— Тебе плохо, это я понимаю, просто ведь, если будешь дома сидеть, легче не станет. В этом я на собственном опыте убедился.
Иногда мне казалось, будто между мной и Юлией что-то происходит. Иногда она смотрела на меня как-то по-особому или улыбалась. Когда такое происходило, я ночами долго не спал и все обдумывал случившееся. Но на следующий день она снова выглядела недостижимой. Нет, надеяться мне не на что.
Быть выпускником — это круто.
— Жизнь не знает жалости, но выбора тебе все равно не оставляет. Ты просто должен через это пройти.
— Я скучаю по маме, — я уставился в столешницу, — иногда от тоски выть хочется. И так больно.
Он говорил с деланой веселостью, но от этого я злился еще сильнее.
— Я, наверное, котлетки закажу, — продолжал он, — уж и не помню, когда мы их в последний раз ели. А ты что возьмешь?
Разумеется, он знал, что больше всего из еды я люблю котлеты, но мамины котлеты, а не разогретый полуфабрикат из придорожной закусочной.
— Давай я решу, когда в меню посмотрю, ладно? — получилось грубовато, папа болезненно скривился и промолчал. Я тут же пожалел о своих словах
— Ингеборг была из тех, кто излучает радость и хочет доставить радость другим. Она любила праздники и жить не могла без компании других людей. Сомневаюсь, чтобы кто-то из присутствующих когда-нибудь покинул ее дом голодным и сердитым.
Тело — странная штука. Оно требует питания, даже когда мир рушится.
— Такое порой случается, — сказал он, когда они уже направлялись к выходу, — людям просто хочется сменить обстановку. Она вернется, вот увидите.