек, как и любой другой живой организм, нуждается в благоприятных условиях; он нуждается в «комфортной среде», которая давала бы ему ощущение внутренней безопасности и свободы, необходимые для возможности иметь собственные мысли и чувства и выражать именно себя.

Эти избегания основаны на действии двух принципов, определяющих их характер. Первый – ограничение жизни гарантирует безопасность. Безопаснее отказываться, уходить, отвергать, чем рисковать своей гордостью. Наверное, ничто не демонстрирует столь убедительно, насколько гордость сильнее, как готовность ограничить свою жизнь до убожества. Второй принцип – безопаснее не пытаться, чем пытаться и проиграть. Эта установка ставит на избегание печать окончательности, потому что лишает человека даже шанса постепенно преодолеть свои трудности, какими бы они ни были

Вы не сможете (даже если очень захотите) научить желудь тому, как стать дубом. Но если желудю создать условия, его внутренняя сущность раскроется сама. Таким же образом человек стремится раскрывать заложенные в нем задатки, при условии, конечно, что для этого имеются возможности.

Или, как афористично высказался один пациент, «если бы не действительность, у меня все было бы в полном порядке».

За проступки или плохие оценки в школе его порицают, а хорошее поведение и хорошие отметки принимаются как должное. Попытки независимости и самостоятельности высмеиваются. Когда все эти факторы сочетаются с недостатком искреннего тепла и интереса к нему, он начинает ощущать свою никчемность и ненужность или, по крайней мере, ему кажется, что он ничего не стоит, пока он такой, какой есть, а не стал кем-то другим.

Осознать, что другие не могут ни отнять наше самоуважение, ни подарить нам его, – это долгий и трудный урок для любого человека.