Стужа прекрасна, она завораживает.
Но она – ловушка. Ведь и некоторые змеи красивы, а не только смертоносны.
Вот только змею можно убить – а убить Стужу невозможно.
Значит ли это, что Кьертания обречена переживать всё это снова и снова?
«Серебро Стужи может превратиться в золото».
Мы найдём Сердце – и проблема Химмельнов решится сама собой. Никто больше не будет запрещать людям ехать, куда они пожелают, жить, как они пожелают…
– Не думаю, что это возможно, – осторожно сказала я. – Любое общество налагает на людей ограничения.
– Верно. Но ограничения в Кьертании станут куда здоровее, когда Стужи не будет. Мы живём в искусственном пузыре, Хальсон. Отрезанные от других народов и стран собственной исключительностью… Здесь никогда не может быть развития, пока это так. А Химмельнам – Химмельнам выгодно, чтобы так это и оставалось.
Омилия отщипнула кусочек окорока
окорок из рагадского кабана
Сидя перед ней на смятой постели в ночной рубашке со сбитым воротником
Не придумали способа научиться делу лучше, чем занимаясь им.
что же, и в самом деле думаешь, что любовь помогает видеть человека ясно?
Если мой ястреб, человек, в чьих объятиях я провела прошлую ночь, и в самом деле не выжил, отступить сейчас значило бы для меня предать его память.
– Нет, – прошептала я, и его губы дрогнули.
– Что?
– Раз ты мёртв, ты больше не мой ястреб, – сказала я громче. – И я не обязана слушаться…
«Того, кто не имел никакого права умирать».
– …Теперь я буду решать сама. Отойди, Эрик.
Он молча смотрел на меня – а потом послушался, сделал шаг в сторону, и я прошла вперёд.
Я жертвовала, мама. – Слёзы срывались с подбородка и падали на струд. – Я делала всё… но ведь мир так плох как раз потому, что каждый жертвует, жертвует и жертвует только ради своих! Кто-то должен…