Другое дело, что потом, когда начался застой и Брежнев стал вызывать только раздражение, возник вопрос: да почему же нам так не повезло и во главе государства оказался именно такой человек?
Так ведь выбор в принципе был неширок. Хозяином страны мог стать только кто-то из действующей обоймы высших руководителей. Все это были люди, которые добрались до высших должностей не потому, что страна оценила их таланты, а потому что они пришлись по душе предыдущему поколению руководителей.
Александр Твардовский записал в дневнике:
«Ни тогда, ни теперь никто ничего не спрашивал у народа, даже у партии. Все решается группой в десяток человек, а затем выносится в круглый зал, происходит привычно-автоматическое голосование (“прения будем открывать?” — было спрошено и для проформы).
То, что устранение его проведено его же методом, «внутренним оформлением», без обсуждения, без объяснения народу истинных причин, под стыдливым и натянутым “собственным желанием” — это не сулит ничего доброго…
Всю свою политическую жизнь Хрущев старательно убирал тех, кто казался ему опасен, и окружал себя теми, кого считал надежными помощниками. Но в решающую минуту рядом с Никитой Сергеевичем не оказалось ни одного человека, который бы ему помог.
Хрущев добился принятия на ХХII съезде КПСС в октябре 1961 года нового Устава партии, который требовал постоянного обновления руководящих партийных органов. Состав районного комитета предстояло на каждых выборах обновлять наполовину, обкома — на треть, ЦК КПСС — на четверть.
Именно из-за этой идеи Хрущев нажил себе больше всего врагов внутри аппарата.
— Если каждый будет знать, что он будет выбран только один срок, максимум два, — продолжал фантазировать Хрущев, — тогда у нас не будет бюрократического аппарата, у нас не будет кастовости. А это значит, что смелее люди будут выдвигаться, а это значит, демократизация будет в партии, в народе, в стране.
Именно эта идея принесла Хрущеву больше всего врагов внутри аппарата. В нашей стране не удаются попытки ограничить всевластие верхушки временными сроками.
За время своего правления Хрущев причинил Западу массу неудобств, но не добился никаких выгод для собственной страны. Он умел начинать кризисы, но не знал, как их разрешить. Результатом его политики явилась огромная растрата ресурсов без всякой стратегической компенсации.
Известный историк и исследователь русской общественной мысли профессор Сергей Сергеевич Дмитриев записал в дневнике: «26 июля 1959 года. Ажиотаж вокруг американской выставки сильнейший. Билеты распространяются через партийные организации. Это так умно, что граничит со смешным… Власти делают все, чтобы отвлечь людей от американской выставки…
В печати ежедневно “разоблачительные” материалы об ужасной жизни в США, о голоде, безработице, преследованиях негров, пожарах школ, преступлениях малолетних, о том, что США буквально пожирают клопы, крысы и прочая нечисть. Все, что показывает американская выставка, — вранье, очковтирательство, пропаганда, если судить по страницам советских газет. В воздухе стоит дым от вранья».
Твардовский — единственный, кто говорил на съезде о том, что сталинское наследство не преодолено, что лакировочная псевдолитература продолжает существовать, а «читатель нуждается в полноте правды о жизни». Аплодировали ему, пожалуй, меньше других ораторов. Наверное, потому что делегатов съезда пугали непривычные и непростые для них слова и мысли.
Погасить в стране недовольство пытались обычными способами. 25 апреля 1963 года на заседании Президиума ЦК рассматривалась записка секретаря ЦК по идеологии Л. Ф. Ильичева «О заглушении зарубежных радиопередач». Страх перед западными радиопередачами всегда преследовал советских руководителей. Они даже не отдавали себе отчета в том, что тем самым признавали шаткость выстроенной ими системы, которая могла рухнуть в результате всего лишь иностранных радиопередач.
Сотрудники областного управления КГБ и милиции в штатском фотографировали наиболее активных рабочих. Потом их по снимкам найдут и посадят