Но чего родители точно не поняли, так это того, что их стремление восстановить по отношению ко мне справедливость лично я сочла очень даже несправедливым.
Во-первых, комната не выглядела чисто папиной, поскольку она таковой и не являлась. Это было место поклонения маме, а точнее, место поклонения их любви.
Ваше высочество, — произнес он. — Для тебя не ваше высочество, а королевский гвоздь в заднице, — поправила я Кайла, встретив его скептическую усмешку. — И как они к тебе отнеслись? По словам твоей мамы, в газетах судачат о том, что ты живешь во дворце. Кайл растерянно покачал головой: — Я боялся, что кучка ревнивых остолопов наверняка захочет хорошенько отмутузить меня, но оказалось, они искренне считают, что от меня больше пользы, чем вреда. — Да неужели? — Они думают, будто я уже знаю о тебе все. И все утро бомбардировали меня вопросами. — А что именно ты им сказал? Кайл криво усмехнулся: — Что ты просто прелесть, само собой. — Хорошо. — Я округлила глаза, не поверив ни единому слову. — Можешь продолжать. — Послушай, я хотел бы еще раз извиниться за то, что назвал тебя капризулей. — Ну, ты был в расстроенных чувствах, — передернула я плечами.
— Ты Идлин Шрив. Тебе предстоит править нашей страной, и ты станешь первой девушкой, которой суждено делать это самостоятельно. И нет никого могущественнее тебя.
Мама, прекрати сейчас же! Тебя все обожают. Вы с папой принесли мир нашей стране. А я еще ничего героического не сделала. Мама приподняла пальцем мой подбородок: — Пока не сделала. Ты такая целеустремленная, что добьешься всего, чего пожелаешь.
