мне лишь одна мысль, живая и могучая, как страсть, как бешенство, как экстаз: я его или он меня!
Мы расстались друзьями, обещали друг другу писать, но разве такие обещания когда-нибудь сдерживаются?
Южная Польша – одно из красивейших мест России.
Сгущать краски к лучшему в делах любимчиков своих ради получения высших наград и умалять успехи других не считалось неприличным.
Францию же необходимо было спасти, иначе и мы с выбытием ее из строя сразу проиграли бы войну.
Южная Польша – одно из красивейших мест России.
Разведка открыла удобные подступы. Какой-то старик, у которого немцы увели корову и даже стащили сапоги с ног, он был теперь обут в рваные галоши, – брался провести нас болотом во фланг. Мы все обдумали, расчитали, и это было бы образцовое сражение, если бы немцы не ушли после первого же выстрела.
Нигде не было заметно сигнальных пожаров, и крылья мельниц висели в том положении, которое им придал ветер, а не германский штаб.
один и тот же немецкий фельдфебель останавливался у него и при наступлении и при отступлении. Первый раз он все время бахвалился победой и повторял: «Русс капут, русс капут!» Второй раз он явился в одном сапоге, стащил недостающий прямо с ноги хозяина и на его вопрос: «Ну, что же, русс капут?» ответил с чисто немецкой добросовестностью: «Не-не-не! Не капут!»
Чтобы не озябнуть, никогда не ложиться в шинели, а только покрываться ею.
