Red Violet. Больше чем магия

ИРИНА ИВАНОВА

ХТОНЬ В ПАЛЬТО

КАКИМИ МЫ СТАЛИ

Москва
МИФ
2024

Информация
от издательства

Иванова, Ирина

Хтонь в пальто. Какими мы стали / Ирина Иванова. — Москва : МИФ, 2024. — (Red Violet. Больше чем магия).

ISBN 978-5-00214-600-0

Продолжение бестселлера «Хтонь в пальто».

Мир меняется — изменения приходят и в агентство «Хтонь в пальто». Кто-то оставляет должность простого работника, чтобы стать гордым заместителем генерального директора. Кто-то радостно откликается на вакансию оператора, потому что всегда мечтал работать с хтонями. А кто-то собирается в декрет, ведь когда вырастила первого ребенка — целое хтоническое агентство, — можно подумать и о втором.

В полюбившейся хтоням кофейне тоже не все спокойно: на стажировку приходит парень, который видит их чудовищные облики. Не он ли когда-то носил толстовку с алым цветком? Не его ли хорошо запомнил кое-кто из работников агентства — по приставленному к горлу ножу?.. Ворошить прошлое не хочется, но хтони вынуждены опять столкнуться со старыми врагами — как в воспоминаниях, так и лицом к лицу.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

 

 

Посвящается любителям читать аморальную литературу под двойной карамельный фраппучино с маршмеллоу, а также тем, кто категорически против всего перечисленного

Плейлист

Пикник — Дивись же, какими мы стали!

АлоэВера — Чтобы целоваться

Atlantida Project — Бездна

Дайте танк (!) — Бесы

Гарри Бардин и Татьяна Канаева — Песня кота Базилио и лисы Алисы (из к/ф «Буратино»)

Skrizhali — А мы не ангелы

Пикник — Злая кровь

Пикник — Только не плачь, палач

Серафим и Михаил Сидоренко —
Папа бы мной гордился

Борис Гребенщиков — Темный как ночь

Asper X — Ты будешь гореть в аду

Олег Медведев — Отпуск

Аквариум — Кусок жизни

Король и Шут — Звонок

Олег Медведев и Роман Филиппов — Чужие сны

Хелависа — Дорога в огонь

Nautilus Pompilius — Матерь богов

Пикник — Мы как трепетные птицы

Ольга Арефьева и Ковчег — А и Б

Дом Кукол — Ходить по небу

Немного Нервно — Габриэль

Nautilus Pompilius — Прогулки по воде

Delta Rae — Bottom of the River

Пикник — Нигредо

Лестница Эшера — Проводник

Операция Пластилин — Маяк

Эдипов комплекс feat. Fool’s Garden — All that I can see

Травы Ветра — Мы были всегда

Кукрыниксы — Семидесятники

ОГЛАВЛЕНИЕ

TAKE EAT EASY

— Здравствуйте, агентство «Хтонь в пальто» слушает.

— А это правда, что у вас можно выпить чай с хтонью?

— Да, хтонь может приехать куда нуж…

— И даже хтонический облик посмотреть?

— Если будете достаточно вежливыми.

— Ой, да, извините, что перебила. Можно тогда заказать хтонь?

— Конечно. Слушаю имя и адрес.

«Привет. Надо поговорить, лучше очно. Когда можешь заскочить на север?»

Вик то блокирует телефон, то снова заглядывает в мессенджер; перечитывает сообщение по второму, пятому, десятому разу. Гор никогда не пишет лично — значит, дело серьезное.

Недостаточно вежливо поздоровался с заказчиком? Слишком грубо сожрал? Пил чай на «отвали»? Но выговор можно передать через Санну или Криса, зачем звать в офис? Неужели все так плохо, что собираются увольнять?

От неопределенности хочется выть — поэтому Вик открывает мессенджер и пишет: «Хоть сегодня после смены, если это не поздно. Или завтра, у меня выходной».

Отправить. Выдохнуть. Откинуться к спинке стула. И тут же подскочить, потому что в комнату заглядывает Санна.

— Я знаю, ты не любишь чаепития, но больше никого нет, и адрес буквально под носом…

— Можно подумать, я имею право не соглашаться, — ухмыляется Вик. — Давай распечатку: уж выпью чаю, не помру.

Помереть грозит скорее от волнения. А чай — ерунда.

— Слушайте, никогда не пила чай с хтонью!

«Какое оригинальное приветствие!» — хмыкает Вик. И тут же отвешивает себе мысленный подзатыльник: что за грубость? Неудивительно, что Гор зовет на разговор: если однажды брякнул подобное вслух…

В городе не так много людей, которые обращались в агентство за чаепитием, хоть иногда и кажется, что за восемь лет хтони выпили чай со всеми, с кем могли. И уж точно никто не обязан соответствовать его личным представлениям об оригинальности.

Поэтому Вик, тряхнув головой, улыбается:

— Все бывает впервые. Вы Кристина, верно?

И мельком оглядывает прихожую: никогда не надоест совать нос в чужую жизнь! Нет, не чтобы сделать выводы: бардак, мол, в квартире — значит, бардак и в голове, неудивительно. Просто понаблюдать.

На вешалке пара курток, обуви в подставке три пары — кажется, Кристина живет одна. Своя квартира или снимает? Персиковая краска на стенах свежая, будто недавно сделали ремонт, — и это говорит ровно ни о чем: красить можно и для себя, и для сдачи. Тем более люди в таком возрасте вовсю обзаводятся ипотеками; это он валяет дурака и не спешит пускать корни.

Хотя вот этот бордовый пуфик выбивается из общей гаммы — но идеально подходит к малиновым штанам Кристины. Может, она не согласилась с хозяйской мебелью и решила добавить от себя яркую деталь?..

«Три секунды знакомы, а ты уже все понял про стиль! — фыркает внутренний голос. — Тоже мне великий дизайнер!»

И правда, зафантазировался.

— Можно на «ты». — Кристина сплетает пальцы в замок, ощутимо нервничая.

Ого, какие длинные ногти! И удобно ей?

— А я Вик, тоже на «ты». Скажи, пожалуйста, где ванная и где кухня. Рассыпной чай есть? Если в пакетиках — ничего страшного; просто мой друг говорил, что рассыпной — он душевнее…

Чай оказывается черным, с имбирем и манго. Сверившись с рекомендациями на упаковке, Вик засыпает его во френч-пресс и заливает водой, а сам усаживается в мягкий уголок напротив Кристины.

— Итак. Почему именно хтонь?

— Нам в офис кто-то притащил кучу ваших визиток — тех забавных, которые «Хтонь на любой вкус и цвет». Пошутили, посмеялись, а я решила: почему бы не попробовать? Деньги позволяют, да и чаепитие — это безопасно. Я ведь, — она опускает глаза, — живой хтони никогда не видела. Ну, в хтоническом облике.

— Так тебе еще и облик показать? — шутливо возмущается Вик. — Вот это запросы!

Мгновенно покраснев, Кристина бормочет:

— Если это нагло…

— Да я смеюсь, — успокаивает Вик. — Покажу все что хочешь. — И прикусывает язык, осознав, что прозвучало это двусмысленно. Или нет?

В любом случае что-то он разошелся. Надо взять себя в руки, вдохнуть-выдохнуть и превратиться в приличного человека или хотя бы такую маску нацепить. Точнее, в приличную хтонь: попросили же облик показать.

А как тут не разойтись, когда мечется в голове колючая мысль: «Меня хочет видеть Гор. Мы будем серьезно говорить. Возможно, меня уволят»? И сколько ни отпихивай ее в дальний угол сознания, ладони остаются влажными.

Чай почти заварился — поэтому Вик предлагает:

— Давай прямо сейчас покажусь, а потом будем говорить про всякую ерунду? Или не про ерунду, тут как захочешь.

Кристина часто кивает — и снова сплетает пальцы в замок, стискивая так, что белеют костяшки. Какая нервная девушка! А уж казалось бы, ей-то чего волноваться: сиди да смотри.

Или дело не в хтоническом облике — а в той проблеме, которая гложет изнутри? Что ж, на спокойное чаепитие даже не рассчитывал.

Вид шестилапого чудища с головой шакала впечатляет всех. Кристина исключением не становится — восторженно шепчет:

— Вот это зверь! Можно погладить?

И глаза у нее чуть-чуть не превращаются в сердечки.

Конечно, Вик позволяет: вежливому человеку почему бы не позволить? Хотя заказчики бывают разные: кто-то даже пальцем не коснется, а кто-то не постесняется в рот полезть; и с первого взгляда не угадаешь, что тебя ждет.

Но Кристина и правда вежливая: неуверенно гладит по спине, словно ребенок, впервые встретивший собаку и не понимающий до конца, что с ней делать; а получив одобрительный кивок, чешет за ухом. Вик охотно виляет хвостом: приятно, черт возьми!

Правда, с лаской Лии и Лютого это не сравнится — они не просто «приятно» гладят, а словно уговаривают: «Хватит тревожиться, дергаться и выдумывать срочные дела. Ляг, расслабься, засыпай; а мы постережем твой сон».

— Хорошо, наверное, быть хтонью.

— Человеком — тоже. Но, — Вик ухмыляется, — я бы ни за что от хтоничности не отказался.

А ведь сколько лет назад пел совсем по-другому!

Он превращается обратно, поправляет рубашку и кивает:

— Вот и чай как раз готов.

Оказывается, именно горьковато-острого чая с привкусом манго и не хватало для счастья в хмурый день; надо же, как все просто! Правда, брякнувший в рюкзаке телефон пошатывает душевное равновесие: вдруг это Гор ответил? Но Вик медленно вдыхает, медленно выдыхает и улыбается Кристине, от которой фонит любопытством:

— Спрашивай о чем угодно.

В конце концов, он сейчас на заказе — и весь мир подождет.

Кристина с готовностью заваливает вопросами: каково быть хтонью, что за работа у хтони в пальто, какими были самые странные заказы, как вообще занесло в эту сферу. Вик едва успевает отвечать: тараторит она будь здоров, беззастенчиво перебивая в запале.

Но чем дальше, тем гуще туча ее сомнений. Болтать с заказчиками Вик не любит — слушать о чужих проблемах гораздо интереснее, чем рассказывать о себе; но ведь надо как-то к этим проблемам перейти?.. Поэтому, пропустив несколько торопливых вопросов, он заглядывает в глаза:

— Давай-ка признавайся, что тебя гложет.

Поперхнувшись очередным «А как?..», Кристина придвигает кружку, словно отгораживаясь от проницательного собеседника.

— Да это ерунда, не стоит… Хотя… Мне повышение предложили. — Щеки у нее розовеют.

Вик присвистывает:

— Так это ж круто!

— Еще как! Полгода всего работаю, и тут вот. Но… — Помявшись, она дергает плечами: — Я разве достойна? А если я не справлюсь?

Ага, вот в чем проблема! Синдром самозванки, который прямо-таки требует высосать из пальца недостойность и отгораживаться ей от любых интересных предложений — а то вдруг все как поймут, что ты только притворяешься хорошей сотрудницей, подругой, матерью, женой… Та еще дрянь.

— Предложили — значит, достойна.

— А если это проверка?

— Да кто так проверяет?

Уверенный тон не помогает — в сомнения вплетается… О, надо же!

— Погоди-ка! Ладно бы ты не хотела, но я же вижу, как ярко ты хочешь! Только будто… ждешь разрешения со стороны?..

— Нет! — вскидывается Кристина. И тут же опускает плечи и съеживается, будто пытаясь спрятаться в кружке с остатками чая. — То есть… Ну я правда не могу. Это нагло.

— Решать, что делать со своей жизнью, — нагло?

— Не просто решать, а собираться занять место, которого не достоин! — Она опускает плечи. — Я же… я мало работаю. Вот мои коллеги…

— У вас повышают исключительно за стаж? Или все-таки профессиональные навыки считаются?

— Н-не знаю, я не спрашивала…

— Ну и с чего тогда взяла, что ты, отработавшая полгода, недостойна повышения?

Кристина, насупившись, утыкается в кружку. Кажется, аргументы у нее закончились, но желание спорить никуда не делось — как, впрочем, и сомнения. Какая упрямая девушка!

«А я все равно упрямее», — ухмыляется Вик. И предлагает:

— Может, расскажешь, почему же ты недостойна? У тебя ведь припасена целая куча объективных фактов, правда?

Думает — почувствует легкую издевку и обидится. Но Кристина, кажется, и правда мысленно перебирает причины.

— Ну… Например, я на работе комиксы читаю и с друзьями переписываюсь.

— Вместо дел, которые должна делать?

— Нет, когда всё закончу, но…

— А вот без «но»! — обрывает Вик. — Ты сделала дела — можешь отдыхать. Или ты обязана придумывать себе задания?

Кристина мотает головой:

— Нам приносят… а, ладно, это уже детали. Я и правда не обязана. — Растерявшись, она хлопает глазами, будто не веря, что могла такое сказать.

А сомнения бледнеют, из тучи превращаясь в туман — пока стоящий плотной стеной, но подождите, сейчас-сейчас…

— Ита-ак, — хитро напоминает Вик, — что там дальше по пунктам? Что еще такого ты делаешь или не делаешь?

Сначала она хмурится — и тут же улыбается — и снова хмурится. Плотная стена тумана расплывается перистыми облаками, но не спешит улетать. Так, ну и зачем в нее вцепляться?

— Я не понимаю, — извиняется Кристина. — Я не думаю дома о работе, но я и не должна. Я не выкладываюсь на сто процентов, но такого требования и не было; разбираюсь с делами не за пять минут, а постепенно, но никто и не гонит. Это что, получается, я все делаю хорошо?..

— Сюрпри-из! — Вик разводит руками. — Ты достойна повышения!

— Но я не могу! — морщится она. — Мне… мне перед коллегами неловко. Я же знаю, как выгляжу со стороны: типичная наманикюренная блондинка, то по клавиатуре стучу, то с бумажками бегаю… И проработала всего полгода; ну, я говорила уже. Что они скажут? Вдруг они мечтали о повышении, а тут я?

Была бы Кристина знакомой или подругой — закатил бы глаза и зарычал: да сколько можно выдумывать причины для отказа? Но с заказчиками так нельзя; поэтому Вик только тяжело вздыхает.

А может, к черту церемонии и уговоры? Взять и содрать все, что заставляет сомневаться!

Хтоническая сторона, откликнувшись на желание, вмиг оказывается рядом с Кристиной, обнимает ее четырьмя лапами и… нет, не обнажает зубы — склоняется к уху и шепчет, вкладывая в голос многотонную уверенность, чтобы даже зародыши сомнений раздавить: «Позволь миру принести тебе добро. Поверь в то хорошее, что думают о тебе другие. Рискни: отступить ты сможешь всегда, а вот когда еще попробовать удастся? И помни: если кажется, что ты всех ловко обманула, так продолжай обманывать! Раз остальные не спешат твой обман вскрывать — значит, их все устраивает».

Словами сдирать тоже можно.

— Ты… — Она растерянно хмурится: как, мол, я тебя услышала, если ты и рта не раскрывал?

— Я, — ухмыляется Вик. И поясняет: — Ты не сошла с ума, я правда говорил, но через хтоническую сторону — так обычно лучше доходит. Вот и скажи: прониклась, нет?

Кристина, прислушавшись к себе, напряженно кивает:

— Кажется, да. По крайней мере, я готова согласиться; хотя и вряд ли…

— Слушай, — перебивает Вик, — коллегам ты свое повышение все равно не передашь. Так что возьми и попробуй, а дальше практика покажет. И представь, как будет круто, если — когда! — ты справишься. — Он подмигивает, и покрасневшая Кристина, подскочив, щелкает кнопкой чайника.

Вот от сомнений и остался тонкий дым, который развеивается на глазах. Работа сделана. Поэтому, пробормотав: «Извини», Вик лезет за телефоном — нет больше сил терпеть.

«Приезжай после смены. Буду ждать».

— Привет! — Вик бесцеремонно, не стучась, заглядывает в кабинет. — Можно?

Гор улыбается из-за ноутбука:

— Заходи и садись.

Устроившись на ближайшем стуле, Вик сплетает пальцы в замок, невольно вспоминая Кристину с ее длинными ногтями, и приподнимает брови: я весь внимание.

— Ты с нами пять лет, верно? — По всегда спокойному лицу Гора непонятно, похвалить он собирается или отчитать. — Опытный сотрудник, имеешь разрешение на пожирание… Как насчет повышения?

Вырывается нервный смешок: не ослышался? Заказ, выходит, пророческим был?

— А почему я? И… и на кого, в смысле куда повышаться?

— А почему нет? У нас освобождается вакансия зама; будешь поставщиков пинать и хтоней собеседовать.

Погодите, замом была Валерия — с ней что-то случилось?

— Валерия в порядке, — успокаивает Гор. Неужели на лице все не просто написано — выведено огромными светящимися буквами? — Мы ждем ребенка, и ей скоро будет не до работы.

Ребенка? У них будет маленькая хтонь? Вот это новости! И не побоялись, что при всем многообразии хтонических форм не хватит глаз, чтобы следить и за агентством, и за малышом?..

— Ничего себе, — бормочет Вик, поддергивая рукава рубашки. — В смысле поздравляю, конечно, а… почему не Славу? Ну, замом. Она еще дольше работает.

— Да я предлагал. — Гор то ли досадливо поджимает губы, то ли пытается не смеяться. — А она сказала, что ей больше нравится быть тренером и вообще ты лучше справишься.

Вик чуть не подскакивает: лучше справится? С чего это Слава взяла? В свое время на практике захвалила, а теперь начальству уши прожужжала тем, какой он замечательный?

Вот предательница, нет бы самой замом пойти — на него кивает! Да он же!..

Стоп-стоп, а что Кристине говорил? Поверь в то хорошее, что думают о тебе другие! И рискни шагнуть вперед, ведь вернуться будет не так уж сложно — по крайней мере, в этой-то ситуации.

Правда, придется перебраться сюда, на север; и больше никаких заказов, перекидываний подушками, совместных чае- и кофепитий… Но у всего есть цена, да? Хочешь идти в новое — будь добр расстаться со старым.

А хочет ли он идти? Страшно до влажных ладоней — но, черт возьми, интересно же! Или все-таки…

Эх, вот бы кто-нибудь его тучу сомнений разогнал!

— Ты не бойся, — словно в ответ на мысленную просьбу успокаивает Гор. — Мы всё расскажем, всему научим; не будем сразу в воду толкать: плывите, сосиски. Да, и если тебе нужно — подумай какое-то время.

— Я бы подумал, да, — кивает Вик. — Оно и хочется, и колется, и… Слушай, это очень смешно, но я сейчас на заказе девушку убеждал согласиться на повышение. А сам сижу и трясусь.

Гор улыбается:

— Считай, судьба в твоем же лице дала тебе совет. Но ладно, я не настаиваю; напиши через пару дней, идет? А теперь отдыхай.

Из офиса Вик вываливается, придерживая за виски идущую кру́гом голову. Его! Сделать замом! Это какое-то безумие!

Или не безумие, а самое логичное решение: кого еще делать замом, как не одного из самых опытных сотрудников?.. Проработавшая полгода Кристина все-таки согласилась надкусить это пугающее блюдо под названием «Повышение» — а он, древняя зубастая хтонь, даже пасть раскрыть не решается. Ну не смешно ли?

Ладно, завтра выходной — вот завтра и взвесит все плюсы и минусы. А пока — домой, выполнять приказ начальства, то есть валяться в кровати и отдыхать.

На ходу вытаскивая наушники, Вик направляется к метро. Нет, вы подумайте: его — и замом! С ума сойти!

ВНУТРЕННИЕ ВИТРАЖИ

— Здрасьте, «Хтонь в пальто» слушает!

— Здравствуйте! Пожалуйста, не вешайте трубку, хотя моя просьба может показаться вам странной или даже глупой…

— О, не волнуйтесь, мы выслушиваем просьбы любой степени глупости!

— Вы, возможно, отправите меня к психологу, но я бы хотел поговорить с хтонью. Понимаете, у меня внутри — война. Не настоящая, конечно, просто… я не могу подобрать другого слова. Закручивающийся тревожный хаос. Психологи, наверное, не работают с хаосом, а вот хтони… К вам можно с таким обратиться?

— Интересный у вас запрос; с таким бы и правда к психологу. Но не отключайтесь, я уточню, сможет ли кто-то взяться за ваш заказ.

— Спасибо!

— Да не за что пока.

— Ну как же? За то, что не послали.

Пару дней назад Вик ушел на север — учиться быть замом. И без него на точке… не то чтобы плохо, но совсем не так, как с ним. Никто не распевает детские песенки, не требует играть в города, не приносит с утра кофе. И смертью здесь почти не пахнет.

Вздохнув, Лия подтягивает повыше воротник водолазки. Она пробовала отвлечься, почитать книгу: Лютый посоветовал городское фэнтези с интригующим названием «Смотри сквозь туман»; но не пошло. Не то настроение.

К хорошему быстро привыкаешь — и с трудом отвыкаешь. Наверное, поэтому на душе паршиво? Или дело в мерзкой мороси за окном, которая так и шепчет: «Давай, похандри всласть, ни в каких мрачных мыслях себе не отказывай»?..

Завернуться бы в одеяло, забиться в угол, задремать — и проснуться там, где будет хорошо. Под боком у Вика, например. Интересно, ему тоже тоскливо?

В комнату заглядывает Крис в спущенных на шею наушниках. Судя по закушенной губе, заказ попался непростой.

— Возьмешься? Там… уф, все сумбурно, как бы сформулировать… Короче, парень, по-моему, в себе запутался, говорит что-то про внутреннюю войну и тревожный хаос. Может, ты съездишь и посмотришь?

Лия приподнимает брови: еще один оригинальный запрос? Свидание с собой, проблема украденного времени, корни которой растут из бешеного трудоголизма… Чем дальше, тем глубже в психологию; хоть дополнительное образование получай, чтобы грамотно работать. А то в процессе распутывания хитрого узора чувств заденешь ниточку, а та растяжкой окажется. Ба-бах! — и останутся от вас с заказчиком только рожки да ножки.

Подергать, что ли, Гора на предмет углубленных курсов? Или Вику сказать: пускай намекнет, все равно теперь тесно общается.

Но это — потом, а что сейчас-то делать? Брать или не брать? Вытянет такой заказ, когда на душе унылая серость?

«Эй, взгляни с другой стороны: когда последний раз было что-то настолько же интересное? И ты собираешься пропустить все веселье из-за дурацкого желания сидеть на подоконнике, завернувшись в плед, и думать про Вика?»

— Так что?.. — напоминает Крис, нервно проворачивая в ухе сережку.

— Я возьмусь, — кивает Лия. — Надо же кому-то полюбоваться на этот внутренний хаос; а то он там, бедный, наверняка заскучал.

А по пути можно выпить кофе и, встряхнувшись, написать Вику: «Давай встретимся?» Нечего унывать.

— Давайте сразу условимся: у меня нет психологического образования, поэтому я буду говорить на чисто обывательском уровне.

Эту фразу Лия репетировала всю дорогу, надеясь, что голос не дрогнет в самый неподходящий момент. Всегда важно заранее очертить границы и обговорить детали, а уж на таком специфическом заказе — тем более. Вдруг все-таки ждут профессиональной помощи?

— Конечно, — коротко улыбается заказчик, парень неопределенного возраста с печальным лицом фарфоровой куклы, созданной не для игры, а для сидения на полке. — Я не совсем точно сформулировал при звонке: мне хочется не столько разобраться, сколько поделиться. Отразиться в ком-то со всем этим звоном и сиянием. Вы побудете моим зеркалом?

Сглотнув, Лия растерянно кивает. Какое у него своеобразное восприятие мира: будто в душе — куча разрозненных призм, и внешние события, проходя сквозь их грани, превращаются в причудливую игру света и тени. Обычно у людей — да и хтоней — внутреннее устройство более… цельное.

— Извините, что я так сразу. — Явно смутившись, он заправляет за ухо каштановый завиток и представляется: — Я Вадим. Пожалуйста, вешайте пальто и разувайтесь. Вот ваши тапочки.

— Я Лия. Давайте на «ты»?

— Как вам угодно, — снова короткая улыбка.

Своеобразное у него не только восприятие мира: как преувеличенно вежливо он говорит! Интересно, что же за тревожный хаос затаился внутри у такого исключительно аккуратного человека? Или как раз у таких хаос самый зубастый?

Проводив на кухню, Вадим предлагает кофе: не растворимый, а в джезве, с апельсином и пряностями. «Сварится за пять минут, у меня есть молоко и сливки, желаешь?» Несмотря на выпитый капучино, Лия желает; а пока Вадим увлеченно готовит, осматривается.

Квартира у него в старом фонде, еще дореволюционная, если память не подводит; и мебель тут под стать: потертый сервант со стеклянными дверцами, круглый стол, стулья с резными спинками. Вешалка в прихожей, кажется, тоже не особенно современная; и если заглянуть в комнату, оттуда непременно повеет стариной. Удивительно, что одет Вадим не в белую рубашку с кружевами, а в банальный синий свитер и флисовые штаны, — зато спина такая ровная, будто за макушку к потолку привязали.

Никаких активных действий до разговора — но любопытно до ужаса. Да и разве подсматривание одним глазком можно назвать активными действиями?..

Прищурившись, Лия вглядывается во внутренний мир Вадима и закусывает губу, пряча хищный оскал. Не рассмотрела сразу: там не призмы — целый калейдоскоп, и узор меняется от малейшего вздоха. Вот уж и правда тревожный хаос!

Интересно, что разбило его душу на сотню цветных осколков? Режутся они — или за много лет края затупились? Что будет, если туда пальцы запустить?..

Кофе изумительно пахнет апельсином и кажется не напитком даже — десертом. Особенно со сливками, которые Вадим любезно предлагает подогреть.

Отпив полчашки и лишь тогда сумев оторваться, Лия барабанит пальцами по столу (неужели от Вика нахваталась?).

— Значит, ты бы хотел поделиться своим хаосом?

— Именно, — кивает сидящий напротив Вадим. У него кофе без молока и без сахара; какой суровый молодой человек.

— Оке-ей, — привычно тянет Лия и осекается: чересчур современное слово так неуместно звучит в этой пропитанной временем квартире. — Тогда, может, расскажешь, как ощущаешь все эти сложные внутренние процессы? Или ты не словами делиться хотел?

И снова короткая улыбка на печальном фарфоровом лице:

— Меня вполне устроят слова.

Какой же он красивый: темноволосы

...