В зеркале записных книжек

Максимилиан Волошин

Максимилиан Волошин

В зеркале записных книжек

Я стремился чертой и словом Закрепить преходящий миг.

М.Волошин

Оглядываясь сейчас на творческое наследие Максимилиана Александровича Волошина, понимаешь, что для современников поэт остался своего рода айсбергом: едва ли не большая половина написанного им по-прежнему сокрыта от читательских глаз. При его жизни из печати вышли лишь четыре его поэтических сборника: «Стихотворения. 1900-1910» (М.: Гриф, 1910), «Anno rnundi ardentis 1915» (М.: Зерна, 1916), «Иверни» (М.: Творчество, 1918), «Демоны глухонемые» (Харьков: Камена, 1919)- тиражом соответственно 1200, 500, 1200 и 1500 экземпляров. Множество статей Волошина- по литературе, театру, изобразительному искусству- печаталось, как в России, так и во Франции, в периодике (1900-1920). В1913 году вышла в свет его брошюра «О Репине» (М.: Сле-Лукойе, 2000 экз.), в 1914 году – объемистый том «Лики творчества» (СПб.: Аполлон, 1000 экз.). Из переводов с французского, которыми Волошин увлеченно занимался всю жизнь, вышли рассказы Анри де Ренье «Маркиз д'Амеркер» (М.: Альциона, 1914, 1500 экз.) и томик эссе Поля де Сен-Виктора «Боги и люди» (М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1914, 3000 экз.). Асборник стихотворных переводов из Эмиля Верхарна вышел в 1919 году даже дважды- в Москве (изд-во «Творчество», 18 000 экз.) и в Одессе («Оуфалос»). Однако многие свершения и замыслы Волошина не увидели света. Не удалось издать подготовленные им к печати сборники стихов «Пламена», «Selva oscura» (2-я книга лирики) и «Неопалимая купина». Ряд стихотворений о революции и цикл философских поэм «Путями Каина» вошли в изданный в 1923 году в Берлине сборник «Стихи о терроре» (2500 экз.) – но эта книжка советской цензурой бьла запрещена к ввозу в Россию и осталась российского/ читателю практически неизвестной. В рукописях хранились три лекции Волошина, статьи периода Гражданской войны, второй том «Пиков творчества», блестящая монография о В.И.Сурикове, переводы трагедии Вилье де Лиль-Адана «Аксель» (гениальной, по мнению Волошина), оккультной драмы П.Клоделя «Отдых седьмого дня», двух десятков стихотворений Анри де Ренье, рассказа Г.Флобера «Простое сердце». Лишь в 1934 году появился перевод «Легенды о св. Юлиане Странноприимце» Г.Флобера (в пятом томе его собрания сочинений). Достаточно благополучно обстояло дело с творчеством Волошина-художника: уже при жизни он получил признание как профессионалов, так и публики, участвовал в выставках (в Москве, Одессе, Ростове-на-Дону, Феодосии, Ялте). К слову, именно в этом своем качестве Волошин- многие годы замалчиваемый- возродился в 1961 году: выставка его акварелей состоялась в Москве, а затем в Симферополе, Киеве, Харькове, Ленинграде и других городах. Лишь в 1970-х годах- и сначала за границей- началась публикация переписки Волошина, а этому виду творчества он отдавал много времени и вдохновения (но и теперь все то, что появилось в печати, – лишь малая часть его эпистолярного наследия). В 1980-х дошла очередь до дневников (журнал «Искусство Ленинграда», затем сборник «Автобиографическая проза»), – в 1999 году они вышли отдельным томиком под названием «История моей души».

И вот теперь настал черед записных книжек поэта, вобравших в себя множество неосуществленных замыслов, творческих черновиков, фактов биографии и сведений о его человеческом окружении…

Вспоминая о своем становлении как художника в очерке «О самом себе» (1930), М.А.Волошин указывал, что «не расставался с карандашом и записной книжкой», начиная с пешеходного путешествия по Испании в 1901 году. Это, однако, относится к записным книжкам, служившим альбомчиками для зарисовок: блокноты и книжки для записей Волошин завел еще в отрочестве, когда ему было двенадцать лет. В самую первую (1889) он выписывал полюбившиеся стихи русских поэтов, а затем и свои собственные (уже тогда подписывая их «М. Волошин», а не подлинной своей фамилией Кириенко-Волошин).

С того времени записная книжка сопровождает поэта всю жизнь: последняя заполнялась им в 1929 году. Всего же в волошинском архиве сохранилось (ныне- в Рукописном отделе Института русской литературы в С.-Петербурге) 55 «литературных» записных книжек и 63 книжки-альбомчика. В последних, помимо «молниеносных набросков» лиц, фигур и пейзажей, можно также встретить стихотворную строку, цитату из любимого писателя или собственный афоризм, который пришел в голову во время рисования. Но «литературные» записные книжки- более существенный материал для изучения творчества Волошина-поэта и критика. В них содержатся дневниковые записи (дополняющие основные, в больших тетрадях, его дневники), первоначальные наброски стихов и переводов (затем подвергавшихся отделке и шлифовке в специальной «творческой» тетради,- каковых набралось всего три), конспекты университетских лекций и лекций по теософии, выписки из русских и иностранных авторов, библиографические списки книг и статей на русском и французском языках, записи бесед с современниками (некоторые из них легли в основу цикла его статей «Лики творчества»). Заметное место занимают путевые заметки, сделанные во время многочисленных странствий Волошина по Европе (первые по времени стали источником цикла очерков, так и озаглавленных: «Листки из записной книжки»), впечатления картинных галерей, музеев и выставок, «ежедневники» встреч с деятелями культуры, адреса знакомых, деловые заметки, черновики писем- все это представляет богатейший материал для более глубокого понимания творческого наследия поэта и обстоятельств его жизни.

Для настоящего издания отобраны шесть записных книжек, представляющих разные их типы и разные периоды жизни Волошина. Первая- гимназический дневник 1897 года (выпускной класс Феодосийской гимназии), вторая- наблюдения студента-первокурсника Московского университета над окружающими: заготовки начинающего литератора. В третьей (1905-1909)- выписки из разных авторов, дающие представление об интересах и пристрастиях уже во многом сформировавшегося писателя, а также о его переводческом стиле (так как большинство авторов- французы). В четвертой и пятой книжках (1907-1909) чужие мысли (многие из которых войдут, как свои, в его статьи или стихи) все больше сменяются собственными, оригинальными. В шестой(1921) – записи времени красного террора в Крыму: свидетельство судорожных попыток Волошина спасти культурные ценности. Все шесть книжек публикуются здесь впервые. Опущены некоторые малозначащие записи (адреса, библиографические списки книг и др.). В процессе работы над рукописью не все слова удалось разобрать: записи часто делались наскоро, с сокращениями, порой карандашом, стиравшимся со временем. Далеко не все реалии записных книжек поддаются комментированию: даже в случае указания Волошиным автора выписанного им текста не всегда возможно отыскать цитату в собраниях сочинений, положим, М. Барреса, Л. Влуа или Г. Торо, насчитывающих по двадцать с лишним томов (тем более что Волошин в своих переводах тяготел не к буквальности, а к «передаче настроения», и выписки на языке подлинника пестрят ошибками). Благодарю за помощь в разрешении ряда подобных загадок специалистов-филологов К.М. Азадовского (С.-Петербург), P.M.Дубровкина (Женева), П.Р. Заборова (С.-Петербург), Е.П.Свиясова (С.-Петербург), А.Н.Тюрина (Нью-Йорк).

В. П. Купченко

27 апреля

Где-то я встретил такую мысль: молитва имеет тот смысл, что это отчет в прожитом дне, самопроверка ^[1]. Я начинаю этот дневник с тем, чтобы он заступил мне место молитвы. Я чувствую, что последнее время, особенно этот последний год, я чрезвычайно мало подвинулся в своем развитии и самосознании. Пусть этот дневник послужит искусственным фактором к развитию самосознания. Это одна причина. Дэутая же та, что мне интересно сохранить себя и свою жизнь. Поэтому я и начал дневник теперь, перед самыми экзаменами. Аттестат- это первая из поворотных точек моей жизни, если не считать переезда из Москвы в Феодосию ^[2], который, как я уже давно вижу, произвел громадный переворот во мне. Тем интереснее будет сохранить об этом память.

Когда я сегодня проснулся, первым звуком, долетевшим до моего уха, был сдержанный плач в соседней комнате.

Саша ^[3] уже проснулся и тоже, по-видимому, прислушивался: «Что это? Кажется, кто-то плачет в комнате рядом». Жорж ^[4], уже вставший и одетый, вышел из комнаты и через несколько минут вернулся: «Знаете, этот офицер только что бил своего денщика- это он плакал. Он мне только что рассказал об этом». Мы были все сильно возмущены. «Собственно, нам бы следовало донести полковому командиру. Но неловко гимназистам, да и нельзя», – сказал Саша. «По-моему, следует ему сделать намек на это за обедом. А потом я расскажу обо всем Андрею Васильевичу» ^[5], – заметил Жорж. Меня этот факт ужасно возмутил. Вообще, я замечал за собой, что если мне приходится слышать о каком-нибудь унижении человеческой личности, то в груди у меня что-то так и подыдается. Но это не есть альтруизм, потому что для того, чтобы сознать всю гадость подобного поступка, мне необходимо поставить себя на место страдающего субъекта и тогда я только и возмущаюсь искренно. То же чувство бывает у меня, когда мне говорят, что кто-либо или что-либо заставит меня то-то сделать. Любовь ли это к свободе и к ближнему или просто эгоизм? На Андрея Васильевича сообщение об этом факте не произвело впечатления, и он сказал Жоржу, что это и раньше известно было. Я, по обыкновению зарвавшись, сказал потом Саше, что поражаюсь, как в таком случае Кадыгроб ^[6] держали его на квартире. Этот спор прекратило то обстоятельство, что пора идти в гимназию на молебен. В гимназии ко мне подошел Мурашов ^[7] и таинственно сообщил, что он вчера, роясь между бумагами Морозова ^[8], нашел наши темы по греческому, и в заключение попросил написать ему на завтра сочинение. Когда я стоял в церкви, пришла неожиданно туда мама ^[9]. Мы были потом с ней у Петровых ^[10], а затем она сидела у меня. По ее мнению, истории с офицером не следует оставлять и если мы не хотим начинать дела, то можем просто пригрозить, что донесем на него. Затем разговор перешел на «Оправдание добра» В.Соловьева ^[11], а отсюда Саша перешел к вопросу, имеет ли право он воспользоваться добытой темой для получения медали. Мама сказала, что, по ее мнению, это компромисс вполне простительный, так как он не приносит никому вреда. После отъезда мамы у нас был длинный разговор о компромиссе, который теперь уже я не в состоянии передать, хотя он оставил по себе очень приятное впечатление: общая судьба подобных разговоров. Между прочим, Саша мне сообщил, что он для истолкования характера Александры Михайловны Петровой начал на Пасхе изучать психиатрию. Александра Михайловна опасается, что Саша сойдет с ума, и считает его ненормальным, причем тщательно скрывает, конечно, это от него, а он, в свою очередь, находит¹ в ней целую систему психических болезней. Это мне напомнило, как мне Лера ^[12] рассказывала, что она была влюблена в Сашу, когда он только что приехал, что он поражал ее особенно своими самостоятельными взглядами в музыке и спартанской краткостью своих ответов. Саша же говорил мне через несколько дней, что два года тому назад он был с ней в таких отношениях, что готов был влюбиться, и ему казалось, что и она готова была. Это, значит, было через два года после того, как она сходила с ума по нем. «Они уже умерли оба и сами не знали о том» ^[13].

Вечером был у Александры Михайловны и писал обещанные сочинения.

28 апреля

«Макс, я наконец решил насчет греческой темы,- сказал мне сегодня Саша.- Я не имею права ею воспользоваться. Я вчера после нашего разговора все время об этом думал, так что даже не мог заниматься с Колей. Когда пришел Жорж, я стал с ним об этом говорить – он мне сейчас же начал говорить, что мне, конечно, следует воспользоваться темой, и ест тут-то у меня в голове так вдруг и просветлило и я решил, что не имею права пользоваться таким средством для получения медали. Медаль ведь только доставит мне удовольствие, и то, что я получу медаль, не принесет пользы никому. Следовательно, я не имею права вступать в этом случае в компромисс. Вот тебе- другое дело. Тебе нужно воспользоваться темой, чтобы получить не медаль, а аттестат: а получивши аттестат, ты можешь потом принести пользу обществу». – Да, хорошо: но принесу ли я эту пользу? Вдруг я по окончании неожиданно умираю: тогда ведь компромисс, в который я вошел, является преступлением. Помнишь тот вчерашний пример о чиновнике, пользующемся кассой с тем, чтобы возвратить взятое? Ведь компромисс может быть только тогда абсолютно справедливым, когда человек обладает даром безошибочного предвидения. Выходит так. – «Мне кажется, что тут большую роль должен играть голос совести, а рассуждая так, как ты рассуждаешь, снова совершенно запутаешься». Этот разговор происходил утром. Все утро до обеда я сидел дома и занимался геометрией, хотя работалось очень лениво. Я чувствовал, что, пожалуй бы, и вовсе не работал, если бы не стыдился присутствия Саши и Жоржа. После обеда мы с Жоржем пошли к Воллк-Ланевским ^[14]. Саша обедал у Петровых. Предварительно мы зашли к Мьшпкину ^[15], а я заходил к Юрию Андреевичу ^[16] за Белинским. У Воллк-Ланевских сыграли партию в крокет. Затем был на уроке. В 7 часов у нас на квартире было назначено собрание всего класса -для того, чтобы сообща составить план того, как нам сидеть на экзаменах. Прихожу домой – у нас толкотня страшная. Комната полным полна. В воздухе облака дыму и страшный гам. Говорят все сразу, никто никого не слушает: словом, то, что обыкновенно у нас бывает. У нас был такой крик, что прохожие даже останавливались перед домом. Кое-как составили план и разместили всех. Тогда Алкалаев ^[17] заявляет, что он не желает сидеть на том месте, где ему указали, и хочет сидеть ближе к Саше. Потом целый час прошел в разговорах об этом. Весь класс показал самым явным образом нелюбовь к Алкалаеву. Действительно, сегодня он снова явился в ореоле своего эгоизма. У нас есть много чрезвычайно слабых учеников, гораздо слабее его, а он тем не менее во что бы то ни стало желал захватить лучшее место. Уже все разошлись- он все еще оставался у нас. Тут оказалось, что он подозревает, что Жорж и я, около которых он сидит, из вражды к нему, не окажем ему помощи на экзамене. Хотя мы ему и объясняли, что он для нас на экзамене не Алкалаев, просто товарищ, которому следует помочь, но он очевидно, не поверил этому. «Если меня посолят там, то я стану шуметь и меня переедят на другое место». – Ну, в таком случае никто из товарищей тебе ни слова не подскажет и ничем не поможет, так как таким образом ты подводишь другого товарища, которого сажают на твое место, или даже нескольких, если это хороший ученик. Ведь из-за тебя несколько человек могут лишиться аттестата. Сашка, ты будешь ему помогать в таком случае? – «Нет. Тогда я не имею права». Он долго сидел и ворчал. Наконец я его выгнал тем, что поцеловал его. Он страшно обиделся и моментально исчез. Офицер Лебедев завтра уезжает из Феодосии, так что истории очевидно начинать не стоит. Начну ли я завтра заниматься? Вот вопрос. У меня совершенно нет охоты. Есть некоторые квартиры, в которых как-то ужасно неудобно заниматься. Т.е. это не квартиры, а обстановка. Настоящая обстановка – одна из тех. Ужасно неприятно, что приходится теперь жить втроем. Наша хозяйка ^[18] поступила очень неделикатно. Только что, между прочим, выходя в коридор, столкнулся с Лебедевьм. «Вы уезжаете сегодня ночью?»- «Да», – и он мне так мило пожелал спокойной ночи, что язык не повернулся что-нибудь сказать о вчерашнем мордобитии, и я с большим чувством пожал ему руку и совершенно искренно и чрезвычайно дружелюбно пожелал ему счастливого пути. Черт знает что такое! У меня никогда нет силы воли противостоять тону голоса. Тон оказывает на меня самое сильное влияние. Стоит только человеку, на которого я за минуту перед тем метал громы негодования, заговорить со мной дружеским тоном, – и вся злоба моя моментально исчезает и сменяется самой нежной симпатией. Не то же ли с Чураевым? ^[19] Ведь сознаю, что он подлец, а стоит ему заговорить, и я ему симпатизирую.

29 апреля

Какая ночь! Я только что стоял на балконе. Свежий морской ветерок, густая лунная тень от дома на тротуаре, белесоватые полутона деревьев, перспектива улицы, сливающаяся вдали в одно неясное пятно, легкий силуэт судна у берега и тихие звуки засыпающего города… Какое-то странное полу грустное, полу мечтательное и очень хорошее настроение. Все чувства и мысли приобретают особенную мягкость и гармоничность, тоже переходят в полутона. Стремление к чему-то хорошему, мечты о прошлом и о будущем, легкий трепет шевельнувшегося ветра и беспричинные слезы, почему-то подступающие к глазам… Все это было внезапно нарушено Жоржем: «Отчего ты не занимаешься? Ты сегодня ведь почти ничего не делал. Что ты думаешь?» Я страшно разозлился и ответил очень резко: «Я не понимаю, кому какое дело до того, что я делаю что-нибудь или не делаю». – «Я должен тебя предупредить, если ты такой ребенок, что сам этого не понимаешь».

1 мая

Возвращаешься вечером домой, и нападает тоска. Приходишь как в казарму. А что может быть хуже казармы? Казарма- это уничтожение личности, олицетворение деспотизма и социальных фантазий всех времен о равенстве. Жить втроем, как мы теперь, это уже казарма. Я находил себя стесненным на той квартире, когда мы жили в комнате, отдельной от Жоржа, а теперь я чувствую себя буквально скованным. Я теперь не могу никогда ни одного слова свободно перемолвить с Сашей. Впрочем, сегодня утром мы довольно долго говорили, сидя на балконе, когда Жоржа не было. Говорили об Александре Михайловне и об ее новом пристрастии к карточным играм. «Ты знаешь,- говорил Саша,- мы вчера весь вечер провели в том, что играли в блошки. Я, между прочим, узнал теперь, что это слово настолько прилично, что его можно употреблять в обществе. Я теперь буквально теряю уважение к Александре Михайловне- ты под май, ведь она нас с тобой уважает. И я ее внезапную страсть к кабале объясняю тем, что она теперь видится так редко с нами. При нас она совсем не прибегала к играм. Это очень зависит от того, в каком обществе она находится. А общество…Этот Густав, да и все IlypaHTe ^[20], они ведь, даже Елена Викентьевна, барышни в кавычках ^[21]. Только вот Крым образованный человек ^[22]. По-моему, тот человек, который так быстро ассимилируется, не обладает сильным характером». Мы довольно много говорим на эту тему. Когда разговор уже кончился и я уходил с балкона, Саша неожиданно остановил меня и сказал трагическим шепотом: «Да,я еще хотел тебе сказать: мне Жорж противен». – Я тебе глубоко сочувствую. – «Я сегодня попрошу хозяйку, чтобы она отдала нам еще комнату, хоть пока жильцов других еще нет. Собственно, это просто неделикатно с ее стороны поместить нас в одну комнату, даже не предупредивши. А между тем, когда она искала квартиру, я ей несколько раз говорил о том, что мы бы хотели непременно иметь, как и раньше, отдельную комнату». Завтракал я у Соломос ^[23]. Пришел якобы для того, чтобы заниматься, и абсолютно ничего не сделал. Там же я и обедал. После обеда приходит туда и Саша.

И входит он, любить готовый,
С душой, открытой для добра.
И мыслит он, что жизни новой
Пришла желанная пора ^[24].

Этот стих все вертится у меня в голове вот уже третий день. Это мне открылось из Лермонтова третьего дня, когда я сидел вечером у Александры Михайловны. Мне кажется, что это очень подходит к настоящей эпохе моей жизни.

7 мая

Сегодня был экзамен-латинский письменно. Позавчера был русский. Тема: влияние поэта на общество. Сначала я стал писать с увлечением, но после нескольких тщетных и отнявших много времени попыток написать и подбросить другим сочинение, на меня нашло окончательное затмение, так что я не мог вытянуть из себя буквально одной мысли. Я разбирал поэта как голос общественной совести, а в главной части привлек различные стадии общественного значения поэта: поэт-пророк, поэт-жрец, и- национально эпический певец, и- певец трубадур и, наконец, поэт- писатель. Сегодня спрашивал Юрия Андреевича Галабутского› о сочинении: он сказал «очень хорошо». На днях совершилось событие: мы с Сашей переселились от Жоржа. Наша теперешняя комната полутемная и душная, окном в дни и для нас снова наступили «петровские» времена ^[25]. Жорж был чрезвычайно рассержен и раздражен нашим выселением, но теперь, по-видимому, примирился и к нам не показывается. 2 мая были в Феодосии мама и Павел Павлович ^[26] и уехали вечером в Ялту, чтобы оттуда вернуться пешком в Коктебель.

У меня не хватает во время экзаменов сосредоточенности, чтобы вести дневник. Поэтому на сегодня довольно. Утром занимался алгеброй. После обеда пошел к Соломос и оттуда вечером с Лидой к Лельевр ^[27]. Был там в первый раз. Застал там Крия Андреевича. Он просил меня переписать несколько своих стихотворений, чтобы послать их с моим сочинением в округ. На мой вопрос, как наши сочинения сравнительно с прошлогодними, он сказал: «В прошлом году не было вьющихся сочинений, – были все больше на четверку, но были и чрезвычайно слабые, в этом же году очень слабых совсем нет, а пятерок будет больше. Впрочем, окончательно судить я еще не могу, потому что не успел прочесть всех».

Он скоро ушел, а после его ухода Мария Яковлевна и Петр Жковлевич ^[28] показывали мне две его вещи- одна комическая поэма в стихах- «Красивая статуэтка», а другая замечательно остроумная пародия. Вчера вечером был с Алекcандрой Михайловной на волнорезе. Разговор о Натанзоне.

11 мая

Сегодня были в Феодосии мама и Павел Павлович. Они уже вернулись из Ялты. Мамин рассказ о путешествии так раззадорил меня, что меня сейчас же потянуло в горы в путешествие. Да и не меня только раззадорил он, но и Сашу, и Андрея Васильевича, и Евгению Петровну Грищенко. Так что они решили сейчас же после экзаменов идти в Ялту. Мы- это, собственно, я и Саша. Хорошо, если бы мы пошли одни, впрочем, против Андрея Васильевича я ничего не имею, но Евгения Петровна будет представлять из себя излишнюю тяжесть и тормоз. Так мы птицы вольные- идем куда хотим, не стесняясь ни временем, ни дорогой, а тут, я предчувствую, на первом плане будут стоять сквозняки и сырость. Сна с таким увлечением говорила сегодня об этом будущем путешествии, что я невольно сочувствовал ее сопутствию, но только в то время. Положим, я сильно сомневаюсь, чтобы она пошла, – это окажется тем же путешествием в Иерусалим с Верой ^[29]. Павел Павлович, я заметил, очень симпатизирует Саше. На мой вопрос, как ему понравилась m-me Пешковская ^[30], он ответил: «Самое симпатичное в ней то, что она произвела на свет Пешковского». Вечером приходил Исар ^[31] заняться с Сашей. После отправились пить пиво: последнее время это все больше входит в моду- первые признаки эмансипации. Завтра геометрия. Я опасаюсь ее больше всех уже бывших экзаменов. Неужели и мне придется прибегать к посторонней помощи?

Вчера был у меня разговор с Алкалаевым- снова те же просьбы бывать. За последнее время он изменился и, кажется, к лучшему. Я, может быть, пойду к ним. Вечером вчера сидел у Александры Михайловны. Разговор шел все загадками. Например: «Я по отношению к вам солнце, которое согревает растение, а вы по отношению ко мне паук, пожирающий муху», или: «Сколько я из-за вас вынесла. Впрочем, вы не виноваты. И самое комичное в этой истории, что все происходило молча: я ничего не знала, и вы тоже, и третье лицо (это не Алек. Мих.),и грозовые тучи постепенно и безмолвно собрались над моей головой и так же безмолвно разошлись. Бывают же такие молчаливые бури. Впрочем, я вам ничего теперь не скажу, может, после когда-нибудь».

Когда я рассказал Саше это, он просто из себя вышел: «Ну вот, вот! Она всегда так. Я бы на твоем месте сию же минуту бы ушел. Это значит, что она все-таки не считает нас достойными доверия».

17 мая

Инцидент со Спитковским по поводу направления мантелевой работы ^[32] получил совершенно неожиданное значение: ему решено поставить в аттестат 4 за поведение. Я это узнал вчера. Вообще вчерашний день был для меня рядом неприятностей. Первой из них была психологическая и непонятная обида Александры Михайловны. Затем у Воллк-Ланевских я узнал о Спитковском, и наконец, вечером весь дом переполошился по поводу истории Евгении Петровны. Сегодня я был разбужен Володей Алкалаевым: он пришел меня звать к себе, чтобы переговорить с Любовью Ильиничной ^[33] по поводу дела Спитковского. Это был удобный повод для возобновления знакомства, и я пошел. Разговор о способе действия. Лев Вик. ^[34]

После обеда я отправился агитировать Kin-me Лампси ^[35]. Она приняла мою просьбу сочувственно и выразила готовность помочь. Айвазовский теперь в Шах Мамае, где завтра будет и губернатор, так что она предложила написать Айвазовскому о деле Спитковского сегодня же для того, чтобы тот уже в свою очередь сообщил об этом губернатору. Я с Жоржем составил для нее краткое изложение сути дела, которое она пошлет с письмом к Айвазовскому. Вечером ездил с Володей на дачу к Альбрехт ^[36] с тою же целью. «Flectere si nequeo, Acheronta movefco» ^[37]. Если боги (Айвазовский и пр.) не захотят принять участия, то нужно возбудить обществен ное мнение и тогда оно сможет повлиять. Завтра сажусь за Закон Божий и погружаюсь в изучение его. Неожиданный и невероятный оборот дела. За мной присылают от Лампси: «Иван Константинович просит вас, если вы можете, с кем-нибудь из ваших товарищей по вашему выбору завтра приехать в Шах-Мамай, чтобы лично поговорить о деле Спитковского ^[38]. А также он хочет узнать, как относятся гимназисты к удалению Галабутского. Согласны ли вы?» Я сказал, что окончательный ответ дам в 9 часов вечера.

Предложил ехать, конечно, Саше, на что он почти тотчас же согласился. Дэугие события дня: приезд Минко ^[39] и письмо к Александре Михайловне. Последнее имело успех- она расхохоталась, чего я и добивался. Мир заключен заочно, так как я не успел быть у нее. Завтра придется учить Закон Божий по дороге, так как сегодня ничего не сделал. Да и сейчас нужно заниматься.

19 мая

Только что вернулся из дипломатического путешествия в Шах-Мамай. Встали мы с Сашей сегодня в 6 часов, и я сейчас же отправился искать лошадей. Собиралась гроза, и, пока я искал и бегал по городу, разразился такой ливень, что нечего было и думать о поездке. Решили уже отложить на завтра, но Спитковский, придя часов в девять, уговорил нас ехать. Мы поехали в 9 ¹ /₂ часов, решив пренебречь советом Александры Ивановны не опоздать к завтраку, ввиду дурной погоды. Сперва в начале пути мы составляли план действия: как отвечать и что говорить. Мы предполагали, что он хочет нас видеть, чтобы расспросить об историях, происходящих в гимназии, затем перешли к Александре Михайловне. Старая и вечно новая тема. К Шах-Мамаю мы подъехали в час. Айвазовский нас встретил на террасе и довольно милостиво, несмотря на то, что мы опоздали к завтраку, предложил нам закусить. За столом у нас происходил следующий разговор: Айвазовский. Я вас пригласил, господа, потому, что хотел переговорить с вами относительно последней истории в вашей гимназии, т.е. об удалении этого учителя… как его?… Гала… Галабутского… Так я слышал, что у вас какие-то волнения та…

Я. Волнений между учащимися нет: вы неправильно поняли. Александра Ивановна употребила в письме слово «волнения» в том смысле, что гимназисты очень огорчены отставкой лучшего и любимейшего учителя. Айвазовский. Да… Так вот, я хотел предупредить через вас других учеников, чтобы они не устраивали никаких демонстраций против директора ^[40], потому что это может только повредить Галабутскому. Я же лично в этом деле не могу ничего сделать, так как я недавно беспокоил министра по поводу постройки нового здания гимназии и я не могу больше его беспокоить. Галабутский поступил, конечно, благородно, но ведь другие же подписали эту бумагу, так следовало и ему. Зачем непременно выделяться? Да и он еще там что-то писал попечителю и обвинял директора, что он не ту форму бумаге придал. Ну, видите ли, это неудобно. Придется уже примириться с его удалением. Я вообще. я держусь взглядов… я, собственно, не… не… не… Мы находились в большом затруднении. Он, очевидно, никак не мог подобрать слово и ждал, что мы ему подскажем, а мы совсем не знали, за кого он себя желает выдать – за либерала или консерватора. Наконец он вспомнил: «Я не сторонник деспотизма и сознаю, что у нас в России совершается много неприятных вещей, но что ж- сознаешь это, а нужно все-таки примиряться. Ведь вот в Академии художеств был совершенно такой же случай с Куинджи…» ^[41] Когда он кончил рассказ о Куинджи (очевидно, он либеральничал), Саша спросил его о деле Спитковского. «О, это дело я улажу, это я сделаю». Затем он ушел, оставив нас завтракать. Было ясно, что он предполагал, что в гимназии чуть не бунт, и положение его было довольно комлчно, когда он узнал, что все спокойно. Когда мы позавтракали, он позвал нас к себе в студию.

24 мая

Теперь 4 часа утра. Я сижу одетый в своей комнате. Жорж на террасе с Евгенией Петровной. Ей дурно, она плачет. Началась семейная история. Что из этого выйдет? Все остальные спят. Светает.

11 сентября

За это время был долгий перерыв. С сегодняшнего дня начинаю дневник снова. Получил сегодня утром письмо Александры Михайловны. Милое и хорошее письмо ^[42]. На такие письма приятно и хорошо отвечать. Недаром мне вчера вечером все Феодосия вспоминалась.

12 октября

Религия- это занавеска- иногда пестрая и красивая, иногда грязная и ободранная, которою люди стараются скрыть от себя страшное неизвестное. Большинство боится взглянуть прямо в эту неизвестную тьму, как дети, которые боятся заглянуть и войти в темную комнату.

1898

Человеческие документы

Еу-удой, худой, как слон, чистая цапля.

– У вас дети есть?

– Есть.

– А муж есть?

– Есть.

– Как же его зовут?

– Папа-ашка.

Что Ваша барыня- православная?

– Наша барыня? Наша барыня, право, славненькая, право, славненькая, и кошечка есть у нас и та, право, славненькая.

Барышня:

– Право, не понимаю- это чушь какая-то- Потонувший колокол! ^[43] Этот герой- как его?… Генрих… делает колокола! Скажите, пожалуйста, какое возвышенное занятие! Почему же ему в таком случае не столы делать? И потом, там черти… И вдруг черти- критикующее начало- помогают ему делать колокол!

Да и потом противоречия – в первом действии люди помогают ему тащить колокол на гору, а потом они же не хотят, чтоб он отделал колокол… Все символизм… Декадентство какое-то… Ничего не понимаю…

Дама (про «Потонувший колокол»): Это ужасно грубо! Никакой идеальности! Нет- это мне не нравится. Этот леший… Все это так резко, реально- ну, вы понимаете, что я хочу сказать? Я люблю, чтобы все действительно было идеально, изяшно… Если он проводит возвышенную идею, ну пускай и остается возвышенным до конца. Ну да и хороша эта идеальная героиня- Раутенделейн в этой обстановке с лешим… Какой цинизм! Нет, не нравится мне ваш «Потонувший колокол». Ужасно грубо! А потом она еще становится женой водяного! Су! Дама 2: Жаль, я детей не взяла- это очень мило.

Кавалер: Ну, автор перемудрил тут что-то.

Устройство верхней губы: оригинальное выражение лица при верхней губе, не прикрывающей зубов: у дам при улыбке видны десна- особый тип лица. У мужчин приобретается фатовато-отвратительный вид- выражение крысы. Совершенно прямая и длинная верхняя губа при улыбке делается круглой, закрывает зубы и слегка загибается врет.

Ночью на улице- на ухо: «Легкий ужин и замороженное шампанское…» Люб. Вы с ума сошли? Сквозь землю провалился.

Кант говорит, что безнравственно

то действие, которого нельзя обобщить ^[44]. Варвара Николаевна ^[45]. Дх, Надежда rp Hropbe BHa ^[46] недавно я была в Румянцевском музее и просматривала там юмористический журнал… Как это?… Да, «Будильник», кажется… еще мой хороший знакомый издает – Левинский… ^[47] ну да, «Будильник» он очень ученый, я его еще мальчиком знала… и академию наук кончил, и университет… Да, так вот там… много, положим, глупого есть, но есть и остроумное Ест, напри мер, «Наши мужики через 100 лет». Ну они, положим, уж все осмеют. Вон там нарисованы две бабы и одна говорит: «Ну довольно тебе, Матрена, на фортепьяно запузыривать – иди свиней кормить»… А та говорит: «Я сейчас, maman, только Евгения Онегина" доиграю». Это они насчет образования, школ… А то мужик надевает фрак- «Кажется, впору – на заседание завтра нужно ехать» – и сам еще в лаптях…Ну, это, по-моему, уж ненатурально, что в то время все так… образование…и лапти…Ну, а другое так глупо совсем… Это насчет «миллионов»… Янжула лекции… ^[48] Один господин другого спрашивает: «Ты был на миллионах?» – «Нет, – говорит, – тридцати копеек не было». Это, то есть миллионы… и тридцать копеек. Ну а другой говорит: «Зачем мне миллионы…»- т.е. зачем мне знать, что с ними делать, если б у меня они были, так я сам бы знал, что сделать с нимл… Ну, т.е. знал бы, как для себя, но ведь это эгоизм… а тут нужно знать, как в пользу других употребить…Ест этого я совсем не понимаю… ведь насмешка должна иметь смысл, т.е. чтоб за смехом там все-таки и польза была, а нельзя же все-таки так прямо осмеивать… и должен же, по-моему, редактор просматривать, что ему дают- все-таки же он умный человек и образованный… Я уж ему даже написать хотела, что это недостойно его…

Заяц в голове.

– Это замечательная дама. Таких в Феодосии нет – это чисто московская… И говорит она только для того, чтобы говорить. Ей говорят ясно: «Вот стенка», а она говорит: «Нет стенки». Против очевидности спорит.

Безобразова-ученая дама, доктор философии, интересный тип ^[49]. Мысли о школах: «Что это все говорят отколах, школах, по-моему, для крестьянина самое важное – это строгие законы, которые вкоренили бы в нем понятия о собственности, а школы- это совсем лишнее». Говорит очень много.

– Слушай, Макс, какой он невежа… Сегодня я сижу- он входит и не кланяется. Я его спрашиваю, что же это, у вас непринято кланяться?-Нет, говорит, не принято. Я плебей- не аристократ, – это у аристократов кланяются, а у нас никто не кланяется. – Ну, говорю, это совсем не у аристократов, а у просто образованных людей, а у нас одни только невежи не кланяются… (О Харсуне ^[50].)

Семейный обед у Ляминых. Отцы ^[51]

Миша. Леля, что это у тебя в салате песок?

С.К. Что он говорит?

Бабушка. Песок в салате?

С.К. Нехорошо, Миша, это не принято. Если ты и заметил, то ты бы должен был сказать это после, наедине.

А то ты можешь так поставить в очень неловкое положение.

Бабушка. Это вот всегда так теперешняя молодежь – ничего не признают.

С.К. Нет, это еще ничего, ничего. Молод, а потом научится. Да еще в своем кругу, между своими- это ничего. Не конфузься, Миша, – бывает. Люба (желая замять). Не хотите ли, бабушка, ветчины?

Бабушка. Да кто же, Люба, ветчину после окончания обеда ест? С. К. Ты бы должна была предложить ветчину бабушке раньше, до обеда. И обыкновенно принято угощать ветчиной до обеда в виде закуски. Люба (запальчиво). Да я считаю, что это все равно. Я думала, что окорок стоит на столе… и что, мжет, бабушка хочет… Да и зачем же предлагать… (путается). Всякий берет, что хочет…А по моему мнению, если есть ветчина, пусть и едят, а я не… хочу угощать… и… Бабушка (смотрит удивленно и строго). Однако ты своего соседа, господина Пешковского, угощала все время и считала это нужным, а меня не считаешь нужным угощать? Миша. У них теперь всегда так – по-новому.

Макс (ущипнув Мишу под столом). Мне кажется, что, собственно говоря, окорок составляет неотъемлемую часть пасхального стола ^[52] и потому Люба права, не угощая бабушку ветчиной. Во время Пасхи принято окорок есть и до и после обеда- когда угодно. Что же касается до Пешковского, то его необходимо угощать или, по крайней мере, напоминать ему, что перед ним стоит окорок, а не что-нибудь иное, а то он, по рассеянности, может принять ветчину за труп и начать ее анатомировать. С.К. Браво, браво, Макс! Ты настоящий адвокат и, видимо, это, готовишься к профессии юриста. У тебя язык хорошо подвешен, и ты можешь говорить, не стесняясь обстоятельствами. Гр. Ог. ^[53] Да, когда он говорит, остальным нужно только молчать и поучаться. Бабушка. Хотя вы, С.К., конечно, в университете не учились и поэтому сравнительно с ними человек необразованный, а они ведь себя теперь очень умными считают, и вот вы говорите, что Макс хорошо говорит, а вот наша Кикимора, с которой Макс занимается, говорит, что он не умеет говорить – заикается или не выговаривает там что- я уж не знаю. Пересказывать, словом, не может.

С. К. Ну, это, может, он там конфузится, а тут в кругу своих… У тебя, Леля, завтра репетиции начинаются? Леля. Да.

С.К. Не понимаю, право, зачем это. Какую там ты пользу можешь принести? Конечно, это все ради удовольствия делается.

Я признаю, что, разумеется, фабричных рабочих следует отвлекать от пьянства и давать им развлечения более полезные. Но, в сущности, мне кажется, что зачем именно тебе принимать в этом участие, ведь много других и без тебя найдется, так что твое присутствие там не является необходимым. А ездить по фабрикам – это, знаешь, как-то…Но впрочем, это твое дело, твое дело…

Изречения Харсуна

Про аттестат: «Взял-таки».

По-моему, религия должна быть такая: верь в Высшее Существо и не будь подлец!

Я кнут! Если бы не я, то Максимилиан Александрович не занимался бы и экзамена не выдержал. А теперь он выдержит – я говорю, что выдержит.

4. Христос говорил, что «люби ближнего больше, чем самого себя», а по-моему, каждый человек должен быть эгоист и должен соблюдать свои интересы.

5. Я способен, я очень способен. У меня вот только глаза… а я могу много заниматься, у меня усидчивость есть. А у Максимилиана Александровича нет усидчивости. Говорят, Пешковский – очень способен и прилежен, а я еще прилежнее. Он получил медаль, а если б не мои глаза, то и я бы получил медаль. Я говорю, что получил бы медаль.

Разговор:

Бабушка. Макс, что же это ты и на урок

в блузе ходишь?

Макс. Да, а что?

Б. Да так…Странно, по-моему. Не идет.

М. Почему же- ведь эта гимназический костюм. Разве тс, что была для меня в прошлом году совсем прилично, сделалось теперь неприлично?

Гриша?. Почему же тебе в таком

случае не надеть матросской рубашечки и не ходить в таком костюме?

М. Зачем же? Это маскарад. Я рядиться вовсе не хочу, а надеваю то, что мне удобно.

Г. Удобно! Ему удобно! И потому он будет ходить в неприличном костюме.

М. Этот костюм вовсе не неприличный. Его, во-первых, все гимназисты носят, а потом ведь и граф Толстой такую же блузу носит.

Г. Граф Толстой! А?! Сравнивает себя с графом Толстым. Макс и граф Толстой! Скажите, пожалуйста! Да ты сперва дорасти до графа Толстого. Графа Толстого все знают, и Катька, вот, графа Толстого знает. Вон он там «Галку» Написал ^[54] и Катька читала.

А ты попробуй-ка написать «Галку». Граф Толстой носит! Носит у себя дома, а когда нужно в гости ехать, так и он сюртук надевает. М. Однако ведь моя блуза ущерба никому не приносит. Кант говорит, что то действие безнравственно, которого нельзя обобщить, а между тем, если вы себе даже представите, что все люди наденут блузы, от этого никому неприятностей не произойдет. Следовательно, блуза ничего ужасного не представляет. Г. Ну вот еще- Кант! Философ Кант! А? Гимназическая блуза и Кант. Педант немец, который никогда не вылезал из вицмундира! Который и на памятнике даже изображен в мундире! ^[55] д? философ Кант…- и т.д.

Б. Это уж у них в роду- и мать его также эксцентрические костюмы любит. Я помню, когда она только что вышла замуж, то упросила Александра Максимовича ^[56] сшить ей русскую рубашку и шаровары для гимнастики – ну а потом и начала все время так бегать. Александр Максимович, конечно, был этим недоволен.

Детские типы: Ромашка (4 года). Страшное самолюбие (пряник, сцена с отцом), вопрос о моем и твоем. Болтовня, говорит нараспев. Отношения отца и матери. «Празднословить умеешь? Сквернослоить умеешь? А дела не делаешь!» Оригинальные понятия- о лавочке, о женитьбе (на базаре). «Ты, мама, не верь барину, что он говорит, – он пьян». – «Почему же ты думаешь, что он пьян?»- «А вон, вышел из комнаты – волосы у него всклочены и кричит как из кабака».

Общего критерия нравственности не существует и существовать не может: он изменяется сообразно духу времени и индивидуальных особенностей отдельного человека. Единственное правило нравственности- это страстное познание истины и стремление честно провести то, что считаешь истиной, в жизнь.

Что есть истина? Каждый понимает ее по-своему, хотя все идут одним путем. Этот путь-познание, т.е. наука. В этой разности познания и лежит суть общественной жизни- борьба: каждый борется за свою истину и этим исполняет долг пред обществом.

Прихожу. «А! Это об Вас говорил мне Г.? ^[57] Да, да! Очень рад! Да садитесь же. Будьте как дома. Мы с Вами будем как товарищи. Хорошо? Скажите, Вы читали статьи Вар. ^[58]

Доля русского поэта
В вековом исканьи света,
В тине пошлости и зла
Доля русского поэта
Бесконечно тяжела.
Жажда жизни, жажда воли
Исстрадавшейся душой –
Тяжелее этой доли
Не сыскать другой!
Не жилица в этом мире
Наша муза. Ведь она
В глубине самой Сибири
Жгучим горем рождена.
Эти песни прилетели
И родились средь степей
В буйном ропоте метели
Под зловещий звон цепей
Под запорами острога,
В душной камере тюрьмы.
Боги! Боли слишком много,
Счастья здесь не сыщем мы.
И с надорванной душою,
Исстрадавшийся от мук,
Наш поэт с своею тоскою
Умирать идет на юг.
Юг служил всегда могилой
Нашей музы. И поэт
Здесь мечтал собраться с силой,
Видя моря блеск и свет.
Но, как раненая птица,
Мысль подняться не могла.

6 сентября

Граница ^[59]. Часовой. Кролики. Папиросы. Поезд. Пейзажи. Краков. Носильщик. Гостиница. Виды. Дунай. Вина. Русские. Поиски. Музей. Магазины.

Лапы темных елей
Густы и широки,
В глубине ущелий
Мечутся потоки.
В узкой щели, свирепея,
Дико воет Рейн.
Здесь ли ты жила, о фея
Раутенделейн?
Там с вершин отвесных
Ледники сползают,
Там дороги в тесных
Щелях пролегают… ^[60]

Лугано

Абонементный билет 75 франков ^[61].

Альпеншток 4 фр. Сапоги с гвоздями 15 фр. Тирольская шляпа 5 фр. Швейцар, сыр 1 фр. 25 сантимов За то, что не обедали, 50 сант. Скандал в гостинице 10 фр.

Чу! Глубокий и печальный И протяжный звон, Точно отзвук песни дальней, Слышен… Это он, Генрих – Бальдур! С кем боролась Ты за счастье. Кто любил Лишь тебя, твой ясный голос С медью колокола слил ^[62].

От 5 апреля до 17 мая в Коктебеле. От 17 мая до 6 июня в Ялте ^[63]. От 10 июня до 7 июля в Ялте.

8, 9, 10- Феодосия ^[64].

Записная книжка 1905-1907

Комната – раковина. Сперва люди строили раковину для божества. Теперь они строят каждый для себя. То, что раньше выражалось в храме, теперь выражается в своей комнате. Раньше это было место, где молились, теперь это место, где думают ^[65].

Социалистам: Вы хотите сотворить произведение искусства из общества. Это материал не для статуи. Он слишком вязок и расплывчев. Он слишком мало сплотнился в один организм, чтобы из него можно было творить. Я предпочитаю материал крепкий- человека. Это не вязнет между пальцев, как глина. Но от ударов сыпятся искры и от усилий вздымаются мускулы ^[66].

Туманные полночи зеленели над ней. «Lady Hamilton». Villi'e de Lisle Aiam. Revue Blanche, 1896.

«Из государств лучшее то, которое меньше всего управляет» (Генри Дэвид Торо). Серый, как пепел папиросы.

Дуглас: ^[67]

Оскар Уайльд теперь подвергнут мученьям за то, что он был уранистом, эллинистом, единополым, как хотите. Как я уже сказал, эти лкди есть истинная соль земли. Яне могу писать их историю для тех, которые не знают ее. Я могу только посоветовать изучить ее. Я не обращаюсь, как Оскар Уайльд в своей защите, к двенадцати лавочникам и одному полоумному старику, из любезности называемому судьей ^[68]. Для меня теперь достаточно сослаться на имена Микеланджело, Бенвенуто Челлини, Марлоу, Шекспира, Содомы для подтверждения моих слов. Я сожалею, что мое незнание французской литературы не позволяет мне прибавить ни одного французского имени к этому славному листу. Я недалек от мысли, что люди эти были велики благодаря их греческим склонностям. Я не вывожу никакого вывода. Я только устанавливаю тот факт, что между героями человеческого ума по крайней мере четверть были содомитами. Из своего собственного опыта я знаю, что содомиты, которых я встречал довольно много, как общее правило, несравненно выше духовно других людей. В Оксфорде они встречаются довольно часто между атлетами; точно так же в наших публичных школах. Причем надо прибавить, что в этих учебных заведениях практика греческой любви так велика, что только некрасивые телом живут без любви.

Заметим, что юноши этих школ- это цвет английской крови и, можно сказать без колебаний, громадное большинство наших законодателей, судей, офицеров, юристов, дипломатов, пасторов были, по крайней мере одну эпоху своей жизни, содомитами. Какие бездны лицемерия раскрываются.

Я должен прибавить, что стремление лорда Квинсберри «спасти» своего сына было таким лицемерием.

Торо. Revue Blanche 96 (386). «Государство, в котором большинство управляет всеми, не может быть основано на справедливости. Мы прежде всего должны быть людьми и после уже гражданами. Нельзя соединить движение к закону с движением к справедливости».

Уайльд – моралист по натуре. Он постоянно погружен душой в изучение человеческих отношений. А страсть ведет только к малым нарушениям человеческой морали. Великие нарушения делают только те, которые погружаются всем духом в эту область.

Таков Оскар Уайльд. Мораль- искание добра. И он искал его. Кто стоит вне морали, тот и не делает преступлении. (La Plume. 15 decembre 1901).

Revue Blanche. Cecembre 1900. Эрнест? Ла Шене.

Проповедники не могут сами записывать свои слова. Слова становятся сухи и скучны. Если эти слова записаны их верными слушателями, тогда в них остается отблеск впечатления, которое они производили. Парижские турнброши ^[69] Уайльда слишком мало простодушны, чтобы передать его речь во всей красоте и беспристрастности.

Trelawnay- корсар Байрона. Костер

Шелли ^[70].

LAmateur d’mes» (Bappec) ^[71].

Слова – это бессмертная часть человека. Поступки растворяются и превращаются в вечных химических реакциях жизни. Слова, раз зафиксированные, живут неизменными.

Возникновение пейзажа 30-х годов ничем не обязано XVIII веку. «Величие деревьев и удивительное разнообразие трав и растений», которыми восторгался Руссо, могли иметь значение для ботаников, но не для художников.

Упадок современной литературы и возникновение новой философии. Отвлеченные понятия научного метода становятся психологическими данными. Извне они переносятся внутрь. R. de Gourmont: «Приготовляется, уже совершается основанная на научном методе философская революция, настолько же важная, как и та, что в XVII веке ниспровергла схоластику. Но тайна охраняется. Теология и мораль продолжают быть единственными пастбищами духа, открытыми для большой публики» ^[72]. «Цивилизация – увеличение потребностей, накопление вещей»- это мысль Реми Gourmont. Европейское рабство от вещей. Количество вещей измеряется нашими потребностями. Создать тело гибкое, самодовлеющее, самоудовлетворяющееся – это высшая культура. Ужасно иметь много вещей, так же как и ужасна необходимость ходить на костылях, принимать постоянно лекарство, вообще осложнять материальной культурой свои простейшие физические отправления. Японская культура – это упрощение вещей.

Мгновение и вечность нагорная проповедь Марсель Швоб мгновения ^[73].

Человек- это книга, в которую занесена история мира. Уэльс: предмет для того, чтобы существовать, должен существовать известное время. Время – это четвертое измерение пространства. Перспектива третьего измерения и перспектива четвертого измерения – причинность и хронология. В сущности- последовательность. Причинность – это только признак того, что в два разных мгновения видишь две разных части одного существа.

Там, где мы находим причинность, есть на самом деле причинность. Перевод на язык третьего измерения- колонна есть причинность по отношению к капители. Даже, скорее, наоборот, капитель есть причина колонны, т.к. причинность во времени всегда с противоположной стороны от направления падения. Сравнивая закон падения тел с законом падения в будущее, можно открыть и смысл многого. Эту дорогу я уже вижу, но еще не вступил на нее. Мы во времени как прозревшие слепые в пространстве. Весь мир посылает нам лучи в наш мозг, но прозревший слепой видит один калейдоскоп красок и всё на одной плоскости. Постепенно, ощупью и опытом, он усваивает себе законы перспективы. Мы видим всю историю мира в себе, сосредоточенную в одном мгновении, все прошлое мира на одной плоскости, и мы не умеем смотреть в последовательности – расположить наше видение по законам перспективы. Наши воспоминания – это робкие экскурсии в прошлое, где мы неверными движениями нащупываем отдельные моменты. Во время этих попыток исследования мы теряем картину целого, которая живет только на острие мгновения, потому что мгновение – это единственное восприятие настоящего, лезвие между прошлым и будущим. Отсюда проповедь мгновения как магического кристалла, сквозь который мы можем увидеть весь мир в его целом, пространственном и временном. В настоящую минуту для меня непонятны:

Закон падения времени.

Зеркальность во времени (телепатия) ^[74].

Roi des Basoches ^[75]

Королевство базошей (Basilica), основанное клерками. С ним считались короли. Генрих III упразднил их. Король выбивал свою монету, имел свой герб ^[76].

L'ebritoire, la plurre, et 1'ёрэе Etaient les armes de Porrpee; La Basoshe est son heritiPre Elle en est fiPre. Soldat, clerc, et fasochien Est ton vivant et ton chietien.

Vive la fcasoshe A son approche, Tout va bien! ^[77]

К ней принадлежали цирюльники, булочники, мясники, перчаточники. Они принимали участие во взятии Бастилии, они были еще при Вальми и Жемаппе ^[78]. Они основали комический театре ^[79]. В 1380 году основалось общество Беззаботных (Enfant sans-souci), которые ставили «Sottie», оставляя «Moralite» базошам. Boumier. Le The›tre franHais a veut laRenaissence. Paris. 1872. in-8. Дамы Халля ^[80] _Во время больших событий в королевской семье имели право поздравлять лично короля. Они приносили цветы, и их поздравления принимались в галерее Версальского замка. Во время даровых представлений они занимали королевскую ложу. Они ходили в Версаль

для того, чтобы привести «le boulanger, la boulangPre et le petit mitron» ^[81]. Наполеон I допускал их в Тюильри. Напслеон III дал в честь их блестящий праздник Они были буланжистками, а теперь – сторонницы франко-русского союза ^[82]. «Мы подумали, что если настоящее сердце кажется на сцене поддельным, то поддельное покажется настоящим» ^[83].

«Сет- III сын Адама- был справедлив и прошел сквозь двери земного рая, и херувимы пропустили его. И вот увидел тогда, что древо Жизни и древо Познания сплелись и стали одним». Три зерна древа во рту Адама, из которых выросла Неопалимая Купина. Моисей срезал ветвь. Давид посадил ее на Синае. Соломон сделал две колонны J. и В. ипредвер (?) Крест Христов ^[84]. Sohar ^[85]: Оккультизм- это наука о равновесии.

Силы, рожденные неуравновешенными, теряются в бездне.

«Колода карт- древняя Таро возобновленная Гренгонером для того, чтобы вразумить Карла VII, но он обратил их в игру и таинственный алфавит каббалы превратился в карточную игру. Комбинации карт всегда имеют математическую точность и размеренность гармоний природы ^[86].

Семь тысяч лет Дева блуждала в пустынях неба…

Лебедь спустился на лоно матери-воды.

Сна опустилась на его крыло и снесла 7 яиц.

Шесть золотых и седьмое железное ^[87].

Мир сотворили скованные цепями боги. Боги наших предков становятся нашими дьяволами ^[88].

Гермес- сумерки.

«Солнце его отец, луна его мать, и ветер носил его во чреве своем».

Изумрудный стол.

Египет – книга.

Фивы- верхний Египет- небесный мир, кстаз.

Нижний Египет- земля.

Средний Египет- наука, высшее посвящение.

Сентябрьские дни ^[89].

Что бы я делал в эти минуты: если бы я был роялистом? Если бы я был одним из убийц? Серия таких исторических рассказов.

Майар? ^[90]

«Все преходящее есть только символ» (Гёте) ^[91].

Гомункул разбивается о колесницу Галатеи. Он смешивается с элементами. К духу должно прийти Желание, Действие, Эрос. Дух должен пройти через грехопадение. Духовное существо, как говорит Гёте, должно быть помрачено и ограничено. Это необходимо для полного вочеловечения. Через вочеловеченье духовное именно и отделяется от «только телесного». Дальнейшее развитие человека происходит в царстве духовного. Высшее, чего достигает Эрос природы, есть разделение на два пола. Здесь начинается духовное развитие. Эрос одухотворяется. «Полное вочеловеченье помрачает и ограничивает. Оно ведет к греху» (Штейнер) ^[92].

«Голод создал болезни. Но и зрелище голода создало болезнь новую – свойственную именно этому веку: «бешенство сострадания». Человечество отчаянно взывало к бесчеловечью, к самой смерти – великому врачу, который, казалось, мог исцелить все болезни мира. Марат, которому постоянно делали кровопускания и который всюду видел только кровь, был свирепым филантропом. Шалье святой Террора, жестокость которого была вся в словах, но который носил в сердце невыразимую жалость ко всем страдающим, ужаснул Лион пароксизмами своего бешенства» ^[93].

Баррес о поэтах:

Они живут малым числом общих мест, которые каждый из них снова извлекает, освежает и обновляет магией своего личного творчества. Равнодушие природы к человеческим радостям и печалям, наша невозможность управлять своей судьбой, тщета успехов и поражений перед могилой- вот некоторые из их принципов и, внедренные в нашу душу, перешедшие в чувствительность, они предрасполагают нас к безволию ^[94].

Кордовская мечеть – католической нрзб это леса драгоценных колонн и редчайших мраморов, яшмы, порфира и малахитов. Раньше их было 1419; теперь осталось семьсот пятьдесят. Чтобы собрать их, калиф Абдеррахман опустошил бесконечные пространства. Они были принесены из Вайи, Константинополя и, вероятно, с развалин Карфагена. Иногда капители их носили след варварского искусства, подобного первобытным церквам Аравии, и рядом- все изящество каирских мечетей, колонн из Дамаска и Сейфие… Что-то опьяняющее есть для воображения: в полумраке этого несравненного храма представить пути этих прекрасных и равнодушных к вере колонн, которые, после того как они в течение столетий поддерживали и украшали азиатские и африканские дворцы, к 786 году, качаемые волнами, прибыли в Кордову, где наша рука ласкает их, и которые новым поворотом колеса судьбы – вышедшие из храма Януса и Астарты, перестали прославлять Аллаха и теперь служат католической церкви ^[95]А. Франс «Августин исповедуется Богу, а не людям. Он презирает свои грехи. А между тем только те могут делать прекрасные признания, кто любит свои недостатки». «Бедный великий Жан-Жак! Он переполошил весь мир. Он сказал матерям: «Кормите сами своих детей»- и молодые женщины стали кормилицами. И художники стали рисовать знатных дам, кормящих грудью своего ребенка ^[96].

Он сказал людям: люди рождены добрыми и счастливыми. Общество сделало их несчастными и злыми. Они найдут прежнее счастье, вернувшись к природе. Тогда королевы стали пастушками, министры философами, законодатели провозгласили права человека – и народ, добрый по натуре своей, в течение трех дней резал заключенных по тюрьмам»

Калиостро Алимерас; ^[97] «Ложь была в нем, как и во многих других, переразвитием воображения». Воображение не есть ли всегда более четкое сознание другой реальности? Жизнь всегда такова, как ее представляет себе сам живущий и его окружающие. Можно ли назвать реальностью биографию, в которой жизнь героя не будет похожа на то, что он сам себе представлял, ни на то, что видели в нем современники. Это будет чудовищным отвлечением от истины.

Люди вообще склонны низводить каждое лицо до своего уровня. И упреки в авантюризме, скопившиеся вокруг имени Калиостро, значат только то, что общество, в котором он жил, было склонно в своем существе к авантюризму и поэтому факты, темные для него, в существе своем низводило к этому толкованию.

Брюсов ^[98]

Вы напрасно говорите так, будто во всех областях открылось нам новое. Одна область прошлого открылась, а другие закрыты. Для меня, например, совершенно закрыт мир Библии. Вы заметили – я не написал ни одного стихотворения из этой области. В то же время мне страшно близок Рим. Агрепия близка, поскольку она отразилась в Риме. Но, в сущности, я отношусь к Эллинскому миру с таким же непониманием и недоумением, с каким относились римляне.

Вот для Мережковского близка Библия. Он и пишет библейским языком. И когда он описывает Рим времен Юлиана, то там он уже видит и чувствует только средние века, хотя по видимости и описывает мир Цезарей.

– Но Вам самим… Я думаю, что Ваш Рим нчается Антонинами и не переходит

за Северов.

– Да, для меня, конечно, Антонины – это золотой век человечества… И латинской литературы. Для меня римская поэзия только там имеет смысл. Век Августа – это архаические времена. Латинский язык еще не был разработан. Это был наш державинский торжественный язык. Вергилий, которого я когда-то так любил, он, безусловно, Державин. И Овидий и Гораций- это, безусловно, допушкинский период римской литературы. Правда, Пушкин не пришел в римской литературе, но пушкинский период настал. И мне ближе всего поэты Антонинов Рутилий, Авзоний ^[99]. Там язык и стихосложение достигают полного развития. Авзоний, например, делает такую вещь. В одном небольшом стихотворении он ставит в начале все существительные, пять существительных, затем все определения, потом все глаголы и т.д. И эту задачу надо разрешить. Это гениальный прием.

– Но это было возможно только с латинским языком. Малларме пытался это сделать для французского, а потом наш общий друг Рене Гиль… ^[100]

– Да, но для русского, я думаю, это возможно. Но, возвращаясь к теме,- Египет мне совершенно чужд.

А вот Ассирия очень близка.

– Я думаю, что наше время очень близко подходит к открытию Египта. Через то понимание скорбной мистической Греции, открытое нам, бесспорно, Вячеславом Ивановым, путь ведет к пониманию внутренней мистической сущности Египта, некоторые прозрения есть уже отчасти у В.В.Розанова, но они случайны, потому что он ходит в Египет только за необходимыми ему примерами, но по дороге разоблачает поразительные тайны.

– Вот Ваши стихи основаны сплошь на метафоре. Вы принадлежите к категории Пого, Верхарна.

– Но для меня самое важное ритм. Мысль можно выразить только в ритме. Для вас- какой смысл в гейневских стихах:

Ich weiss nicht, was soil es fcedeuten, das ich so traurig bin…? ^[101]

Тут нет образа – и для вас они должны быть пусты. А для меня здесь звучит напев, которого я ишу. Бальмонт мне дорог именно своей напевностью- где вы найдете у него метафоры? Он говорит самыми простыми, часто банальными словами.

Да, лучше всего, я возьму пример в вашем же стихотворении, которое я очень люблю и считаю образцом:

В серо-сиреневом вечере Радостны сны мои нынче.

В сердце – сияние «Вечери» Леонардо да Винчи… ^[102]

Здесь все звуки оправдывают один другой. В начале это повторение звуков «с» и «р», которые дают ощущение вечера. Потом «радостны сны». Это- «сны»- было бы некрасиво, если бы ударение не стояло так далеко – «радостны» и это- «сны»- не скрадывалось бы совершенно.

И затем все звуки подготавливают и разрешаются в конечном слове «Леонардо да Винчи». И тут же легкое изменение размера, нарушающее строгий порядок. Эти четыре стиха я могу считать образцом. Вы помните, я Вам показывал когда-то книжку Анненского, где он подробно анализирует бальмонтовский ритм. Там он отмечает, например, такие интересные вещи, что в стихотворении «С лодки скользнуло весло» нет ни одного слова, где не повторялась бы буква «л» ^[103]. Это для меня и делает страшно ценными стихотворения Бальмонта, даже самые плохие.

Багават Гита ^[104]

Ты плачешь над тем, над чем не следует плакать.

Мудрые не плачут ни о живых, ни о мертвых.

Никогда не было того, чтобы не хватало существования тебе, мне или этим царям. И никогда во веки веков мы не перестанем быть.

Как в нашем смертном теле чередуются детство, юность, мужество и старость, так душа после смерти создает себе новое тело.

Тот, кто не существует, не сможет начать быть, суший же не может перестать быть. Тленное тело рождается от Вечной Души, неуничтожаемой, бессмертной. Тот, кто мнит, что она убивает или что она может быть убита, ошибается: она не убивает, она не может быть убита. Она не рождается, она не умирает никогда. Не рожденная, бесконечная, вечная, древняя, она не может быть истреблена, когда разрушено тело. То, что рождено, то должно умереть. То, что умерло, должно воскреснуть. Не плачь над тем, чему нельзя помешать. Зарождение существа неуловимо. Мы замечаем его уже живущим. Но и разрушение неуловимо. Над чем же проливать слезы? Сознай свой долг и не колеблись, ибо нет ничего более лучшего для человека (кшатрия), чем война во имя справедливости.

Принимай с равною радостью счастье и горе, потерю и выигрыш, победу и поражение, будь всей душой в борьбе: так ты избегнешь греха.

Пусть душа твоя никогда не расчленяется, пусть она будет всегда цельна.

Пусть счастье никогда не будет целью ее помыслов, пусть она владеет собой.

Будь внимателен к совершению своих дел, никогда- к их результату.

Не предпринимай никакого дела ради того плода, который оно принесет, но не старайся избегать дела.

Театр

В воздухе висит лихорадочное ощущение новых театральных форм. Все стремятся к созданию новых форм сцены и новых форм ^[105].

В человеке, который сосредоточен на предметах удовольствия, возникает наклонность к ним. Из наклонности рождается желание. Из желания страсть. Страсть смущает мысль. Это смущение действует на память. От разрушения памяти- потеря разума.

Ночь для живущих- день, в котором живет мудрый. То же, что день для них, – ночь для ясновидящего. Ищущие единения избирают – действие. Когда Владыка вселенных жертвой творил сущих, он сказал им: «Жертвой размножайтесь. Пусть она будет для вас коровой изобилия».

Животные живут плодами земли. Плоды земли рождены дождем. Дождь- жертва. Жертва совершается действием. Тот кто…

1. Пара брама (Sat) ^[106]. Абсолют и не существование.

2. Первый Логос. Безликий не выявленный, «первопричина».

3. II Логос. Дух – материя – жизнь. Мулапракрити.

4. III Логос. Душа мира. Космический материк. Маха Будда. Единая реальность в двух ипостасях.

Странник- наша монада- двойная в едином. Искры вечности- вселенная. Появление и исчезновение миров подобно приливу и отливу. Во время великой космической Пралайи сохраняют не миры, а только их аказическое отражение ^[107]. Во время частичных пролетов планеты застигнутые точно застывают, подобно допотопному зверю, захваченному льдами.

Первый принцип, который развивается по окончании Пралайи, Акаша (мать-отец). Иегова- Jah-Havah- мужеенственно. Появление и исчезновение вселенных как вдыхание и выдыхание Великого Дыхания.

И отречение и мистическое единение в делах своих ведут к блаженству.

Но единение лучше отречения. Отдавшийся одному учению постигает плоды другого.

Гимн Pal ^[108]

– Я созерцаю тайны его в ковчеге Ибиса: он создал землю для обоняния тела его, повесил небо для души своей, родил мать свою, наводнил потоки, совершил все сущее, вырастил дерево пнити.

Вот- творящий словом.

– Павиан с лоснящеюся шерстью и приятной наружностью! ^[109]

Кришна: Выше меня нет ничего, и вселенные в руке моей как ряды жемчужин, нанизанных на одну нить.

Империя, душившая землю.

Дворец монарха, гробница.

Шар земной- череп.

Усиление маски нрзб. Сен Симон бронзовая пасть, открытая нрзб.

Возьми факел и жги.

Жги все, что на небе и на земле.

Когда сожжешь все, уничтожь лампаду, т.к. ничто не должно быть передано.

Пусть огонь, нисшедший с неба, взойдет на небеса ^[110].

Разрушай, разрушай, разрушай.

Разрушай все вокруг себя и в себе.

Дай место твоей душе и чужим душам.

Разрушай то, что добро, и то, что зло. Пепел одинаков.

Разрушай старые жилища и людей и старые жилища душ; вещи мертвые – это искажающие зеркала. Для благости высшей уничтожь благость низшую.

Чтобы создать новое искусство, надо уничтожить искусство старое. Пусть новое искусство будет иконоборством. Всякое здание строится на развалинах, и нет ничего нового в этом мире, кроме форм.

Души сбрасывают старые формы так же, как змея сбрасывает старые кожи. Трудолюбивые собиратели старых змеиных кож мешают молодым змеям, т.к. они имеют магическую власть над ними. Ибо тот, кто владеет старыми змеиными кожами, мешает молодым змеям изменяться.

Строй сам свой дом и сжигай его сам. Для новых желаний – создавай новых богов.

Дай умереть старым богам. Не оставайся, подобно плакальщице, у их гробницы. Ибо старые боги улетают из своих гробниц. Не защищай молодых богов, пеленая их в саван.

Пусть боги улетают, как только созданы. Пусть создание нрзб быть, как только создано. Пускай каждый бог будет богом мгновения.

Не дели сущего между жизнью и смертью. Скажи: в это мгновение я и живу и умираю. Пусть каждый экстаз умирает в тебе и каждое наслаждение жаждет смерти.

Пир ^[111]

Федр: «Если могли существовать народ или войско, состоящее только из влюбленных, то этот народ более других любил бы добродетель и ненавидел порок. Люди, соединенные таким образом, хотя бы и в меньшинстве могли бы покорить мир». -Любящий более божествен, чем любимый. Им владеет бог.

Небесная Афродита не имела нрзб и поэтому ее привязанность только к мужскому полу. Ее Эрос стремится только к одному полу. По любви к юношам можно узнать служителей истинной любви.

Медицина – это знание любви в области тела.

Музыка – это знание любви в области ритма и гармонии.

Аристофан

Люди совершенно не знают могущества любви. Если бы они его знали, они воздвигали бы храмы и алтари и приносили бы великие жертвы.

Человеческая природа некогда была не такая, как теперь. Было три рода людей: люди двух полов – мужчина и женщина и, кроме того, третий род, совмещавший в себе оба пола. От него осталось только одно имя «андрогин» – довольно постыдное, а сам род исчез. Все люди были круглые – соединенные по два плечами и бедрами. У них было 4 руки, 4 ноги, лица, совершенно похожие друг на друга и обращенные в разные стороны, но принадлежащие к одной голове, 4 уха, два половых органа – словом, все двойное.

Ходили они прямо, как мы, куда им было угодно, вперед и назад. Хотели они идти быстрее, они опирались на свои 8 конечностей- то на руки, то на ноги – и неслись кубарем, как танцовщики, подымающие кверху ноги. Причина существования этих трех родов людей заключалась в том, что мужской род происходит от Солнца, женский от Земли, а третий- соединение обоих – от Луны, так как в Луне находятся частицы Солнца и Земли.

Они были сильны и крепки телом и пытались взобраться на небо, чтобы напасть на богов. Зевс сказал тогда: «Я нашел способ сохранить людей и вместе с тем сделать их более сдержанными, а именно ослабить их силы.

Я их разделю надвое, и они оттого станут более слабыми. У нас, таким образом, будет еще польза: мы увеличим число тех, которые нам служат. Если же их дерзость не пройдет – я разделю их снова, так что они должны будут прыгать на одной ноге, как плясуны на празднике Диониса, прыгающие на козлином мехе (наполненном вином и маслом)».

Сказав это, он разрезал людей надвое, как режут рябину перед солением или делят яйца пополам волосом. Затем, разрезав, он приказал Аполлону залечить раны и повернуть лица людей в сторону разреза, чтобы вид их наказания сделал их скромнее.

Аполлон, собрав отрезанные частицы тела в одно место, называемое животом, закрыл их, как кошелек, оставив одно пупочное отверстие. Другие же многочисленные складки он снабдил таким же инструментом, какой употребляют сапожники, чтобы тачать сапоги на колодке, и оставил несколько складок на животе как память о прошлом существовании. После этого разделения каждая половина старалась встретить ту, от которой была отделена, и, встретившись, люди стали обниматься руками и сплетаться с такою силою, что погибали от голода и бездействия, не желая ничего делать один без другого.

Люди погибали. Сжалившись над ними, Зевс придумал новое средство. Он переместил расположение половых органов, повернув их наперед, так, чтобы нарождение происходило от соединения самца с самкою.

Любовь возвращает нас к первобытному состоянию, из двух делая одно – восстанавливает первобытное совершенство человеческой природы. – Мужчины, которые происходят от существ мужского пола, ищут мужчин. Пока они еще мальчики, они сами, как большая часть мужского пола, любят лежать и быть связанными с мужчинами. Среди отроков они первые, потому что характер их наиболее мужественный. И напрасно их обвинять в бесстыдстве. Не по недостатку они ведут себя таким образом, а по мужественности и силе своей натуры. Доказательством этого служит то, что они с годами оказываются наиболее способными служить государству.

Сократ. Диотимапророчица – она научила меня всему, что мне известно о любви.

Поэзия есть общая причина того, что из небытия переходит в бытие. Тот прием, который Балтрушайтис называет «иносказанием», то, чего хотел обиться Малларме, давая завет: «не называть» (того предмета, о котором говорится в стихах) ^[112]. Он всецело направлен к тому, чтобы обновить те слова и выражения, которые стали истасканными (я бы сказал утомленными), вернуть им их первобытную силу заклинаний.

Разве после нескольких лет усиленного злоупотребления прекрасными словами: тайна, мистерия, безбрежность, прозрачность – не стали они утомленными? Каждое слово есть только острие душевного напряжения. Если оно точно и метко вонзается в намеченную точку, то оно не тупится.

Слова, употребляемые без внутренней необходимости, слова, употребляемые неточно, утомляются и теряют на время свое магическое, заклинательное значение. Тогда они переходят в разряд неупотребляемых слов- это их сон, отдохновение, которое восстанавливает их магические силы.

Так было с массой слов русского языка, от которых избавил нас Пушкин. Теперь они отдохнули, и им можно снова войти в жизнь. Это делают Вяч. Иванов, Ремизов, Городецкий.

Язык же Бальмонта, Брюсова, Мережковского надо будет теперь хоронить, т.к. это язык уже утомленных слов ^[113] Владимир Соловьев. «Жизненная драма Платона» ^[114].

«Фактическая слепая вера несообразна достоинству человека. Сна более свойственна или бесам, которые верят и трепещут, или животным бессмысленным, которые, конечно, принимают закон своей жизни на веру. Религии, основанные на одной фактической слепой вере или отказавшиеся от лучших основ, всегда кончали или дьявольской кровожадностью, или скотским бесстыдством».

Пестропрестольная бессмертная Афродита (Сафо) ^[115]. Натуральная подкладка эротических чувств здесь совсем не та, какая вообще принята за нормальную в современной жизни и литературе. Там, где у нас предполагается один род отношений, древние греки, испорченные азиатскими влияниями, допускали, по крайней мере, три. Одна из уцелевших од знаменитой поэтессы Сафо с Лесбоса начинается таким обращением к богине любви: пестропрестольная бессмертная Афродита!

Вот эта пестрота Афродиты, предполагаемая и Платоном, она-то и смущает его современного читателя и почитателя, привыкшего известные предметы относить не к философии и поэзии, а к психиатрии, с одной стороны, и к уголовному положению – с другой. Конечно, фактические аномалии в этой области у нас еще пестрее, чем в классическом мире, но мы поражены тем, что главные из них считались эллином не за болезненные уклонения, а за что-то простое и естественное и даже предпочтительное тому, что мы теперь признаем за единственно натуральное. Ел. Соловьев говорит об Афродите Небесной и Афродите Всенародной: они имеют один корень, но он гнездится в нечистой, унавоженной земле. Разбирать же различные сорта органического удобрения интересно для агронома-специалиста.

Amor- Roma. Геракл- Мелькарт. Эрос-стр. 277 (Вл. Ооловьев VIII).

И Лазарь ожил вновь на мощный зов Христа. Из тьмы пещеры он поднялся, бледнолицый, И, в складках кутаясь широкой плащаницы, Шел прямо пред собой, один, сомкнув уста. Сомкнув уста, один, по городу он бродит, И спотыкаются нетвердые стопы; Чужд мелочей земных и пошлых чувств толпы, Все что-то ищет он, чего-то не находит.

Забыв ничтожный смысл всей суеты земли, В бреду, который здесь живым очам неведом, И сам испуганный ужасным этим бредом, Он молча проходил и исчезал вдали. О, сколько раз бродя один пустынным местом, На фоне сумерек, чернея, как пятно, На небо к Ангелу, желанному давно, Он руки простирал с молящим скорбным жестом. О, сколько раз, в тоске минуя города, На темных кладбищах бродил он одиноко, Завидуя всем тем, что спят в земле глубоко, И не поднимутся оттуда никогда ^[116].

Брюсов о театре:

Волны не действуют, потому что знаешь, как это сделано. Навести синематограф.

Можно придумать много способов.

Уничтожить оркестр для толпы и, значит, кулисы.

Монолит монолог? Блока: ^[117] В этой книге два момента единого. Она, как глубокий прерывистый вздох, наполняет душу влажной полнотой – и затем медленное выдыхание. Грусть чего-то, что отходит. Приливный вздох океана и его отлив. И луна колдует наверху.

Вяч. Иванов: Согласные спорят, грустные смеются, серьезные шутят. Блаженны плачущие… Да, этот Человек умел шутить.

Осиянный осенью, стелет листья лес. Бледен серп серебряный в синеве небес. Внемлет смерти Вестнику бледноликий Пан. Встретит вечер песнею, тихой песней Пан. Загорятся тусклые в черной мгле волос Огоньками синими гроздья винных лоз. По полянам вереска веет смерти тень, Под свирель напевную умирает день. По полянам вереска, по ущельям гор На свирель напевную отзовется хор. Голоса Дриад Из лесных прохлад И струя струе, Как сестра сестре, Повторит напев, Прозвенев ^[118].

Тамасгуна: тупоумие, тупость – соответствует репродуктивной силе (животное). Раджасгуна: страстность – соответствует раздражительности (человек). Сатвагуна: мудрость, добродетель – соответствует чувствительности (божество) ^[119].

Юноши Платона являются непосредственными предшественниками Тертуллиана («Женщина, ты должна вечно носить траур и рыдать. Ты погубила род человеческий»). И св. Иеронима: «Женщина – врата диавола, путь беззакония, начало скорпиона».

Крафт-Эбинг: «Большие города являются очагами нервности и извращенной чувственности, это ясно из истории Вавилона, Ниневии, Рима, а также из мистерий современной жизни больших центров» ^[120].

Плосс: «Извращение полового влияния не наблюдается у народов нецивилизованных и полуцивилизованньк» ^[121].

Грапиан («Критикой»): «Самое удивительное было то, что в целой стране, даже в населенных городах, они не встречали человека. Вся страна была населена львами, тиграми, леопардами, волками, лисицами, обезьянами, быками, ослами, свиньями, – и нигде не было человека. Только позднее узнали они, что немногие существовавшие люди, чтобы скрыться и не видеть того, что происходит на свете, удалились в пустыни, которые по-настоящему должны были быть жилищами диких зверей» (Шопенгауэр. Вып. X, стр. 45) ^[122].

Отрицание мира- создает объективный, внешний мир. Принятие мира- создает внутренний, субъективный мир. Все, что вне нас, неизбежно должно быть когда-нибудь принято и стать частью нашего «Я». В морали осуждения – это признак объективизации мира. То, что мы осуждаем, через это нам еще предстоит пройти. То, что нами сознательно принято и оправдано, – то уже пройдено нами. Инстинктивные моральные одобрения и осуждения – это верные признаки состояния нашей Кармы. По ним можем мы безошибочно определить путь пройденный и путь предстоящий.

Идеалу вечной женственности противостоит идеал вечной мужественности. Идеал эротический- это мужественный идеал. Но вечная женственность не является идеалом пола. Вечная женственность – это вечная девственность – идеал невыявленного пола, идеал человечества, еще не низвергшегося в деторождение. Это идеал древней божественной чистоты, не прикоснувшейся к полу, к греху, к плоти. В Деве Марии- в девственной материи – средневековье утверждало свой идеал невозвратной высоты, с которой боги низвергались в человечность. Это идеал воспоминаемый, идеал пассивный, невозвратный.

Вечная мужественность – это волевое устремление, очищающее себя грехом и страстью. Поэтому Эрос «нищ, необут, спит у дверей домов на улице» ^[123],

а Эрос-Христос говорит: «Звери и птицы имеют гнездо свое, а Сыну человеческому негде приклонить головы» ^[124] Фантастическое всегда однообразно. Спиритические явления повторяются с необычайным постоянством, приемы ведьм и колдовства почти неотличимы один от другого. В чем загадка этого неожиданного парадокса? Почему именно в области фантастики фантазия теряет свою силу и обнаруживает такую слабость комбинаций? Ответ на это ясен. Фантазия-это, в своей сущности, способность комбинаций. Только наблюдение реальности может ей дать достаточный материал для ее операций. Поэтому поэты Фантастики- Гофман, Эдгар По- реалисты по преимуществу. То чудесное, сверхъестественное в явлениях жизни, что мы называем фантастическим, является просто новой областью наблюдения, в которой самое наблюдение еще весьма ограничено и несовершенно. Однообразие в области сверхчувственных явлений находит свое объяснение только в том, что эти явления относятся пока только к области наблюдения и фантазия, творящая всегда из комбинаций, еще не проникла туда.

«Картины гонения на ведьм сразу же поражают и необыкновенно дикой игрой фантазии, и необыкновенной своей монотонностью. Откуда бы ни шли относящиеся к ним памятники, мы почти не находим на них никакой местной окраски. В церковных и светских, католических и протестантских судах процессы ведьм протекали совершенно одинаковым порядком и приводили к одним и тем же результатам». Сперанский ^[125]:

«В какую эпоху своего существования общество всего острее бредило дьяволами и ведьмами? Яне ошибусь, если предположу, что большинство образованных людей, не обладающих в истории процессиональными знаниями, почти не колеблясь ответят на этот вопрос: конечно, в средние века. И между тем ответ этот далек от истины. С дьяволом в средние века, положим, всегда были знакомы близко. Но «гнусное сообщество ведьм», с их шабашами и черной мессой, глубине средних веков совсем еще не было известно. Оно было открыто только под самый их конец, на пороге нового времени, и наиболее сведущие в деле люди, те самые монахи, что в XV веке впервые изобличали ведьм, сами свидетельствовали, что ранее христианский мир не ведал подобных ужасов. «Открытие» ведьм относится к эпохе законно окрещенной (конечно, не за это) «эпохой великих открытий».

Первые костры, зажженные для кары чертовых жен, бросали свой кровавый отблеск на небо, на котором уже зарождалась заря Возрождения… Эта поразительная несвоевременность процессов ведьм, этот редкий диссонанс между ними и колоритом тех столетий, на которые падает мрачная их тень, объясняет нам, почему общеисторические труды о них почти не упоминают.

В XV-XVII вв. процессы ведьм являлись принадлежностью лишь передовых стран христианского мира: задержанные в своем развитии восток Европы и Балканский полуостров оставались свободны от этих ужасов. Идет борьба дневной- положительной- науки с древнею сонной наукой. Государство строится на основах дневной науки. (Ссылка на поэтов – доказательства в науке сонного познания) ^[126]. Государство принимает мудрого змея- христианство, – но лишив его ереси и мистики – его жала и его мудрости. Государство и точная наука систематически борются против ведьм и колдовства- остатков сонного знания.

Те правители, что заботятся особенно честно о земном устроении, с особенной яростью преследуют колдовство – устроение сверхчувственное. Правление Максимилиана I в Баварии, желавшего быть земным провидением, широкому государственного,несокрушимой воле, нечеловеческой энергии, высокому понятию о долге которого беспристрастные историки отдают великую честь, является в Баварии временем едва ли не самой ожесточенной борьбы против ведовства ^[127], а в Англии в правление протестантов в эпоху Республики и протектората ^[128] было истреблено больше ведьм, чем за все последующее и предшествующее время» (Сперанский).

Поэты- хранители сонного сознания – и этим они в древнем, но они и жрецы нового возврата к сну, который будет вновь доступен, но уже сознательно просветленный дневным сознанием. Борьба против ведьм- это борьба нового научного сознания против всего средневекового знания. Колдовство было известно и в древнем мире и в средневековье, но право уголовное никогда не приходило с ним в столкновение.

Вальтер Ман в «Ee nugis curialium» сообщает о том, как Диавол лично читал лекцию студентам парижского университета, где доказывал, что древние божества воистину бесы ^[129]. «Dialogus Miraculorum» Цезария Гейстер-бахского ^[130]. Удиавола нет спины: «Licet corpora humana nobisas- sumamus dorsa tamen non habemus».

Леонид Андреев разоблачил свою тайну. Его Христос- Некто в сером. Ему молятся. Ирония или правда? Ирония. Так он воскресил Его! Так он приблизил Иуду! Кто Иуда? Традиционные сплетни. Восточный тип Иуды-героя. Ученик предатель. Арджуна. Андреев всегда входит в ту дверь, что надо, но не идет дальше прихожей. Развращающее влияние такой поверхностной философии. Прочитать: «Doctrine secrPte»

Тэна «Историю искусства ^[131].

Вилье де Лиль Дцан: «Ахе1» ^[132]. «Человек уносит с собою в смерть только то, от обладания чего он добровольно отрекся при жизни».

«Боги- это те, которые не сомневаются. Подобно им верой уйди в несозданное. Будь цветником самого себя. Ты- только то, что ты мыслишь: мысли же себя вечным. Разве не чувствуешь ты, что твоя непогибающая сущность сияет по ту сторону всех сомнений». «Будь подобен лавине, которая есть только то, что она уносит с собой». MaTtre Janus: «Если ты не улавливаешь смысла известных слов, то ты погибнешь мгновенно в атмосфере, окружающей меня. Твои легкие не выдержат ее удушакщей тяжести. Яне учу: я пробуждаю. Посвящение принимается только от себя самого».

Закон- это энергия существ. Все трепещет им. Существовать – это значит ослаблять или усиливать его в самом себе, с каждым биением осуществлять себя в результате совершенного выбора. Ты выходишь из незапятнанного. И вот ты воплощен, в одежде плоти, в темнице относительного. Привлекаемый магнитами желания – первичным притяжением, ты уплотняешь охватившие тебя узы, когда уступаешь ему. Смущение, которое ласкает дух твой, превращает нервы твои в свинцовые цепи. Свобода в действительности – это освобождение. Каждый раз, как ты любишь, – ты умираешь. Если ты навсегда, одним ударом, не освободишься от сострадания ко всем приманкам Глины (праха), сознание твое, обременяемое каждой вновь осуществляемой мечтой, пронзит инстинктом и свяжется цепями тяготения. Твоя (личность) индивидуальность – это долг, который ты должен уплатить до последнего волокна, до последнего ощущения, если ты хочешь обрести самого себя в неизмеримой нищете. Мир никогда не будет иметь для тебя иного смысла, кроме того, который ты ему сам придашь. Расти же сам под покровами его, просветляя его тем высшим смыслом, в котором ты сам найдешь свое освобождение! Сам не умаляй себя, подчиняясь рабьим чувствам, которыми он опутывает и оковывает тебя. И, т.к. никогда не сможешь ты стать вне той иллюзии, которую ты сам себе создашь о вселенной, то избери же наиболее божественную. Понимание – это отсвет творения. Жить? Нет! Наше существование закончено – чаша его переполнена! ^[133] Мы истощили будущее. Все реальности – завтра, чем будут они в сравнении с теми миражами, что мы пережили? Стоит ли перечеканивать в монету, по примеру трусливых людей- наших старших братьев, золотую драхму мечты- обол Стикса, – что сияет в наших торжествующих руках? Свойство наших надежд не дозволяет нам больше оставаться на земле. Что просить нам у этой жалкой звезды, на которой еще медлит наша печаль, как не бледных отсветов подобных мгновений? Земля? Что сумела когда-нибудь воплотить она, эта капля обледенелой грязи? Разве ты не видишь, что это она стала Иллюзией? Мы раздробили любовь к жизни в наших странных сердцах и воистину мы остались нашими собственными душами. Жить далее – не будет ли это более чем кощунство по отношению к нам самим? Жить? Наши слуги сделаю то за нас. Удовлетворенные на всю вечность, встанем из-за стола, оставим несчастным, которые по своей природе только ощущениями измеряют достоинство реальностей, заботу подбирать крохи ира. Я слишком много думал, чтобы изойти до действия! чем пытаться воскресить одно а другим те опьянения, которыми мы насладились в идеальной полноте, и преклонять наши царственные желания перед компромиссами всех мгновений, в которых их собственная сущность, ослабленная, исчезнет совершенно завтра. всевышний мир! Не будем же обмануты старым рабом, прикованным к нашим ногам. И пусть он предлагает нам ключи волшебных замков, между тем как сам в своей черной зажатой руке горсть пепла! Болезнь, которую организм преодолевает, всегда полезна. Болезнь- это познание на физическом плане..-Виктор:

«Прощание Сида со своим конем так трогательно, точно это торс центавра, что расстается со своим крупом» ^[134].

Паскаль: «Известные авторы, говоря о своих трудах, говорят: моя книга, мой комментарий, моя история. Было бы лучше, если бы они говорили: НАША книга, НАШИ комментарии, НАША история, т.к. обычно во всем гораздо больше чужой собственности, чем моей».

Художественное произведение принадле-Ж4Т тому, кто понимает его, а не тому, кто его создал ^[135].

Не муки рождения дают право собственности, а радость любви и понимания. Подобно тому как сын принадлежит не матери, породившей его, а той, которая полюбит его, так и книга больше принадлежит читателю, чем своему автору В.Гумбольдт: Язык есть вечно повторяющееся усилие духа сделать членораздельный звук выражением мысли. В бессвязном хаосе слов и правил, которые мы обыкновенно называем языком, действительно есть налицо только то, что мы каждый раз произносим.

Язык в собственном смысле заключен в самом акте своего действительного появления.

Язык есть орган, образующий речь (Das bildende Organ des Gedankens).

Только посредством объективирования мысли в слове может из нрзб форм мысли образоваться понятие. Человек понимает самого себя, только испытавши на других понятность своих слов.

Объективность усиливается, когда говорящий слышит из чужих уст свое собственное слово, а субъективность не только не теряется при этом, но и возвышается, потому что мысль в слове перестает быть исключительной принадлежностью одного лица, отчего происходит, так сказать, расширение субъекта.

Как отдельное слово становится между человеком и предметом, так и весь язык (как миросозерцание народа) – между человеком и действующей на него природой.

Человек окружает себя миром звуков для того, чтобы воспринять и переработать в себе мир предметов. Человек, высовывая из себя язык, темже актом вплетает себя в его ткань. Каждый народ обведен кругом своего языка и выйти из этого круга может, только перешедши ^[136] в другои ПУШКИН: «Радищев первый из нас писал древними лирическими размерами. Стихи его лучше его прозы». «Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна тащит другую. Пламень неминуемо тащит за собой камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный» ^[137].

«Красный жилет! Об нем говорят еще теперь, спустя сорок лет, и об нем будут говорить еще в грядущие времена, так глубоко запечатлелся этот цвет в глазу у публики. Если произнести имя Теофиля Готье перед каким-нибудь филистером, который никогда не прочел ни строчки ни моих стихов, ни прозы, он все-таки знает меня по красному жилету, который был на мне во время первого представления «Эрнани», и скажет с удовлетворенным видом хорошо осведомленного человека: «Да, да! Молодой человек в красном жилете с длинными волосами». Это та память, которую мы оставим по себе в потомстве. Мои книги, мои стихи, мои статьи, мои путешествия будут забыты, но зато мой красный жилет будут помнить. Эта искра будет сиять еще в то время, когда все, что касается меня, давно уже угаснет во тьме, и будет отличать меня от тех из моих современников, которые хотя писали и не хуже меня, но носили жилеты темных оттенков ^[138]. После нескольких тщетных попыток разодрать этот жилет Hecca ^[139] который впился в мое тело, я мужественно принял его пред взглядами тех буржуа, чьи ослепленные взоры никогда не видели меня одетым в другие цвета, несмотря на пальто цвета «rite de nPgre», бронзово-зеленых, коричневых, фабричной сажи, лондонского дыма, серо-железного, оливковых и других оттенков. То же было и с моими волосами. Я их носил остриженными под гребенку, но это не действовало: они всегда казались длинными, и если бы мне в партере, под артиллерией биноклей, пришлось возвысить голый череп цвета слоновой кости с отливами страусового яйца, то и тогда все стали бы уверять, что по моим плечам струятся аскадами меровинговские кудри» ^[140]

Метерлинк: «Измерение времени! Мы так устроены, что у нас нет сознания времени, и мы не можем познать его и проникнуть в его печали и радости иначе, как под условием подсчета и меры, подобного счету монет, которых мы не увидим больше.

Оно воплощается, оно получает значение сущности только в тех сложных машинах, которые мы изобрели для того, чтобы сделать его осязаемым, и не существуя само по себе, оно получает вкус, аромат, форму от инструмента, его определяющего.

Минута, отчеканенная маленькими карманными часами, имеет иной лик, чем та, которую длит большая стрелка башенных либо соборных часов. Солнечные часы… Горячим лучом солнце пишет на мраморе в саду около бассейна в молчании, как бы совершая незначительную вещь, бег миров в планетных пространствах» ^[141].

«Час суда не бьет на часах этого млра». A lumine motus – светом движусь. Среди цветов считаю часы. Horas non numero nisi serenas ^[142].

Гурмон. Тот, который не понимает Несомненно, что наиболее утонченные из всех наслаждений, которые можно получить от литературы, это «быть непонятым». Это вас тотчас же ставит на подобающее Вам место, откуда бесполезная жажда действий заставила Вас выйти; снова уединиться в свою башню и играть на скрипке для пауков, которые одни умеют чувствовать музыку. «Тот, который не понимает» нечувствителен ни к музыке, ни к логике; он глух, но не нем, ибо векшу возглашает: «Я не понимаю».

Подобно тому как другие гордятся своим талантом или своими идеями, так он гордится своим непониманием и теми лоскутами слов, в которые он одевает нрзб венную немоту свою. Он рисуется и гордится, когда польстят его тщеславию, которое в том, что «он не понимает!» Тотчас он распускает павлиний хвост, который на месте каждого глаза носит надпись: «Я? Яне понимаю!»

Благодаря этому качеству его уважают. Он желанен тем, которые, не понимая, еще стыдятся этого. Его самоуверенность внушает им смелость, и они говорят друг ДРУгУг указывая на горделивую надпись: «Видите: и он тоже не понимает, и ему нестыдно. А даже совсем наоборот». «Тот, который не понимает»- человек практический. Одаренный столь прекрасным талантом, он разумно пользуется и живет его процентами. Все журналы раскрыты перед ним. Его павлиний хвост отворяет пред ним все двери. Ему хорошо платят. Ему ничего не остается, как писать, писать так, чтобы из-за каждой строки сквозило: «Этого я не понимаю!» Тот, «который не понимает», по преимуществу пассивен и отрицателен. Он тот, который «не…».

Его талант непонимания безграничен и всегда равен сам себе, подобно воску он принимает послушно формы той темы, которую надо «не понимать», и специализируется, главным образом, на вопросах отвлеченных.

«Непонимание»- это чистая идея, бескорыстная, неподкупная, это триумф человека с павлиньим хвостом. Для него, как и для всех упрощенных мозгов, идея представляется только конкретно. Давайте ему какие угодно объяснения, скажите ему, что литература- это вид волнения, что гений- это воплощение, что поэзия – это цветение духа, что символизм- это эстетическое выражение идеализма, что музыка- язык бессознательного, и он ответит вам, уловив смутные звуки слов, с удовлетворенной и торжествующей улыбкой: «Я не понимаю»… ^[143]

Говорить о том, что автор пьяница, потому что он описывает оргию, кутеж, развратник, потому что он рассказывает о развратниках, также нелепо, как утверждать, что человек добродетелен, потому что он пишет книги о нравственности. Обратное видим мы ежедневно. Ставши на эту точку зрения, нужно было бы немедленно гильотинировать Шекспиpa и Корнеля и всех трагиков, потому что они совершили больше убийств, чем самые знаменитые убийцы. Это один из приемов этих узколобых писак- подставлять автора на место его произведения и прибегать к личностям, чтобы придать скандал своим писаниям…Когда он (Пого) писал романы, они советовали ему продолжать писать оды; когда он писал драмы, они советовали ему писать романы: обычная тактика журналистов, которым всегда нравится больше то, что уже написано, чем то, что пишется теперь.

Ши, принявший титул Императора- ХоАнг Пы. Чтобы сделать невозможным возвращение к феодализму, он, по словам летописей, велел уничтожить все письменные документы. Он преследовал учеников Конфуция, сжег Шу^-Кинга иШи-Кинга и зарыл живыми в землю 46 писателей. Он провел шоссейные дороги и выстроил стену на севере для ограды от кочевников ^[144].

Парацельз:

«Чтобы надлежащим образом понять фатум, надо признать, что каждый человек имеет духа, живущего вне его и luset (?) дающего на высших звездах. Онпользуется типами (моделями- bosseu) своего господина, он же являет пред ним вслед за ним praesagin, ибо они остаются после него. Эти духи называются фатумом» ^[145]. По мнению Плутарха, кроме части дули,погруженной в земное тело, другая, более чистая ее часть остается вовне, парит над головой человека в виде звезды и носит имя его гения – демона-руководителя. «Потонувшая часть, носимая в теле, называется Душою; часть же, спасшуюся от гибели, многие называют разумом, полагая его внутри себя. Но те, которые рассуждают правильно, считают его пребывающим вне и именуют Демоном» ^[146].

Шопенгауэр:«Привидения, которые в прошлое, слишком умное, столетие повсюду подвергались не столько изгнанию, сколько опале, вновь получили право гражданства. И, быть может, не без основания…Я не чувствую призвания бороться со скептицизмом невежества, чрезмерно умные гримасы которого с каждым днем все более теряют кредит. Кто в настоящее время оспаривает факты животного магнетизма и его ясновидения, того следует назвать не неверующим, а невежественным».

Стендаль:Пейзажи были подобны смычку, который играл на моей душе ^[147].

Грелэ: Барбе д'Сревильи «Он мыслит как католик, но воображение его остается всегда языческим» ^[148]. Б. д'Оревильи: Католицизм- это познание добра и зла. Будем же сильны, широки и изобильны, как вечная истина. «Вчера и позавчера проливные ливни и безумные порывы ветра. Природа похожа на кричащую Гамадриаду ^[149]. я сижу у огня в комнате гостиницы и время от времени приподымаю занавеску, чтобы посмотреть на мостовую, которую бичуют ливни, похожие на пучки розог». Et с'est un dur netier que d’ Ltre belles femmes (Baudelaire) ^[150]. «В мире не было ничего скрытого (тайного) для него. Он же дымкой ладана прикрыл все, что видел». (Надпись на статуе Фата-Мэр, жреца Мемфиса.) «Отдельная мысль – это спущенная стрела» (Б. д'Сревильи). «То, что святые книги именуют солью мудрости, это, быть может, лишь соль тех слез, которые мы пролили».

Штейнер. Темным Гераклит был назван потому, что лишь светоч мистерий мог сделать его мысли понятными.

Плутарх. Дважды не окунаются в одну и ту же реку, дважды нельзя коснуться одного и того же смертного существа. Страстью и порывами он растекается и снова находит себя, ускользает и возвращается тысячами путей.

Гераклит: «Жизнь и смерть, день и сон, юность и старость – одно и то же. Одно переходит в другое, и другое, снова становится первым».

«И жизнь и смерть соприсутствуют в явлении жизни, точно так же, как в явлении смерти». «Дионис и йид – один и тот же бог». «Гармония мира возвращается в самое себя, как лира, как лук». «Бессмертные- смертны, и смертные-бессмертны. Первые живы смертью людей; вторые умирают жизнью богов». «Вечность- игра ребенка. Извечный – дитя» ^[151].

«Мятеж- отец всех вещей». «Демон человека- это его будущее (судьба). Жизненная сущность человека превышает его личность. Человек носитель своего Демона, но этот демон не замкнут в пределах его личности.

Он одухотворяет многих. Он переходит из личности в личность».

«И когда настал час, возлег Он за трапезу в горнице чистой, устланной холстами, и 12 вместе с ним.

И сказал им: «Желанием возжелал с вами вместе совершить, прежде чем муки приуу, Пасху».

И чащу, сотворив молитву, поднял, говоря: «Примите ее и разделите между собою. Ибо, говорю вам, не будут пить от гроздей виноградных, пока Царствие Божие не придет».

И взяв хлеб, разломил и дал им, говоря: «Это тело мое, за вас приносимое в жертву. Так и вы поступайте в память мою».

И по окончании вечери снова поднял чашу и сказал: «Чаша эта- мой завет вам; в ней кровь моя, за вас проливаемая.

И та рука, что прольет ее, здесь за столом со мною.

Большему из вас исполнить сие надлежит, ибо чиста рука первосвященника, приносящего Агнца в жертву. По предназначенному идет Сын Человеческий, и горе суждено тому человеку, который избран предать его. В позоре слава его, и братья отвернутся от него, и имя его будет проклято из рода в роды, и легче бы ему было на свете не родиться. Теперь говорю вам об этом,

прежде нежели сбылось, чтобы поверили,

когда сбудется, что это Я.

Истинно говорю вам, что один из вас предаст меня».

И стали они искать между собою, кто из них хочет сие сотворить.

И был спор между ними, который мнит себя большим.

Он же сказал им: «Цари господствуют над народами, и владыки благодетелями именуются.

Вы же не так: кто из вас больший, пусть будет как меньший, и начальствующий – как служащий».

Они опечалились и стали спрашивать один за другим: не я ли? И другой: не я ли?

Он же сказал: «Один из двенадцати

обмакивающих со мною в блюдо».

Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит.

И Симон Петр сделал знак Иоанну, склонившему голову на плечо Иисуса, чтобы спросить: не он ли это?

Он же, припав на грудь Иисуса, спросил:

«Господи! Кто это?»

Отвечал Иисус: «Тот, кому, обмакнув хлеб, подам». И обмакнув кусок хлеба в соль, подал Иуде Симонову Искариоту.

И горечью соли просветилась душа Иуды.

Тогда Иисус сказал ему: «Что делаешь, делай скорее».

И никто из возлежащих не понял, к чему

Он это сказал ему.

А как у Иуды был ящик, то некоторые подумали, что Иисус говорит ему: «Купи, что нужно, к празднику» или чтобы дал нищим.

Он же, приняв причастие соли, вышел немедля. А была ночь» ^[152].

«Ум возмущается против подобной морали. Это сверхчеловечно и в то же время не человечно. Разум протестует, но воображение фанатизировано».

Барбе д'Оревильи. Если упорно думать об определенной вещи, то можно создать случай. Фессалийские колдуньи, ударяя в бубен, заставляли звезды плясать вокруг луны. Казнь ножами. Разной формы с надписью на рукоятке. Старость = болезни. Отдельная мысль – это спущенная стрела (Б. д'Оревильи).

Кампанелла умер во время затмения солнца, в дыму ароматических трав, под звуки музыки.

Он жил около рынка Сент-Оноре.

Дант- на Rue de Fouarre.

Абеляр встретил Элоизу на Rue Bassedes- Cursins.

На месте Notre Dame первый камень был положен Тиверием в честь бога Сераписа (Cerennos) и быка Esus.

На горе св. Женевьевы-храм Меркурия. На lie Louvier – Изиды. Rue Bailleul – Аполлона, Тюильри- Каракал-лы.

Уста Манэса были разверсты, как могила. Раздирать почву плугом- это ранить тело божие (манихеи).

Цветок на стебле пламени (Вилье деЛиль Адан).

М.Андрюс.

Сатана (в «Пилит») Р. де Гурмона: Я дал тебе человека. Я отдал его в твою власть, чтобы ты унизила его, чтобы слезы его стали смешными, чтобы радости его стали для него стьдом, чтобы дом его стал больницей, а кровать лупанарием. Из женщины я сделаю то, что ты есть. После удовольствия она будет выть как мать, ребенка которой волчица уносит в пасти.

In vulva infernum… ^[153] и Ефрат прольет через нее свои воды и не угасит ее углей.

Вяч.Иванов (Весы. 1908. №8) ^[154]. Действительность – несовершенное зеркало иной действительности. Действительность – кристаллизация возможного. Осаждаясь как бы в некоей влаге, объемлющей мироздание, возможное нрзб образами, прозреваемых гением миров.

Не гений плодоносен в художнике, а талант.

Гений- огонь, а огонь бесплоден. Горе, если художник узнает о своем гении. Бог – художник, и суд его будет судом художника, его осудительный взор – взглядом мастера, обманутого в своих ожиданиях ленивым и недаровитым учеником.

Кто скажет, что наши добро и зло – критерии божественной критики художника? И не хочет ли он от нас того, что мы называли бы талантом. Поэзия – совершенное знание человека и знание мира через познание человека. Лирика- владение ритмом и числом.

Теофиль Готье. «Странным является то, что те люди, которых принято называть гениями, в сущности говоря, ничего не изобрели и все, ими данное, все их выдумки можно найти чаще всего в произведениях авторов посредственных, или темных, или презираемых. В чем же их отличие? В стиле и в характере, которые в конце концов единственные свойства, которые создают великих художников, т.к. любой человек может изобрести положение или поэтическую идею; но очень немногие способны ее осуществить и передать в той форме, чтобы она была наглядна всем».

Роден. «Со страстью к точности дозволено копировать только одну природу: копирование произведений искусства запрещается самими принципами искусства».

Франс. «Чтобы чувствовать дух минувшего времени, чтобы стать современником былых людей, необходимо долгое изучение и кропотливый труд. Но трудность лежит не в том, что надо знать, а в том, что надо забыть. Иной историк бессилен представить нам современников Иоанны д'Арк, и это не вследствие отсутствия сведений, а вследствие отсутствия незнания современной нам войны, политики, религии».

Барбе д'Оревильи. «Ал. Дюма написал предисловие о развращенности нынешних времен, которое имело успех, каковой всегда будет иметь развращенность, хорошо описанная; т.к после удовольствия быть соблазненным, которое не мало, самое большое, как вызнаете, смотреть на соблазненных».

Поль Клодель.

Святой Павел. Он прост, как пламя, как крик, прост, как острый меч, отсекающий дух от плоти, прост, как огонь, который носит элементы в своей пожирающей алхимии, прост, как любовь, которая знает только одно. Снидет, куда несет его ветер, не ведая ни угасания, ни отдыха, с одного конца мира до другого, как огонь, сорванный ветром, который переносится через море.

Св. Петр. «Иисус в земле укрепил свой крест, св. Петр вознес? его в небо. Он крепко пригвожден поперек вечных истин. Иисус висит всею своею тяжестью к земле, как плод на стебле, а Петр распят как на якоре в самой глубине пропасти и головокружения».

Del Sarte ^[155]

Искусство – это воплощение идеала и преображение вещества. Эстетика – это выражение сущности посредством ее атрибутов. Искусство состоит в выборе соответственных средств для выражения через организм излучений жизни, духа и души. В области мускульной телу свойственно: 1. Распростираться для того, чтобы получить влияющие впечатления. 2. Сжиматься, как бы для того, чтобы избегать впечатления и сосредоточивать в своей мысли. 3. Поддерживать себя в равновесии и спокойствии. Эти три расположения нашего тела соответствуют чувству, мысли и сердцу. Человек чувствует (астрал), мыслит (манас), любит. Жизнь. Мысль. Дух.

Жизнь – это действие чувствующих сил существа.

Мысль – это действие мыслящих сил. Д/х – это действие des Verfaes Affectives.

Баррес

Красота молодых женщин разлита по различным частям их тела, чтобы оценить ее, надо много старания и сочувствия с их стороны. Но когда они стареют, их красота сосредоточивается на их лице.

Так и я в моей юности думал, что красота рассеяна по всему миру и особенно в сокровенных областях его, но теперь все самое главное я вижу в простом лице моей родной земли.

Ницше

О, одиночество тех, которые дают! О, молчание тех, которые светят. Много солнц блуждает в пустынном пространстве. Свет их говорит всему, что тьма; для меня одного они безмолвны.

Клодель

Что мы знаем о воле Божией, когда единственное средство познать ее-это противоречить ей ^[156].

Записная книжка 1907-1909

Порфирий. «Теургия». Гимн вечно мужественному и вечно женскому.

Согласно Порфирию, существует семь искусств, соответствующих семи сферам естества…

Наше тело- это наша карма, закристал-лизованная и оформленная. Искусством мы творим свое тело в каждой из сфер естества.

Так, в сфере эфирной наше тело бьшо звуком, т.е. чистой математикой, творящим числом («где тело бьшо звук», «творящих ^[157]числ и воль мерцающий поток»На физическом плане наше тело пластич-но. Наше слово создает наше тело в астральной сфере.

Искусство, доступное посвященным,- ритмургия, это искусство творить все формы материи по своей воле, владея законом числа.

На плане арупа пластическим материалом служит душа – откуда – психургия. На плане рупа – дух- тюмейа, но в седьмой сфере бог – тейа.

Тюмейа – это творчество логоса,творящего Мир. Такова лестница семи искусств. Если же мы взглянем на искусство с земной точки, то перспективные отноше-ния изменятся. Для нас существует три искусства: музыка, пластика и слово. Музыка является для нас древнейшим и совершеннейшим искусством. Из наших тел наиболее совершенное тело эфирное – оно достигло того ритмическо-го совершенства, при котором исчезает всякая боль (светоч сознания) и тело перестает чувствоваться. Поэтому в музыке с наибольшею ясностью выступает чистая основа ритма – творящих числ поток ^[158]. Поэтому, связанная с глубочай-шими и древнейшими корнями человечес-кого воплощения, музыка имеет наиболее безусловную власть над человеческой душой и таит в себе необычайные откровения для человеческой памяти. В каждом музыкальном такте настойчиво звучит требование: Вспомни! Вспомни! Пластические искусства, т.е. архитектура, ваяние и живопись, творят земное, физическое тело человечества. Все субъективное, что есть в человеке, через них должно стать объективным. Каждое наше чувство, каждое желание, каждая страсть должна через пластичес-кое искусство стать осязаемой, види-мой – из внутреннего мира перейти во внешний. Что было нашим я, через пластическое искусство станет не я. Пластическим искусством мы кристаллизируем нашу карму, т.е. наше земное тело. Поэтому, воистину, все произведения пластического искусства, которое есть для нас искусство по преимуществу, «общая причина того, что из небытия переходит к бытию», говоря словами Платона, все произведения искусства станут живы и будут расти и жить своей самостоятельной жизнью.

Каждое отдельное произведение станет гранью того бесконечного многогранника, что будет телом человечества, прошедшего сферу физического существования. Из них сложится этот кристалл, но мы не будем чувствовать отдельных граней его, а только весь объем кристалла, как мы в настоящее время чувствуем его в музыке. Сфера астральная и сфера физическая в настоящее время слиты и смешаны в человеческом сознании, подобно мутной влаге в сосуде. Искусство пластическое заставляет одну стихию отделиться от другой, сушу отделяет от воды, заставляет сформироваться физический кристалл в глубине астральной влаги. Если пластическое искусство аналогично полу, который заставляет живое существо дробиться, множиться и совершенствоваться на одной ступени, то искусство слова- поэзия- аналогично воплоще нию божества в иной сфере. Гений Слова- Эрос, который руководит переходом с одной ступени на другую. Божество в процессе воплощения носит имя Бога-Слова. «Слово плоть бысть». В этом разоблачается глубокая сущность слова. Слово- это общее понятие, в котором подразумевается воплощение на следующей ступени. Слово- это всегда переход в иную сферу. Поэтому для нас слово творит наше тело в астральном мире. С этим связана его заклинательная власть в астральной сфере.

Через слово реальности физического мира становятся реальностями мира астрального. Наша власть в мире астральном основана только на этих реальностях.

Магические заклинания и формулы- это реальности нашего прошлого пребывания в астральном мире, а произведения поэзии- это реальности нашего грядущего тела, которым мы будем жить в том мире.

Поэзия – это поток, который постепенно размывает твердые породы физического мира, и из этих частиц в астральном мире складывается фундамент новой жизни. Каждое произведение искусства, выраженное в слове, является поэтому самоубийством в физической сфере. В слове выражается будущее, что было возможным, но не наступит больше, т.к. оно унесено уже словом в астральную сферу.

Пластика все низводит к физической сфере, все воплощает. Поэзия все уводит в сферу астральную, лишает земной реальности.

Эта троица искусств: музыка, пластика и поэзия- останется нашим перспективным взглядом на мир, на которой бы из ступеней мы ни стояли. Музыкой мы будем называть всегда наше проникновение в пройденную сферу, в которой мы оставили наше древнее тело, достигши полного совершенства, законченности- ставшее безбольным и невидимым.

Пластикой- творчество нашего тела на той ступени, на которой мы стоим, нашего человеческого все-тела. Поэзией- проникновение в следующую, высшую сферу.

Так, если мы представим себе человечество, живущее телесно в астральном мире, то для него наш физический мир представится в виде бесконечно законченного архитектурно-музыкального видения.

Астральным телом будет тот пламень, который таится в нашем слове, в наших поэтических произведениях. А астральным словом человечество будет творить в той области, что Порфирий зовет рит1уургией, т.е. словом будет творить материальные формы. Тело- это форма, которую принимает поток сил соответствующей сферы. Эфирное тело – это вихрь потока праны (кровообращения). 11 суток, 264 часа. Физическое тело – это вихрь в потоке материи (пищеварение), 9 месяцев. Астральное тело в потоке астрала (нервная система). 6 с половиной лет.

Токи мировых сил, проходящие через тело, носят имя Кундалиниевых токов.

Музыка таится в нашем кровообращении.

Пластика- это постепенное усвоение в мире физическом (пищеварения – гнссия).

Поэзия – слово живет концентрацией нервной силы.

Музыка заклинает память- «вспомни».

Перламутровая раковина дает острый вкус жизни: полное довольство, мгновению- остановись!

Слово лишает возможного.

В момент смерти каждое отдельное мгновение нашей жизни мы сознаем сразу в одном целом: то, что казалось рядом деланий, нанесенных на прямой, станет гранями нового тела.

Наша жизнь в ее целом составит то астральное тело, которым мы будем

жить после смерти.

Словом, которое есть земное тело мысли, мы можем осязать дорогу перед собой, и мгновение осязания словом становится частью нашего астрального тела, уже не проходя сквозь жизнь. Слово заклинает будущее, как музыка заклинает прошлое.

Пластика говорит: «Остановись, мгновенье!»

Слово говорит: «Да будет». Искусство – это творчество. Ему всегда соответствует познание. Познание тайн крови противопоставлено музыке. Пищеварение противостоит выделению перламутра. Любовь чувственная: восприятие нервной силы- слову.

Из этого следует вывести полную справедливость тэновской теории, но лишь для искусства пластического. Пластика- это явление физиологическое: пластическое искусство- это органическое отправление нашего физического тела. Поэтому понятие искусства должно быть распространено, как в Греции, на всякое ремесло. Весь материальный мир, созданный руками человека, в равной мере искусство, как архитектура, живопись и ваяние. Пластическое искусство – это процесс выделения из себя (но сознательного выделения) перламутровой раковины. Ее отливы- это впечатления внешнего мира.

Основное свойство сознания – рассекать единую истину на два антиномических понятия: да! и нет! ^[159] Сознание: «Я меч, пришедший в мир, чтобы рассечь все познаваемое на две несовместимых и непримиримьк истины». Отсюда: двойственность, полярность – единственный признак истины. «Коллада»- меч Сида Кампеадора, на клинке которого был девиз: с одной стороны: Да! Да! и с другой: Нет! Нет!

Откажись от слова, чтобы получить власть.

Откажись от власти, чтобы получить волю.

Откажись от воли, чтобы научиться чувствовать.

Откажись от чувства, чтобы научиться мыслить.

Молчание – власть.

Отречение от власти- воля.

Отречение от воли- чувство.

Отречение от чувства – самосознание…

Искусства только тогда приобретают все свое значение, когда входят в обиход жизни, становятся приятными искусства-мл.

Срединное положение пластики меж других двух искусств определяет ее значение для жизни человека: в этой области понятия «ремесло» и «искусство» являются равноценными и однозначащими, как это было в Греции, где и то и другое обозначалось одним словом teoi) Упадок пластических искусств, который начался с XVIII века, обусловлен, главным образом, разделением искусства и ремесла; в XIX веке художники окончательно перестали быть ремесленниками и ремесленники – художниками. Из этого два последствия:

Художники потеряли секреты своего ремесла. Погибла школа, погибла преемственность техники и современная живопись оказалась обреченной на гибель, благодаря своей недолговечности.

Постройка перламутровой раковины

в реальной сфере земного устроительства попала в руки фабрики. Перламутровая раковина – это не отдельные произведения искусства, украшакхцие наши дома, нашу комнату, наше тело, – это все в целом – и одежда, и стены, и веши, и дом, и улица, и город. Это все творится фабрикой. Многократность и однородность творчества, составляющие свойства машины, еще не обусловливают мертвенность рождаемых ею вещей. Я любил раньше сравнивать фабричные веши с некрещеными младенцами, которые прокляты до тех пор, пока не получат крещения искусства от рук посвященного- художника ^[160]. Это неточно. Суть в том, что они рождаются благодаря искусственному оплодотворению.

Мужское начало- творчество – не оплодотворяет на фабриках женской стихии-ремесла. Оно заменяется искусственными раздражителями, некими психическими кислотами и алкалоидами. Вещи, рождаемые машинами,- не мертворожденные. Они были бы прекрасны, если бы только соответствовали своему практическому назначению. Но они украшаются! В этом ужас и для настоящего и для будущего, потому что искусство будущего, о котором так беспокоятся, будет создано всецело фабрикой, а не уединенной аристократией художников, которые несут в себе строгую красоту старого искусства и ее обновляют новыми сочетаниями. Пластическое искусство будущего возникнет из глубины нового варварства, которое правит уже нашей жизнью и, надо думать, возьмет ее всецело в свои руки в виде социализма. Формы его отчасти можно предвидеть. Основным его свойством будет многокрасочность, в отличие от однокрасочности нашего старого искусства. Свойство это очень важное, потому что оно указывает на глубокие органические изменения в самих методах человеческого воплощения в физической сфере. Оно начнет принимать свой настоящий стиль по мере того, как будет становиться строго утилитарно.

Для нас лицо его скрыто теми украшениями, которые кажутся нам такими ужасными, только потому, что они заимствованы из нашего собственного устарелого арсенала. Когда же откроется его лицо вне прикрас, то оно и для нас не будет некрасиво, только очень чуждо. И мы поэтому откажемся называть его искусством, хотя это будет настоящее искусство в точном смысле слова. Элементы живописи найдут себе выражение, главным образом, в типографических воспроизведениях- в цветных эстампах, в книге.

Здесь найдет себе выход вся область старой живописи со всеми ее завоеваниям!.

Картина, в той форме, как она висит еще на стене, облаченная в золотую раму, исчезнет- войдет целиком в книгу и здесь достигнет совершенства воплощения.

Картины останутся только в виде этюдов и эскизов. Окончательные выводы живописи будут перенесены на стены зданий и слиты с ними. Красочные завоевания импрессионизма разойдутся и расплещутся по всему океану прикладных искусств. Главным образом- в ткани и в одежду. Но не эти предвиденья могут быть интересны для нас. Искусство будущего не может быть понятно и интересно для нас по своему существу, т.к., хотя в делении искусств, принятом нами, пластические искусства и соответствуют настоящему- но лишь как момент творчества. Как восприятие, они относятся к прошлому. Эмоция пред произведениями искусства- это эмоция души, которая видит себя уже воплощенной, уже материальные формы того, чем мы еще живем в духе своем. Материальные же формы тех переживаний, в область которых мы еще не вступили, могут возбуждать наше любопытство, но не могут быть ни понятны, ни близки. И если даже мы встретим на пути своем какой-нибудь из первых образцов того, чему впоследствии предстоит стать каноном, то мы во всяком случае не угадаем значения его. Поучительными примерами могут послужить нам все те предвосхищения в искусстве, которые стали понятны через несколько столетий после их появления.

Нам интересны не формы, которые примет перламутровая раковина будущего, а судьба того уединенного и аристократического класса, которая зовется художниками, хранит в себе традиции старого искусства среди наступающего потока нового варварства. Эта группа, разумеется, обречена на погибель. Они последние изгнанники. Не в силу беспокойного времени и неудобства жизни, неблагоприятствующих мирным занятиям ремеслом,- во времена Ренессанса в этом отношении было хуже, а в силу самого демократического духа времени, несущего в себе дикость, утилитарность и скудость форм. Но это касается только художников, но не поэтов. В том оргическом напряжении, которое несет в себе варварство, как напряженную грозу, те, кто обезплочивает реальность огнем слова, найдут для себя родную и вещую атмосферу огня.

Постепенность возникновения чувств: слух осязание зрение вкус запах.

Слух- это наше постижение эфирной сферы, которую мы воспринимаем в виде звука. Звук- это движение. Слухом мы улавливаем только внутреннюю сущность форм. Все остальные чувства-и осязание, и зрение, и вкус, и запах являются постижением мира физического.

Мир физический постигается осязанием; зрение же, вкус и запах являются развитием осязания.

Зрение – это наше осязание на расстоянии плюс цвет.

Вкус – наше внутреннее осязание – более интимное развитие осязания. Вкус связан с запахом. Это, так сказать, осязание запаха.

Цвет и запах- это два равнозначащих свойства формы.

Метерлинк:

«Чувство обоняния – из всех наших чувств самое непонятное. Обоняние- страж воздуха, который мы вдыхаем. Оно гигиенист и химик, который внимательно следит за качествами пищи, которую мы принимаем.

Но благоухания для нашего организма бесполезны во всех отношениях. Если они слишком сильны или слишком длительны, то они могут быть даже вредны для организма.

Несмотря на это, мы обязаны им чувством, которое ими наслаждается и которое приносит нам радостную весть, как будто дело идет об открытии какого-нибудь плода или напитка. Эта бесполезность заслуживает внимания. Она должна скрывать красивую тайну. Мы имеем здесь единственный случай, когда природа доставляет нам удовольствие ради него самого.

Если мы не ошибаемся, то чувство обоняния достигло такого развития с развитием нашей цивилизации. Древние обращали внимание только на самые грубые и тяжелые благовония – каковы мускус, ладан, смирна, амбра и др.,- и о цветочном запахе ничего не говорится ни у латинских, ни у греческих поэтов, очень мало и в еврейской литературе. Видели ли мы и в настоящее время, чтобы крестьянин нюхал фиалку или розу. Между тем- это первое движение городского жителя, когда он находит цветы. Таким образом, мы имеем основание утверждать, что обоняние-позднейшего происхождения.

Какие неожиданности готовит для нас это чувство, когда оно достигнет того совершенства глаза, как, например, у собак, у которых нос заменяет глаза. Тут целый неисследованный мир. Это чувство, которое, на первый взгляд, кажется почти чуждым нашему организму, при более глубоком рассмотрении, быть может, окажется таким, которое наиболее глубоко проникает его. Благоухание- алмазы нашего воздуха. Было бы удивительно, если бы эта непонятная роскошь не соответствовала чему-нибудь глубокому и важному и при этом, скорее, такому, чего еще нет, чем такому, чего уже нет. Кто знает, быть может, все в пространстве имеет свой, пока еще неощутимый запах- снег и лед, утренняя роса и вечерние сумерки, мерцание звезд, журчанье воды, бегущие облака, улыбка небесной лазури» ^[161].

Мудр всей земной мудростью только тот, кто от духа приходит к лику, кто, познав в себе свою бессмертную душу, поймет, что только в преходящем лике жива она и что только ликом утверждается дух в мироздании.

Слово создает лик во мгновении. Бессмертие лика основано на ритме смерти. Смерть должна быть экстазом жертвы. Дух воплощается ради того, чтобы получить лик. Человек живет на земле ради лика, а не ради духа. Надо заботиться о спасении лика, а не о спасении дуди. Но надо всегда помнить, что бессмертие лика- в смерти и в воскресении. Лик познается зеркалом. Во всех явлениях мы видим только свой лик и во всех людях.

В других познавай свой лик и сам будь зеркалом для других. Будь пониманием. В том «как» и в том «что» отражает зеркало нашего понимания, заключается категорическое обязательство для того, кого мы отражаем.

Своим пониманием мы творим других людей.

Своим пониманием мы творим создания искусства. Столетия человеческой жизни, памятью которых сосредоточивается в нескольких фундаментах домов, сколенных до самой поверхности земли или в одиноком именизалива, горы, лощины. Это имя какгорчичное зерно. В нм все возможности

великого дерева ^[162].

И есть пустынные области, которые видишь как будто с городской стены, которая разрушена, или через окно, которого нет.

В душе расширяются тысячи глаз, смотревших чрез это окно на закатные долины.

Есть выходы из нашего Я и из законов нашего познания. Слова не могут рассказать их. Слова и откровение только для тех, кто уже нашел дверь. Даже учитель не может помочь, пока сильная рука ищущего не нащупает двери внутри себя.

Наша Общественность больше всего боится индивидуального безумия. Канонами воспитания и канонами научного мышления она поддерживает нормы, замыкающие мысли. Нужно лицемерие мозга. Или оправдания в коллективной.

Все искусство основано на творчестве. Творческий акт- это умение управлять своим бессознательным, призывать его. Все, что есть волевого в произведении искусства, почти всегда бывает его недостатком. Произведение искусства начинает существовать с того мгновения, когда оно впервые понято.

Первым понявшим его бывает иногда сам художник. Но не всегда. Чаще он ненавидит его как несовершенное воплощение своей воли.

Поэтому так убедительно звучат слова Белинского:

«Да понимаете ли Вы сами, что Вы написали?» ^[163]

И он, вероятно, был прав. Достоевский в то время понимал то, что он хотел сказать, но едва ли понимал он, что сказалось. Искусство живет пониманием и творится пониманием. Искусство – это таинственное зеркало, которое отражает лица тех, кто хочет видеть в нем себя. Ничего, кроме своего собственного лица, никто не может никогда увидеть в зеркале искусства.

Но лицо это будет всегда ново и неожиданно для смотрящего.

Надо хотеть увидеть, чтобы увидеть лицо, а не пустую глубину.

Большинство людей обыкновенно видит в мире ту красоту, которая ими познана уже раньше в искусстве. Искусство, уже познанное, становится критерием, которым проверяется красота или не красота явления жизни. Тут все основано на воспоминании и на сравнении. Это красота академическая, ее пределы очень широки. Ее формы очень закончены. Те, кто верит в нее, верят и в абсолютный идеал красоты. У этой красоты есть законы и каноны. Об ней можно говорить, ее можно доказывать. В ней «движение не смещает линий» ^[164]. Ее мир- мир законченный, ритмический, успокаивающий и радостный. Счастливы те художники, которые работают в этой области. Дэугое понятие, скрытое в слове «красота», почти никогда не носит этого имени отдельно. Но оно всегда смешивается с первьм понятием, нарушает его стройность и путает стройность логических построений, основанную на нем. Это завоевательный путь человеческого Я, которое познает мир, отдает свое Я вновь познанным явлениям, производит кристаллизацию хаоса в стройные формы человеческого познания. Творческие страдания, неудовлетворенность, невыразимость – вся трагедия искусства лежит в этой области. Если вся первая область основана на «понимании» и принадлежит больше читателю, зрителю или художнику, то эта область в своей сущности волевая и пророчественная.

Это скорее познание, а не искусство, ибо познание- это страдание, а искусство – радость.

В работе художников второго ряда участвуем мы все своим пониманием. Здесь народное творчество. Поэтому я вполне признаю понятие «Вечной Красоты» как мира, уже преображенного человеком посредством искусства. Отсюда: «Мир спасет красота» ^[165]. И вполне отделяю познание мира посредством искусства – крестный путь творчества. Для тех, кто живет в стройном и оформленном мире «красоты», этот мир борьбы неизбежно должен представляться дисгармоничным и безобразным (безобразным).

Между тем муки творчества имеют дело только с этой областью красоты и страдания.

Мир форм и ликов требует высшей последовательности и постепенности в своем развитии.

«Понимание» допускает в этот мир только те явления, что постигнуты через лик… Поэтому во всех исканиях безобразного надо склониться пред формой, обоготворить форму. Ликом познается безликое. К лику стремится искусство. К лику стремится Красота. Лик- оправдание безликого. В лике высшая тайна. Все ищет себе лика, и безобразный мир стучится в душу художника, чтобы через него найти свое воплощение. Человек- та мгновенная точка, через которую одна вечность перетекает в другую, мгновение становится вечностью и вечность – мгновением.

Между двумя противоречиями вспыхивает сознание человека, как электрическая искра между двумя обратно полярными остриями. Сознание в сущности своей и есть уже мост между двумя противоречиями.

Рифма -освободительница. Не сколь ко непозволительных опытов над произведениями русских поэтов.

Мнемоника. Ряд слов- между которыми надо найти связь. Связь логическая – связь рассказа (клише). Разговор ассоциациями – невозможность выйти из них. Связь созвучий.

Имена существительные – о чем говорит поэт. Количество имен у поэтов. Рифма нарушает связь рассказа. Созвучие заставляет искать новой связи между словами.

Сознание стиха вспыхивает между двумя противоположными остриями рифм. Чем дальше рифмы, тем несоответственней слова созвучные, тем молния стиха ослепительней и шире, преодоление больше. Поэтому рифма несет в себе всегда откровение мысли. Рифма рождает мысль.

Рифма преодолевает ассоциации и несет великое освобождение для мысли. Каждая мысль, вполне найденная между двумя богатыми рифмами, представляет новую и окончательную ступень в области познания.

Между стихом белым и стихом рифмованным существует разница органическая. Белый стих несет в себе последовательность рассказа, либо логическое развитие мысли, либо нарастание патетического чувства. Но он сам в себе не рождает мысли. Из него нет выхода в подсознательное.

Стих рифмованный- это храм мистических откровений, скрытых в словах. Созвучие слов указывает на их внутреннее сродство в иной сфере- надо найти путь между ними здесь, в мире пластики и мысли. Здесь разоблачение глубинных тайн, к которым иным путем доступа нет. Путь между двумя рифмованными остриями всегда индивидуален. Только здесь может выявиться истинная сущность поэта.

Поэтому не может быть подражательности, не может быть заимствования рифм. На одинаковых рифмах можно только проверять индивидуальность поэтов, которые никогда не могут совпасть. Мысль, чувство, образ, оттенок вспыхивают в этой пустоте между двух далеких созвучий, которые уединяют их и дают им сосредоточенность и силу. Стихотворение на заданные рифмы является одной из тех игр, которые могут принести не меньшие откровения, чем дым, подымающийся к треножнику Пифии ^[166].

Всякое рифмованное стихотворение, если оно хорошо, окажется, в своей сущности, «буриме».

Но рифмы в буриме случайны и в самих себе несут случайности безразличные. Рифмы же поэта прочувствованы и рождены его внутренней гармонией. Поэтому необходимы для познания поэзии словари рифм отдельных поэтов. (См. Теофиль Готье- о рифмах уБержера! ^[167])

Р. дермон о рифмах Гюго и Верле-на ^[168].

Как всегда он доходит до самой грани окончательного познания, но не переступает ее. Он дает путь к откровению, но, как Виргилий- вожатый, оставляет душу у порога Рая. Форма сонета – неизбежность рифм, рождакгцая сосредоточенность целой поэмы в 14 канонических строках. Рифма имеет непосредственное влияние на мысль, но не на чувство, не на стремление стиха, не на волю его.

Фельетон как преображение разговора. Он должен оставаться, в существе своем, разговором. Его прелесть в том, что он лишен тяжелой серьезности, которую приобретают вещи написанные, но в то же время он свободно и легко может говорить о самых серьезных и самых глубоких вещах. Он не должен быть серьезной и поучительной беседой. В нем нет характера наставления. Писатель и читатель в фельетоне равны. Не беседа, а разговор, болтовня (causerie). Но болтовня очень сериозная.

Фельетон, касаясь вещей временных и текущих, открывает в них вечное. Анатоль Франс советовал писателям формировать свой слог на фельетоне. Про Сент-Бёва, когда он начал писать свои Lurdil ^[169] кто-то сказал: «Теперь у него не будет времени портить своих статей».

Теофиль Готье о фельетоне (см.). Т. Готье в жизни обладал в высшей степени даром «causerie» и перевел ее в фельетон. Анатоль Франс, Леметр ^[170], Сен-Виктор всю утонченность своего разговора и своей эрудиции развеяли в газетных листах.

Малларме, Уайльд, Вистлер ^[171] были, по своему существу, фельетонистами, которые не писали своих фельетонов, а говорили их. И очень жаль, потому что они потерялись безвозвратно. А в жизни в то же время они, не встречая себе достойных реплик, оставались монологами.

О газете

В больших восточных городах центром жизни является всегда базар. Базар – это желудок и мозг и солнечный узел города. Он торжище и университет. И это торжище расположено обычно у стен храма. Туда приходят равно как и для того, чтобы покупать и продавать, так и для того, чтобы слушать мудрые речи странствующего гимнософиста и призывное слово религиозного проповедника. Базар на востоке – центр и материальной, и духовной, и гражданской жизни, поскольку она есть. То же самое было и в средневековье. Базар- это орган древнего города. То, чем в прошлом был для нас базар, теперь стала газета.

Газета соединила в себе все то, чем когда-либо был базар во все эпохи и у всех народов.

Каждый из отделов газеты представляет символически целый отдел истории человеческого быта. В биржевых известиях и в торговых рекламах и в частных объявлениях сосредоточивается теперь вся купля и продажа, вплоть до торговли своим телом.

В телеграммах и хронике- те новости и городские сплетни, которыми живет любопытство человека. В политических статьях находит свой символический исход древняя гражданская агора.

И так же как древние софисты и мудрецы и проповедники приходили на площадь искать себе слушателей, так же теперь наиболее утонченные умы прибегают к фельетону как к единственному средству общения с площадью. Газета должна оставаться базаром, а не лавочкой, в которой расхваливают тот или иной оттенок политических идей. Такие идейные лавки всегда будут существовать для практических целей политических партий и общественных деятелей, но каждый читатель ежедневных известий, кроме них, будет покупать еще «газету», ища базарных новостей, известий и сведений. Истинная газета должна быть беспринципна. Ее зачинатели строят торговые ряды, в которых может торговать каждый какими хочет товарами; задача редактора построить здание на бойком месте и заманить тех купцов, чей товар привлекает покупателей.

Таким умным и ловким антрепренером, впервые понявшим, что газета, прежде всего, городской рынок и потому предприятие чисто коммерческое, а не идейное, был Вильмессан, основатель «Фигаро» ^[172].

Всегда бывает в мире идей так, что они вырастают там, где им благоприятствует почва практической необходимости, где есть «заказ». Там же, где есть идейный призыв, зачинатель не находит ничего, кроме честного тупоумия верных учеников.

(Зачем мне ученики- для того, чтобы они извратили мои идеи? Истину приятнее отдать врагу, чем другу: в искажении его зеркала можно увидеть новый лик ее. Ученики- это великое искушение для учителя.) ^[173]

Что смешно?

Общий закон: среди людей вызывает смех всякая мечта, прикоснувшаяся к реальности или желающая воплотиться в ней. Каждое дитя чистого сознания (манаса), прикасающееся к потокам земных страстей (астральному миру обыденной жизни). Смеются над неудачным жестом творчества, над попытками божественных воплощений.

Смешное- трагично с иного плана. В глубине смешного мы всегда находим высшую общую идею, которую познавший ее от земли хочет снова вернуть на землю. Унизить ее новыми воплощениям.

Так смешны все мечтатели, которые хотят воплотить в жизни свои мечты. Человеческая мечта- это то, что уже отделилось от земли и уже больше не вернется. Мудрость всегда идет от случайного и конкретного к общему, разоблачает вечное во временном. Мудрость учит, что «все преходящее есть только символ» ^[174]. Наоборот, всякое применение к жизни познанной истины смешно и безумно. Но т.к. оно неизбежно, то оно и трагично. Здесь смешное и трагичное в Вячеславе, вступившем в круг уранистов, влюбленном в Городецкого, и мудрость в Кузмине, прозревающем душу древнего мира сквозь свои гомосексуальные привязанности ^[175].

Смешно и трагично, когда хотят жизнью доказать нечто, подчинить ее своей воле, своему откровению.

Мудрый жизнь принимает, как слепец, как подаяние и как испытание. Он прислушивается к случаю и учится у него. Его цели не среди реальностей жизни. Вместо того, чтобы связывать свое желание с чем-либо определенным и конкретным, он обнажает все нервы своих желаний и всей сферой хотения досыта пьет то, что несет ему неиссякаемое изобилие жизни. Незрячий называет это отречением, потому что для того, чтобы раскрыть все нервы желаний, надо отказаться от одного, определенного желания ^[176]Искусство – великий раздражитель наших нервов, и часто мы совершенно не можем дать себе отчет при первом впечатлении от нового произведения, что это волнение- признак ли оно того, что мы уже захвачены талантом автора, или это возмущение произведением. И очень часто приходится нам с удивлением открывать, что то, что нам казалось возмутительным, через более или менее долгий промежуток времени становилось нам наиболее ценным и близким. Наши способности восприятия так странно устроены, что на известной глубине бессознательного нельзя отличить восторга от возмущения. И так часто поэтому мы встречаем необъяснимой антипатией того человека, то явление, ту книгу, которым суждено войти творческой стихией в нашу жизнь. Апостолы так часто бывают гонителями вначале. Пути в Дамаск так разнообразны и неожиданны ^[177].

Поэтому когда пред глазами встает новое произведение, вызывающее искреннее возмущение мое, я себя прежде всего спрашиваю: «Не восторг ли понимания говорит во мне голосом негодования?»

«Трагедия» – это борьба разумного духа против слепого случая. Оскорбленный Дух создает свой мир, вполне законченный и связанный высшим разумом: судьбы в древнем мире, воли в новой шекспировской трагедии.

Стройность и неизбежность отличают трагедию от драмы, которая может быть основана на простом случае. (См.: Шопенгауэр, XI, стр. 185.)

«Санин». Он не так уж глуп, этот «кентавр» ^[178]. Он становится глупым, когда в нем хотят видеть проповедь и нравственный пример. Он очень здоровый, по-звериному уравновешенный человек. В нем почти нет сознательности. Это атавизм древнего равновесия. Но он совсем не дает ответа на современные нарушения равновесия. Санин весьма просто и спокойно уничтожает все предрассудки. Но наша жизнь и наша душа состоит из них. Их нельзя вырывать, их надо преображать. Предрассудок- такое же здоровое животное чувство в обществе, как порыв желания в отдельном человеке. Индивидуальности бывает тяжело сознавать в себе сознание общественного организма, которое сильнее его собственного сознания и всегда примитивнее. Потому что сознание общества в настоящую эпоху развития человечества стоит еще ниже сознания индивидуального. Не верьте проповедникам, зовущим искоренять в себе что-нибудь, убивать в себе пороки и слабости и желания. Они все одинаковы: и те, что зовут убивать тело во имя духа, и те, что хотят убить верования духа во имя торжества одного тела. Те и другие одинаково не правы. Нет одной дороги для всех. Мы идем дорогами различными, каждый свою тропу ищет и находит. Находит свое равновесие между телом и духом, сознанием личным и сознанием общественным, в нем воплотившемся.

Каждый несет в себе весы и больно чувствует отклонение стрелки. Боль- указание на то, что одна чаша весов перевешивает, Боль – указание направления.

Банальность, пошлость, мещанство – так называем мы тот процесс, когда то, что было добыто индивидуальными усилиями и муками, начинает кристаллизоваться в сознании общественном. Все в жизни банально и пошло, если смотреть со стороны. Каждый жест любви, каждое слово страсти, каждая судорога страдания повторялись миллионы раз. Тот же, кто сам вступает в этот круг, переживает эти вечные жесты так, как если бы они впервые возникали во вселенной. Для того, кто сам переживает, – нет банальности.

И для мудрого наблюдателя тоже нет в жизни ничего пошлого. Лишь тот, кто носит пошлость в себе, видит ее восду. Остерегайтесь тех, кто слишком много говорит о пошлости. В том, что он будет называть пошлостью, раскроется для мудрого целый мир, великая поэма творчества, в которой каждый человек лишь отдельное слово. Уметь прочитать в обыденной жизни золотые гармонии, по которым движутся миры, – вот мудрость.

Отрицающий в мире – в себе утверждает отрицаемое.

Вся история одежды- это история развития чувственности в человеке: истончение, эстетизирование чувственности.

Одежда не прячет – а указывает. Она вовсе не прикрытие, а вывеска. Первобытный человек привешивает яркую тряпку, втыкает птичьи перья в тех местах своего тела, к которым он хочет привлечь внимание. Его чувственность груба и примитивна, и ей нужны указания грубые и примитивные.

Мы все знаем эту мысль Спенсера – что пояс дикаря создается не из стыдливости, а из желания обратить внимание на скрытое им ^[179].

Но кто из нас распространяет эту мысль до ее конечных выводов, чтобы проследить ее многообразное, многоликое развитие в современности? Каждое волокно нашей одежды исторически связано с духом и имеет свою историю. Каждая часть имеет свою историческую цель. История одежды – это история чувственности. Одежда указывает, прикрывая известную область тела. Но когда она прикрыта, то начинается омертвение ее и является стыд как признак его. Тогда одежда начинает играть чувством стыда и снова выявляет, приоткрывает намеком- там, где было в первой стадии нагое тело,- в конце является трико – искусно напоминающее о наготе. Тело – одежда – трико – это логическая триада одеяния.

Чувственность нашего времени сосредоточена на раздевании, а не на наготе. Не было эпохи, когда бы нагота в искусстве изображалась бы более холодно, формально, схематично. Посмотрите на все французское искусство XIX века: академизм, реализм и импрессионизм сходятся в своем отношении к женскому телу. Никогда не писали его так много и так холодно. Сравните лишь с XVIII веком. Теперь создается новое чувство наготы. Проникает сознание наготы как невинности. Это совсем новая черта сознания. Человечество было наго бессознательно в эпохи первобытные. Человечество обнажалось во все века. Но лишь теперь явилась мечта о наготе, лишенная чувственности, – мечта как о золотом веке. Но те, кто мыслит, осуществят ее ^[180].

Те силы, которые были до сих пор в руках человека, были медленны и постепенны. Ими человек одушевил машины: вочеловечил колеса, вдунул сознание и планомерность в огненные печи. Везде работает Огонь.

Но вот огонь заменился искрой. Вечность стала мгновением. Против пара- встал взрыв. Новое освобождение или новое рабство? ^[181]

Отношение современного общества к вопросам пола и тела:

1. Оно допускает порнографию, если она открыто является порнографией.

2. Оно допускает моральную проповедь, как нравственную, так и безнравственную.

3. Но абсолютно не допускает свободного психологического исследования в этой области.

Примеры из литературы: процесс Гонкуров, Флобера, Бодлера, нападки на Кузмина, Зиновьеву-Аннибал ^[182]. Исследование причины этого явления. Мирбо об успехе «Монны Ванны» ^[183] в Германии.

Боязнь увидеть обнаженное тело и ее причины.

Одежда порождена чувственностью, а не стыдливостью.

Стыдливость – признак чувственности. (Детское пробуждение чувственности в виде стыда.) Чувственность и жестокость. История одежды есть история чувственности. Современная одежда. Ее психология. Мнение Сизерана ^[184]. История наготы: нагота в средние века, в эпоху Возрождения. Нагота в современном обществе. Bal de 4z arts ^[185]. Натурщицы. Нагота становится одеждой. ййседора Дункан. Нагота в танце. Балетный костюм и трико. Торс – это лицо человеческого тела. Испанские танцы, танцы гитан. «Danse du ventre» ^[186]. Восточные танцы. Мечта о Золотом веке и о наготе. Те, кто хочет наготы, – раздевает. В этом крушение. Золотой век- мгновение.

Танец жизни и танец смерти. Появление танца на заре Европейской истории в дионисических культах.

Трагическое: момент сознания как отмеченный.

Танец как переход от сонного сознания к дневному.

Танец как выявление жажды крови и убийства.

Связь террора и танца во все времена. Кровавое безумие, лежащее в основе каждой революции. Танец в революциях ^[187]. Заповедь мгновения.

Древние пророчества о гибели европейского человечества.

Новый вид смерти, познанный нами: быть развеянным в воздухе ^[188]. Эволюция смерти. Философия кулака.

Культура меча (меч средних веков- меч палача. Меч, замененный машиной,- гильотина).

Нравственный кризис, вызванный появлением пороха. Философия взрывчатых веществ. «История огня».

Огонь и динамит: переворот, вызванный в человеческом сознании огнем, и переворот, который должны произвести взрывчатые вещества.

Власть над природой и моральные законы.

При нарушении равновесия между властью и моралью человек становится рабом сил, призванных им к жизни: демонизм машины. Магическая палочка и воля. Теория моральной дисциплины в оккультных науках ^[189].

«Выставки Союза и Нового общества» ^[190]. Вступительное слово о Новом Искусстве. О причинах непонимания произведений новой литературы. Кузмин как представитель русской способности «перевоплощения», отмеченной Достоевским. Характер Кузмина, как поэта, в «Александрийских песнях».

Общий характер его перевоплощений. Ремизов и русский язык. Ремизов-сказочник и детские игрушки. Трагизм в рассказах и романах Ремизова.

Древнее- сонное сознание во всем мире искало сходства: своего повторения, отражения своего Я. Поэтому метод аналогии лежит в основе его. Что вверху, то и внизу.

Наше же сознание ищет разницы, а не сходства. Оно утверждает себя в мире, отделяя свое Я от всего. Отсюда возможность созерцания и наблюдения.

Отсюда владение числом.

Где была раньше живая воля – там мы видим число.

Сонное сознание говорило всему миру:

Да! Да!

Дневное сознание говорит: Нет! Нет! Сонный мир был полон избытком жизни, насыщен трепетом. Но был однообразен и подобен человеку (антропоцентричен). Дневной мир стал необычайно разнообразен, богат и грандиозен. Но потерял трепет жизни, перестал быть зеркалом нашего Я. В мире появилась мертвая природа, мертвые вещи. Смерть вступила в сознание мира. То, что было живой волей, стало закономерным процессом. Человек стал во всем видеть механизм. Человек сотворил машину по образу и подобию своему.

Мышь

Мышь под пятой Аполлона. Сна посвящена ему. Он истребитель мышей. Мышь у Бальмонта. Приходила на руки, пела. Он раздавил ее локтем ^[191]. Вячеслав Иванов. Мышиное пенье. Раздавил мышь лбом во время молитвы, земным поклоном. Мышь в Яффе: арабская женщина в синем платье несла на доске мертвую мышь.

Мышь, которая выходит изо рта колдуний. Мышь в «Фаусте» (символ девственной крови – красная мышь). Мышка и золотое яичко. (Пробежала мышка, хвостиком вильнула.) La Carre souris trottante ^[192].

Паук

Астральное значение его. Паутина. Паук у Достоевского. Вечность. Паутина паука – черная магия. Паутина шелковичного червя- могила.

С тех пор как человек поставил грань между собой и миром, сказав самому себе «Я», он постепенно начал разлагать свою собственную сущность и в самом себе постигать большую или меньшую напряженность своего «Я». Так родилось сознание нескольких сфер бытия, в которых закреплена жизнь человека.

Число этих сфер в представлении человека всегда менялось в зависимости от степени дифференциации; но оно всегда оставалось нечетным. Средоточием и единицей было «Я», от него вверх и вниз шло несколько различимых сознанием ступеней: в иные времена человек различал одну, в другие – две-три ступени. Отсюда тайное значение чисел 3, 5, 7, 9… Эти числа, которыми человек измерял себя, он клал в основу познания мира. Числа эти условны, но принятие их необходимо для познания мира, как для счета нам необходимо принятие десятичной или иной системы счисления (хотя число 10 может быть заменено каким угодно иным числом).

Самое простое разделение мира – это троичное: тело, душа и дух. Душа – это «Я», ниже ее тело, выше дух. В полусознательном представлении европейцев, плохо различавших то, что в человеке высшее его «Я», понятие духа», было почти стерто и осталась христианская двойственность души и тела. Средневековая магия различала лишь две сферы, которые были ниже человеческого «Я», и не глядела выше. Эти сферы были физическая и астральная. С ними магам приходилось иметь практическое дело.

Число, наиболее удобное для делений сфер больших, во все времена было число 7. Три ступени вниз и три ступени вверх- это давало необходимую детальность для дифференциации сфер, тем более что самое число три представляло удобные для измерения духа качества.

Поэтому число 7 лежит в основе всех эзотерических концепций. (См. деление Порфирия.) В основу своей классификации Порфирий кладет чувство ритма (рутмейа- четвертый член его семиричности). Сознание своего «Я» он соединяет с ритмом – с властью ритма.

Ритмом своего «Я» мы можем пронизать все три сферы, находящиеся ниже: эфирную, физическую и астральную.

Психея, фумея и тейа еще не подвластны ритму нашего «Я». Мы идем к ним. Ритм – это свойство пройденных ступеней.

Следует различать сознание субъективное и сознание объективное. Наше находится в сфере ритма, но сознаем мы его лишь на физической сфере. Здесь возникает новая троица- с физической сферой в центре. Ниже эфирное, выше астральное.

Лирик настраивает душу на известный размер. Русская лирика, настроенная мерой четырехстопного ямба Пора перестроить лад лирики на более сложные размеры, прикоснуться к размерам греческим. -U- U- UU U- U: да будет это ритм моей лирики! Надо избрать один размер и усвоить его себе в совершенстве.

Знать – иметь. Зной, озноб, жизнь.

Россия находится под знаком Водолея. Этот знак означает человека-мыслителя, в высшей степени обладающего даром суждения. Когда знание других знаков постигнуто, люди рождаются под знаком Водолея и являют все признаки совершенного человека. Дхарма этого знака – Вселенское служение ^[193]. Близнецы (легкие, плечи и руки). Тип истинного гения. Люди впечатлительные, полные энтузиазма, внушающие симпатию, изменчивые.

Дхарма-побуждения, причинность. Они очень двойственные и хотят одновременно двух разных вещей. У них всегда много причин, побуждающих их к действию. Но они очень разбрасываются. Они любят вещи умные, утонченные и художественные.

Дева. Ее порок- эгоизм. Ее добродетель – знание и чистота. Эгоисты, рожденные под знаком Девы, наиболее требовательны, наиболее критицизируюшие. Смысл этого в том, что конечная цель их эволюции- это способность расчленения добра и зла, но первоначально это сказывается лишь в способности видеть недостатки других. Но под этим знаком достигаются добродетели скромности, чистоты и трудолюбия. Дхарма- его оправдание (discrimination).

Слово должно быть целью, а не средством, «все прочее- литература» ^[194]. Слова, которые служат только средством… Поэзия разоблачает тайный смысл слова.

Когда слово начинает быть средством, то оно становится клише. Слово заклинает мечту. Мечта- паразит жизни. Она выживает душу.

Видимый мир создан словом Божьим, и воистину он только слово. Все вещи, все явления- это лишь видоизменения единого слова, ставшего вещественным.

Слово оледенело в безднах вещества, стало формой.

Поэтому у каждой вещи есть свое «слово», которое надо знать, чтобы она повиновалась.

Поэтому: «путь познания мира лежит через имена» ^[195].

Искусство – заклинательно. Оно ищет истинных имен вещей. Вначале было Слово. Слово было у Бога. И Слово было Бог.

Все явления возникли через Слово. И все, что существует, существует через него.

Вячеслав Иванов. «Ах, и в камне немело издревле пленное слово» ^[196]. Микеланджело. «Кумиры дремлют в мраморном плену косных глыб».

По самому свойству нашего мышления нет абсолютной истины для человеческой души. Приближение лишь к ней мы познаем и чувствуем.

Эти приближения ид/т путем антиномий, покрываемых сверхсознательным, сверхчувственным синтезом (мистическим чувством).

Поэтому:

1. Субъективная истина лишь пароль, указывающий на ступень посвящения.

2. Диаметрально противоположные мнения свидетельствуют о том, что оба противника находятся на одной и той же ступени сознания.

3. Знание истины, не выросшей в нас органически, лишь балласт духа

(зло проповеди).

4.Когда личная истина требует себе места абсолютной, то происходят самые мучительные катастрофы в области совести.

Слово плоть быть.

Поэзия совершает обратную эволюцию: плоть слова делает словом.

Понимание- это инволюция.

Творчество- эволюция.

Слово – выше действия.

3- число простейшей формы: единица душа и по одну сторону- дух, по другую – тело.

5. Формула чувств (пятигранник звезда человек). Посредине- осязание (основа нашего сознания о реальности, наше чувственное «Я»). По одну сторону – слух и зрение, по другую – обоняние и вкус.

7. Число наиболее удобное, и для оккультных систем настолько же принятое, как 10 для объективной (нормальной) науки.

Поэзия- это только догадка, только пророчество, отнюдь не знание.

Ты- знающий, носитель откровений, щедро осыпающий своими дарами, ты ушел, а я распростерт во прахе, изнасилованный истинами, ослепший от чуда, с душой, выжженной прикосновением безжалостного огня. Кто вернет мне мое похищенное «Я», мое потерянное неведение? Росток моего знания, проросший во тьме, истлел в огнях, взвивающихся на твоем пути. Мне нет места в огне твоем и нет возврата в мою творческую ночь. Еще глубже должен вернуться я в недра вещества и снова растить там слабый росток своего огня, который один будет моим путем ^[197].

Стихия ласки: стремление обнять, успокоить, убаюкать внутри себя. Для женщины это возврат к материнству, невозможный и безвыходный. Мужчина может только умом постигать ласку.

Помочь человеку? Возможно ли это? Разве лишь тем, что понять и найти согласование для тех областей духа, в которых он сам не разбирается и мучится.

«Поэзия»- финикийское phore (голос) + ish (бог, я) (Фаф д'Оливе) ^[198]. Голос внутреннего «Я».

Статья о плагиате ^[199]. Невинность глупого плагиата: известное произведение, подписанное неизвестным именем. Плагиат неграмотных и некультурных людей. Мелкое воровство, ничего не имеющее общего с литературой. Но это понятие воровства распространяется на творчество. Обвиняют Золя, д'Аннунцио… (Предвыборные диффамации).

Большие произведения строятся из большого материала.

Те, кто создают новый материал (почти всегда сырой и необработанный – Достоевский).

Те, кто обрабатывает.

Первое- скорее пророческое служение. Второе – искусство в самом широком смысле.

Значительность народного искусства в его безымянности- каждый может обрабатывать данное другими, освещать своим пониманием. Отсюда глубина и законченность.

На этой обработке основана вся литература. Можно сказать, что человек ничего не выдумывает, а только украшает. То же, что является выдумкой, это лишь точное наблюдение, не больше. Все, что сосредоточено для нас в великих именах, – это конечная обработка: Шекспир, Данте, Мольер- такие же мифы, как Гомер (см. Анат. Франс ^[200] де Гурмон). Кроме обработки- школа и влияние. Жорж Занд – Достоевский, Стендаль – Толстой. Вдохновение чем-нибудь. Дьеркс- Андреев ^[201]. Перевод (Гёте, Гейне или Лермонтов? Шиллер или Жуковский? Эдгар По или Бальмонт? Верхарн или Брюсов?). В момент творчества все является только материалом. Этот материал в нашей душе, не вне ее. Как он туда попал, мы не имеем права спрашивать. Понятие собственности, подвергаемое сомнению и в мире физическом, теряет всякий смысл в мире духовном.

Принадлежат ли кому-нибудь идеи?- Нет, они приходят одновременно многим. Их значение в их распространении. Какая же это собственность, которая для своей ценности должна быть роздана всем? Фабричные марки имен, поставленные на идеи, быстро стираются. Творчество не имеет ничего общего с идеей собственности. Понимание – иное, понимание- собственность. Самому художнику, когда произведение рождено, – оно глубоко чуждо. Он начинает его чувствовать своим лишь тогда, когда начинает со стороны понимать его.

Бытие художественного произведения слагается, с одной стороны, из творчества, с другой- из понимания. Созданное, но еще никем не понятое искусство еще не начало существовать, потому что оно творится не на бумаге, не на полотне, а только в глубине души и всегда вновь и вновь. Классические произведения одеты в одежды понимания, под которыми исчезает первоначальное творчество совершенно. Перемена одежды понимания в известную эпоху является новым преображением данного произведения.

Этой собственности понимания никто не может отнять никогда. Собственности на творчество не существует, т.к. весь его смысл- быть розданным всем. Причина разрозненности и бедности нашего искусства то, что это искусство имен. Они мешают совместной работе, замыкая каждого в отдельные загородки. Публику, не понимающую смысла и хода творчества, забавляет уличение в кражах- эта рифма взята у такого-то, эта строчка похожа на такую-то, не понимая, что пред ней происходят органические процессы усвоения и роста: немудрено, что в такой атмосфере могут вырастать лишь тощие деревца.

Нормальная литературная работа такова: появилось такое-то стихотворение, положим, Брюсова. Я беру его, чтобы написать еще лучше. Чтобы усовершенствовать. Жуковский исправлял стихи Пушкина и хорошо исправлял. Напомню, что Карл Маркс исправлял стихи Гейне. Все дело в том, что те, которые пишут о плагиате, – это журналисты или честные литературные работники, которые никогда не имели ничего общего с художественным творчеством. Они обрабатывали материал. У них есть своя ремесленная техника: все должно быть помечено: что и откуда. Они правы. Но они обрабатывают и не имеют понятия, что такое претворение. В святом Потире происходит претворение вина в кровь Христову. Вино наружно остается вином. Что же это – плагиат Христа у виноградной грозди? Творчество художественное не меньшее таинство. Вино мира претворяется в кровь, которая проливается за всех. Допускаю, что художник может с буквальною точностью повторить известную фразу или страниц/, но уже то, что он ее повторил, что он ее сказал от своего имени, придает ей новый смысл, новую пронзительность. Я говорю о художниках, а не о ремесленниках. Если бы Пушкин настолько бы проникся, положим, таким-то произведением Жуковского, что от своего имени огласил его, то не получило ли бы оно этим совершенно нового смысла и не стало ли бы пушкинским?

Читатель! Вот книга лирики. Я писал ее десять лет ^[202]. в ней нет иного единства, чем единство моего «Я». Оно менялось и преображалось. Вместе с ним менялись стихи. Так что у всей книги нет иного имени, чем мое собственное. Но она состоит из четырех эпох и, значит, из четырех книг.

Каждый писатель, принято говорить, хоронит в себе поэта, умершего молодым. Но и тот, кто остается поэтом, успевает похоронить в себе нескольких различных поэтов. Я знаю, что можно любить только умерших: они не меняются. Не бойся же полюбить поэтому тех четырех поэтов, которых я похоронил в этой книге. Один был юн, наивен и жизнерадостен… Он много ходил по Земле (от Аральского моря до Гибралтара), но видел только внешние формы и слышал только внешние слова. Он писал урывками и только делал опыты со стихом. Он написал «Годы странствий». Поэт, сменивший его, жил в Париже, в замкнутом кругу музеев и искусства. Они преображались для него первыми зарницами первой любви. Он написал книгу «Amori Amara Sacrum» ^[203]. в ней несложные чувства и много лиризма. Верно, она понравится тебе. Ее будут знать наизусть молодые девушки, с братьями читать сестры. Книгу «Звезда Полынь» написал уже ВЗрОСЛЫЙ ПОЭТ. ЕГО Дух ПрОШвЛ Через «ГОрЬКуТО ЛЮбОВЬ» И обраТИЛСЯ К ГОрЬКОЙ Земле. Он старался сознать себя в истории астрологических планет, порядок которых записан в названии дней недели, он искал себя в католическом символизме и христианской мистике, он припадал к трагической земле древней Кимме-pnn ^[204], ставшей его приемной родиной, он из всего прожитого сплел венок сонетов – Астральную Корону. В этой книге ты встретишь, читатель, много непонятных тебе имен, образов и сравнений. Ни одно из них не случайно. Каждое может быть объяснено, оправдано и доказано. Увы! недоверие читателя к поэту так велико в наши дни, что я должен предупреждать тебя даже об этом. Поэзия не учебник, она ничего не объясняет, ничего не растолковывает. Прозаик может свысока поучать своего читателя. Поэт говорит всегда как равный с равным или молчит. Он только намекает, напоминает то, что было известно. Мысли «Звезды Полыни» не так сложны, символы ее не так запутаны, чтобы их нельзя было бы пояснить несколькими большими примечаниями. Но я не хочу делать примечаний. Что даст примечание? Прочитавший его убедится в том, что поэт написал не просто бессмыслиц, как ему показалось сначала, но больше он ничего не получит и стихотворение ничего не скажет ему. Так как оно может говорить лишь с тем, кто сам вступил уже в эту область сознания и для кого знание уже оделось чувством. Поэтому не надо примечаний. Поэт, написавший «Рлтари в пустыне», не умер и еще будет писать. О нем молчу. У всех четьрех отделов есть свои достоинства и свои недостатки. Я сам с удовольствием написал бы об ней интересную статью в «Ликах творчества». Но, к сожалению, это не принято.

Те, которые думают именами (Вяч. Иванов) глаголами (Брюсов) -прилагательными (Блок, Бальмонт). Убеждения- это особый вид омертвения мозга- когда мысли и впечатления теряют остроту жизни и подвижность. Убедить своего собеседника в своем мнении- значит заставить его поглупеть на одну истину.

Всякая мораль хороша только при применении ее к самому себе и всякая становится преступна, когда ее требуют от других.

Мораль – это вычисление того пути, который должен пройти между двух антиномий жизни. Мораль для каждого своя.

Один и тот же поступок, вызванный одними и теми же побуждениями, может быть для одного подвигом, а для другого преступлением.

Как, смешивая два смиренных элемента, получаем взрывчатое вещество, так, смешивая благородные и невинные чувства, получаем страшные духовные реакции. Жалость, смешанная со справедливостью, дает жестокость. Жалость + страх физической боли нервная фантазия дают садизм. Когда человек до шестидесяти лет сохраняет те самые убеждения, которые он имел пяти лет от роду, это называют верностью своим убеждениям и его – героем, хотя было бы разумнее поместить такого субъекта в лечебницу для глухонемых и идиотов.

В Петербурге, как и вообще в больших городах, в обществе доверяют только тем членам общества, про которых известна какая-нибудь гадость: половое ли излюбение или извращение или просто известная подлая черта характера. Это служит лучшей рекомендацией в обществе. Если же таковой не известно, к ним относятся подозрительно и не любят.

Слава представляет для писателя лишь тот интерес, что гарантирует ему почтительность и внимание со стороны издателей, у которых нет иных критериев для суждения о ценности произведений. Что же касается славы у публики, то она не приносит ничего, кроме неприятностей и стеснений в личной жизни.

Вначале человек, как обезьяна, как птица, говорил только сам для себя. Это была поэзия. Средством общения язык стал гораздо позже – и очень плохим средством. Тогда он стал прозой. Причина языка-радость звука. Цель языка – имя.

Математика- свойство человеческого ума, быть может потенциальное – животного, но она не больше как формула тех граненых зеркал, в которых отражается внешний мир. Открывая законы математики, мы открываем лишь законы отражений в нашем мозгу, а не законы внешнего мира, по математике об них можно только догадываться. Так вся математика не более чем изучение перспективы, причем за единицу принимается наше «Я», символизируется ли оно точкой, линией, кругом или шаром. Я вижу будущую эволюцию сознания как чувственное восприятие числ и формул.

Фантазия – это комбинирование воспоминаний. Законы воспоминаний однообразны. Фантазии однообразны тоже, если они не основаны на фундаменте точных и подробных наблюдений – реализма. Поэтому все фантастики нашего времени обращаются к науке, которая является складом наблюдений, систематически расположенных и еще не спаянных никакой верой.

Обычная житейская ложь (сознательная, а чаще бессознательная) всегда отличается вероятностью и последовательностью. Невероятность и непоследовательность -это отличительные свойства правды, т.е. точного наблюдения. Закон постоянства познания. Р. де Гурмон.

Символом становится все то, что покрыто душою.

Символист всегда не творец, а читатель – произведения ли или мира- все равно.

В Достоевском, как в бесноватом, – все голоса русской жизни.

О подражании Учителю нашему Дон-Кихоту.

Те этюды и картины, что я пишу до сих пор, являются для меня не целью, а лишь одним из возможных последствий опытов и исследований.

Записная книжка 1908

Записная книжка, пронумерованная М.С.Волошиной как «Вторая» (ИРЛИ. Ф. 562. Сп. 1. Ед. хр. 463). Относится к июлю 1908 г., когда Волин предпринял путешествие на велосипеде по долине Луары.

Исторические факты, наклеенные на тот или иной памятник, также мешают историческому синтезу. Все написано в пейзаже. Все исторические черты всех веков, одна за другой, накладывались и создавали характер местности. Каждый камень становился кристаллом времени, воздух насыщался историей.

Душа воспринимает такие исторические синтезы непосредственно, с невыразимой силой. Разложить их на основные элементы она не может. Но этого и не надо.

Нужно ли знать, что в замке Амбуаз умер Леонардо да Винчи, когда во всей широководной зеркальной грусти Луары запечатлена смерть великого духа и прощальная радость широко охватывающего мир последнего взгляда умирающего художника.

Это воплощено в пейзаже, когда смотришь на влажные вечерние дали Луары с высоты башен. Но знать, что он умер и жил в маленьком доме в глубине долины, в доме, который имеет мещанский вид, в который не пускают. Из которого невидно реки и далей, т.к. они замкнуты долиной, – это не надо знать. Также не надо знать, что под плитой часовни св. Губерта покоится неразобранная груда костей, которая была выкопана на том месте, где, по всем вероятиям, была могила Леонардо. Так что, быть может, одна косточка его и попала туда. «Убивай всех. Там разберут, кто католик!» ^[205]

Для чувства нрзб необходима в таком случае неоспоримая точность, которая может быть сообщена факту фактом? или легендой, т.к. сомнения и условность являются неизбежными спутниками летописных знаний.

Бальмонт- Брюсов- Вячеслав Иванов = чувство – воля – мысль. Бальмон- чувство, окрыленное порывами воли.

Брюсов- воля, окрыленная мыслью. Вячеслав- мысль, окрыленная и чувством и волей.

Бальмонт, обросший бородкой и волосами по шее и по затылку, с воспаленными глазами, со вздутой бровью над левым глазом, с прыщом на шее, похожий на морского льва ^[206].

«Папуля похож на моржа, когда купается», – говорит Ниника. У него выходки ярославского мальчишки. Вчера мы шли по лесу, он вдруг охватил за талию Екатерину Алексеевну и Нюшу ^[207] и закричал: «Будем кутить с девчонками».

«В детстве. Мне странно это снова воскресить… Мы на грошики, что у нас были, покупали мед- бутылку. Из которой пили по очереди- И однажды нас окружили рабочие. ^,Ну что, барчата, пьете- дайте-ка мне". И один подставил горстью руки. ^х,Ну, лей". Я бьш мальчик деликатный и интонации меня очень коробили. А тут была уже не шутка, а приказ. И когда он подставил горстью руку, то я вдруг увидел у него шестой палец на руке- хрящеватый, который болтался. Я чуть не умер от отвращения» ^[208].

Когда я говорю с людьми светскими и занимающими какое-нибудь положение, мне бывает стыдно за себя. Это стыд поэта. Занятие поэзией стьщное занятие… Оно в том, чтобы рассказывать про себя все самое интимное. Исповедуешься на площади. В каждом человеке поэтому есть превосходство над поэтом. Это естественно ^[209].

«Все вещи существуют лишь пустотой своей.

Жизнь существует лишь смертью. Жизнь лишь пустота, т.е. форма».

Помню: трава, растущая между шпал и нрзб и напряженный мускул рельсов, уносящий вдаль.

Параллели как сила напряжения. Есть два условия, безусловно мешающие яркости и широте впечатления при путешествии. Знание языка.

Знание исторических фактов. Знание языка губительно тем, что оно не только осуждает на беседы со всеми встречными, что является наибольшей тратой времени, но оно дает еще возможность понимать разговоры окружающих в гостинице, на железной дороге и за табльдотами. Люди же вообще так плохо владеют своим языком, что во всех странах и за всеми табльдотами всегда говорят одно и то же. Между тем слова, невольно воспринимаемые и понимаемые, мешают читать то, что красноречиво, глубоко и неизбежно написано на их лицах, в их манерах, в их жестах.

Его ирония пронзает как сталь, но иногда режет и взвизгивает как стекло. Р. де ГУрмон- кислоты его мысли, разъедающие камень, а на металлах оставляющие красные и зеленые пятна.

На велосипеде по дорогам Франции. Дорога и колесо.

Вот два понятия, которые тревожат и увлекают мысль. Два символа, древних и простых, которые уже стали знаками того необозримого алфавита, который человечество медленно рождает из себя на пути.

Велосипед- одна из тех немногих машин, к которым душа приникает. В нем нет никакой враждебной нечеловеческой силы, никакой демон, злобный и разрушительный, не замкнут в нем, готовый вырваться и отомстить. В нем живет и трепещет живая человеческая сила, удесятеренная и напряженная. Зимой в Grand Palais апофеоз колеса. Колесо Фортуны. Средневековье поняло его как колесо пытки.

Записная книжка 1920-1921

Школа должна воспитывать понимание и создавать ремесленников, а мастера сами родятся и вырастут.

Ялта. Заведующему Южсовхозом Никонову ^[210].

В Феодосийском уезде, благодаря катастрофическому положению, обусловленному постоями воинских частей, недостатку перевозочных средств, все ценности и библиотеки переносят с согласия владельцев в центральные помещения, намеченные в Судаке, Старом Крыму, Шах Мамае, Коктебеле, Отузах, Новом Свете, Карадаге, и регистрируются на месте. Метод обусловлен практическими требованиями момента. Работа затруднена разгромом культурных си.

Прошу сведений об организации Юксовхоза.

Заведующий Никонов. Ялта.

Почему те теории физики, которые я излагал, у нас неизвестны?

Цензура интеллигентсколиберальная. Цензура на новые идеи. Начало 1900-х гг. Борьба за новые темы и идеи.

25 лет стажа для нового автора, для новой идеи. Рескин. Метерлинк (Михайловский). Моррис (Аничков). Личное: Дк. Лондон. Клодель. Вильде Лиль-Дцан.

Германская цензура на новые идеи в науке. Русская университетская наука в крепостной зависимости от Германии. Вражда с Францией.

Идеи XX века, не пропущенные германской цензурой: Кентон, Ле Вон, Пуанкаре, Фрэзер, Бергсон ^[211]. Их плодотворность. Средний возраст, до которого в настоящее время может дотянуть научная идея,- это 18 лет. Возраст водовозной клячи. Идея- не отвергается, а модифицируется. Поправка, в нее внесенная, изменяет ее внутренний смысл – и она незаметно для себя становится другой.

Сложность пола и обоюдополость каждого человека.

Аристофан. Миф о круглых людях ^[212].

Каждый человек- зеркален.

Ангельский идеал- Беато, Беллини, Вероккио, Содома, Леонардо. Ангел Реймского собора. Пол дули обратен поду тела. Интуиция несет мужские функции: оплодотворение. Логика – женские: рожает.

В женском творчестве рожает интуиция, оплодотворенная логикой. Отсюда необычайное совершенство формы в женской поэзии (но- не создание новых форм) и необычайная четкость подробностей: Ахматова (в среду в три часа), Черубина (Исповедь), Парнок (Разве мыслимо рысь приручить?). Разнообразие оплодотворения в творчестве – такого же как в растительном царстве.

Искусство видеть природу и понимание художественного произведения. Психология глаза: видение и знание (осязание). Мы не видим, а читаем имена вещей. Роль осязания: координация движения, перспектива. Художник видит, но не знает. Ученый знает, но не видит.

Видеть природу научиться можно только с карандашом и с кистью в руках: это анализ, скальпель глаза. Научиться рисовать – это значит в окружающем понимать основные законы механики: тяжесть, ее преодоление, законы роста, передачу тяжести, рычаги и те уклонения, которые дают жизнь. Бергсон: везде, где есть жизнь. Творчество и понимание – мужское и женское.

Литературность понимания живописных произведений. Ищут рассказ, анекдот. Потом- настроение. Следующая ступень – интерес к тому, как это строится- закон нрзб. Творчество и понимание одинаково необходимы. Художественные произведения могут возникать только в атмосфере всеобщего понимания и интереса: греческая скульптура, флорентийская живопись, провансальская поэзия, английская драма, современные газеты. В прошлом веке все держалось на воспитании художника и его творчества. Рёскин: «Ни один Днотто»… Это неверно. Надо воспитывать понимание. Ни один не должен быть безграмотен в искусстве. Не погоня за шедеврами и их собирание, а создание той среды, в которой нрзб смысл музеев ^[213].

Петрушка

Самый древний пролетарий Европы, трибун народа. Полишинель. Пульчинелле Панч.

Маккус. Двугорбый, носатый. В белой рубахе.

Jannones. Арлекин и Бригелло.

Арлекин. Сатир. С черным лицом, fulgine faciam ofcductam. В плоских туфлях (planipedes). В пестрых лоскутьях (minus centunculus). Гимнаст, жонглер, мим. Он родился в Неаполе.

Но он древнее. Его извечная вражда

с эллинизмом (Рим, средневековье,

гуманизм. Протестантизм). Сальватор Роза. Протест Италии против испанского и австрийского владычества. Неуловимый.

Популярность (Ессо sposae sorelladi PoLcinello).

Его кортеж: Скарамуччиа (буян, военный), Тарталья (простак, заика), Кавиелло (бродячий музыкант, плясун). Во Франции:Арлекин, Коломбина, Пьеро. В России: городовой, негр (Арлекин).

Он то воплощается в человека (комедия масок), то остается куклой. Как кукла, он еще жизненнее. Карагез. Петрушка…

Одно из италийских божеств. «Земля полна богами».

Первый вздох новорожденного.

Crepitus – бог сероводородных газов в Италии.

История богов: древнейшие идолы.

Они смещены олимпийскими богами и остались у очага, как кошки (лары). Потом погибли олимпийцы. Их кортеж (?)стал святыми христианства. Иероним, Святой Сатир ^[214]. Ренессанс. Они же стали детскими игрушками. Театр марионеток. Слонимская21б. Мужик и черт. Дама и Мерлин. Снегурочка. Реальность богов. История богов и смены царствований. Игрушки человеческого сознания. Сон, религия, наука.

Лациум, Греция. Христианство. Германия. Стихийные духи. Боги в изгнании.

Славянство. Перун (гром). Волос (скотий бог, Аполлон). Сварог (небо). Огрибог (ветр). Даждбог (солнце). Ярило – поздний бог (Тихон Задонский, 1763 г.). Яр-гнев. Похоть. Ярь – зелень, весна. Гнев. Славянский Дионис (Кострома, Дродола, Купала). Гераклит: боги питаются любовью людей (амвросия). Мать-Сыра земля. Царица-водица. Царь-Огонь. (Духов день- земля именинница). Клятва землей. Едят землю: исповедь земле.

Стихийные божества: лешие, русалки, домовые. Масленица. Поминанье. Тризна. Маски.

Вавилон. Гильгамал. Итон (?). Иисус. Купало (бог). Солнце-колесо, пляшет, сыплет искры (на рассвете). Огонь- pramantha ^[215]Прометей.

Москва. Кострома.

Смещение религии финнов и славян – безболезненно. «Наши боги живут в бездне; образом черны, крылаты, имеют хвосты, иногда подымаются под небо

подслушивать ваших богов. Ваш умерший идет на небо, наш- в бездну».

Черт русский- не дьявол. Он не злобен.

Он глуп и честен. Умный мужик его надувает.

Козла дьявол сотворил по образу и подобию своему.

Умирающие боги (растения)…

Представляя общую записку о задачах… ^[216]

Ввиду I) общей культурной важности такого труда, который еще не намечен в Европе, который может быть поставлен только в России.

Ввиду II) вытекающих из него практических следствий:

Новой постановки преподавания в художественной школе;

Введения нового полезного принципа в постановке образования;

Удовлетворение текущей потребности музеев и учебных заведений в научно-методических пособиях;

Необходимость предварить создание кадра работников, способных вести преподавание искусств по новым принципам в художественных школах и Пост. Обр.;

Необходимость создания кадра художественных инструкторов для государственных мастерских;

Необходимость создать в Крыму постоянный центр для летней этюдной работы художников, которые не могут выполнить своих зимних очередных задач;

Возможность, имея такое ядро, осуществлять практически такие предприятия, как работы по отливке памятника «Освобождение Крыма», являющейся очередной задачей этого года ^[217];

Имея под руками всегда нрзб кадра крупных сил для культурно-просветительной работы в деревне и народн. нрзб Прошу:

I. Утвердить Коктебельскую Художествен на -Научную Студию под руководством Макса Волошина, в настоящее время существующую только неофициально при Доме отдыха и санатории, как самостоятельное учреждение, совершенно отделенное от них, которое должно стать показательным в этой области.

II. Дать Студии права на занятие нужного ей помещения для мастерских и жильяв пределах Коктебеля при содействии Феодосийского Ревкома.

II. Обеспечить рабочую группу Студии соответственным питанием, необходимым для ее работы, т.е. бронированным

III. IV. Забронировать ее работников для того, чтобы они не были отрываемы от своей основной работы, иначе планомерная

работа будет невозможна.

V. Дать ей права на занятие удобных земель в данной местности для устройства Камунального хозяйства, огорода и образования собственного кооператива.

VI. Предписать местным органам власти оказывать ей полное содействие в деле ее практического и хозяйственного устройства.

Примечания:

Рабочая группа художников предполагается на первое время работы непревышающей 15-20 человек ^[218].

Ввиду постоянного характера работы как помещение, так и питание должно быть рассчитано и на семьи работающих, т.е. общее количество будет достигать

до 40-50 человек. Между ними будут разделены хозяйственные и служебные обязанности.

В это число включаются не только живописцы, но и те артисты, музыканты, писатели, ученые, которые будут вести при студии культурно-просветительную работу, обслуживая ее и весь Феодосийский район.

Питание, рассчитанное на группу 20 человек с иждивенцами, предполагает…

VII. Материалы для работы. Право черпать нужные материалы- краски, акварель, бумагу, холсты, кисти-из тех складов, которые имеются в Крыму.

Средства передвижения для сообщения с Феодосией.

«Дома отдыха» и «Санатории», при которых пока полуофициально прилепилась студия, когда она сможет отделиться

от них, будут весьма ей полезны, как резервуар, из которого она сможет всегда черпать нужные ей художественные силы и, по окончании курса их лечения, принимать в свои кадры.

Очень желательно устройство в Коктебеле Детской колонии для создания опытных школ и практического применения методов, вырабатываемых в Студии.

Студии необходимо право для пользования работниками и материалами Государственной центральной литографии, находящейся в Феодосии, для печатания своих графических таблиц, которые будут в то же время учебными пособиями и наглядными таблицами для музеев.

10. Студии необходимо право (по мере возможности) ежегодного печатания своих теоретических трудов по искусству и лекций, иначе ее работы будет нельзя ^[219]

[1] Источник цитаты не установлен.

[2] Переезд Волошина с матерью из Москвы в Феодосию состоялся в июне 1893 г.

[3] Александр Матвеевич Пешковский (1878- 1933) – гимназический друг Володина, впоследствии лингвист.

[4] Георгий Давидович Кржижевский (187 8-?) – сын унтер-офицера из Ялты, квартировавший вместе с Волошиным и Пешковским; позднее – юрист.

[5] Андрей Васильевич Грищенко (1871-?) – преподаватель латыни и истории в мужской гимназии; жил в доме Костова на Лазаретной улице.

[6] Имеются в виду Виталий Алексанов- Кадыгроб (1845?) подполковник, начальник конвойной команды, и его жена.

[7] Петр Иванович Мурашов (1877-?) – феодосийский гимназист, с 1899 г. – студент-юрист Киевского университета.

[8] Иван Иванович Морозов – преподаватель греческого языка (в службе с 1876 г.).

[9] Елена Оттобальдовна Кириенко-Волошина

(урожц. Глазер; 1850- 1923) – вдова коллежского советника.

[10] Имеется в виду семья учительницы Александры Михаовны Петровой (18711921), жившая на Дурантевской улице и включавшая ее родителей, бабушку и братьев.

[11] «Оправдание добра» (СПб., 1897), сочинение Владимира Сергевича Соловьева (18531900), свод его религиозной этики

[12] Лера- Валерия Альфонсовна Вол-Ланевская (18751943; в замужестве Гауфлер), феодосийская гимназистка, с 1898 г. – слушательница Московской консерватории, затем пианистка-педагог.

[13] Цитата из стихотворения Г.Гейне «Они любили друг друга…» из его «Книги песен» (1826) в переводе, видимо, М.Л.Михайлова

[14] Семья ВолкЛанев- к их состояла из отца семейства Альфонса Матвеевича (1840-е- ок. 1908), присяжного поверенного, его жены Софьи Наполеновны (ок. 1851-?), дочерей Валерии (см. п-меч. 12), Евгении (18721959), Марии (ок. 1877-?) и сына Генриха.

[15] Дмитрий Владимирович Мышкин – преподаватель истории и географии.

[16] Юрий Андреевич Галабутский (1863- 1928) – преподаватель русского языка

и литературы, любимый учитель Волошина.

[17] Владимир Семенович Алкалаев (Калагеоргиев, 1879-?) – сын богатых херсонских помещиков; позднее кончил естественный факультет Киевского университета

[18] Хозяйка – Евгения Петровна Грищенко (1879-?) жена А.В. Грищенко

[19] Степан Артемович Чураев – инспектор мужской гимназии, латинист; надворный советник.

[20] Дуранте – многочисленный феодосийский род итальянского происхождения. Густав Антонович (Аристович) Дуранте (1839-1906) – итальянский консул в Феодосии, отец пяти сыновей и двух дочерей

[21] Елена Викентьевна Дуранте- старшая из семи детей коммерсанта Викентия Цезаревича Дуранте. 1 декабря 1894 г. Волошин написал стихотворение «Кпортрету Е.В.Дуранте».

[22] Крымы- многочисленный караимский – банкиров и предпринимателей. В данном случае имеется в виду Соломон Самуилович Крым (18671936), окон Московский университет и Петровскую сельскохозяйственную академию. В разные годы – почетный попечитель мужской гимназии, директор Феодосийской публичной библиотеки; земский деятель, член 1-й Государственной Думы.

[23] Соломос – Антон Афанасьевич, его жена Ольга Александровна (урсжц. Дуранте) и их дочь Лидия Анто-новна (18751953; в замужестве), тогда гимназистка. Последней Волошин посвятил стихотворение в октябре 1896 г.

[24] Цитата из поэмы М.Ю.Лермонтова «Демон».

[25] На квартире в доме А.М.Петровой Волошин и Пешковский жили в 1895 и 1896 гг.

[26] Павел Павлович

фон Теш (1842-1908) -бывший московский врач, отец четырех дочерей, с 1890 г.- гражданский муж Е.О. Кириенко-Волошиной

[27] Лельевр – феодосийская дворянская семья, потомки выходца из Франции, четыре сестры и два брата. Анна Яковлевна Лельевр (ок. 1863-?), окончившая гимназию в 1891 г., была женой Ю.А. Галабутского.

[28] Мария Яковлевна Лельевр (ок. 1869 – после 1956) – преподавательница русского языка (в 1889 г.). Петр Яковлевич Лельевр (?-1920, застрелен).

[29] Вера Матвеевна Нич (1878-1918; в замужестве Гергилевич) – дочь инженера-строителя, гимназистка; в 1911 г. основала частную женскую гимназию.

В 1896 г. Волошин посвятил ей два стихотворения.

[30] Анна Николаевна Пешковская- мать A.M.Пешковского, ялтинская домовладелица

[31] Исар-Абрам Иосифович Спитковский (1878-?) – гимназист, сын московского мещанина, с 1898 г. – студент-медик Киевского университета.

[32] Видимо, речь идет о гимназисте Людвиге Яковлевиче Мантеле (1875?), сыне Таврической губернии. Втомже 1897 г. он поступил на юр. Фак. Киевского университета.

[33] Л.И.Алкалаева.

[34] Видимо, Лев Викентьевич Дуранте(1869-1933) – член Страхового суда, затем директор городского банка Феодосии.

[35] Имеется в виду Александра Ивановна Лампси (урожд. Айвазовская; 1852-?) – дочь художника И.К.Айвазовского, владелица имения Шах-Мамай под Старым Крымом.

[36] Видимо, Иван Федорович Альбрехт(1833-1909) -генерал-майор.

[37] Если я и не умилостив любогов высших, то преисподнюю всколыхну (jst.).

[38] Иван Константинович Айвазовский (1817- 1900) – прославленный живописец, был своего рода «Отцом города» и, в частности, почетным попечителем мужской гимназии.

[39] Минко Н. – фэодссийский гимназист, в 1896 г. перешедший в одесскую Ришельев-скую гимназию; 4 его письма к Волошину сохранились в архиве последнего.

[40] Директором мужской гимназии в Феодосии с 1894 г. был чех Василий Федорович Гролих, латинист-педант, «казенный преподаватель», по выражению Волошина.

[41] Пейзажист Архип Иванович Куинджи (1842-1910) пытался поступить в Академию художеств, но безуспешно

[42] Запись сделана в Москве, где Волошин находился с 23 августа 1897 г., поступив на юридический факультет Московского императорского университета. Письмо Петровой (от 6-8 сентября) сообщало, об отъезде Галабутского из Феодосии (в Керчь).

[43] Волошин был чрезвычайно увлечен драмой-сказкой Г. Гауптмана «Потонувший колокол» (1896), которую смотрел в постановке берлинского Лессинг театра (в ноябре 1897 г.) и Общества искусства и литературы (в феврале 1898 г.); и штудировал текст ее в оригинале

[44] Источник цитаты из трудов немецкого философа Иммануила Канта не установлен.

[45] Варвара Николаевна Шуберт – москвичка-вдова; с ней и ее сыном Васей мать и сын Волошины были знакомы с весны 1885 г. В письме матери от 22 апреля 1898 г. Волошин сообщал: «В настоящую минуту у бабушки сидит Варвара Николаевна и несет страшную околесину про Нансена

[46] Надежда Григорьевна Глазер (урод. Зоммер; 1823-1908) – бабушка Волошина по матери,

на квартире которой, в Проточном переулке близ Смоленского рынка, Волошин поселился, поступив в университет.

[47] Сатирический иллюстрированный журнал «Будильник» издавался в Москве с 1873 г. (по 1917) писателем Владимиром Дмитриевичем Левинским (1849- 1917).

[48] Иван Иванович Ян*ул (1846-1914) – экономист и статистик, профессор ИМУ.

[49] Мария Владимировна Безобразова (1857- 1914) – философ, сестра П.В.Безобразова, известного визаниста.

[50] Илья Исакович Харсун (1873-?)- сын купца-караима из Феодосии; Волошин готовил его

к поступлению в университет (куда тот поступил в 1899 г.).

[51] Лямин Сергей Константинович (1845- 1916) – муж Елизаветы Оттобальдовны Глазер (1851-1889), тети Волоа, инженер путей сообщений, действительный статс советник. В разговоре участвуют его -и: сын Миша (1883?), с 1894 г. -ученик реального училища (позднее – химик), и до-ри Елена (Леля, 18701952) и Люба (18741957), по-видимому. Жили Лямины на Воздвиженке, в доме графа Шереметева.

[52] Пасха в ту пору приходилась на 5 апреля

[53] Григорий Оттсбаль (1842-1900) – дядя Волошина, архитектор, с 1881 г.- в отставке.

[54]Видимо имется в виду рассказ Л. Толстого для детей.

[55] Памятник И.Канту работы скульптора.Д. Рауха) был установлен в Кенигсберге в 1864 г.

[56] Елена Оттобальдовна Глазер (18501923) вышла замуж – миро- го посредника Александра Максимовича Кириенко-Волошина(18361881) в 1868 г.

[57] Видимо, имеется в вида Виктор Александрович Голыдев (1850-1906), публицист и крик, с 1885 г. редактировавший журнал «Русская мысль», в редакции которого, по-видимому, и состоялся данный разговор.

[58] Видимо, речь идет о статьях экономиста- марксиста Якова Федоровича Браве (ок. 1866-1899), писавшего под псевдонимом Е.Варб.

[59] Имеется в виду граница России

с Австрией, близ Радзивиллова, которую Волошин, вместе с матерью и Евгенией Теш, пересекли, отправляясь в путешествие по Европе.

[60] В стихотворении отражено впечатление Волошина от ущелья Via Mala в долине Запад ног Рейна в Швейцарии (завершено позднее, в Париже).

[61] Абонементные билеты по железным дорогам Швейцарии на месяц.

[62] Генрих и выше Раутенделейн – персонажи пьесы Гауптмана «Потонувший колокол»; Бальдур (Бальдр) – юный бог скандинавской мифологии.

[63] Видимо, ошибка: в эти дни Волошин находился в Феодосии и Коктебеле.

[64] Эта запись сделана с другого конца записной книжки. Далее следуют перечень пунктов (городов и железнодорожных станций) почти двухмесячного путешествия Волошина по Европе и адреса знакомых (в том числе – в Варшаве, Цюрихе, Берлине и Париже).

[65] Запись стоит в ряду других, связанных со статьей «Европеец и его раковина», о замысле которой Волошин писал В.Брюсову 19 января 1904 г. («о том значении, которое в этом искусстве должна играть комната»). 10 марта 1904 г. он сообщал А.М.Петровой, что заканчивает статью «Европеец и его раковина», которая будет продолжением статьи «Скелет живописи». В дальнейшем статья получила название «Перламутровая раковина»- но закончена так и не была.

[66] Возможно, цитата из Ф.Ницше.

[67] На обложке тетради приведен источник: «Douglas о Уайльде (июнь 1895 г. Revue Blanche, стр. 485-552)».

[68] Имеется в виду суд над Уайльдом в 1895 г. по обвинению в безнравственности, присудивший его к двум годам каторжной тюрьмы.

[69] Жак Турнеброш- персонаж повестей А.Франса «Харчевня королевы Гусиные лапы» и «Суждения господина Жерома Куаньяра», от лица которого идет повествование.

[70] Имеются в виду поэма Д.-Г.Байрона «Корсар»(1814) и костер, на котором Байрон сжег тело П.-Б.Шелли, утонувшего в 1822 г. в заливе Специя близ Пизы.

[71] Рассказ Мориса Барреса «Коллекционер душ» (1893).

[72] Цитата из книги французского эссеиста символистского толка Реми де Гурмона (1858-1915), одного из любимейших писателей Волошина.

[73] Имеется в виду «Книга Монеллы» (1896) французского писателя-символиста М.Швоба (1867-1905).

[74] Изложенные здесь теософские идеи нашли отражение в стихотворении «Быть заключенным в темницу мгновенья…» (лето 1905 г.), в статье «Откровения детских игр» (1907).

[75] Король судейского сословия (фр.).

[76] Корпорации базошей- парламентских клерков – с «королем» во главе начали возникать во Франции при Филиппе Красивом; с 1303 г. Генрих III упразднил лишь слово «король» для главы корпораций, заменив его словом «канцлер».

[77] Чернильница, перо и шпага Были оружием Помпея. Базош- его наследник, Он этим горд. Солдат, клерк, базош – Добрый человек

и добрый христианин. Да здравствует базош! С его приходом Все идет хорошо! (фр.)

[78] Победоносные сражения революционных французских войск с австро-прусской армией при Вальми и Жемаппе состоялись в 1792 г. (20 сентября и б ноября).

[79] Имеются в виду театральные представления, возникшие с начала XV в., в жанрах моралите и соти- сатирических драм с нравоучительным оттенком.

[80] Halles Centrales-центральный рынок Парижа; его «дамы» – торговки.

[81] Привести «булочника, булочницу и подмастерье» (фр.):здесь имеются в виду король Людовик XVI, Мария-Антуанетта и дофин, которых восставший народ заставил (б октября 1789 г.) вернуться из Версаля в Париж.

[82] Буланжистки – сторонницы шовинисти ческого движения вконце 1880-х гг., возглавленного генералом Ж.-Э.Буланже. Франко-русский союз возник в начале 1890-х.

[83] Волошин цитирует лекцию М. Швоба «Аннабелла и Джиованни», опубликованную в «Mercure de France»

[84] Здесь начинаются выдержки из трудов по оккультизму (в том числе- «Тайной доктрины» Е.П. Влават-ской).

[85]Книга «Зогар», часть Каббалы, мистические комментарии к Библии.

[86] Таро (Taper) – колода из 78 раскрашенных карт для гадания.

[87] Этот вольный пересказ первой руны карело-финского эпоса «Калевала» Волошин привел в статье «Лики творчества. «Ярь». Стихотворения Сергея Городецкого», опубликованной в газете «Русь» 19 декабря 1906 г.

[88] 0 своем замысле написать «историю греческих богов после Христа по Гейне, Парни, 1рансу, Р. де Гурмону, Метерлинку, А. де Ренье» Волошин писал М.В.Сабашниковой еще 4 октября 1905 г из Парижа.

В ноябре 1906 г. статью «Судьба богов» он намеревался написать для журнала «Перевал» (но не осуществил этого замысла).

[89] Имеются в виду 2-4 сентября 1792 г., когда парижанами было убито более тысячи человек заключенных – священников, гвардейцев, придворных и просто уголовников.

[90] Видимо, Станислав Мари Майяр (1768- 1794), участник штурма Бастилии и похода на Версаль.

[91] цитата из «Фауста» Гёте (сцена «Мистический хор» в фина«драмы), излюбленная мысль Волошина.

[92] Рудольф Штейнер

(1861-1925) – австрийский ученый-мистик, основатель Всеобщего Антропософского общества (в 1912 г.); Волошин приводит цитату из его статьи «Фауст», опубликованной (в переводе А.Р.Минцловой) в сборнике «Вопросы теософии» (Выпуск 1-й. СПб., 1907).

[93] Цитата вошла

в статью «Пророки и мстители» (6 октября 1906 г. прочитанную как лекция в Москве) со ссыпкой на книгу А. Кабанеса «О революционных неврозах». Однако в указанной книге (вышедшей в 1906 г.) М.В.Творогов такого высказывания не обнаружил. Мари Жозеф Шалье (1747-1793) -деятель Французской революции, якобинец.

[94] Источник цитаты не установлен.

[95] Цитата, возможно, из книги В.Ирвинга «Альгамбра». Кордовская мэчеть (VIII-X вв., с 1236 г. – собор) ныне насчитывает около 850 колонн (ранние – римского происхождения). Абдаррахман III ан-Насир (891-961) -правитель Кордовского халифата в 912-961 гг.

[96] 96бе цитаты из статьи А.Франса «По поводу дневника Гонкуров» из первой серии его очерков «Литературная жизнь» (1888). Августин Блаженный (354- 430) – христианский теолог, автор «Исповеди». Жан-Жак- Руссо; эта цитата вошла в статью Волошина «Пророки и мстители».

[97] Александр Калиостро (наст. имя.Пжузеппе Бальзамо; 1743- 1795) – врач, оккультист и авантюрист. В данную записную книжку Волошин внес названия таких книг о нем: Thilorier.Mlroires pour le certe Oagliostro. 1786. Paris, in-8. Efugmt.MMoires. 1866. 2 vol. in-8. Canpardon.Marie Antoinette et la precis ct collier. Paris, 1863. MJmoires de la fcaronne Oberkirch. Paris, 1869. 2 vol. in-18.

[98] Нижеследующий разговор с В.Я.Бросовым произошел у Волошина, по-видимому, в первой декаде января 1907 г. в Москве- и тогда же был им записан. Позднее процитирован в статье «Лики творчества. Валерий Брюсов. «Пути и перепутья», том 1 собрания стихов» (Русь. 1907. 29 декабря) с таким предуведомленим: «Мы говорили о том, как для человеческой души в каждой области ее существования, подобно огромным и туманным зеркалам, раскрываются новые исторические эпохи, что душа, расширяясь, познает себя новой в отражениях прошлого. Я указывал на то новое понимание мистической Греции в лице Вячеслава Иванова, понимание, к которому мы пришли через открытие Греции архаической и варваркой. Теперь же, говорил я, этот путь ведет нас к новому пониманию мистической сушцости Египта, которое уже брезжит кое-где, например, у Розанова».

[99] Римские поэты 9авдий Рутилий Намациан и Децим Магн Авсоний жили много позднее императорской династии Антонинов, правившей в 96-192 гг.; Брюсов указал на эту еточность Волошина в своем «Письме в редакцию», появившемся в «Руси» 4 января 1908

[100] Рене Гиль (1862 1925) – французски- поэт и критик, сотрудник журнала «Весы», был подражателем С.Малларме. Последний пытался преодолевать рамки французского синтаксиса (требующего твердого порядка слов в предложении).

[101] Первые строчки стихотворения Г.Гейне о Лорелее («Не знаю, что значит таксе…») из его «Книги песен» (1821).

[102] Стихотворение Волошина, написанное 2 июля 1905 г. и включенное затем в цикл «Париж».

[103] Имеется в виду статья И.Ф.Анненского «Еальмонтлирик» в его «Книге отражений», вышедшей в начале 1906 г. в Петербурге.

[104] «Бхагавадгита» (Божественная песнь) – часть индийского эпоса «Махабхарата». Волошин считал это произведение «одним из величайших Евангелий Человечества» (статья «О теософии», 1907) и неоднократно обращался к его образам и идеям. Далее следует монолог индийского божества Кришны, наставляющего полководца Арджуну перед сражением, в переводе с французского издания.

[105] Фраза зачеркнута, вместе с заглавием.

[106] Здесь (и далее) – термины буддийской философии, принятые теософией.

[107] Пралайя (санскрит) -период покоя – планетного, космического или вселенскоприродного, противоположный манвантаре. Аказическое – запечатленное в Акаше, тонкой сверхчувственной духовной субстанции, наполняющей, по буддийским и теософским понятиям, все пространство.

[108] Ра- бог солнца в древнеегипетской мифологии. Текст гимна Волошин мог найти во французских книгах по сравнительной мифологии- более двух десятков названий которых выписаны в конце данной книжки, в том числе «Le PanthJon egyptien» Pierret (1880).

[109] В статье «Лики творчества. «Ярь». Стихотворения Сергея Городецкого» Володин приводит эту фразу как изображение египетского бога Тага.

[110] Сравните в стихотворении «Фаэтон»(13 февраля 1914): «Чтоб огонь, упавший с неба, Взвился снова в небеса!»

[111] Диалог Платона «Пир» впервые упоминается Волошиным в дневниковой записи от 29 сентября 1904 г., особенно же пристальному рассмотрению он был подвергнут осенью 1906 г., на «Башне» В.Иванова, когда Волошин начал работу над лекцией «Пути Эроса» (прочитана в Москве 27 февраля 1907 г.).

[112] Высказывание.Малларме в интервью Гюре (1891 г.): Назвать предмет – начит на три четверти зрушить наслаждение т стихотворения…подсказать с помощью амека- вот цель, от идеал».

[113] Запись относится к концу 1906 г., когда Волошин был увлечен творчеством петербургских писателей круга В.И.Иванова и задумывал цикл статей о современных литераторах («Лики творчества»).

[114] Статья B.C.Соловьева, 1898 г.

[115] Первая строка «Оды Афродите» древнегреческой поэтессы Сафо (в переводе В.Иванова – «радужно-престольная Ародита»).

[116] Перевод из стихотворения Леона Дьеркса (18381912) «Лазарь» (состоящего из 13 строф). По-видимому, сделан в период работы Волошина над статьей «Елеазар». Рассказ Леонида Андреева» (опубликован в газете «Русь» 16февраля 1907 г.), где 9 строф стихотворения даны Волошиным в прозаическом переводе.

[117] По-видимому, запись относится к чтению А. А. Блоком своих стихов

(из цикла «Снежная маска») на вечере у В.Иванова 21 января 1907 г

[118] Начало стихотворения М.В.Сабашниковой- позднее, под названием «Ссень», напечатано в альманахе «Цветник Ор» (СПб., 1907). 31 марта 1907 г. Волошин, в Коктебеле, писал Сабашниковой: «Посыпаю тебе твоего "Пана”» (очевидно, переписав сначала текст себз).

[119] Гуны (санскрит)в буддизме и теософии – врожденные качества материи: застоя и гниения (тамас), деятельности и желания(раджас), полного покоя (сатза).

[120] Фрейхер-Рихард фон Крафт-Эбинг (1840- 1902) – немецкий психиатр; его «Судебная психиатрия» (СПб., 1895) сохранилась в библиотеке Волошина в Коктебеле. Мысль о больших городах как рассадниках неврастении Волошин выдвинул позднее в статье «О смысле танца» (Утро России. 1911. 29 марта).

[121] цитата из трудов немецкого гинеколога и антрополога Германа-Генриха Плосса (1819- 1885).

[122] Грасиан-и-Моралес Бальтазар (1601- 1658) – испанский писатель, автор свода правил житейской мудрости «Критикой, или Карманный оракул»

(1647). Ссыпка сделана на Полное собрание сочинений А.Шопенгауэра, выходившее в Москве в 1901-м (выпуски 1-5), 1903-м (выпуски 6-9) и без указания года (выпуски 10-14, составившие третий том); выпуски 10 и 11 в библиотеке Вол11на- с его пометами.

[123] Цитата из «Пира» Платона, приведенная Волошиным в статье «Лики творчества. «Эрос» Вячеслава Иванова» (1906. 28 декафя).

[124] М8:20 (неточно).

[125] Волошин цитирует книгу филолога и переводчика Николая Васильев-а Сперанского (18611921) «Ведьмы и ведовство» (М., 1906).

[126] Эта приписка сбоку- видимо, принадлежит самому Волошину.

[127] Герцог, затем курфюрст баварский Максимилиан I (1573- 1651), воспитанник иезуитов, правил с 1597 г.

[128] Имеется в виду буржуазная республика (1649), принявшая затем (1653) форму протектората- военной диктатуры О.Кромвеля.

[129] Такой автор не обнаружен.

[130] Цезарий Гейстербахский (ок. 1180- ок. 1240) – цистерцианский монах, приор монастьря близ Кёльна, автор сборника рассказов «Беседы о чудесах».

[131] Имеются в виду труды французского философа и эстетика Ипполита Тэна (1828-1893) «Философия искусства» или «Лекции об искусстве».

[132] Драму Матиаса Вилье де Лиль-Адана (1838-1889) «Аксель» Волошин считал гениальной, воспринимая ряд высказанных в ней мыслей как мировоззренческие постулаты. Перевод драмы был осуществлен летом 1909 г., но в журнале «Аполлон» (для которого предназначался) не Был принят из-за слишком большого объема.

[133] Монолог Акселя в четвертой, заключи тельной части драмы.

[134] Цитата из книги Поля Де Ссан Ввикторе (1825-1881) «Hcrranes et Dieux» (1867).

[135] Цитатой из Влеза Паскаля (16231662) Володин, по-в-мому, начинает собственные размышления о «таинстве понимания», изложенные затем в статье «Русская живопись в 1908 г.» (Русь. 1908. 5 марта) и др. Примерно в иоле 1907 г., в Коктебеле, Волошин заносит в творческую тетрадь прозаическую заготовку на эту тему:

«Я- понимание. Поэты, творите в пустыне свои песни…»

[136] 136 По-видимому, цитата из статьи Вильгельма фон Гумбольдта (1767-1835) «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода».

[137] 137 Цитаты из статьи А. С.Пушкина «Путешествие из Москвы в Пет.бург»

[138] Отрывок из «Истории романтизма» (опубл. 1874) Тесфиля Гстье (1811- 1872). Премьера драмы В.Гюго «Эрнани» феврале 1830 г. вызвала скандал.

[139] Несс (мр. -тр. ъ/мф.) -кентавр, чьей отравленной кровью была пропитана одеязда Геракла (став причиной его гибели).

[140] Меровинги – королевская династия во Франкском государстве (V-VIII вв.).

[141] Из философских эссе Бельгийского писателя Мориса Метерлинка (1862-1949) Волошин достоверно знал книги «Двойной сад» (1904) и«Мудрость цветов» (1907).

[142] Эта латинская строка записана и в творческой тетради Волошина (образуя двустишие со строкой «Море купало в своем серебре нас») в конце записей 1907 г.

[143] Из трудов Реми де Гурмона (1858-1915) Волошин чаще всего цитировал его «Литературные прогулки» (вып. 1 – 1904, вып. 2- 1906), но, без сомнения, знал и его статьи в яурнале «Mercure de France» (основателем и редактором которого Гурмон был).

[144] В творческой тетради Волошин, примерно в сентябре 1907 г., сделал схожую запись: «Император Хоанг-Ти, ЖУП в. до Р.Х. (Хоан Ти значит импер‹аторское› имя Ши)». Здесь имеется в виду правитель Ван Чжэн, в 221 г. до н.э. ставший владетелем всего Китая под именем Ши-Хуан-Ди («ди» – император): ему, действительно, приписывалось строительство китайской стены и сожжение конфуцианских книг.

[145] Пароцельс (наст, имя Бэмбаст фэн Гогенгеим; Филипп йуресл Тесфраст 1493-1514) – медик иалхимик, швейцарец по происхсидению, считавший, что вся природа одушевлена и населена духами. В библиотеке Волоина сохранились два тома трудов Парацельса (нафр. яз.).

[146] Одемоне как качестве каждого человека писал Платон (диалог «Федр»).

[147] Цитата, возможно, из «Истории живописи вИталии» (1817) Стендаля (наст, имя Анри Мари Бейль; 1783-1842).

Далее наклеена вырезка из газеты «Русь» с заметкой Волошина под рубрикой «Книги и писатели» о публикации в «la Pevue de Paris» первоначального варианта повести Г.Флобера «Искушение св. Антония»- важная одораздела в датировке и последующих записей Волошина- 27 марта 1908 г.

[148] Цитата из книги Эжена Греле (1874-?) «Жизнь Барбе д'Оревильи» (1902- 1904).

[149] Гамадриада – нимфа дерева. Образ этот позднее вошел в стихотворение Волошина «Над синевой зубчатых чащ…» (13 июня 1913).

[150] Неточная цитата из стихотворения Шарля Бодлера «Confession» («Исповедь») из сборника «Цветы зла» (№45).

[151] Эти мотивы вошли затем в стихотворение Волошина «В полдень был в пустыне ппас…» (9 апреля 1910), в частности: «Влажный шар летит, блестя, Еог- дитя…»

[152] Об отношении Волошина к образу Иуды Искариота см. его «Евангелие от Иуды» (Наука и религия. 1992. №2). В данной записной книжке выписаны следующие работы по теме «Иуда Искариот»: AUardPaul) / le baiser de Judas / (Science Catholique 1887, 1 vol. 186-190). Barbier deMjntauLt.Pevue de l’art chrJtien. 1886. С IV, 214-219. Charles de Bussy.Vie de Judas. Paris, 1866. Chastaud.Judas Iscariot. Pevue ChrJtienne. 1894. EUJlcn.Pevue scientifique ecclJsiastique. 1886. (Присутствовал ли Иуда при установлении Пилата?).

«I/ IntermJdiaire». 1869. V. 144. 512. Nannies (P.). Judas apAtre et ncm de JJsus. A±i sccsiJtJ philologique. Seraphin.Judas Iscariot. I860. P. 108. С.Салэвьев.Историко-литКератур-ные› этюды. К легенде об Иуде предателе. Харьков. 1896. DeBeausobre.Histoire de Maniche

et de Manicheisme. 1753. Amsterdam. Winer Bibl. Real-Worterbuch.

[153] Во влагалище- ад (шт.).

[154] Из статьи В.И.Иванова «Спорады»(с. 80-88), вошедшей затем в сборник «По звездам»

(СПб., 1909).

[155] Франсуа Дельсарте (1811-1871) -французский вокальный педагог и теоретик сценического жеста. В библиографии Волошина в конце записной книжки значится по теме «Танец» его книга «Sa methcde, ses derouvertes en esthectique»

(Bi.Eelagrave).

[156] Далее у Волошина идут еще две страницы выписок из Ф.Дельсарте (о «жизни», «мысли», «душе») с пространными цитатами по-французски и схемами, которыми и заканчивается эта книжка.

[157] Цитаты из стихотво-рения Володина «Сатурн», написанного в апреле 1907 г. в Москве.

[158] В стихотворении «Сатурн»: «Творящих чисел и воль мерцающей поток».

[159] Мысль об универсальности такой антиномии человеческого сознания была высказана Волошиным неоднократ но, в частности, в стать-«Меч» из цикла «Лики творчества», набранной в газете «Русь» (видимо, в 1908 г.), но напечатан-ной лишь в 1914 г., в составе сборника «Лики творчества».

[160] Эта мысль высказана Волошиным в статье «Unicn des Artistes Russes. Русская кустарная выставка в Париже» (Русь. 1904. 11 июня).

[161] По-видимому, цитата из книги М. Метерлинка «Мудрость цветов» (Париж, 1907), использованной Володиным и для статьи «Демоны разрушения и закона» (Золотое руно. 1908. №6).

[162] образ из Нового искусства.

[163] Слова В.Г.Белинско-го Ф.М.Достоевскому по поводу его первой повести «Бедные люди». Мысли о понимании как творческом моменте вошли в статью Волошина «Мысли о театре» (Аполлон. 1910. №5).

[164] Из ш.Бодлера «Красота» из его книги«веты зла».

[165] Мысль Достоевского (рсман «Идиот»).

[166] Один из ранних таких опытов Волошина (в форме сонета) – стихотворение «Сехмет», написанное на рифмы, предложенные Н. Гумилевьм (через Е. Дмитриеву) вначале мая 1909 г.

[167] Возможно, речь идет о французском писателе Эмиле Бержера (1845- 1923).

[168] Сведения об отношении П.Верлена к рифмам В.Гюго Волошин, по-видимому, взял из «Promenade littJraiie» (Paris, 1904) и упомянул об этом в своем обзоре французской литературы в журнале «Весы» (1904. №11).

[169] Речь идет о литературно-критических статьях Шарля Огюстена Сент-Бёва (1894-1869), с 1849 г. печатавшего их в парижских журналах по понедельникам (позднее составили две серии книг- «Беседы по понедельникам» и «Новые понедельники»).

[170] Жюль Леметр (1853-1914) -французский поэт, драматург и литературный критик, многократно упоминавшийся Волошиным в статьях.

[171] Американский художник Джеймс Эббот Мак-Нейл Уистлер (18341903) был блест-им рассказчиком и оставил книгу «Изящнее искусство создавать себе врагов».

[172] Жан-Ипполит Огюст Вильмессан (1812- 1879), французский журналист. «Фигаро» – старейшая ежедневная фр. газета, начавшая выходить в 1826 г.

[173] Цитата из книги Ф.Ницше «Так говорил Заратустра» (1884).

[174] Ck. примеч. 91.

[175] Имеются в виду Вячеслав Иванов, Сергей Городецкий и Михаил Кузмин, с жизнью которых Волошин близко соприкоснулся в конце 1906 начале 1907 г., живя -а «Башне» В.И.Иванова.

[176] Позднее Волошин вернулся к этой теме в еферате «О смехе и о поплести», зачитан ном 24 февраля 911 -. после доклада М.Криницк-о (Автограф ИР ЛИ. Ф. 562. СП. 1. Ед. хр. 280).

[177] Имеется в виду чудесное обращение гонителя христиан Савла ко Христу, происшедшее в столице Сирии Дамаске (Дея-я, 9:2, 22; 22:416).

[178] Роман М.Арцыбаше-ва «Санин» был опублико-ван в журнале «Совре-менник» (1907. № 1-5).

[179] Имеется в виду Герберт Спенсер (1820- 1926) – английский филоссф и социолог, один из родоначальников позитивизма.

[180] Эти мысли позднее Были развиты в статье Волошина «Лицо, маска и наго-» (октябрь-декабрь 1910 ИРЛИ. Ф. 562. СП. 1. Ец. хр.296) и в статье «Блики. О наготе» (Дневники писателей. 1914. №1).

[181] Тема демонизма машин проходит через все творчество Волошина, наиболее полно сформулировавше- го ее в статье «Демоны разрушения и закона» (Золотое руно. 1908. №6) и в стихотворном цикле «Путями Каина» (1921- 1923).

[182] Имеются в виду обвинения в безнрав ственности, выдвигавши еся против романа «Девка Элиза» братьев Ж. и Э. Гонкуров, «Госпожа Бовари» Г.Флобера, сборника стихов Ш.Бодлера «Цветы зла», повести М.Кузмина «Крылья» и повести Л.Д.Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три урода».

[183] «Монна Ванна» – пьеса М.Метерлинка (1902), действие которой происходит в Италии в конце XV в.

[184] Мысли французского художественного критика Робера де Ла Сизерана (1857-1924)о современной одежде Волошин изложил в статье «Вопросы современной эстетики» (Русь. 1904. 15 июня), затем вошедшей в сборник «Лики творчества».

[185] Описание бала парижских художников («Бал четырех искусств») Волошин дал в статье «Весенний праздник тела и пляски» (Русь. 1904. 22 апреля).

[186] «Танец живота» (фр.).

[187] Некоторые из этих мыслей изложены Волошиным позднее в статье «О смысле танца» (Утро России. 1911. 29 марта).

[188] О людях, «развеян-ных в воздухе» в результате взрыва снаряда, Володин писал в статье «Магия т11рчества» (Весы. 1904. Ml. С. 2).

[189] Позднее эти мысли будут реализованы Волошиным в стихотворном цикле «Путями Каина».

[190] Статья Волошина «Русская живопись в 1908 г. “Союз" и"Новое общес”во”» появилась в газете «Русь» 5 марта 1908 г.

[191] Набрссок к статье Аполлон и мышь», прочитанной в качестве лекции 3 марта 1909 г. в Петербурге. Опублико вана в альманахе «Северные цветы» (1911. Еьп. 5).

[192] Дама- семенящая мышь (фр.).

[193] Дхарма (санскрит) -путь или долг. Здесь и далее Волошин использует толкования знаков Зодиака, выписанные им из какого-то труда по астрологии в отдельную записную книжку (ИРЛИ. Ф. 562. СП. 1. Ед. хр. 458).

[194] Цитата из стихо творения П.Верлена «Искусство поэзии» (1874).

[195] 1Цитата приведена в статье Волошина «Похвала моралистам» (Русь. 1908. 9 апреля) как принадлежащая Гераклиту. Мысли о слове из этого отрывка вошли затем в статью «Horcmedon».

[196] Цитата из стихотво рения В.И.Иванова «Сон Мелампа», опубликован ного в журнале «Золотое руно» (1907. №10) с посвящением Волошин

[197] Набросок, обращенный к Рудольфу Штейнеру. Протест против метода его преподавания – дающего, по мнению Волошин,, готовые истины-,бострился упозта в 1908 г. Позднее набросок был переработан в стихотворение «Снова мы встретились в безлюдье…» (1914).

[198] Волошин, по-видимому, использует работу французского мистика Антуана Фабра д'Оливе (1768-1825) «Langue hJbraVque» (1816), к которой неоднократно обращался.

[199] Работа над статьей началась, по-видимому, в конце 1909 г. по просьбе А.М.Ремизова, обвиненного в плагиате (его письмо к Володину от 3 октября). Черновой автограф рукописи «О плагиате» сохранился (ИРЛИ. Ф. 562. Ол. 1. Ед. ко. 385), оригинал же остался у Л. Е.Габриловича (Галича) в редакции (газета «Речь»?).

[200] Имеется в виду статья А.Франса «Апология плагиата» (из четвертой серии очерков «Литературная жизнь», 1892).

[201] Здесь имеются в виду заимствования, сделанные Л.Н.Андрее-вым в рассказе «Елеазар» из стихотворе-ния Леона Дьеркса «Лазарь».

[202] Имеется в виду первый поэтический сборник Волошина «Стихотворения. 1900- 1910» (первоначальное название – «Годы странствий»- стало затем заглавием первого раздела). Книга вышла из печати в московском издательстве «Гриф» 27 февраля 1910 г.; данное предисловие (написанное, очевидно, осенью 1909 г.) в нее не вошло.

[203] Святая горечь любви(шт.)

[204] Киммерией Волошин называл восточный Крьм до Керчи, где в древности обитали киммерийцы.

[205] Фраза, относящаяся к Варфоломеевской ночи (на 24 августа 1572 г.), когда в Париже началось массовое истребление католиками гугенотов.

[206] С 2 б июля по2 ав6ста 1908 г. Волошин гостил у К. Д. Бальмонта, отдыхавшего вместе с женой и дочерью Ниной (Ниникой) в местечке Ла-Еоль в устье Луары (при ее впадении в Бискайский залив).

[207] Екатерина Алексеевна Бальмонт (урожд. Андреева; 1867- 1950) – вторая жена К.Д.Бальмонта (с 1896), переводчица. Нюша – Анна Николаевна Иванова (1877-1939) – племянница Е.А.Бальмонт, позднее любовница Бальмонта, уехавшая с ним в эмиграцию; умерла во Франции.

[208] Рассказ К.Д.Баль монта, детские годы которого прошли в имении родителей во Владимирской губернии.

[209] Эта запись сделана по возвращении изЛа-Боль в Париж: в промежутке записан парижский адрес Brucptti.

[210] 7 января 1921 г. Волошин получил телеграмму из Симферополя за подписью заведу-ющего Крьм-Охрисом (Крымским областным комитетом по делам музеев и охране памят-ников старины, природы и народного быта) Г.А. Бонч-Ссмоловского, с извещением, что некоему Никонову «временно поручена» охрана, учет и выемка в «советских имениях» (т.е. имениях, подведом-ственных Южсовхозу).

[211] Имеются в виду французские ученые: физиолог Рене Кентон (18671925), врач и соц-лог Гюстав Лебэн (1841-1931), математик Жюль -ри Пуанкаре (18541912), философ Анри Бергсон (1859- 1941) и английский этнолог Дже-с Джордж Фрэзер (18541941), некоторые идеи которых Волошин пропагандиро-вал в своих статьях.

[212] Имеется в виду ристофан как персонаж диалога Платона «Пир».

[213] В статье «Записка о направлении народной художественной Школы» Волошин сформулировал: «Новая Народная Школа искусства должна создавать не отдельных мастеров, а ту атмосферу всенародного понимания, без которого немыслим расцвет творчества. Научить творчеству нельзя. Поэты и художники родятся, а не создаются в школах. Но каждого можно научить пониманию, тому творческому пониманию, без которого самое существование искусства невозможно».

[214] Лекцию на тему «Судьба богов» («история античных богов после падения античного мира, как она отразилась у А. Франса, у Р. де Гурмсна, Гейне и т.д.») Волошин планировал еще в 1906 г. В его архиве сохранился также развернутый план «Рождение и смерть богов» (ИРЛИ. Ф. 62. Сп. 1. Ед. хр. 3&7). Новелла А.Франса «Святой Сатир» была переведена поэтом, но не опубликована (там же. Ф. 562. Сп. 1. Ед. хр. 408). 21бИмеется в виду Юлия Леонидовна Сазонова (урожц. Слонимская; 1887-1960), публицистка и режиссер-кукольник, с 1918 г. жившая в Ялте (затем эмигрировала).

[215] Прамантха- в Индии приспособление для получения священного огня трением.

[216] Этот проект перекликается с «Проектом об учреждении бесплатных летних колоний для поэтов, писателей и художников», написанным в том же 1921 г., – видимо, уже в Феодосии, куда Волошин вернулся 21 мая (ИРЛИ. Ф. 562. Сп. 1. Ед. хо. 342).

[217] 0 возникновении замысла создать памятник «Освобождение Крыма» для Симферополя группой художников под своим руководством Волошин рассказал в воспоминаниях 1932 г.

(Волошин М. Путник по вселенным. М., 1990. С. 262). В архиве Волошина сохранилась также машинописная программа «Задачи Экспериментальной Художественно-научной студии в Коктебеле

(под руководством Максимилиана Волошина)»

(сокращенно КОХУНЭКС

[218] Несколько ранее в этой же записной книжке набросан «список колонистов»: Бердичев-ская (видимо, Серафима Иосифовна, род. 1899), Александра Дмитриев на Броун (ок. 1870-ок. 1941), художницы Софья Виттолин, Елизавета Антоновна Говорова (1899-1974), скрипач Грюн-г, актрисы Павла Леонтьевна Вульф (1879-1961) и Фаина Георг-вна Раневская (1896-1984), пианистка Мари- Петровна Изергина (18741933), некий Ионов, п-ец Константин Николаевич Кедров (18761932), поэтесса Мар- Павловна Кудашева (1895-1985), художник Метельников, композитор Метцель, художница Ольга Георгиевна Морозова, Мария Наумова, художник Александр Александрович Пшеславский (Пржеслав-ский, 1875?), коктебеле- Федор Эдуардович Юнге

(1866-1928), инженер-механик. Вместе с самим Волошиным получалось 18 человек,

но некоторые значились «сам-2», «сам-3», а Ионов даже «сам-7»- так что общая цифра колонистов достигала 39 человек.

[219] Фраза не закончена. Далее следует работа над стихотворением «Потомкам» («Кто пере-даст потомкам нашу повесть?…»), с датами Ни 21 мая 1921 г. 11удия в том виде, как ее предполагал Волошин, не осуществилась

(также, как и памятник «Освобождение Крыма» по его проекту), но вместо нее Волошин, с помощью Марии Степановны Заболоцкой

(ставшей его женой), с 1923 г. создал в своем доме и доме своей матери идентичный «литературно-художественный центр» под названием Дом поэта